Тригла : другие произведения.

09 часть. Чересчур теплый прием

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сообщение не застало Тсузуки врасплох. Ведь в нем не было ничего удивительного. Хисока всегда с большим уважением относился к серьезным дисциплинированным личностям. Он постоянно работал над собой: не важно, за книгами в библиотеке, с луком или катаной на тренировках. Он без остатка отдавался самосовершенствованию.

Чересчур теплый прием

   Сообщение не застало Тсузуки врасплох. Ведь в нем не было ничего удивительного. Хисока всегда с большим уважением относился к серьезным дисциплинированным личностям. Он постоянно работал над собой: не важно, за книгами в библиотеке, с луком или катаной на тренировках. Он без остатка отдавался самосовершенствованию.
   Однажды Тсузуки пришло в голову, что таким образом юноша пытается компенсировать малый рост и недостаток лет. Как друг и напарник, он всячески стремился разнообразить досуг Хисоки, каждый раз напоминая, что человеку необходим отдых и развлечения. Мальчишка-шинигами никогда не следовал его советам. Он терпеливо, с видом родителя, потакающего капризам дитяти, сопровождал Тсузуки в походах по кафе и кондитерским. Иногда даже удивлял неожиданными всплесками заинтересованности и энтузиазма, которые, впрочем, быстро сводились на нет природной застенчивостью.
   В конце концов, Тсузуки сделал вывод, что такое поведение напарника - просто свойство его характера. Подобно Татсуми, он был интровертом и гораздо уютнее чувствовал себя среди аскетов, чем среди импульсивных людей.
   Возможно, оно и к лучшему.
   Однако, понимание ничуть не умаляло ощущения неловкости, когда он сопровождал Хисоку к апартаментам Татсуми. Тсузуки знал, что его напарник прекрасно улавливает разницу между паузами в дружеской беседе и напряженной тишиной.
   - Ну, мы на месте. И главное - вовремя. У Татсуми нет повода сердиться.
   Хисока не двигался, внимательно изучая свои кроссовки.
   - Ты стучать-то собираешься? Так он дверь не откроет.
   - Тсузуки, - юноша весь ссутулился, отчего казался меньше обычного. - Ты уверен, что все нормально?
   - Ну конечно, - он постучал костяшками пальцев по двери. - Это же большая честь. Татсуми предложениями направо и налево не разбрасывается. Только сумасшедший станет отказываться.
   - Да, я знаю.
   Хисока переминался с ноги на ногу.
   - Но ведь...- он постарался, чтобы пожатие плечами выглядело безразличным. - Вы же вроде как были близки с Татсуми. - Он с вызовом глянул на напарника. Видимо, ожидал опровержения.
   Тсузуки видел сквозь напускную броню. Хисока переживал из-за него. Возможно, даже слегка ревновал. Он потрепал юношу по голове.
   - Мы с ним только друзья. Не волнуйся об этом, ладно?
   В одно мгновение Хисока стал мрачнее тучи. Он открыл рот, чтобы возразить, но тут дверь распахнулась.
   Татсуми поздоровался с ними. Он еще не переоделся, так и остался в своем коричневом деловом костюме-двойке.
   - Добрый вечер Куросаки-кун, Тсузуки-сан.
   - Как вы и договаривались, Хисока прибыл на свой первый урок кагетсу! - Тсузуки положил руку на плечо напарнику и слегка подтолкнул вперед.
   - Это я вижу. - Татсуми переводил внимательный, но абсолютно непроницаемый взгляд с одного шинигами на другого. - Очень любезно с твоей стороны показать ему дорогу.
   Тсузуки улыбнулся.
   - Просто хотел предупредить Хисоку, каким строгим ты иногда бываешь, чтобы его не шокировала манера обучения.
   - Ты преувеличиваешь, Тсузуки-сан. В твоем случае проблема крылась не в строгости учителя, а в нерадивости ученика.
   Тсузуки хихикнул.
   - Очень даже возможно, я уверен, что Хисока будет все схватывать на лету.
   Он наклонился и заглянул юноше в глаза.
   - Не обманывайся его грозным видом. Эта собака больше лает, чем кусает.
   - Я кусаю. Когда меня попросят. И этим отличаюсь от некоторых известных мне личностей.
