Три Хвоста. Шесть дней Ямады Рин

Астахова Людмила

Шесть дней Ямады Рин

С благодарностью Ярославе Кучиной --

одноклубнице по тайному фан-клубу

почитателей лис-оборотней и

одного древнекитайского полководца.

День первый

Я люблю приезжать в офис пораньше, когда там тихо и безлюдно. Вот как сейчас, например. Пока мой телохранитель Мин Джун заказывает завтрак в ресторане этажом выше, я быстро просматриваю бумаги и делаю пометки в ежедневнике. Чтобы потом спокойно пить кофе вприглядку с видом на просыпающийся город. Прозрачный золотистый свет, льющийся в рукотворные ущелья между небоскребами, похожий на струны исполинского гуциня. Трындец, как красиво, одним словом.

Возвращается Мелкий, приносит тосты с сыром, спаржей и беконом, апельсиновый сок и банановые панкейки. Все как я люблю, но совершенно не умею готовить.

- Присоединяйся, - говорю я телохранителю. - Ты ведь тоже еще не завтракал.

Он парень простой и ломаться не привык, а я подняла его ни свет ни заря.

- Мы сегодня едем к дяде, - предупреждаю я. - Будем про Ян Чэня тереть.

- А ты тут при чем?

- Сказал, все "старшие братья" соберутся. Хочет, чтобы я присмотрелась, как они себя поведут.

- Подозревает кого-то?

- Мелкий, дядя всегда кого-то подозревает. В том числе и меня. И тебя.

- Ну-ну, - бурчит телохранитель. - Короче, день - псу под хвост.

Тут Мелкий, как всегда, прав на сто процентов. Вместо того, чтобы в поте лица зарабатывать денежки, я буду ломать голову над дядюшкиными заботами. Потому, что я не просто племянница главы гангстерского клана "Трилистник", я - единственная законная наследница целой преступной империи. В этой стране весь подпольный бизнес, построенный на человеческом азарте, принадлежит нам: начиная от шикарных нелегальных казино и заканчивая самым примитивным игровым автоматом, поставленным в ночлежке для бездомных. Если где-то принимают ставки на собачьи бега, петушиные бои или на выигрыш любимой команды, то это делают наши братья. И практически все игорные дома в этой части света так или иначе делятся прибылью с "Трилистником". В общем, офис компании "Джекпот", в котором я сейчас нахожусь, всего лишь маленькая легальная вершина огромного криминального айсберга. Дядя же ведет дела по старинке, из фамильного дома семьи Ямада.

Когда мы заканчиваем завтракать, приходит мисс Ван -- моя бессменная секретарша, а следом за ней и все остальные сотрудники. И начинается еще один рабочий день. Ничем принципиально не отличающийся от предыдущих -- суматошный и шумный. Офисные будни как они есть.

Если не считать, что я все-таки умудряюсь забыть о поручении дядюшки, то и ничего не предвещающий день.

- Мы так опоздаем, - теребит меня Мелкий.

- Уже бегу, уже лечу...

Одну руку я всовываю в рукав пиджака, а второй закрываю вкладки браузера. Накраситься (как любит дядя) уже некогда. Черт, я не люблю опаздывать!

Однако, спешка спешкой, но мимо огромного белого пластикового шара, занимающего половину приемной, я проскочить не смогу Уж извините.

- Чо за фиговина? - спрашиваю я у мисс Ван. - Утром этого безобразия еще не было.

- Произведение искусства, - чеканит она в ответ, не моргнув глазом. - Господин Юто приобрел. Согласно вашему распоряжению. Час назад доставили.

Я осторожно тыкаю пальцем в... это. Так и есть -- дешевый пластик неведомого происхождения. Не исключено, что еще и токсичный, испаряющий какой-нибудь жуткий канцероген.

- Жмот... - бурчит под нос Мелкий, тут же протягивая мне влажную салфетку с антисептиком, чтобы я палец протерла. На всякий случай, мало ли.

В самую точку! У господина Юто прозвище такое - Жмот.

- Убрать отсюда немедленно. Если я вернусь и увижу это снова...

Но пальчики мисс Ван уже порхают по экрану планшета. Уверена, минут через сорок материальное воплощение жлобства моего финансового советника исчезнет из офиса навсегда. Так будет лучше для всех.

А лифт уже несет нас с Мелким вниз.

- Думаю, Жмот купил его в цирке, - задумчиво произносит телохранитель.

- Купил? - я слишком давно и чересчур хорошо знаю господина Юто. - Скорее украл.

- Типа, отобрал игрушку у слона.

На лице Мелкого нет и тени улыбки. Он сейчас абсолютно серьезен. И тоже в курсе повадок нашего Жмота.

Сверкающий хрусталем и сталью вестибюль "Жемчужной Башни" я пробегаю уже на крейсерской скорости. Дядюшка ждать не любит, а я не люблю опаздывать.

Вращающаяся дверь настойчиво выгоняет меня на солнцепек.

И тут я вижу еще один белый шарик. Теперь уже совсем маленький, но очень юркий. Он так и снует между тремя одноразовыми стаканчиками, норовя спрятаться под одним из них незаметно для наблюдателей.

- Делаем ставки, делаем ставочки! Кто самый зоркий? Кто самый наблюдательный? Ставочка по пятерочке! Кручу-верчу, обмануть хочу!

Чистую правду говорит парень с ловкими смуглыми пальцами, что так запросто расположился на ближайшей лавочке с нехитрым оборудованием для отъема денег у лохов. Обмануть людей несложно, когда они сами того желают. Но, черт возьми, не у меня же под носом! Не под окнами офиса наследницы клана "Трилистник"!

Останавливаюсь, подхожу, осторожно, но уверенно расталкиваю азартный офисный планктон, столпившийся вокруг возмутителя спокойствия, и говорю ему почти ласково:

- Вали пока цел, гаденыш.

А за моим левым плечом стоит Мелкий и совсем ничего не говорит. Только смотрит. Но этого вполне достаточно.

- Очень извиняюсь, - чирикает понятливый незнакомец. - Это я не подумал, госпожа. Осознал. Исчезаю.

Быстренько стаканы в урну швырнул, шарик в карман сунул, картонку -- под мышку, и ходу. И нечестно заработанные денежки прихватить не забыл. Там немного, как на мой взгляд - полсотни. Но на лапшу и банку пива ему должно хватить.

А мы с Мелким в машину поскорее прыгаем. Дядюшка ждать не любит, а я очень пунктуальная.

- Может паршивец только из тюрьмы вышел? - говорит водитель Ли задумчиво, постукивая по рулю пальцем.

Эк, его заинтересовал этот залетный мошенник.

- Вряд ли. Сколько он должен был отсидеть, чтобы быть не в курсе? Пятнадцать лет? - рассуждает дальше Мелкий. - И Хозяйку Рин сразу признал.

Мне, по идее, должно быть лестно, что всякая мелочь трепещет, но такие вещи меня не греют. Я откидываюсь на кожаную спинку, закрываю глаза и забываю о парне в спортивном костюме. Все мои мысли сейчас в комнате с раздвижными дверями и видом на плакучую иву. Если я не ошибаюсь, а я, как правило, не ошибаюсь, то глава клана задумал какую-то пакость. Столкнуть меня лбами со "старшими братьями"? Выяснить правду (как он её понимает)? Прищучить неугодного с моей помощью? Дядя Кента полон идей и парадоксов, да.

Пока Ли протискивает автомобиль в узких улочках Старого Района, Мелкий показывает мне в зеркало заднего вида туфли на высоченной шпильке. Я трясу головой, точно лошадь отгоняющая слепня. Нет!

- Убери! - рявкаю я. - Или сам носи.

Мелкий только плечами пожимает. Ему-то что? Это была настоятельная просьба дядюшки, который, как всегда не вовремя, вспомнил, что его наследница все-таки женщина. И если она, то бишь я, не хочет отказываться от привычки носить мужские костюмы, то пусть хотя бы шпильки надевает по торжественным случаям. А ведь туфли туфлям рознь. Мои удобные лоферы стоят, к слову, втрое дороже.

Когда мы подъезжаем-подползаем к воротам фамильного гнезда, там уже стоит вереница из авто моих драгоценных братьев по клану. Но внутрь никто не заходит. Меня ждут.

Мелкий выскакивает первым, чтобы открыть дверь наследнице. И будь я проклята, если в этих склоненных в почтительном поклоне головах сейчас не роятся самые странные мысли.

- Добрый день, Хозяйка Рин, - приветствует меня дядюшкин мажордом. - По тебе прямо хоть часы сверяй.

Часы -- не часы, а опаздывать, когда тебя все ждут, нехорошо.

- Боко еще не сдох?

- Что ты такое говоришь, негодница? - хихикает он. - Живехонек-здоровехонек. Еще сто лет проживет.

- Упаси боги!

Боко -- это собака. Во всяком случае, так принято считать.

А вот и он. Легок на помине. Кургузое тельце покрыто пегой шерстью, хвост лысый, как у крысы, зато уши с кисточками, нижние клыки наружу торчат, один глаз закрыт бельмом, второй косит, а на макушке белый хохолок. Красавчик, да? И, что удивительно, с тех пор, как я переступила порог этого дома, чертова тварь не изменилась ни на йоту. Бессмертный он, что ли?

- Сгинь, сукин сын.

Боко демонстративно заваливается на бок и принимается чесать за ухом. Его розовое в пигментных пятнах пузо мелко-мелко трясется, словно от едва сдерживаемого хохота.

Я делаю резкое движение в его сторону. Если повезет, то я сейчас повторю подвиг 22-х летней давности -- наподдам ногой так, что тварь отлетит в другой конец веранды. Но и Боко не забыл тот прискорбный для его собачьей чести случай. Он молниеносно убирается с дороги. Что ж, определенно, в наших с гнусной псиной отношениях наметился прогресс. Я уже та не восьмилетняя сиротка, которая однажды дала ему себя покусать.

- А я не теряю надежду, что однажды вы помиритесь с милым песиком, - воркует дядюшка Кента. - Пообещай мне.

Не могу себе представить при каких обстоятельствах произойдет это примирение. Хотя, если пустить плешивую шкуру на стельки... Нет, вряд ли.

- Рада тебя видеть в добром здравии, Отец, - я вежливо уклоняюсь от невыполнимых обещаний и почтительно целую его тонкое, почти девичье запястье.

Описывать дядюшку не буду. Он выглядит точно так же как Боко, только ходит на двух ногах. И вместо бельма у него на левом глазу шелковая черная повязка. А так - и клыки, и белый хохолок, бородавка над бровью. И не исключено, что под широченным халатом есть еще и хвост. Или два.

Вместе мы воскуряем ароматические палочки перед портретом нашего покойного брата Ян Чэня. Да покоится с миром (на полочке в клановом колумбарии) прах всех ста сорока девяти кусков его бренного тела. Нашему примеру следуют остальные братья, некоторые даже шепчут что-то. Не уверена, что это молитвы, но со стороны выглядит весьма благочестиво.

- Ты разве не получала мой подарок, ребенок? - спрашивает дядюшка Кента.

Еще как получала. Даже примеряла шутки ради. Брендовая шмотка от какой-то заокеанской модной знаменитости, в которой лично я выгляжу, как распоследняя шалава из сети заведений наших главных врагов - "Драконов".

- В следующий раз как-нибудь... - ворчу я, мысленно приготовившись выслушать тираду про свою женскую сущность.

Но меня спасает звонок от Жмота.

- Ты хоть знаешь сколько я отдал за Шар Судьбы?! - орет господин Юто. - Тридцать, мать... мою, тысяч! Наличными! Тридцать, так их растак, тысяч! Отсчитал прямо в потные ладошки педрилы в перьях, который эту хрень изваял в промежутках между приходами!

А с виду и не скажешь, что высокий стройный молодой человек в безупречном костюме и узких очочках в золотой оправе умеет так кучеряво изъясняться.

- Это самое настоящее произведение искусства! На какой-то сучьей супервыставке оно отхватило главный приз. Типа, хрустальный, итить-колотить, стульчак!

- Серьезно? Шар из канцерогенного пластика?

- Хрен! Он сделан целиком из вторично переработанной фигни, собранной на склоне священной горы. Экологичнее не бывает.

- Хорошо, хоть не из использованных презервативов, - тихо радуюсь я. - Подари этот шедевр какому-нибудь благотворительному фонду. От моего имени.

На другом конце эфира я слышу тяжелый вздох господина Юто. Слово "дарить", как и слово "платить", ему противно до глубины его жлобской души.

- Что? - злюсь я, оглядываясь на глазеющих кланников. - Я со своим бухгалтером разговариваю. По важному делу.

А потом мы закрываемся в той самой комнате с раздвижной дверью в сад. Только я, дядюшка и шесть главарей... то есть моих дорогих старших братьев. Седьмым был братец Чэнь. Пока его не взорвали в собственной ванне. И теперь нам предстоит придумать, что делать с этим фактом, чтобы сохранить лицо, а заодно и честь нашего древнего и славного клана.

Телохранители, в том числе Мелкий, остались по ту сторону двери. Такие вопросы решаются кулуарно, узким кругом, так сказать.

- Это сделали Драконы, - первым делом цедит брат Фу.

- У тебя есть доказательства? - любопытствует брат Иккей, и пухлым кулачком подпирает щечку, приготовившись внимательно слушать.

- Доказательства - у легавых, а я чуем чую!

Если его чуй такой же, как его... нос-кнопкой, то что-то сомневаюсь я в его экстраординарной чувствительности.

- Чушня! С каких делов им валить Чэня? - кривится брат Даи. - Он за всю жизнь ни одного "дракона" не убил, у него там даже кровника не было.

- Расскажи это "драконам". Много ты знаешь о делишках Чэня?

- А ты и к нему нос совал?

Ну все, начался цирк уродов. Вот поэтому я так не люблю встречи на высшем уровне. Первые полчаса братья мои старшие не проблемы решают, а трясут понтами, хвастаются и макают друг друга в дерьмо, попутно сливая дядюшке весь компромат. Затем, когда проорутся, отдышатся и вспомнят зачем званы, начнут потихоньку кумекать, как обернуть безвременную смерть соратника себе же на пользу. Так пройдет еще два часа. Накурят, надышат перегаром, брат Даи выцарапает на столешнице еще одно неприличное слово. Такая скукотища, просто абзац!

Остается только садом любоваться. Мне с моего места видна лишь кривая ветка ивы и поросший мхом камень, но и этого достаточно, чтобы разглядеть маленькую ками, резвящуюся среди листвы. Она тоже меня заметила: строит рожицы и раскачивается на тонких ветках, как на качелях. Дядя утверждает, что в саду живет соня, но я-то знаю, ни одно существо из плоти и крови не вынесет соседства с Боко. Впрочем, дядюшке простительно, он не может видеть ни ками(1), ни демонов-яо. И слава всем богам и богиням! А то он бы и их припахал к своим темным делишкам.

Я перемигиваюсь с ками, листаю странички в планшете, отвлекаясь на послания от господина Юто. Жмотина не сдается и шлет мне попеременно то жалобные просьбы, то цветистые проклятья, а в промежутках ссылки на статьи о столь поспешно и необдуманно отвергнутом мною, женщиной не способной оценить прекрасное, произведении авангардного современного искусства.

Да, в самом деле, белая штуковина стала сенсацией на грандиозной выставке с непроизносимым названием. На её фоне сфотографировались все более-менее значимые знаменитости -- наши местные и заграничные. У меня, честно говоря, глаза на лоб лезут от количества восторженных отзывов. Люди-человеки, вы спятили там? Что такого необычного можно углядеть в белом пластике сферической формы?

Ками, незаметно для остальных перебравшаяся с ивы ко мне на плечо, тоже недоумевает. В её время... годков эдак восемьсот назад... за такое, с позволения сказать, искусство засмеяли бы. А могли и живьем сжечь.

В этот момент мне на глаза попадается фото, на котором видна не только позирующая около шедевра звездулька, но и толпа на заднем плане. Ба! А там-то братец Чэнь -- еще живой, целиком и с девкой в обнимку.

Тут же пишу Жмоту: "Откуда ты вообще узнал об этой хреновине?"

Отвечает: "Покойный Чэнь рассказал. А что?"

Ага! Ясненько. Значит, глаза мои не ошиблись. Импозантный господин в шелковой рубашке цвета очищенного миндаля -- это наш Чэнь. Вот тебе и Шар Судьбы!

Я немедленно принимаюсь за дело, которое люблю больше всего -- докопаться до истины. Увеличиваю изображение, присматриваюсь к фото. Спутницу убиенного братца я вижу впервые, что неудивительно, если знать как часто тот менял баб. А кто же его собеседник, который так неудачно голову повернул? Я, вообще-то, по коротко стриженным затылкам не специалист.

Не беда! В наше время, когда блог не ведет, пожалуй, только Боко, у светских тусовщиков этого добра завались. Тут они выкладывают фотографии, там -- делятся кулинарными рецептами, еще где-то врут, хвастаются и меряются пиписками. Нужно лишь знать, где и что искать. А я знаю. Через двадцать минут я извлекаю на свет примерно сорок изображений брата Чэня и его спутников во всех возможных ракурсах и ситуациях, включая момент, когда покойник облапил официантку за грудь. Тусовался братец в компании высокопоставленного чиновника, депутатши от оппозиционной партии, которую втихую финансируют "Драконы" и... человека, работающего на брата Фу вот уже лет десять. Его имени я не помню, всех наших кланников поименно знает только дядюшка Кента, зато сто раз слышала, что этот господин легко решает проблемы с приобретением земельных участков. В мегаполисе, таком как наш, земля баснословно дорогая, но желающих урвать кусочек хоть отбавляй. Вот и зацепочка!

Несколько секунд я созерцаю пунцовую от злости физиономию брата Фу. Эк, он разошелся-то! Спору нет, "Драконы" - наши враги номер один последние сто лет, но убить одного из "старших братьев" "Трилистника" просто так, без очевидной всем причины даже их глава -- Макино Томоэ - не решится. На той вечеринке, кстати, Чэнь морду начистил не кому-нибудь, а как раз специалисту по земельным вопросам. И я просто ради спортивного интереса лезу в сеть и ищу... ищу... всё, что всплывает по делам братца Фу: слухи, сплетни, странные факты. Плюс делаю некоторые подсчеты. Любопытная картинка вырисовывается, мда.

Я и не заметила, что дядюшка приказал всем замолчать и обратил взор на мою скромную персону:

- Ребенок, а ты что думаешь по этому поводу?

Когда глава клана спрашивает, надо отвечать.

- Я-то? Думаю брат Фу убрал брата Ян Чэня, - говорю я и упиваюсь немой сценой и видом вытянувшихся рож главарей. - По моим прикидкам, брат Фу утаил примерно шестьсот семьдесят семь тысяч "десятины", причитающейся в общак, из суммы, что он наварил на сделке с земельными посредниками. Верно я подсчитала, братец Фу?

Тот как вскочит с места -- весь белый, с выпученными глазами. Ручонки трясутся, ноздри раздуваются. Опаньки! У нас тут не только братоубийца, но и нарушитель главной заповеди "Никакого оружия в доме Отца". Точнее сказать, первый и самый дерзкий из нарушителей, потому что у остальных братьев тоже в руке по пушке вдруг оказывается.

У-у-у-у, как всё запущено. Похоже только я одна и блюду эту традицию. Ну, кроме самого дядюшки.

В этот момент дверь в залу распахивается настежь. Это прибыла кавалерия... то бишь, Мин Джун получил мой виртуальный зов о помощи. Я ведь почему не ношу орудия? У меня есть Мелкий, он лучше пистолета, штурмовой винтовки и ритуального меча вместе взятых. И сейчас он собирается порвать брата Фу примерно на сто сорок девять кусочков.

Но тут на авансцену выскакивает крайне возмущенный нарушением всех приличий Боко. "Кто посмел войти без разрешения в святая святых?" - как бы говорит он, с яростным лаем впиваясь в штанину Мелкого. Мой телохранитель от неожиданности делает резкое движение ногой, посылая псину в короткий полет. Преодолевая звуковой барьер собственного визга Боко впечатывается в широкую грудь брата Фу, отскакивает от неё, как мячик, и падает на середину стола. От такого обращения собачка обижается на весь свет в моем лице. Кто же еще виноват, что бедненький старенький Боко отбил жирную задницу? Злодейка Рин, естественно. Он стартует всеми четырьмя конечностями и с боевым кличем бросается на меня, целясь в горло. Навстречу ему устремляется ками, которая уже тысячу лет мечтала покататься верхом на живой собачке. Вместе они сваливаются на пол, где уже ничего не стоит между духом старой ивы и её заветной мечтой. Тем более, что людям сейчас не до проблем Боко. В зал тем временем врываются другие телохранители, вместе они метелят брата Фу, дядя Кента орет и грозится распустить клан к демонам, остальные братья нехотя прячут пушки и ругаются между собой, а вокруг носится обезумевший Боко с ликующей ками на загривке. Где, вы спросите, в этот судьбоносный момент нахожусь и что делаю я? А я стою на стуле, чтобы Боко случайно за лодыжку не цапнул, и записываю видео специально для Красавчика. Не могу же я лишить своего лучшего друга такого чудесного зрелища, верно?

Усталые и довольные мы с Мелким возвращаемся в офис примерно через три часа. Поднимаемся на наш 99 этаж.

- Э... - говорит телохранитель, показывая на пластиковый шар.

- Я тут подумала. Тридцать тысяч все-таки, - поясняю я. - Шедевр авангардного искусства.

Он, в смысле шедевр, теперь располагается на специальной подставке, а господин Юто бережно протирает его поверхность тряпочкой. Мисс Ван сияет белозубой улыбкой, как бы говоря: "На всё воля хозяйки: приказала выкинуть -- выкинем, сказала вернуть -- вернем".

- Красиво же? В нашем стиле, - твердит Жмот. - Заодно и реклама отличная. Я уже слил в сеть нужную информацию. Все ж завидовать будут.

- Не сомневаюсь. Наведешь блеск -- зайди ко мне.

Боги, как же я люблю свой кабинет и вид, который открывается из панорамного окна. Лучший из видов -- на огромный, залитый солнцем город, на частый гребень из небоскребов, изумрудную ленту реки и залив. Вид на миллион!

- Кхм...

Я поворачиваюсь в кресле и бросаю в руки Юто папку:

- Теперь мне принадлежит доля покойного Чэня. Вся целиком.

- Но как? - пучит глаза Жмот.

Дядюшка Кента, если уж благодарит, то по-взрослому. Когда я предоставила ему доказательства, а братец Фу, не без помощи Мелкого, всё подтвердил, как на духу, Отец "Трилистников" не стал мелочиться -- дал, что попросила его очень умная племянница. А хотела я всего ничего - долю Чэня и всех его людей в придачу. А чо такого?

Но в подробности я не вдаюсь, а просто развожу руками в стороны:

- Взяла Судьбу за шары... В смысле, за Шар. Ну, ты понял...

- Рад за тебя, - хихикает Жмот.

А я -- нет. Чему радоваться, если Боко до сих пор жив?

(1) ками -- духовная сущность, божество

День второй

Суета вокруг Шара продолжается 24 часа кряду. Уже трижды его предложили перекупить. Один раз какие-то лопухи в очках с роговой оправой и без стекол. И дважды -- приличные арт-галереи. Примерно полсотни офисных бездельников с других этажей "по ошибке" вышли на нашем 99-ом. Мисс Ван дала интервью дрожащей от ужаса и восторга журналистке из крупного телеканала. Оператор, что вертелся при ней, всё никак не мог определиться, что снимать: пресловутый шедевр или татухи Мелкого. Весело нам, короче. Но мое терпение уже истощилось.

- Юто, или этот балаган прекратится прямо сейчас, или произведение искусства полетит с 99 этажа, - говорю я очень серьезно.

- Такова цена популярности, - парирует он. - Она приносит прибыль.

- О! Очень надеюсь, что я увижу эту прекрасную тенденцию в финансовом отчете за месяц.

- А то!

Жмот всегда так самоуверен, что сразу хочется двинуть его в челюсть. Даже не знаю, почему Мелкий до сих пор его ни разу не избил. Меня это неженственное желание охватывает трижды на дню. А во время ПМС еще чаще.

- А давай покрасим его в цвета клана, - предлагает Красавчик, заходя в приемную с дымящейся сигарой в руке.

Красавчику Тану можно в моем офисе всё: пить, курить, класть ноги на журнальный столик, чесать яйца рукоятью пистолета (оружие тоже можно приносить ему и Мелкому) и незаметно вытирать козявки об ножки стульев. Потому что это именно он пришел за мной в сиротский приют, сунул в одну руку пучеглазую куклу, в другую -- мороженое, а потом отвез в огромной черной машине к дядюшке Кенте. А затем научил всему на свете. И незаметно вытирать козявки тоже.

Он облокачивается на Шар и глядит на него взглядом утомленного всемирной славой гения.

- Это в какие? - спрашивает Мелкий.

- В зеленые.

- Нет! Нет-нет! Ни в коем случае! - верещит Жмот. - Вы ничего не понимаете. Это сразу превратит уникальный арт-объект в банальный пластиковый шар, покрашенный зеленой краской, который не может стоить 30 тысяч!

- Ладно. - я сегодня добрая. - Сойдемся на компромиссе. Шар остается белым...

Красавчик недовольно морщится.

- ...Только, если сюда перестанут таскаться зеваки со всей Башни и окрестностей.

Жмот мрачнеет. А ему так хотелось увидеть свою физиономию на обложке таблоида. Да, я сурова, но справедлива.

Я возвращаюсь в кабинет, оставляя раздосадованного господина Юто на попечение волшебницы серых офисных будней, на невозмутимую мисс Ван.

- Давай, рассказывай, - небрежно бросает Красавчик между затяжкой и глотком первоклассного виски. - Как тебе удалось уделать братца Фу?

А что тут рассказывать? Просто повезло. Ну-у-у... Или судьба.

Сказительница из меня хреновая, но Красавчик умеет вытянуть историю даже из каменного божка в деревенской кумирне. И ржет он так заразительно, что мне тоже хочется смеяться, толкаться локтями, хлопать себя по бедрам и прикладываться к бутылке. И делить на двоих дорогую сигару.

- Я слишком стар, чтобы разбираться в этой вашей хитрой виртуальности, - философски замечает Тан. - Но тот, кто всё это придумал, был ушлый малый, явно из наших. Это ж надо, народишко сам всё о себе выкладывает. Да еще фотками иллюстрирует! Сплошная экономия на наводчиках.

- Ты не старый, ты -- ленивый, - ласково говорю я, заботливо поправляя его пестрый галстук.

По моим подсчетам Тану чуть больше шестидесяти, не такой он уж и старый. Возраст элегантности для мужчины, как говорят. Жаль только, что у Красавчика вкус пятилетки и воображение попугая. Эти синие, золотистые и бордовые пиджаки с неизменным блеском, эти шелковые рубашки с узорами, вызывающими у неподготовленного зрителя эпилептический припадок, а уж туфли... Они - моя вечная головная боль. Каждая пара, как выстрел в затылок. И почему дядюшка Кента до сих пор удивляется, что я ношу исключительно темные мужские костюмы и белые рубашки?

- Хозяйка Рин, пришли люди покойного брата Ян Чэня, - сообщает мисс Ван. - Вы ведь еще заняты, да? Тогда они подождут.

- Кончай дымить, - приказываю я Красавчику и включаю вытяжку на полную мощность.

Все мои ребята - от стажера до главаря поголовно - знают о важности здорового образа жизни, а новенькие, они же дикие. Их еще придется приучать к порядку.

Когда в кабинете воздух уже искрится от озона, входят эти пятеро. Мое последнее приобретение. А следом - Мелкий (без пиджака, чтобы и тату было хорошо видно, и кобуру с пистолетом) и Жмот (с толстой папкой-сегрегатором, и обложка у неё очень кстати из кевлара сделана). Мда-а-а... Лучше бы я купила еще один пластиковый шар, честное слово.

Смотрю я на великолепную пятерку и словно возвращаюсь на двадцать два года назад. ...Маленькая девочка стоит на веранде старинного дома и мрачно исподлобья смотрит на мужчин, склонившихся в поясном поклоне. Все они в ярких костюмах и рубашках, с толстыми золотыми цепями на татуированных шеях. Все они -- отморозки и завсегдатаи тюрем, каждый третий -- убийца, каждый второй -- мошенник. Так говорит человек, назвавшийся её родным дядей, старшим братом её отца. И отныне эти страшные люди -- её единственная семья. "Ладно. Семья -- это хорошо, - думает та девочка. - С остальным разберусь потом".

Примерно то же самое думаю я и сейчас. Только сейчас я уже не та восьмилетняя сиротка с длинной челкой, комкающая в кулаке подол платья.

Мы с братцами играем в гляделки. Минуту, две, три, пять... Мелкий начинает ритмично дышать -- готовится к началу неизбежного месилова. Жмот... Вот, кого всегда недооценивают. Худой очкарик с маникюром -- что с него возьмешь, кроме девчачьего визга? Примерно так думают всякие-разные придурки, прежде чем отправиться в реанимацию. И только Красавчик Тан спокоен, как священная гора: размазывает козявку из носа по замшевой обивке кресла. Тьфу! Ну, сто раз его просила!

И тут... Нет! Только не это! Сейчас он её съест! Выковырял, полюбовался и уже рот открыл...

Меня передергивает, как от удара током, тошнота к горлу подступает. Видят боги, я сейчас блевану. Вскакиваю с места...

- Позаботься о нас, Старшая Сестра! - вразнобой кричат главари и начинают кланяться. Низко, по всем правилам, даже дядюшке Кенте не к чему придраться.

Вдыхаю-выдыхаю, глубоко и размеренно, дожидаюсь, когда утихнут спазмы в пищеводе.

- Взаимно, братья. Надеюсь, вы, сильные и храбрые мужчины, позаботитесь о своей сестре.

Мисс Ван появляется с подносом очень вовремя. Она, собственно, иначе и не появляется. Шесть крошечных чарочек с вином, выпитых совместно -- это такая же священная традиция, как тавро кланового знака на левом плече.

- Эт самое... от нас тут подарочек... типа, - гнусавит самый страшный -- с рожей, по которой пару раз туда-сюда танк проехал, не иначе. - В знак этой... кхм... уважухи. От братвы... типа, на цветочки. Ага?

И двумя руками протягивает красный толстенький конвертик, перевязанный золотистой ленточкой. Навскидку там тысяч пятьдесят. У Жмота при виде денег глаза горят, как противотуманные фары, а руки сами тянутся.

- Премного благодарна, дорогие братья, - говорю я, принимая увесистую "уважуху". - Но через десять дней я жду отчеты по каждой точке на вашей территории. Я хочу знать всё о каждом игорном доме, зале с автоматами, букмекерской конторе или шашечной. Напрягите своих бухгалтеров, уж постарайтесь, милые мои братцы.

Недюжинная работа мысли отражается на их физиономиях. "Как? - написано там. - И это всё? Мы так легко отделались? Или тут какой-то хитрый подвох?" Да, подвох будет обязательно. Но потом.

- Мне бы очень хотелось, чтобы вы внесли коррективы в свой внешний вид, - говорю я ласково.

- Ась?

Не вопрос. Сейчас объясню доступнее.

- По своим грязным норам, можете хоть в стрингах, хоть в перьях бегать, а в офис ко мне должны являться в нормальной одежде. Усекли? Темный костюм, белая рубашка, галстук синий или черный.

Нельзя с ним без конкретики. Скажешь просто "костюм", явятся в фиолетовом. На шелковой подкладке, из самой дорогой ткани, но фиолетового цвета и с пуговицами из платины. Я не для того три месяца шантажировала хозяина "Жемчужной Башни", выбивая из него помещение под офис, чтобы какой-то недоумок напугал в лифте своим откровенно бандитским видом мирных обывателей.

- Красавчику Тану -- можно! Остальным -- нельзя! Это, надеюсь, всем понятно?

- Слушаюсь, Хозяйка! - хором горланят мои бандиты-разбойники-негодяи.

Ой, кажется, последние слова я вслух сказала. Так, мне надо перевести дух. Вдох-выдох.

- Убирайтесь, - шипит Мелкий. - Быстренько.

Братцы тут же выметаются прочь, бесстыдник Тан допивает виски, а Жмотова лапка цапает воздух в том месте, где только что лежал пухлый конвертик. У Мелкого быстрота реакции все же получше будет.

- Это еще почему? - обижается господин Юто.

- Мы сделаем подношение Отцу, вот почему, - вздыхаю я.

Дядюшка Кента оценит этот жест по достоинству. Долги надо отдавать сразу, не дожидаясь пока нарастут проценты. Лучше, конечно, вообще их не делать.

А теперь я разберусь с Красавчиком. Делаю жест, чтобы нас оставили наедине.

- Что за представление ты устроил, а? - спрашиваю я.

- А что я такого сделал? - кривляется Тан. - Сидел тихо как мышка, даже словечка никому не сказал. Это ты страху на парней напустила. Их, поди, бойцы провожали сюда, как на казнь.

