Саммари: Что такое гомосексуальность? Как с нею жить? Почему бы не уехать далеко-далеко?
Предупреждения: Термины, сленг. Прошу обратить внимание на разницу в значении двух предложений: 'Север, любовь моя!' и 'Север - любовь моя!'
Север, любовь моя!
Что для вас север? Морошка, берёза, гриб с большой сероватой шляпкой - это север? Или билеты в два конца, чуть примятые и зажатые в сжатых пальцах? Или северное сияние? Наверное, оно для всех - север. Кое о чём мы умолчим. О неприятном.
Вот оно - приполярье. Это несомненно - север. Вот болото до самого горизонта, вот постройки, а вон там лес, наверное, а может быть там просто этих кочек с кедрами больше, чем здесь, вот и кажется... Каждый сюда привозит свои проблемы и у каждого скорее всего есть своя цель. И немногие готовы всё это высказать вслух. Правду. Неправдой мы делились полдороги сюда. Перезнакомились в самолёте от Уфы, примерно понятно кто с кем будет работать, как получше расселиться. Я уже точно знаю, что Серёгу от себя в расселении не отпущу, а работать можно и врозь.
Вот это и есть моя причина, моя цель и моя тайна. Мой Серёга. Как мы проживём следующий наш последний год в универе? Сможем ли не рассекретиться? За этим я и притащил его сюда. Тренироваться. Он быстро согласился. Ему нужны деньги. А я мог бы до самой папиной пенсии ничего не делать. Но хочется чего-то запретного: ничего никому не сказав отправиться зимой на горные лыжи или летом на волну, или хоть на рыбалку в Приморье. А ещё я могу, как и в этом году, спокойно прокормить Серёгу, что б ему не работать после лекций. Он сказал, что позволил себе сесть мне на шею, потому что я безалаберный, всё равно выкидывал бы кучу продуктов и зря тратил деньги. На самом деле, иначе он просто вряд ли сделал бы свой проект и я настоял, чтоб он бросил работу.
Так случилось, что летом перед нашим четвёртым курсом, в общаге, после невнятного ремонта, комнаты перетасовали. Я приехал пятого сентября и обнаружил, что мне, старшекурснику, как лоху какому-то, досталась трёшка с соседями, которых я и знать не знаю. Я опечалился. Но что я мог сделать теперь, пятого-то сентября? Прошёлся в гости по друзьям, узнал как дела, почему мне никто место не застолбил и понял, что среднестатистически, я в общем-то неплохо устроился. Возвратился знакомиться с новыми сожителями и был приятно удивлён. Один из них жить здесь не собирался, а второй - всё же мой однокурсник. Из ботанствующих. Да он-то как раз давно меня интересовал, всё хотел с ним познакомиться поближе, но всё как-то никак. Вот и познакомились. Второкурсник на следующий день испарился вместе с вещами, а мы уткнулись каждый в свой ноутбук, ожидая понедельника.
В начале октября, когда темы курсовиков по спецухе были утрясены, а я себе отчётливо уяснил на какую махину покусился мой собрат по комнате, вот и предложил ему к хреням бросить свою работу в программистской фирме. Всё равно я уже месяц почти занимался готовкой и покупкой еды. Надавил на его сознательность, мол, не плохо бы по-очереди как-то... Курсовики мы сдали на ура, сессию тоже. После Нового Года отыскали его с бывшей фирмы и предложили теперь уже приличный проектец. Я уставился в экран и быстро разложил на части всю задачу. Мы растянули себе работу почти поровну и все полученные деньги Серёга отдал мне. Пришлось это проглотить.
А потом наступил апрель. Прекрасный, как эльф первого уровня, и взбалмошный, как Наруто, Серёга не мог меня не цеплять до глубины моей извращённой души. Я протянул руку к его животу, утопающему в пушистом полотенце, обёрнутом после душа вокруг бёдер, а он снял с моих волос чёрную резинку. И закрутилось. Мы шли не спавши на занятия, потом в столовку, потом в магазин, потом брякались спать. К одиннадцати, двенадцати или часу ночи выползали на кухню, готовили что-то, съедали, и трахались, трахались, трахались и всё по новой. Субботы и воскресенья проходили незамеченными... Зачёты и экзамены пролетели на старых знаниях и хорошем отношении преподавателей, как и выходные, незамеченными.