   Тсузуки застыл. Татсуми знал, что произошло минувшей ночью? Если так, то без сомнения, должен испытывать отвращение. И почему вдруг именно сейчас решил затронуть неприятную тему? И потом, Татсуми вроде как одобрил, пусть неохотно, его желание самостоятельно разобраться с Мураки. Что же теперь? Передумал?
   Ответов Тсузуки не знал, а расспрашивать не хотел, тем более в присутствии Хисоки. Что же до мнения общественности... ему придется пройти по шаткому мостику, раз уж он встал на него. А потому свою гордость и стыд он засунул куда подальше и промолчал.
   Хисока обеспокоено смотрел то на одного, то на другого.
   По счастью Татсуми не стал развивать тему.
   - Куросаки-кун, разувайся и проходи. Тсузуки, я очень надеюсь видеть тебя завтра на рабочем месте вовремя. Возможно, у тебя сложилось иное мнение, но в Энма-Чо ты работаешь полноценный рабочий день с соответствующей оплатой труда. Если ты решил перейти на свободный график, мы будем вынуждены пересмотреть твой оклад.
   Благодаря секретарю, разговор вернулся в привычную колею.
   - Конечно, Татсуми-сан, обещаю быть вовремя и притащить всем вкусненького. Хисока, пока! Учись прилежно.
   Он оставил их обоих на пороге. Ушел под пристальными взглядами друзей: синим нечитаемым - Татсуми и зеленым обеспокоенным - Хисоки. Он знал - они оба волновались за него. Просто у Татсуми богатый опыт в хранении истинных чувств за забором невозмутимого сарказма. Тсузуки очень хотелось что-нибудь им сказать, успокоить, но опыт подсказывал - не стоит внушать людям ложных надежд.
   Не важно. Пока секретарь Энма-Чо приглядывает за Хисокой, тот в безопасности - вот что самое главное. Теперь, не волнуясь за напарника, можно полностью сконцентрироваться на изучении Мураки и его контракта. Разве не этого он хотел?
   Тсузуки побрел обратно в Секан, понимая, что нет никаких причин грустить или ревновать. Абсолютно никаких.
   Остаток дня он посвятил просмотру фотографий.
   При всей прижимистости Татсуми понимал выгодность использования в работе новых технологий. Цифровые камеры давно стали привычным делом. Никакой возни с химикатами в темной комнате. Лишь воткнутый в нужный порт шнур и правильная программа на компьютере. Даже ни-на-что-не-годный-лентяй-шинигами мог легко с этим справиться.
   Тсузуки сидел перед клавиатурой, один, в полной темноте и листал фотографии, отснятые Гушошином-младшим. На подавляющем большинстве снимков Мураки получился то нюхающим мочку уха, то с полузакрытыми глазами, а то и вовсе весь кадр занимали губы, кривящиеся в недоброй ухмылке. Проклятье! Морщась от каждого оскорбительного изображения, Тсузуки снова и снова тыкал в клавишу Delete, пока не заболел указательный палец. В результате осталась лишь горстка фотографий с крупным планом искусственного глаза Мураки, к сожалению, весьма нерезких. Тсузуки увеличил изображения, надеясь отыскать хоть какие-то полезные детали, но все без толку. Блики от вспышки на стеклах очков, чересчур длинные пряди серебряной челки мешали рассмотреть дьявольский глаз. Даже на самом удачном снимке, где было видно оба глаза, кроме двух сияющих кругов на радужке ничего различить не удалось.
   Сраженный неудачей, Тсузуки упал головой в стол.
   - Ты оказался прав, - пробормотал он. - Ничего не видно.
   На мониторе раскосые глаза Мураки, казалось, смотрели прямо на него, возбужденно поблескивая.
   В бешенстве Тсузуки увеличивал изображение до тех пор, пока оно не заполнило весь экран ковром разноцветных квадратиков. Потянулся, пальцем провел по полукругу зрачка.
   - Надо было вырвать его, пока предоставился шанс.
   Ну хорошо, а потом-то что с ним делать? В рамку и на стену кабинета в качестве охотничьего трофея?
