Гулкий стук и звон цепи, держащей указатель. Ветер, как всегда, поднялся под утро. Значит, надо вставать... Привычно отсчитываю десять ударов сердца, стараясь попасть в ритм постукивания указателя. Не получается. Как всегда. Неверный ветер то стихает, то дует с новой силой, заставляя дощечку бешено колотиться. Когда-нибудь я починю его. Может, даже сегодня.
Так я думаю каждое утро. Хотя прекрасно знаю - этого никогда не случится. Может, потому, что это единственный звук, кроме завывания ветра. И моих шагов. Но и они постепенно начинают стихать. Вездесущая пыль покрывает всё толстым ковром, поглощая звуки. Вместо гулкого эха, поднимавшегося до самой крыши, теперь слышен лишь слабый шорох. Когда-то я пытался бороться с ней. Закрывал все щели, выметал... Но пыль появлялась снова, и я постепенно бросил это занятие.
Может быть, даже зря...
Встаю и, отдавая дань традиции, ищу тапки, прекрасно зная, где они стоят. Так веселее. Так можно отвлечься, немного потянуть время. Иду умываться, медленно, немного подволакивая ноги, оставляя следы в толстом слое пыли. Буквально через полчаса они исчезнут, и ничто не будет напоминать обо мне. Даже немного грустно. Почему-то чем глубже следы, тем быстрее они исчезают...
Ледяная до того, что уже обжигает, вода с весёлым плеском обрушивается на меня. Это, наверное, единственная вещь, к которой мне не удалось привыкнуть. Стуча зубами, выскакиваю из душа, не забывая плотно закрутить воду. Здесь она дороже золота.
Сажусь завтракать, привычно смахивая пыль со стола и стула. Ем, не чувствуя вкуса еды. Да и нет у неё вкуса. Так, топливо, напичканное полезными для моего организма веществами, чтобы можно было жить. Чтобы можно было протянуть ещё один день.
За окном снова поднялся ветер, кружа в воздухе песок. Это ненадолго. Скоро он снова замрёт, успокоится, затихнет... Тогда можно будет выйти на улицу, присесть на ступеньки. Что, я, собственно, и делаю. Выхожу, сажусь, смотрю на выцветшее небо. Пытаюсь найти глазами солнце, которого нет.
Здесь есть и день, и ночь. Я даже не представляю, каким образом они сменяют друг друга. На том, что заменяет здесь небо, никогда не видно звёзд и солнца. Но днём здесь светло, а ночью тьма мягкая и какая-то светлая, всё видно. Я скучаю по звёздам...
Небо вдалеке немного потемнело. Я лишь мельком глянул и вздохнул. Прошли те дни, когда я, окрылённый надеждой, бежал вперёд, к Переходам. Прошло слишком много времени...
Беззвучные молнии раскололи небо. Медленно и величественно из открывшегося Перехода выплыл корабль. Большой, очень большой. Увешанный антеннами, ощетинившийся зондами. Он плыл в вышине, тяжёлый и недосягаемый. Я смотрел на него равнодушно. Он был всего лишь ещё одним памятником. Просто бездушная машина, когда-то запрограммированная и выполняющая рейс за рейсом. Через пару сотен лет у неё закончится топливо. Или она сломается. И упадёт в каком-нибудь мире. А может, даже и здесь, как уже случилось однажды.
Тогда земля содрогнулась, пошла волнами. Честно признаюсь, я испугался. Но всё закончилось в ту же секунду. Теперь на краю горизонта высится черная громада корабля, постепенно поглощаемая пылью.
Вновь по небу промчались две молнии, раскалывая его. Корабль, подёрнутый дымкой, растворился в Переходе. Когда-нибудь он пройдёт здесь снова. Пройдут и другие корабли, такие же забытые, мёртвые.
Я поднялся, стряхнул вездесущую пыль со штанов. Приближался полдень. Даже без солнца это можно было определить довольно точно. Небо становится прозрачным, сквозь него можно увидеть другие миры. Точнее, их отражения. Бескрайние просторы океанов и лесов. Шпили домов, царапающие небо, окружённые розовым ореолом. Это даже красиво. Обломанные зубья башен и пустые каркасы, обгорелые и оплавленные, становятся похожими на кружева, всё так же стремящиеся в небо...
Но мне уже пора. У меня есть дела. Я не тороплюсь, просто всё надо делать вовремя. Даже бессмысленные дела. Закинув за спину рюкзак, я отправляюсь в путь. Останавливаюсь возле маяка, проверяю его. Все в порядке. Как всегда... Делали его с запасом, ещё тысячу лет простоит. Но всё-таки к каждому маяку приставляли Смотрителя. Он был его душой. Он был связующим звеном между маяком и путниками...
Когда-то этот Перекрёсток был одним из самых оживлённых. Много людей, много кораблей. Случались дни, когда небо исчезало, расколотое бесчисленными молниями Переходов.
Я кинул рюкзак в угол, снова сел на ступеньки.
...Постепенно поток путешественников изменился. Всё чаще стали проходить люди в форме, пролетать боевые корабли. Потом появились переселенцы. Грязные, растрёпанные, в ветхой одежде - они бежали от ужасов войны. Я пробовал расспрашивать. Но никто ничего не отвечал. Простые люди шарахались от меня, бормоча что-то, военные отмалчивались. А потом произошло ЭТО.
Посередине ночи меня буквально подбросило в постели. Я выбежал на улицу и замер... Словно в самый ясный полдень небо посветлело, по нему проносились бесчисленные отражения миров, озарённые вспышками зарниц. Невероятно красиво и невероятно страшно. Я не заснул до самого утра, просто сидел на ступеньках, кутаясь в одеяло.
А потом всё как-то резко прекратилось. Небо успокоилось, начался новый день, ведущий за собой череду точно таких же, тревожных, проведённых в ожидании. Люди больше не появлялись. Первое время пролетало множество кораблей. Но я быстро понял - они все пустые, ведомые автоматами. Потом и их поток иссяк...
Я могу уйти. В любой момент. Пройти сквозь небо в любой из миров. Но я не сделаю этого. Я буду ждать. Сидеть на ступеньках занесённого пылью дома, смотреть на небо. Чтобы никто не заблудился. Чтобы все путники нашли дорогу. Я буду ждать.
...Ветер мелодично гремел цепью указателя. Он, указатель, стоял здесь ещё до меня. Я не знаю, что на нём было написано - буквы стёрлись от времени. А может, на нём и не было ничего. Со временем одна из цепей, держащая его, оторвалась. Когда-нибудь я починю его...