И глаза закатывает, и руки заламывает, и щеки надувает. Актер погорелого театра!

- Я в толк взять не могу, как ты могла вырасти такой снобкой и чистоплюйкой? Твой дядя по молодости на спор пригоршню опарышей сожрал и не поморщился. А твой дед, говорят ложкой...

- Хватит по ушам чесать! Избавь меня от дурацких баек, ага?

Да, я - потомственная бандитка. В девятом поколении, если быть точной. И подозреваю, что от безбашенных, но на редкость живучих предков мне перепало немало редких сочетаний генов. Вопрос в другом -- как туда затесалось то, что Красавчик называет "чистоплюйством"? Может быть, от матери? Обычно у всех людей есть матери, даже если они присутствуют в жизни лишь в виде имени в свидетельстве о рождении. Но это не мой случай. Ни имени, ни фотографии, ни вообще каких-то упоминаний об этой, несомненно, отчаянной женщине до сих пор найти не удалось.

Первое мое осознанное воспоминание связано с Красавчиком, когда он приехал за мной в приют. И в детстве я верила, что именно он и есть мой настоящий папа. Теперь я склоняюсь к версии, что Тан, отправленный боссом за нежданной племянницей, из полусотни сироток просто выбрал ту, которая меньше всех пищала.

- Не дуйся, ребенок. Я помню, что ты пытаешься всех нас немного... это... цивилизовать, типа, - примирительно мурлыкает Красавчик, подкрадываясь ко мне с грацией помойного котяры. - Это всё чертов колледж, там тебе мозги чуток промыли. С мылом.

Как-нибудь, когда настроение будет подходящее, я расскажу, как училась в частном колледже для очень богатых девочек. Я же богатая и к тому же девочка.

- Миримся, ребенок?

А что с тобой еще делать, старый ты... поганец? Но бутылку я у него отнимаю, и заказываю обед в ресторане с сотого этажа, пока старичка на развезло от виски. А мне еще надо поработать.

Думаете, мне кто-то дал это сделать?

Мелкий просовывает голову в открытую дверь и говорит:

- Хозяйка Рин, тут к тебе тот парень пришел извиняться.

"Тот парень" - это очень исчерпывающе, правда?

- Какой еще парень?

- Вчерашний. Которого ты погнала. Ну, этот... в спортивном костюме.

Мой телохранитель молниеносен лишь в момент опасности. Однако, выдавить из него связную фразу в расслабленном состоянии задача порой непосильная. Тем более, что Мелкий уже счел посетителя безобидным, если спросил моего разрешения.

- Пусть войдет.

В мой кабинет просачивается "тот самый" парень -- наперсточник в спортивном костюме. Лохматый-нечесаный, как бродяжка, бандана вокруг шеи намотана, но лыбится, подлец, так солнечно, и отлично понимает, что выглядит сейчас настоящим милахой. И ни растянутые на коленках треники, ни голубиное перышко в волосах впечатлению не мешают. В руках у него корзинка доверху наполненная мандаринами. Моими любимыми -- мелкими, красными, с тоненькой корочкой и удивительно стойким ароматом.

- От всего сердца прошу прощения, Молодая Хозяйка Рин. Я раскаиваюсь и умоляю не держать зла, - говорит он и на колени опускается.

- А почему мандарины?

- Я не знал, что тебе нравится, Молодая Хозяйка, поэтому выбрал на свой вкус, - поспешно оправдывается нежданный гость. - Я люблю такие мандарины с самого детства. Они очень сладкие и пахнут... хорошо.

Аппетитно так носом поводит, облизывается и жмурится.

А уж как я их люблю. И свежие, и сушеные, и в компоте, и в варенье.

- Что ж, твои извинения приняты, эээ...

- Брат Рё. Так меня зовут.

- Мне ты точно не брат.

- А очень бы хотелось, - не унимается он. - Я столько слышал про "Трилистник" и про тебя, Молодая Хозяйка. Я хочу на тебя работать. Я тебе пригожусь, госпожа, вот увидишь.

Наглость, конечно, но обаятельная наглость.

- А ты сейчас чей? Почему хочешь клан сменить?

- Ничейный я. Ронин, если угодно.

С колен он не поднимается, глядит снизу вверх круглыми, яркими от отчаянной решимости глазами. А потом расстегивает курточку и обнажается по пояс. На смуглой коже ни тату, ни тавра, и если бы не шрамы, то можно было бы сказать, как у ребенка, она чиста. Но тело у ронина (теперь верю, да) Рё совсем не детское, как мне почудилось сначала. И лицо тоже. Пожалуй, это Рё старше меня и, сразу понятно, боец он опытный.

- А не жалко расставаться со свободой? - спрашиваю.

А у самой ком в горле ни с того ни с сего. От мандаринки, наверное.

- С жизнью расставаться всяко хуже, э?

- А что натворил?

- Да разное, - уклончиво хмыкает Рё и добавляет: - Не бойся, я не в розыске.

- Мне надо подумать, - отвечаю.

Ронин и не возражает, одевается, кланяется, благодарит и исчезает, а на прощание бросает эдак многозначительно:

- Буду ждать. И не потеряюсь. Я всегда рядом, Хозяйка.

Я остаюсь с мандаринами, похрюкивающим от сдерживаемого смеха Красавчиком и странным чувством, какое бывает когда встречаешь существо с Другой Стороны. Не может быть, чтобы этому стрёмному пацану, покровительствует ками.

- Чего ты ржешь, Тан? Что смешного-то?

- Аж слюнки потекли при виде крепкого мужского тела, да? Аж щечки порозовели.

- Так, - говорю я мрачно. - Козявку доел? Выметайся, старый хрен!

Если вы думаете, что я днюю и ночую в офисе, то вы ошибаетесь. Но и по ночным клубам я тоже не ходок. А смысл, если тусоваться приходится с Мелким. Все равно, что на свидание с собственным котом ходить.

Короче, едем домой. Мелкий на переднем сидении, треплется с Ли о том о сем. Я -- сзади расслабляюсь: сняла туфли, верхнюю пуговицу на рубашке расстегнула, полулежу и слушаю музыку в плеере. Представляю в подробностях, как залезу сейчас в ванну с банкой холодного пива. И уже практически слышу тихий хлопок, когда тянешь за алюминиевое "ушко"...

- Смотри, Мин Джун, как хорошо чувак бежит, - говорит Ли, кивая на зеркало заднего вида. - Спорим на двадцатку, что он нас догонит.

Я тоже оборачиваюсь, но из-за света фар едущих позади машин ничего разглядеть не могу. Чертовы пробки!

- А что там такое? - спрашиваю у Мелкого, по такому случаю высунувшегося в окно по пояс.

- По ходу нашего парня собираются бить.

Опять "наш парень"? И точно -- по тротуару, петляя как заяц, мчится сегодняшний ронин. Нос расквашен, ухо порвано и между пальцами, что крепко зажимают плечо, проступает что-то темное.

- Наверное, я вмешаюсь, - задумчиво так, с ленцой говорит Мелкий.

По всем видно, ему очень хочется кулаками помахать.

- Сначала посмотри кому он так приглянулся, - строго приказываю я. - Если это "драконы", то пусть сам разбирается.

Еще не хватало, чтобы мои люди вступались за какого-то бродягу. Мы и так с "драконами" на ножах.

- Да вроде бы какая-то шпана... - с радостным предвкушением улыбается мой телохранитель. - Ли, останови за поворотом.

Мы немного обгоняем беглеца и тормозим прямо перед его носом.

- О! Приветики! - нервно смеется он, улегшись животом на теплый капот. - Какой приятный вечерок выдался, не правда ли? Мое почтение, Хозяйка Рин!

И лихо салютует мне блестящей от крови, словно лакированной ладонью. Дышит он тяжело, аж язык вывалил.

Тем временем из лимузина выбирается Мелкий. Снимает пиджак, следом рубашку (она дизайнерская, мой подарок) и остается в майке. На самом деле он среднего роста и самого обычного сложения. "Мелкий" - это производное от старого прозвища "Маленький Танк". В смысле, самоходная бронированная стреляющая машина на гусеничном ходу в человеческом обличье.

Первый из преследователей с разбегу налетает на "лобовую броню" Мелкого -- на его пятку, и остается лежать на асфальте, как символ бренности всего сущего. Следующий успевает немного притормозить и даже замахнуться, но Джун уворачивается и кидает гопника через бедро. Строго поверх первого, чтобы оставить себе пространство для маневра, потому что жаждущих его крови становится все больше и больше.

Обычно я люблю смотреть, как Мелкий дерется. Во-первых, это... красиво. Во-вторых, я же, в конце концов, девушка-гангстер, мне как бы положено обожать всякие-разные кровавые зрелища. Но сегодня мне надо удержать на месте Ли, а это, смею заметить, задачка не для слабых духом.

- Я выйду! На минуточку!

- Сидеть! - ору я и впиваюсь в пояс его штанов. - А ну-ка сядь на место, придурок!

Ли дергается, точно собака на поводке, хлопает дверцей и глухо рычит.

- Мелкий без тебя разберется. Сидеть! Рыпнешься -- уволю.

Ли тоже любит драться. Но крутой боец он лишь в собственном воображении. К сожалению или к счастью, не знаю. Мелкому же, стоит мне отпустить ремень, придется не только себя защищать, но и не дать гопникам отметелить водителя. А это весьма непросто. Физиономия у Ли, как магнит притягивает чужие кулаки.

И пока я пытаюсь уберечь Ли от опрометчивого во всех смыслах поступка, Мелкий наносит побои легкой и средней тяжести превосходящим силам противника. Шпана, она бывает очень непонятливая, с первого раза не понимает с кем связалась. Ребяткам, привыкшим глумиться над беззащитным обывателем, только кажется, что они легко справятся с одним-единственным бойцом, если навалятся всем скопом. Из недр бронированного лимузина отлично видно, как Мин Джун ловко пользуется неразберихой, прореживая вражеские ряды. Ему, конечно, тоже прилетело неслабо. Костяшки пальцев разбиты в хлам, на обеих скулах наливаются синяки, из носа кровавая юшка течет. Впрочем, я сомневаюсь, что Мелкий чувствует сейчас боль.

Тем временем кто-то уже вызвал полицию. С её прибытием на поле боя сразу становится веселее от красно-синих сполохов проблесковых маячков, а дубинки стражей порядка вносят разнообразие в количество и качество полученных всеми участниками драки увечий.

- Госпожа, выйдите из машины и покажите ваши документы, - просит легавый, после вежливого постукивания по стеклу.

- Допрыгались, - бурчу я, но делаю так как он говорит. - Любуйтесь, офицер.

В конце концов, не так уж много его коллег держали в руках мое настоящее удостоверение личности.

Я вида не показываю, но происходящее с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше. Вместе с зарвавшейся босотой вяжут и моего Мелкого. Непорядок!

- Вообще-то, мы человеку жизнь спасли, - говорю я. - Парня бы насмерть забили.

И на ронина показываю. Тому парамедики накладывают повязку на пробитое плечо, светят фонариком в зрачки, давление меряют. Заботятся, типа. Ладно, он же вроде как жертва.

- Хорошо бы и моему телохранителю оказать первую помощь. Не находите, офицер?

Но страж порядка занят кое-чем поважнее заботы о ближнем. Он лихорадочно обзванивает начальство, докладывая о том какая крупная рыба попалась сегодня вечером в его дешевый сачок.

- Да, капитан! Ямада Рин... Нет, мне не показалось... Так точно, капитан! - кричит он в телефон, и обернувшись ко мне сообщает: - Вам придется проехать со мной, госпожа Ямада.

Боги мои, меня кажется сейчас заберут в участок. Это событие следует отметить -- стаканчиком виски и в календаре.

- Надеюсь, я могу это сделать в собственном автомобиле? Я не сбегу.

Сержант смущенно улыбается, демонстрируя премилые ямочки на щеках.

- Конечно, конечно. Я вам верю, госпожа Ямада, но по правилам вы должны находиться в полицейской машине. Это не я их придумал. Отдайте мне свой телефон. На время. В участке я его непременно верну.

Не драться же с ним, верно? Ну хотя бы не в пластиковом мешке с застежкой-змейкой везут, что уже хорошо.

И выходит, что нас, таких крутых гангстеров, замели в кутузку. За банальную уличную драку. Кому сказать...

В общем, едем в участок. В салоне не столько душно, сколько тревожно. Лично я переживаю за свои брюки, потому что заднее сиденье в полицейской машине подозрительно липкое, а моя одежда -- очень дорогая. Господа полицейские, надо думать, волнуются (и правильно делают) о возможных последствиях задержания наследницы клана. А я им стараюсь не мешать, пусть насладятся собственными страхами по полной. Интересно, я смогу отодрать свою задницу от этой гадости на сидении? Неужели, жевательная резинка? Вот же ж блин!

Внутри участка творится форменное безумие: легавые туда-сюда бегают, дверьми железными хлопают, мужик с окровавленным лицом матом ругается, уличная девка размахивает кружевными трусами, словно флагом, кто-то смачно блюёт прямо на пол. Верите, но я сроду не была в полицейском участке. Кто ж знал, что тут всё то же самое творится, что и у нас в каком-нибудь притоне. В ожидании допроса я осматриваюсь. Ну, что сказать... Дизайн, конечно, примитивный, цвета блеклые, но оборудование функциональное, компьютеры новенькие. Ничего так устроились слуги народа.

Так, а где мой Мелкий? А вот он. Подпер голову буйную обеими руками, на запястьях наручники блестят. Герой, чо!

- Добрый вечер, госпожа Ямада! Меня зовут детектив Дайити.

Я жму протянутую руку и киваю в ответ, не разжимая рта. Из опасений ляпнуть что-нибудь непотребное. Например, предложить высокому, широкоплечему симпатяге подработать у нас в "Золотом Клубе" стриптизером. Если бы все легав... стражи порядка были такими милашками, как детектив Дайити, то организованная преступность в нашей стране стала бы... менее организованной.

- Итак, что же случилось на перекрестке Фабин и Мун-бульвар? - спрашивает детектив.

Я молчу. Наслаждаюсь звуками его бархатного голоса и видом, который открывается через расстегнутые две верхние пуговицы безупречно выглаженной рубашки. Не по Уставу, но так привлекательно!

- Вы здесь исключительно в качестве свидетеля происшествия, вас никто ни в чем не обвиняет, - воркует господин Дайити. - Нужно лишь подтвердить слова вашего телохранителя - господина Мин Джуна.

Еще бы он не изображал голубя мира. Я перед законом чиста и невинна. Владею легальной фирмой по продаже и обслуживанию игрового оборудования, которая исправно платит налоги. А еще я племянница своего знаменитого дядюшки. Но разве это преступление?

Мне и скрывать-то нечего: ехали, увидели драку, Мелк... то есть господин Мин Джун решил вмешаться, потому что всей кодлой валить одного -- это как бы нечестно. И всё.

Я вообще не люблю болтать. И особенно лаконична, если все сорок человек, которые находятся со мной в одной комнате, вдруг замерев на месте ловят каждое слово. И пялятся во все глаза. Даже чувак с расквашенной мордой. Даже Мелкий, для которого мои привычки отнюдь не новость. Ну чего, чего ты уставился на меня, Маленький Танк? Здешнее ярое освещение делает меня неотразимой?

- Возможно, вы узнали кого-то их нападавших? Или раньше сталкивались? Где и когда?

- Нет, господин полицейский, - ворчу я. - Немного не мой круг общения, уж извините. Ничем тут помочь не могу. А вот вы мне, наоборот, можете.

- Чем же?

- Сделайте так, чтобы моему телохранителю, храброму господину Мин Джуну, хотя бы наручники сняли.

Мелкий кровью истечет, но легавых ни о чем просить не будет. У него аллергия на любого представителя власти.

- Тогда, если не возражаете, я задам вам вопрос относящийся к другому делу.

Ой, я даже знаю какой это вопрос!

- Вы ведь знакомы с господином Ян Чэнем?

Так бы сидела и сидела напротив тебя, детектив Дайити, слушала бы и слушала твой голос, но ты меня разочаровал. Разве можно так в лоб расспрашивать скромную девушку со столь зловещей репутацией?

- Я бы хотела сделать телефонный звонок, господин офицер.

Прости, Жмот, но чем бы приятным ты сейчас ни занимался -- сводил ли баланс, листал "Биржевой вестник" или любовался цифрой на своем банковском счету, но придется оторваться и приехать в полицию.

- Что? С наличными?

В голосе господина Юто столько неподдельного, рвущего душу страдания, что им можно наполнить ванну. Но сердце мое тверже камня.

А самому сексуальному детективу нашей доблестной полиции я говорю:

- Извините, но ни малейшего желания рассказывать о господине Ян Чэне у меня нет. Я устала. Спать хочу.

- Пригласить вас официально, госпожа Ямада? - а вот и стальные лезвия в потоке сахарного сиропа обнаружились.

Я тоже больше не пытаюсь быть милой. Потому что я, в общем-то, совсем не милая.

- Да, разумеется, - и добавляю: - Если сумеете доказать, что мы с этим господином как-то связаны.

Боги, что ж он на меня так смотрит. Может быть, хочет поцеловать? Я не против, но кто тогда остановит Мелкого?

- Вам придется подождать немного, госпожа Ямада, - холодно бросает господин Дайити. - Нам понадобится время, чтобы заполнить все необходимые бумаги. Все же ваш телохранитель нарушил общественный порядок...

- Я подожду.

Вот я жду, жду, жду, потом еще жду и снова жду. Зато я выучила еще два грязных ругательства, отполировала до алмазного блеска ногти и полюбовалась на наших естественных врагов в их естественной среде обитания. Так вот, не слишком ли много налогов мы, предприниматели, платим этим беспомощным бездарям?

Близится полночь, а Жмота все нет и нет. Он появляется, когда я почти уже решила сослать его кассиром в самый задрипаный зал игровых автоматов. Да не один, а с тремя нашими юристами. Мужики слегка ошалелые, а потому злые и решительные.

Естественно, господин Юто затмевает своей персоной и избитого алкаша, и шлюху без трусов, и ревущую тетку, и содержимое желудка невменяемого наркомана. Он криклив, нагл и омерзительно точен, когда цитирует статьи из уголовного и гражданского кодексов. Он -- наказание божие для любого полицейского. А все почему? Жмот нипочем не хочет расставаться с денежками. За драку в общественном месте полагается штраф, плюс залог за Мелкого.

- Драка? Вы говорите массовая драка? Господин Мин Джун был один. И, скорее всего, именно он предотвратил убийство! Вы его поблагодарить должны! Что? Вы в своем уме, детектив? Считаете, бандиты гнались за парнем, чтобы с днем рождения поздравить?

Кстати, а как там ронин? Куда же девалась эта никем не приглашенная звезда ночного реалити-шоу? А нет его нигде. Вот ведь скользкий гад! А знаете, что у нас вишенкой на торте? Он, оказывается, добропорядочный и законопослушный гражданин. За любителем покрутить наперсточками в полицейской базе числится только несколько штрафов за неправильную парковку. Вот ведь хитрый лис!

- Юто, плати и пойдем отсюда, - не выдерживаю я.

- Я...

- Плати немедленно.

И одариваю его своим специальным взглядом. Фамильным. От дедушки -- известного душегуба доставшимся. У меня на правой ягодице присохший кусок жвачки, а волосы смердят здешней вонью, и я очень-очень злая.

Жмот всё сразу понимает, лезет в карман за бумажником, и отмусоливает требуемую сумму даже ни разу не всхлипнув.

Пока он это делает, мои юристы уже разобрались с остальными делами. Все свободны, в том числе и Мелкий.

Напоследочек господин Юто, правда, отмачивает свой любимый номер.

- Детектив, - говорит он. - Не хотите приобрести для сотрудников бильярдный стол? Со скидкой отдадим. Очень помогает расслабиться после рабочего дня. И сплачивает коллектив.

И нашу роскошную визитку с церемонным поклоном протягивает.

Легавый только и смог, что сцепить зубы покрепче и желваками поиграть. Но визитку берет и в папочку свою демонстративно кладет. Типа, к делу приобщает.

- Еще увидимся, госпожа Ямада. Берегите себя, - прощается он, сверкая глазами.

Я иду впереди, прикрыв зад клатчем, следом плетется Мелкий, а на пятки ему наступает опечаленный Жмот. На часах - два ночи. Может и впрямь, отправиться сейчас в клуб, пропустить пару коктейлей для успокоения нервов?

Ли ждет нас возле лимузина. А рядом с ним крутится "виновник торжества" - ронин. Помогает зеркальце протирать, мать его.

- Чуваки, - говорю я им всем, замершим в поклоне. - Просто... проваливайте.

И больше ничего не говорю. Ну почему, почему мои самые близкие люди такие редкостные придурки?

Квартиру я купила себе сама в подарок на двадцатипятилетие. И так как точной даты своего рождения я не знаю (и никто не знает), то просто выбрала подходящий день и поехала в риэлторскую контору (там до сих пор помнят мой чемоданчик с наличкой). Открыла каталог и показала на самый дорогой и шикарный жилой комплекс. И не потому, что там певцы, актеры и политики квартир накупили. Если по карте смотреть, то этот дом находится на максимальном расстоянии от родового гнезда, а значит, и от дядюшки Кенты тоже. Вот и вся главная причина. Риэлторша сначала побледнела (я ей честно рассказала, кто я такая и свою фамилию назвала), затем посмотрела на денежки, потом на Мелкого, и рьяно взялась за дело. Через месяц я въехала в апартаменты на 25-м этаже. Точнее говоря, мы въехали: я и мой ками. Ну как мой... Мне принадлежит деревце-сокан, а ками в нем живет.

Как-то я мимо цветочного магазина шла и в витрине его увидела. Маленький такой облезлый кедр. Думала, дерево хозяйское, а оно продавалось. Вот, думаю, удача привалила. Это ж такая редкость: найти бесхозного ками! Купила, не торгуясь. Радовалась еще. Это же не просто кедр оказался, а самый последний росток от древа Бодхидхармы. Так, по крайней мере, утверждает мой ками Сяомэй. Он приврать большой мастер, но насчет своего дерева -- никогда.

Возвращаюсь я, стало быть, домой, на мой 25-й этаж, злая, со жвачкой на заднице и насквозь провонявшая ароматами полицейского участка. А у меня посредине гостиной сидит призрак.

- Сяомэй, какого хрена?

Но ками, который обычно, что твой пес цепной, и близко никакую потустороннюю сущность не подпустит, обернулся палочником и прикидывается сухой веточкой.

И добро бы какого-нибудь героя древности (они прикольные) в гости пригласил, а то ведь братца Чэня нематериальную сущность (такую же стремную, каким и был покойный кланник).

- Чо тебе надо? - говорю, быстро раздеваясь. - Выкладывай и уматывай обратно.

- Бесстыдница! - визжит призрак.

- Ты все равно уже мертвый, - отвечаю и топаю в ванную. - Потерпишь.

Ванная у меня большая, очень большая. С душевой, похожей на кабину космического корабля, джакузи, биде и прочими прибамбасами. Это потому, что у меня комплексы и детская травма. Если бы у вас долгие годы из удобств были железный ночной горшок и пластмассовый таз, вы бы при первой возможности золотой унитаз купили. Мне так врач-психотерапевт объяснил. Я ему верю.

Лежу в джакузи, пузырьки приятно щекочут спину, на щеки намазала крем из бриллиантовой перхоти цилиня(2)... Шучу, конечно. Но стоит эта хрень примерно столько же, и такая же несуществующая, как сказочная тварь. Если бы из людей вдруг исчез весь азарт, и они перестали бы играть на деньги, то я бы из нашего клана сделала косметическую фирму. Прибыль та же, и за такое мошенничество не сажают. Красота!

Так вот, пока я нежусь в пузырьках и омолаживаю лицо, призрак братца Чэня вьется над джакузи, словно черный ворон над полем битвы.

- Ну, - спрашиваю, - насмотрелся на мои сиськи? Говори зачем явился.

- Дались мне твои сиськи. Вообще-то, я поблагодарить пришел, - говорит Чэнь. - За то, что нашла моего убийцу и... это... как бы отомстила за мою безвременную смерть. Черт! С твоей стороны, Рин, неэтично и даже грубо принимать меня в такой обстановке, но ты никогда не отличалась деликатностью, поэтому - прощаю.

А ведь точно, его же в ванне взорвали! Это я не подумала.

- Излагай короче, братишка. При жизни ты был менее болтлив.

С призраками нельзя цацкаться, они только силу понимают. Собственно, как и живые люди. Только живые не могут вселиться в тебя и пожрать душу.

- Ты мне теперь не хозяйка, знаешь ли, - фыркает Чэнь. - Сколько захочу, столько и буду говорить. Хоть до самого утра.

Да, призраки тоже умеют хамить. Как был наглой скотиной, так и остался.

Пока я волосы намыливаю, призрак в унитаз нырнул (видимо, всю жизнь мечтал узнать как там всё устроено), потом из биде вынырнул. Он, что, терпение мое испытывает?

- Чэнь, я жду.

Тот устраивается на подставке для полотенец, словно кот на трибуне, и говорит:

- Понимаешь, у меня сын остался.

Я не удивлена. Чэнь ни одной юбки не пропустил и, понятное дело, наплодил потомства на зависть кроликам. А так как кланник жениться не может, то все эти детишки, какие есть, незаконнорожденные. Я сама такая.

- Парень вообще обо мне ничего не знает, даже не догадывается, что я его отец. Был.

Обычное дело, что уж там. Такое родство далеко не всем по вкусу.

- Я втихаря ему помогал, конечно. Чем мог. И когда тот в университете учился, и потом. Но сын об этом не знает.

Что-то какое-то долгое предисловие получается. Неспроста это.

- Понимаешь, Рин... он -- полицейский, - выдавливает наконец из себя призрак. - Детектив.

А вот это номер!

- На хорошем счету парень, честный и принципиальный. Умный и красивый, - тараторит мертвый гангстер, в общей сложности отсидевший по тюрьмам половину своей неправедной жизни. - Его фамилия Дайити. По матери. Зовут Хиро...

Я едва в собственной ванне не утонула.

- Чэнь, да ты ваще... Ну... блин...

У меня приличных слов не хватает. И не потому, что у старого бандита не может случиться сын-легавый (в жизни всё случается). А из-за того, что всего час тому назад я имела беседу с детективом Дайити и честно любовалась его смазливой мордашкой. Видать, он в мать пошел, так как Чэнева красота, она на любителя была. Чем он этих женщин брал? Хотя...

- Он сейчас как раз расследует твою смерть, - рассказываю я.

Уж не знаю, повод ли это для отцовской гордости или нет, но совпадение удивительное. Или не совпадение?

- Обещался вызвать меня на официальный допрос. Привет ему с того света передать? Вот он обрадуется.

И нервно хихикаю, воображая себе эту сцену.

- В этом вся проблема, - призрак упорно игнорирует мои подколки. - Поганец Фу так всё устроил, что подозрения падут на "драконов". Я-то уж точно знаю. Теперь.

- Да и пусть себе падают. Нам это только на руку.

- Нельзя, чтобы Хиро сшибся с Кохеем...

Был бы Чэнь живым, точно всхлипнул от полноты чувств.

- С наследником "драконов", что ли? - переспрашиваю я осторожно.

Странно это как-то звучит.

- С ним, - обреченно вздыхает призрак. - Кончится всё плохо. Для них, для обоих. Я не хочу ни того, ни другого потерять. Предок должен заботиться о потомках.

Я со всего маху плюхаюсь обратно джакузи. И вся жизнь проносится у меня перед глазами. Боги! Сейчас я помру от смеха.

- Так ты еще и драконову бабу обрюхатил? Чэнь, ты охренел совсем? Бабник! Секс-камикадзе!

А тот лишь смущенно улыбается.

- Так получилось, Рин. Порыв. Страсть. Тебе все равно не понять, но иногда мужчина...

- Ага! Не в силах удержать своего... хм... дракона в штанах.

- Не будь такой пошлой, - огрызается нематериальный Чэнь. - И раз ты уже в это дело втянута, с детективом Дайити знакома и будешь дальше с ним общаться, то сделай как я прошу. Не дай Хиро убить Кохея и наоборот.

Призраки -- наглые и бессовестные твари. Это главное, что надо помнить такому человеку, как я - с даром видеть духов и демонов. Я уже совершила огромную ошибку, позволив Чэню говорить. Гнать его надо было сразу же, едва увидев. А теперь уже совсем поздно. Потому что призрак успевает крикнуть:

- Тебе грозит опасность, Ямада Рин! Опасность из мира духов. Ты должна знать, прежде чем Судьба твоя изменится навсегда.

Вот ведь сука! Успел-таки облагодетельствовать, мать-его! Всё, теперь я обязана отплатить за предупреждение.

- Уматывай, мертвяк поганый! Брысь! Убирайся! В аду без твоей призрачной жопы сковородки стынут!

- Технически ты неправа, - умничает Чэнь из-под самого потолка, где его не достает мокрое полотенце. - Нет никакого ада. Правда, и рая тоже. Там совсем другая концепция, ваще-т...

- Я тебя убью, Ян Чэнь!

- Я уже мертв. И мне действительно пора. Терзать братца Фу во сне угрызениями совести, хехе. Ты теперь знаешь, что надо делать. Вперед, Ямада Рин. Чмоки-чмоки.

И делает красивый нырок в светящиеся потолочные панели.

А я остаюсь посреди ванной стоять -- голая и свирепая.

- Сяомэй! - ору я диким ором. - Что ты наделал, сволочь?

В ответ подозрительная тишина.

Ладно, только дай мне трусы надеть, я сейчас тебе все ножки оборву, букашка мерзкая! Я тебя на помойке нашла, кучу бабок отвалила спецу по деревьям, чтобы твой кедр от грибка вылечить, жертвы приношу каждое полнолуние, ритуалы твои дебильные исполняю, а ты что делаешь? Где благодарность? Где обещанная защита и покровительство? Где это всё?

Выбегаю в гостиную и вижу, что ками по случаю грядущего грандиозного скандала принял человечье обличье. Помню, когда я впервые его увидела, натурально онемела. Вот представьте себе просто нечеловечески красивого юношу: волосы -- черный шелк до самых пяток, брови вразлет, словно ласточкины крылья, очи-звезды, точеный нос, лепестки нежно- розовых губ; тело юного бога в шелковом халате. Представили? Так вот это всё Сяомэй. Сокровище из, так его разэдак, лотоса. Но любование и умиление длятся ровно до тех пор пока оно (в смысле, сокровище) изящный свой рот не открыло.

- Какого хрена ты разоралась, коза драная?

Это он еще вежливо, а главное, цензурно выразился. Остальные его слова мне придется вам переводить.

- Чо ты орешь, истеричка гребанная? Моча в башку стукнула? Пойди отлей, может попустит, - возмущается прекрасный ками, обмахиваясь веером из птичьего крыла. - Ножки она поотрывает. Ишь ты! Я тебе сам ноги оторву и в задницу затолкаю. Если я его пустил, значит так надо, дура ты набитая!

Кому надо? Тебе? В гробу я видела Чэня и обоих его сыночков. Мне больше заняться нечем?

Я уже не ору. Ками мысли умеет читать, вот пусть и читает.

- Тупая ты, как пробка, - шипит Сяомэй и тыкает, главное, тыкает мне в нос вонючими перьями. - Тупее тупого бревна. Твоя задача развести братьев по разным углам ринга. На это твоего крошечного умишка должно хватить, бестолочь.

Нет, ну всякое бывало, но такого... День у меня был тяжелый, вечер тоже не задался, так почему бы не устроить среди ночи перебранку. Мне просто необходимо сейчас же выпустить пар, потому что всё самое паршивое уже произошло, и от просьбы Чэня не отвертеться ни под каким предлогом. И я отрываюсь на Сяомэе, а он, соответственно, на мне. Он меня древним матом обкладывает, а я его - современным. Взаимно пополняем словарный запас, называется.

Да, мой ками -- сквернослов и хам. И по-своему это даже справедливо, ведь живет он у девушки из гангстерского клана, который держит под неусыпным контролем всю подпольную игровую индустрию. "Трилистник" зарабатывает на человеческом азарте и бабки эти не только потные, но и очень часто кровавые. В следующей жизни мне за это воздастся. Но то в следующей! Не в этой.

Какие еще опасности из мира духов? Призрак сказал правду, они не могут лгать.

- Не забивай себе башку, дурында. Сказано тебе: с миром духов я сам разберусь. Вали отсюда.

С этими словами прекрасный ликом (и телом) Сяомэй заваливается на диван и включает плазму на стене.

- Ну чо тут у вас, шмакодявок, происходит? - спрашивает он у ведущей круглосуточного канала новостей. Да, ками тоже разговаривает с телевизором.

Смотрит он чаще всего мультики и порнуху. Но на этот раз, видимо, ками слишком долго гостил в горнем мире. Соскучился. Там время по-другому течет. Тут день -- там столетие.

А я иду, наконец-то, спать.