   Тсузуки подавил горькую усмешку. Нет, ему пришлось бы спрятать его, сжечь, закопать. Разве мог он позволить, чтобы кто-нибудь увидел. Тсузуки прекрасно понимал, что не решился бы оставить его здесь. Впрочем, существование носителя само по себе уже было достаточной уликой.
   Тсузуки поудалял все фотографии и выключил компьютер. Часы показывали почти полночь, и не было никакого смысла дальше тратить время на изучение нерезких снимков.
   А значит, ему придется нанести Мураки еще один визит.
   Смесь страха и волнения липкой дрожью проползла между лопаток. Но Тсузуки лишь тряхнул головой и заставил себя взять плащ.
   Не думать о прошлой ночи.
   Одеревеневшими пальцами он одну за другой застегивал пуговицы. И вдруг вспомнил о том, как чуть не оторвал их, когда вчера стремился присоединиться к Мураки на кровати.
   Идиот! Не думать об этом!
   Он сунул руки в карманы, ища перчатки, но вытащил лишь одну.
   Память услужливо нарисовала безукоризненно четкий образ Мураки, с ехидной усмешкой стягивающего зубами перчатку за кончик указательного пальца.
   Безнадежно. Как он мог об этом не думать? Презирая самого себя, он хотел Мураки. Желание проснулось и настойчиво скребло коготками где-то в груди. Слишком явно, чтобы продолжать его игнорировать. И не существовало ни одного способа противостоять доктору с его отточенной техникой соблазнения.
   Может быть, имеет смысл попытаться выудить информацию у котенка? Если он действительно окажется демоном, можно заставить его принять свою истинную форму. Демоны - по природе существа жадные и тщеславные. Спровоцировать их на атаку дело нехитрое, тем более с умением Тсузуки раздражать окружающих (что подтвердит любой в Секан, спросить хотя бы Теразуму).
   Отправить Мураки баиньки и без проблем разобраться с котенком.
   Шинигами решил явиться в гости под прикрытием невидимости.
  
  
   ХХХ
  
   Свет в квартире не горел. С порога Тсузуки увидел, что спальня пуста. На аккуратно застеленной кровати - никого. На пороге у дверей лифта нет обуви.
   Мураки здесь не было.
   Шинигами оглядел пустующую вешалку и нахмурился. Он бы почувствовал, будь Мураки в квартире.
   Тогда где же он?
   Ужинает с господином Нората или другими знакомыми? Поджидает в темном переулке очередную жертву?
   Тсузуки заставил заткнуться чувство разочарования. Ведь он пришел сюда разобраться с котенком. Куда бы ни направился доктор, ему сейчас это только на руку.
   Странно, что шестое чувство пока ничего не улавливало, даже слабого излучения обычного кота.
   Скинув невидимость, Тсузуки проявился. Став материальным, он надеялся выманить зверька. В коридоре вспыхнули светильники - датчики среагировали на его появление. Никого.
   Шинигами обшарил кухню, даже выдвинул пару ящиков. Заглянул в душевую кабинку и spa-ванну. Поискал чуть ли не ползком под диваном и журнальным столиком. Куда же он подевался? Вчера вечером этот котенок не спускал с него глаз - немой свидетель всего, чем они занимались с Мураки. Так почему же теперь прячется?
   Раздраженный Тсузуки расстегнул плащ и стал перебирать фуды в нагрудном кармане.
   Мог ли Мураки взять котенка с собой? Нет, конечно. С другой стороны, доктор был из тех, кто делал, что вздумается и когда вздумается, чихая на мнение общественности.
   Осталась лишь одна комната, которую он еще не осмотрел. Комната, в которую боялся заходить. Спальня.
   Тсузуки застыл на пороге. Сердце бешено колотилось. Зря он явился сюда, словно убийца, вернувшийся на место преступления еще раз насладиться зрелищем. Мелькнула заманчивая идея вновь использовать фуду иллюзии. Однако, воспоминания о домогательствах Мураки к допельгангеру начисто лишили эту мысль привлекательности.
   Нет. Он сделает это сам.
   Расправив плечи, он шагнул в комнату.