Я удивился, что никто ничего не заметил. Но никто из моих друзей действительно ничего не заметил. И из соседей. Странно. Мы и не прятались. Не демонстрировали, конечно. Зачем бы? Но меньше всего задумывались тогда о конспирации.
Ещё с первого курса мы с друзьями собирались поехать летом на север поработать. И вот, наконец, в этом году точно нашли куда и как. Но когда время подошло, все резко отыскали какие-то причины. А я предложил Серёге поехать со мной просто как совсем почти незнакомому со мной однокурснику, но с условием, что он примет от меня в подарок мобильник с проплаченным нэтом, там общаться.
***
- Ты педик долбаный! Убью, если услышу ещё раз в адрес кого-нибудь из мелких пацанов твои претензии. Дома у себя в клубе будешь зажиматься! На ринге с такими же латентными, как сам! Рот свой поганый не открывай. Здесь продолжение института! А не начало зоны, придурок. Буквально выплёвывал я эти слова в отмороженного 'коллегу' по строй-отряду, предварительно пнув его в живот ногой в ботинке на двоих наших же коллег.
- Чего ты, Саня, так серьёзно-то? Чем он тебя задел-то? - С явным интересом лично к моей персоне поинтересовался только что подоспевший на шум заварушки Кирилл.
- Он гомик латентный и никто в этом не виноват. Особенно из субтильных пацанов. Вот он чем меня задел. Я должен слушать как он всё время помои льёт из своего рта? А потом прикажешь смотреть, как он здесь кого-нибудь изобьёт? Чтобы потешить себя несколькими прикосновениями к желанному телу? - Объяснил я свои чрезмерно жестокие на первый взгляд действия, не только Кириллу, но и всем остальным собравшимся. Да, в общем-то, в основном, всем остальным...
- Фффьюиит-ть! Ничего себе! Или у тебя воображение... или мы и вправду видим перед собой такого ужасного извращенца! Скажи, Сочан, это правда, ты занимаешься борьбой? - Кирилл, произнося это, дал мне понять глазами и жестами, что собирается помочь.
- Конечно, занимаюсь...
- А для чего?
- Что значит - для чего? Побеждать!
- Драться?
- Драться и побеждать!
- А как ты дерёшься?
- Обычно, как дерусь? Захват делаю и дерусь! - Вращал вытаращенными глазами на бесшеей голове с длинным ёжиком плотный качек. И где только он учится? Такими пухлыми губами шамкает противно.
- Отпустите его, пацаны, - переведя дыхание и уже почти успокоившись, продолжил я, - он же тащится от того, что вы его держите. Ему каждый день требуется доза близости с мужским телом, а то крыша поедет! Надеюсь, Сочан, ты на нас не в обиде, но никто здесь твоей грушей не станет. Придётся тебе до дома, до твоих тренировок подождать! Не боись, мы твой секрет не выдадим. Ты только до дома дотерпи, не сорвись. А то бить будем долго.
Серёжа был рад, конечно, что весь сыр бор разгорелся вовсе не из-за него, но всё же он оказался в опасной близости к 'предмету воздыханий' нашего напористого борца. Даже не знаю, отреагировал бы я так сильно, если бы не это?
-----
Прошла уже неделя, да какое там, пролетела! И вот, после моей вспышки ярости мы наконец смогли случайно отойти от толпы. Я как бы поостыть, а Серый как бы с благодарностями за бывшего напарника по работе. Мы средним шагом удалялись всё дальше от построек к болоту, туда, где, благодаря вечной мерзлоте, застыли над водой крыши тяжёлой техники. Опять же, не представляю, вытаскивали бы теперь камацу и катерпиллеры, если бы они застряли вот так? Тогда белазы не вытаскивали и камацу, и катерпиллеры тоже.
Мы наконец остановились, дальше непонятно безопасно ли, - всё же болото.
- Не подходи ко мне, Серёга, во имя будущей зимы, не подходи... - Я пятернёй растопыренной поспешил отгородиться от него, нервно выкинув чуть поднятую вперёд руку.
- Хорошо, я не подойду.
- И силуэт сделай независимым - тут так далеко всё просматривается!
- Хорошо, так подойдёт?
- Почти...
- А так?
- Вполне достаточно.
- Мне иногда кажется, что никто бы ничего не сказал на самом деле. А потом я начинаю размышлять и зацикливаюсь на всяких оговорках и страхах.
- Мы не будем это проверять.
