Владелец и директор одной из самых знаменитых фирм по выпуску модной одежды в Токио Катсухико Ито вот уже пол часа как пытался понять, за каким таким чертом его занесло в это самое место, самого красочного, скандального и вместе с тем притягательного района города. Как так получилось, что он согласился на это? А вот так и получилось - немного алкоголя, вручение необычного подарка и еще несколько чашек подогретого сакэ для храбрости. Тридцать лет исполняется не каждый день... Этот свой день рождения (а точнее ночь) Катсухико запомнит на всю жизнь. Он надеялся, что запомнит.
- Удачно повеселиться, дорогой... - Пропел ему на ухо Икко Рану - близкий друг, а по совместительству заместитель директора фирмы модной одежды "Махоу".
Катсухико криво усмехнулся. Красные, бордовые, розовые огни за окном машины сливались в один кроваво-огненный поток, слепили глаза, разжигали воображения и заставляли сердце биться все быстрее и быстрее.
Хозяин "Махоу" сидел аккурат между двумя своими бывшими любовниками, а в настоящее время почетными трудящимися его фирмы и пьяно улыбался. Водитель машины, его личной машины, не намного более трезвый, чем его хозяин, пытаясь вникнуть в разговор, периодически поворачивал голову к своим пассажирам, чем вызывал новый взрыв смеха у вышеназванных. Как так вышло, что они все-таки прибыли к пункту назначения живыми, Катсухико при всем желании объяснить не смог бы. Не иначе, что сам дьявол хотел, чтобы он, заноза в заднице у современной индустрии моды и вечная досада у журналистов, жил вечно и радовал своим скандальным существованием поклонников и поклонниц. В связи с известной ориентацией Ито-сама, первых у него было значительно больше. Для представительниц прекрасного пола Катсухико был вечно желанным и вечно недостижим.
"Отличный кадр вышел бы для обложки журнала" - Подумал мужчина, прижимая к себе в дружеском объятии Икко.
Он так и представлял себе название статьи. Что-то вроде "Катсухико Ито-сан отпраздновал свое тридцатилетие как и подобает стареющему воплощению эпатажа".
Катсухико Ито-сан получил в подарок от верных друзей шлюху. Что было особенно мило, шлюха предполагалась быть мужского рода и отвечать всем эстетическим требованиям мужчины.
Водитель, слегка покачиваясь, распахнул перед своим начальником дверцу, держа над его головой зонтик. Катсухико Ито-сан с трудом вылез из машины на ночной воздух. Воздух щекотал ноздри тонкими запахами духов, неизвестно откуда навеянных. Вдыхая в себя ароматы района Кабукитё, а точнее - самой зажигательной его части - Восточного Синдзюку, Катсухико еще раз порадовался за себя и за ожидающие его перспективы будущей ночи. Это должно было быть весело...
- Это твоя ночь, Ито-кун. - Ворисо Едзи, стилист, подающий надежды, похлопал друга по плечу. - Вперед!
Катсухико обаятельно улыбнулся, послал воздушный поцелуй обоим приятелям и двинулся вперед, навстречу приключениям...
Темноту Токийской ночи разрезала вывеска, пестрящая нецензурными надписями. Величайший публичный дом этого района - известного рассадника злачных мест, предлагал своим посетителям всевозможные блага разврата и извращений. Мужчина еще раз улыбнулся уже самому себе. Улыбка напоминала скорее хищный оскал...
"Да, это моя ночь". - Катсухико толкнул стеклянную дверь и под вкрадчивый звон колокольчика при входе, шагнул в обитель распутства.
Комната была выполнена во всевозможных тонах, родственных синему. Стены, расписанные узорами небесно-голубого, ультрамаринового и цвета индиго, подсвеченные отблеском подтаивающих свечей; лиловые шторы на окнах, покачивающиеся в такт легкому дуновению ветра, высокая изящная ваза с композицией из цветов... и среди всех этих мелочей, отвлекающих рассеянное внимание, силуэт тонкого и гибкого создания в бело-синем кимоно, скрывающегося в мягком сумраке пространства. Катсухико радостно сощурился, прикрыл за собой дверь и сделал несколько шагов в синеющую темноту. Создание встряхнуло волосами, собранными в длинную прическу со сложными переплетениями прядей, повернуло голову на изящной белой шейке и взглянуло на мужчину глубокими черными глазами, скрывающими в своей всепоглощающей черноте и зрачки и какие-либо эмоции. Взглянуло и пару раз хлопнуло длинными пушистыми ресницами. И тут Катсухико пропал...
Катсухико потерял дар речи, прирос ногами к полу, разучился дышать и подавился комком, неожиданно вставшим в горле адамовым яблоком. Может быть со стороны такую его реакцию можно было принять за крайнюю степень восторга от неземной красоты молодого хаслера... В принципе, да, конечно, молодой японец был несомненно хорош и, может быть, даже был во вкусе владельца ателье "Махоу", но...
- Исида... Кано? - Произнес Ито-сан, когда к нему все-таки вернулась способность выражаться членораздельно.
... но самое большое желание, которое у Катсухико когда-либо вызывал данный молодой человек, это было смертоубийство с последующим сокрытием обезглавленного трупа в глубоких водах реки Сумида. Других пока желаний замечено не было...
- Ито-сан? - Произнес парень помертвевшими губами, в свою очередь превращаясь в окаменелость.