- Спокойной ночи, урод, - бросаю на прощание и громко хлопаю дверью.

- И тебе, сучка! - летит мне вслед.

Ну вот и помирились.

(2) цилинь -- китайский единорог

День третий

Думаете, мне утром кто-то дал поспать? Сейчас! Не помог даже отключенный телефон.

Просыпаюсь от настойчивого звонка в дверь. Такого долгого, что и мертвый бы из могилы встал. Боги, ну за что мне всё это?

В телефоне сорок вызовов. Из них двадцать пять - от Жмота, десять -- от Красавчика Тана, три -- от дядюшки Кенты, один -- от мисс Ван и еще один... Мне аж подурнело. Мелкий. Мне. Звонил. Утром. В 7.49. Сделать он это мог только с одной целью -- попрощаться перед смертью.

Я сразу воображаю себе темный переулок, разбросанные ящики и Мин Джуна в огромной луже крови. Он ползет из последних сил к телефону. Царапает асфальт, хрипит и кашляет кровью, но тянется к заветной кнопке быстрого набора. Чтобы прошептать последнее "прости" холодеющими губами...

Распахиваю дверь уже морально готовая увидеть братьев по клану с траурными белыми повязками. Даже руки трясутся от нервного напряжения. Открываю, на миг замираю и выдыхаю с облегчением.

- Мелкий... Ты как вообще?

Мин Джун жив-здоров, кроме вчерашних, уже начинающих заживать царапин и пышных синяков, никаких новых кровавых приобретений. Конечности не сломаны, зубы не выбиты. Слава всем Богам!

И тут я замечаю, что за левым плечом телохранителя замерла мисс Ван, а за правым стоит ронин. Все трое в солнцезащитных очках. В руках у мисс Ван сумки из бутиков, а у приблуды -- огромный пакет с чипсами и мотоциклетный шлем.

- Что случилось? - спрашиваю я, холодея всеми потрохами, как рыба, брошенная на лед.

Мелкий, ни слова не говоря, аккуратно задвигает меня вглубь квартиры.

Я даже не успеваю осознать, что в мое личное, почти интимное пространство вторгается прямо сейчас совершенно посторонний тип в спортивном костюме и выцветшей бандане на шее.

- Шикарная квартирка, - шепчет он, оглядываясь по сторонам как провинциальный экскурсант в дворце-музее. - Прям, зависть-зависть.

В рот себе запихивает горсть чипсов и, мерзавец эдакий, языком цокает, разбрызгивая вокруг крошки. И по моему натертому до зеркально блеска полу шлепает своими ногами в дырявых носках. И пальцами своими немытыми по стенам елозит! Рвань ты хитрожопая!

- Что вообще здесь...

Закончить гневную фразу я не успеваю. Мелкий щелкает пультом, включая телевизор.

- О! В самый раз, - бросает он и тычет в экран пальцем.

Ками всю ночь, оказывается, новости смотрел. Вот так номер! На этот раз, вместо мультяшных принцесс, я вижу парочку популярных дикторов, которые на разные лады склоняют мое имя. Затем они демонстрируют снятое вчера вечером любительское видео, где мы с Мелким, Ли и Жмотом бестолково толчемся возле лимузина. И со стороны мы смотримся, как... как самые настоящие бандиты. Особенно я. До чего же я мрачная, оказывается, девица. Глазки узкие, злобненькие, губенки тонкие, сутулая какая-то, хорошо хоть не кривоногая.

А ведущие утреннего выпуска сладкими голосами рассказывают обывателям о том, как вчера вечером доблестные стражи порядка пресекли массовые беспорядки, возникшие из-за кровавых разборок (да, да, они так и сказали!) криминальных кланов. Снова мелькают кадры, где я с наглым выражением на лице сажусь в полицейское авто. И затем крупным планом - расквашенная рожа Мелкого. Боги, им же детей можно пугать!

- Из достоверных источников мы узнали, что госпожа Ямада является наследницей главы гангстерского клана, известного в преступном мире как "Трилистник", - щебечет звезда новостного канала. - В настоящее время клан контролирует...

Мелкий выключает телевизор и опускается на колени передо мной:

- Прости, Хозяйка Рин. Я виноват. Накажи меня, как сама пожелаешь.

- Завязывай с церемониями.

Карать и миловать у меня сейчас нет никакого настроения. Может быть потом, когда я перезвоню дядюшке Кенте. Оправдываться не собираюсь, каяться тоже вроде бы не в чем. Так что будь, что будет.

- Встретимся вечером, - приказывает тот без лишних церемоний и вступительных слов. - Понятно тебе?

Еще бы мне было непонятно. К концу дня мой старший родственник обязательно выяснит откуда растут ноги у этой дурацкой истории и кто заказал слив информации в СМИ. Но чует мое сердце, что без "драконов" не обошлось.

Ронин тем временем нос в холодильник сунул. А там у меня минеральная вода, пиво, растворимая каша и... всё. И вот прямо на моих глазах наглый гад вскрывает пакетик с кашей, высыпает её в рот и заливает сверху минералочкой. И стоит такой, с полным ртом и закрытыми глазами, ждет эффекта. Из какой дыры это чучело выползло, кто мне скажет? Нет, я сейчас ему врежу! Но вмешивается мисс Ван:

- У входа в жилой комплекс собралась толпа журналистов. Большинство из таблоидов, конечно, но есть кое-кто и из серьезных изданий, - докладывает она, настойчиво сопровождая меня в спальню и вываливая на кровать содержимое сумок. - Вам сегодня придется сменить образ.

- Зачем? - отчаянно туплю я, глядя на гору разноцветного шмотья.

- Чтобы вас не узнали, Хозяйка Рин. И так как я видела содержимое вашего гардероба, то взяла на себя смелость кое-что прикупить.

Видимо, у моей секретарши смелости этой неисчерпаемые запасы. Двадцать три черных костюма и тридцать две рубашки чисто белого цвета -- это не прихоть, это мой стиль жизни.

Я роюсь в одежде, прикидывая, как всё это будет смотреться на моей фигуре. И что-то мне совсем невесело. Где-то неподалеку я чувствую присутствие ками. Конечно, стесняться его смысла нет, но Сяомэй не тот че... Короче, потом он мне всё припомнит, каждую мою лишнюю складочку на животе.

- Пожалуй, вот это черное платье...

Крой у него необычный, вырез небольшой, рукавчики и эти вот асимметричные воланы на юбке тоже вроде ничего так. Опять же, черный цвет мне идет. Но к платью отчего-то прилагаются широкие и длинные брюки. Такие длинные, что штанина по полу волочется.

- Чо за фигня? - спрашиваю.

- Очень стильная вещь от модного дизайнера, - вещает мисс Ван. - Вы, должно быть, не обращали внимания, но ваши соседки по дому одеты очень изысканно. Надо соответствовать.

- Давай все же что-то попроще выберем, - предлагаю я, в надежде на джинсы и блузку, и быстренько вношу кое-какие ограничения. - Но только не прозрачное, не слишком обтягивающее и не яркое. И туфли без каблуков.

Мисс Ван молча воздевает руки горе, призывая в свидетели всех богов удачи.

Сходимся мы на юбке (приличной длины), блузке с одной маленькой прозрачной вставочкой и туфлях на огроменной шпильке (тут меня мисс Ван на "слабо" взяла, признаю). Я умею ходить на каблуках. Просто не люблю это делать.

- ..! - невнятно говорит ронин, спешно глотая очередную порцию каши (если считать пустые упаковки, то - шестую), увидев меня в новом прикиде.

А Мелкий ничего не говорит.

- А ты почему здесь тусуешься? - спрашиваю я Рё. - Откуда ты взялся? Как посмел явиться после вчерашнего?

- Он тебя в офис отвезет вместо Ли, - объясняет Мелкий. - Нам сейчас лучше не светиться.

Ронин резво кланяется, усердно изображая верного слугу и на все руки мастера. И сыто облизывается. У! Бездонное брюхо!

- Хорошо, но только на сегодня.

Маскировка, даже такая простая работает идеально. Все ждут мрачную гангстершу, а мимо бодро семенит дорого и стильно одетая дамочка, да еще и с брендовой сумочкой цвета малинового мусса (когда бы я еще узнала, что на свете есть такой оттенок).

Ронин подгоняет здоровенный внедорожник с затемненными стеклами, на котором мы благополучно и незаметно покидаем нашу осажденную врагами крепость.

Если бы не мое опрометчивое обещание данное призраку, то я бы уже летела куда-нибудь на курорт -- ждать пока уляжется шумиха, попивая мохито. Впрочем, я так и сделаю примерно через пару-тройку суток, когда разберусь с "достоверными источниками".

Возьму с собой Мелкого и мисс Ван, размышляю я. Телохранителю хорошо бы отлежаться на солнышке, а секретарша подучит меня всякой девчачьей лабудой пользоваться. Совмещу полезное с приятным.

Пока мы с притихшим ронином (в пузе у него, надо понимать, со страшной силой бурлит каша) тащимся в пробках и стоим на каждом перекрестке, Мелкий привозит мисс Ван в офис с ветерком -- на мопеде. Чтобы, когда я доберусь до своего рабочего кабинета, там все было, как я привыкла -- озонированный воздух, политые цветы и тщательно вычищенные покрытия на креслах и диване.

Но вот за пределами моего стерильного аквариума бушует тайфун. Парни (все в строгих костюмах, как велено, никаких бандитских прикидов!) из "среднего звена"... хм.. "руководителей" явились за указаниями, что само по себе шумное мероприятие. Жмот строит бухгалтеров и менеджеров (чтобы никакая проверка не подкопалась). Водитель Ли страдает без своего лимузина. И вишенкой на торте -- Красавчик Тан в пиджаке леопардовой расцветки, надетом поверх оранжевой в порхающих колибри рубашки. Он сёрфит по телеканалам, выискивая любое упоминание о госпоже Ямаде, прихлебывает из стакана охренительно дорогой коньяк (нашел-таки заначку!) и радуется как ребенок.

- Сегодня ты популярнее президента! - смеется он, не обращая внимание на мое угрюмое "ха-ха".

Потом замечает сумочку.

- Рин! Охренеть ты заделалась модницей! Это же лимитированный выпуск! Где ты её взяла?

И чуть ли не на зубок её пробует: все швы проверил, лэйбл и что там еще есть. А на вид сумка как сумка.

Зато мисс Ван сияет. Во всем что касается тряпок и аксессуаров старый бандит, контрабандист и продавец подделок спец высшего класса. Его похвала дорогого стоит.

- Звонили с трех каналов, приглашали на ток-шоу, - докладывает счастливая мисс Ван. - Я всем отказала.

- Я же говорю, мы на скандале кучу бабла можем наварить. А давай толкнем эту хрень подороже? - предлагает Тан.

И показывает на Шар Судьбы. А что, неплохая идея!

- Только надо его как-то пометить. Символ наш нарисовать где-нить с краю.

Край у шара -- понятие относительное, но Красавчика уже не унять. Он, вооруженный зеленым маркером, вьется вокруг нашего печально знаменитого арт-объекта в поисках места, которое можно назвать краем.

- Не вздумай портить произведение искусства! - злится Жмот.

- Ничего ты не понимаешь, дурень. Да за одно только матерное слово от наследницы "Трилистников" лошье отвалит тысячи. Десятки тысяч!

В глазах Красавчика уже мелькают золотые монеты. И я просто слышу, как победно звенит в его голове воображаемый игровой автомат. Кстати, это мой приказ -- не пускать Тана в залы. А если кто-то из братьев польстится на взятку или прогнется под напором его аргументов, тот моментально отправится на улицу наперстки вертеть.

- Какое слово напишем? Я предлагаю что-то простое...

Идея, к нашему со Жмотом ужасу, находит живой отклик. Присоединяются даже бухгалтеры. А уж кланников и приглашать не нужно, они ввернуть соленое словцо очень даже любят.

- Нет, он не подойдет! Будет как на заборе. Какой интерес?

- Тогда...

- Ты еще нарисуй, как в мужской раздевалке чтобы...

Если бы стены могли краснеть от смущения, мой офис уже окрасился бы во все оттенки пунцового.

Воздух постепенно густеет от смачных и хлестких выражений. Это братцы изощряются в сквернословии. Взмокший Жмот пытается прикрыть арт-объект собственным стройным телом. Ронин трясется от хохота, а в промежутках между приступами смеха точит одну за другой конфетки из огромной хрустальной вазы. Опять у нас дурдом!

- Доброе утро. Вы прекрасно выглядите сегодня, госпожа Ямада. Решили сменить имидж?

Это явился по мою душу детектив Дайити. И теперь прямо-таки пялится на меня, точно я голая стою. Аж неловко как-то.

- Я не вовремя? У вас тут собрание акционеров?

- Не-а, - икает ненасытный ронин. - Срочное совещание маркетингового отдела.

- Ага! Современный креативный подход к продажам, - легко парирует легавый. - У меня тоже есть предложение. Дописать рядышком параграф статьи из криминального кодекса, предусматривающий наказание за публичное оскорбление общественной морали. Для контраста.

А у него еще и чувство юмора имеется?

Ну вот как, как у такого отпетого мурла, каким был братец Чэнь, могло родиться такое смазливое и к тому же сообразительное дитя? Я, должно быть, совершенно ничего не понимаю в генетике.

- А вы, господин Абэ, как тут очутились? Вы же госпожу Ямаду знать не знаете.

О, у ронина фамилия имеется? Это хорошо.

- Так вот мы и познакомились. Должен же я был господина Мин Джуна поблагодарить? - невинно лыбится ронин (а рукой в вазу за конфетой лезет). - И его хоз... щедрую работодательницу тоже.

- Ну и как? Благодарность принята? - любопытствует Дайити и как бы невзначай разглядывает всех присутствующих. Точнее сличает, гад, с полицейской базой данных. А тут у всех, кроме меня и Рё, имеется определенное прошлое. Я -- понятно, но ронин-то как умудрился нигде не засветиться до сих пор? Прямо загадка века.

- Принята, - чеканит Мелкий и желваки на скулах туда-сюда ходят.

Не нравится ему детектив Дайити, прямо вот с самого первого взгляда приключилась меж ними большая нелюбовь.

Но легавый только хмыкает в ответ. Ему, кажется, все нипочем -- и насупленные рожи братьев, и куриной гузкой сжатые губы мисс Ван, и цыканье Красавчика.

- Пройдемте в кабинет, офицер, - приглашаю я нежеланного гостя.

В чертовой юбке задница у меня обтянута и вихляет из стороны в сторону. В воцарившейся тишине я слышу, как скрипят мужские глазные яблоки, провожая каждый шаг. Боги, стыдобища какая!

- Сладкая попка! Вот что мы напишем! - радостно орет из-за полуприкрытой двери Красавчик. - Так. У кого хороший почерк?

- Не смей! - верещит Жмот.

Если бы не детектив, я бы сейчас на диван рухнула и голову подушкой прикрыла. Но вместо этого я усаживаюсь в роскошное кресло (водружаю сладкую попку на трон, как сказал бы Тан) и показываю легавому на его место -- по ту сторону стола. Нет, доверительной беседы в креслах за чашечкой кофе у нас не получится. Я здесь босс!

- Итак, чем же я могу помочь следствию, детектив Дайити?

За дверью Красавчик скандирует "Попка-персик!" и гогочут братцы (а еще шуршат обертки от конфет). Отличная дружеская атмосфера, что уж там.

- Давайте поговорим о Ян Чэне.

Я и не возражаю. Давайте. Как-то даже забавно получается. Господин Дайити излагает факты, которые никого не украсили бы, рассказывая о жизни крайне неприятного и опасного человека, настоящего отброса общества, но при этом кровь этого негодяя течет прямо сейчас у честного полицейского в жилах.

И фоном к моим размышлениям топот и вопль Юто: "Отберите у него маркер!"

- Надо же, а я и не в курсе была, - как ни в чем не бывало пожимаю плечами я. - Не видать, судя по всему, Ян Чэню удачного перерождения.

- Зато наследство он оставил хорошее. Верно я говорю?

"Ты даже не представляешь до какой степени прав, - думаю я. - И ты, легавый, часть этого наследства. Не самая удобная часть. Лучше бы Чэнь деньгами дал".

- Всё может быть.

- Я говорю о том, как быстро вы прибрали к рукам его часть кланового бизнеса, - мурлыкает Дайити и прислушивается к воплям Жмота. Битва за Шар в самом разгаре. - Если говорить терминами понятными господину Юто, то с приобретением доли Ян Чэня вы стали вторым по величине акционером в преступной корпорации "Трилистник". После вашего дядюшки, разумеется.

Я неопределенно хмыкаю в ответ. Сейчас срочно надо решить, что выгоднее: переключить внимание на себя и увести легавых по ложному следу от "Драконов" подальше или тупо слить братца Фу полиции? Себя подставлять ужас как не хочется, а братец Фу нужен мне на свободе. На нем завязаны многие важные вопросы. Что делать?

Прислушиваюсь. Кажется, Красавчика все же удалось утихомирить. Общими усилиями Мелкого, Ли и ронина. Жмота к шуточной драке допускать никак нельзя, он меры не чувствует и может покалечить немолодого уже человека.

- Неужели клану не интересно кто убил брата Чэня?

Я улыбаюсь и заказываю мисс Ван стакан апельсинового фреша и крошечный круассан с клубникой -- для полицейского. Да, я -- снобка. Это всё колледж для богатеньких девочек сказывается.

- Вы ведь спрашиваете чисто гипотетически, детектив Дайити?

- Именно. Чисто гипотетически.

Красивая у него улыбка, зубы ровные, губы четко очерченные. И сам, погань легавая, знает, что нравится девушкам. Это у него врожденное, от папочки, который имел всё, что дышало и носило юбки.

- Так вот, чисто гипотетически смерть... хм... коллеги, тем паче брата, сильно опечалила остальных родственников. Но жизнь-то продолжается. Наследство безвременно усопшего не должно пропадать только потому, что вся семья скорбит.

- А она скорбит?

- Ого! Еще как.

Интересно, на когда дядя наметил порку братца Фу? И где?

- У "семьи" уже есть подозреваемые? Кто-то из соседней недружественной семьи?

Задавая такие вопросы, легавый ступает на опасную тропинку. Нужно его срочно согнать оттуда.

- Если бы семья хотя бы на миг заподозрила, что тут замешаны соседи...

Мы враждуем с "Драконами" давно и кроваво, но их массажные салоны, "парикмахерские" и гостиницы свиданий расположены зачастую стена в стену с нашими игорными домами. Потому что война войной, а деньги всегда важнее распрей. И все же, убей они Чэня на самом деле, кровь бы пролилась обязательно. А кровь -- это, чаще всего, прямые убытки.

- Учитывая, что преступление было совершенно общественно опасным способом, глаза на него никто закрывать не собирается, - предупреждает детектив, глотая круассанчик одним махом, как пес муху. Что-то у них с ронином общее есть. Да! Отменный аппетит!

- Так разве я против? Ваша работа -- найти убийцу. Ищите.

- Но вы и клан не собираетесь помогать, верно?

- Разве я так сказала? Я вам, если разобраться, уже очень помогла, детектив.

- Неужели? - удивляется тот.

- А вы подумайте на досуге.

Еще пару минут он мозолит меня горячим взглядом. Заинтригован? Очарован? Этого еще не хватало!

- Хочу вам сделать комплимент, мисс Ямада. Вам очень к лицу новый имидж. И сумочка идеально подошла. Главное, что не подделка.

А этот откуда в теме? Теперь каждый легавый в брендах сечет? Но -- да, мне приятно, черт возьми.

Я невольно улыбаюсь.

- Даже не знаю куда можно пригласить поужинать такую изысканную леди, - притворно вздыхает детектив.

- Ась?

Я представляю себя и Дайити за уютным столиком в полумраке дорогого ресторана... и белого от бешенства Мелкого за соседним столом, сверлящего ненавидящим взглядом затылок полицейского. И Жмота с мисс Ван (взятую для компании и маскировки), падающего в обморок при виде цен в меню. И ронина, бойко подъедающего все съедобное в радиусе ста метров. И эсэмэски от Красавчика Тана самого похабного содержания. И парочку громил в дальнем углу. И еще с десяток "быков" как бы бесцельно фланирующих туда-сюда по улице. Меня прошибает холодный пот. Ужас какой! Зато теперь вы знаете какова моя личная жизнь. Никакова!

- Я...

- Скажем, послезавтра? Завтра вечером я встречаюсь с господином Макино.

- С "драконом"?

- Да. С той же целью, что и с вами, госпожа Ямада.

"Будь ты проклят, Ян Чэнь! - мысленно кричу я и топаю ногами (тоже мысленно). - Пусть в следующем рождении ты будешь котом. Кастрированным котом у старой карги!"

- Как жаль, - сдавленно блею я, кусая себя за язык. - А у меня как раз завтра свободный вечер.

Детектив поражен своим успехом не менее, чем я - отчаянием.

- Хорошо, я перенесу встречу. Значит, мы договорились?

Я обреченно киваю. Дайити Хиро уходит. Я падаю лицом в столешницу и лежу так еще пять минут.

Все ужасы, которые я только что себе навоображала, сбудутся с неизбежностью рассвета и заката. И молчаливое бешенство Мелкого, и припадок Юто, и жующие челюсти ронина, и пошлые шутки Красавчика, и...

Я. Иду. С легавым. На Свидание. И не просто с легавым, а с сыночком Ян Чэня. Хотя... может быть, этим вечером дядя Кента меня убьет? Можно я просто умру?

Звонит братец Фу.

- Слушай, Рин, - говорит он вместо приветствия. - Помоги мне, а?

Так всегда было, ни "здрасьте" тебе, ни "до свиданья", сразу к делу. Бесцеремонная наглая скотина.

- А ты не опух там, часом? - спрашиваю.

- Ничуть. У меня к тебе деловое предложение.

И голос у душегуба спокойный такой, словно это он не брата-кланника на тот свет отправил, а водички холодной попил.

- Рин, ты отмажешь меня у дяди, а я заставлю СМИ забыть о тебе. Баш на баш. А?

Значит, дядя Кента все же решил устроить показательную порку. Не в переносном смысле, не думайте. Будет как: соберется вся верхушка клана и каждый ударит убийцу палкой столько раз, сколько сочтет нужным, но обязательно до крови. Потом виновник (когда оклемается) выплатит клану немалую компенсацию. А позор ему на всю жизнь останется. Но в прежние времена могли и живьем в землю зарыть, так что прогресс в плане гуманизма налицо.

И все же, дядюшка Кента большой поклонник старых традиций, от порки не отвертеться, пусть братец Фу оставит всякие надежды.

- У меня встречное предложение, брат, - говорю я. - Ты отправляешь в полицию своего исполнителя с повинной. Придумайте жалостливую историю. Ну, например, брат Чэнь обесчестил...

- Че-го?

- Трахнул он девушку...

- Какую девушку? - тупит братец.

- Девушку "быка", который ему потом динамит под ванну подложил. Чтобы прокурор квалифицировал это дело, как убийство на почве страсти. Заплатишь его семье, поддержишь в тюрьме, потом поможешь выйти досрочно. Ты в курсе, что надо делать в подобных случаях.

- А взамен?

- А взамен, дорогой мой брат, я не сдам тебя детективу Дайити. Со всеми доказательствами. Как хитрого и расчетливого убийцу.

- Сдать? Меня? Своего брата?

- Ты своего брата убил вообще-то, - как бы напоминаю я. - Мне необходимо, чтобы дело было раскрыто как можно скорее. Лучше, если преступника поймают и накажут. Пусть и не заказчика, а всего лишь исполнителя, но чтобы все было по правде.

- Зачем это тебе?

- Чтобы ты спросил, сучий пёс! Делай что говорю, или пеняй на себя!

После визита детектива настроение у меня препаршивое и разговор с братцем Фу его только усугубляет. И почему же я должна страдать в одиночестве? Выхожу из кабинета и выписываю трындюлей всей банде... то есть, дружному коллективу нарушителей закона. Достается даже Красавчику Тану, чтобы без специального приказа не устраивал показательный бунт в нашей уютной маленькой психушке.

- Ребенок, не злись. И не обиделся твой легавый ничуть, - отмахивается Красавчик и добавляет после драматической паузы. - Так будем на шаре чего-нить писать?

Вот, что с ним делать, а?

Что мне вообще делать со всеми - с полицейским и единокровным братом его -- гангстером, с приблудным ронином (сожравшим все конфеты до единой и выпившим все запасы кофе), с братцем Фу, с дядюшкой, с вражеским кланом и с тысячей раззадоренных газетчиков и телевизионщиков? А еще эти проклятущие каблуки! И юбка!

Хрен я в таком виде поеду к дядюшке.

В моем офисе, в принципе, можно держать круговую оборону, окна бронированные на случай атаки с воздуха, но, как показывает практика, уютная гардеробная зачастую полезнее оборудованного пулеметного гнезда. Переодеваюсь в привычную одежду (да, опять черный костюм и белая рубашка) и сразу чувствую себя гораздо лучше. И демонстративно не замечаю разочарования кланников. Хорошенького, братцы мои, понемножку.

Ближе к полудню заинтересованная в правдивой информации общественность добирается до подножья "Жемчужной Башни". Внутрь, понятное дело, охрана никого не пускает, но снаружи творится полный беспредел. У каждого выходящего из здания акулы пера и микрофона откусывают по кусочку, в смысле, берут интервью. Офисным барышням это дело очень нравится и они изощряются в выдумках. Затем новостной канал присылает вертолет и штатный фотограф делает снимок, мгновенно облетевший все СМИ и сеть: зловещая фигура женщины в черном костюме, обозревающей лежащий у её ног встревоженный город. Преступная паучиха плетет коварные тенета или что-то в этом духе. Короче, я получаю свои пять минут славы. Весьма сомнительной славы, да.

А тут еще и дядя Кента подливает масла в огонь.

- Рин, какого хрена ты продолжаешь эту бодягу? - спрашивает он, тяжело дыша в трубку. - Не можешь на время залечь на дно, подождать пока всё не утрясется? (а фоном его речи служит злобный лай Боко)

Да я бы рада, но с просьбами призраков не шутят, и от потустороннего на дно не заляжешь. Оно тебя и со дна могилы достанет. А мне нужно в лепешку расшибиться, но развести, как выразился ками, братцев по разные углы ринга.

- Приедешь сегодня в "Нефритовый Лотос". Поговорим, все обсудим.

Так называется лучший ресторан братца Фу. Там у него подпольный тотализатор работает, а в подвале проводятся бои без правил. Ставки бывают просто сумасшедшие.

- Пороть брата Фу будем?

- Обязательно! - чеканит дядя. - Чтобы другим неповадно было. Он у меня до конца жизни не расплатится.

Собственно, я не против надавать поганцу тумаков. Это ведь из-за него у меня теперь неприятности и с миром СМИ, и с миром духов.

Но сначала нужно как-то добраться до ресторана. Призываю на помощь коллективный разум.

- У кого есть идеи, как мне незаметно покинуть "Жемчужную Башню"? - спрашиваю.

Идей, как всегда, много, толковых из них -- мало. Самая оригинальная от Красавчика -- спрятать меня в Шар и вынести наружу. Ну, типа, мы арт-объект продаем.

- А на утро обратно закатить, вроде, нам его обратно вернули?

- И так каждый день, - фыркает Жмот, которому бесконечные покушения на его драгоценную покупку уже надоели до чертиков. - Чем вам Шар Судьбы мешает, не понимаю? В конце концов, это не просто предмет, а долгосрочная инвестиция.

Дискуссия прямо на моих глазах скатывается к проблемам инвестирования в кризисной ситуации на рынке антиквариата и предметов искусства. Я и не подозревала, что Красавчик Тан подался (и не без успеха) в биржевые игроки. Еще и голову ломала, как это он, неизлечимый игроман, ни разу не сорвался.

Но время идет, а решение так и не найдено.

- Я смогу вывезти Хозяйку незаметно, - вдруг говорит временно насытившийся ронин и руку тянет, как школьник.

Его тут же начинают забивать авторитетом.

- Кончай выпендриваться, парень.

- Ну и расскажи, как у тебя это выйдет.

И только Мелкий молчит. Смотрит на загадочно улыбающегося Рё, потом на раздраженную меня и ставит точку в спорах:

- Сделай это.

Если мой телохранитель уверен, значит, и мне не след сомневаться. Но сначала мы сделаем вот что...

- Мин Джун, зайди ко мне.

Если кому я и могу поручить это дело, то только Мелкому. Показываю на пустой стакан, оставленный детективом. Фреш он выдул до капли, слюна осталась на краю. Этого достаточно.

- Мне нужно сделать тест ДНК.

И протягиваю упаковку стерильных перчаток, чтобы в серьезности намерений никаких сомнений не возникло.

Телохранитель приподнимает одну бровь, потом натягивает перчатки и пакует улику в чистый "файл".

- Сравнивать надо с материалом покойного Чэня.

Вторая бровь взлетает вровень к первой.

- Угу. И никому не слова. Никогда.

Укор застывший в глазах Мелкого сразил бы наповал атакующего носорога. Да, да, да, мне очень стыдно.

- Прости. Это не моя тайна. Отчет нужен как можно быстрее.

- Сутки, - говорит тот. - Самое меньшее.

Ну и ладно. Очень надеюсь, что за эти сутки ничего эдакого экстраординарного не произойдет. Или все же заехать по дороге к дяде в храм и хорошенько помолиться кому-то из Богов Удачи?

Мне самой интересно, что придумал Рё, и отчего он так уверен в себе, ведь я даже переодеваться обратно в юбку не стала. Только сумочку захватила. Она мне сразу понравилась -- и фасоном, и цветом (Малинового мусса! Охренеть!)

Пока лифт несет нас вниз, я рассматриваю ронина внимательнее, чем обычно. И словно вижу в первый раз. Смешные вихры на макушке, длинная челка, как у школьного хулигана, бандана на шее и её узелок прямо на кадыке - прыгает туда-сюда, спортивный костюм из тех, что таскают уличные гопники, а на ногах самые дешевые кеды. Вокруг обгрызенных ногтей заусенцы черные, одна щека побрита хуже, чем вторая. Чучело чучелом, одним словом. Но, покусай меня Боко, если у этого парня нет собственного покровителя-ками. Я почти что нюхом чую приторный сандаловый запах сверхъестественного, исходящий от ронина.

Мы спускаемся на подземную парковку, где за каждой машиной по репортеру сидит с камерой наготове.

- Не смотри ни на кого, Хозяйка, только себе под ноги, - приказывает ронин и властно берет меня за запястье. Прямо, как Красавчик Тан когда-то. Очень сильная хватка, уверенная. И почему-то я ему верю и подчиняюсь без вопросов.

Для надежности я зажмуриваюсь и топаю нога в ногу с Рё, стараясь не сбиваться с ритма.

Открываю глаза, когда внедорожник уже катит по вечернему проспекту. Я поверить не могу в то, что произошло с нами.

- Ты сам им глаза отвел или твой ками? - спрашиваю напрямик. - И не вздумай отпираться! Я тоже вижу призраков, демонов и духов.

- Значит, наша встреча -- это судьба, Хозяйка Рин, - смеется ронин. - Практически, шар судьбы. Или воля Небес. Как тебе больше нравится?

- Ты не уворачивайся от разговора. Я тебя спросила, что это был за трюк?

До сих пор я ни с кем не делилась этой тайной, не признавалась никому. Ни дяде, ни Красавчику. А тут какой-то бродячий мошенник не просто из той же породы, что и я оказался, он еще и пользоваться своим даром умеет. С выгодой для себя! Да у меня просто шок и когнитивный диссонанс в одном флаконе. Я тоже так хочу!

- Тут всего по чуть-чуть. Немного психологии, немного наглости и совсем мало сверхъестественного. А твой ками в кедре живет? Стеснительный, да?

Это Сяомэй-то стеснительный? Он однажды прямо при мне самоудовлетворением занимался, скот этот безрогий! Я сейчас очень зла на Сяомэя. Сколько раз просила -- научи колдовству какому-нибудь простенькому. Ни в какую! Жадина!

- А у тебя он где живет? Тоже дома?

- Нет, что ты! У меня и дома-то своего нет сейчас, - отвечает Рё. - Я дружу с ками горы.

И гору называет. Одну из тех священных, что в лесном заповеднике. От зависти я готова повеситься на поводке Боко.

- Так случайно вышло, еще в детстве. Я же деревенский, Хозяйка Рин, - смущенно признается ронин. - Я по этой горе шарился, едва на ногах научился стоять.

Всё с господином Абэ ясно. Если тебе покровительствует могущественный ками священной горы, то закона, легавых, журналистов и прочих напастей можно не бояться. Это только моё хамло бесстыжее ни на что не годно, кроме пакостей.

Смотрю на спидометр, Рё гонит так, словно у него свидание с дорожной полицией запланировано.

- Тебе, небось, ни разу штраф за превышение скорости не выписывали, да?

Он хохочет, да так заливисто, совсем как мальчишка, что и мне хочется улыбаться. Зубы белые блестят, острые. Вот что значит хорошая экология, детство, проведенное в деревне, и здоровый крепкий желудок.

