Аннотация: Утреннее чаепитие в Секан - мероприятие не для слабонервных. Сладостей всегда на всех не хватало, и каждый пускался на любые ухищрения, лишь бы только заполучить последнее печенье, конфету или кусочек пирога.
Пора перекусить
Утреннее чаепитие в Секан - мероприятие не для слабонервных. Сладостей всегда на всех не хватало, и каждый пускался на любые ухищрения, лишь бы только заполучить последнее печенье, конфету или кусочек пирога. В ход шло все - ребячливые истерики, клянченье, слезы. Бывало, дело доходило до драк. Но только не в присутствии Татсуми. Грозный секретарь Секан быстро прекращал любые ссоры обещанием безжалостно урезать дебоширу зарплату.
Но сегодня в конференц-зале царила атмосфера доброжелательности и полного взаимопонимания. Ведь сладостей должно было хватить на всех. Шесть коробок, украшенных цветами и перевязанных ленточками стояли на главном столе. Гушошин-старший летал вокруг него, расставляя посуду и приборы. Младший заваривал ароматный чай. Тацуми и Хисоке доверили резать и раскладывать сладости, логично предположив, что из всех шинигами только они смогут устоять перед соблазном стащить кусочек сладкого до начала чаепития. Хисока разделял половинки монака и распределял по ним фасолевую пасту. Тацуми раскладывал пастилки и кексы на два изящных белых подноса. Оставалось лишь нарезать кекс-казутеру и снять обертки с манжу.
Тсузуки сидел на стуле, потягивал из чашки горький черный кофе и наблюдал за напарником и секретарем. Оба шинигами работали очень слажено. Спокойно, размерено, сосредоточено, без лишних движений, эмоций и слов. Лишь раз Хисока что-то тихо уточнил у Тацуми, тот ему так же тихо ответил. Тсузуки с грустью отметил, что не может припомнить ни одного случая такого гармоничного сотрудничества с Хисокой. Он поскреб между лопаток вдруг зачесавшуюся спину и зевнул. Едва ли кто-нибудь заметит, если он вздремнет на пару минут. Шинигами водрузил на нос солнцезащитный очки.
Ватари был слишком взволнован, чтобы усидеть на месте. Он шагал туда-сюда вокруг стола, тряс гривой медовых волос и в нетерпении сжимал руки.
- Я... У меня нет слов. Никогда в жизни не видел столько конфет! - он не смог устоять и коснулся пудры на темно-розовом манжу. - Ах! Они еще теплые! Прямо из духовки!
- Ватари-сан! - Гушошин-старший хлопнул пернатой ладошкой изобретателя по руке. - Мы еще не закончили сервировать стол.
Ватари облизал пальцы.
- Восхитительно! Ну, так поторопитесь и поскорей обслужите меня!
- Не жадничай и дождись своей очереди.
- Эй! А как же благодарность человеку, который организовал весь этот банкет?!
- Сладости купил не ты, а Тсузуки!
- Но деньги-то дал я. Так ведь, Тсузуки?
В ответ донесся тихий храп.
Тсузуки спал на стуле, сложив руки на груди, согнув ноги и запрокинув голову.
- Тсузуки? Эй, Тсузуки!
Тот не шелохнулся.
Ватари встряхнул его за плечо.
- Тсузуки, подъем!
Тсузуки вскочил, опрокинув стул.
- Что?! Где?! - засуетился он - Куда? - шинигами шарил по груди, никак не мог отыскать нужный карман. Потом вспомнил, что утром, придя на работу, как обычно оставил плащ в офисе.
- Все нормально, Тсузуки, - успокоил его Ватари. - Пироги на месте. На твою порцию никто не покушается.
Тсузуки снял очки и огляделся. Конференц-зал. Утренний чай. Никаких файерболлов и жутких белых котят. Он почти пришел в себя.
- Извини. Ты меня напугал.
Он убрал очки в карман, поднял стул и плюхнулся на него.
- Я мало сплю в последнее время.
- Не знаю, что тебе мешает, но уж точно не работа, - съязвил Теразума с противоположного края стола. - Кюсю - болото. Хочешь узнать, что такое реальная пахота, займись случаями на Чигоку
- Хаджиме! - одернула его Вакаба, присаживаясь рядом. Ее вьющиеся волосы подпрыгивали в такт движениям. - Неужели не о чем поговорить, кроме работы. Хочешь принести пользу - добудь мне чашечку чая, пожалуйста.
- Это же забота Гушошинов...
- Но только ты знаешь, как мне угодить, - она мило улыбнулась, продемонстрировав две аппетитные ямочки на розовых щечках. - Пожалуйста, Хаджиме.
Теразума покраснел, польщенный ее вниманием. Вскочил и бросился исполнять.
- Ахх... Хорошо, Каннуки. Но только ради тебя.
- Поразительно, - пробормотал Ватари, на мгновение даже забыв о еде. - Вертит им как хочет.
Тсузуки кивнул.