- Конечно. Но всё же, ребята здесь нормальные и единственного придурка ты уже утихомирил.
- Нет. Ты же знаешь, что в стаде свято место пусто не бывает, любой может занять его. И все бараны пойдут за ним. До тех пор, пока существует стадо, оно живёт по своим законам. Пробовать ничего не будем.
- Это приказ. - Выдохнул Серый утвердительно. С действительно независимым видом пробежался скользящим взглядом по высокому небу, что-то давно дождя не было, и вопросительно посмотрел на меня, ожидая чем там закончится моя борьба с собой.
- Мы договорились и ничего не меняем. Это приказ.
- Хорошо. Пойдём, что ли? Чего здесь торчать?
- Серёжа, сядь там в сторонке, побудь со мной наедине ещё... Так хочется просто тебя послушать... - Спиной послушать я имел ввиду. Кожей на расстоянии ощутить близость. Развязать тугой жгут в животе, может быть. И продышаться на полную грудь рядом. Может полегче станет сердце биться в следующий раз, когда зацепит.
- Сань, ты хуже меня справляешься... Я думал, что рано или поздно всё испорчу, но ты такие взгляды иногда бросаешь, что по мне дрожь пробегает, как обычно.
- Да, извини, Серёжа, извини... Я сказал Макарычу, что о девушке своей грущу...
- Ты умный, Саня, но несдержанный какой-то. Я и то лучше тебя справляюсь. Наверное, если бы ты умел сдерживаться, то не был бы главным?
- Серёж, опять ты про это? Я умею сдерживаться, посмотри на меня, я же сдерживаюсь.
- Да, между нами такое притяжение, а ты сидишь, сдерживаешься.
- Ты меня не спровоцируешь, даже не пытайся, давай лучше поговорим просто...
Мы ещё долго разговаривали. О том почему Серёга перевёлся со своей работы ко мне, как ему это удалось? Его личные впечатления от гнуса. Раньше мы о такой ерунде не разговаривали, ведь, раньше мы жили вместе и всё друг о друге знали.
Он услышал, что я соврал будто умею штукатурить, смекнул, что за квалифицированную работу заплатят больше и тоже соврал. Потом, когда моего напарника из-за боязни высоты перевели к ним на стройку, снова соврал, что высоты не боится. Гнусом шокирован. Не понимает, как можно откусить кусок человека так быстро? Серёоогааа!
Но в паре на вышке я - с Кириллом, а Серый - на другой с Макарычем.
***
Я боялся, что у Серёжи вылезет аллергия на гнус или комаров, или морошку, или грибы, или цемент... И так до бесконечности. Взял с собой кучу всего ненужного, чтобы спасать, если что. Его покусали в первый день на стройке в лесу, но аллергия не началась. Зато у его соседа по кровати опухли нос и губы, глаза заплыли... Взял свои лекарства и пошёл спасать второй раз за тот день. Своего зелёного от боязни высоты напарника по вышке уже откачал вроде.
- О, откуда у тебя такая роскошь?
- У меня папа врач. Всю жизнь только про таблетки и слышу, он мне и аптечку собрал.
В серёгиных глазах прочитал вопрос: 'Зачем ты про отца соврал?' Отвечаю мысленно, глядя в глаза: 'Я помню, что и кому я вру. Кроме того, правду об отце точно никому рассказывать не собираюсь.' Серый мотнул головой. Понял ответ.
***
Серёга за столом в столовке чуть наискось напротив сжимает ложку, просто ест... Но у меня в голове совсем другая картинка...
Медленно перевожу свой взгляд на свои руки. Но картина от этого мало меняется: теперь моя рука, а не его, сжимает серёгин член. Выпускаю помимо воли ложку... Слишком она тонкая и алюминиевая. Хоть бы железная... Моя рука лежит рядом с тарелкой. Вены вздымают кожу. Затаив дыхание слежу, как она переворачивается ладонью вверх, как будто сама по себе... натренированная эспандером, турником... приятно видеть... сухожилие выдержит и двойной мой вес, и... С этой стороны вены тоже поднимают кожу...
Беру ложку в руку и медленно продолжаю есть. Я сам это придумал, это я нас сюда приволок...
***
У Солнца, оказывается, есть чувство юмора. Оно здесь не заходит за горизонт, а гуляет вкруговую по небу. В первый день, сразу после перелёта, я скопытился моментально. Но меня разбудило посреди 'ночи' монотонное бубнение.
