Прозвучал пароходный гудок, и Алёша, перегнувшись через поручни, увидел, как вахтенный убирает трап. Потом матросы отдали швартовы, и после очередного гудка, судно медленно отошло от причала, постепенно разворачиваясь носом к середине реки. Из низких отверстий под палубой начали выплёскиваться потоки вспененной воды. Колёса стали поворачиваться всё быстрей, рокотать громче, и вскоре пристань осталась далеко позади.
Алёша вздохнул и, положив на бок высокий и объёмный, туго набитый вещевой мешок, присел на него. Путешествие третьим классом не предполагало особых удобств, но поездка обещала быть сравнительно недолгой. Пройдёт немногим более суток, и он прибудет в областной центр. Потом часа три на поезде и он уже дома.
Алексею давно исполнилось двадцать, но до последнего времени он выглядел невысоким и худеньким подростком. Лишь года полтора назад он неожиданно и быстро стал догонять в росте сокурсников по техникуму. Теперь он выглядел уже юношей или скорее молодым человеком, а не подростком, как это было совсем недавно. Алексей с улыбкой подумал, что скажут при встрече родители, ведь они не виделись больше года. Окончив сельскохозяйственный техникум, он, как молодой специалист, сразу поехал работать в довольно отдалённый от своей деревни район, куда попал по распределению. Но вот теперь он, наконец, едет домой!
По палубе неторопливо прогуливались пассажиры. Их было немного. Где-то на корме неуверенно заиграла гармошка, но сразу стихла. Алексей посмотрел на встречные бурые баржи и перевёл взгляд на проплывающие мимо красивые лесистые берега. Ему нравилось бывать в новых местах, и он с интересом рассматривал неспешно меняющийся пейзаж. Иногда пароход приближался к одному из берегов, но чаще держался середины сравнительно неширокой реки. Весь день было пасмурно, а от водной глади тянуло прохладой. "Пожалуй, вечером придётся надеть фуфайку", - подумал Алексей поёжившись. Он вспомнил, что она лежала в туго набитом вещмешке, прямо над старыми валенками и сильно поношенной одеждой. В дорогу молодой человек надел всё самое лучшее: модную куртку с молниями и широкие почти новые брюки. Сверху из вещмешка выпирала пара буханок хлеба, торчала банка тушёнки, и краснел уголок красивого и тёплого платка - подарка для матери.
Пароход гулко и размеренно хлопал по воде лопастями гребных колёс. А когда появилось и пригрело солнышко, молодой человек даже не заметил, как окунулся в сладкую дрёму, удобно устроившись на вещевом мешке. Вскоре его покой нарушили громкие голоса. Открыв глаза, Алёша понял, что видимо, проспал остановку, а может быть даже и не одну. Полупустая прежде палуба наполнилась гуляющими пассажирами. Тогда, он решил всё же пойти на своё место, согласно купленному билету, и отдохнуть уже без помех.
Помещения третьего класса на пароходе напоминали Алексею плацкартный вагон. Почти такие же откидные полки в два яруса, похожие столики, только места было, пожалуй, побольше, чем в вагоне. Всё это незатейливое обустройство заметно отличалось от более комфортного оснащения кают первого и второго класса. Примерно так же как в поезде, общие вагоны отличается от купейных.
Найдя своё место и пристроив рядом с собой мешок с пожитками, молодой человек обратил внимание на двух мужчин сидевших напротив. Они лениво перебрасывались игральными картами, поочерёдно тасовали колоду, и, похоже, скучали. Мужчина постарше был в галифе, сапогах и защитной гимнастёрке со споротыми погонами. На вид ему было около сорока лет. Война закончилась уже несколько лет назад, но бывшие фронтовики нередко продолжали носить старую военную форму без знаков различия. Его товарищ был молод, и выглядел немногим старше Алексея. Он щеголял в тёмном двубортном костюме в полоску и светлой рубашке. На голове у молодого парня красовалась большая и широкая, по последней моде, кепка.