- Наверное опасается последствий неповиновения. Несмотря на юный возраст, Вакаба отлично разбирается в тонкостях женского убеждения.
- Бедный Хаджиме - весь в работе. Скоро совсем забудет, что такое непринужденная беседа в кругу друзей, - улыбнулась она Тсузуки. - Так где же ты все это купил? Если бы знала, что у нас намечается такое мероприятие, присоветовала бы пару кондитерских в Хиросиме. Они считаются лучшими в Японии.
- Очень мило с твоей стороны, Вакаба, но идея возникла абсолютно спонтанно, я хотел сделать для всех сюрприз.
- Это не просто сюрприз! Это настоящее исполнение желаний! Сон наяву! - Ватари почти задушил Тсузуки в объятиях. - Я и представить не мог, что ты принесешь так много. Ты настоящий друг, Тсузуки! Чем я могу отблагодарить тебя?
Запрессованный носом в золотые кудри, Тсузуки едва дышал.
- Установи дверь... в мою... квартиру.
Ватари рассмеялся и сжал его еще крепче.
- Чуть позже. Ты не явился на работу, и я очень волновался, потому и выломал ее, - и тихо, почти шепотом, добавил. - Гушошин-старший пригрозил отлучить меня от библиотеки, если я этого не сделаю.
- А ну, прекратить драку, вы двое! - Гушошин-старший поставил поднос с ёкан на стол. - Если вы собираетесь дурачиться, отправляйтесь на улицу, нам же больше пирожных достанется.
- Извини, Гушошин! - Ватари отпустил Тсузуки и сел с видом полным раскаяния. - От счастья я слегка потерял голову.
Тсузуки тер горло, на глазах навернулись слезы. С такими друзьями, как Ватари, ему скоро и враги, вроде Мураки, не потребуются. Нет. Не правда... Никто не прикасался к нему так, как Мураки, никто не произносил его имя так, как Мураки. Даже сейчас он мог представить себя в объятиях доктора, мечущегося, задыхающегося, так близко к желаемому пику, еще немного и...
Тело среагировало почти мгновенно, Тсузуки заерзал на стуле. Шинигами попытался припомнить, что предшествовало их неистовой страсти той ночью. Обрывки мыслей, событий, слов плавали перед внутренним взором и упорно не желали складываться в единое целое. Огненная атака демона, файерболлы... его собственная контратака потоком воды. Тсузуки нахмурился. Чушь какая-то. Используя фуды стихий Земли и Огня, он создавал мощных агрессивных существ, которые атаковали врага. Но в квартире Мураки он отразил нападение заклинанием Воды, чего никогда раньше не делал и делать не умел.
"Ты должен верить в успех, Тсузуки. Я знаю, у тебя получится".
Но откуда Мураки мог знать об этом, если Тсузуки никогда не работал с Водой? Считалось, что мастер фуд мог использовать лишь две стихии. В начале обучения, Тсузуки выбрал Огонь и Землю. Гармоничное сочетание, позволяющее оперировать обеими стихиями и создавать заклинания. Таким образом, Вода ему не подчинялась. Теория элементарных стихий гласила: Вода подчиняет Огонь и подчиняется Земле. Стихия-антагонист его стихии исключала всякую возможность работы с ней. Так как же случилось, что он смог призвать Воду?
- Это тебе, Ватари. - Гушошин-младший через ситечко нацедил в чашку ароматного чая. - Тсузуки, твоя очередь, тебе какой? Зеленый с хризантемами или черный с бергамотом?
- Зеленый, пожалуйста, - он наблюдал за тем, как архивариус старательно пристроил ситечко на чашку и наклонил чайник. - Как самочувствие, получше?
- Да, немного. Но все равно не могу вспомнить, что же произошло в тот день. Я и правда так много выпил? Обычно я не сильно пьянею.
- Да, за обедом мы изрядно набрались. Даже у меня в голове все как в тумане, - засмеялся Тсузуки, махнув рукой. - Одно я знаю точно - наши с тобой посиделки не идут ни в какое сравнение с этим пиршеством.
Рядом возник Тацуми с улыбчивой маской радушного хозяина.
- Твой казутера, Ватари. Тсузуки, что принести тебе?
Тот ответил веселой улыбкой.
- Белый манжу, пожалуйста. А где шеф? Он же не собирается пропустить такое мероприятие?
- У него встреча с господином Дай-О. Думаю, она вот-вот закончится и тогда шеф Коноэ обязательно к нам присоединится. Ведь казутера - его любимое лакомство.
Хисока поставил на стол трехъярусный поднос с горой кексов и пастилок, затем добавил к нему еще два с небольшими ломтиками суико и ёкан.
- Понятия не имею, как мы собираемся все это съесть. Там еще три коробки даже не вскрытых.
- Бон! Как ты можешь такое говорить? - возмутился Ватари. - Немедленно возьми свои слова обратно.
- Конечно, мы все это стрескаем, - подхватил Теразума, вернувшись к столу. - Если нам брошен вызов, мы примем его!