   Его охватил жар. Обжег гортань, завихрился, проникая под одежду, наливая свинцом конечности. Тсузуки тут же бросило в испарину. Пот покатился градом между лопатками и по бровям, заливая едкой влагой глаза. Шинигами смахнул его, чтобы хоть что-то видеть. Прямо перед ним стеной танцевали языки пламени. Валил удушающий плотный дым, нес в его сторону снопы искр.
   Теперь Тсузуки отчетливо чувствовал чье-то присутствие в этой комнате. Кто-то наблюдал за ним. Желал его.
   - Мураки!
   Шинигами достал фуду Барьера, удерживая ее между средним и указательным пальцем, вытянул вперед руку.
   - Только трус нападает исподтишка. Желаешь поединка, хватит прятаться. Выходи!
   - Тебе достаточно лишь попросить, Тсузуки-сан. Твое желание - закон для меня.
   Тсузуки обернулся. Его длинный плащ взметнулся вокруг ног. Меж пальцев затрепетала фуда, готовая отразить атаку.
   Мураки стоял прямо перед ним - руки сложены на груди, губы кривит усмешка, глаза невозможно рассмотреть из-за беснующихся в стеклах очков красно-рыжих всполохов. Одетый в неизменно белый плащ поверх серой водолазки и черных джинсов, в этом пекле он, похоже, чувствовал себя вполне комфортно.
   - Тут несколько тепловато, нэ? Надеюсь, ты не возражаешь. Прошу, не стесняйся, если температура тебя не устраивает, можешь снять лишнюю одежду, - он весело оскалился. - Чем больше, тем лучше.
   - Ты... - Тсузуки сжал кулаки, будь у него в руке атакующая фуда, он швырнул бы ее, только бы стереть гнусную ухмылку с лица Мураки. - Бросай свои игры! Это что-то вроде решающей битвы? Или твоя месть?
   - Месть? - доктор, задумавшись, нахмурился. - Видимо, ты действительно весьма невысокого мнения обо мне, раз решил, что я мог затаить злобу за университет Шион. Тебя атаковали, ты защищался. Абсолютно разумная и естественная линия поведения, - он, чуть наклонив голову, смотрел на Тсузуки, игнорируя сердитый блеск в лиловых глазах. - Таким образом, ты не виновен, так?
   Тсузуки решительно мотнул головой.
   - Абсолютно.
   Но в глубине души он был смущен и озадачен. Перед ним стоит жертва и уверяет, что его поступок - жестокий и кровавый - абсолютно естественен... Где же логика? И от кого он это слышит? От Мураки! С другой стороны, доктор по определению был безумен. А жестокость и кровь составляли неотъемлемую часть его работы.
   - Прекрасно. Со своей стороны, я ни о чем не жалею. Каждым ударом ножа ты кроил меня заново. Как статуя из глины под руками скульптора, под твоими пальцами рождалась моя новая жизнь. Он встал на колено и склонил голову.
   - Я твой, Тсузуки-сан.
   - Катись ты. - Тсузуки отступил было назад, но даже сквозь одежду почувствовал палящий жар на своей коже. Он снова обернулся. Теперь огонь окружал его со всех сторон. Часть пламени волной нависла над головой.
   В нем было что-то до дрожи знакомое.
   - Тода? - Конечно, нет. Тода - его шикигами и только его. Никто больше не мог его призвать. Но такое пламя...
   - А ведь похоже, нэ? - Мураки облокотился о плечо Тсузуки, не спуская глаз с огня. - Впрочем, перед нами лишь толика того, что когда-то мне пришлось пережить.
   С боку на них летел раскаленный шар. Шинигами вскинул руку с зажатой меж пальцев фудой. Создал барьер. Файербол взорвался лишь в дюйме от ладони, отраженный невидимым куполом. От фуды оторвалось несколько кусочков, не выдержав напора магической атаки. Тсузуки обернулся к доктору, который все еще небрежно опирался на его плечо.
   - Зачем?
   - Что зачем?
   - Это!
   На них уже мчался новый файербол, на сей раз сверху. Тсузуки выхватил еще одну фуду Барьера и присоединил ее к первой, укрепив защиту. Как и предыдущий, этот огненный шар взорвался над ними фонтаном искр.
   - Великолепное зрелище, - Мураки наблюдал с нескрываемым восхищением. - Словно метеоритный дождь.