Трудно было поверить в то, что с особенностью цвета своей азиатской кожи, Кано мог побледнеть... Но ему это все же удалось. Молодой человек вскочил со стула и отпрянул назад. Замер в напряженной позе, вцепился пальцами в спинку стула так, что костяшки пальцев приобрели пугающе-голубоватый оттенок, и уставился на нежданного гостя так, как будто увидел свою смерть во плоти. Катсухико хмыкнул, в свою очередь вперившись прищуром темных глаз в лицо старого знакомого.
- Какая встреча! - Произнес мужчина, неожиданно осознавая всю комичность ситуации. И, не выдержав, расхохотался.
Вместо предыстории.*
Катсухико Ито задумал свою фабрику одежды, еще когда был студентом "Бунка Фукусо Гакуи". Ежегодно прославленный институт выпускал больше тысячи потенциальных дизайнеров одежды, которым в будущем своем суждено будет кануть в неведенье, вместе со своими гениальными задумками и мечтами. Ито не хотел оказаться среди этих мертвых зародышей мира моды и понимал, что для того, чтобы пробиться наверх, если не к величайшим богам подиумов, то хотя бы к уровню компетентного рабочего швейного предприятия, ему придется очень усердно шевелить всеми конечностями. И, возможно даже, топя при это менее удачных конкурентов. Катсухико был безжалостен... И к себе и к соперникам.
Через пару лет маленькое ателье под названием "Махоу" уже вовсю старательно работало для своего постоянного круга клиентов, который с каждым месяцем становился все шире и шире. Владелец его не брезговал ничем. Он переманивал посетителей у конкурирующих мастеров, злоупотреблял навязчивой рекламой, бился за каждого клиента, как за единственного... и работал, работал, работал, набирая себе в помощники только проверенных и надежных работников. Персоналом в "Махоу" Катсухико мог бы гордиться. Он лично проводил собеседования с каждым из своих будущих коллег и беспощадно увольнял тех, кто по нерасторопности допускал хотя бы малейшие ошибки, или казался ему бесталанным или чересчур ленивым. Катсухико строил свое ателье, создавал его буквально из ничего, вкладывая в свою мечту каждую крупинку свободного времени и тратя почти все заработанные деньги на расширение своего проекта."Махоу" была его единственной и самой великой любовью и ребенком одновременно. И все те силы и старания, которые он вкладывал в ее усовершенствования не замедлили дать свои плоды: в свои двадцать восемь лет Катсухико Ито уже являлся владельцем одного из известных молодых преуспевающих ателье в городе. На него работали дипломированные специалисты, профессиональные модельеры и больше сотни ответственных работниц-швей. Катсухико считал, что добился многого. Такого же мнения придерживались и популярные газеты и журналы, на страницах которых частенько попадались его фотографии и упоминалось его истрепанное устами имя. Его называли одной из самых скандальных и известных персон города, не переставали удивляться его резкому взлету и феноменальному расцвету "Махоу", им восхищались и считали одним из лучших... И как раз таки последнее обстоятельство мужчину не устраивало. Катсухико Ито хотел быть самым-самым, лучшим из лучших. Он не терпел конкуренции и всегда желал быть на голову выше и на два шага впереди остальных. И, ему это почти удавалось... Если бы не существование с ним в одном городе производства модной одежды под говорящим названием "Ичибан".
"Ичибан", знаменитая фирма, выпускающая одежду для всех возрастов, была немного старше "Махоу", однако делила с ней первое место вот уже три года. Возглавлял фирму предприимчивый и деятельный Отогору Исида - вечный противник Катсухико в этой бесконечной гонке за первенство в бизнесе моды и стиля. В отличии от Ито-сама, Отогору Исида не был эпатажной личность, имя которой пестрело на страницах прессы. Высокий, для своей национальности, статный японец с благородной сединой на висках, Исида-сама был молчалив, сдержан и скрытен. Все, что было о нем известно - это его краткая биография, год и дата рождения, скромные сведенья о жене, начинающей писательнице любовных романов и... И самое главное - его сын, Кано Исида, темное пятнышко на превосходной репутации отца.
Кано, подросток девятнадцати лет, был полной противоположностью своего отца. Окончивший тот же университет, что и его отец, получивший художественное образование, молодой человек решительно отказался идти по стопам своего знаменитого родителя и подался в... свободные художники. Если Отогору чуждался общения с людьми и появлялся в людных местах крайне редко, то Кано успевал везде и всегда. Он был завсегдатаем на различных модных тусовках, где собирался различный бомонд. Истинный поклонник стиля гяру-о, Кано больше всего любил шокировать своим внешним видом и поведением окружающих, что для его отца - приверженца консервативных взглядов, было сродни настоящему предательству. Катсухико впервые столкнулся с Кано на одной из закрытых вечеринок в гей-клубе. Тогда это показалось ему довольно забавным и никаких негативных эмоций в адрес парня, Ито не испытывал. Он вообще был достаточно миролюбивым, если дело не касалось работы. Однако, Кано же, по всей видимости, двигали сыновьи чувства, и он отнесся к мужчине крайне враждебно. Остаток ночи молодой человек посвятил тому, что самозабвенно портил его Катсухико, донимая того подколками с плохо скрытыми оскорблениями и шутками в его адрес, и высмеивая перед друзьями.
"Ребячество" - Сделал для себя вывод Катсухико и постарался успокоиться на счет неожиданной проблемы.