- Присоединяйся к нам, - вскоре предложил Алексею старший из мужчин. - Время быстрей пройдёт. Куда едешь? В областной центр?
- Да, - ответил Алексей.
- Городской значит, - уважительно протянул мужчина.
Алёша, не задумываясь, кивнул головой. Просто юноше понравилось, что его приняли за городского жителя. На мгновение он даже почувствовал некоторую симпатию к этому случайному собеседнику. Они познакомились. Старшего мужчину звали Григорием, молодого - Мишей или Мишаней.
- Мы не на интерес, то есть, без ставок играем, - пояснил Григорий. - Ты что предпочитаешь: буру, терц, а, может, штос? - продолжил он без паузы.
Алексей годами скитался по общагам, мотался на поездах, и, конечно, знал и эти игры, и многие другие. Юноша машинально ответил, что ему всё равно во что играть, но, похоже, его уже не слушали. Мужчина раздавал карты и на него.
Из всех настольных игр Алёша больше всего любил шахматы, участвовал в соревнованиях и даже имел юношеский разряд. Но он понимал, что вспоминать об этом сейчас вряд ли уместно.
Сначала Алексей проиграл, но потом выиграл три раза подряд.
- Вот ведь прёт карта парню - всю дорогу одни козыри, да он просто везунчик, - каждый раз изумлялся и восторгался на все лады Мишаня. При этом он скалился несколько пугающей, из-за отсутствия нескольких передних зубов, улыбкой.
- Нет, но это же просто тоска какая-то - играть совсем без интереса, - неожиданно воскликнул Григорий, спустя некоторое время, и с горестным видом бросил карты на стол. - Давайте хоть по маленькой сыграем, по пятачку хотя бы поставим, - предложил он игрокам.
- Верно, уже который час Азовский банк катаем... - подхватил было Мишаня, но наткнувшись на гневный взгляд Григория, сразу умолк.
Но Алексей уже увлёкся игрой. Он полез во внутренний карман куртки за деньгами и на слова Мишани не обратил внимания. "По маленькой, пожалуй, можно", - разгорячено подумал он. Алёша достал тощую пачку и отделил от неё несколько мелких купюр. При этом он всё же заметил, как алчно сверкнули глаза игроков, и насторожился. "Не надо было при них доставать сразу все деньги", - подумал молодой человек с запоздалым сожалением.
Начали играть по маленькой, но ставки постепенно росли. Однако игра шла с переменным успехом, и никто особенно не выигрывал.
Но Алексей начал внимательнее присматриваться к партнёрам по игре. В его душу уже закралось подозрение, что они не те, кем кажутся. Старший из них выглядел как военный в отставке. Младший мог быть кем угодно - даже просто мелким служащим. Но это было первым и явно обманчивым впечатлением. Выглядели они всё-таки как-то не так, а порой, и вели себя необычно. Даже карты они тасовали и раздавали на удивление ловко и быстро. Порой Алексей даже не успевал уследить за движениями их рук и подумал, что, пожалуй, при желании эти люди могут его легко обмануть. У Мишани временами прорывался какой-то нехороший хохоток, а его беззубая улыбка, порой вызывала оторопь. Наконец, Алексей рассмотрел замысловатые татуировки на руках Григория и обратил внимание на жёлтый блеск фикс у него на зубах. "Я же с уголовниками связался, - наконец, догадался Алексей. - Но почему я сразу этого не понял? Надо заканчивать игру поскорее, пока ещё не поздно".
Алексей был в небольшом выигрыше, но не придал этому значения и бросил карты.
- Хватит, больше не играю, - заявил он. - Надоело.
- Э, нет, парень, у нас так не поступают, - сразу заявил Григорий с авторитетным видом. - Мишаня проиграл и хочет отыграться, он в своём праве. И мама у него болеет.
