Ультрамариновое небо, цвета хоть и приятного, но неестественного с виду, - во всяком случае, трудно Даниле Мамедову в этих ультрамаринах узнать небо детства, его вольные, сияющие глубины...
Мамедов сердобольный юноша в гавайской рубашке, не чем не отличался от своих недородных одноклассников, которые тоже приоделись в цветастые рубашки. Он разговаривал, по мобильному телефону со своей матерью Ксенией Анатольевной. Ему то и дело приходилось экспансивно повышать голос, оттого что в автобусе царил неимоверный галдеж и ни какое успокоительное и прочее седативное средство, их бы не успокоило, ведь элементарно они держали курс на море, чтобы отпраздновать успешное окончание школы. Только иногда музыка из радиоприемника тонизирует душу, умиротворяет всех этих ошалевших ребят.
А водитель ностальгически обозревал, эскапады дурного тона ведь он видел в них себя, восемнадцатилетним и тоже чересчур бесшабашным, но эти юные годы воедино слились со временем, которая к сожаленью не ждет, никого и самовольно уплывает быстрым течением в некий горизонт неведомости. Не мешая допрашивать с пристрастием, с пытками, самого себя: а так ли, а оправданно ли?
Закончив разговор, Мамедов попытался, на пару минут вздремнут, но столь внезапно, напротив их него автобуса с противоположной стороны появился, на максимальной скорости обхваченный пламенем гигантский внедорожник. Его корпус вдоль и поперек обвешанный человеческими черепами, которые захлебываются дребезжащим смехом и при этом обнажают гнилые осколки и одновременно ритмично трясутся от оглушительного тяжелого рок-н-ролла, звучащего из кабинки адской машины.
- Что за "хиромантия" на колесах? - Панически процедил сквозь зубы главный герой.
Рока-н-ролльский внедорожник как несокрушимый танк с классический девизом "путь, только вперед" и буквально на своем пути сокрушает своей невероятной мощью легковые автомобили на крошащие металлические крошки, которые словно неким вальсирующим ходом отлетают в стороны.
При этом намерено выталкивает автобус с дороги и, наверное, со стороны эти дорожные переделки напоминали японскую борьбу - сумо, только при этом случае дорожную. И засчитанные часы ему удалось, вытолкнут на кювет автобус после десятикратных ударов.
Образовалась лужа бензина и за одной необратимой искры автобус охватился неизбежным пламенем.
Внезапно из глубин души Мамедова поднялось предчувствие страшной катастрофы. Он знал, что сию минуту увидит самое страшное из того, что суждено пережить человечеству.
Слишком поздно. Теперь он уже ничего не может сделать. Он увидел, как на горизонте взошло второе солнце, небо внезапно поблекло, Землю потряс мощный взрыв. Затем все живое опалила волна невыносимой жары. На его глазах пожар охватил весь горизонт и стал неумолимо приближаться, сжигая все на своем пути. Пламя мгновенно перекинулось на Данилу, он пронзительно закричал от немыслимой боли.
Ослепительное сияние залило все вокруг. Мамедов никогда не думал, что свет может оказаться таким безжалостным.
Взрывная волна прокатилась по дымящемуся горизонту, образуя высокую стену сжатого воздуха. Вслед за ней на волю вырвался чудовищной силы ураган, несущийся со скоростью двести пятьдесят миль в час.
Взрывная волна ударила в него, вырвав куски обуглившейся плоти. Его засосало в крутящийся вихрь радиоактивного облака, в самую сердцевину ядовитого гриба, где искрилось и плавилось сияющее вещество, разверзая ад перед его измученной душой.
Данила Мамедов проснулся в шумном автобусе и сражу же, отвернул лицо, укрываясь от жаркого солнца, светившегося в окно. Все его тело тряслось мелкой, безостановочной дрожью, будто он был заражен электричеством. Мускулы напряглись. Одежда пропиталась насквозь потом.
Невнятно буркнул:
- Ничего себе сон! И мысленно решил тот же час меньше смотреть фильмы-ужасы, а то и малость того можно захлопотать по здоровью, и поневоле смерить смирительную рубашку, а гораздо лучше смотреть комедии, которые непременно вселят стопроцентную энергию оптимизма.
*** *** ***
Солнце закатилось за горизонт огромного города. Следовательно, её заменило полно-месячная луна, которая естественно насквозь пронизанной серебряным светом. Ксения Анатольевна успела, совершит все домашние работы, уместилась с мужем на диване. Они типичные люди, утомленные рабочими буднями, неразговорчивые или, как теперь говорят, мало-коммуникабельные. Они единицы из тысяч живут в относительном счастье, работая, не покладая рук. То есть автоматически крутятся, вертятся изо всех сил, - и из всех сухожилий как акробаты под куполом цирка трудовых будней лишь бы не свалится.
Тишина, царившая в доме, внушало Ксении Анатольевне спокойствия, но через полчаса она была нарушена обычным стационарным телефоном, она по-инерции подняла телефону трубку и по её телу, словно пробежали мурашки щекота каждый нерв - звонок был от сотрудника милиции, который сочувствием сообщил, что их сын погиб в ДТП...
Ксения Анатольевна с мужем хоронили своего единственного сына.
Дождь хлынул с утра и вдруг прекратился. Небо еще было в тучах, и большинство приглашенных пришли с черными зонтами.
Директор похоронного бюро, распоряжавшийся церемонией, прочитал отрывок из Евангелия от Матфея, начинающийся со слов:
- Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне.
Края могилы были выложены дерном, таким ярко-зеленым, что они резали глаза. На поверхности этого фальшивого луга стояло несколько корзин с цветами.
И столь внезапно у ворот кладбища появился на максимальной скорости Рока-н-ролльский внедорожник...