Они пересекались на закрытых вечерах еще несколько раз. И при каждой встрече Кано, всем своим видом и поступками, старался в открытую показать свое презрительное отношение к Ито. Больше всего Катсухико удивляло то, что это его неприятно задевало. Вот поди же ты - никогда мнение окружающих самодостаточного Ито-сама не трогало, а какие-то жалкие провокационные попытки сопляка-выскочки в скорейшее же время начали не на шутку раздражать.
- Ты сменил ориентацию, чтобы этим своим последним выпадом уцепиться за популярность? - Как-то поинтересовался у него мальчишка, усаживаясь рядом с ним за барной стойкой. - Мне кажется, ты самый старый здесь...
- А ты - для того, чтобы ее приобрести? - Не поворачивая головы, ответил тогда Катсухико. - Какая глупость, Исида-тян... - Почти ласково протянул он. - ... Я не хватаюсь за известность такими дурацкими способами... Она сама меня находит. А вот тебе, я смотрю, не дает покоя слава твоего отца. Хочется заполучить и себе местечко в свете софитов, да, малыш? - Ито сделал глоток из своего бокала и подмигнул Кано.
На парня эта фраза неожиданно произвела весьма сильное впечатление.
- Я не гонюсь за славой моего отца! - Он даже сжал кулаки. - У меня - своя известность.
Катсухико перевел взгляд на руки молодого человека и содрогнулся, заметив фиолетовый лак на ногтях Исида-младшего. Сам он был сторонником классического стиля. Неформальный вид парня приводил модельера в эстетический ужас.
- Что-то я не слышал твоего имени из уст репортеров, если только оно не было связано с именем Отогору Исида-сан.
- У меня еще все впереди. - Самоуверенно заявил Кано. - Я собираюсь стать художником. Я буду великим...
- Что-то я мало слышал о богатых художниках. Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что человек с профессией "художник" может прокормить себя и семью. - Миролюбиво заметил Ито. Ему было все интереснее и интереснее...
- Меня не волнуют деньги.
- А-а, так ты всю жизнь собираешься прожигать отцовское состояние? Но ведь когда-нибудь и тебе придется задуматься о будущем, сынок богатых родителей.
- Я не это имел в виду! - Кано нахмурил накрашенные брови, яркими черточками выделяющиеся на светлом лице японца в полумраке клуба. - Я не нуждаюсь в деньгах! Для меня важно только искусство. Это вы - меркантильные и низкие люди, для которых материальная сторона жизни имеет первостепенное значение!
Катсухико промолчал, отпивая еще коктейля. Он хотел было заметить, что одежда, хотя и отвратительная на его вкус, но явно не дешевая, как мог заметить его опытный глаз, сама по себе в шкафу не появится. Как и еда в холодильнике и оплаченные счета в банке. Но потом передумал... Какой смысл объяснять ребенку с явно нарушенной психикой, что за его картинки никто ему не заплатит столько, сколько требуется человеку для безбедной жизни. Конечно, Катсухико не видел рисунков Кано, но, глядя на это существо с длинными волосами, среди которых встречались разноцветные пряди, с кольцом в брови и несчитанным количеством дырок в ушах, он искренне сомневался, что тот может изобразить что-то достойное.
- Я - да, я такой. - С гордостью сообщил мужчина. - А кого ты еще имеешь в виду?.. - Не дождавшись ответа, добавил. - Кстати, ориентации своей я не менял. Ни специально, ни нечаянно. Глупый ребенок...
И, оставив Исида переваривать услышанное, Ито покинул его недоброжелательную компанию, предпочитая вернуться в общество друзей.
Вообщем, с легкой подачи Кано Исида, взаимоотношения между ними установились, мягко говоря, не дружественные. И теперь Катсухико Ито мог с гордостью заявить, что находится в молчаливой вражде со всем семейством Исида, от мала - до велика. О Кано же, за все это время их знакомства, длиною в год, он мог сказать только то, что парень был явно нещадно избалован, эксцентричен и самолюбив. При этом крайне наивен и вообще не приспособлен к нормальной жизни в социуме. Ребенок современности, как и вся Японская молодежь сегодня, стремился выделиться, соригинальничать и отличиться. Наверное, в нем еще был силен детский максимализм и революционные порывы, толкающие его на такие безумные эксперименты со своей наружностью. Неформальное творчество, показная смелость и вызывающее поведение... Все это было отнюдь не ново и вызывали у нормальных умных людей только снисходительную усмешку.
2*
Отсмеявшись, Катсухико порывисто вздохнул, махнул рукой и успокоился так же быстро, как и впал в смешливую истерику.
- Я поздравляю тебя, Исида-тян, тебе снова удалось меня удивить!
Заметив кресло, Катсухико уселся в него и пододвинул к себе графин, стоящий на низком столике. Там же стояли две свечи и два бокала. Мужчина откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и наполнил себе бокал. Поднес его к лицу и закашлялся от неожиданности. Жидкость на поверку оказалась не водой, как ожидал модельер, а таким уже привычным за эту ночь сакэ.
"Я сопьюсь сегодня" - Понял он.
- Что ты здесь делаешь? - Произнес потрясенно Кано.
В глазах у него была растерянность, замешательство и бескрайний ужас, порадовавшие чувствительную к человеческим чувствам душу Катсухико.