- Теперь возьмешь меня к себе в клан? - спрашивает Рё и лукавым черным глазом косится. - Я тебе пригожусь, Хозяйка Рин.

- Я подумаю, - отвечаю. Просто из вредности. И немного от зависти. Чтобы не всё так уж просто доставалось этому баловню судьбы. А то и ками у него могучий, и в клан примут без испытательного срока. Не жирно ли будет?

- Расскажи про ками горы. Какой он?

- А разве ты не торопишься на встречу с кланом? - вопросом на вопрос отвечает ронин.

А я понимаю, что совсем не хочу участвовать в порке брата Фу. Нет, хорошо было бы ему по яйцам врезать, как следует. А стоять смотреть, как из-под бамбуковых палок летят кровавые брызги, и самой лупить по живому мясу -- не хочу. Прямо тошнота накатила, едва представила себе все в красках.

- Я с дядей должна поговорить. А уж когда мы это сделаем -- до или после экзекуции, уже мне решать. Покатаемся час-полтора, а скажем - в пробку попали.

Рё изумлено таращится на меня секунд пять, но затем везет к реке, в новомодный парк, где молодежь катается на роликах. Там оказывается есть специальное место для парочек на машинах. Вид открывается красивый и в салоне можно покувыркаться безнаказанно.

Но мы-то с Рё не парочка, мы залезаем на теплый капот и сидим там, как бродячие коты на подоконнике. Сияют огнями небоскребы (а ярче всех моя "Жемчужная Башня") и колышется их отражение на черной воде. Я сумочку под зад подложила. Сразу видно дизайнерская вещь -- вместительная, легкая и мягкая, как подушка. Ронин про ками рассказывает, и так мне хорошо, как никогда прежде. Даже, когда в детстве Красавчик на сон грядущий колыбельную пел -- про долю нелегкую разбойничью, так уютно не было. После его песенок мне порой головы отрубленные снились, но это пустяки.

- А лисы-оборотни на той горе живут? - спрашиваю.

Вот честное слово, у меня столько более важных вопросов есть, но на ум приходят только лисы. Дурочка я, да?

- Говорят, что живут, - ухмыляется Рё. - Здоровенные такие. С девятью хвостами. Глазищи -- во! Зубищи -- ого-го!

Обормот вредный! А настырный -- ужас!

- Возьми меня к себе, Хозяйка Рин, - снова просит он. - Я тебе буду каждый день про лисиц рассказывать.

- Сказала же, подумаю еще, - уворачиваюсь я и с сожалением смотрю на часы. - Нам уже пора.

Появляюсь в "Нефритовом Лотосе" слишком поздно, с братом Фу уже закончили и все разъехались. Это нехорошо. Дядя такого мне не скоро забудет и простит далеко не сразу.

А вот и он. Звонок и тот сердитый.

- Как тебя понимать, Ямада Рин? - спрашивает дядя Кента строго. - Я хочу тебя видеть прямо сейчас. Даю тебе двадцать минут.

И это не притворная строгость. Если я что-то знаю о нраве дядюшки (а я очень даже в курсе), то сейчас он просто в бешенстве.

Ронина просить не пришлось, он успел домчать до дядюшкиного дома за какую-то четверть часа.

- Жди меня тут, - говорю. - И что бы ни случилось, внутрь не заходи.

Возле ворот стоит шлюховоз -- тошнотворно-розового цвета тачка, от которой за десять шагов прет дешевыми духами. Я уже говорил, что у дяди Кенты вкусы старомодные, он любит девок, у которых прямо на лбу всё написано. Губы на пол лица и сиськи выпадающие из кружевного корсета -- в ассортименте.

Если он вызвал шлюх, значит порка прошла на "ура", кровь кипит и дядя жаждет продолжения банкета. Основным блюдом будет жестокое веселье с девкой (глупо хихикающей голой куклой в желтом парике, выглядывающей из ванной комнаты), а грызня со мной пойдет как холодная закуска. Такое себе канапе с черной икрой.

- Ты, дрянь такая, от рук отбилась, - рычит дядя Кента прямо с порога. - Давно я тебя уму-разуму учил?

Вообще-то очень давно, почти двадцать лет назад. Но я до сих пор помню ту пощечину. Как у меня голова не отвалилась от удара, до сих не понимаю. Дядя тоже должен помнить, у него шрамы на запястье -- два ряда моих зубов, без клыков, они тогда только выпали.

Я кланяюсь и выдавливаю из себя:

- Я прошу прощение за доставленные неудобства, Отец.

- Ты должна наказать Мелкого со всей суровостью. Балаган с газетчиками - это его вина!

Ничего себе заявочки! Он-то тут причем?

- Нет, это моя вина, - упираюсь я.

- А я сказал: Мелкий - виновен! - орет дядя и швыряет в меня банку из-под пива. Не с целью попасть, а так... типа, мусор к мусору.

Чего он к Мин Джуну докопался-то? Тот, с какой стороны ни посмотри, идеальный кланник.

- Он -- мой человек.

- Он - брат из клана "Трилистника", прежде всего. А значит, мой с потрохами. Хочешь, чтобы я сам употребил власть? Я могу. Мало никому не покажется.

- Хотите убрать от меня по-настоящему преданного человека?

- Пора завязывать с играми в честную бизнес-леди, - кривится, как от кислого, дядя. - Ты -- наследница клана и должна находиться при мне. Здесь, в этом доме. Тогда не будет фотографий, не будет скандалов. Потому что тут у меня не какая-то фирмочка, а логово клана.

- В гробу я видела этот сраный дом, - нет, я не срываюсь на крик, говорю четко, спокойно и по существу. - Я делаю вам две трети прибыли. Я, а не ваши "быки", которые только ребра ломать да почки отбивать умеют.

- Не мне, а клану.

Ах вы ж посмотрите, сколько пафоса на ровном месте. Щеки надул, пузо выпятил.

- Ты определись все-таки с приоритетами, дядюшка Кента. Что главнее -- ты или наш клан?

Я сознательно нарушаю все приличия, обращаясь к нему, как к равному. И дядюшку аж вспучивает всего от злости.

- Короче, мелкая зараза, ты съезжаешь из небоскреба и из своей понтовой квартирки. Завтра же! Переезжаешь ко мне и начинаешь вести себя, как наследница клана.

- А иначе?

Дядюшка омерзительно подмигивает единственным глазом и клыки желтые свои скалит. Ну прям, брат-близнец Боко. Куда, кстати, собачий выродок делся? А псина возлежит в кресле и каждой клеточкой уродливого тела впитывает витающую в воздухе ненависть. Глаза от удовольствия закатил. Еще бы! Его главного врага так унижают! Ням-ням...

- А как наказывают непослушных девчонок? - вопрошает дядя.

- Лупят по щекам?

- Отбирают игрушки. Твои живые игрушки, Ямада Рин.

Он-то думает, что угрозами выведет меня из себя, заставит беситься, просить или же орать. А мне вдруг становится на диво спокойно и легко. Дядюшка Кента, наконец-то, почуял, что мы с ним поменялись местами: я не младше, я -- моложе, а он не старше, он -- старее. Небольшая, но существенная разница, верно? И кто-то (и я даже знаю кто) напел ему в оба уха, что племянница выходит из-под контроля. Практически, уже вышла. Так недолго и власть в клане потерять. А чтобы её не утратить, нужно что сделать? Правильно! Превратить самого сильного и потенциально опасного соратника в "шестерку" на побегушках. Под благовидным предлогом, естественно.

-Угрожаешь мне?

- Предупреж-ш-ждаю, - шипит дядя, видя, что его посулы подействовали как-то не так, как планировалось.

- Я подумаю над твоим предложением, но ничего не обещаю.

Сама не ожидала от себя такой наглости. Дядюшкин глаз тут же наливается кровью, физиономия пунцовеет и волосы на макушке дыбом встают.

- Что? Что ты там лепечешь? Как со старшим разговариваешь, мразь?

Боко тоже возмущен. Он спрыгивает с кресла и бросается на меня с рычанием. У скотины явно мания величия, он считает себя большой и страшной собакой. У дяди, кстати, тоже не всё с головой в порядке. Он мне пощечин хочет надавать. Ему жить надоело, что ли?

Я отфутболиваю псину и отбиваю дядину руку. Главное, удержаться от удара ногой с разворота, чтобы старый скот летел в другой конец комнаты.

Так, Хозяйка Рин, держись! Помни, что бить старикашек нехорошо. Но как удержаться от жгучего желания швырнуть в перекошенную харю что-нибудь? Ну, хотя бы, сумочку. И прямо в нос попасть! Дядя умывается кровавой юшкой, Боко аж заходится от лая, а я покидаю поле боя. Бегом, правда, но зато с высоко поднятой головой.

Ронин уже мечется возле тачки, как пес на цепи -- весь взъерошенный и злой.

- Ну? Что там такое? Что случилось? Ты как, Хозяйка?

- Ходу отсюда, - приказываю я, прыгая на переднее сидение. - И лучше, если ты будешь молчать всю дорогу.

Рё беззвучно закрывает рот на воображаемый замок и выбрасывает невидимый ключ в окошко. Понятливый какой!

Дядюшкины угрозы это очень серьезно, очень-очень. И прежде чем начать действовать, я должна как следует всё обдумать.

"Что же теперь делать?" - думаю я и грызу ногти. Знаю, вредная привычка. В детстве бывало вообще до мяса сгрызала, потом, когда у врача полечилась, вроде прошло. Лет семь держалась, маникюр-бальзам-все дела, думала поборола я эту напасть. Но то, что я только что отмочила, называется -- бунт. Более того, неуважение к авторитету старшего. Наказание за эти проступки воспоследует непременно. Фантазия у дядюшки Кенты богатая, он придумает, как меня побольнее прищучить. Эту сумочку цвета малинового мусса, которой я засветила в лицо главе клана, я буду до конца жизни выкашливать. Но это будет потом, а пока же я сгрызаю свои красивые ноготки под корень. Когда же на мои пальцы становится страшно смотреть, я уже знаю, что мне делать.

Сначала я набираю господина Юто.

- Жмот, немедленно переведи мои личные активы на оффшорные счета.

Тот даже спрашивать не стал зачем и почему мне это понадобилось. Прятать денежки? Через анонимных посредников? Среди ночи? Да запросто. Это же любимое занятие!

Теперь займемся Мелким:

- Мин Джун, - говорю. - У тебя есть шесть часов, чтобы исчезнуть из страны. Лучше всего легально, но как можно дальше. Подумай, где тебе лучше провести следующие полгода.

- Что с тобой? - спрашивает он тоном, от которого хочется выть. - Ты ранена?

- Со мной все отлично. Меня Рё домой везет. А ты делай, как я сказала. О деньгах можешь не беспокоиться.

Последнее о чем станет волноваться Мелкий -- это как раз деньги.

- Мин Джун, со мной действительно все хорошо. А если не смоешься и что-то случится с тобой, то мне будет очень плохо. Понимаешь?

Он понимает, благодарит и отключается. Будем надеяться, что телохранитель понял всё правильно.

Остается только Красавчик. А его спасать не надо. Это он меня спасет.

Звоню ему один раз -- не берет трубку. Звоню снова. Абонент вне зоны доступа сети. Продолжаю вызывать еще и еще. Когда он меня из приюта забрал, то я не умела ждать. Красавчик сто раз объяснит, что выйдет из дома ровно на двадцать минут, я сто раз соглашусь. И только он за дверь, как я начинаю орать благим матом, его звать. И почему он тогда не бросил меня?

- Ребенок, ну чего тебе? - наконец-то отвечает Тан. - Я в постели лежу, с сигарой, с бутылкой и с девчонкой. Имей совесть, а?

- Красавчик, я только что дяде по морде сумкой врезала, - честно признаюсь я.

Тан минуту или две переваривает новость. И первым делом спрашивает:

- Ты бабло спрятала?

- Угу.

Думаю, у друга и защитника -- как гора с плеч.

- Ну, так и не ссы. Я с главарями сейчас перетру. Всё путем будем.

- Тан, там всё очень серьезно, - предупреждаю я. - Он меня решил на цепь посадить.

- Хех, да всё к тому шло, ребенок. Но ты точно баблос распихала по углам?

- Да, точно. Не волнуйся, я всё помню.

Еще бы я забыла урок номер один, преподанный Таном едва ли не на следующий день после знакомства. Мне дядя, купившись на скромный вид, дал денег на мороженое. Красавчик это дело просек, словил в темном уголке, перевернул вверх тормашками и вытряхнул монетки, как из копилки. И снова на ноги поставил, а себе на них пива купил. Урок назывался "Если у тебя завелись бабки, а ты -- сопля соплей, то их надо не в карманах таскать, а прятать понадежнее". Поэтому -- да, сначала прячем бабки.

- Вот и славненько. Езжай домой и спать ложись, я разберусь тут.

Собственно, дело не в том, что главари мне не доверяют. У нас никто никому не доверяет. Либо ты держишь кого-то за яйца, либо тебя держат. Во всех смыслах, да. Система сдерживаний и противовесов, мать её. Опять же, я -- девочка. С девочками в нашей среде совсем не принято считаться. И только у Красавчика получится расписать, что они получат, если в сваре с дядей встанут на мою сторону. Репутацию бабы с мужскими крепкими... амбициями (а не тем, о чем вы только что подумали) я кровью зарабатывала последние десять лет.

И тут я замечаю, что ронин несется по магистрали, словно за нам гонятся демоны. Оборачиваюсь. Не демоны, конечно, но определенно кто-то нас преследует. На трех здоровенных черных тачках. Этого еще не хватало.

- Держись, Хозяйка Рин. Сейчас на мосту мы от них оторвемся, - говорит Рё и притапливает педаль газа.

Слава Богам, что уже ночь и мост практически пустой, иначе аварии было бы не избежать. Но нас все равно догоняют, подрезают и прижимают к ограждению. Таинственные преследователи высыпаются из машин, как горох из стручков.

- Сиди здесь, - бросает Рё и выскакивает наружу, так резво, что я даже крикнуть "Стой!" не успеваю.

Ну куда, куда он против дюжины бойцов? Совсем безголовый! А мозгами шевельнуть чуток, не, не судьба? Обычная гопота на шикарных заграничных автомобилях за отечественными внедорожниками по улицам не гоняется. Значит, кто-то из своих. Либо "лотосы", либо "драконы". Ни тем, ни другим не выгодно делать мне больно. Дядя Кента мне собственноручно морду может расквасить, но, упаси Боги, чужие обидят его наследницу.

Но ронин в такие тонкости не посвящен, а подумать ему лень. Зато ему, видимо, совершенно не лениво меситься с двумя "быками", что подскочили к нашей машине самыми первыми. Одного любимец ками священной горы кидает через себя, ломая руку в локте, второго встречает ударом ноги в живот. И не похоже, что он собирается останавливаться. Даже после первого щелчка предохранителя. Тоже мне нашелся герой-одиночка!

Выскакиваю из машины и ору во всю глотку:

- Перестань! Хватит!

Ронин не сразу, но подчиняется. Раздувает гневно ноздри и что-то бормочет себе под нос, но отходит.

- Воспитанный у тебя... хм... питомец. И храбрый. А куда Мелкого дела? В утиль сдала?

Сказавший это, выходит наконец-то из-за спин своих бойцов. Макино Томоэ -- глава Драконов и старший брат Кохея, собственной персоной. Снизошел, значит, до "какой-то девки из Трилистника", ну-ну.

Был бы здесь Красавчик Тан, он бы заценил шмотки, которые Томоэ напялил на себя великолепного. Точнее, позволил им облечь это идеальное тело. Ну, или как он там привык выражаться?

- Я тебе не рада, Макино, - говорю я. - Какого черта ты вытворяешь?

Обольстительный Томоэ медленно приближается, облокачивается на капот и окидывает меня эдаким снисходительным взглядом главного самца в стаде. Типа, глазами раздевает. Пуговичка за пуговичкой, бретельку с плечика и всё такое... Слюни пускает, кобелина. Вот, как в такой обстановке одеваться женственно?

- А теперь застегни всё обратно, извращенец, и сделай как было, - говорю я. - Пока я не навоображала, как носок моей туфли со всего маху врезается тебе в промежность.

При этом я кровожадно пялюсь на ширинку его брюк, чтобы и его воображение заработало в нужном направлении.

- Ладно, шутки в сторону, - говорит король всех борделей. - Мне надо с тобой поговорить наедине, Ямада Рин.

- О чем?

- О семейных делах.

Ух, как мне это не нравится. Когда улыбаются вот так вот краем рта и демонстрируют при этом клык.

- Тебе уже сказали, что человечество изобрело мобильные телефоны? Зачем было гнаться, устраивать показуху?

Томоэ только руками разводит. Да, я уже знаю, что пристрастие к дешевым понтам не лечится консервативными методами, а отрезать пришлось бы слишком много.

- Давай поговорим наедине, Ямада. Как брат с сестрой.

- У меня нет братьев, Макино.

- Так и у меня сестер не завелось, - парирует он.

Мы отходим в сторонку, оставаясь в поле зрения его охранников и ронина. Если бы не заявленная тема (в моем случае -- слишком актуальная и болезненная), то я бы его послала подальше, честное слово.

- Где ты чучело это окопала? - спрашивает Томоэ, кивая на Рё.

- Где взяла, там уже нету, - огрызаюсь я. - Давай-ка к делу. Чего надо?

Утиль для Мелкого я ему еще припомню!

Смазливая до неприличия физиономия главы клана дивным образом обретает серьезное выражение. Надо же, он умеет не только взглядом раздевать.

- Ты сегодня встречалась с детективом Дайити, - говорит (и это не вопрос) - Он расследует смерть Ян Чэня. Что ты ему сказала?

- Пока ничего особенного. А что?

- Он всё еще считает, что это сделали "Драконы"?

- А это они? - прикидываюсь я несведущей.

- Нет, но я могу предоставить доказательства, что заказчиком был мой младший братец.

Удержать на лице маску спокойствия мне не удается. Нижняя челюсть сама по себе отваливается. Позор тебе, Ямада Рин!

- Решил избавиться от брата?

Неужели узнал про отцовство Чэня? От кого? Когда? У меня аж дыхание сбивается от волнения. Как же я теперь наказ призрака выполню?

Томоэ морщится, как от глубочайшего разочарования во всем человечестве. Это он правильно делает. Если человеческая раса породила такого, как он, подонка, то грош ей цена.

- Я разве изверг какой-то, чтобы родную кровь в тюрьме сгноить? - немного обиженно бухтит он. - Пусть тусуется за океаном, денег ему хватит надолго и я без помощи не оставлю. Но не здесь.

- А если братец сумеет отмазаться?

- Не, Ямада, без вариантов, - хихикает Томоэ. - У меня проколов не бывает. Здесь Кохею тюремный срок будет светить еще очень долго.

- Понятненько, - бормочу я и в голове мысль только одна: "Вот это я вляпалась, так вляпалась!"

Не зря покойный Чэнь вмешался, никакая это не причуда была. Он почуял, что Судьба как игрок в бильярд уже прицелилась кием, намереваясь столкнуть два ярких шара. Но я-то как смогу противостоять высшим силам?

- Ну и? Поможешь мне?

Надеюсь, у меня сейчас глаза не бегают из стороны в сторону, потому что я не представляю, как поступить в этой ситуации. Отказаться? Старший Макино другим способом, но сольет информацию полицейским. Согласиться? А завтра Томоэ узнает про брата Фу (такие вещи в секрете не утаить) и решит, будто я в сговоре с Кохеем. Или, того хуже, стучу на своих же кланников. В свете ссоры с дядей, эти слухи могут мне дорого стоить.

Ладно! Снова последую совету Красавчика, гласящему: "В непонятной ситуации -- начинай торговаться!"

- А что мне с этого обломится? - спрашиваю я. - В чем моя выгода? Ты даешь пинка братцу, детектив закрывает дело, прокурор весь в шоколаде, а что получаю я и мой клан?

- Какая же ты всё-таки меркантильная сучка, Рин, - говорит Томоэ и пялится на мою грудь.

- Госпожа Ямада, - педантично поправляю я. - Или на худой конец -- Хозяйка Рин. В остальном - ты прав.

- Я могу уступить "Трилистнику" кое-какую спорную территорию. Без всяких предварительных условий, - заявляет он и продолжает таращиться на третью сверху пуговицу моей рубашки. Ему там медом намазано?

- Макино, - злюсь я. - Представь, что у меня на лбу выросли сиськи. Так тебе проще будет смотреть в глаза во время разговора.

О! Подействовало! Вот зачем этому сукину сыну такие длинные ресницы, а?

- Если бы я стояла во главе клана...

- Поэтому я к тебе и обратился. Старик Кента, тот с меня живьем шкуру спустит при встрече, - деланно ухмыляется "дракон". Не радует его мысль о том, кем я запросто могу стать когда-нибудь.

И тем самым дает мне возможность потянуть время. Ура! Кажется, я спасена.

- Тем более, я должна уговорить дядю, - быстренько отмазываюсь я. - Хотя бы попытаться.

- Так ты согласна?

- Почти. Если клану эта сделка на пользу пойдет, то почему бы и нет. Ничего личного. Но тебе-то чем Кохей насолил? Родная же кровь.

- Псих он форменный. Если бы не покойный папаша, то я бы его еще в детстве в психушку запер.

- Вот как.

Словом "псих" в нашем тесном сообществе могут назвать и гея, и педофила, и фаната классического балета. Лично я с младшеньким Макино не знакома, не довелось как-то. Но если бы за парнем водились странности, слухи просочились бы непременно. Ни для кого ведь не секрет, что мой дядюшка большой поклонник секса с утоплением.

- Позвони ему, - просит Томоэ. - Порешаем все по-быстрому.

Ага! Оторви я дядю от той девахи, и завтра он мне точно голову оторвет.

- Куда-то торопишься? - любопытствую я. - Да так, что утра не можешь дождаться?

Я угадала, но "дракон" не хочет признаваться и отступается.

- Ладно, но предложение действительно до трех пополудни.

Вот и договорились.

Возвращаемся к машинам. "Дракон" не пытается изображать джентльмена, и слава всем Богам. Галантность у повелителя всех шлюх специфическая -- липкая какая-то.

- Говорят, ты сегодня блистала в брендовом наряде, хотел бы я глянуть на тебя в юбке...

- Нагло врут.

- Жаль, - мурлыкает этот блудливый кот и тут же показывает когти, обмениваясь с Рё жесткими взглядами.

Воздух между ними прямо искрится от злобы. Отчего бы это вдруг? Так-так!

Ронин ни слова не сказал, ни о чем не спросил. Что ж, умение держать язык за зубами нынче в большой цене. Я всё жду, что он снова свое нахальное: "Возьми меня в клан, Хозяйка Рин", повторит, но Рё лишь на дорогу смотрит. Даже как-то обидно.

- Ты тоже какое-то время постарайся не высовываться, - говорю я на прощание. - Сам видишь какие у нас тут дела.

- Постараюсь, - сухо отвечает он. И не попрощавшись уезжает.

На часах половина второго ночи, мне как-то не до перепадов настроения отдельно взятого бродяги-наперсточника, мне бы до кровати добежать и лицом в подушку упасть. Третье правило Красавчика Тана гласит : "Нечем заняться -- ложись спать".

- Явилась, шалавень? - перекрикивая сопение, хлюпанье и страстные вопли, приветствует меня Сяомэй. Он, как обычно, порнуху смотрит.

- Иди ты... - шепчу я, скидывая туфли и на полусогнутых вползая в гостиную.

- И куда же?

Показываю на экран. В самый центр композиции, так сказать.

- Прямо вот туда, скотина бесчувственная.

Ками сладостно хрюкает, отправляя в рот горсть чипсов. Он сегодня в четырех халатах один другого роскошнее. Нижний -- снежно белый, следующий - с голубым узором, затем -- цвета морозного неба, и, наконец, аспидно-синяя парча. Совсем сдурел.

- Пиво будешь?

Кто ж откажется? Но сначала -- в душ, под горячие струи.

Моюсь, вообще с закрытыми глазами. Что-то я устала сегодня, просто вот хоть на пол ложись и засыпай. Тяжелый был день. Но у меня есть проверенное средство от всех печалей -- моя любимая желтая пижамка. Подарок Красавчика. Я ныряю в неё, как птенчик под бок к мамочке. Мяконькая, тепленькая, уютненькая пижамка. С капюшончиком.

- Пиво!

Сяомэй мне уже и баночку открыл. Холодную, всю в капельках конденсата. Нет, ну точно у ками сегодня праздник какой-то. Стотысячное ругательство каркнул что ли?

Я делаю глоток, потом второй, плюхаюсь на диван и моментально погружаюсь в блаженную прострацию. Боги, как же хорошо!

Ками садится рядом и переключается на канал с мультиками. Да, да я помню, что у духов очень тонкое чувство гармонии. Я и моя пижамка идеально сочетаемся с глазастыми мультяшными монстриками.

- Может, плохое что случилось? - спрашивает Сяомэй.

- Плохое? Что у меня сегодня случилось плохого? - тяну я, пытаясь сгенерировать хотя б одну мысль, но мозг стремительно растворяется в пиве, глаза слипаются. - Да фиг его знает... О! Я сумочку у дяди забыла... Цвета малинового мус-с-с-с... хррррррр!

Сплю.

День четвертый

Опять утро. Снова резкий и долгий звонок в дверь.

Да что ж такое делается, а? Я заставляю себя открыть глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света, бьющего в панорамное окно. И первая, на грани панической атаки, мысль: "Где я?", которая возникает всегда стоит мне проснуться не в собственной кровати. Я уже говорила, что регулярно хожу к мозгоправу -- к доктору Сано? Учусь справляться с детскими травмами, типа. Дядя затею эту считает капризом избалованной девчонки и пустой тратой денег. А я ему, в ответ на все упреки, обычно припоминаю показательную казнь предателя совершенную прямо на моих глазах. Отличный педагогический прием для восьмилетнего ребенка, чего уж там. Чувака закопали живьем, а я после этого полгода писалась в кровать. Зачем я все это рассказываю? Чтобы понятно было -- я из настоящего гангстерского клана, а не из клуба озабоченных домохозяек. У меня очень нервная жизнь и нездоровые рабочие отношения. Поэтому не нужно пугаться, если я, разбуженная ни свет ни заря, ору от злости:

- Какого черта? Кого принесло?! Пошли все в жопу!

Распахиваю дверь и вижу мужика в снежно-белом костюме. Как будто смутно знакомого.

- Ты кто такой, хрен морозный?

А если бы не ходила к психотерапевту, то просто выстрелила бы ему в голову. Чувствуете разницу? Вот!

- Хм... - невольно пятится назад сбитый с толку мужик. - Я... как бы... хозяин жилого комплекса, мисс Ямада.

О! Теперь я его вспомнила. Это же господин Ким!

- Чем обязана столь ранним визитом?

Ким вытягивает шею и пытается заглянуть вглубь квартиры. Что он собирается там увидеть? Головы замученных жертв?

- Да вы проходите. Не обращайте внимания на беспорядок. Я все равно уже проснулась. Хотя обычно встаю на три часа позже, - вещаю я голосом настолько медовым, что только глухой не услышит в нем отчетливый привкус дёгтя.

- Когда вы вселялись, мисс Ямада, то обещали избегать неприятностей. Клялись, что будете жить тихо и незаметно.

И на цыпочках крадется в гостиную. Вестимо, боится разбудить десяток пьяных бандитов.

Вообще-то, когда я вселялась, он ползал на коленях и благодарил за вызволение старшего сына-игромана из лап одного из клановых букмекеров.

- Я так и живу. Ухожу рано, возвращаюсь поздно. Вечеринок не устраиваю. Неужели поступили жалобы от соседей?

- А вы как думаете, мисс Ямада?

Я-то? Я думаю, что может дядя прав, и я зря отлежала на кушетке у мозгоправа столько часов, если от желания спустить незваного визитера с лестницы аж пальцы сводит.

- Откуда же мне знать? Я ни с кем так и не успела познакомиться.

- Ваша... хм... работа, мисс Ямада, неожиданно привлекла повышенное внимание СМИ. Соседей беспокоит количество репортеров, - бормочет арендодатель.

А сам зыркает вокруг, ищет к чему придраться. И не находит ничегошеньки. Квартиру каждые три дня убирает приходящая тетенька, а на кухне я появляюсь крайне редко. И даже сейчас Сяомэй успел спрятать все пивные банки. О том, что тут проживает живой человек напоминает только смятый плед на диване... Ох! Это, что же, ками меня укрывал ночью? О как! Но на господина Кима почти стерильная чистота действует парадоксально -- он начинает наглеть:

- Люди платили огромные деньги за конфиденциальность и покой, мисс Ямада. Они не хотят, чтобы каждый их шаг за пределы жилого комплекса сопровождался фотовспышками. Ваша скандальная публичность отрицательно сказывается на имидже этих очень уважаемых людей.

- Подайте в суд на СМИ, - советую я, мысленно приготовившись к тому, что эта жадная сволочь сейчас начнет качать права. - Шумиха раздута без каких-либо веских причин. И, к слову, я тоже заплатила огромные деньги за эту квартиру.

- Ваше окружение и способ жизни...

Понеслось! Клеймить чужие пороки -- святой долг законопослушного гражданина, я помню-помню. Но господин Ким как оратор превзошел всех предыдущих. Настолько, что Сяомэй вылез из кедра -- и прямо заслушался.

- Мне сложно это говорить, но я вынужден предложить...

В этот момент в дверь опять звонят.

- Одну минуточку, я открою. Может быть, это кто-то из потревоженных соседей, а? Хотелось бы услышать их мнение лично, а не в вашем захватывающем пересказе.

Иду открывать и думаю, что господину Киму пора убедиться насколько мое окружение умеет быть некомфортным. Послать что-ли "быков" - сжечь его спортивную машинку? Мне сейчас нельзя съезжать отсюда ни в коем разе. Давать дяде еще одну причину затащить меня в его логово? Нет уж.

Короче, открываю дверь... Что это такое?

Красавчик Тан в черном костюме и белой рубашке? В черных лаковых туфлях? В носках? С траурной белой лентой на плече?

А рядом Мелкий (которому приказано было немедля исчезнуть!) и остальные "старшие братья" количестве двадцати человек (в том числе и брат Фу -- зеленоватый, но живой). Все они в черных костюмах и с белыми повязками.

Я лишь рот успеваю открыть, а братва уже начинает кланяться.

- Э...

- У нас новости, Хозяйка Рин, - говорит Мелкий с нажимом (и бровями туда-сюда дергает, типа, намекает, что неспроста всё). - Позволь твоим братьям войти.

Позволяю, конечно. Брови у Мелкого кого хочешь напугают. А "старшие братья" дружно разуваются (Мелкий аж зубами скрипит, когда видит чужие мужские туфли у входа), и так же дружно маршируют в гостиную, а там, не обращая внимания на забившегося в дальний угол господина Кима, усаживаются прямо на пол в строгом порядке (как на встрече с дядей -- на его личном подворье). Что уже само по себе подозрительно. Либо они пришли меня на расправу забирать, либо с предложением низложить дядю, либо...

- Мы выражаем тебе глубочайшие соболезнования, Старшая Сестра, - торжественно говорит Красавчик. - В связи с неожиданной кончиной Отца Кенты. Позаботься о нас, Старшая Сестра Ямада Рин.

Кланники совершают низкий ритуальный поклон, а я... Первое, что едва не срывается с моего языка: "Это не я!", но мне на плечи ложатся прохладные ладони ками-невидимки.

"Цыц! - шипит он на ухо. - Завали хлебало, дура. И спроси, что случилось с дядюшкой"

Да что с ним могло случиться-то? Шлепнули его -- вот и весь случай. Кто-то, но точно не я. И не надо быть великим детективом, чтобы представить, как все это выглядит со стороны. Не исключено, что я вчера была тем человеком, который последним видел дядю живым. За исключением той проститутки.

"Ну, не тупи, идиотки ты кусок, - рычит невидимый Сяомэй. - Спроси их о случившемся. Быстрее! Но чтобы не выглядело подозрительным"

- Братья, я не понимаю... - растерянно выдавливаю из себя я, хотя на самом деле всё я понимаю, только не до конца.

- Твой дядя этой ночью окочурился, - говорит Красавчик, которого "старшие братья", по всей вероятности, уполномочили вести переговоры с наследницей клана. - Помер он, конечно, как мужик, чего уж там, но как-то шибко подозрительно.

"Как мужик" - это значит в постели (а в дядином случае - в ванне) с женщиной. Чего и следовало ожидать в его возрасте.

- А девка что говорит? - спрашиваю.

- Ничо не говорит. Она плавала в ванне тоже мертвая. То ли он её сначала притопил, а потом склеил ласты, то ли когда Кента с копыт рухнул, то девку кто-то... следом отправил. Хрен его поймешь, что там на самом деле случилось.