   - Зачем ты это делаешь? Пытаешься втереться ко мне в доверие?
   - Вряд ли, - доктор метнул на него косой взгляд. - И потом, кто сказал, что это я?
   - А кто же еще? Ты...
   Очередной файербол появился теперь у Мураки за плечом.
   - Берегись! - Тсузуки резко дернул доктора себе за спину, встав на пути огня. Времени на подготовку контратаки не было. Он едва успел швырнуть разом несколько фуд защиты и атаки. Первой сработала фуда Барьера. Огненный шар замедлил полет, но не свернул с пути. Не в силах пошевелиться, Тсузуки заворожено наблюдал как, сверкая рыжими протуберанцами, с треском и ревом он надвигается на них, словно живое существо. Время замедлилось и едва ползло. Файербол был близко, двигался быстро, а размером в два раза превосходил своих собратьев.
   Контратакующая фуда оказалась несостоятельной против такого свирепого пламени. А вызвать шикигами Тсузуки уже не успевал. Слишком мало времени.
   - Верь, и ты добьешься успеха, Тсузуки-сан, - проговорил Мураки за его спиной. Он сжал плечо шинигами. - Я знаю, ты сможешь. Давай!
   Атакующая фуда трансформировалась в косяк серебристых рыб, которые слились в водный поток. С громким шипением файерболл врезался в толщу воды и... взорвался клубами пара, швырнув Тсузуки на пол.
   - Мураки?
   Шинигами поднялся, но не мог ничего разглядеть. Серая взвесь дыма и пара заполнила комнату. С одежды ручейками стекала вода.
   - Мураки, где ты, черт побери?
   Стена огня пылала уже не так ярко. Пар рассеивался. На полу в лужицах то там то тут трепыхались рыбы. Рядом, присев на корточки, Мураки рассматривал улов.
   - Кефаль?
   Он рассмеялся. Пропустив пятерню сквозь мокрые серебряные пряди, небрежным жестом отжал их.
   - Я тут замотался последнее время. Дела, встречи, даже продукты купить некогда, о готовке я уж молчу. Жаль только, что у тебя такой вульгарный вкус. Скажи, а ты мог бы в следующий раз доставить фугу?
   Тсузуки сверлил его взглядом.
   - Прекрати все это, - он вытащил пачку фуд. - Или я сам порву твою иллюзию в клочья, а от дома и камня на камне не останется.
   - Прекратил бы, если б мог.
   Мураки поднялся, вид у него был почти виноватый.
   - Увы, сейчас не я принимаю решения.
   Тсузуки выругался.
   - Ну и какой толк во взаимовыгодном договоре, если ты сам не можешь принимать решения.
   Глаза Мураки сузились.
   - Ты искажаешь мои слова, Тсузуки-сан. Моя воля принадлежит только мне.
   Но шинигами уже понял, что попал по больному месту. Внезапная холодность доктора только подтвердила это.
   - Правда? Тогда какого ками ты торчишь здесь со мной? Только не говори, что хочешь поджариться словно барбекю или воспарить белым облаком.
   - Я хочу быть с тобой: в радости и в горе, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас, - Мураки вдруг рассмеялся, похоже, к нему вернулось хорошее настроение. - Хотя, почему вдруг смерть должна нас разлучить? Разве мы позволим такому пустяку разрушить наше счастье, нэ?
   Тсузуки стиснул фуды. Он понимал, что Мураки снова пытается его провоцировать.
   - Ничего смешного не вижу, - он указал на огонь, который все еще пылал стеной. - Последний файербол был нацелен на тебя. Что за безумный договор дает одной стороне право убивать другую? Ты видно самоубийца или сумасшедший, если согласился на такое.
   - Напротив, - Мураки наклонился ближе, в сером глазу плясали насмешливые искорки. - С какой стати мне бояться смерти, когда я под защитой самого мощного шинигами Энма-Чо?
   Тсузуки напрягся. Ирония не ускользнула от него. Встретиться с шинигами, значит быть помеченным смертью. Суеверие, которое, увы, подтверждали факты. Даже когда он стремился защищать жизнь людей, он лишь подталкивал их к краю пропасти.
