Солнце медленно поднималось над местом недавнего боя, словно боялось взглянуть на то, что ещё совсем недавно было мирным полем с растущими по нему колокольчиками, незабудками и ромашками.
Сейчас истерзанная земля бугрилась воронками, пропаханными снарядами бороздами, дыбилась искорёженным металлом, пеплом и золой.
Сгоревшая техника, зарытая в землю по своей и по чужой воле, будто пыталась выбраться из полузасыпанных собственных могил, или наоборот, хотела зарыться ещё глубже, только бы спастись от, казалось, ещё звучащих разрывов, калечащих и металл и землю.
Коптили кое-где, догорая, одинокие колеса, лохматящиеся ржавыми прядями корда, курились от сиденьев и бортового подбоя синеватые синтетические дымки, вязко стекала плавящаяся пластмассовая изоляция, плюясь яркими даже на солнце брызгами.
Но ни одного мертвого тела не было видно над бывшим полем боя. Да и не могло быть. Но не потому, что убитых успели убрать; и не потому, что война велась исключительно автоматами, и никакие живые существа участия в боевых действиях не принимали - нет, совсем не поэтому.
Все обломки, и обгоревшую землю, покрывал тонкий серый слой пыли. Пыли и пепла. Но, едва солнечные лучи упали на бывшее поле боя, как мельчайшие пылинки заиграли, заискрились бриллиантовыми гранями, превратив картины разрушений в подобие елочной игрушки, которую не успели водрузить на гигантскую елку рождественского праздника.
Солнце продолжало подниматься, и тонкие разноцветные лучики скользили от холмика к холмику, приподнимая их и углубляя впадины, создавая каждый миг неповторимую объемную картину застывшего голографического действа под названием "Поле боя после боя".
У кромки поля остановились две шикарные машины. Они подъехали с разных сторон, но остановились в одном месте, напротив друг друга.
Мягко щелкнули замки дверей: вышколенные шоферы распахнули отверстия выходов для своих хозяев, которые не торопились выбираться на божий свет, предпочитая оглядывать окрестности из защищённых от любой опасности автомобилей.
Но, не заметив никакой опасности, выбрались из недр бронированных чудовищ, опираясь на трости, и едва склонили головы в легком приветствии, обозначив давнее знакомство друг с другом.
- Пыль, - произнёс один, пошевелив концом трости горку пепла, имевшую отдаленное сходство с человеческой фигурой.
- Пыль, - согласился второй, точно так же разметав вторую подобную горку.
- Надо интенсифицировать работы, - покивал первый, наклоняясь и зачерпывая рукой в перчатке очередную горку.
- Да, - согласился второй. - Это немного лучше, чем в прошлый раз - по крайне мере, нужной степени сжатия мы достигли: об этом говорят алмазные блестки. Но объем...
- А что вы хотите? - возразил первый. - Это же не атака начала девятнадцатого века, когда наступали плотными колоннами. При той тактике мы вполне могли бы получить если не ограненные бриллианты, то уж, по крайней мере, пятидесятикаратные алмазы. А сейчас, при скрытном переползании... индивидуальных перемещениях... Это всё, что можно получить из одного человека - одна пылинка.
- Значит, нужно увеличить площадь захвата, - возразил второй. - Или изменить тактику!
- Ну что вы! - протянул первый. - Сейчас не девятнадцатый век, наступать ротными колоннами никого не заставишь.
- А если накрывать на марше? - предложил второй. - При дислокации?
- Да, это возможно, - раздумчиво согласился первый. - Как вариант, до тех пор, пока мы не научимся накрывать большие площади и прессовать всё в одном объеме... Но... если они догадаются? И перейдут вообще к индивидуальной тактике?
- Да, это плохо, - согласился второй. - По крайней мере, поле боя должно сохраниться. Иначе... что же? Придется использовать и мирных?
- А какая разница?
- Да, собственно, верно... Но... с тем же успехом можно будет накрывать и пространство фавел, а это...
- Да, это уже не война, а нечто иное, - согласился первый. - Хотя и такое возможно.
- Неспортивно! - поморщился второй.
- Зато бриллианты будут практически идеальными, - возразил первый.
- Да, возможно... согласился второй, - и всё же... Они смогут догадаться... Мало ли: случайные свидетели, забредшие соседи... Война - это надежнее.
- И традиционнее! - подхватил первый.
- Видите, вы со мной согласны, - заметил второй.
- У нас никогда не было с вами принципиальных разногласий, - улыбнулся первый.
- Значит, будем работать над увеличением площади покрытия? - предложил второй.
- И над степенью сжатия, - улыбнулся первый.
- Над качеством сжатия, - поправил второй. - Над качеством.
- Согласен, - кивнул первый. - Подумать только: и всё это родилось из развития идеи боеприпасов объемного взрыва!
- Нет, раньше, - мягко возразил второй. - Из идеи рационального использования человеческого материала... Коронки... волосы...
- Ну что вы! - поморщился первый. - Вы ещё вспомните Освенцим! Зачем? Так можно всё вывести от Адама и Евы. Всё проще... и позже. Да, человеческое тело содержит углерод - а как же иначе? Вся жизнь но Земле основана на углероде. А при сжатии углерод превращается в алмаз...
- При сильном сжатии, - уточнил второй.
- Разумеется, - кивнул первый. - Поэтому всё началось с тех пор, как кто-то...
- Мой прапрадед...
- Не возражаю... Додумался использовать человеческую смерть, смерть человеческого тела, как источник получения алмазов...
- Бриллиантов, - поправил второй.
- Над этим мы с вами работаем, - мягко возразил первый. Пока получаются только алмазы... вернее, алмазная пыль. Бриллианты - следующий этап. Когда мы научимся покрывать большие площади и обеспечивать строгую симметричность сжатия, чтобы удавалось захватить достаточно большой объем и превратить его сразу в идеально ограненный бриллиант.
- Будем работать, - согласился второй.
И они разъехались.