В моей просторной, вызолоченной солнцем гостиной устанавливается тишина и только в углу тихо поскуливает господин Ким, уже нафантазировавший себе ужасов, почерпнутых в основном из гангстерских боевиков. А может и вправду ему язык отрезать потом? Шутка.

- Полицию вызвали?

- А как же! И пока они там обводят мелком тело Кенты и ковыряются в бумажках, мы к тебе рванули.

Могу себе представить разочарование легавых, когда они впервые попали в логово "Трилистника" на вполне законных основаниях, а там не только компьютера, там даже мал-мальски ценных документов не найти. Ну разве только завещание, которое дядя приготовил лет эдак пять назад. Дядюшка сложной технике не доверял, а все схемы и расчеты предпочитал хранить в собственной голове. Я, кстати, тоже. Так оно надежнее.

- Мы покумекали с братвой, - продолжает Красавчик. - Считаем, что тебе надо возглавить клан.

- Что, неужели, все так считают? И ты, брат Фу? - спрашиваю. - Ничего, что я... раскрыла твой маленький грязный секрет?

- И я, - вздыхает он тяжко-тяжко. - Виноват, значит виноват. И... эта... против братвы я не пойду.

У брата Фу был выбор -- податься в бега или остаться в клане и принять наказание. Он предпочел унизительную (и болезненную) порку. Это лично мне кое о чем говорит.

- Только вот какое дело, ребенок... - начинает снова Тан и тут же поправляется: - Прости, Хозяйка Рин, само собой. Надо бы по всем правилам сделать всё. Сразу после похорон, когда весь клан соберется, объявить и обряд провести. Тогда точно ни у кого вопросов не возникнет.

И только сейчас до меня доходит окончательно и бесповоротно, что я вот-вот стану главой "трилистников", а значит одной из самых влиятельных женщин не только в криминальном мире. Если доживу до посвящения...

"Мля, ну ты и тугодумка, - негодует ками. - Когда дядя играет в ящик, то весь куш достается тебе, курица. Что тут непонятного?"

"Отвали, паскуда бессмертная! - мысленно кричу я. - Дай мне насладиться моментом!"

Сяомэй зависает над головами "старших братьев" и показывает мне непристойный жест. Ну вообще совесть потерял. Затем он оттопыривает указательный палец, а потом и большой, словно ведет отсчет до...

В дверь звонят.

Детектив Дайити и еще дюжина легавых в разных чинах. Бинго!

- Доброе утро, госпожа Ямада, - говорит Чэнев сыночек. - А мы -- к вам в гости. С обыском.

И улыбается, словно орден только что получил. Может, уже предвкушает?

- Это еще почему?

Полицейский показывает мне прозрачный пакет:

- Узнаете предмет внутри?

- А то! Это моя сумочка. Цвета малинового мусса, - отвечаю.

- Она найдена на месте преступления и на ней эксперт обнаружил следы крови.

- Неужели!

- Угу. И я полностью уверен, что эта кровь вашего дядюшки -- Ямады Кенты. Так что вы у нас -- главная подозреваемая. На данный момент.

- Понятненько. И ордер у вас тоже, поди, есть, офицер Дайити?

- А то!

И подсовывает мне под нос бумажечку с подписью прокурора. Печать на месте, не подкопаешься.

- Ну заходите... коль пришли. Обыскивайте.

Делать-то мне теперь что? Никто не знает, не? Я тоже вся на измене.

Легавые торжественно шествуют опять же в гостиную. И опаньки! А там уже вся верхушка преступного клана собралась. Гангстеров больше, но у полицейских есть оружие. Впрочем... Черт! Я так и знала! У моих гангстеров оно тоже имеется. Нет, никто ножом или пушкой не размахивает, но у парней на лицах появляется выражение... какое бывает у людей с ножами и пушками. Детектив Дайити весь цепенеет, он такого расклада точно не ожидал.

Сцена, хоть в кино снимай, а хоть в мраморе ваяй. Полная комната вооруженных мужиков, в углу скорчился зашуганный господин Ким, под потолком весь в развевающихся нездешним ветром шелках завис сияющий от восторга Сяомэй, а посредине я -- в желтой пижамке с капюшончиком. Шедевр, мать его! Шар, идрить его, Судьбы!

По-хорошему, сейчас самое время сделать финт ушами. Что-то неожиданное. Например, предложить гостям пиво, а самой повалиться на диван и закутаться в плед с головой. И пусть сами разбираются. Собственно, еще вчера я бы так и сделала. Но теперь я несу ответственность за своих кланников. И как будущая глава "Трилистника" не вправе бросать дело на самотек.

- Ребята, - говорю я парням. - Ведите себя прилично. Как, блин, цивилизованные люди. Ага? У нас же, типа, траур, помните?

Красавчик первым приходит в себя. Поправляет душащий его унылый черный галстук и вежливо так говорит:

- Ага! Здрасьте, господа легавые, добренького всем утречка. Мы тут пришли утешить бедного ребенка, потерявшего единственного родственника. Сами понимаете, девочка очень расстроена, а мы ей не чужие все-таки.

Полицейские очень даже понимают. Особенно, детектив Дайити.

- Мои дорогие...

А! Чего уж теперь стесняться-то? Всем и так всё ясно.

- Мои дорогие братья уже уходят. Им надо готовиться к погребению моего безвременно почившего дядюшки.

Кланники стоят рты разинув. Вот же ж дубьё!

- Правильно я говорю, братья мои дорогие? - настаиваю я.

Молчание. А потом брату Фу прилетает пинок пониже пояса от доброго брата Сейдзи.

- Доооооо! - орет тот. - Нам уже пора!

Полицейским волей-неволей приходится посторониться, чтобы пропустить гангстеров на выход. Остается только Мелкий.

- Всего наилучшего, братья! - щебечу я им во след. - Берегите себя!

Последним пытается выскользнуть господин Ким, но его останавливает детектив Дайити.

- Заложник?

Путанные объяснения испуганного домовладельца только усугубляют его положение. Расспросов и объяснений хитрожопому клопу теперь не избежать. Чтобы знал - длань нашего правосудия не только цепкая, но и весьма когтистая.

А вот теперь настал мой черед выделываться.

- Чего стоим, господа стражи порядка? - интересуюсь. - Обыскивайте. Время идет, а я еще даже в уборной не была. Кто хочет водички -- в холодильнике. Пиво там же... Черт! Вы ж на службе! Растворимую кашу не предлагаю.

Явив тем самым необходимый минимум гостеприимства, устраиваюсь на диване и в плед заворачиваюсь. Всё! Я -- в домике. Мелкий рядом и он на страже. А с меня хватит дурдома.

Легавые разбредаются по квартире и принимаются шмонать каждый уголок в моем доме. Все, кроме детектива Дайити. Он подсаживается ко мне.

- Так как все-таки ваша сумочка очутилась на месте преступления, госпожа Ямада?

- Вряд ли она пришла к дяде сама, - вздыхаю я тяжко и рассказываю ему как было дело. Скрывать мне особо нечего, кроме тематики ссоры.

- И когда я уходила... Ну хорошо, хорошо, - исправляюсь я под укоризненным взглядом детектива. - Когда я бросила в старого... ммм... дядюшку сумочкой и отчалила, то он был живее всех живых. Орал и матерился, как в лучшие свои годы.

- Я смотрю, вы не слишком опечалены его смертью.

- Вовсе нет. Я и опечалена, и еще больше озабочена. Кстати, а как конкретно он гикнулся?

- Ваш лексикон, мисс Ямада... далек от совершенства.

- Что ж вы хотели из девушки-гангстера? - усмехаюсь я. - Мы все такие. А дядю я никогда не любила. Он был хитрым и злобным, очень опасным человеком, который тридцать лет держал всех в кулаке. И совсем немного извращенцем. Если я правильно догадалась в какой обстановке он помер.

Дайити очаровательно смущается и розовеет гладко выбритыми щеками. Ну, какая лапочка!

- Вы правильно догадались, но подробности являются тайной следствия.

- То есть он не просто скопытился от повышенного кровяного давления в самый ответственный момент? - уточняю я.

- Если эксперт подтвердит мою догадку, то мы смело назовем это убийством, - отвечает легавый. - Итак, кто же мог желать смерти вашему дяде?

- Все подряд, - хмыкаю я.

Дядя Кента за 35 лет преступной активности нажил себе неисчислимое множество врагов. Примерно сто из них готовы остаток дней своих провести в тюрьме лишь бы изничтожить главу "Трилистника".

- А вы, Рин?

Тут есть о чем призадуматься.

- В первый раз я крикнула ему "Чтоб ты сдох, сука!" лет в четырнадцать, - припоминаю я. - До этого момента только думала. Но зато по многу раз на день.

- А кроме того, вам выгодна его смерть, как никому другому, госпожа Ямада. Вы ведь унаследуете всё его имущество и самое главное -- главенство над "Трилистником".

И в эту секунду меня вдруг озаряет. Мысль прекрасная и соблазнительная пронзает мой мозг насквозь.

- Имущество... Недвижимое и движимое... О да!

Я себя практически не контролирую -- мерзко хихикаю, потираю ладони и злобненько так скалюсь, производя на легавого, должно быть, не самое лучшее впечатление. Даже Мелкий на меня косится с подозрением.

Ну и пусть! Я ведь теперь стану хозяйкой Боко! Всё, сучий сын, ты попался!

Моя квартира просто создана для обысков -- просторная, чистая, минималистично обставленная. Ищи не хочу, хоть вдоль, хоть поперек. Везде светло, всё видно. Никаких труднодоступных мест. Пусть-пусть ищут.

- Хозяйка, ты есть хочешь? - спрашивает Мелкий. - Давай я тебе кашу сделаю?

Каша у меня теперь стойко ассоциируется с проглотом-наперсточником. И так же упрямо не лезет в горло.

- Кстати, а где ронин? Не объявлялся? - интересуюсь я, словив себя на мыслях о Рё.

Мелкий плечами пожимает и смотрит на меня с подозрением. Спорим, он тоже подумал, что ронин мог запросто дядюшку пришить. Вот только зачем оно ему? Откровенно говоря, если бы я увидела хоть какую-то реальную пользу от смерти Кенты, я бы сама его давным-давно порешила. Но признаваться в этом я легавым не собираюсь.

Тем временем детективу звонят криминалисты из лаборатории. Очень не вовремя, потому что он только-только заикнулся о том, что пока заканчивать обыск.

- Вот как? Во всех образцах? А в крови?

И все же Хиро офигенный красавчик. Как у Чэня, с его-то протокольной физиономией, такой симпатичный сын получился? С другой стороны, кровь родная -- не вода, детектив, поди, бабник редкостный. В свободное от службы время.

- Ищем все, что хоть отдаленно связано с таблетками -- пустые блистеры, упаковки, рецепты, - приказывает легавый коллегам. - Не расслабляемся.

Вот это поворот!

- Так что же, его траванули?

Детектив недобро щурит свои прекрасные глаза. Подозревает, стало быть. Отравление, как известно, преступление женское.

- Могу я взглянуть на вашу аптечку, мисс Ямада?

- В ванной, возле зеркала.

Дайити возвращается разочарованным. Еще бы! Кроме аспирина, пластырей и прокладок там ничего нет.

- В тумбочке возле кровати -- снотворное, - подсказываю я заботливо. - Там же рецепт от врача. Смотрите, не потеряйте.

И пока тот ходит проверять, из кедра выбирается Сяомэй. Обыск показался ками зрелищем малопривлекательным и он упорхнул в горний мир. Теперь вот снова появился.

"Чо там дядя? - мысленно спрашиваю я. - Не хочет явиться, объясниться? Указать на убийцу, например? Или хотя бы попрощаться"

Сяомэй презрительно фыркает в свой поганый веер из птичьего крыла: "Боюсь, что твоего родича ангелы смерти утащили сразу в ад на сковородку"

"А мне Чэнь сказал, что никакого ада нет"

"Не умничай!"

Ками вырядился как на гей-парад -- пять разноцветных халатов и сверху накидка из птичьих перьев, на макушке хреновина вся в висюльках. Чего это его так размутило?

"Даже если бы он рвался к тебе, я бы его не пустил, - говорит. - Мерзкая злобная душонка!"

А то, как будто, я не знаю, кому я обязана своим печальным сиротством. Я же не совсем дура.

"Пусть сыщики ищут убийцу, у них работа такая. А ты постарайся держаться рядом. Чтобы, в случае чего, они тебя защитили. Ты им за это налоги платишь".

Я аж водичкой подавилась от неожиданности. Сяомэй вдруг по-людски заговорил? Со мной? Очешуеть!

"Чо ты глазенки пучишь, срань малолетняя? - тут же "исправляется" мой "ласковый" ками. - Делай как говорю, коз-з-за! И про обещание Чэню не забывай. А то расслабилась, страх потеряла совсем"

Сказать, что я потрясена -- ничего не сказать. И Мин Джун тут как тут:

- Эй! Ты чего? Все в порядке?

Дайити к нему присоединяется, порываясь в качестве первой помощи постучать мне по спинке. Не тут-то было.

- Руки от Рин убери, - злобно шепчет Мелкий, отстаивая свою законную привилегию спасать меня от любой напасти.

И это я еще на свидание с легавым не пошла. Впрочем, теперь, я чувствую, мы с детективом Дайити будет видеться даже чаще, чем хотелось бы.

Обыск между тем подходит к финалу и не приносит легавым ничего, кроме глухого раздражения и нескрываемого разочарования. Ни тебе пакетиков с белым порошком, ни тебе оружия, ни тебе расчлененных трупов, а в натуре квартира приличной девушки.

- Скоро увидимся снова. Я теперь буду частым гостем в вашем офисе, госпожа Ямада, - на прощание уверяет меня смазливое Чэнево отродье. - И очень рассчитываю, что вы, госпожа Ямада как новый... глава клана, будете активно сотрудничать с правоохранительными органами

Типун тебе на язык, легавый!

Когда полицейские уходят, я вызываю уборщицу, принимаю душ, одеваюсь (в черный костюм, естественно) и отправляюсь в офис. Звучит просто, но на деле приходится прорываться через толпу журналистов, зевак и любителей потусоваться перед камерами. Мелкий, тот заранее подготовился, выбрал трех "быков"... пошире, чтобы дорогу прокладывали.

- Куда едем? - спрашивает Ли. - В офис или...

Дядюшкин дом сейчас место преступления, там полицейский пост, а правоохранительными органами я уже сыта на сегодня.

- В офис, - говорю. - Надо перетереть кое о чем с Юто.

Едем, значит, едем, мой телефон постепенно раскаляется от звонков. В основном, мои кланники пытаются кой-куда без мыла влезть, но на звонок брата Фу я откликаюсь сразу. С ним, таким большим любителем подложить мину (в прямом и переносном смысле) надо быть осторожной вдвойне.

- Хозяйка Рин, я всё сделал! - радостно докладывает он. - Чувак-исполнитель с повинной и с девкой -- как ты и заказывала. Я -- молодец?

Упс! Кажется что-то пошло не так, как я рассчитывала. Дядина смерть смешала мне все карты.

- Ты -- большой молодец, - говорю. - Не забудь его семье заплатить. Я потом проверю.

- Случилось что? - спрашивает Мелкий озабоченно.

А! Это я снова в ногти вгрызлась, словно кролик в морковку.

- Я сама себя обхитрила, по ходу, Мин Джун.

И словно яркое доказательство этих слов, прилетает звонок от детектива Дайити.

- Мисс Ямада, - чеканит он в трубку. - У меня такое впечатление, что вы затеяли плохую игру.

- О чем это вы, офицер, говорите? Не пойму никак

- О парне из "Трилистника", который сидит напротив и рассказывает как из мести за девичью честь подруги взорвал Ян Чэня.

- За девичью... что-что? - спрашиваю.

Я просто не могу удержаться от издевки, это выше моих человеческих сил.

- Честь, - рычит Дайити. - Для чистосердечного раскаяния в содеянном у парня слишком сильно разбито лицо.

- А что плохого в том, что вы раскроете это дело? - деланно удивляюсь я, кусая губы, чтобы не заржать. - Причем посадив истинного виновника, а не первого попавшегося под горячую руку правосудия бедолагу. По-моему, это и есть торжество справедливости.

- Я не люблю, когда в деле слишком много доказательств вины двух совершенно разных людей. Меня начинают терзать смутные сомнения, госпожа Ямада.

Понятно! Мне больше не смешно. Значит, Томоэ меня бессовестно подставил, подкинув компромат на нелюбимого брательника без предупреждения и согласования. Я отлично понимаю детектива. С его точки зрения, я для того посылаю одного из своих "быков" признаться, чтобы выгородить Кохея. А зачем мне это нужно? Правильно! Потому что я уговорилась с "драконами" и они мне помогли завалить дядюшку Кенту, чтобы самой возглавить клан. Черт, как я сама не одумалась до такой аферы?

И если я что-то понимаю в старшем Макино, то сейчас он сливает этот слушок не столько моим братцам, сколько "лотосам" и остальным кланам помельче.

Добираемся до офиса, а там уже Жмот развернул настоящий избирательный штаб. Снаружи и не догадаешься, что за стеклянными стенами (тщательно закрытыми жалюзи) происходит такое бурление деловой и политической активности. Только здоровенные (где их откармливают таких?) лбы на дверях стоят. Но и те ведут себя прилично, одеты скромно, никаких плевков на пол и попыток шлепнуть по попке мимо проходящую девочку-секретаршу. Господин Юто правила поведения умеет объяснить буквально с первого тычка по печени.

Сегодня Жмот в ударе и таком воодушевлении, словно это ему предстоит возглавить преступный клан. Его тоже можно понять, в ближайшей перспективе ему маячит стать правой рукой Мастера Горы (3). А это означает... Конкретно для Жмота это означает доступ к огромным деньгам. К деньжищам!

- Ты телевизор смотрела? А в сети была? Ты -- знаменитость, госпожа Ямада Рин! Ты круче любой кинозвезды! - ликует он. - Наши акции взлетели до небес! За одно утро на тысячу сорок процентов! И продолжают расти! Посмотри на график, - суетится он, сияя как роса на рассвете, тычет пальцем в экран планшета.

Что ж, деньги -- это хорошо, деньги я люблю. Их все любят.

- Раз мы теперь богачи, то сделай дорогие подарки "старшим братьям" и друзьям клана, - напоминаю я.

Можно я не буду называть имена и должности этих друзей? Не хочу рушить ничьи политические иллюзии. Спите спокойно, дорогие сограждане, но не забывайте хотя бы чуть-чуть думать головой прежде, чем поставить галочку в избирательном бюллетене.

- Тебе бы только тратить, Хозяйка, - бурчит Юто. - Вот же ж мотовская натура...

Если бы деньги защищали от потусторонних сущностей, я бы и жила в банковском хранилище, но к сожалению ни бумажки с водяными знаками, ни облигации, ни золотые слитки не уберегут, если вдруг демоны-яо решат на тебя поохотиться. А город сегодня ими просто кишит. Черные сгустки с зубастыми пастями, прозрачные тени людей и животных, медленно плавающие над головами прохожих исчадия, похожие на исполинских скатов. Не спрашивайте меня что или кто они такое и откуда берутся, я их просто вижу. И -- нет, я не употребляю дурь.

Перед уходом Сяомэй налепил на меня два защитных амулета -- один на грудь, другой на спину. Нормальные люди не замечают эти желтые листочки с заклинаниями, написанными драконьей кровью, но благодаря им для демонов и призраков я становлюсь невидимкой. Еще бы знать по какому случаю у них сегодня массовые гуляния?

- Жмот, на нас лежит организация дядюшкиных похорон. И не жмотись. Гроб, цветы, молебны и остальное по высшему разряду. Это должны быть самые шикарные похороны в истории клана. И самые безопасные. Может объявить временное перемирие?

- Ты еще всем должникам прости их долги, - недобро щурится Юто.

- А что? Это мысль! - говорю я и тут же добавляю: - Шучу, не умирай.

Телефон снова оживает и теперь мне уже не отвертеться от обязанностей единственной наследницы -- держать в узде целую армию отпетых негодяев. Это не так уж и весело, если разобраться. И только результаты анализа ДНК нашего детектива-секси вносят приятное разнообразие в рабочую рутину. Пусть прямое родство с мертвым (уже) гангстером -- не самый опасный компромат, но как говорит Красавчик: "Если нет ножа, то и ложка сойдет". Серьезно навредить Хиро Дайити я не смогу, но настроение испорчу. Вот только хочу ли я его портить? Пока полицейский мне ничего плохого не сделал. Только наблюдателей приставил. Так Сяомэй, помнится, настоятельно рекомендовал держаться к стражам порядка поближе.

Тот, словно на расстоянии чует мои мысли. Звонит и спрашивает какие лекарства принимал дядя Кента.

- Кроме волшебных таблеток для эрекции, никаких, - честно докладываю я. - И те, насколько я знаю, предпочитал запивать хорошим бухлом. А что?

- Понятно, - бросает он и отключается.

Мне вот теперь тоже многое понятно. Например, каким образом дядюшку на тот свет спровадили.

И раз свидание с офицером Дайити, судя по всему, окончательно сорвалось, то ничего не помешает взрослой девочке устроить себе другое. Еще более интересное.

- Мисс Ван, организуйте мне встречу с господином Макино-младшим. С Кохеем, - прошу я, очень рассчитывая на то, что никто не ждет от меня хода в этом стратегическом направлении. Моя секретарша -- прелестная девушка (два высших образования, три языка в активном пользовании, плюс модельная внешность) с нетривиальным подходом к решению сложных задач. Я верю в её таланты.

Примерно через полчаса мисс Ван четко, почти по-военному докладывает:

- Господин Макино ждет вас в девять в ресторане "Аромат сливы".

- Как ты на него вышла? - интересуюсь я.

- Через доктора Сано, - с чарующей улыбкой раскрывает карты секретарша. - Господин Макино тоже ходит на сеансы психотерапии. Я попросила господина Сано передать ему вашу просьбу, Хозяйка Рин.

О как! Коллега не только в клановой иерархии, но и в укрощении мозговых тараканов! Я уже на стороне Кохея. Нашему брату, тихому психу, надо вместе держаться, иначе нормальные мигом затопчут.

Еще через полчаса мисс Ван вносит ворох ярких пакетов. И я уже знаю, что в них.

- Опять?

- Снова, - ласково улыбается и вытряхивает добычу на диван. - В этом вас никто не узнает.

Сто процентов. В длинной юбке с асимметричным подолом да тончайшей шелковой блузке без рукавов меня бы родной дядя не узнал. Опять же мисс Ван постаралась угодить с расцветкой: юбка -- черная, а блузка -- белая.

Нет, не понимаю я эту магию обнаженной юбкой коленки, сумочки тигровой масти и темной помады, меняющую человека настолько, чтобы свои не опознавали. И хоть бы кто порадовался за меня, такую элегантную и на каблуках. Мелкого прямо перекосило, а Жмот вздохнул, как издыхающий конь героя. Придурки!

Ладно, проехали! Отправляемся в "Аромат сливы". Ли в руль вцепился, Мелкий недовольно хмурится. "Широкие" "быки" справа и слева от меня скрипят мозгами из-за важности поставленной перед ними задачи -- служить живым щитом от пули снайпера для будущей главы клана. И все тяжело дышат. Чувствуешь себя, словно внутри кита. С Рё как-то посвободнее было, что ли.

Спрашиваю у Мелкого, не появлялся ли наш ронин? Целый день ни слуху от него ни духу.

- Вчера вернул внедорожник и испарился, - отвечает Мин Джун.

- Так это не его машина была?

- Нет, конечно, - отвечает тот. - По-моему, брат Рё - бездомный. Я ему денег немного дал. На хавку.

Ну надо же. Мелкий к чужаку серьезно проникся, раз братом назвал. Редкий случай, первый на моей памяти. Понравиться Мин Джуну даже с десятого взгляда сложно.

- Приехали, - говорит Ли, подкатывая ко входу в заведение. - Мне с вами пойти?

- Сам справлюсь, - бросает резко Мелкий, а "быкам" говорит: - Ждать снаружи, на стоянке никого не трогать, но чтобы к машине никто не смел подойти.

Телохранитель "на взводе", бесит его эта тайная встреча с "драконом", прямо с души его воротит. Так это он еще про разговор с Томоэ на мосту не знает.

Метрдотель заботливо провожает нас к столику в уютной нише, где пока никого нет. Мы приехали на пять минут раньше.

Макино-младший является секунда в секунду, и тоже с телохранителем. И глядя на него, я начинаю подозревать Судьбу в персональном заговоре. Уже третий день количество мужиков-красавчиков среди моих знакомых растет в геометрической прогрессии. Кохей тоже, видимо, в маму лицом пошел -- утонченной необычной гармонией черт, не свойственной его биологическому родителю. Не удивительно, что всеми признанный король борделей тупо ревнует каждую свою девку к такому братцу (который, по словам призрака, ему совсем никакой не брат). Очарование развеивается, когда телохранитель в латексных перчатках тщательно обрабатывает стол, сидение кресла и подлокотники ядреным антисептиком, а затем его хозяин специальным приборчиком замеряет количество бактерий. Сразу ясно, что рук мы пожимать не будем. Потом мой визави располагает ножи и вилки строго перпендикулярно краю стола и на одинаковом расстоянии от тарелок, те в свою очередь по центру и чтобы края салфетки были под углом 90 градусов. И только закончив процедуру говорит:

- Простите, госпожа Ямада, я сильно волнуюсь. Но поверьте, очень-очень рад знакомству.

И пальцы сцепил в замок так крепко, что те аж посинели. Сдерживается изо всех сил, чтобы не начать гармонизировать хаос на моей половине столика. Вилка криво лежит, салфетка не ровно сложена и капля вина на скатерти. Кошмар!

Теперь понятно, почему Томоэ братца "психом" кличет, и за что наш общий лекарь - доктор Сано получает свои немалые денежки. У Макино Кохея - обсессивно-компульсивное расстройство. И Томоэ, у которого только триппер и открытые переломы считаются болезнями, такие штуки должны бесить неимоверно.

Хорошо, будем сейчас топить лед недоверия. Прошу у телохранителя антисептик, вытираю стол и собственные руки, расставляю столовые приборы в нужном порядке, поправляю салфетку, а затем надеваю латексную перчатку и протягиваю руку Кохею.

- Взаимно, господин Макино, - говорю и крепко стискиваю его пальцы. - Удивительно, как это мы до сих пор ни разу не встретились в кабинете доктора Сано.

И улыбаюсь полностью сбитому с толку, но ослепительно красивому мужчине в шикарном дорогом костюме. Открыто и доброжелательно. Как бы говоря "Я уважаю твою борьбу с навязчивым состоянием, я не стану смеяться или осуждать".

- Ваш брат хочет вынудить вас бежать из страны. Так он сам вчера сказал, - признаюсь я, всей спиной ощущая жгучую ярость Мелкого. - Не стану скрывать, нашему клану было сделано очень выгодное предложение в обмен на поддержку в этом деле. Но смерть моего дяди все коренным образом изменила. Теперь я вижу в вас, господин Макино, естественного союзника против Томоэ.

По тонкому лицу Кохея никаких чувств не прочитать. Его ситуация с братом ничуть не смущает. Привык, надо понимать. Но как быстро он себя в руки взял!

- И чем же вы можете мне помочь? - спрашивает он хладнокровно.

- Очень многим, если стану главой клана.

- Если доживете до этого момента, - аккуратно поправляет меня Макино-младший. - Я, например, в этом не уверен.

Мысль логичная, но в устах Кохея она звучит как-то слишком уверенно. Словно он что-то знает.

- Почему бы и нет?

Собеседник поправляет очки и элегантно закидывает ногу на ногу.

- Вы слишком рисковая, мисс Ямада. Встретиться с Томоэ, - Кохей переводит внимательный взгляд с меня на Мелкого и обратно. - Встречаться с ним практически наедине... Это весьма неблагоразумный поступок с вашей стороны.

- Со мной был... кое-кто... кто мог защитить...

- Не представляю, какое чудо сохранило вам жизнь, - продолжает он и без доли колебания выкладывает свои карты: - Томоэ нанял убийцу, чтобы вас уничтожить. Вы -- его главная цель.

- Серьезно?

Как-то мне не верится. Да, сегодня, после того, как стало известно о смерти главы "Трилистника", в этом появился смысл. Теоретически. Но вчера ночью... я была всего лишь наследницей. Или дядюшку именно "драконы" и порешили?

- Томоэ хочет новой войны кланов? - спрашиваю я.

- Все возможно, я не в курсе планов брата, - мрачно усмехается Кохей. - Но вас, Рин, он хочет убить давно и упорно. Попыток было сделано уже несколько.

Я искренне удивлена. Нету у меня к Томоэ никаких личных счетов. И те покушения, которые я пережила за последние годы, я никогда не относила на счет Макино-старшего.

- За что меня-то? Мы даже не пересекались ни разу до вчерашнего дня -- ни в жизни, ни в бизнесе.

Кохей смущенно откашливается, словно собирается поведать нечто непристойное из интимной жизни брата, тайну с душком.

- Ему... хм... нагадали кое-что, - выдавливает он из горла мучительное признание. - Это смешно, но Томоэ свято верит в такие вещи. В роду его матери все сплошь шаманки и гадальщицы. Воспитание соответствующее.

- Погодите-ка, с предсказаниями и прочей муйней! - вклинивается в разговор Мелкий. - Что там про убийцу? Кто это? Имя? Кличка?

- Я не знаю. Меня в такие подробности не посвятили и...

Но Мелкий уже никого не слушает, он звонит Ли:

- Брат, возьми в багажнике броник для Хозяйки и тащи его сюда быст... Ли! Что там происхо...

Но закончить фразу ему не дают. В глубине зала происходит что-то странное. Кто-то бежит в нашу сторону. Бежит и стреляет! Истошно кричит официантка. Одновременно телохранитель Макино-младшего валится лицом на стол. В виске у него маленькая черная дыра, в позади на стене огромное кровавое пятно инкрустированное кусочками мозгов. Я в следующий миг оказываюсь на полу, прижатая сверху телом Мин Джуна. К счастью, телом живым настолько, чтобы одной рукой вдавливать мою голову в ковер, а второй стрелять по нападающему. Рядом лежит Кохей с красным от чужой крови лицом и тоже с пушкой. И он жмет на спусковой крючок с таким брезгливым видом, словно голыми руками солитера душит. Я его понимаю. Оно еще не известно, сколько опасных микробов притаилось на этом нестерильном оружии!

- Полиция! - хрипит метрдотель.

- Ли! Мать твою, подгони машину к выходу из кухни! - орет Мелкий в трубку. - Зажми рану и поторопись! Ты броник достал? Ли! Ты живой?

- Ли ранен? - пищу я. -- Его надо в больницу!

- Где антисептик? Тут всё заражено! - верещит Кохей, истерично дергая ладонями, как кот, упавший в лужу лапами.

Где-то рядом громко и страшно хрипит умирающий человек. Тот, кто явился забрать мою жизнь.

Мелкий помогает мне подняться на ноги, хватает за руку и тащит за собой. Следом спешит Макино-младший. Мы бежим через кухню, мимо перепуганных поваров, мимо печек с открытым огнем, роняя металлические поддоны и посуду. Разумеется, я тут же распарываю пятку об осколок. Клятые каблуки! Чертова узкая юбка! Где мои удобные лоферы и брюки? Всё, в последний раз играю в это дурацкое переодевание "в девочку".

Из ресторана мы вываливаемся в темную-претемную ночь. Никакой машины, никакого Ли в узком кишкообразном переулке и в помине нет. Зато там есть три смердящих контейнера с отбросами. На крышке одного из них сидит наш ронин.

- Ребята, я смотрю, вас нельзя без присмотра даже на день оставить, - говорит он, спрыгивая на землю и забрасывая полуобщипанного голубя в мусорный ящик.

- Рё! - радуюсь я, как ребенок.

Тот сплевывает прилипшее к губе перышко, небрежно вытирает руки об штанины спортивного костюма и со всего маху хлопает Макино по спине:

- А это чо за фуфел с вами?

Кохей бледнеет и валится в обморок. Вечер перестает быть томным.

Мы бежим по переулку. Ну как бежим... Я с пистолетом Мелкого в руке и сумочкой под мышкой (хрен я легавым еще одну сумочку отдам!) хромаю впереди, а телохранитель с ронином волокут обморочного "дракона". С виду такой изящный, а весит, как буйвол.

- Давай, давай, вперед и направо! - командует Рё, который в здешних лабиринтах ориентируется лучше, чем местные бродячие коты. - Стоянка - там.

Добегаем мы в нужное место в тот момент, когда где-то вдалеке взвывает первая полицейская сирена. "Быкам", что лежат прямо под разбитой камерой наблюдения, уже не помочь, а вот Ли еще дышит. Его можно и нужно спасать.

- Едем к штопальщикам, - приказываю я, а сама лезу в аптечку за нашатырем.

Одного бесчувственного мужчины с пробитым легким мне более, чем достаточно.

- Кохей, подъем! - ору я на ухо "дракону" и несильно, но звонко лупцую его по щекам. - Очнись сейчас же!

- А? Что?