- Пацаны, хорош трепаться! Солнце никогда до нашего отъезда не зайдёт. Вам сегодня часов восемь-двенадцать раствор таскать! - Пытаюсь их заткнуть.
- Да с чего ты взял?
- Ну кирпичи подносить...
- Да, ну..?
- А ты записался в штукатуры или маляры?
- Нет, я ж не умею...
- А что ты думал, что будешь по территории милые сердцу HTML-коды палочкой бегать рисовать? - Фраза повисла, натолкнувшись на ясное осознание.
'Вот у нас народ - наивняк, хоть и с вэ-о,' - продолжил и закончил я про себя фразу. Полез в рюкзак, достал чёрную футболку, скрутил её почти в жгут и положил себе полоску на глаза. Нам программерам не привыкать днём спать! Хорошо ещё, что никто не храпит, а то пришлось бы перед сном застрелиться.
Серёге досталась кровать головой к окну, всё легче. И мне спокойней.
***
За полторы недели, как здесь говорят, за декаду, все привыкли, что Серого лучше молча пропустить вперёд в душ, всё равно найдёт способ пролезть, даже когда где-то задержался. Видно страсть у пацана немедленно принимать водные процедуры после работы. Я вообще в очередь никогда не стою. Просто жду, когда наконец все шесть стояков с краниками станут никому ненужными.
***
Низкая облачность, впрочем, как всегда, когда облачно. Тучи серые, а, значит, точно будет дождь. И чего ему неймётся именно в воскресенье? Набираю Серому в аське:
Я пойду в библиотеку!
Куда-куда?
В торце нашего садика. Гроза всё равно скоро.
Я подойду?
Ок
На выходе из комнаты кидаю невзначай взгляд на Серёгу. Делает вид, что продолжает с кем-то трещать дальше.
-------
Повезло. Воскресенье - рабочий день в местной библиотеке. И она для всех возрастов, не детская какая-нибудь, детсадовская. В углу представитель интеллигенции копается у стеллажа, а библиотекарша молодая сравнительно. Здороваюсь. Отвечает приветливо. Не крыса.
- Какие тут у вас правила? - Спрашиваю шепотом, подойдя к конторке.
Мебель такая старая советская. Запах старинный книжный. Цветы в горшках. Классика! Замечаю, что у девушки нет правой кисти совсем. Держит ручку в левой, а что ж ей ещё делать? 'Богородица, дева...', - слова молитвы сами врываются в лихорадочно что-то пытающийся сообразить мозг. Совсем не слышу, что она мне отвечает. Второй и третий раз повторяю молитву уже по собственной воле. Ей это руку не вернёт.
- Я здесь что-нибудь почитаю. С собой всё равно не имеет смысла брать. - Улыбаюсь.
Между нами нет напряжения, как будто знакомы давно. Кивает. Пошёл к стеллажам знакомиться с разделами. Пришли ещё два мужичка, приволокли стопки книжек. Оживлённо у них здесь, не ожидал.
Аккуратно в дверь просочился Серёжа, а я как раз нашёл нечто подходящее. Не то, чтобы я так сильно люблю про путешествия читать, просто здесь эта книга есть. И я её не читал. Перечитывать ничего не хочется сейчас.
Cерый улыбнулся от порога, засветившись изнутри есенинской нечаянной бесшабашной красотой, и заскромничал сразу же. Мне ли эта улыбка? Или стеллажам с книжками? Может быть нашему ансамблю: я на фоне библиотечных полок?
Надиктовывает данные в формуляр. Я подошёл, когда они уже заканчивали. И протянул выбранную книгу. Попросил дать мне формуляр самостоятельно заполнить. Она поняла, что это не из-за её руки, а из-за моего имени скорее всего, и протянула бланк и ручку. Оценила мой труд и отпустила читать.
Подсел Серёга со своей книжкой. Я прочитал название и чуть под стол не свалился.
- Серёга, ты чего?
- Я вот эту теорему в глаза не видел, а она мне на экзамене попалась, я её вывел и пять получил, хочу теперь просто почитать! А всё остальное я здесь читал и перечитывать не хочу, а что не читал, то - макулатура!
Если бы такие фразы выпалил я, обводя рукой, разгороженное стеллажами пространство, это бы прозвучало хвастливо и высокомерно. А в серёжином исполнении - это мило и правдиво.