   - Делай, что хочешь. Можешь сдохнуть тут. Ни одним пальцем не пошевельну. - Тсузуки отвернулся и сосредоточился на борьбе с огнем. Тот уже перегруппировался и снова брал их в кольцо. - Глупо рассчитывать на разумный разговор с сумасшедшим.
   - Едва ли, - согласился Мураки. Он опять оперся локтем и подбородком на плечо шинигами. - Но в этом твое очарование, Тсузуки-сан.
   Шинигами его проигнорировал. Он обнаружил место, где огонь пылал ярче всего. Возможно, там и находился источник иллюзии? Существовал лишь один способ узнать. Он швырнул атакующую фуду. Снова хлынула вода, ей уже не требовались животные в качестве промежуточного звена. Вновь шипение, клубы пара и ослепительная вспышка света. Тсузуки втянув голову отвернулся, его обдало жаром, перегретый воздух со свистом рвался на свободу. Последний порыв, и воцарилась тишина.
   Тсузуки осмотрелся. Он стоял посреди спальни Мураки. Одежда сухая, словно ничего и не произошло. Перед ним на кровати, поблескивая любопытными серыми глазищами, лежал белый котенок.
   - Ты! Это все твои проделки! - Тсузуки рванул вперед, но его схватили сзади.
   - Мой очаровательный Тсузуки-сан, - Мураки притянул шинигами к себе и понюхал его плечо. - Даже когда ты сердишься, я нахожу тебя очень привлекательным.
   Он прижался губами к изгибу шеи Тсузуки. Руки уже тянули рубашку из брюк, чтобы добраться до тугих мышц живота.
   - Каждый раз созерцание твоей сверхчеловеческой мощи распаляет мое желание обладать тобой. Теперь я просто обязан взять тебя. Прямо сейчас.
   Тсузуки передернуло.
   - Один раз уже взял - этого вполне достаточно.
   Но он прекрасно понимал, что тело предает его. Почему пальцы Мураки, такие прохладные, прикасаясь, заставляют пылать его кожу. Отчего руки и ноги, всегда сильные и быстрые, неспособны вырвать его из объятий мучителя?
   - Лжец, - прошептал Мураки. Его мягкий бархатистый голос превратил оскорбление в нежнейший комплимент. - Ты не дал мне ничего такого, чего я бы не нашел в ближайшем борделе.
   Он схватил Тсузуки за шею, пальцы обвили тонкое горло.
   - Даже дешевая уличная шлюха дала бы мне больше, чем я получил от тебя минувшей ночью.
   Тсузуки задыхался. Он корчился, извивался в тисках Мураки, отчаянно нуждаясь в воздухе. Но не смог освободить хотя бы руку, чтобы вырубить доктора.
   Острые бритвы ногтей рвали кожу. Вязкие струйки потекли по шее шинигами.
   - Стой смирно! - рыкнул Мураки. Его пальцы беспощадно сжались. Искусственный глаз лихорадочно поблескивал. Он с живейшим интересом смотрел, как кровь маленькой лужицей скапливается в ямочке ключицы. - Я с тобой еще не закончил.
   Крохотные звездочки заплясали перед глазами Тсузуки. Мир потускнел, покачнулся и рухнул из-под ног. Спасительное забвение пришло, как временное избавление от мук.
   Удушливой хватки на горле больше не было. Сильные руки с легкостью уложили его на кровать. Гладкая ткань скользнула по ладоням и меж пальцев. Он почувствовал, как Мураки разворачивает ему голову, укладывает поудобнее. Затем теплые губы на горле и влажный мягкий кончик лакающего языка.
   - Ммм... действительно, восхитительно.
   Сознание полностью вернулось. Он лежал на кровати. Первое, что Тсузуки увидел - плечи Мураки, который нависал над ним, слегка покачиваясь, упершись коленями и локтями в кровать. Слава ками, шинигами снова мог дышать. Голова не кружилась, зрение вернулось. Раны быстро заживали, боль ушла, остался лишь легкий зуд.
   Когда доктор, поддавшись возбуждению, прижался к Тсузуки и двинулся вниз, тот услышал, как зашуршала бумага. Он осторожно потянулся рукой к нагрудному карману.