Он с громким стуком поставил чашку для Вакабы, расплескав чай на блюдце.
- Уж кто-кто, а ты должен больше кушать, - сказал он Хисоке. - Чтобы добиться успехов в стрельбе из лука. В здоровом теле - здоровый дух. А как тело станет сильным и здоровым, если ты мало ешь?
- Кроме того, впереди еще завтрак и полдник, - добавила Вакаба.
Хисока посмотрел на нее как на сумасшедшую.
- Но слишком много сладкого есть вредно.
- Не спорь с ними, - прошептал Тсузуки, встав со стула и подмигнув напарнику. - Если дело касается еды, шинигами будут биться до последнего. Вмешательство в процесс поглощения пищи шинигами считается самым страшным преступлением.
- Ох, я-то думал, ты один у нас такой.
Тсузуки усмехнулся.
- Ну, теперь ты в курсе, что и остальные ничуть не лучше.
- О! Полдник! - воскликнул Ватари. - Я тут вспомнил. - Он схватил за рукав Тацуми, который принес Тсузуки манжу. - Тацуми, пожалуйста. Мы же можем организовать полдник под сакурами?
- Нет, Ватари, боюсь, что нет.
- Но почему? Ведь за окном такая чудесная погода. Готов поспорить, будь здесь шеф, он бы меня поддержал.
- Не думаю, Ватари, - в конференц-зал вошел шеф Коноэ, как всегда не в духе. - У полдника под сакурами есть существенный недостаток. После него некоторые сотрудники забывают вернуться на рабочее место. Где казутера?
- Вот он, - ловким движением Тацуми поставил перед шефом тарелочку с небольшим бисквитным кексом. - Как прошла встреча?
- Как всегда, - мрачно пробормотал шеф. Даже горы сладостей не подняли ему настроение. Дурной знак. Коноэ глянул на Тсузуки. - Хммм, значит, ты наконец сдержал слово и организовал утреннее чаепитие.
- Да, благодаря щедрости Ватари.
- То, что ты выполнил мою просьбу в этот раз не извиняет твоего разгильдяйства в целом!
- Я обещаю исправиться, шеф!
Поскольку теперь отдел Секан был в сборе, все сели пить чай. Даже привередливый Хисока соблазнился монака в виде хризантемы.
Тсузуки, наплевав на этикет, кончиками пальцев взял, доставшийся ему манжу. Так он мог почувствовать упругую структуру пирожного под тонким слоем рисовой пудры. Сфера, изумительно белая, как кожа Мураки. Шинигами понюхал лакомство. У него потекли слюнки от аппетитного аромата фасолевой пасты адзуки. Он губами коснулся бархатистой поверхности. Та оказалась теплой и чуть солоноватой на вкус. Почти как человеческая кожа. Прикрыв глаза, Тсузуки медленно вонзил зубы в пирожное. Упруго-мягкая корочка поддалась легко. Он слизал пудру, наслаждаясь солоноватым вкусом. Представил, что под губами трепещет горло Мураки. Теплое, живое и чрезвычайно аппетитное. Челюсти дрогнули. Тсузуки с трудом противился искушению впиться в него. Мураки - человек, с тонкой, нежной кожей. К его плоти следовало относиться с осторожностью и заботой, аккуратно покусывать, а не рвать зубами.
Но в одной кровати с Мураки так легко забыть о человеческой уязвимости. Доктор безрассудно кусался и царапался, словно для любовных игр это в порядке вещей, и пробудил в Тсузуки ответное желание обнажить клыки. В какой-то момент, прошлой ночью, он чуть не вцепился в бледное, изящное горло Мураки. Чтобы сожрать этого человека кусок за куском: горло, плечи... каждый дюйм его прекрасного тела...
Тсузуки вздрогнул, неизвестно от чего больше: от волнения или от отвращения к самому себе.
Он откусил кусочек, неторопясь погрузив зубы в фасолевую начинку. Рот заполнили аромат и сладость, что когда-то буквально сводили с ума. Но теперь... Тсузуки просто механически прожевал и проглотил кусок. Посмотрел на изуродованный пирожок, из которого вытекала фасолевая паста густая и насыщенно-красная словно кровь.
Это был не Мураки, но рано или поздно это придется сделать.
ХХХ
Рядом на мгновение застыл Хисока, потом пару раз моргнул, взгляд снова стал осмысленным и он продолжил поглощать пирожное.
На противоположном конце стола сидел Тацуми. Он ничего не ел, лишь неспешно потягивал чай и внимательно наблюдал за Тсузуки с Хисокой.
ХХХ
Ровно через 20 минут по распоряжению секретаря Секан утреннее чаепитие закончилось. Гушошины спешили вернуться в библиотеку к своим базам данных, поэтому от уборки их освободили. Но остальным увильнуть не позволили. Теразума и Вакаба вымыли подносы, Ватари протер и расставил по местам посуду. Тсузуки поручили убрать еду и протереть стол. Хисока вызвался помочь, то Тацуми остановил его.