Мишаня вытянул нижнюю губу и попытался изобразить скорбное лицо, вызывающее сочувствие. Когда Алёша увидел получившуюся при этом отвратительную гримасу, ему стало не по себе. "Эти люди с деньгами меня точно не отпустят", - подумал он.
- Имею право, - неожиданно для всех, истерично взвизгнул Мишаня, уставившись на Алексея пустыми серыми глазами.
Но тут игроки услышали, раздавшийся оттуда-то с верхних полок, рассерженный женский голос:
- Мужчины, пожалуйста, ведите себя потише. Тут люди отдыхают.
- Кто там ещё недоволен... - грубо рявкнул Мишаня, но Григорий сразу его оборвал.
- Закрой хавальник, олень, - злобно прошипел он товарищу, блеснув фиксами. - Простите мадам, великодушно, мы уже не шумим, - воскликнул он громко.
- Миша, здесь едут вполне приличные люди, и мы ведём себя культурно, - продолжал Григорий уже немного тише, искоса поглядывая на Мишаню. При этом он плавно развёл руки в стороны и картинно покачивался. - Миша, я понятно всё объяснил?
Потом рука Григория опустилась, и, как бы невзначай, легла на голенища сапога. Мишаня испуганно отпрянул от стола и прижался спиной к стене.
"Понятно что, я останусь не только без денег, но и без вещей, - тоскливо подумал Алёша, наблюдая эту сцену. - И, ещё неизвестно, попаду ли домой".
Они продолжили игру, и Алексею часто везло. "Заманивают", - догадывался он, глядя на растущую перед ним кучку купюр.
Гудок оповестил, что пароход подходит к какому-то очередному причалу, и вскоре движение судна замедлилось.
Между тем, игра пошла с особым остервенением, и, казалось, что игрокам больше нечего терять. Все безудержно повышали ставки, а куча денег на столе быстро росла.
Наконец Григорий с довольной улыбкой показал свои карты и вальяжно бросил их на стол. Но когда Алёша открыл и показал свои, его лицо вытянулось, исказилось, и он грубо выругался. "Этого они точно не ожидали, - догадался Алексей, - значит, сейчас мне действительно повезло".
Лихорадочно размышляя как теперь поступить, он неторопливо собрал деньги со стола в аккуратную пачку. Затем, завернул её в большой клетчатый платок и убрал за пазуху. Партнёры по игре угрюмо молчали и внимательно следили за каждым его движением.
Пароход уже давно стоял на месте, очевидна, шла посадка или высадка пассажиров.
- Сбегаю за кипятком, а то в горле совсем пересохло, - сказал Алексей, поднимая с пола тяжёлый и мятый, видавший виды медный чайник. - За моими вещами присмотрите пока, - добавил он и показал на мешок.
Григорий уже привстал, было, чтобы преградить ему путь к выходу, но, услышав о вещах, сразу успокоился и сел на место.
- Давай, парень, только по-быстрому, одна нога здесь другая там, - разрешил он, с интересом разглядывая туго набитый вещевой мешок Алексея.
Молодой человек вышел на палубу и, сдерживая себя, неторопливо двинулся к трапу. Бешено колотилось сердце. Алексей надеялся, что посадка уже закончилась, но трап ещё не убрали, и он сможет беспрепятственно сойти на берег. Так и вышло. Бросив ненужный уже чайник, он быстро перебежал на причал. Заходя в здание речного вокзала, молодой человек оглянулся. На пароходе пока всё было спокойно, по палубе никто не бегал, и его не искали.
Посёлок был незнакомым, но это не имело значения. Алексей быстрым шагом пошёл по широкой улице, подальше от реки и от парохода. Вскоре дома закончились, дорога стала похуже и по обеим её сторонам потянулись поля.