Я уткнулся в открытую семнадцатую страницу. Ну пусть почитает свои дифуры. Через моих страниц двадцать, Серёжа закрыл тихонечко свой том и, придвинувшись, сунул нос в мою книгу. Я её пододвинул к нему поближе и продолжил читать.
В помещение ввалился шумный своеобразный местный интеллигент. Приосанился и подобрался. Следом за ним рванул ливень. Гроза. Интеллигент воспользовался звуковыми эффектами, как прикрытием или позволением и для себя пошуметь. И принялся рассказывать девушке о местной флоре.
Южная Америка перед моими глазами померкла, я весь превратился в слух. Не зря же я пришёл сегодня в читальный зал, здесь краеведческую лекцию послушать так уместно. Кустарники, ягоды, грибы...
Вот только хватило его всего минут на сорок, потом пошёл рассказ про медведя... Детский сад. Кто ж так умную девицу охаживает?
Поднял взгляд от книги, отыскал её глаза. Как девушки справляются со всеми этими ухажёрами без крепких слов и без рук, причём в данном случае даже в прямом смысле? Оценил так, что она не будет против, если я этого воздыхателя прогоню.
Взял серёгину книгу и пошёл как бы сдавать.
- Вот, возьмите, пожалуйста, нам уже эта книга не нужна...
Мужик всё понял. Не зря ж интеллигент, хоть и своеобразный. И понял, что не в том суть, что девица мне самому нужна. Ясно, что не нужна, а в том, что помощь в этом деле от меня благосклонно принимает.
Эх, мужик! Если завтра ты её с каким-нибудь животным повстречаешь на улице, не удивляйся. Такова наша с тобой судьба! Интеллигенты несчастные. Не умеем девиц завоёвывать. Рожами не вышли. Понял?
Видно всё понял. Требуется отступление. По крайней мере сейчас точно придётся отступить. Сослался, что гроза прошла и, попрощавшись до другого раза, удалился.
Я вернулся на место к Серёге. Он такой притягательный, красивый, изящный, одухотворённый... Его наши земные дела не волнуют. Он - в Южной Америке! Это фантастически далеко отсюда. Это - другой мир.
Присоединился снова к нему. Так близко, так тихо, сдержанно. Здесь умопомрачительно хорошо и спокойно. Серёга выныривал из Южной Америки, я видел или может быть чувствовал, слушал про грибы. Нужно будет его в лес сводить в другое воскресенье...
***
Хорошо, что у Серёги всё хорошо. Он вроде бы даже особо не страдает, как я. А мне больновато. Не знаю почему. Вроде бы терпения у меня вагон, выдержки, самообладания. Да и что, собственно, такого-то особенного? Раньше вон вообще особо внимания не обращал на свою сексуальную жизнь. Есть - есть. Нету - какая, нафиг, разница? Тем более, что здесь - это практически вопрос выживания.
Серёга - в аське:
Сань, поменяй меня с Киром.
По случаю, конечно.
А без случая?
Представь моё лицо, если я заикнусь об этом без случая.
Ок
***
Случай предоставился прямо сегодня. Макарыч с большого перепою. Нужно спасать человека.
- Кир, поработаешь сегодня за Макара?
- Да чё? Я и сам могу...
- Неа, Макар, ты сегодня не можешь! Согласен?
- Ууу-у.
И вот, наконец, мы работаем вместе с Серёгой. Целый день проведём вместе на вышке. Поболтаем. Пообщаемся... Пострадаем и помучаемся. Но так хочется наконец хотя бы поговорить, что в нетерпении колени подрагивают, когда я иду к кабинке своей, нашей теперь, вышки.
Проверяю всё ли взял: шпателя, ведёрко с водой и кисточкой или как там эту метёлку, страховочный пояс (карабины на месте), мастерок (масоны, бля), палка и баттл с водой.
И вот мы с первой порцией первого замеса - высоко под небом. И конечно же первым разговор начнёт он. Серёга. Он всегда что-нибудь говорит. У него рот может не закрываться, если в противном нет необходимости. А сегодня, ведь, нет необходимости молчать?
- Саня, а ты, что, летать боишься?
- Нет, что ты! Я люблю летать! - Вопросительно уставился на Серёгу, оторвавшись от увлажнения дырки в стене метёлкой. Он поощрительно изобразил бровями и губами, приведя всё лицо в движение, что хочет услышать об этом больше информации. - Я даже мечтал стать лётчиком-испытателем. Ну не пожарником же мечтать... или там мороженщиком... Я много летаю, когда можно обойтись без поезда, - всегда. А с чего вдруг вопрос? Вроде я не блевал в самолёте и не трясся?