Макино-младший приходит в себя и на время забывает о том, что вокруг сплошные микробы и грязь. Вместе мы грузим Ли на заднее сидение, и садимся по бокам, Рё -- за рулем, Мелкий рядом -- сейчас он показывает дорогу, но при необходимости будет отстреливаться.

Не знаю, где Рё учился водить, может его ками священной горы учил, хрен этих деревенских поймешь, но ему бы с такой удачей на гонках выступать. Денег бы отгреб дофигища, это точно.

Штопальщики есть у каждого клана, в основном, это врачи, лишившиеся по разным причинам лицензии, но некоторые из них работают в больницах. Интернам, скажем, там платят сущие гроши, в отличие от бандитов, не скупящихся, когда речь идет о жизни брата по клану. Конечно, большинство штопальщиков -- обычные коновалы с небольшим кладбищем загубленных пациентов за спиной, но есть и классные спецы. Мне нужен именно такой.

- Мо, дуй в зал игровых автоматов на Третьей улице, - говорю я в трубку, набрав заветный номер.

- Что там? - спрашивает мой личный врач на все руки.

- Легкое пробито, большая потеря крови.

- Знаешь группу крови?

- Первая, резус положительный.

- Через 10 минут буду. Пусть готовят операционную.

Вот это разговор по существу.

- Братец, держись, - шепчу я на ухо водителю, которого знаю с его 12 лет. - Я тебя спасу. Не вздумай помирать.

У Ли на груди, прямо напротив сердца мое имя выбито в венке из сливовых цветов. Он -- мой, а я -- его. Навсегда.

Когда мы вбегаем в зал, растрепанные и окровавленные, с едва живым телом на спине у Рё, завсегдатаи, как по команде, отворачиваются к сверкающим экранам. Они ничего не видели и ничего не слышали.

В подвале у нас лазарет оборудованный по последнему слову медицинской науки. Только аппарата МРТ нет пока, но я над этим работаю. Дайте только срок.

Мо и его команда уже тут как тут. С Ли быстро срезают одежду и сразу кладут на стол. Загорается холодный яркий свет, медсестра (ей надо с кредитом расплатиться) задергивает полиэтиленовую шторку.

Всё, я сделала что смогла, и теперь жизнь братца Ли в руках доктора Мо. Я шлепаюсь задницей на топчан и закрываю глаза. Старею, наверное, если эта беготня так меня подкосила.

- Хозяйка Рин, у вас глубокий порез на ноге. Надо бы зашить, - лепечет юный медбрат.

А я-то думаю, чего мне так скользко все время.

- Шей, чего стоишь! - приказывает Мелкий.

И мне зашивают рану на пятке. С наркозом, разумеется. Но время -- деньги, и пока паренек ловко орудует медицинским степлером, я звоню Жмоту. Нужно дать отмашку, чтобы семьям погибших сегодня "быков" выплатили компенсацию. Это перво-наперво. Затем нужно заткнуть рот хозяину ресторана. Это -- два. А три...

- Юто, затащи в офис Красавчика. Чтобы был под присмотром круглые сутки. Отвечаешь за него головой, - рычу я в трубку.- Если будет упираться -- свяжи.

Так, чтобы наверняка, меня можно убить только одним способом -- отнять у меня Тана. Все остальное я как-нибудь переживу.

Я лежу на топчане, укрытая пиджаком Мелкого, и жду пока из-за ширмы выйдет Мо и скажет, что Ли будет жить. Мин Джун шепотом трет о чем-то с главарями. Рё за обе щеки уминает горячую лапшу, а Кохей -- горстями специальные таблеточки, чтобы не спятить от навязчивого желания срочно вымыться с хлоркой, спиртом, йодом и мылом.

- Так, что там с гаданием у твоего брата вышло? - спрашиваю я у Кохея, чтобы отвлечь его от навязчивых мыслей. - Ему предсказали брак со мной с последующей в скором времени кастрацией?

- Было бы неплохо, - хихикает тот. - В клане бы спокойнее стало на три порядка. А то ведь не успеешь оглянуться, а он уже на девчонку глаз положил. И не только... глаз.

А младшего "дракона"-то развезло порядочно. Так он скоро из миски Рё отхлебнет.

- Ты -- его самый большой страх, Ямада Рин. Гордись.

Тут как раз заканчивается операция, Мо выходит из-за ширмы, швыряет окровавленные перчатки в мусорный мешок, вытирает пот шапочкой и говорит:

- Твоему братцу ничего больше не грозит, Хозяйка Рин. Молодой, сильный, он выкарабкается. - врач, точно строптивый кошак, вырывается из моих объятий и уворачивается от поцелуев. - Всё, хватит слюни по мне размазывать, выметайся.

Доктор Мо суровый человек и великий хирург, доктор Мо однажды спас моего Красавчика. От инфаркта, не от пули. Он же вытащил с того света Мелкого три года назад. Я с ним по гроб жизни не расплачусь, хотя плачу ему регулярно и без торга.

- Переоденься сначала, у тебя вся одежда в крови, - говорит он и вручает мне зеленые штаны с рубахой -- хирургическую униформу. И резиновые шлепанцы.

Какая теперь разница, а в шлепанцах, по крайней мере, не так больно ходить.

- Ты всё такая же тощая, Рин. Смотри, ребра так и торчат.

- Я - стройная, - смеюсь в ответ.

Мо - единственный мужчина, видевший меня совершенно голой. Когда вырезал мне аппендикс. Я отказалась ехать в обычную больницу, побоялась оказаться беспомощной среди чужих людей.

Домой мы возвращались как компания безумных фриков: Рё в "благоухающем" помойкой спортивном костюме, Мелкий в заскорузлой от крови майке, Макино-младший в дорогущем костюме и я - в зеленой медицинской форме.

- П-почему мы к тебе едем? - заплетающимся языком спрашивает Кохей, на несколько мгновений покинув мир волшебных грёз, где нет ни одного микроба.

- А куда тебя девать прикажешь? - фыркает Мелкий. Ему совсем не хочется возиться с "драконом", но делать нечего. Это ведь Кохей завалил того мужика в ресторане. С первого выстрела, между прочим.

Ронин в квартиру подниматься не хочет, он предлагает отогнать машину в мойку и как следует почистить. Даю ему кредитку на расходы.

- Я не беру денег с женщин, - усмехается Рё, но от кредитки не отказывается. - Будем считать, что это в долг.

- Сначала купи себе нормальную одежду, - прошу я. - И не исчезай.

- Я обещал, что буду где-то рядом.

Согласна, но почему, черт возьми, ты оказался на задворках "Аромата сливы"? Опять совпадение?

Мне бы полежать в собственной кровати, подложив под ногу подушечку, и подумать о событиях прошедшего дня -- спокойно. И без визга Сяомэя!

- Ты совсем охренела, ссыкля малая? Навела полный дом мужиков! Нюх потеряла!

Добро пожаловать домой, Ямада Рин! Тут тебя ждет прекрасный ками -- дух священного кедра, чей изысканный слог ласкает тонкий девичий слух.

- Кобыла ты, а не тонкая дева! - ярится Сяомэй. - Ты кого в дом приволокла?

И пока мы с Мелким укладываем сонного Кохея на диван, да пока я моюсь в душе, да пока там же возится Мин Джун, я слушаю и слушаю многоэтажный многовековой мат в исполнении ками. Сольный концерт без заявок слушателей. Его въедливый резкий голос, его скандальные интонации, они меня убаюкивают, словно колыбельная, будто мерный перестук часов-ходиков на маленькой кухне у Красавчика, где прошли лучшие часы моего детства. Он забирал меня из школы, кормил лапшой, включал какой-нибудь кровавый боевик по телевизору, и пока я, затаив дыхание, смотрела на перестрелки бандитов и полицейских, штопал порванные в очередной драке колготки. Ах, дом, милый дом.

Я ложусь в постель, накрываюсь одеялом и... Не тут-то было!

- Слушай меня сюда, поганка, - говорит Сяомэй прямо в лицо.

Он решительно материализовался, но при этом завис в воздухе надо мной, лицом к лицу и локтями уперся в подушку, чтобы я голову не смогла отвернуть. Хорошо хоть сверху не лег и горло не сдавил для пущей доходчивости.

- Ну? Чего ты хочешь, старый извращенец? - спрашиваю.

- Цыц ты. Еще разбудишь своих грязных мужиков. Мысленно отвечай. Знаешь такое? Это мозгом делают, тем самым, с которым у тебя, коза, проблемы всегда были. Усекла?

"Хорошо, - отвечаю я мысленно, то бишь мозгом, которого у меня как бы и нет. - Я внимательно тебя слушаю. Говори и дай мне поспать"

- Во-первых, зачем ты сняла мои амулеты, дубина? Кто тебе разрешал?

Блин! Я их действительно сняла вместе со старой одеждой. Да, согласна, это прокол.

"Извини, так получилось. Случайно"

Сяомэй гневно цыкает зубом и прожигает мне переносицу взглядом, способным пробурить бетонную стену.

- Какая же ты безмозглая... Ладно, поехали дальше. Значит, во-вторых и в-главных, твоя задача достойно похоронить дядю. Соблюсти все традиции от и до. И тут же... Запомни, дырявая голова, не на следующее утро, не через пару деньков, а сразу же, немедленно провести ритуал избрания главы клана.

"А иначе что случится?"

- Пусть тебя это не колышет. Я сказал -- делай и не рассуждай.

"Ишь, раскомандовался. Мы не в армии, Сяомэй, - огрызаюсь я. - Объясни нормально, отчего такая спешка и что такого ужасного мне грозит. Братва не поймет, если я начну торопиться".

- Тьфу на тебя, паршивка! Сто раз тебе говорил, что духовные сущности не могут напрямую вмешиваться в жизнь людей. Я не могу раскрыть тебе карты. Это запрещено. Точка.

"А Чэнь смог!" - напоминаю я обиженно

- Твой Чэнь заплатил за это удачным перерождением, между прочим. Очень уж хотел сыновей защитить. И то, если бы не я...

"Так-так, продолжай..."

- Я, к твоему сведению, согласился подпустить его к тебе только в обмен на обещание предупредить об грозящей опасности. Чтобы ты, срань мелкая, ушки на макушке держала, вот зачем. А не затем, чтобы разбрасывалась моими драгоценными амулетами.

"Торгаш паршивый!"

- У тебя научился. Так ты всё поняла? Хоронишь дядю, становишься Мастером Горы и дальше живешь преспокойно.

Я ничего мысленно не спрашиваю, но меня терзают сомнения, причем такие смутные, что по спине мурашки бегут. Не люблю я страшные мистические тайны, а это как раз она самая и есть.

- Хорошо, - сдается Сяомэй. - Даю прозрачный намек: Мастер Горы не просто красивое прозвище лидера клана, придуманное для понта бандитского, это еще и весомый титул в мистическом плане. Сила, если угодно. Или броня. Для тебя -- и то, и другое.

На идеальном лице у ками появляется мечтательное выражение: шелковые ресницы трепещут, в глубине черных глаз таится алмазный блеск, маленькие губы тронула легкая, как лепесток жасмина, улыбка. Сяомэй, определенно, задумал феерическую гнусь.

- Втяни свои убогие мыслишки обратно в жопу, засранка, - напевно, словно мантру, молвит ками, не размыкая век. - Дай мне хотя бы помечтать о могуществе и власти, которых с тобой, такой конченой идиоткой, мне не видать, как своих ушей.

- Да мечтай сколько влезет, только слезь с меня! - взрываюсь я.

В спальню тут же врывается Мелкий с пистолетом. Естественно, никто он, кроме меня, безмятежно лежащей под одеялом, не видит.

- Извини, приснилось что-то, - успокаивающе бормочу я и переворачиваюсь на бок, а заодно даю пинка развалившему рядом Сяомэю. Жаль, через одеяло не попала туда, куда очень хотела бы попасть. Ну и ладно, в следующий раз попаду обязательно.

- Вот сучка, - почти ласково ворчит напоследок ками и нахально растворяется в лунном свете, оставляя после себя розоватый дымок. А в спальне еще долго пахнет жасмином и немного лотосом.

Я честно пытаюсь собрать мысли в кучку, но ничего путного из этого конечно же не выходит. Завтра, я подумаю об этом завтра... Точнее уже сегодня, но хотя бы через пять-шесть часов... да...

(3) Мастер горы -- один из титулов лидера преступного клана

День пятый

Нет, вы не поверите! Это снова происходит. Снова меня будит звонок в дверь. И на этот раз, я абсолютно точно знаю, кто за ней стоит. Я еще с кровати не слезла, а уже обо всём догадалась. Вот такой у нас прогресс в отношениях с детективом Дайити!

- Прячься, - шепотом приказываю я ошалевшему спросонок Макино-младшему. - Быстрее, это -- полиция.

Кохей произвел на меня впечатление человека умного, должен понимать, как будут выглядеть наши посиделки в глазах легавых.

- Мелкий, придумай что-нибудь, быстрее.

В дверь уже стучат кулаком.

- Откройте, это полиция!

Открываю, одновременно с душераздирающим зевком. И снова здравствуйте, господин Дайити. И что ж это вы так сверкаете очами грозно? Еще и толкаетесь, чтобы ворваться в чужую квартиру, словно волк в овчарню. Эй! Куда побежал? А разуться и тапочки надеть?

Бреду следом, старательно изображая сонную барышню, жестоко поднятую в самый глухой час ночи из теплой кроватки злым-презлым полицейским -- зеваю, потягиваюсь, чешу поочередно то макушку, то живот. Красавчик говорит, сонная я -- чистый ангел, так и хочется на ручки взять и обратно в колыбельку уложить. Сонного ангела никто не станет обижать. Особенно два мужика в гостиной, готовых вцепиться друг другу в глотку.

Мелкий по пояс голый (хотя какой он голый, когда он весь покрыт татуировками) в дверях спальни стоит и весь его вид говорит детективу Дайити, что буквально пять минут назад он лежал на во-о-от той широкой кровати с кое-кем в желтой мягкой пижамке. Вот засранец! Что обо мне теперь подумает Хиро? Хотя о чем это я?

- Ты здесь что делаешь? - спрашивает офицер Дайити строго.

- Работаю телохранителем, - чеканит в ответ Мин Джун. - Храню тело... типа... А тебя что сюда привело посреди ночи?

Тщательно охраняемое тело тем временем задумчиво щелкает пультом от телевизора. На что бы такое переключить, чтобы создать звуковой фон, если вдруг начнется драка? Нет, порнуху нельзя. Коп весь на взводе, может окончательно потерять над собой контроль. Пусть будет мульт про драконов.

- Где Макино-младший? - вопрошает детектив.

- Кто-кто? - бормочу я в промежутке между двумя протяжными зевками.

- Хватит, Ямада. Достаточно балагана, - вдруг совершенно спокойно говорит Дайити. - Не нужно делать из меня идиота. Мы не в прошлом веке. В ресторане была видеокамера, на соседнем со стоянкой магазине аж целых две, и в этом здании их по меньшей мере с десяток, чтобы я мог задавать такие вопросы, точно зная ответ. Где Макино Кохей?

Мы с Мелким не успеваем перекинуться изумленными взглядами, как дверь в гардеробную распахивается и оттуда выходит весь из себя элегантный и невозмутимый наследник "Драконов". Даже в галстуке.

- Доброй ночи, детектив Дайити. Согласен, это была идиотская идея -- прятаться, - говорит он.

И два единокровных брата, сыновья одного отца, очень вежливо друг другу кланяются в знак приветствия. Блин, а ведь они похожи. Чем-то неуловимым, но даже если не знать о тайне любвеобильного Ян Чэня, то все равно можно заподозрить их родстве.

- Не против, если я пойду руки помою? - спрашивает Кохей. - Я сейчас вернусь и поговорим.

- Антисептик -- на полочке в аптечке! - кричу я ему вслед. - Антибактериальные салфетки там же! И защитные маски в тумбочке!

Хватит прикидываться милой девицей в пикантной ситуации, пора брать эту ситуацию под жесткий контроль.

- Мелкий, оденься. Возьми какую-нибудь мою футболку. А вы, офицер, тапочки наденьте и присаживайтесь. У меня шея болит смотреть на вас снизу вверх. Сделала бы вам кофе, но не умею пользоваться кофеваркой. Слишком она навороченная для меня.

Дайити провожает Мин Джуна настороженным взглядом, но уже не таким колючим и... ревнивым. Ревнивым? Ха! Это еще что за новости? Очарование мяконькой желтой пижамки? Но мне приятно, да, мне приятно, что такой симпатичный мужик строит мне глазки.

- Я разберусь с кофемашиной, - уверяет полицейский. - А зачем Макино антисептик? Он ранен?

- Нет, у него бзик на чистоте. Невроз, - осторожно делюсь я. - Очень тяжелый случай. Он - молодец, держится, работает над собой.

Моя задача какая? Моя задача не дать братьям сцепиться, а сочувствие и сопереживание чужой беде это самый первый шаг к взаимопониманию.

- А! Никогда не подумал бы.

Да у нашего легавого... ну, пусть будет, друга прям разрыв шаблона приключился. Вообще-то да, я тоже слышала, что Макино-младший суров и крут. Значит, Кохей так хорошо научился шифроваться, что его болезнь, на фоне остальных качеств, отходит на задний план. Уважаю таких людей.

Кохей возвращается такой весь невозмутимый, словно за бутылкой дорогого вина сходил.

- У тебя отличная уборщица, мисс Ямада. Дашь контакты?

И прибором своим хитроумным помахивает. Вот ведь! Протестировал, значит, качество обслуживания.

- Ни за что, - ворчу я. - Слишком высокие у тебя стандарты. Загонишь мою тетеньку в гроб.

- А придется. Это же из-за тебя убили моего телохранителя, Ямада Рин. Ты мне задолжала.

- Да ладно! Может, это по твою шкуру пришли? Чтобы ты с одного выстрела завалил супернаемника Томоэ? Ха.

- Я очень хорошо стреляю, чтобы ты знала.

- Отсюда поподробнее, пожалуйста, - вмешивается детектив, отрываясь от укрощения кофемашины. - Мин Джун, может, сделаешь нам по чашечке...

Нет, Мелкий в слуги к легавому не нанимался, он тому даже в стакан воды из крана не нальёт. В моей спортивной майке он смотрится по-домашнему, но это еще ничего не значит.

- Томоэ нанял какого-то крутого убийцу, чтобы отправить меня к праотцам, - чистосердечно признаюсь я. - Чем-то я ему насолила крепко.

- Зря смеешься, - крайне серьезно говорит Кохей. - Я проверял, ни единой существенной транзакции ни по одному из наших счетов.

- За наличные? - любопытствует Дайити.

- Никто, кто знаком с привычками Томоэ, не пойдет на сделку без предоплаты. Да и не станет серьезный спец светиться перед заказчиком. Я сам немного удивлен.

Тут Кохей прав сто раз. Умные наемники стараются оставаться анонимами как можно дольше. Человека, чьего лица никто никогда не видел, сложно поймать и бандитам, и полицейским.

- Кстати, офицер Дайити, вы же просмотрели все записи видеокамер, и теперь знаете куда больше нашего, - продолжает "дракон". - Мы что, мы отбились и сбежали, так и не узнав, кто же нас обстрелял. Делитесь информацией, если хотите что-то получить взамен.

Мне этот сын Ян Чэня нравится с каждой минутой все больше и больше. Умный он. Тоже в удался маменьку, в "дракониху"?

- Зачем вы встречались в "Аромате сливы"?

- Поболтать о вечном, - улыбается безмятежно Кохей. - У нас, как выяснилось, много общего с мисс Ямадой. Верно я говорю?

Угу. Например, психиатр. Я-то молчу, но Хиро (вот я уже его и по имени называю, дожили!) оказывается куда как сообразителен.

- Вас тоже хочет убить Томоэ?

- Пока только вытолкнуть из страны -- подальше и надолго.

- Уже нет, - вздыхает Дайити. - Этот стрелок совершенно точно работал на Томоэ.

Не зря Чэнь хвалил сына. Детектив брюки в офисе совсем не зря просиживал и рыл в нужном направлении. Впрочем, у него работа такая: ловить нас - коварных гангстеров.

- Значит, брат решил ускорить события. Интересно почему?

- Потому что дядя Кента умер, - отвечаем мы с Мелким практически хором. - Вот почему.

- Кстати, а как конкретно его убили? - спрашиваю. - Если не секрет.

- Волшебные таблетки подменили, сердце и не выдержало.

Рано или поздно этим и должны были закончиться секс-подвиги старого кобелины. Годы уже не те, чтобы практиковать экстремальные развлечения.

- А что сутенер той девки?

- Сломал подъязычную кость. Случайно.

Сарказм офицера Дайити, если вместо сахара в кофе добавлять, заставит одно место слипнуться, это точно.

- Ах, какое нелепое самоубийство.

- Значит, трупов уже с десяток наберется, - замечает Кохей. - А будет еще больше. Если Томоэ избавится от Рин, то начнется война всех со всеми. Брат захочет подгрести "Трилистник" под себя, и наверх сразу полезут мелкие кланы. Будут реки крови, детектив. И я не хочу, чтобы Томоэ сгубил наш клан.

Нет, я им просто восхищаюсь. Вот кто должен стать во главе "Драконов"! Умный, расчетливый, заботящийся об интересах клана, об его истинных интересах. И характер -- кремень! Руку положил на столешницу, словно совсем-совсем микробов не боится. Чего ему стоит вести себя как обыкновенный человек, наверное, только я знаю.

Эх, зря я ласкала взглядом Макино-младшего.

Хиро допивает свой кофе, смотрит в окно, и глаза его туманятся от нахлынувших, неведомых мне чувств.

- Вот, спрашивается, - задумчиво интересуется он у своего отражения в окне. - Почему я сижу и беспечно болтаю с бандитами, которым самое место в тюрьме?

- О'кей, офицер Дайити, - говорю я и протягиваю ему руки. - Наденьте на меня наручники и отвезите поскорее в тюрьму. Там людям хотя бы ночью поспать дают, насколько я знаю.

Утро. Сбывается мой самый страшный кошмар - мы едем в дядюшкин дом. Не то, чтобы я прямо жаждала закидать это место гранатами, а потом выжечь напалмом, но с тех пор, как я отсюда съехала, жить мне стало и легче, и проще. Легче, потому что не хотелось по сто раз на дню двинуть дядю Кенту чем-нибудь тяжелым по башке, а проще, потому что в моем собственном доме были только мои правила.

Теперь я возвращаюсь, чтобы спасти свою жизнь, туда, откуда когда-то сбежала без оглядки. Дом семьи Ямада, при желании (а оно есть), легко превращается в настоящую крепость, которую не так-то просто захватить. В прошлом такие попытки случались и не раз. Те же "Драконы" тридцать лет назад потеряли две дюжины бойцов только при первом штурме. Поглядим, что они предпримут сейчас.

Я везу с собой пару костюмов, гигиенические принадлежности и мини-кедр вместе с ками. Боязно мне без Сяомэя. С ним как-то спокойнее будет.

Едем, к слову, в полицейской машине в компании детектива Дайити. Макино-младший рассудил здраво и от предложения укрыться в штаб-квартире "Трилистников" отказался.

- У меня, между прочим, в клане есть и сторонники, и давние должники, - говорит он преспокойно. - И сейчас самое время призвать их под свои знамена, выражаясь образно.

- Кохей, - спрашиваю я с подозрением. - Ты в каком колледже учился?

- Ха! Я закончил Национальный Университет. С отличием.

- Поди, на юридическом... - бурчит себе под нос Мелкий.

- Угадал.

Тоже мне загадка природы. Юристы, особенно адвокаты, те еще разбойники, только режут без ножа.

Моим братцам, что собираются под крышей дядюшкиного дома, хватит и полицейского эскорта для моря впечатлений. А вот наследника "драконов" рядом они мне могут и не простить. Оно мне надо?

"Выше голову, сопля, - шепчет мне ками из кедра. - Наглость -- второе счастье!"

Это -- да, у Сяомэя с наглостью всё путём.

Ворота открыты настежь и вдоль дорожки стоят кланники, чтобы приветствовать наследницу, то бишь меня. Все поголовно в черных костюмах, с траурными белыми лентами на плече, все выбриты и трезвы, просто любо-дорого посмотреть. Но прежде, чем распрощаться с Дайити (а он обещал, что будет поблизости и с нашего печального мероприятия глаз не спустит), я спрашиваю, когда я смогу забрать тело дяди. Тот говорит, что сегодня после полудня.

- Тогда я пришлю людей, чтобы его сразу доставили в похоронное бюро, - говорю я.

Пошлю, пожалуй, человек десять, чтобы заодно и покойного постерегли. На всякий случай.

Мин Джун мне дверцу открывает, скоро ему это будет по статусу не положено. Я намерена его сделать 438-ым (4) - командиром личной охраны. Вокруг одни лишь склоненные головы братьев. Даже как-то страшновато.

Похожу к дому с горшком в руках и вижу Боко. Он стоит возле ноги дядюшкиного мажордома -- господина Чи (стоит, а не лежит на боку!) и... вы не поверите, он машет хвостом. И "говорит" почти игриво:

- Гав, гав.

- Что?

- Гав, - отвечает Боко очень дружелюбно и... улыбается. Ну, то есть, не скалится глумливо, а вежливо растягивает рот и вывешивает кончик языка наружу, как это делают обычные собаки.

Вот и скажите теперь, что эта злобная бестия, оставившая на моих ногах и рукам множество шрамов, просто неразумное животное!

- Чи, это ты его подучил? - тихонько спрашиваю я.

- Ни в коем разе, - отвечает тот. - Сам не ожидал.

- Ладно, - говорю я Боко. - Сразу я тебя топить в пруду не стану. Поглядим на твое поведение.

Вообще-то, у меня была идея сплавить псину в приют. От греха подальше. Я нормально к животным отношусь (ками столько лет терплю, например), но с Боко у нас особые взаимоотношения, основанные, по сути, на презрении и ненависти.

"Ничосе! Это ты меня терпишь? - где-то в голове среди извилин шипит Сяомэй. - А не наоборот, случаем? Это я тебя терплю, соплячка!"

Подумаешь, обидчивый какой нашелся! Надо было кедр в квартире оставить, тогда хоть сутки напролет смотри телевизор и матерись.

"Засохни, короста!"

Ладненько! Мне как бы не до тебя, стеснительный ты наш дух. Понравилось мне, как ронин тогда сказал про Сяомэя. Кстати, а где Рё? Что-то волнуюсь я за него. У Мин Джуна спрашиваю, а на душе неспокойно. Тот говорит, что отправил Рё в морг, а потом в похоронное бюро. Когда стану Мастером Горы приму ронина в клан. Нам такие люди нужны. Если он, конечно, не передумает к тому времени.

Перед дядюшкиной фотографией в траурной рамке из белых хризантем горят поминальные палочки. Мой покойный родич смотрит с неё взглядом суровым и честным, словно всю жизнь только тем и занимался, что учил деток в школе разным хорошим вещам. Даже повязка на глазу не портит благородный образ. Все-таки, как обманчива внешность, ты подумай!

"Это ты про меня, свинота?" - ревниво вопрошает Сяомэй.

Да у меня таких замаскированных пруд пруди! Сейчас вот прямо займусь выяснением, кто из братьев высокого ранга не совсем рад моей кандидатуре.

"Поможешь ли ты мне, о дивный ками, разобраться с этими подонками рода людского?" - мысленно спрашиваю я, совершая ритуальные поклоны перед портретом усопшего.

"А то!"

Если бы кедры цвели, то на миниатюрном сокане сейчас бы распустились цветы размером с кулак.

К удивлению моему в доме все, как при жизни дяди, даже обувь расставлена в прежнем порядке. А ведь тут больше суток толклись все легавые города, обнюхали, поди, каждый уголок, заглянули под каждую Бокову шерстинку. Но мне от всего этого пиршества закона и порядка остался только контур тела на входе в ванную комнату. Как там, на Западе, говорят про мирскую славу? Она проходит.

Боко, тварь хитрая, семенит сзади изображая маленькую милую собаченьку. Ни разу не попробовал цапнуть, это ж надо! Может, рассчитывает потом к горлу подобраться?

Захожу в ту самую комнату, где несколько дней назад началась эта вся безумная катавасия -- темное дерево панелей, раздвижные двери в сад, отполированный множеством ног до зеркального блеска пол, и прямо чувствую, что стою сейчас на перепутье. Почему так?

"Потому что - дура", - ворчит Сяомэй. И как только я ставлю кедр на низенький столик, он выпуливается оттуда весь в призрачной броне с веером своим гадским наперевес. Реконструктор исторических персонажей, блин.

- Что, братья-кланники, - обращаюсь я к сидящим за столом мрачным чувакам, - еще не передумали признать меня главой "Трилистника"? Потому что самое время поведать мне о своих сомнениях и высказать претензии.

Молчат мои братцы, сопят, но взгляды не отводят. Значит, не против выслушать. Человеку непривычному, наверное, дурно бы стало в компании с такими зверскими рожами, но я-то их всех с детства знаю. Они именно такие -- бандиты в натуре.

- Хорошо, я объясню, как собираюсь распорядиться наследством. Тебя, брат Иккей, - говорю я толстяку с тоненькими усиками, что сидит по правую руку, - я оставлю в чине Церемониймейстера. Мин Джун будет моим Командиром охраны, и это не обсуждается.

"Трилистники" и не возражают. Все логично. Я доверяю Мелкому всецело, а он мне полностью предан. Таким и должен быть один из 438-ых (4).

- "Веером из белой бумаги" (4) станет, разумеется, Юто. Прости, брат Ву Линь, но тебе придется уступить место моему человеку.

В принципе, могла бы и не извиняться. Я в своем праве. Но Ву Линю от этого не легче. Он не из тех, кто так просто отдает власть. Поэтому следующее назначение должно объяснить брату Ву о том, как рискованно будет ему что-то предпринять в этом направлении.

- Чжун Ки, ты останешься "Красным шестом" (4).

Командир боевиков самый молодой среди "трехзначных" братьев, в свои тридцать четыре выглядит сущим подростком с девичьим личиком. Дядя Кента в свое время сделал ставку именно на его молодость, и не прогадал. За ванильной внешностью мальчика из ночного клуба скрывается безжалостный боец и нехилый стратег.

"Ну, стратег из него пока, как из пальца..." - хихикает Сяомэй, жеманно обмахиваясь веером.

Вот ведь сволочь! Попробуй только матюкнуться, кедровая моль!

"А что я такого сказал? Парень неглупый, но ему бы подучиться маленько не мешало"

- Благодарю, Хозяйка, - кланяется Чжун Ки, не меняя каменного выражения лица.

"Доволен, как слон, - комментирует из-за спины старого-нового "Красного шеста" ками. - И очень хотел бы потеснить Мелкого в твоей постели".

Все "знают", что я сплю с Мин Джуном -- и свои, и "драконы" с "лотосами". Ну и пусть, мне все равно. Только Кохей теперь в курсе, что это не так. Всю предыдущую ночь Мелкий (тот еще ханжа и моралист, на самом деле) просидел на пороге моей спальни. Стерег мою честь от посягательств коварного "дракона".

Сяомэя аж передергивает. Не любит он современной романтики, не понимает.

А 432-ой (4), брат Даи, смотрит на меня не столько вопросительно, сколько с любопытством. Вот уж чьи амбиции нисколько не пострадают в любом случае. Он -- незаменим, и даже если бы я хотела (а я не хочу), не стала бы его смещать.

- Ну ты понял, брат 432-ой, - улыбаюсь я ему.

- Само собой, Хозяйка Рин, - кивает тот и тут же обращается к Ву Линю: - Пойдешь ко мне заместителем, братец?

"От этой парочки жди подвоха, - предупреждает Сяомэй, шлепая веером по начинающей лысеть макушке отставного 415-го (4).

Ву Линь при этом чувствует, должно быть, неприятный озноб, потому что морщится и нервно поводит плечами. Эдак его ками до сердечного приступа доведет. А еще говорил, что духи не имеют права вмешиваться в жизнь людей.

"Я никуда не вмешиваюсь, не выдумывай! - тут же вскипает Сяомэй. - Я создаю эмоциональный фон".

То-то у брата Ву физиономия багровыми пятнами пошла вся, словно его удар вот-вот хватит или он прямо сейчас пойдет в ванную и там утопится.

"Теперь задвинь им что-нить умное. Про честь клана, про достойные проводы дорогого дядюшки и прочую лабуду. Мужики это любят, да, - советует ками. - Задвинь повнушительнее, ага?"

Признаюсь честно, "задвигать", как выразился Сяомэй, я не умею и никогда не пыталась научиться. Молча дать в зубы или там обматерить -- это запросто. Вежливо тоже умею, с аргументацией, но только по делу.

- Ладно, - говорю. - У нас остался последний и самый важный вопрос. Я бы сказала архиважный.

Кланники, конечно, сразу напряглись, а я медленно так поворачиваю голову и смотрю на Боко. Долго смотрю, пристально.