- Твоя помощь не требуется, Куросаки-кун. Ты достаточно потрудился этим утром. Удалось ли достать книгу, которую я тебе рекомендовал?
- Еще нет.
- Тогда загляни в библиотеку и поищи ее, - тон наставника был на удивленнее снисходительно-теплым. - Это очень древний текст, однако, он содержит основы Магии призыва теней. Когда Гушошины погружены в свои исследования, их нелегко оторвать от дела на поиск необходимой информации или книг. Но если ты сумеешь поймать архивариусов до начала работы, они с удовольствием тебе помогут.
- Спасибо, Тацуми-сан, - Хисока поклонился. - Я так и сделаю.
Собирая блюдца и столовые приборы, Тсузуки исподтишка наблюдал за юным шинигами и секретарем. Они держались на почтительном расстоянии друг от друга, стараясь не нарушать личного пространства. Не подшучивали, не дразнили. Их слова были тихими, взвешенными и предназначались только им двоим. Они даже избегали смотреть друг другу в глаза. Хисока уткнулся взглядом в пол и посмотрел на Тацуми лишь когда благодарил его за помощь. А того, похоже, это ничуть не раздражало. Напротив, он с удовольствием разглядывал рыжевато-коричневую макушку Хисоки. Их поведение укладывалось в рамки отношений ученика и наставника, но показалось Тсузуки подчеркнуто формальным. Даже чересчур. И еще кое-что, весьма знакомое. Пристальный взгляд, которым Тацуми проводил Хисоку, когда тот шел к двери...
Тсузуки опустил глаза и вздохнул. Сожаление - бесполезная эмоция.
- Выводы делать рано. Но для своего возраста он наделен редкой способностью к концентрации. - Тацуми принялся отодвигать стулья от стола. Из-за скудного финансирования всем приходилось участвовать в уборке офиса. - Безусловно, это результат его обучения боевым искусствам. Что очень поможет ему в освоении техники кагетсу.
- Прекрасно! Я уверен - у него все получится, - Тсузуки помолчал, его руки замерли на коробке со сладостями. - Вы только не засиживайтесь допоздна, ладно? Он очень легко утомляется, хотя никогда не признается в этом.
- Буду иметь в виду. Кстати, об утомляемости... - Тацуми посмотрел на него пронзительно-синими глазами. - Ты хорошо высыпаешься последнее время?
- Ну, сна много не бывает, а так - нормально... - он стал складывать остатки ёкан на один поднос.
- Уверен? По-моему, ты спал на стуле.
Тсузуки смущенно улыбнулся.
- Ты же меня знаешь. Обычно я раньше девяти или десяти на работе не появляюсь. А тут пришлось встать ни свет ни заря, чтобы купить все эти кексы и пирожные. Видимо, с непривычки мое тело решило наверстать упущенное.
Пальцы Тацуми стиснули спинку стула.
- А твои ночные кошмары?
- Их больше нет, - тихо ответил Тсузуки. Это была правда.
- Понятно. - Тацуми помедлил пару мгновений, словно хотел еще что-то сказать или спросить, но, видимо, передумал и направился к небольшому буфету. Взяв щетку и совок, он наклонился собрать крошки. Тсузуки неспешно сложил оставшиеся манжу в коробку, все, кроме одной, которую, обернув салфеткой, спрятал в карман брюк.
- Тацуми, знаешь, Хисока...
- Что? - секретарь убирал под столом, из-за чего его голос звучал глухо.
Тсузуки колебался, не зная как лучше начать.
- Он может вести себя несколько отстраненно, холодно, но... ему всегда нужен рядом человек, который мог бы направить, поддержать... Только это должен быть не абы кто. А тот, кого он уважает.
Тацуми выпрямился. Вопросительно выгнул бровь.
- Хочешь сказать, ему необходим отец?
- Скорее, наставник.
Тацуми смел с совка крошки, и аккуратно поставил его и щетку на место - за буфет.
- Ну, он всегда может обратиться к шефу.
- Шеф ему в деды годится. Хисоке нужен кто-то помоложе.
Тацуми моргнул, озадаченно поправил очки, он вдруг стал похож на большую, сбитую с толку сову.
- Но у нас нет ровесников Хисоки. Если только Вакаба, но она девушка.
- Тацуми! - Тсузуки уже не знал плакать ему или смеяться тупости секретаря. - Я имею в виду тебя!
- Меня? - Тацуми испуганно отшатнулся. - Но я совершенно не разбираюсь в детях.
- Он не ребенок. Хоть по виду и не скажешь. Работая шинигами быстро взрослеешь. Но в душе... он не настолько уверен в себе, как пытается демонстрировать окружающим. И пока это так, ему нужен наставник, - Тсузуки тепло улыбнулся Тацуми. - И ты это знаешь. Иначе не предложил бы ему обучаться кагетсу, нэ?
Тацуми явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Куросаки-кун сказал, что у него проблемы. Что из-за эмпатии ему часто приходится страдать от чужих эмоций. Я просто предложил ему решение.