   - Как жаль. - Мураки поднял голову. Тоненькая струйка крови застыла в уголке рта. - Я восхищен твоей способностью к исцелению, но она мешает мне в полной мере насладиться...
   Тсузуки прижал фуду ко лбу доктора, аккурат между глаз.
   - Пошел вон с меня.
   Мураки нахмурился, скорее раздосадовано, чем зло.
   - Тсузуки-сан...
   - Ты игрок, Мураки? Мощности атакующей фуды хватит, чтобы размазать твои мозги по ближайшей стене и оторвать мне руку. Это пустяк для меня, но для тебя может стать проблемой, нэ?
   - Возможно, - доктор не сводил с него глаз. - При условии, что твое утверждение подкреплено соответствующей фудой на моей голове.
   - Я знаю, какую фуду держу в руках, - взгляд Тсузуки не дрогнул.
   Мураки смотрел сверху вниз. В настоящем глазу застыло абсолютно нечитаемое выражение, искусственный мерцал красным сквозь серебряный занавес челки.
   Тсузуки, поторапливая с решением, вдавил клочок бумаги в лоб.
   Губы Мураки скривились, дъявольский глаз потускнел.
   - Что ж. Я слишком ценю свою голову, чтобы заставить тебя раскрыть карты.
   Он сполз с шинигами и присел рядом на кровать.
   Тсузуки быстро скомкал фуду и спрятал в карман.
   - Ну и что там было? - поинтересовался Мураки. - Я сделал правильный выбор?
   - Уж поверь мне.
   Тсузуки только теперь взглянул на свои руки. Они оказались затянуты в фиолетовые бархатные перчатки. Стальные застежки на запястьях плотно фиксировали ткань, не позволяя соскальзывать с рук. Никакого магического фона. Если перчатки и были артефактными, то Тсузуки этого не чувствовал.
   - Это еще что?
   - Расценивай их, как подарок, - примирительно отозвался Мураки. Он провел пальцем по бархатной ладони. - Я хочу, чтобы ты надевал их каждый раз, когда будешь приходить ко мне.
   - Почему?
   - А почему бы и нет? Я действовал несколько небрежно, навязывая тебе розы. Думаю, такой подарок будет более уместным. - Он заключил его ладони в свои. - Ну и конечно, у меня есть скрытый мотив. Я хотел бы в будущем избежать повторения событий прошлой ночи.
   Тсузуки попытался освободить руки, но доктор удержал их.
   - Я считаю себя человеком светским, но клянусь, минувшая ночь стала самым странным сексуальным опытом в моей жизни. А для тебя это как? В порядке вещей?
   Тсузуки покраснел.
   - Странный не я, а тот, кто использует насилие в качестве прелюдии.
   - Пару минут назад ты грозился фудой снести мне голову, - напомнил Мураки.
   - Я защищался!
   Доктор его проигнорировал.
   - А прошлой ночью чуть не сделал то же самое бутылкой с саке. Затем, придя в мои объятия, по собственной воле, и по всем признакам наслаждаясь получаемой гаммой ощущений, ты успешно вырубил меня своей магией. - Мураки был почти забавен в своем замешательстве. - Как ты мог так оборвать наш вечер? Тебе действительно стало настолько противно?
   - Я...- Тсузуки опустил голову. - Я же сказал тебе остановиться...
   - Ты звал меня. Умолял продолжать.
   - Не преувеличивай.
   Но Мураки был непреклонен.
   - Ты выгибался подо мной, словно желал слиться плотью и кровью. Ты льнул ко мне, словно презирал любые физические барьеры между нами. - Большими пальцами он рисовал круги на ладонях шинигами.
   Тсузуки зажмурился. Ох, не вовремя проснулись образы ушедшей ночи. Но слова Мураки будили воображение, и оно с готовностью рисовало картины, отрицать которые было невозможно. Уже знакомое напряжение зашевелилось в паху. Тысячи раскаленных иголочек пронзили загривок. Он потушил огонь в комнате, но пламя, бушевавшее в нем, жило. Теплое дыхание доктора растекалось по лбу.
   - Мое тело стало холстом, на котором ты написал свои истинные чувства, - он вдохнул аромат волос шинигами. - Хочешь, я покажу тебе?