- Мне кажется, что этот вопрос уместнее было бы задать мне. - Мужчина одним глотком осушил половину своего бокала. - Но если тебе действительно интересно это знать, то я пришел сюда за тем же самым, за чем сюда приходит большинство.
- Ты не оригинален. Впрочем, как и всегда. - Вздохнул Кано.
Он с трудом пытался придать себе хоть каплю обычной уверенности.
- А что здесь делаешь ты? Папины деньги кончились и ты решил подзаработать?
- Нет. - Кано нервно отбросил со лба прядь волос. - Я уже говорил, что мне не нужны деньги... Я здесь в поисках новых эмоций. Мне нужно вдохновение...
- Тебе нужна помощь психиатра.
- Я искал необычных ощущений! Тебе этого не понять, ты слишком скучен и однообразен.
- Странное место для поисков ты выбрал.
- Я же говорю, для тебя это слишком сложно... - Исида, сумев наконец-то унять дрожь потрясения в ногах, опустился на соседнее кресло, напротив мужчины. - Я хотел попробовать... примерить на себя новый образ... А почему я должен, в конце-то концов тебе что-то объяснять? - Он потянулся за графином с рисовой водкой.
Катсухико несколько секунд молча смотрел на самоуверенного мальчишку перед ним. За внешней бравадой парня все еще сквозила легкая нотка растерянности, однако Кано, привыкший к тому, что весь мир вращается вокруг него, быстро приходил в себя и превращался в себя обычного - холодного и высокомерного.
- Убери руку. - Приказал Ито спокойно, но с металлической твердостью в голосе.
- Что? - Удивился Исида, однако рука его замерла в воздухе.
- Я разрешал тебе что-то пить? Я не помню даже, чтобы я разрешал тебе садиться.
- Ты с ума сошел? - Нахмурился Кано. - С каких это пор ты решил, что можешь мне приказывать?
Катсухико недобро улыбнулся. В голове у него клубились странные мысли, подпитанные выпитым за сегодняшний день алкоголем.
- Знаешь, парень, что мои друзья подарили мне на день рождения?
- У тебя сегодня день рождения? Поздравляю.
- Так знаешь?..
- Не имею не малейшего...
- Тебя, парень.
Несколькими часами раньше*
Кано Исида, как всегда, в вечер перед выходными, напивался в баре со своей компанией, когда в голову его приятеля пришла идиотская идея.
- Кано, а тебе говорили когда-нибудь, что ты выглядишь, как хаслер?
Интонация говорившего подразумевала, что фраза являла собой нечто вроде комплимента.
- Как хаслер? - Кано засмеялся, глотнув из бутылки пиво. - Как элитная шлюха? Ну, спасибо...
- Нет, ну... Твоя боевая раскраска...
Кано снова засмеялся. В этот вечер ему все казалось веселым.
- Тебе лучше знать. Это твой дядя владелец известнейшего публичного дома в городе. Но разве я веду себя, как развратный мужчина?
- Скорее, как развратная женщина.
Исида не помнил, кто это сказал, но тогда фраза вызвала новый взрыв смеха среди собравшихся.
- Да нет, Кано, не обижайся, это всего лишь шутка. Правда, шутка. - Поспешил успокоить его друг.
Потом они говорили о чем-то другом... У одного из них, танцора Токийского театра балета, скоро намечалась премьера и они обсуждали эту громкую новость.
- Танцы, это так красиво... - Мечтательно произнес Кано.
- Но это так далеко от тебя. - Заметил Юджиро Танака, его давнишний друг, а по совместительству начинающий дизайнер интерьеров. - Или ты хочешь заняться танцами? Это действительно искусство...
- Эй, рисунок, это тоже искусство! - Обиделся за свое любимое дело Исида. - И им тоже можно выражать прекрасное...
- Да, в принципе, я и не спорю, друг.
- И, кстати, кистью и красками выразить прекрасное можно намного глубже и ярче...
- Да хватит вам полемизировать. - Встрял еще один участник этого бессмысленного диспута. - Много есть отличных способов - и литература и музыка тоже... Да и прекрасного на всех хватит. Выражайте себе, сколько угодно, всеми возможными методами, только не деритесь.
- Не будем. - Улыбнулся Юджиро. - Налей-ка мне лучше еще выпить...
- Да, в мире столько прекрасного... - Задумчиво произнес Кано. - Прекрасное можно заметить во всем. Во всех проявлениях жизни. Даже в самых извращенных...
- Да ну... В страданиях, в смерти, например, ничего красивого нет...
- Многие художники пытались изобразить смерть. И, кстати, у них неплохо получалось. - Возразил Исида. - Я думаю, что это не менее красивое проявление жизни...
- Смерть - красивое проявление жизни? Исида-кун, твое мировоззрение, признаюсь, даже меня иногда ставят в тупик. - Покачал головой танцор балета.
- Я польщен. - Улыбнулся художник. - А, когда актеры изображают гибель и страдания? Это ведь тоже искусство. Я считаю, что любое искусство прекрасно.
- Смотря что подразумевать под искусством.
- Ну, рисунок - это искусство. Музыка, театр, танец, скульптура...
- Литература, кино... - Продолжил Танака.
- А кулинария? Кулинария, это искусство? А ювелирное дело?
- Искусство, наверное... - Задумчиво произнес Кано. - Получается, что любое мастерство - это искусство?