Тсузуки не позволил себя одурачить.
- Неужели?
Тацуми вытянулся струной и отвернулся.
- Я... Я не претендую на твое место напарника. Моя нынешняя должность меня вполне устраивает.
- Знаю, - Тсузуки коснулся его плеча. - Я знаю, что ты делаешь, и очень благодарен.
- Это... правда? - с ноткой настороженности в голосе спросил Тацуми.
Тсузуки кивнул.
- В любом случае... я думаю, из вас получилась бы отличная команда. Все расходы в рамках бюджета, отчеты сданы вовремя. И, уверен, почти никаких разногласий.
Глаза Тсузуки стали грустными. Впрочем, спустя мгновение, они вновь засияли.
- У вас так много общего. Сердца под надежной защитой, а миру явлен облик стойкой невозмутимости. Проблема лишь в том, что среди многих вам подобных вы слишком преуспели.
Тацуми не вернул улыбки. Он коснулся шеи Тсузуки.
- Я дважды подвел тебя, ведь так? Не смог унять боль. А затем, когда ее стало слишком много...
- Ох, Тацуми, - с укором проговорил Тсузуки. - Ты сперва себе помоги. Когда же ты перестанешь взваливать всю ответственность на свои плечи?
Он крепко обнял секретаря.
- Ты заслуживаешь, чтобы рядом был человек сильный духом, без балласта в виде измученной совести.
- Ты никогда не был обузой, - прошептал Тацуми. Он неловким движением обхватил Тсузуки за талию. - Никогда.
Тот улыбнулся ему в плечо. Даже когда они расстались, Тацуми продолжает к нему хорошо относиться - настоящий друг.
- Раз уж твои руки там, может, почешешь мне спинку? - подразнил его Тсузуки. - Есть место, куда мне сложно дотянуться и это сводит меня с ума.
- Думаю, могу, - с улыбкой ответил секретарь. - Но только один раз.
Никем не замеченные за полуприкрытой дверью Ватари и шеф Коноэ разинули рты от удивления. Вернувшись за добавкой сладкого, они стали невольными свидетелями того, что менее всего ожидали увидеть. Понаблюдав секунд пять, они тихо прикрыли дверь и поспешили прочь по коридору.
- Какое безответственное поведение, - бормотал Коноэ. - Я знал, что когда-то они были близки, но думал - это давно в прошлом.
- Один из тех случаев, когда снова и снова наступаешь на одни и те же грабли. В какой-то момент чаша терпения Тацуми переполняется и он разрывает отношения. Затем, поддавшись чувству вины, возвращается к Тсузуки и круг повторяется, - Ватари пожал плечами. - Мазохисты.
ХХХ
Тем же утром, чуть позже, Тсузуки заглянул в лабораторию Ватари. Он застал друга за компьютером, полностью погруженным в работу. На голове у него восседал 003.
- Привет, Ватари. Удалось разобраться с анаграммой?
- Какой? - изобретатель не отрывал взгляда от экрана.
- Ну, помнишь, анаграмма? - Тсузуки посмотрел на лабораторный стол, заваленный книгами и бумагами. Энтропия нарастала, еще немного, и бумажки посыплются на пол. Стопка книг кренилась, подобно маленькой пизанской башне. Одно легкое прикосновение, и все это сооружение рухнет.
- Ты нашел ее?
- Пусто на столе - пусто в голове, - отозвался Ватари. - По крайней мере, я сижу в офисе и работаю, а не шатаюсь плейбоем, разбивая сердца своих коллег беспорядочными флиртами.
- Э? Что за... Ты о чем?
- Не прикидывайся. Сначала с Гушошином, теперь с секретарем.
- Это не так! Мы просто друзья, ты же знаешь!
Контратака показалась Тсузуки наилучшим решением.
- Между прочим, это не я вламываюсь без приглашения, снося двери. И не я беспардонно вмешиваюсь в личную жизнь других.
Ватари лишь фыркнул.
- В следующий раз ищите более укромное место, чем конференц-зал. Мне и стараться-то не пришлось, - он вытащил из кармана халата сложенный листок бумаги. - Я расшифровал знаки.
Изобретатель указал на верхний и нижний символы.
- Они соответствуют числам: вверху - 3, внизу - 22. Это римские цифры, их и сейчас можно встретить, хотя, индо-арабская система исчисления в наше время значительно популярнее.
- Числа? - переспросил Тсузуки. - Это может быть указанием на время? Или датой?
- Вполне. Но отсутствует год, - заметил Ватари.
Тсузуки смотрел на лист бумаги, усиленно соображая. Нагасаки. Полнолуние. 22 марта было давно, несколько месяцев назад. Что-то важное случилось в этот день? Но что? И в каком году? Все-таки, больше похоже на время.
- А средняя часть?
Ватари поскреб затылок.