Молодой человек знал, в какой стороне проходит железная дорога, и примерно в каком направлении был его дом. Ехать в областной центр, конечно, уже не было никакого смысла. Поля постепенно сменились кустами и перелесками. Когда дорога пошла лесом, Алексей понял, что уже давно принял решение, но сформулировал его для себя только сейчас: он пойдёт домой пешком. До железной дороги было километров пятьдесят, но могло оказаться и больше. Его деревня была ещё дальше, но он решил идти домой напрямик. Прикинув по солнцу направление, Алексей стал высматривать подходящую тропу или зимник, чтобы свернуть с насыпи в сторону дома. Вскоре он вошёл в лес, и зашагал уже медленнее, теперь можно было не торопиться.
Потрогав за пазухой толстую пачку денег, Алексей с улыбкой представил себе, какое разочарование постигло игроков, когда они развязали его вещмешок и увидели содержимое. Мешок был набит старым и никому ненужным тряпьём. И в нем, конечно, не было никаких документов, с помощью которых его можно было бы найти. Долгие годы скитаний вдали от дома давно приучили Алексея всё ценное, а тем более бумаги и документы держать всегда при себе. И, уж, конечно, не носить их в мешках или сумках. Кое-кто из его приятелей и сокурсников по техникуму уже жестоко поплатились за подобное легкомыслие.
Ночью стало довольно прохладно, но Алексей не рискнул разжигать костёр. Огонь, да и просто запах дыма могли привлечь ненужных гостей. Даже спустя несколько лет после войны по лесам всё ещё бродили люди, с которыми лучше никогда не встречаться. Молодой человек решил идти всю ночь, а поспать днём, когда в лесу будет потеплее.
К концу следующего дня Алексея больше всего мучила не усталость, а сильный голод. В деревни он не заходил, но, однажды, случайно набрёл на большую скирду сена и дневной сон его немного освежил. Молодой человек размеренно шагал по заросшей и узкой лесной тропинке, а в голову беспрестанно лезли всякие мысли и воспоминания о разнообразных кушаньях.
Особенно навязчиво вспоминалось, как пару-тройку лет назад его накормил хозяин одной богатой усадьбы. Алексей уже запамятовал, как его звали. В тот день Алёша пришёл устраиваться к нему на сезонные работы. Но тот предложил сначала с ним отобедать, а уже потом поговорить о делах. Алёша в то время редко бывал сытым и охотно согласился, хотя и был немного удивлён.
Когда хозяева собрались за столом, Алёше подали большую тарелку замечательного наваристого и ароматного борща с мясом и пододвинули горшочек со сметаной. Хлеба тоже было вволю. Он даже не заметил, как опустошил тарелку, и ему подлили ещё. Потом, уже наевшись, Алёша спохватился что, кажется, умял целую буханку чёрного хлеба. Он почувствовал себя неловко и даже немного отодвинулся от стола. Хозяин это заметил и весело расхохотался. "Ну и здоров же ты жрать, парень", - весело воскликнул он. Потом, видя, что юноша засмущался ещё больше, хозяин успокоил Алёшу и всё объяснил.
Оказалось что, приглашая будущих работников на обед, он смотрел, как человек ест, и только после этого решал, брать ли его на работу. Тех, кто кушал мало, а так лишь немного "поклюёт" за столом, он на работу не брал. Хозяин был убеждён, что такой человек и наработает немного. А вот тех, кто ел много и с аппетитом, он принимал охотно.
Вспоминая тот случай, Алексей с улыбкой подумал что, в общем-то, этот простой, но по-своему мудрый человек был прав.
Потом, когда пришло время возвращаться на учёбу, хозяин с ним рассчитался. Денег он дал немного, но это неважно. Всё это время Алексей хорошо питался, и у него была крыша над головой. Важно было то, что эти месяцы он не был обузой для своей семьи. Матери и так было трудно прокормить всех детей, и почти все они были младше Алёши.
Хозяин настоятельно просил Алексея приехать к нему и на следующий год. Он даже подарил ему на прощание замечательный толстый и тёплый свитер из натуральной овечьей шерсти. Алексей бережно хранил его дома и надевал только в сильные морозы.