- Наверное, если в нем есть хоть капля вдохновения... Но ведь вдохновение можно использовать во всем? - Танцор балета явно был растерян. - Видимо за искусство можно принять любую возможность передачи чувств... Получается, что любовь, это тоже искусство.
- Любовь разная бывает... Бывает, например, продажная. - Вздохнул племянник директора борделя района Кабуките.
- А искусство гейш? Это ведь тоже в каком-то смысле продажная любовь...
- Не путай гейш и проституцию! - Возразил Юджиро.
- Да нет, конечно, это разные вещи.
- А мне вот, опять же, кажется, что в работе самой обычной шлюхи все равно есть что-то красивое.
- Господи, Кано, ты иногда меня пугаешь. - Вздохнул Юджиро. - Что же в этом красивого? Это грязно, мерзко, отвратительно...
- В этом и красота. Извращенная красота.
- А знаете, я иногда, когда бываю на работе у своего дяди...
- О-о-о-о, а ты частенько там бываешь?
В баре раздался дружный гогот.
- Да дайте же мне сказать! - Разозлился молодой человек. - Так вот, когда я там бываю... Весь этот искусственный шик, блеск, неон, яркие женщины и женственные мужчины... Они не выглядят так уж грязно. В некоторых из них есть какая-то внутренняя уверенность в том, что то, что они делают - это нормально. А в некоторых - напротив, покорность судьбе и спокойное смирение. А кому-то, похоже, это и совсем нравится...
- Вот! - Поднял указательный палец вверх Исида. - О чем я и говорю! Различная гамма человеческих чувств и характеров. Разве это не красиво по-своему? Смешение лиц, взглядов, характеров... Это просто бесконечный источник идей для картин... Жаль, что меня уже давно не посещало вдохновение в той сильной мере, чтобы я мог это достойно изобразить.
- Приезжай в любое время на работу к моему дяде и изображай, сколько тебе влезет. - Пожал плечами его приятель. - Хоть участвуй, если тебе так необходима подзарядка для наития.
- Опять ты начинаешь? - Поглядел на него строго Кано.
- Нет, ну а что такого. - Засмеялся Юджиро. - Он прав. Ты ведь и так красишься, да и юбки частенько носишь. Если тебя накрасить поярче, распустить волосы, приодеть... Из тебя выйдет отличный хаслер-трансвестит. На любителя, конечно...
- Ха-ха, может быть это было бы и интересно даже. - Улыбнулся Кано.
- А что такого? Ты ведь любишь менять образы! Да и сильнейших эмоций у тебя будет предостаточно.
- Юджиро, на что ты меня подбиваешь, друг? - Однако, глаза у Исида заметно загорелись.
Художник открыл четвертую за этот вечер бутылку пива.
- Я даже и не думаю! Это ты из нас самый псих среди психов.
- Да брось, Юджиро, он на это не пойдет. - Махнул рукой балерун. - Струсит, как только протрезвеет.
- Я абсолютно трезв!
- Одно дело представить, каково это и совсем другое дело - попробовать в жизни.
- Да я бы попробовал! Легко! Между прочим, у меня и артистические способности тоже имеются. Но ведь это все равно не осуществимо... Я же не могу просто взять и пойти работать в Публичный дом на одну ночь. А если кто-то узнает? Моего отца это точно убьет...
- Знаешь, с таким сыном, как ты - твоему отцу уже ничего не страшно. Но ты прав в одном, это действительно невозможно.
- Ну-у... Вообще-то я могу устроить это. То есть не я, а...
Все, как по команде, перевели взгляд на говорившего.
- Ты можешь договориться со своим дядей, чтобы он взял к себе в бордель Кано? - Глаза у Юджиро округлились от удивления. - Что за бред...
- Ха-ха-ха, на пол ставки! Действительно, бред!
- Ну, почему же бред... - Лукаво улыбнулся Кано. - Ты действительно можешь это устроить?
- А ты действительно пойдешь на это?
За столом воцарилась тишина. Все молча смотрели на их безумного друга.
- Да.
- Кано, да ты же испугаешься и сбежишь, как только отрезвеешь!
- Нет.
- Кано, действительно, возможности сбежать уже не будет. Подумай... На что ты идешь?!
- На все! Ради искусства на всё!
- Нет, он не сможет. - Юджиро обвел глазами всех сидящих. - Я вам говорю, он не сможет!
Двое, едва освещенные тусклым светом тающих свечей, сверлили друг друга весьма красноречивыми взглядами. Разделял их лишь деревянный стол, длиною менее одного метра, и злосчастный хрустальный графин. На белоснежном кимоно молодого человека, расшитом синими и черными цветами, играли тени, вытягиваясь и искривляясь в причудливых формах. Мужчина, как будто загипнотизированный этими танцами сумрака, молчал, уставившись в одну точку. Можно было представить, что он спит с открытыми глазами, таким застывшим и бесстрастным казался его взгляд. Но, сонным Катсухико не выглядел и скорее напоминал притаившегося в прозрачной воде крокодила, а не разомлевшего кота. Кано тоже молчал, потрясенный и растерянный, теребя в сознании какие-то явно, нелегкие думы. Ито с наслаждением наблюдал, как на лице парня отражается вся тяжесть мыслительного процесса.
- Ты псих. - Наконец глубокомысленно изрек Кано.
- Я?? - Искренне удивился модельер.
- Ну не я же!
- Хмм...