- Ее я еще не разгадал. Предполагаю, она связана с цифрами, похоже на какой-то древний язык, вроде латыни. Но кто знает? Символы очень сплюснуты, искажены. Ты уверен, что правильно их запомнил?
- Уверен. - Тсузуки прикоснулся к груди, вспомнив ярко-красные линии анаграммы на своем теле.
- Ладно, буду расшифровывать дальше, - изобретатель бросил на Тсузуки любопытный взгляд. - Может, расскажешь, как ее увидел? Говоришь, анаграмма тебе приснилась?
- Ну да.
- Обстоятельства, при которых она появилась, могли бы подсказать мне ключ к разгадке.
- Их начертали кровью на обнаженном теле, - нервно бросил Тсузуки.
- В таком случае, это либо проклятье, либо некое предупреждение. Ладно, оставь его мне, я еще помозгую.
- Спасибо, - несмотря на уйму раздражающих привычек, Ватари все-таки хороший друг. Тсузуки было стыдно снова его напрягать, но... - Э-э-э, а ты не спрашивал у Гушошинов про демонов, способных принимать кошачью форму?
- О! Конечно, совсем забыл. Они кое-что накопали в своих базах данных. Я сделал тебе распечатку, - он выдвинул ящик стола и достал список на 20 листах. - На, держи.
Тсузуки оторопел от количества информации. На каждой странице были имена. В три столбика. Мелким шрифтом.
- И что, все они оборачиваются белыми котами?
- Кошки - излюбленная форма воплощения демонов, - ответил Ватари. - Про цвет я у Гушошинов тоже уточнил, но они сказали, что четких данных нет из-за субъективности восприятия и разных условий наблюдения. И порекомендовали учитывать всех котов.
- Ох. - Так много имен и так мало времени. Все равно, что искать иголку в стоге сена. Но это лучше, чем совсем ничего. - Огромное спасибо за помощь, Ватари.
- Всегда пожалуйста. Ну теперь-то, когда я тебе так помог, расскажешь мне о своих изысканиях? - изобретатель уже держал Тсузуки за руку и посмотрел на него большими, карими, щенячьими глазами. - Прошу. Любопытство не дает мне покоя.
- Имей терпение, - рассмеялся Тсузуки, убирая руку. - Ты узнаешь первым, как только я во всем этом разберусь. А сейчас, мне лучше вернуться в офис и помочь Хисоке с документами. До встречи!
- До встречи! - в тон ему отозвался Ватари.
Тсузуки уже скрылся за дверью. Изобретатель сел на стул, скрестив руки на груди. Тсузуки уверял, что все в порядке, но Ватари знал - что-то случилось. Слишком задумчив и отстранен его друг, слишком витает в облаках, словно и не здесь вовсе. Где его мысли? Возможно, он все еще переживает из-за Киото?
Ватари знал, Тсузуки редко раскрывает другим свою душу. Несмотря на дружелюбный и беспечный характер, свои проблемы он предпочитает держать при себе, а не напрягать или окружающих. И уж, наверняка, есть вещи, в которые он никого и никогда посвящать не станет. Однако, Ватари все равно было немного обидно, что Тсузуки и с ним не до конца откровенен. 003 вспорхнул на монитор и заглянул в лицо изобретателю. Потом надулся, распушился.
- Я прекрасно понимаю, 003. - сказал он совенку. - И вовсе не обижаюсь. Я сам точно такой же, да?
003 перелетел к Ватари на плечо и потерся о его щеку.
Тот взъерошил ему перья на шее.
- Не важно. Он попросил меня расшифровать анаграмму, верно? Как друг, я приложу все усилия, чтобы помочь.
ХХХ
Когда Тсузуки пришел в офис, Хисока еще не вернулся из библиотеки. Солнечный свет лился в открытое окно, легкий ветерок покачивал занавески. Рабочее место напарника пустовало. На столе идеальный порядок. Ни единой бумажки, никаких документов. А значит, и работы нет. День обещает быть тихим.
Тсузуки сел за стол, достал список демонов. БОльшую часть имен он видел впервые и даже не был уверен, что знает, как их правильно произнести. Рядом с каждым именем значился статус в иерархической лестнице демонов. Тсузуки помнил, что здесь возможны неточности. Аштарот не терпел неповиновения и низвергал наглецов с их должностей быстрее, чем это успевали фиксировать архивариусы.
"Деспот всегда должен приглядывать за потенциальными конкурентами, если хочет удержать в руках власть".
Тсузуки потер лоб. Если речь шла о демонах - существах тщеславных и склочных - такая линия поведения виделась вполне уместной. Но говорить подобное о господине Энме Дай-О?
Он вовсе не деспот. Напротив, господин Дай-О принял его на службу как шинигами, наделил сверхсилой, позволил обрести шикигами и все это несмотря на ужасающую историю личной жизни. Благодаря господину Дай-О, он впервые почувствовал, что может приносить пользу.