- Ты молился. - Тихо и веско произнёс Серёга, давая понять, что мне не отпереться, так что б и не пытался. И всё же я слишком удивился, поняв, что застукан на горячем, на автомате произнёс:
- Молился?
- Да, ты молился. И не отпирайся. Я видел. Отче наш. Три раза. Я её очень хорошо знаю и видел, как ты начал. Я легко слова подставил под твой ритм.
- Раскусил. Но это не из-за самолёта. Это из-за наших с тобой договорённостей.
- Ты просил, чтобы нам бог помог? - В его интонации проскользнуло недоверие и презрение, в случае, если я вдруг и правда такой дурак, что об этом просил, считал я с его лица.
- Нет, конечно. - Отмахнулся я решительно. Нечего меня в таком идиотизме подозревать!
- Я никогда ничего не прошу, у меня обычно всё есть. И не благодарю. Зачем? У меня с богом нейтралитет.
- Понятно, просто прану выравниваешь. - Улыбаясь во всё лицо, закончил за меня мысль Серёга.
- Да, пожалуй, прану. Её самую.
По серёжиному лицу пробежала и скрылась тень превосходства. Он считает себя более умным. Я тоже считаю более умным себя. Наверное, все так. Но я ему не показываю. А он бесхитростный. У него прорывается. Мне захотелось выведать что-то про его Кришну. Или раз таки 'Отче наш' знает, то может...
- А ты сколько молитв знаешь?
- Две.
- Отче наш и ещё какую-то?
- Угу. Гимн России.
- Ты - ботан! Ты выучил новый гимн России?
- Угу. Скачал, распечатал и выучил. Ботаном быть просто. Главное: сколько молитв ни учил, все из головы выветрились, а эти засели.
- Серёооога! Ну я всё понимаю, но гимн молитвой величать..?
- Аааа! Я так думаю... Могу я иметь своё ботанское мнение?
- Конечно! Имей сколько хочешь.
- А вот ты, Саня..? Ты всегда такой... По чести поступаешь, по достоинству. Ещё и молишься по-настоящему. Не отпирайся. Я видел твоё лицо. У меня с тобой вместе такая молитва получилась... Потом один я не смог это состояние воспроизвести, сколько ни пытался. Я-то ладно, я всегда такой был от рождения, наверное. А как же ты в ЭТО ринулся? - Серёга что-то глубоко вошёл в роль, обычно такой точный и дотошный, вдруг исключил слово гомосексуальность, как будто здесь его могут подслушать. Хотя, с другой стороны, никогда не знаешь, куда здесь ветер уносит слова? Да, вопрос, однако. И отвечать нужно, как перед образами. Никак иначе. По-другому вообще не стоит. Я-то знаю ответ, но поймёт ли кто? Серёга, может, и поймёт:
- Ежовые рукавицы догм нужны только тем, для кого они предназначены.
- Ты это ощущаешь?
Серёга уставился на меня не веряще. На мой вкус преувеличенно не веряще. Пытается на ходу просчитать варианты: понимаю ли я о чём вообще речь или так просто высказываюсь от ума?
- Да. Не только ботаны с тщедушными тельцами из бедных семей задумываются о вопросах бытия. - Серёга всё ещё вглядывается в глубины моего существа. Никакой немой вопрос не вырисовывается на его лице, он просто свою безграничность разворачивает прямо передо мною, пытаясь помериться, так ли моя глубока, как его.
- Давай глубины моего интеллекта будем постигать дома. Здесь ветер разносит слова в разные непредсказуемые стороны. Хотя, я уверен, что каждый, кто сюда приехал, имеет много чего порассказать о своих мыслях и находках сознания...
- А, да. Дома. - Вынырнул из экстаза Серёжа. Впрочем, не до конца вынырнул. Только внимание своё оторвал от предмета беседы, а чувства за ним шлейфом тянутся, не отпуская и меня из глубин мироздания. Совсем необязательно, чтобы звёзды, чтобы ночь, для того чтобы ощутить бесконечность, когда она рядом. Вот дома бы на солнечном свету точно так не вышло. А здесь, я бросил быстрый взгляд на дальнее болото, так просто подключиться к серёгиным ощущениям и так отчётливо понятно, что на самом деле происходит.