- Самое разумное, что ты можешь сейчас сделать, это встать и уйти отсюда, желательно забыв о том, что видел меня здесь. И предупреждаю... - Кано, сощурившись, перегнулся через стол и пододвинулся к самому лицу мужчины. - Если ты вдруг решишь сообщить кому-нибудь о нашей случайной встрече, я в долгу не останусь...
Катсухико становилось смешно от одной мысли, что это тщедушное существо, по жизни напоминающее сбрендившего травести, пытается ему угрожать. Однако, любопытство в нем все-таки было сильнее желания поставить на место зарвавшегося мальчишку и Ито-сан молча ждал продолжения.
- У меня есть друзья, они работают в известной газете, и если я сообщу о том, где я видел владельца знаменитой фирмы одежды...
- Уймись, недоумок, в этом нет никакого смысла. Ни мне, ни тебе. - Спокойно прервал его Катсухико. - Во-первых, специалист по мелким пакостям здесь ты, а не я. А во-вторых, если я захочу испортить тебе жизнь, то подойду к этому приятному делу со всей моей ответственностью. И это будет не легкий слушок в газете, поверь... В-третьих же, ни ты, не я, не сможем доказать нашего здесь с тобой пребывания. И, кстати, меня подобные сплетни не пугают. Мало того, я, насколько ты можешь знать, построил на них свою известность. Так что... - Ито понизил голос до свистящего шепота. - Никто не узнает о том, что здесь произошло сегодня ночью... - Закончил он зловещим тоном мастерского рассказчика страшилок.
И, опять же приобретая поразительную схожесть с хладнокровной рептилией, мужчина резко схватился за ворот кимоно Исида, притянув его к себе. Кано, все еще опирающийся руками о стол, от неожиданности потерял равновесие и растянулся на деревянной поверхности.
- Что ты... Ты что??..
Катсухико разжал пальцы, выпуская из рук скользящую шелковую ткань. Серо-зеленые глаза его, напоминающие о присутствии английских предков по отцовской линии в ветвистом генеалогическом древе Ито, были хищно сощурены, и сейчас казались куда уже, чем у испуганного Кано, который мог похвастаться глубиной своих японских корней. Быстрым движением оправив одежду, художник отскочил на приличное расстояние, уперся спиной в оконную раму и замер.
- Значит, ты решил пережить сильные эмоции? Отлично, я тебе с радостью помогу в этом, Исида-тян.
- Да что ты такое говоришь, Ито... Ито-сан?! - Кано сорвался на предистеричный крик. - Ты что... действительно хочешь... меня снять?
- Это за меня уже сделали мои друзья.
- Но...
- Сходить с ума нужно разумно, малыш. - Заключил Катсухико.
Он расслабленно раскинулся в кресле, оперся локтями о подлокотники, скрестил пальцы и, устроив на них подбородок, наблюдал за метаниями Кано. Эта игра в кошки-мышки нравилась ему с каждой секундой все больше и больше.
Несколькими часами раньше*
- Кано, пойми, если ты согласишься на это, то отказаться у тебя уже не будет возможности!
- Ну, я понял, понял...
- Кано, но пойми же ты, что это не игра! Ка-ано! - Юджиро попытался отобрать у друга бутылку вина. - Ты подумай только... А вдруг тебе действительно придется... придется...
- О, боже, Танака-кун, откуда в тебе столько ханжества? Ха-ха!..
-... придется с кем-то...
- А цеплять в клубах парней на одну ночь, тащить их к себе домой, зная их без малого час, а утром провожать их до лестничной площадки... А, Юджиро...? Тот же секс на один раз, только здесь тебе еще и деньги платят! Ха-ха!
- Это не нормально!
- Юджиро, а разве что-то из того, что делал Кано, когда-то было нормальным?
- И то верно... Но рано или поздно ты протрезвеешь, Кано, и посмотришь на это совсем с другой стороны!
- Хватит читать мне нотации, Танака-кун... Лучше отдай мне мою бутылку!
"Кажется, я действительно начинаю трезветь" - Подумал загнанный в ловушку собственного легкомыслия Исида.
Он даже в самом страшном своем ночном кошмаре не мог представить подобной ситуации. Уж как он невзлюбил с первого взгляда этого бастарда... Одно только то, что Катсухико Ито являлся главным конкурентом его отца, заставляло его проявить в себе свои агрессивные качества. А эти вечные классические рубашки! А этот вечно снисходительный взгляд! Одна только мысль об этом мужчине вызывала у художника необъяснимый приступ гневной дрожи во всем теле. Он ничего не мог поделать с тем, что при виде модельера, ему хотелось лишь одного - самозабвенно говорить ему гадости, лезть на рожон и вести себя еще более вызывающе, чем обычно. Кто же мог подумать, что его судьба сыграет с ним такую жестокую шутку?
Нет, Кано никогда не был особенно враждебен с окружающими. Своя толика высокомерия в нем, разумеется, была. Как и не могла не быть в любом молодом человеке, с младых ногтей привыкшем получать все по первому своему желанию. Его семья никогда не нуждалась в деньгах. Проще говоря, с младенчества любая прихоть маленького Исида исполнялась в считанные доли секунды. И Кано не мог представить, что в этой жизни может быть по-другому... Он привык, что весь мир крутится вокруг него, восхищается им, выполняет все его капризы, стоит ему только упомянуть имя своего отца. И он искренни был уверен, что ни один человек никогда не сможет сделать ему что-либо против его воли или причинить какой-либо вред. Для Кано вся его жизнь была одной сплошной веселой и доброй игрой, где он задавал правила. Ничего плохого, того, что могло бы испортить ему настроение, он просто не замечал, или не принимал близко к сердцу, намеренно цинично относясь ко всем человеческим бедам, которые не касались его лично. Исида младший хотел, чтобы все его дни проходили в непринужденном ритме и цветочной окраске. Может быть, поэтому он чаще всего не мог разумно оценить реальной угрозы тех авантюр, в которые он ввязывался вместе со своими друзьями. Что бы с ними не случалось... его фамилия всегда была для него лучшей защитой от всех неприятностей.