Тсузуки смотрел, как за окном покачиваются ветки сакуры, роняя на землю розовые лепестки. В мире живых этим великолепием любуются лишь раз в год, но в Мэйфу сакуры цветут вечно. Прекрасное место, которое, благодаря господину Дай-О, стало для Тсузуки домом. И служба шинигами - то немногое, чем он способен отплатить Энме за его доброту.
"Без господина Дай-О я никто". Тсузуки коснулся ремешка часов - печального напоминания о прошлой жизни, от которой он когда-то отчаянно пытался сбежать. Мураки действительно сошел с ума, если решил, что пара ехидных комментариев смогут пошатнуть его веру и преданность Энме. Впрочем, слушая разглагольствования доктора, он, возможно, сможет понять, что им движет. Не такая уж сложная задача - Мураки, как все эгоисты, любит слушать звук собственного голоса. Да, это не составит труда. Ведь вчера он с удовольствием внимал голосу доктора, особенно, когда тот хрипло шептал "Тсузуки"...
Воспоминание отозвалось дрожью вдоль позвоночника.
Шинигами нетерпеливо вскочил и схватил плащ. В одном из карманов зашелестели фуды, в другом сдача. Он пересчитал деньги. После всех покупок осталось еще 20 тысяч йен. "Что делать с такой уймой денег? Вернуть? Оставить себе? Мураки, похоже, наплевать".
Минуточку. Почему он должен их возвращать? Доктор расплатился за еду, которую украл, а Тсузуки найдет, куда их потратить. Можно объесться крабами, лобстерами, морскими гребешками, рыбой фугу и кучей других деликатесов. Или накупить себе всевозможных сладостей. Предаться пороку чревоугодия и перепробовать все продукты, которые он никогда не мог себе позволить... Вот только... шинигами не хотел еды...
Манжу - булочка, которую он стащил с утреннего чаепития, - так и лежала нетронутой в кармане брюк. Тсузуки достал ее. Корочка чуть смялась, но не лопнула, осталась белой и нетронутой. Если обращаться с ней аккуратно, то она будет в целости и сохранности. Шинигами нежно провел пальцем по напудренной поверхности, затем облизал его. Восхитительно! Он поспешно спрятал лакомство в нагрудный карман, опасаясь, не удержаться и впиться зубами. Не то, чтобы он верил, будто ожидание усиливает удовольствие, но сейчас его терзал совсем другой голод.
Подошло время обеда, когда Тсузуки обычно отправлялся покушать. В Секан никаких происшествий, на Кю-Cю - тишина. Он вполне мог не возвращаться после обеда. Ватари возился в лаборатории. Тацуми, скорее всего, лысел над счетами у себя в офисе. Хисока грыз гранит науки в библиотеке, готовясь к следующему уроку кагесту.
Коварное воображение тут же нарисовало картинку: Тацуми оборачивает Хисоку тенями, создает уютный кокон, где нет места страху и стыду. Укрывает, нашептывая нежные слова, изгоняющие боль.
Тсузуки с удивлением ощутил болезненный укол ревности. Откуда взялась? И почему сейчас? Прежде он никогда не испытывал собственнических чувств.
Что бы между ними не произошло, они всегда останутся его друзьями, его семьей. Это острое чувство потери было совершенно абсурдным.
Странный зуд между лопаток вернулся и снова принялся изводить шинигами.
Тсузуки встряхнул головой. Безумие какое-то. Но теперь у него есть серьезный повод сбежать с работы пораньше. Он знал как насытиться и от кого.
Тсузуки накинул плащ.
- Это бессмысленно, - сказал он пустому стулу Хисоки. - Более безопасного решения для нас не существует.
Он натянул на руки бархатные перчатки и щелкнул застежками.
Прости меня за то, что я собираюсь сделать...
Шинигами исчез, оставив после себя пустой, залитый солнцем офис.
ХХХ
В Нагасаки тоже светило солнце. В апартаментах Мураки вертикальные жалюзи были раздвинуты, и просторная квартира буквально купалась в лучах света. Не было ни деревьев, ни зданий, которые мешали бы им проникать сюда в этот погожий день.
Мураки ничуть не возражал. Пронизанный солнцем, он сидел в удобном кресле, упершись локтями в колени. Рукава белой, как кожа доктора, рубашки были закатаны. Воротник расстегнут на две пуговицы и совсем не скрывал изящного изгиба ключиц и длинной шеи. Из-под серебристой челки Мураки сосредоточено изучал игральные карты на журнальном столике. Доктор раскладывал пасьянс.
Скрестив руки на груди, Тсузуки невидимкой стоял, прислонившись к окну. Впервые, он мог не торопясь, при свете дня рассмотреть Мураки. Яркое солнце рождало черные тени, лишь подчеркивающие впалость щек и резкость линии губ. Бледная, почти прозрачная кожа обтягивала мышцы и сухожилия рук. Тсузуки не верил своим глазам. Этот бледный скелет и есть Мураки? Да в гроб краше кладут. Как шинигами, он это знал не понаслышке.