Но, конечно, далеко не всегда всё шло гладко. У хозяина было несколько работников, и, один из них почему-то сразу невзлюбил Алёшу. Он всё время донимал его и поддразнивал. В тот день этот высокий и крепкий парень, колол дрова прямо напротив ворот и подсмеивался над Алексеем, который делал что-то неподалёку. Когда в ответ на очередное оскорбление он огрызнулся, этот парень рассердился или сделал такой вид. Выругавшись, он бросил колун, подошёл к Алёше и замахнулся, чтобы ударить по лицу. Юноша попытался защититься, машинально схватил того за руку и неожиданно для себя выкрутил её, причём довольно удачно. От боли парень согнулся в поясе и не мог вырваться. Алексей толкнул его вперёд и отпустил руку. Парень стоял, согнувшись в такой удобной позе, что Алексей не удержался и дал ему хорошего пинка. Тот грохнулся на кучу колотых дров в паре метров от них. И вот тогда-то он рассердился уже по-настоящему. В одно мгновение молодой мужчина подскочил к Алёше, схватил его за лацканы куртки, легко оторвал от земли и поднял. Алексею сразу стало нечем дышать. Задыхаясь без воздуха и глядя в белые от бешенства глаза, он совершенно отчётливо понял, что сейчас умрёт. Он точно знал, что жить ему оставалось какие-то секунды и ничего уже нельзя сделать. Тогда Алёша широко размахнулся и, собрав все силы какие только у него были, ударил парня кулаком в висок. Тот как подкошенный рухнул на землю и больше не шевелился. Тут как раз появился хозяин, и Алёша рассказал ему всё, как было. Тот ничего не сказал, и ушёл с задумчивым видом. Но, работника который подрался с Алёшей, он через несколько дней рассчитал.
"Конечно, это было ошибкой, не нужно было пинать того парня, - размышлял Алексей, шагая по лесной тропинке. - Может быть, тогда, ничего и не произошло бы. Надо было позволить ему, как говорится, "сохранить лицо". А так он почувствовал себя оскорблённым".
После того случая у Алёши распухла рука и несколько дней сильно ныла.
Погрузившийся в воспоминания, молодой человек, на ходу машинально потрогал костяшки пальцев. Но, конечно, всё давным-давно прошло, и рука не болела.
Где-то далеко-далеко впереди, за лесом послышался едва различимый паровозный гудок, и Алексей безотчётно ускорил шаги...
Позже, уже неторопливо проходя по улицам своей деревни и немного прихрамывая, Алексей, несмотря на большую усталость и сильный голод, решил всё-таки заглянуть в сельмаг. Как-то неловко, да и непривычно было возвращаться домой с пустыми руками. Зайдя в магазин, он, недолго думая, купил целый мешок, только что завезённого и ещё не остывшего хлеба.
Мать, увидев его, всплеснула руками и судорожно обхватила за плечи.
- Как же ты вырос! - воскликнула она. - А ведь я тебя сразу даже не признала. Подумала, что это за мужик свернул к нам во двор.
Алексей поставил мешок с хлебом на пол, и протянул матери пачку денег.
- Держи, мать, - просто сказал он, и она с удивлением покачала головой.
- Когда же ты успел столько заработать? - спросила она, но, не дожидаясь ответа, вышла с деньгами в соседнюю комнату, где хранила все сбережения.
Поздним вечером Алексей ворочался в постели и долго не мог заснуть. "Пора уже мне перебираться на работу в свой колхоз. Чтобы жить и работать дома, рядом с близкими и родными людьми, с товарищами которых знаю с детства", - размышлял он.
Алексею и в голову не могло прийти, что не пройдёт и полвека, а он уже будет рассказывать внукам многочисленные истории из своей, беспокойной и насыщенной событиями жизни.