Кано не привык серьезно относиться к опасным ситуациям и был уверен, что чем чаще он будет задумываться о последствиях какой-либо затеи, тем скучнее ему будет жить и тем больше вероятность того, что он пропустит что-нибудь интересное. Инстинкт самосохранения в этом молодом и симпатичном создании отсутствовал напрочь.
- Значит, ты любишь необычные развлечения? - Вкрадчиво произнес Ито, продолжая держать художника на мушке взгляда.
- Да, мне нравится разнообразить мою жизнь!
Катсухико, отметил про себя, что фраза была сказана с претензией на вызов и мысленно поздравил Кано с возвращением боевого духа.
- Да... Это интересно. Ммм, весьма интересно. Присаживайся, Исида-тян, расскажи мне о том, как проводят свободное время дети богатых родителей.
Кано не тронулся с места, только сдвинул тонкие брови на переносице. Ито молчал. Исида молчал тоже.
- Я тебе сказал садись!!!
Когда мужчина ударил кулаком по столу, Кано от внезапности подпрыгнул и замер, приоткрыв рот. Зрачки у парня расширились почти что до размера глазного яблока, хотя, из-за черного цвета глаз, заметить этого было невозможно.
- Ну, что ты остолбенел, я тебе последний раз повторяю...
- И после этого ты еще меня обвинял в сумасшествии, Ито-сан? - Пробормотал Кано.
- Я адекватен, милый, и, в отличие от тебя, понимаю, что и зачем я делаю.
Катсухико медленно поднялся с кресла. Молодой художник, кажется впервые в жизни испытавший чувство, похожее на ужас, вжался в стену.
- Предупреждаю, я буду кричать. - Серьезно сообщил Кано.
- Кричи. - Модельер пожал плечами. - Здесь, как раз, для таких случаев шумоизоляция хорошая. Знаешь, здесь мно-огие кричат.
У Кано от тона его голоса по коже прошел озноб и, как часто бывало в присутствии этого человека, по телу пробежала дрожь.
- Я выпрыгну в окно!
- Прыгай. Лететь не далеко, всего-то третий этаж. Пожалуйста, сделай мне подарок на День Рождения, прыгай!
Сильные узловатые пальцы владельца ателье "Махоу" сомкнулись на тонком запястье Исида. Мужчина потащил его к окну и прижал к стеклу, завернув руку парня за спину.
- Пусти меня, маньяк... - Прошипел Кано, чувствуя на разгоряченной коже лица прохладу оконного стекла.
- Отпустить? Уверен?.. Красиво полетишь, мальчик, в обрамлении прозрачных острых осколков... Так мне все еще тебя отпустить? Подтолкнуть для ускорения?
Кано безмолвно злился. Высвободиться, ровно, как и просто пошевелиться, у него не было никакой возможности, поэтому он предпочел помалкивать и надеяться на лучший исход для его участи.
"Интересно, наверное, выглядит мой распятый силуэт в окне, если смотреть на него с улицы... Это можно нарисовать" - Краем сознания отметил Кано. И тут же его оторвали от стекла и швырнули на кресло.
- В следующий раз лучше сразу делай то, что я тебе говорю. - Спокойно и буднично произнес грозный Ито-сама, усаживаясь напротив. - Хочешь сакэ?
Кано, в последнее время чувствующий назойливые приступы тошноты от всего выпитого за вечер, отрицательно покачал головой.
- А жаль. Потому что пить тебе его придется. - И мужчина наполнил целый бокал, пододвинув его к юноше. - Я, пожалуй, составлю тебе компанию...
- Но я не могу больше пить... - Пролепетал Исида.
Катсухико смерил его равнодушным взглядом. Перед ним сидел испуганный подросток, как будто впервые столкнувшийся с безысходностью. На бледном лице выделялись одни только черные раскосые глаза, ставшие как будто больше и шире от плескавшегося в них страха.
"Не привык к такому обращению? То-то же" - Довольно заметил Ито.
Конечно, ничего такого он делать не собирался... В принципе, можно было не покривив душой признаться, что Кано Исида был в его вкусе. Особенно, когда он избавился от многочисленных железок, украшавших его уши, брови и нос, и приобрел более-менее человеческое обличие. Как-то, в клубе, Катсухико приходилось видеть эксцентричного художника с красными бровями и с разрисованным разноцветными бабочками лицом. В другой раз Кано появился на модной тусовке, раскрашенный в стиле шахматной доски - черно-белыми клетками... В этот же раз, Исида обошелся без шокирующего макияжа и издалека максимум мог сойти за типичного трансексуала, мужские черты в котором прояснялись довольно четко. Пожалуй, модельер мог даже назвать его красивым... Но... Представить себя с этим психопатом с шизоидными наклонностями... Подобная мысль казалась Катсухико дикой.