Медленными, методичными движениями доктор перевернул карты. Никаких эмоций. Лишь мимолетное движение бровей, выдавшее недовольство одной из карт.
Абсурд. Почему он не вызывает монстров, не убивает людей, не проведывает своих пациентов? Ну, или не общается с демоном, с которым заключил союз, и который очень хотел узнать, что значит быть человеком... так, кажется, говорил Мураки?
Доктор переложил несколько карт из одного столбца в другой, освободившиеся перевернул и снова нахмурился.
Тсузуки задумался. Демоны паразитировали на разочарованиях и пороках людей. Сильные отрицательные эмоции всегда были их излюбленным источником питания. Трупы они расценивали как приятную, но необязательную добавку. Нематериальным существам материя для выживания не требовалась. Мелкие демоны - вроде падальщиков или стервятников, - стаями слетались на места катастроф и бедствий. Демоны постарше - более мощные - с удовольствием развлекались, самостоятельно выстраивая сценарии для пропитания. Соответственно, демон, пожелавший влезть в шкуру человека, - нечто совершенно из ряда вон выходящее. Сочувствующий демон? Чушь! Абсолютно невозможно. Они радуются лишь человеческому горю и похоти.
Тсузуки застыл. Не этого ли добивался котенок Мураки? Он наблюдал за всем, чем они с доктором занимались и... питался этим. Каждое их свидание - званый ужин с разнообразным меню: гнев, ненависть, насилие, вожделение.
Тсузуки окинул взглядом комнату. Где он? Если гипотеза верна, он должен быть...
- Мяууу! - котенок сидел у ног шинигами и смотрел на него, словно ждал указаний. Тсузуки подпрыгнул от неожиданности. Сосредоточившись на Мураки, он не заметил, как зверек подошел. Еще в день знакомства выяснилось, что котенку его невидимость не помеха - признак весьма могущественного существа.
Мураки взглянул на питомца.
- Иди, посиди со мной. Невежливо подглядывать, - он принялся собирать карты. - Давай сыграем в игру потруднее.
Тсузуки понял, что Мураки вполне мог обращаться и к нему, но остался стоять у окна, не выдавая себя. Ему хотелось еще немного понаблюдать за доктором.
Котенок выжидающе навострил уши, с надеждой посмотрел на шинигами. Но Тсузуки остался невидимым. Зверек отвернулся и медленно пошел к дивану.
Мураки поделил колоду на две части и перетасовал ее.
- Во время учебы я обнаружил, что мои руки всегда слегка подрагивают, - в подтверждение слов он вытянул ладонь перед собой. - Мышцы продолжают сокращаться, даже когда мы неподвижны. Дрожь усиливалась, стоило мне понервничать или переутомиться, что по тем временам случалось довольно часто.
Тсузуки нахмурился. Он стоял слишком далеко и не мог видеть подрагивания руки. А вот котенок рядом с Мураки все отлично видел.
- Я презирал себя за это, - доктор вытащил из колоды две карты. - Как я мог работать хирургом с такими слабыми руками. Что, если из-за своей слабости я случайно перережу нерв или кровеносный сосуд? Я перепробовал многое: наркотики, медитацию, иглоукалывание, даже молитвы - без толку. Тогда я понял, что должен приспособиться к своему недостатку, подружиться с ним.
Он поставил обе карты на ребро и зафиксировал третьей. Длинные пальцы поддержали и отрегулировали их, чтобы не упали. Когда Мураки убрал руки, на столе остался стоять равнобедренный треугольник из карт.
- Я проверял себя, выстраивая карточные домики. Вроде этого.
Он вытащил еще три карты. Осторожно установил их треугольником поверх первых. Потом еще три. И еще. На столе гордо высилась четырехэтажная карточная башня.
Завороженный процессом, Тсузуки приблизился. Требовалось немалое мастерство, чтобы уравновесить конструкцию без применения магии. Длинные пальцы доктора рассчитанными движениями фиксировали, поправляли карты. Взгляд сосредоточился на шатком строении. Руки почти не дрожали.
- Вот так. - проговорил Мураки, установив пятый ярус. - Дальше - уже сложнее.
Он взял из колоды следующие карты и начал пристраивать их сверху.
- К тому же, по мере усложнения задачи, руки начинают дрожать сильнее. Словно организм отказывается подчиняться моим приказам, словно хочет, чтобы я проиграл. Вот такой... врожденный недостаток... человеческого тела.
Его пальцы поддерживали последние два уровня, но нижние уже стали недосягаемыми. Любое неточное движение и карточный домик разлетится.
Глаза котенка неотрывно следили за действиями Мураки. Тсузуки засмотревшись, встал на колени у журнального столика. Карта на втором ярусе чуть сдвинулась. Мураки тут же опустил руку, чтобы удержать и поправить ее, но так он уже не контролировал верхний ряд. Одна из карт там стала падать.
Тсузуки среагировал не раздумывая. Кончиками пальцев в перчатках он остановил бесхозную карту. Котенок дернул хвостиком и одобрительно мяукнул.