- Нам нужно решить, что делать с собакой: утопить самим или продать в ресторан экзотической кухни? Какие еще будут предложения, братья? - спрашиваю.

И тут же получаю по хребту призрачным веером.

- Гав-гав, - говорит Боко с укоризной и снова виляет крысиным своим хвостом.

Обстановка разрядилась, братья ржут.

"Тебе бы все хиханьки, сучка неблагодарная! - орет мне прямо в мозг Сяомэй. - Зачем, о боги, я связался с этой лахудрой?"

И лупит, лупит веером. Согласна, от этих нематериальных шлепков такой мерзкий эмоциональный фон. Жуть!

Потом приезжает Жмот и привозит с собой Красавчика -- слегка нетрезвого, а потому грустного и обиженного на весь мир в моем лице.

- Ребенок, как ты могла меня под арест посадить? Набралась опыта у своих полицейских дружков, э? Не уважаешь старость, э?

Утешать и разубеждать я его не собираюсь. Всё это сентиментальное бла-бла-бла в сериалах для домохозяек можно посмотреть и слезу пустить, если очень хочется.

- Бухло - в баре, - говорю. - На кодовом замке дата твоего рождения. Захочешь есть -- спроси у Чи, он что-нить на кухне организует. Пульт от телевизора... Хрен знает где, но ты найдешь.

- Эх, ребенок... - вздыхает расчувствовавшийся Красавчик. - Приходи потом, поболтаем.

Да, было бы отлично, снова, как в прежние времена, сидеть рядышком -- голова к голове - на диване и лопать чипсы из одного пакета, и смотреть что-нибудь спортивное, и болтать ни о чем. Я всегда в такие моменты представляла, что Тан -- мой папочка и...

"Завязывай с соплями, - напоминает мне ками. - У тебя дел непочатый край. Власть без боя не дается. Вперед, Ямада Рин!" И коленом мне под зад придает ускорение.

А тут и Юто подскакивает с папочкой своей кевларовой, и давай мне голову цифрами забивать. К нему присоединяется Чжун Ки. Но я теперь предупреждена и вооружена, я ему не дам себя как бы невзначай приобнять, якобы от избытка братских чувств.

Если при жизни дяди Кенты этот старый дом напоминал логово зверя (не в смысле запахов, нет), то я сразу же вношу сюда атмосферу современного офиса. Для полного счастья только мисс Ван не хватает. Но она сейчас сторожит наш 99-й этаж. Фирма "Джекпот" объявила трехдневный траур по трагически скончавшемуся почетному президенту -- многоуважаемому господину Ямаде Кенте. Теперь там всё в белых цветах и траурных венках. И этот сад скорби охраняет прекрасный и опасный дракон на пятнадцатисантиметровых шпильках.

По традиции вся организация похорон -- от заказа цветов до меню поминального обеда -- лежит на наследнике. И я верчусь, как... маленькая ками вокруг ствола своей ивы. Она в шоке от Сяомэя, а я -- от всего остального. И от поведения Боко. Старая собачья сволочь не сдается -- пытается подлизаться (в буквальном смысле -- лизнуть мою ногу).

- Мелкий, - говорю я, вызвав в бывший дядюшкин кабинет телохранителя. - Езжай в мою квартиру, возьми чашку, из которой пил Макино-младший, и отвези её в ту же самую лабораторию.

У Мин Джуна глаза уже лезут на лоб от... генетического беспредела покойного Ян Чэня.

- Что, и этот тоже? - шепчет он.

- Угу.

Мелкий задумчиво чешет макушку.

- Может, и мне сделать анализ?

- Нет уж, - качаю я головой. - Относительно тебя я хочу остаться в счастливом неведении.

Вообще-то, мне нужна не правда, а компромат, который лучше иметь, чем не иметь. Вдруг когда-нибудь получится прижать "Драконов" через Кохея? Мечты, мечты...

Макино-младший легок на помине, он звонит мне, словно чувствует, что я о нем думаю.

- Ямада, - говорит он тоном придворного заговорщика. - Хорони дядю скорее.

- В смысле? Церемония уже завтра. Быстрее невозможно.

- Значит, усиль охрану тела, - настаивает он.

- Хочешь сказать, что твой братец задумал стырить труп? Серьезно?

- Рин, я ничего такого не говорил. Но, если бы я был на месте Томоэ, и желал того же, чего желает он, то выкрал бы покойника. Время работает на Томоэ.

Меня от этих слов пробивает на икоту. Вот черт, моей фантазии на такое не хватило бы.

- Ты сам-то как? - спрашиваю и чувствую, что он там улыбается.

- Спасибо, что спросила. Накачался таблеток, навел справки, кое с кем переговорил. Не всё так плохо, как кажется.

- Но ты хорошо спрятался? Томоэ до тебя не доберется?

- В ближайшее время -- не думаю, но мне приятно, что ты за меня переживаешь, - говорит Кохей. - Ты тоже себя береги.

Вот что значит общий психиатр! Очень сближает.

- С кем это ты так мурлыкаешь? - спрашивает Жмот, подозрительно щурясь. Вот из кого выйдет ревнивейший из мужей. Если, конечно, он сумеет полюбить кого-то сильнее, чем любит биржевые котировки и шелест наличных.

- Кстати, по поводу "спрятать". Мне деньги возвращать или пусть полежат пока в безопасном месте?

- Пусть полежат, - говорю я после некоторых раздумий. - Тревожно мне что-то.

- Как скажешь, Хозяйка Рин.

"Некоторых людей так просто осчастливить", - бухтит ками.

За несколько часов проведенных в доме покойного дяди, Сяомэй оброс лютыми доспехами, отрастил себе меч размером с лопасть вертолетного пропеллера и явно косит под какого-то древнего героя. Даже чертов веер распушился. С чего бы это?

"Мля, - рычит ками. - Наконец-то эта драная выхухоль внимание обратила! Я ей намекаю-намекаю и никакой реакции. Глаза разуй!"

Он хочет сказать, что мне по-прежнему угрожает опасность? Так я и сама знаю. Стоп! Мне звонит офицер Дайити.

- В чем дело?

- Предупредить хочу, что 426-ой (4) Макино-старшего поднял на ноги всех своих лучших людей. На завтра у них что-то назначено.

- Угу. Похороны моего дяди.

"И моя церемония" - добавляю мысленно.

- Прими меры, стало быть.

- Как об этом узнал?

- Ну я же детектив, вообще-то, - как бы извиняется он. - Это несложно.

Да, это чертовски приятно, что Хиро беспокоится обо мне. И Кохей, тоже.

"Я от тебя охреневаю, мелкая ты зараза. Решила замутить трагическую историю? Про любовь между наследниками двух враждующих кланов?"

Да, как-то не слишком оригинально получается, согласна.

"Внезапно вспыхнувшие чувства между гангстершей и копом тоже не самый новый сюжет, кстати" - глумливо ржет ками, поигрывая исполинским призрачным мечом. Фетишист! Так и норовит испоганить девушке весь романтический настрой.

А мне все равно приятно! Все позвонили, все предупредили, проявили заботу. Почти все.

И только один человек не звонит и никаких вестей о себе не подает. И это отчего-то тревожит. Вдруг с ронином что-то нехорошее случилось? Почему я вообще о нем думаю, кто мне скажет?

Сяомэй молчит, никак мои мысли не комментирует. Тогда я дергаю Мелкого, а тот не отвечает. И мало-помалу я зверею. Поддатый Красавчик некстати лезет с воспоминаниями, Жмот вьется вокруг с бумажками, словно мясная муха, брат Ву Линь и тот покоя мне не дает -- пытается выклянчить для себя какие-то особые условия отставки.

Смотрю, Чжун Ки снова рядом нарисовался весь из себя такой любезный. Вот, думаю, пора тебе, Красный Шест, начинать отрабатывать свои привилегии.

- Выдели-ка мне пару ребят посмышленей, чтобы я съездила в похоронное бюро, - прошу я его.

- Я и сам могу, для меня это честь.

И ухмыляется так плотоядно. Так-так, тут нужно сразу рога обламывать. Гляжу на него очень серьезно и говорю:

- Брат Чжун Ки, забудь, просто забудь, что я -- женщина. Постарайся, потому что незаменимых людей не бывает.

Я не пугаю, я предупреждаю, причем честно и заранее. У главы клана всегда найдутся возможности и желающие, чтобы избавиться от неугодного человека.

- Хорошо, Хозяйка, договорились, - отвечает Чжун Ки, внезапно охрипшим голосом.

Это Сяомэя работа -- прошелся призрачным мечом по горлу "Красного Шеста" для закрепления эффекта.

И я еду в компании трех бойцов туда, куда хочу, хотя сама не понимаю, почему именно я хочу именно туда. Может быть, убедиться, что все приготовления сделаны как надо? Не понимаю я себя в последнее время.

Заведение это самое известное в городе, дорогое и престижное. При нем поминальный зал в традиционном стиле. Народу там всегда полно, но на нас (не столько на меня, сколько на парней, которые уж слишком бандитского вида) никто почти внимания не обращает. Оно и понятно, у людей горе. Призраки, а их тут едва ли не больше, чем живых, тоже заняты, они вкушают оставленные им подношения. Вокруг столиков, уставленных мисочками с вертикально воткнутыми в пищу палочками, столпотворение, духи напирают со всех сторон, а посредине сидит ронин... и преспокойно наминает за обе щеки поминальный рис. Вот ведь проглот! И куда оно в него всё помещается? Я только рот успеваю открыть, чтобы наорать на бессовестного обжору, а он уже тут как тут.

- Добрый день, Хозяйка Рин! - скалится Рё. И улыбка у него солнечная, счастливая, лучистая. А у меня вдруг тоже теплеет на душе. Я так рада его видеть, так рада, что не могу сдержаться и смеюсь в ответ.

- Гляди, я новую одежду себе купил, - хвастается ронин.

Да, он купил. Ярко-красный спортивный костюм с желтыми лампасами и огромным золотым сердцем из пайеток на спине. И девчачьи кеды в стразиках. Только бандана старая вокруг шеи повязана, как и прежде.

- Красиво же, верно? И модно.

Он такой нелепый и смешной, что разозлиться у меня не получается, хоть убейся. Видимо, я имею слабость к мужчинам, у которых напрочь отсутствует чувство вкуса и меры.

- Очень красиво. Но немного неуместно на похоронах.

- Да? А я как-то не подумал. Извини, пожалуйста, - кланяется он. - Ты вовремя. Дядя уже готов. Нафаршир... Прости, набальзамировали его, от живого не отличишь.

Я не поскупилась на гроб, он шикарен -- внутри шелк, снаружи перламутровая инкрустация по красному дереву. И дядя в гробу в самом деле как живой лежит. Серьезный и спокойный, каким никогда не был. Прическа -- волосок к волоску, черная повязка на глаз аккуратно прилажена, дорогущий халат. Не стыдно братве показать.

И меня охватывает странное чувство. Вот лежит передо мной человек, убивший моего отца, человек, которому я почти каждый день желала смерти, а мне хочется, чтобы всё вернулось назад, всего на несколько дней. А все потому, что я до сих пор не понимаю, надо ли мне возглавить "Трилистник" или нет. Вдруг я со временем превращусь в такого же упыря или еще кого похуже? Какой бы я была, если бы дядя не забрал меня из сиротского приюта? И я не замечаю, что задаю эти вопросы вслух.

- Ты уже другая, - говорит Рё. - Лучше многих и не хуже большинства людей. Представь, что выйдешь сейчас из бальзамировочной с другими документами, никем не узнанной, словно все забыли, что есть такая Ямада Рин. Что станешь делать?

Я честно представила. И мысленно уткнулась носом в призрачную стену. Не будет в моей жизни Красавчика Тана и всех воспоминаний связанных с ним: пучеглазой куклы, штопанных колготок, сочинения "Как я провел лето", написанной под диктовку бандита-игромана, исчезнет Сяомэй, Мелкий, Жмот и еще множество людей, которые мне дороги.

- И всё же я была бы... свободна, - шепчу я. - Множество дорог лучше одной единственной, верно?

И поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с ронином, стоящим рядом. Так близко, что чувствую его дыхание на своих веках. А пахнет он травой, просто мокрой травой.

- Свобода, сама по себе, не дает ни счастья, ни радости. Она как небо. Просто, либо ты видишь его, либо нет, оставаясь на земле.

- А что дает?

- Уже не знаю. Раньше думал так же, как ты.

- А теперь? - спрашиваю я немеющими от смущения губами и взгляд отвожу.

Ох, а хризантемы-то в ленте замялись! Мы одновременно тянемся поправить белые лепестки, и я случайно касаюсь руки ронина -- смуглой, со свежей царапиной на тыльной стороне ладони. И перестаю существовать, а вместе со мной весь остальной мир. Гаснет Солнце, останавливается Земля, улетает в космос Луна... Блин!

Домой... э, в смысле, в родовое гнездо я возвращаюсь с телом дядюшки в шикарном гробу, в компании смирных и вежливых до крайности "быков" и в полностью растрепанных чувствах. И вот, что это было? У нас с ронином что такое сейчас произошло? Но спросить мне не у кого, так как Рё, пока я отвечала на телефонный звонок, непостижимым образом исчез. Совсем, как те огромные девятихвостые лисы, которые в изобилии водятся на склонах его любимой горы. Стоило только взгляд отвести -- и нет его. Впрочем, кредитку он мне не вернул, а значит, будет ему на что поужинать и переночевать.

- Что он себе там за новую одежду купил? - спрашивает Мелкий. - Брат Рё звонил, сказал - тебе не понравилось. Обещал, что завтра он будет одет правильно.

Брат Рё, значит? Так-так! Значит, Мелкому он звонит, а мне -- нет? У, проглотина ненасытная!

- Еще один красный спортивный костюм, - ворчу я и злюсь, злюсь -- и на себя, и на Рё, и на весь свет. И особенно, на Боко, который так и норовит лизнуть в коленку.

- Пшел вот, сучий сын!

Пёс обиженно отворачивается спиной и так тяжело вздыхает, что находящиеся поблизости братья неодобрительно качают головами. Ну и пусть!

Затем на меня налетает ками с веером и начинает чихвостить за то, что я не взяла с собой его амулеты.

"Ты голову взять с собой не забыла, нет? Только посмотри, что вокруг делается. Яо просто сбесились! Жить расхотелось?"

За своими душевными терзаниями я и не заметила возросшей мистической активности. А ведь Сяомэй прав. Что-то я совсем расклеилась.

Тем временем гроб торжественно устанавливают на подворье, буквально по колено заваленном цветами. Завтра цветов будет еще больше, завтра сюда явятся все кланники, кроме тех, кто в реанимации и за границей. Ли, когда из больницы выйдет, будет очень жалеть. Ничего, я ему видео пришлю.

Короче, движняк продолжается до самой ночи. Телефоны звонят, народ туда-сюда бегает, и только запах благовоний да белые фонари напоминают, что у нас тут все-таки похороны, а не сватовство.

Апофеозом становится звонок от главы "Драконов" - от Томоэ нашего разлюбезного.

- Тебе, гнида, чего надо? - спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не послать его в любимых выражениях Сяомэя. Есть у него парочка смачных словечек...

- Как грубо, Ямада, как грубо, - фыркает он. - А я так хотел тебя поблагодарить за всё, что ты сделала для Кохея.

- За то, что вытащила из-под пуль твоего наемника, надеюсь?

- Именно! Теперь никому не надо доказывать, что мой чокнутый братец окончательно снюхался с "трилистниками". Такое облегчение.

- Поздравляю. У тебя всё?

- Почти, - мурлыкает Макино-старший. - Сделай-ка еще одно одолжение?

- Самой удавиться на шелковой простыне? - спрашиваю. - Не дождешься.

- Нуууу... Могла бы просто сбежать и избавить меня от необходимости тебя убивать.

Какое поразительное великодушие. Прямо сама доброта и гуманизм в одном флаконе.

- Вот как? А суперубийцу ты уже отозвал? - демонстрирую я свою осведомленность. И тут же наношу контрудар. - Я стану главой клана и Мастером горы. Ты же этого боишься?

Томоэ молчит, осмысливает мои слова, а потом заявляет:

- В таком случае, Ямада Рин, прощай. Ты - милашка и сиськи у тебя клевые, но жить я тебе не позволю. Вообще-то...

- Так. В жопу пошел, - говорю я и отключаюсь. И переношу его номер в черный список. И швыряю телефон в Боко.

Мелкий ловит его на лету и возвращает в целости.

- Шла бы ты спать, а? Я сейчас всех разгоню, тихо будет.

К нему присоединяется упившийся, но выспавшийся, а потому окончательно протрезвевший уже Красавчик:

- Давай, ребенок, полночь на дворе. Вот хлебни, - и протягивает мне булькающую фляжку.

Делаю большой глоток, потом еще, а третий мне не дают сделать. Отбирают выпивку и совместными усилиями заталкивают в мою же детскую комнату.

Дяде, в то время молодому 45-летнему мужику, маленькая девочка в доме не особо была нужна, поэтому большую часть времени я жила в квартире у Красавчика. Но комнату за мной застолбили сразу.

Обычное девчоночье обиталище -- с зеркалом, пуфиком и полным шкафом шмотья. Окно в сад выходит, кровать удобная, постель свежестью пахнет. А заснуть не могу. Верчусь-кручусь с боку на бок. Не идет сон, не может пробиться через баррикады из планов на завтра, страхов всё испортить, мыслей о Рё, паршивых предчувствий, угроз Томоэ, которые пустыми не назовешь. И будоражащих воспоминаний о том прикосновении. И как следствие нестерпимого желания позвонить Рё и спросить... О чем я его спрошу? Ох!

В следующую секунду через стену влетает Сяомэй.

- Ты задолбала уже! - кричит он и со всего маху -- шлеп мне на лоб амулет. - Спи, зараза!

Спл-л-лю...

(4) иерархия свойственная китайским триадам

"489" - "мастер горы", иначе - лидер клана;

"438" - означает "управитель", их бывает несколько, в том числе командир личной охраны, церемониймейстер (фактически временные заместители лидера;

"432" - "соломенные сандалии" (то есть связной между различными подразделениями клана)

"426" - "красный шест" (то есть командир боевиков или исполнитель силовых решений);

"415" - "веер из белой бумаги" (то есть финансовый советник или администратор);

"49" -- рядовой член клана.

День шестой

Утром никаких ранних побудок при помощи полиции, никаких телефонных звонков, только ласковые увещевания Красавчика, окончательно вошедшего в роль престарелого папочки.

- Просыпайся, ребенок, открывай скорее глазки.

- Тан, ты решил досрочно впасть в старческий маразм? - спрашиваю без малейшего энтузиазма. Что-то подсказывает мне, стоит выползти из-под одеяла, как неприятности не заставят себя ждать.

Тан тоже похожее чует, а потому говорит:

- У тебя сегодня будет тяжелый день. Пусть хоть начнется он приятно. Помнишь, как я тебе пятки щекотал по утрам?

Да уж, было дело. Прежде чем окончательно разбудить, Красавчик с прибаутками дергал меня за пальцы, я хихикала, потом сворачивалась клубочком под одеялом и дремала еще пять сладких-пресладких минуток.

И я снова делаю это -- закапываюсь в одеяло и немного наслаждаюсь теплом и покоем. Аж целых четыре минуты 17 секунд.

Так начинается этот длинный и странный день.

Не зря я оставила на посту Церемониймейстера нашего деятельного брата Иккея. Он уже все организовал: цветы в нужном количестве расставлены, алтари открыты, благовония благоухают, священник ритмично стучит палочкой по барабанчику, братва с помытыми шеями построена по ранжиру, а покойник открыт взорам. И даже Боко накормлен, вычесан и отдаленно напоминает нормальную собаку.

Все сегодня в черных костюмах, в том числе и Красавчик, и лишь я в белом традиционном халате с белой же повязкой на лбу. И куча народу вокруг только и делают, что пырятся на меня во все глаза.

- Не обращай внимая, - говорит Юто. - Весь клан, почитай, собрался, а большинство парней тебя живьем никогда не видели.

- Любуются, чо, - радуется Красавчик.

А Мелкий ничего не говорит. Он молчит и зыркает по сторонам. И правильно делает.

В доме и на подворье толпа, но в основном высшее и среднее звено руководства, снаружи сорок девятые ошиваются. Следующим... слоем идут полицейские кордоны. Для легавых наше скорбное мероприятие -- происшествие чрезвычайное, они, должно быть, все силы мобилизовали. Детектив Дайити свою машину с мигалкой поставил прямехонько напротив наших ворот, прислонился к капоту и демонстративно руки на груди сложил. Типа, он бдит и всё-всё видит. Красивый такой, глаз не отвести. Форменная рубашка сидит как влитая на широких плечах. Вот ведь наказание какое эти красавчики!

- Только не вздумай ему ручкой махать, - предупреждает Жмот.

Я и не собираюсь. Он сам меня набирает, когда замечает белый церемониальный прикид.

- Этот цвет вам к лицу, мисс Ямада, - говорит. - Потом расскажешь, как у ваших принимают в главы клана?

- Ни в коем случае. Это страшная тайна, детектив, - улыбаюсь я. - А почему ты не на работе?

- Так ты и есть моя работа на сегодня. Давай вместе поработаем так, чтобы никто не пострадал.

- Это мое самое главное желание, офицер.

Между нами сто шагов и целая пропасть, и скоро она станет еще шире и непреодолимее. О чем я только думаю в такой момент?

- Будь осторожна, мисс Ямада, - очень серьезно говорит Хиро на прощание.

Где-то там за спинами полицейских толпятся журналисты с телевизионщиками, а еще дальше, наверняка, притаились люди Томоэ.

"Значит, хорошо притаились, - фыркает, как пьющий воду конь, Сяомэй. - Пока ничего такого я не чувствую".

На него вообще смотреть страшно, настолько он прекрасен, совершенен и безупречен. Черт, кем он при жизни-то был? Императором?

Ну и ладушки! Задвигаю все страхи в дальний уголок души и подпираю дверцу толстым бревном самообладания.

- Жмот, - говорю. - Давай-ка заканчивать эту бодягу. Точнее, начинать, чтобы скорее закончить.

И следующий час я принимаю соболезнования от братьев-кланников и изъявления в совершеннейшем почтении от них же. И только боги знают, чего мне стоит сохранять на лице невозмутимое выражение. Потому что за спиной у меня топчется прекрасный ками в призрачных шелках и парче, и комментирует происходящее с особым цинизмом в выражениях, за которые коллеги офицера Дайити любому впаяли бы часов сто общественных работ. Он хочет, чтобы я опозорилась?

"Идиотка, я пытаюсь тебя расшевелить, - мигом вызверяется Сяомэй. - Ты сейчас от скуки в кому впадешь, неблагодарная задница!" Какой-то он сегодня обидчивый, честное слово.

Дядюшка тем временем коллективно оплакан, и пора уже на кладбище ехать. Там у клана есть собственная кумирня во славу богов удачи и богатства (нам без этого никак), колумбарий (для братьев, отправившихся на тот свет не целиком, а по частям, как брат Чэнь) и, вообще, все цивилизованно. Гроб с телом покойного главы братья передают по рукам, он, поблескивая на солнце, плывет над головами к роскошно украшенному автомобилю-катафалку и погружается в его раззолоченное нутро. Дверца громко захлопывается и катафалк немедля стартует так, что аж дым из-под колес. Твою мать!

Пока ошалелая от чужой наглости братва двигает челюстями туда-сюда, я уже бегу (не чуя боли в порезанной пятке) следом в безнадежной, по сути, попытке предотвратить похищение. Потому что это оно самое и есть! То, о чем предупреждал меня умничка Кохей. Прохлопали, если хуже не сказать, мы нашего драгоценного покойничка!

Из горла у меня вместо команд вырывается какой-то девчачий писк. Я вижу лицо детектива Дайити, которое, словно в замедленной съемке по мере осознания случившегося искажается яростью. В спину мне орет неразборчивое Мелкий. Просто катастрофа какая-то!

Кое-кто из братьев кидается к машинам, полицейские тоже хотят погнаться за похитителем, они врубают мигалки, и на небольшом пятачке напротив дома Ямады приключается самая большая в истории автомобильная пробка. А катафалк всё удаляется и удаляется. Почему он так быстро едет? Глупый вопрос. Потому что я выбирала самый лучший из тех, что предоставляло похоронное бюро -- самый мощный и дорогой.

В этот момент рядом со мной тормозит мотоцикл, которым управляет кто-то в подозрительно знакомом красном спортивном костюме. Этот кто-то сует мне в руки шлем и командует:

- Прыгай!

А я что? Я прыгаю на заднее сиденье, крепко обхватываю водителя за талию и мы, ловко прошмыгнув между автомобилями, бросаемся в погоню. Йо-хохо!

- Классная игрушка! - кричит мне Рё. - Никогда таких не видел! Хочу себе такую-ю-ю-ю!

А я изо всех сил пытаюсь отогнать жуткую мысль, что деревенский парень впервые управляет данным транспортным средством. Потому что эта фиговина больше всего похожа на маленький космический кораблик из высокобюджетного фантастического фильма. Он такое точно не водил.

- Где взя-а-ал?!!

- Укра-а-ал! - хохочет Рё. - Очешуенная вещь!

Вот я тебе очешую кое-что... когда... если... мы когда-нибудь остановимся... и при этом останемся в живых!

Мы стремительно нагоняем катафалк, а следом катится звуковая волна из полицейских сирен, свиста шин, скрежета тормозов и звона битого стекла. Равняемся и мчимся впритык к позолоченным драконьим изгибам деревянных накладок, рискуя раздробить собственные колени. Стекла затемнены, кто внутри не разглядеть. Впрочем, вряд ли это сам Томоэ.

Но как... как Рё собирается остановить тяжеленную машину? Для меня это загадка, если честно.

- Осторожнее! - предупреждает ронин и, обогнав катафалк, задает резкий вираж, объезжая его другой стороны.

И очень вовремя, потому что из откуда ни возьмись оказавшегося рядом внедорожника по нам открывают беглый огонь. Пули стучат по резной обшивке катафалка, откалывая кусочки дерева. Ох, и нифига себе!

Затем Рё чуть отстает, давая обеим машинам себя обогнать, и снова ускоряется. Чтобы начать кружить вокруг здоровенного автомонстра, заходя то справа, то слева. Мне же остается только покрепче прижаться к ронину и до крови кусать внутреннюю сторону щеки во время всех этих жутких виражей.

Вы еще учтите, что мы не по гоночной трассе мчимся, а по оживленному проспекту, вокруг ни в чем не повинные сограждане. И время от времени беглецам пытаются преградить путь полицейские кордоны. Их таранит бронированный внедорожник, работающий в связке с похитителем. Томоэ нанял профессионалов, это точно.

Но мой ронин не сдается. Мы то дерзко выныриваем прямо перед их бампером, заставляя стрелка высовываться из окна чуть ли не по пояс, то начинаем вихлять из стороны в сторону, затем внезапно сбавляем скорость и отстаем. Я такое прежде только в кино видела. И больше, клянусь, я эти фильмы смотреть не буду. Никогда! Никогда! Никогда!

Но в какой-то момент тактика ронина приносит желаемые плоды: раздраконенный (ха-ха) нашими трюками водитель внедорожника давит на газ, чтобы нагнать и раздавить мотоцикл, как надоедливую букашку. В какой-то момент траектория его автомобиля начинает пересекаться с направлением движения катафалка, в то время как Рё тормозит и разворачивается на месте. Здоровенные внедорожник, пытающийся повторить маневр юркого мотоцикла, заносит, он переворачивается, и катафалк его таранит, врезаясь в крышу. С раздирающим уши скрежетом машины скребут по асфальту и сталкиваются с еще несколькими автомобилями, не успевшими увернуться. Меня лишь обдает алыми искрами расплавленного металла. Боги, неужели я жива?

Ронин резво подскакивает к выползшему из кабины катафалка похитителю и забивает его головой гол в невидимые ворота. Согласна, это отличный метод отправить гада в реанимацию. Пропуск туда же, прямиком в отделение тяжелых черепно-мозговых травм, Рё выписывает и оглушенному стрелку. А бонусом дробит ему кисть руки с зажатым в ней пистолетом. Чтоб больше не стрелял в девушек!

Вот только выглядит Рё так, будто вчера ронин попал под серьезную раздачу, отхватил по почкам, а потом провел ночь под мостом на рогожке. Неважно выглядит одним словом. Взъерошенный весь, вокруг глаз черные круги, грязная бандана на шее, словно удавка, и дышит тяжело.

- Ты как, Хозяйка Рин? - спрашивает он, едва откашлявшись. - Ничего себе не повредила?

- Да... вроде... цела...

Меня начинает бить крупная дрожь. Зуб на зуб не попадает, а порезанная нога наливается дергающей болью. Хреновые из нас с Рё герои, негероичные какие-то. Хочется не сигару выкурить, поставив ногу на поверженного врага, а под одеялко нырнуть. А, между прочим, мне еще дядю хоронить и обряд проходить.

Оглушающий вой полицейских сирен ударяет меня, словно молотом по голове. Ну, держись, Хозяйка Рин, сейчас начнется самое паршивое.

И оно начинается: вперемешку, одна за другой начинают прибывать машины легавых и братвы, и те и другие лезут к покореженным тачкам через головы зевак, раздавая тумаки. Ко мне подбегает Мелкий, трясет за плечи и что-то кричит прямо в лицо. Тут же рядом оказывается детектив Дайити, размахивающий своим жетоном, словно щитом. Потом я вижу Жмота и почему-то брата Фу, препирающегося с каким-то полицейским. И все они заслоняют мне вид на фигуру в красном спортивном костюме. Интересно, как Рё опять выкрутится?

А потом у меня в голове включается звук. Я слышу, как Мин Джун орет:

- Где, мать вашу перемать, эти гребанные медики? У неё шок!

- Рин, сколько пальцев видишь? - спрашивает Юто быстро-быстро машет перед носом раскрытой ладонью. Тот еще лекарь.

- Мисс Ямада, успокойтесь и расскажите, что здесь произошло? - мягко увещевает Хиро. - Кто были люди из внедорожника? Вы их знаете?

- Отцепись от нее! - беснуется Мелкий. - Ты видишь, она ничего не соображает? Рин, скажи хоть слово.

А я стою, как цапля, поджав ногу, и неспешно размышляю о том, что дядя Кента умудрился даже практически из могилы всех изрядно достать. Мощный чувак! Просто эпического сволочизма гад.

- Дядю надо поскорее закопать, - говорю я как можно спокойнее. - Если до заката эта сволочь не упокоится с миром, то он просто разрушит весь город к чертям.

- Согласен, у неё шок, - объявляет Жмот, абсолютно чуждый всякому мистицизму.

- А куда снова Рё подевался? - спрашиваю.

- Да, это шок, - соглашается с экспресс-диагнозом детектив Дайити.

Следующие четверть часа меня по-всякому маринуют парамедики, затем еще сорок минут легавый давит из меня, точно сок из апельсина, всё, что я помню из нашей с ронином безумной эскапады. Помню я на удивление много и в мельчайших подробностях.

- А почему вы не допросите самого господина Абэ? - интересуюсь.

- Как только словлю, так и допрошу, - недовольно бурчит Хиро. - И постараюсь посадить. Что вы смотрите на меня так грозно, мисс Ямада? Он устроил самую крупную массовую автоаварию за последние три года.

- Серьезно?

- Сорок побитых машин, есть пострадавшие.

- Э-э-э...

Да уж, весело мы дядю хороним, с огоньком, на зависть другим преступным кланам.

- Рин, твой родич - покойник, с ним уже ничего плохого случиться не может, даже если его похитят, - пытается втолковать мне детектив. - Не велика потеря для общества.

Насчет общества - согласна, а вот мне никак нельзя терять усопшего. Примета нехорошая, братья не поймут. К тому же, нельзя забывать про наказ Сяомэя. Мы постоянно ругаемся, но он всегда на моей стороне. Ками сказал -- в могилу, значит, в могилу.

- Так или иначе, хочешь ты того или нет, но Ямада Кента сегодня будет предан земле, - говорю я самым серьезным тоном, чтобы дошло сразу. - Даже, если мне придется самой тащить гроб и своими руками рыть яму на кладбище, я это сделаю, офицер Дайити.

- Торопитесь стать главой клана, мисс Ямада?

Ой, только не надо гневно щуриться и давить девушке на психику.

- А вы хотите, чтобы Макино-старший воспользовался моментом и вместо одного гонщика на катафалках и одного парня с пистолетом послал к временно обезглавленным "трилистникам" целую армию головорезов? - отвечаю в стиле покойного дядюшки вопросом на вопрос.

- Хорошо, я поговорю с начальством.

И пока Хиро убалтывает своих боссов, я навожу порядок среди братвы.

- Брат Чжун Ки, проверь, осталось там от дяди хоть что-то, кроме фарша, - прошу я командира боевиков, который терпеливо ждет указаний. - Найдите поскорее машину для гроба и по дороге на кладбище глаз с него не спускайте.