- Пей. Или тебе помочь?
Но вот попугать этого заносчивого парня... Так за милую душу!
"Спасибо вам, ребята. Вы преподнесли мне отличную забаву!"
- Ито-са-ан... - Тихо и жалко протянул Кано. - Но ты ведь... - Быстрый взгляд исподлобья, взмах длинных ресниц. - Ты ведь все это не серьезно?
- Я? Я всё в этой жизни делаю серьезно. И думаю, прежде, чем что-то сделать. Именно поэтому сейчас Ты здесь в такой дерьмовой ситуации, а не я. Пей.
- Мне плохо будет...
- Тебе по-любому сегодня хорошо уже не будет.
- Ну ладно. - Кано сощурился. - Но, предупреждаю, что если меня вырвет, когда ты будешь меня трахать - я только обрадуюсь. - Мстительно произнес художник и опрокинул в себя бокал спиртного.
Создатель и хозяин знаменитой фирмы по производству одежды так давно не хохотал... Через пять минут, смахнув скупую мужскую слезу, проступившую от смеха, он обвел веселым взглядом ошалевшего парня и последовал его примеру.
- За меня! - Произнес он припозднившийся тост, чувствуя, как алкоголь огромной раскаленной каплей сползает по пищеводу.
Сердце забилось быстрее. Жить сразу же захотелось ярче и насыщенней.
- И что дальше? - Угрюмо произнес Кано, который, видимо, ничего хорошего от жизни уже не ждал.
- Мммм... - Мужчина прищурил один глаз. - Дай подумать...
Катсухико медленно расстегнул пиджак, упиваясь каждой малейшей эмоцией, отражающейся на лице Кано, и повесил его на спинку кресла.
- Не... - Начал было Кано.
- Жарко. - Пояснил модельер, наливая себе еще сакэ.
Ей богу, к лицу Исида снова прилили живые краски.
- Налей мне еще. - Попросил художник.
- Хватит тебе... Вот что...
- Что?
- Расскажи мне... Что ты рисуешь? И почему?
- Что сделать? - Удивился Исида. - Рассказать? Сейчас?
- Да. Ты слишком напряжен. Ты же любишь трепать своим непослушным язычком всякий вздор? Может быть, это поможет тебе расслабиться.
- Перестань так со мной разговаривать!!
- Что, прости? - Очень тихо и очень угрожающе спросил Ито.
- Мне становится еще хуже от того... как ты со мной говоришь. От твоей интонации... Не издевайся надо мной так сильно... Пожалуйста... - Каждое слово давалось самолюбивому юноше с заметным трудом.
Катсухико в очередной раз насладился вкусом победы. Он и не думал, что сломать гордость этого мальчишки будет так легко. Осталось только немного пройтись по ней, растоптав все, что осталось от громкоголосого Эго.
- Хорошо. Я о-очень постараюсь, Исида-тян. - Нежно пропел Ито. - Расскажи мне о том, чем ты занимаешься.
Кано вздохнул. Мужчина был уверен, что парень навсегда лишился возможности связно и уверенно говорить, однако, художнику снова удалось его удивить.
- Ты когда-нибудь слышал о художнике по имени Кацусика Хокусай?
- Да... Имя.
- И все?
Катсухико кивнул.
- Стыдно не знать величайшего художника Японии, особенно тебе! Это один из самых особенных, гениальных людей! Я не понимаю, как ты можешь жить в Токио, окончив институт дизайна, и не знать ничего о человеке, который родился с тобой в одном городе и столько сделал для мира искусства! Просто невероятно, Ито-сан, ты меня разочаровываешь...
Ито хмыкнул, недобро поджав губы.
- Меньше эмоций, Исида, мне это может надоесть.
- Не перебивай меня! Так вот... Он знаменит в первую очередь своими выдающимися гравюрами! Уже в четырнадцать лет он начал учиться резьбе по дереву и начинал с портретов театральных актеров... Но это не так интересно. Интереснее то, как он изображал людей в движении на своих гравюрах, природу в ее естественном течении... А цветные гравюры впервые начал делать Судзуки Харунобу. Знаешь, это не так легко - вырезать на деревянной поверхности возникшие в голове образы так, чтобы они казались живыми...
- Ты... Ты вырезаешь по дереву? - Понял донельзя удивленный модельер.
При всем его богатом воображении, представить Кано с долотцем и ножом по дереву в руках, и в защитных очках на лице, он мог с величайшим трудом.
- Да. Но не только... Мне нравится все необычное. Я рисую красками по холсту только для себя... Делаю какие-то наброски, зарисовки... А для серьезного творчества - то, что сложнее.
- То, что ты любишь себе жизнь усложнять, мы уже выяснили... Что же еще?
- Всё, чем можно изобразить... Одно время я рисовал тушью... Тоё Сэссю ты ведь знаешь, да? Это он из Китая перенес рисунок монохромной тушью...
- Черт с ним, с этим Сэссю! Я тебя не просил проводить мне урок истории искусств! Я хочу знать, что рисуешь ты.- Последнюю фразу Ито произнес чуть ли не по слогам.
- Еще я рисовал обычными черными чернилами... но мне это быстро надоело. Я не могу изображать свои чувства одним цветом, когда в мире столько прекрасных разноцветных красок!
Кано напоминал Катсухико птицу-колибри. Он не мог объяснить, чем именно и не знал, хорошо это или плохо.