   Тсузуки со злостью подавил всколыхнувшееся желание. Он лихорадочно соображал, искал выход, решение, которое помогло бы удержать Мураки. Открытое сопротивление встретит лишь напор грубой силы. Следовало сменить тактику.
   И тут возникла идея. Это было опасно... но вполне могло сработать. Атаковать самое уязвимое место доктора - его эго.
   Тсузуки глянул на Мураки большими лиловыми глазами и тут же отвел взгляд.
   - Я... я хотел бы кое в чем признаться.
   Вроде его нерешительность не выглядела совсем уж фальшиво.
   - Да? - голос Мураки увлеченно дрогнул. - Я весь внимание.
   Его губы коснулись изгиба бровей Тсузуки.
   - Прошлой ночью я потерял над собой контроль. Я так долго был лишен... этого. Думаю, мне просто сорвало крышу. У меня никогда не получалось управлять своей страстью.
   Он понял, что краснеет, со стыдом осознавая правдивость собственных слов.
   - Пойми, это никак не связано с моим личным отношением к тебе. Я хотел насыщения, ты предложил еду и я принял предложение, пока не насытился. Вот и все.
   Мураки не двигался, его губы замерли на переносице Тсузуки. Тщательно натянув маску полнейшего раскаяния , шинигами рискнул поднять глаза,.
   - Прости, если ввел тебя в заблуждение своими действиями. Но я уверен, ты поймешь меня лучше, чем кто-либо.
   Мураки не произнес ни слова. На лице не отражалось ничего. Он сдавил ладонь Тсузуки до хруста ломающихся костей.
   С проклятием, шинигами дернул руку.
   - Мураки!
   - Прости меня, Тсузуки-сан, - его губы скривились в подобие улыбки. - Думаю, я потерял над собой контроль, нэ?
   Он вдруг вскочил и выскользнул из плаща.
   - А ну, раздевайся.
   У Тсузуки отвисла челюсть. Он ожидал чего угодно, но не этого.
   - Ч-что?
   Мураки снял очки, бросил их на прикроватную тумбочку.
   - Хочешь, чтобы я поверил в твои россказни - докажи мне, - желчно отозвался он, Раздевайся, я хочу лично убедиться, как мало я для тебя значу.
   - Катись в бордель! Найми себе проститутку, - Тсузуки баюкал сломанные пальцы, дожидаясь, пока они заживут. - Я ничего не собираюсь тебе доказывать.
   - Отчего же, Тсузуки-сан, - насмешливо протянул доктор. - Знай я тебя чуть хуже, решил бы, что ты ревнуешь.
   Тсузуки пару раз согнул и разогнул пальцы, проверяя их работоспособность.
   - Тебе виднее, - произнес он тихо. - Как бы то ни было, я не к тебе в гости пришел.
   Он огляделся.
   - Где котенок?
   Вместо ответа, Мураки вытянул из брюк края водолазки, обнажая подтянутые мышцы живота. Поигрывая мускулами груди и плеч чуть больше, чем требовалось, но весьма изящно, Мураки через голову стянул водолазку - обычное действие было исполненно первозданной мощи.
   Тсузуки смотрел как завороженный, не в силах отвести глаз от синяков на плече и у основания шеи - двух лилово-красных пятен на бледной как сама смерть коже.
   Мураки справился с водолазкой. Взъерошенные узким воротом волосы рассыпались в беспорядке, скрыли лицо, создав иллюзию юности и уязвимости. Доктор небрежно поправил челку, вернул ей привычный вид, разрушив этот абсурдный морок. Раскосые серые глаза, как два осколка льда - ни искры прежнего огня страсти. Отталкивающий росчерк вместо губ.
   - Умение отрешиться во время действия освоено мной давно и теперь дается с той же легкостью, что и дыхание. Я оттачивал этот навык на работе и в свободное время. Требуется ли вскрыть грудную клетку, чтобы спасти жизнь больному пневмотораксом, или войти в тело, бьющееся в сладостных муках удовольствия и боли... я способен остаться одинаково бесстрастным, - он выгнул бровь. - Можешь ли ты сказать о себе то же самое, Тсузуки-сан?
  
   10 часть читай на http://trigla.blogspot.com/2009/07/10.html
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"