- Не переживай, Старшая Сестра. Через час мы его зароем по-любому, - обещает тот.

И к вящей зависти моего легавого друга "трилистники" демонстрируют такой впечатляющий уровень организованности и железной дисциплины, что Дайити остается только зубами скрипеть. Впрочем, то ли еще будет.

Клан -- это семья, а каждая уважающая себя семья с традициями должна иметь место упокоения её членов. У "трилистников" - это поле у подножья горы, которое принадлежало Ямадам еще в те времена, когда те его мирно пахали и безропотно платили дань древним разбойникам. Красивое место, умиротворяющее и навевающее мысли о вечности.

Сначала мы молимся в семейном храме о душе дяди Кенты... Нет, не совсем так. Сначала бойцы брата Чжун Ки оцепляют территорию кладбища по всему периметру, чтобы муха не пролетела без разрешения, а уже потом я разжигаю ароматические палочки и кланяюсь перед алтарем. И прошу богов, чтобы в следующих перерождениях мы с дядюшкой больше никогда не встретились.

К месту последнего упокоения братья несут гроб уже на собственных плечах, опускают в яму, и могильный холм вырастает так быстро, словно "трилистники" все 35 лет мечтали об этом мгновении. Первую и последнюю горсть земли бросаю я. Затем устанавливается табличка с именем. Всё, осталось последнее -- обряд посвящения в лидеры. И за дело берется брат Иккей -- наш старый-новый Церемониймейстер. Он пускает по круг чашу с рисовым вином, что означает -- каждый, кто делает из неё глоток, согласен с выбором преемника. В остаток вина он сыплет щепоть земли с могилы покойного главы, а я роняю капельку крови из пальца.

- Мы твои, Ямада Рин, - говорит брат 438-ой. - А ты -- наша.

Немного пафосно, согласна. Зато кратко.

Церемониймейстер сосредоточенно рисует прямо у меня на лбу, на белой повязке смесью из вина, земли и крови три иероглифа: четверку, восьмерку и девятку. 4+8+9 или же "Тройка-Созидание" помноженная на "Семерку-Смерть" дающая "Двадцать Один" - число Возрождения.

Теперь я -- 489-ая, Мастер Горы, лидер и глава "Трилистников" до самой своей смерти. Мне становится жарко и холодно одновременно, мир, залитый закатным солнцем, плывет перед глазами.

Братья опускаются на колени, я собираюсь сделать то же самое, чтобы совершить поклон глубочайшего взаимного уважения. И в этот момент меня сшибает танк. Это обязан быть танк, потому что ничего мельче размером и калибром не смогло бы пробиться через кордон. Такая вот логичная мысль посещает меня прежде, чем свет перед глазами окончательно меркнет. Какого....

Видели в кино эффект затемнения? На миг экран гаснет, а затем зритель видит что-то совершенно иное. Внезапно! Например, лицо злодея. И, по ходу, у меня тоже здесь свое кино, потому что я внезапно вижу перед собой Томоэ. И пушку в его руке. А крепко держит меня вечно куда-то исчезающий и внезапно появляющийся ронин. Мне ли не узнать красный спортивный костюм и кеды со стразиками.

- Какого хрена? - спрашиваю я сразу у обоих.

Макино-старший снисходительно ухмыляется.

- Ты же умная, Ямада Рин. Догадайся с трех раз.

- Ты собираешься меня убить, как давно хотел, насколько я знаю, - говорю.

- Точно! Собственными руками прямо здесь и сейчас, - и снова показывает мне пистолет. - А всё потому, что кое-кто оказался настоящим говнюком. Верно, как-тебя-там-зверушка?

Зверушка? Ронин за моей спиной глухо рычит в ответ. Я умудряюсь повернуть голову и вижу его глаза -- полностью черные без белка и радужки, глаза лиса-оборотня.

И в это момент головоломка в моих мозгах складывается полностью, последняя деталька становится на свое место. Предупреждение призрака Ян Чэня об опасности исходящей из мира духов и слова Кохея про высококлассного наемного убийцу, призванного главой "Драконов", который при этом сын потомственной шаманки. И небывалое буйство духов в пределах города. Они, надо думать, сразу почуяли лиса. И то, как ловко Рё избегал встреч, когда Сяомэй навешивал на меня амулеты. И даже ужин поминальной едой в компании духов. Всё один к одному. Он -- лис со священной горы, сам себе ками и всем убийцам убийца.

- Так вот, кто ты такой!

И татуировка у меня на спине в виде (та-да-ммм!) девятихвостого лиса со стрелами в зубах начинает отчаянно чесаться.

- Скажи, круто? - ржет Томоэ. - Жаль, что желание загадать можно только одно.

- Которым ты все равно воспользоваться как следует не смог, - зловеще рычит Рё. - Волшебник сраный. Не умеешь формулировать приказ -- не берись.

Я в шоке. Томоэ лиса-оборотня колдовством припахал, а сам не знает, что волшебные существа очень не любят, когда ими люди помыкают, и всеми силами пытаются увильнуть? Серьезно? Вот идиот!

- Зато я очень быстро учусь. Если сумел-таки заставить тебя выполнить приказ, - хвастается глава "драконов", - значит, у меня получилось.

- Ты сумел? Или твоя мать, бабка и еще пять старых ведьм? Маменькин ты сыночек.

Два раза, стало быть, Лиса ловили. Почему же он сразу не сбежал, как только вышло обмануть Томоэ? Почему остался в городе?

- Какая разница? Так или иначе, главное -- результат. Ямада здесь, и она умрет.

Вот я этого не понимаю, честно. Хочешь убить -- убивай. Делов-то - нажать спусковой крючок. Зачем попусту красоваться, тянуть резину, пугать, мучить словом и делом? Хотя до тех пор, пока Макино играет в коварного и умного злодея, я остаюсь живой. Но рано или поздно ему наскучит, и вот тогда...

- Стой и не шевелись, - едва слышно шепчет мне на ухо Рё. - Поверь мне еще один раз, пожалуйста.

Вот вы бы поверили лукавому оборотню, который только что доставил вас прямо к вашему убийце, как официант - коронное блюдо на стол дорогому клиенту? А я поверила. Не спрашивайте почему.

Ронин... то бишь, Лис ослабляет хватку и плавным движением перетекает вперед, заслоняя меня собственным телом. Я смотрю на его взъерошенный затылок, на замусоленную грязную бандану на шее и широкие плечи, но при этом продолжаю видеть его руки на собственных плечах. Спецэффекты! Точнее, лисьи чары.

- Рин, ничего личного, но либо ты, либо я. Я, сама понимаешь, свою жизнь ценю больше, - говорит Томоэ спокойно. - Лис, ты можешь идти.

- Издеваешься? - мерзко хихикает Рё. - Думаешь, ты, букашка, и полвека не прожившая на свете, сможешь обмануть меня, девятисотлетнего лиса? А ну-ка, давай, говори правильно, как полагается.

- Ладно, зверушка. Ты, тот над кем у меня нет больше никакой власти, с этой минуты свободен навсегда до скончания веков.

- Аминь, - шепчу я.

И противная бандана вдруг вспыхивает зеленым пламенем, пеплом осыпаясь на воротник красной куртки. Она, получается, ошейником служила? Оригинально!

Клянусь, что Томоэ сейчас видит, как иллюзорный Рё медленно отходит в сторону, потому что взгляд его направлен куда-то вправо. Настоящий же лис стоит уже прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки. И я слишком поздно понимаю, что именно задумал мой ронин.

Потому как глава "драконов" тут же, не дожидаясь, когда уйдет его наемник, стреляет в меня в упор. И попадает, естественно, в Рё.

Нет, я не успеваю закричать. Собственно, я вообще ничего не успеваю -- ни ужаснуться, ни отпрянуть, ни заслониться рукой, ни осознать, что же произошло. Рё в мгновение ока превращается в большущего снежно-белого лиса с девятью сверкающими хвостами. Раз -- и вот он во всей своей сказочной красе. Только плечо всё в крови, такой красной на белой шерсти, что она кажется украшением - алым цветком.

Серьезный авторитетный Лис, в отличие от человека-позера, на разговоры времени не тратит. Тем паче, что Томоэ не такой уж и тормоз, когда речь идет о стрельбе по живым мишеням. Рё с четырех лап прыгает на Макино, сбивает с ног и вгрызается в грудную клетку, точно... акула. Хрясь! Чтобы вырвать и пожрать его сердце, как это заведено у лис. Сдается мне, у детектива Дайити будет еще одно дело об еще одном убийстве еще одного главы клана.

А потом огромный белый лис, помахивая всеми девятью хвостами, подбегает ко мне, тычется холодным черным носом в ладонь и, робко заглядывая в лицо говорит человеческим голосом:

- Рин, пошли домой, а? Поздно уже.

- Пошли, - говорю я и впервые в жизни лишаюсь чувств.

В следующий раз я открываю глаза уже в собственной квартире. За окном ночь. Я лежу на диване, укрытая пледом, свет притушен, а из кухни вкусно пахнет свежим кофе и кто-то деловито стучит чашками. И я даже знаю кто это. Осторожненько ощупываю себя на предмет обнаженности. Нифига! Благородный лис-искуситель великодушно оставил мне традиционное нижнее белье -- рубашку и штанишки. Но моего едва слышного шороха под пледом достаточно для тонкого слуха Рё.

- Хочешь кофейка хлебнуть? - спрашивает он, высовываясь из дверного проема в кухню. - Я капучино сделал. С пенкой.

Волосы у ронина чистые и блестящие в хвостик собраны, шея мытая, щеки бритые. Привел себя в порядок и, похоже, даже постирался, пока я в отлючке валялась. Уф! Значит, прямо сейчас меня есть не будут. Многообещающее начало.

- Хочу, - отвечаю. - А где молоко взял?

- В магазинчике в двух кварталах от дома. Почти такое же вкусное, как в моей деревне.

- Тебе, небось, регулярно в кумирню приносят что-нибудь вкусненькое, - невольно хихикаю я. - Молочко, масличко?

- Ага. Курочку.

Рё деликатно присаживается рядом на диван и протягивает чашку. На пенке ловко нарисована хитрая лисья мордочка. Даже пить такую красоту жалко.

- Как ты себя чувствуешь? - интересуется. - Может, организовать быстрый перекус, а?

- Растворимую кашу на холодной минералке?

- Зачем обижаешь? - по-детски надувает губы Рё. - Я, между прочим, отлично готовлю. Была уйма времени научиться.

Двигается он легко и не похоже, что слишком тяготится огнестрельной раной в плече.

- Нет уже никакого ранения! Когда оборачиваешься, всё заживает, - улыбается Лис. Хитренько так, глаза блестят. Радуется, поди, что я за него волнуюсь. - Но шрам останется.

Мы запросто болтаем, как будто ничего такого не произошло, отчаянно сопротивляясь необходимости поговорить по существу. А капучино и вправду вкуснейший, лучший из всех выпитых прежде. И пенка очень кстати. Рё аккуратно вытирает мне "усы" на верхней губе под бешеный грохот готового выскочить из груди сердца.

- Эта ведьма... мать Томоэ, она научила его ритуалу, который призывает... кого-нибудь типа меня, - тихо и немного виновато говорит лис. - Не так сложно, на самом деле, если ты Мастер горы. Даже без шаманского дара это, знаешь ли...

- Мне Сяомэй уже все уши прожужжал, не отвлекайся, - нетерпеливо отмахиваюсь я, а сама придвигаюсь ближе, чтобы видеть его глаза. Это очень важно для меня сейчас -- видеть его живое яркое лицо, все целиком, не упуская ни одно самой незначительной детали: золотистых искорок в глубине зрачка, обветренных корочек на губах и крошечной ямки на худой щеке. Говорят же можно кого-то "глазами есть". Вот я и "объедаюсь" моим Лисом.

- Представь, как это противно было - подчиняться какому-то... недоумку? Не святому, благословенному богами, не аскету-отшельнику, не мистику, познавшему тайны мироздания, а обычному сутенеру, заучившему несколько фраз, точно попугай. Конечно, я не собирался никого убивать по его указке. Особенно тебя, Рин. Веришь, ты же веришь мне?

Ему тоже очень важно услышать мой ответ. Настолько важно, что его руки обхватывают мои плечи, притягивают еще ближе.

Верю ли я? Да, я верю.

Я говорю это вслух и не слышу собственного голоса, так гулко стучит кровь в висках, так безумно колотится мое глупое сердце.

- Если бы ты приняла меня в клан сразу, то...

Да, да, я понимаю. Ритуал, такой же как при братании или усыновлении, священный и непреодолимый для любого колдовства. Но я выпендривалась, сама не ведая того, заставляла Лиса придумывать новые и новые трюки, чтобы обмануть Томоэ. Все эти дни он не спал, а чтобы не свалиться замертво -- ел как не в себя. Даже голубей.

- Фу! Городских нельзя есть, они полны всякой заразы, как крысы, - фыркаю я и вижу, как краснеют кончики ушей Рё.

Ага! Значит, крысы тоже были в его урбанистическом меню. Ах, ты ж бедняжка мой... Бездомный, голодный, одинокий лисенок.

А волосы у него на ощупь -- чистый шелк, черный, текучий, ласковый. И это не лисьи чары, нет. Это мои руки сами захотели обнять его за шею. Это я по собственной воле потерлась щекой об его щеку -- гладкую и теплую.

- А теперь, - вопрошает он. - Теперь ты возьмешь меня... в клан, Хозяйка Рин?

Я хочу ответить "да", делаю судорожный вздох и... губы Рё касаются моих губ. Легко-легко, нежно-нежно. Что же это? Вот так, значит?

- Ох, я целова... - я всего лишь хочу объяснить, что в последний раз целовалась в средней школе, лет в двенадцать, в щечку, с мальчиком, которому родители очень скоро запретили со мной дружить.

Пусть Лис не ждет от меня мастерства. Я, правда, не умею. И сгораю одновременно от стыда и от счастья. Потому что наука оказывается невелика, а с таким учителем - и подавно. Я быстро осваиваюсь, смелею и даже наглею. Так, кто же из нас тут искуситель, в конце концов?

- Ах вот ты какая, - смеется мне прямо в губы Рё. - Думаешь, меня так легко победить?

Да какая там победа? Я сдаюсь сразу, без боя, на милость сильному. И пылкому, и нежному. У которого по-лисьи острые зубы, когда они ласково терзают сначала верхнюю мою губу, затем нижнюю. А вкус крови из неосторожно прокушенной ранки пьянит, словно драгоценное вино...

И вдруг Лис отстраняется -- резко и жестко.

- Ты ведь...

- Ну-у-у... да, - смущенно бормочу я, торопясь оправдаться. - Не, а как тут быть? У нас либо ты со всеми, либо - ни с кем. И я... не стала...

Но Рё, похоже, это не интересно.

- Рин, ты... знаешь, что в тебе есть кровь ками?

- Ками? У меня?

Чепуха какая. Я трясу головой и машу руками одновременно, чтобы он понял -- я не знала, я первый раз это слышу. Ну поверь, поверь же мне!

А он вскакивает с дивана и делает шаг назад, потом еще один, и еще. И превращается в белоснежного лиса -- прекрасного и ужасного, разбрызгивающего вокруг себя серебряное сияние, словно воду. И девять его хвостов пылают белым огнем.

Да, что, черт возьми, я делаю не так?

Рё исчезает в ослепительной вспышке, а я остаюсь одна в темной комнате. Совершенно одна.

По-прежнему ночь. Я сижу посредине гостиной, на том самом месте, где обычно стоит кедр Сяомэя, прижав колени к груди и обхватив себя руками. Наверное это и называется "держать себя в руках". Чтобы не взорваться на тысячу серебряных осколков, разя насмерть отчаянием всех в кого такой случайно вонзится.

Сначала я просто не могу поверить. Нет, говорю я себе, сейчас он вернется. Вот сейчас, через несколько минут, через полчаса, через час, ближе к рассвету... Но Рё не возвращается.

Потом я начинаю перебирать в памяти каждое слово, сказанное друг другу. Режу лезвием на тончайшие полупрозрачные лепестки каждую эмоцию, каждый вздох и взгляд. Что, что я сделала? Чем обидела? Почему, почему он убежал? И не нахожу ответа -- ни логического, ни мистического. Но я не плачу, нет. Я, вообще, не умею плакать. Тру сухие глаза, глотаю горячий и сухой комок застрявший в горле. Это, надо думать, наш единственный поцелуй. Потому что так болит, так сильно, что даже кричать не могу.

Затем все мысли и предположения выгорают дотла, и я просто таращусь в пространство перед собой -- пустая, как древняя ваза из исторического музея. Сколько проходит времени я не считаю. Какая разница, если Рё нет рядом? Нет никакой разницы.

Утро седьмого дня

За окнами постепенно светлеет, небо медленно наливается рассветными красками и узкий край солнца настойчиво намекает мне, что начался новый день -- седьмой, если считать первым, тот, когда я впервые увидела моего Лиса.

Еще какое-то время я лежу на полу в полосе солнечного света. И любуюсь-не могу наглядеться на тоненькую белую шерстинку, пока она тоже не исчезает. Жадина, какой же он жадина, этот лисий оборотень! Ему для меня шерстинки жалко!

Потом я лежу на спине, подражая морской звезде, раскинув руки и ноги в сторону. И смотрю в потолок бездумно, как эта самая безмозглая донная тварь.

Лежать мне скоро надоедает, я встаю и вижу на кресле свой белый халат и головную повязку с тремя иероглифами -- четыре, восемь, девять. И вспоминаю, что я не просто Ямада Рин, я -- Мастер Горы целого клана. Мои люди должны знать, что я жива.

И тогда я беру свой полностью разряженный телефон, ставлю его на зарядку и звоню Мелкому.

- Приезжай, - говорю. - Я дома.

И снова отключаю телефон.

В дверь беспрерывно звонят, а я не могу её открыть. Вот просто не могу и всё. Сижу прислонившись к ней спиной и слышу как по ту сторону беснуются мужчины.

- Ребенок, ты только не делай с собой ничего, договорились? - слезно умоляет Красавчик. - Я же без тебя жить не смогу, ребенок. Мы же семья, мы настоящая семья, ты помни об этом.

- Госпожа Ямада Рин! Немедленно откройте полиции! - орет детектив Дайити. - Слышите меня? Я имею полное право вызвать наряд и взломать дверь!

- Не дави на неё, не угрожай,- шипит Кохей. - Так ты её только еще сильнее травмируешь, - и дальше начинает вешать лапшу на уши в стиле доктора Сано. - Рин, давай с тобой поговорим спокойно, как разумные взрослые люди. Разобьем ситуацию на короткие отрезки и со всей ответственностью...

- Рин, ты ему случайно не сказала номера счетов, пароли? А то мало ли.

И Жмот тоже здесь? Вот его не ожидала.

А Мин Джун просто бьется всем телом в бронированное полотно, как живой таран. Бум-бум-бум! И ничего не говорит. Только дышит тяжело.

Всё это, конечно, очень трогательно, думаю я, но мне сейчас как воздух необходимо понимание сути проблемы. Почему лис так поступил со мной? А кто у нас главный консультант по этому вопросу? Да! Это -- Сяомэй, который в кедре в доме у дяди.

- Ладно, я открою, - говорю. - Но только при одном условии.

За дверью устанавливается прямо-таки звенящая тишина. И только прижатые к металлической поверхности уши скрипят от усилий слушателей.

- Мин Джун, поклянись, что немедленно поедешь и привезешь сюда мой кедр.

- Клянусь! - рявкает Мелкий. - Только впусти нас.

- Тогда езжай сейчас.

- Открой, я тебя увижу, и сразу поеду, клянусь всеми богами и своей честью.

Открываю. Первым, расталкивая остальных, влетает телохранитель, хватает меня за плечи, трясет и повторяет:

- Что он сделал, говори? Что он с тобой сделал?!

А действительно, что же он сделал?

- Ничего, - отвечаю неожиданно писклявым, дрожащим голосом. - Ничего он со мной не сделал! Понимаешь, ни-че-го! Ничегошеньки!

И начинаю рыдать в голос: зажмурившись и разинув рот, словно маленький ребенок.

- Ничего он не сделал! - искренне возмущается Красавчик Тан и прижимает меня к прохладному шелку рубашки на груди. - Да как он посмел, вообще, придурок!

- Мелкииииий, ты... обещал... - завываю я. - Вез-и-и-и-и-и кедр...

Мин Джун растеряно оглядывается по сторонам, ища поддержки и находит её в лице полицейского.

- Возьми мою мигалку и гони, - говорит тот.

Мелкий шипит сквозь зубы неразборчивую благодарность и убегает.

А я продолжаю реветь, скулить, размазывать слезы по щекам и пиджаку Красавчика, капать ими же на все поверхности, короче, сырость в доме развожу. Огромная цистерна слез, которую я собирала всю жизнь, лопнула от взмаха одного из девяти белых хвостов.

Мужики пребывают в перманентном шоке, но мне, если честно, плевать. Мне сейчас плохо. Меня только что бросил возлюбленный. Меня бросили!

В ожидании возвращения Мелкого с кедром, я валяюсь на диване и рыдаю. Красавчик просто гладит меня по голове. Кохей приносит чистые салфетки и пытается вести психотерпевтическую беседу, а заодно и устыдить Хиро, рвущегося записать показания и начать поиски негодяя, бессовестно укравшего сердце главы клана "Трилистник". Жмот тем временем быстренько меняет пароли ко всем моим карточным счетам.

- Он тебе кредитку вернул? Нет? Надо срочно заблокировать.

- Не смей! - верещу я, как резанная. - Хиро, это же означает, что Рё вернется? Да? Это ведь так?

- Понимаешь, это вовсе...

Но все так мрачно смотрят на полицейского, что тот моментально затыкается. Поздно, я начинаю рыдать с утроенной силой.

- Пусть плачет. Вместе со слезами организм покидают гормоны стресса, - со знанием вопроса вещает Кохей, вытирая мне нос. Руки у него, тем не менее, в стерильных перчатках, но это ничего не значит.

Ух, как они меня покидают эти чертовы гормоны! Бегут нафиг, как крысы с тонущего (в соплях) корабля.

- Я его в розыск подам, - обещает легавый. - И у нас, и в международный.

- А я найму частных детективов, - подхватывает Макино (уже не младший, а единственный). - Никуда не денется, вернется.

- Рё ни в чем не виноват, - шепчу я в мокрую салфетку. - Его нельзя заставить, если он не хочет.

- Он тебя похитил, - возражает Хиро. - И держал всю ночь неведомо где. Кстати, а где он тебя прятал?

На него хором шипят и замахиваются остальные утешальщики. А я горестно подвываю:

- Он меня спа-а-ас.

- Так, отвалите от ребенка, - решительно вмешивается Тан. - Только еще больше её расстраиваете. Брысь по углам! А ты, малявка, иди ко мне.

Я прячу лицо у него под подбородком и замираю, словно кролик, а Красавчик размеренно гладит меня по спине. Вот было бы хорошо снова стать восьмилеткой, когда меня так чудесно успокаивала эта простая манипуляция.

- Тебе бы поспать, детеныш.

Да, что ж они меня все время спать-то укладывают?

- Пусть Мелкий сначала привезет мой кедр, - капризничаю я. - Без него я в спальню не пойду.

- Как скажешь, как пожелаешь.

Да, я одного только и желаю сию секунду - выслушать авторитетное мнение ками.

Мин Джун возвращается гораздо быстрее, чем кто-либо рассчитывал. Полицейский проблесковый маячок поспособствовал, надо понимать.

- Как она? - драматическим шепотом спрашивает он.

В третьем лице говорит, будто, блин горелый, над моим смертным одром стоит.

- Она сейчас пойдет спать, - говорю я неласково. - Меня бросили, а не ножом в почку пырнули, брат Мин Джун. Я выживу. Кедр мой давай сюда, ага.

Сварливость моя приводит мужиков в бешеный восторг, потому как, с их точки зрения, является первым признаком восстановления душевного спокойствия.

- Вот и отлично, - радуется Красавчик. - А мы тут пока потусим. В чисто мужской компании.

Понятно, стеречь меня надумали, от греха подальше.

- А никому на работу не надо идти? В офис там? - спрашиваю и пристально смотрю на Жмота. - Или преступников ловить? - и перевожу взгляд на Дайити.

Нет-нет, они никуда не торопятся. Ну и ладно.

Иду в спальню, а следом за мной важно шествует Сяомэй. Он сегодня весь из себя -- в высокой шапке с булавкой по моде какого-то древне-мохнатого года и в накидке из птичьих перьев поверх лиловых шелков.

Демонстративно сажусь по центру кровати и жду пока ками водрузит призрачное седалище напротив. Он мне задолжал серьезный разговор, между прочим. И Сяомэй об этом факте своей биографии отлично знает, поэтому, расправив вокруг колен свои шелка и перья, он плавно разводит руками в стороны и говорит:

- Теперь можешь говорить свободно, сюда никто не войдет и никто ничего не услышит.

- Отлично. Тогда рассказывай.

- О чем?

- Обо всем. С самого начала, - требую я, дивясь непоколебимому спокойствию ками.

- Мамаша Томоэ, нагадав единственному чаду смерть, как и любая мать решила найти способ отвести беду. И прежде, чем здесь появился Лис, я самолично отбил семь магических атак. Ты не почувствовала и не догадывалась.

Угу, медаль себе закажи, да побольше.

- А насчет крови ками -- это правда? - спрашиваю.

- Истинная, - кивает Сяомэй.

- И как же так получилось? Моя мамочка таки была совсем настоящей феей?

- Прабабушка по материнской линии, - уточняет ками как бы нехотя. - Тебе сами боги велели стать Мастером горы, так и знай. Ты потом еще оценишь этот апгрейд.

- Пусть так, но Лис тут при чем?

- А только оборотень и способен убить тебя, Ямада Рин. Дело за малым -- заставить его это сделать.

О как! Не "засранка", не "сучка", не "выхухоль", а по имени с фамилией. Сяомэй умеет разговаривать по-человечески, без оскорблений? Вот они, истинные дары небес!

- Лиса они заманили в ловушку, ошейник надели, а всё остальное оказалось Томоэ не под силу. Он-то думал, что достаточно приказать: "Пойди и уничтожь её".

- Понятно, - киваю. - Подвела, как обычно, неточность в формулировке.

- Рин, если бы Лис тебя захотел убить, он бы сделал это при первой же встрече. Чик -- и ты уже на Небесах, - снисходительно улыбается ками. - Ты же видела на что он способен. Глаза всем отвел и ты -- труп.

- А почему же не убил? - спрашиваю. - Сделал дело, как говорится, гуляй смело.

Сяомэй не ругается, нет, только глаза закатывает под лоб, поражаясь моей кровожадности.

- Ты про ценность каждой человеческой жизни слышала? Про гуманизм какой-то там? Девятьсот лет самосовершенствования души и познавания тайн бытия -- это тебе не лисий фырк.

- То-то он Томоэ загрыз как настоящий философ и ба-а-альшой гурман, - хмыкаю я, а на душе все равно становится легче и приятнее. Мой Лис ко всем его достоинствам, еще и высокодуховная личность.

- Макино заслужил. Знание одного заклинания не делает никого великим шаманом. Ничего-ничего, следующее перерождение его многому научит.

Я и спрашивать не буду, что уготовили Томоэ высшие силы, но как-нибудь обязательно схожу и помолюсь за его скорейшее перевоспитание.

- "Дракон", когда накладывал заклятье, видел только лисий облик, поэтому не признал в наперсточнике собственного наемника. Это было даже смешно, хехе, - продолжает откровенничать ками. - Наверное, потом удивился.

- Рё говорил, что "драконовские" ведьмы его поймали во второй раз.

- Так и было, и уж они-то знали, чего и как просить сделать. Но так как второй раз одно и то же желание загадывать нельзя, то...

Блин, ну сколько он еще собирается тянуть? Можно подумать, я тут запутанный детектив мусолю, где на последних страницах мудрый сыщик раскрывает всю интригу перед заинтересованными слушателями. Я уже знаю кто убийца. Это -- не садовник. Хотя есть один вопрос...

- Так кто же все-таки завалил дядюшку?

- Рин, это тебе пусть детектив Дайити скажет, это его работа. А я как сущность духовная...

- Не имеешь права вмешиваться в дела смертных, - заканчиваю я фразу вместо ками. - А сейчас ты что делаешь?

- Вношу некоторую ясность в твои затуманенные страстями мысли. Это не запрещено.

- Тогда внеси еще чуть-чуть ясности. Как думаешь, Рё вернется? - спрашиваю я жалобно и чувствую, что по щекам снова катятся слезы. - Просто скажи, у меня есть капелька надежды?

- Рин...

- Пусть он вернется. Я жить без него не смогу.

Я шумно втягиваю сопли и яростно тру глаза. Хватит уже, нарыдалась. Соберись, Ямада Рин, соберись, отринь страдания и спроси самое главное!

- Почему он убежал? Потому, что я...

- Нет, не потому, что ты -- девственница, - жестко чеканит ками, не отводя взгляда.

- А кровь ками? - нервничаю я, вспоминая наш жаркий поцелуй.

- И это тоже ни при чем.

- Тогда почему?

Никогда не видела Сяомэя таким серьезным, вот правда.

- Потому, что лисы любят один раз, а человеческая любовь недолговечна и живет три года. Потому, что лисьи сердца крепки и непоколебимы в чувствах, а сердца людей изменчивы и непостоянны. Потому, что Рё тебя полюбил, а лисы боятся любви, как дикие звери - огня.

- Но я тоже люблю его! - кричу я сиплым шепотом. - И буду любить...

- Погоди клясться, - говорит ками и берет меня за руку. - Там, в соседней комнате сейчас находятся четверо мужчин, которые влюблены в тебя по уши. Красавчика Тана я не считаю, сама понимаешь. Четверо красивых, сильных, смелых мужчин в цвете лет.

Ох!

- Да, да, Ямада Рин, так и есть. Ради тебя детектив сможет и работу свою оставить, настолько ты ему в душу запала.

- А Кохей-то?

- Не понимаешь? Ты же его идеальная женщина, та, которая понимает, принимает и не страшится его болезни, - тихо смеется Сяомэй в свой веер. - Про Мин Джуна ничего говорить не нужно. Он предан тебе и телом, и душой, и сердцем, и жизнь за тебя отдаст, глазом не моргнув. Сама это знаешь, да?

- Ну, а Жмот? И он тоже?

- Ты -- единственная слабость человека-калькулятора. Кроме денег, он любит только тебя. Запомни это.

Я сижу прямо вся опухшая от таких новостей с любовных фронтов, а ками продолжает.

- С каждым из них ты можешь, если захочешь, обрести простое человеческое счастье. Они всегда будут рядом, до тех пор пока смерть не разлучит. Если у неё это, конечно, получится, в чем я сомневаюсь. Разве это не искушение для твоего человеческого сердца -- пылкого и преисполненного любви?

Я замираю и немею, завороженная сверкающими глазами Сяомэя. Он ведь прав, как же он прав! А он говорит с нескрываемой горечью:

- Спроси себя, Ямада Рин, спроси и дай честный ответ -- ты на самом деле любишь девятихвостого лиса-оборотня или ты любишь саму любовь, потому что это чувство впервые родилось в твоей душе? Ибо, если ты - невинная девушка с кровью ками в жилах - предашь вечную любовь Рё, если сердце твое остынет к нему, то он превратится в демона. Причем в такого, которого даже ад не примет. Ты уверена в себе и своих чувствах? И если - да, то испытай себя терпением и верой. Поймешь, что ошибалась -- спасешь Рё, уверишься в своей правоте -- тоже спасешь Рё. Всё зависит только от тебя.

Высказавшись, Сяомэй воспаряет над кроватью и изящно ныряет в кедр. А я остаюсь лежать, свернувшись калачиком, как дитя в материнской утробе. С лицом опухшим от слез, в смятении и тоске, но с крошкой надежды, застрявшей где-то между двумя предсердиями.

- Возвращайся поскорее, - шепчу я, совершенно точно, каждой капелькой крови ками в жилах, зная, что на святой горе, спрятавшийся под кустом от ливня, лис сейчас поводит пушистым белым ухом и слышит каждое мое слово. - Я жду тебя, Рё.

24.06.2016г.

Комментарии: 71, последний от 18/01/2025. © Copyright Три Хвоста (trihvostika@gmail.com) Размещен: 03/07/2016, изменен: 05/07/2016. 263k. Статистика. Повесть: Фэнтези, Мистика Скачать FB2
Аннотация: "Перед вами азиатский мегаполис. Почти шестьсот небоскребов, почти двадцать миллионов мирных жителей. Но в нем встречаются бандиты. И полицейские. Встречаются в мегаполисе и гангстерские кланы. А однажды... Однажды встретились наследница клана "Трилистник" и мелкий мошенник в спортивном костюме... А кому интересно посмотреть на прототипов героев, заходите в наш соавторский ВК-паблик https://vk.com/irien_and_sidha по тегу #Шесть_дней_Ямады_Рин

Три Хвоста : другие произведения.

Шесть дней Ямады Рин