- Об ЭТОМ дома поговорим. А обо всём остальном и здесь можно, правда?
- Угу, конечно.
И дальше ещё три с половиной часа трёпа до обеда. И дальше...
***
Серый, в лес пойдёшь?
С тобой?
Втроём с кем-нить.
Зачем?
Нас могут убить, если застукают.
Ты больной.
Я не могу обеспечить твою полную безопасность. Втроём. С кем хочешь? Кого взять?
Кира. Только не Макара и не Дэна, и не Сивуху... Сначала Кира спроси.
Ок
***
Лес - это сопки. Много деревьев на кочках. Ох, как же это описать? Да и нафига мне это самому себе-то словами внутри собственной головы описывать? Кусты. Высоченные. Заросли из них. Кусты-то эти бесполезные. Нужно искать, где берёзы растут, а там, может, и подберёзовиков найдём.
Я вот думаю, чего это я захотел Серёгу в лес сводить? Глупо, конечно, быть здесь и не побывать в лесу. Он так заинтересованно в библиотеке про грибы слушал... И ещё, он бы всё равно в этот самый лес сам двинул, да и я в любом случае пошёл бы посмотреть, что тут да как? Вот и получается, что выбора нет, - нужно идти. Всё дело как? Вот я и придумал - втроём, чтобы обеспечить серёгину безопасность от меня.
Я ни секунды о нём не думал, когда снимал с бёдер полотенце. Я тогда даже о себе не думал. Просто забил на всё.
Моя сексуальная жизнь всегда состояла из замаривания нервных окончаний. А тут такое. Никогда не думал, что сойду с ума от парня. Даже мысли такой не допускал.
Ну вот, опять же внутри собственной головы пытаюсь себя оправдать, мол, даже и не думал. Да, конечно, не думал. Само как-то. Вот только как? Почему? Из чего это вдруг выросло?
Из грёбаной вседозволенности. Не подходит. Из чувста собственности? Мимо. От большого ума? Ну да. Сейчас буду долго распинаться на тему: я такой умный, что поразмыслил и не нашёл тут ничего такого.
Не размышлял я. Даже и не думал. Во, зациклился.
Заново. Я заметил, что так давно слюни пускаю, что взорвусь, если пар не выпущу. Ооо... Слюни, пар - в одном предложении. Но не суть. Важно, что - да. Нужно было эту проблему как-то решить.
- Учёные же доказали, что это генетически наследуется?
- Ангийские, что ли, из нэта которые? На самом деле эта проблема более глобальная, чем генетика. Этносы стареют. Не просто народ какой-то страны, а целый этнос.
Ушам не верю, стоило мне задуматься и оторваться от них на минуточку, как Серёга вскочил на своего любимого конька - сейчас начнёт лекцию читать.
- Гомосексуальность возникает, когда этнос стареет.
Какого лешего? Почему из всех тем, он выбрал эту? Да может быть ещё и ничего страшного.
- Это процесс длительный и постепенный. Со старением этноса функция воспроизведения снижается. Начинают рождаться особи, которые не ощущают в себе потребности воспроизводить себе подобных, которые не настроены на заботу о потомстве. Видел когда-нибудь девушек, которые сидят на скамейке, треплются, а ребёнок побежал куда-то, а та, как гаркнет, и дальше болтать?
- Ну всякое бывает.
- Да я об общих тенденция. Не секрет же, что некоторые просто сгружают своих детей на родителей, а сами занимаются своей собственной жизнью. Это просто незаинтересованность в воспроизведении, которую воспитанием на самом деле не поправить. Дети, которые рождаются у таких родителей имеют ещё более сниженную потребность в воспроизведении. Ты же слышал эти европейские вопли, что у них молодые семьи не хотят иметь детей?
- Ну да. Сто раз.
- Ну вот, это потому, что этнос у них старющий. Как римская империя умерла? И какой у них был культ гомосексуализма напоследок, представляешь себе?
- Да. В общих чертах знаком с историей вопроса.
- Вот я о том и говорю. Если функция воспроизведения у данного конкретного человека снижена, то он, не зависимо от пола, разумеется, может заинтересоваться в сексуальном плане своим полом, размножаться-то у него потребности нет. И практика показывает, что непременно заинтересуется. Наверное себе подобные более привлекательны, понятны, чувствуемы...