Но, взглянув на него, замер. Его лицо выражало полную сосредоточенность и отрешённость. Такие лица уже не принадлежат нашему миру.
― Когда? - прошептал я.
Мы были с ним неразлучны не то, что с детского сада - с рождения: мы появились на свет в одном и том же роддоме. Только я - на два дня раньше. И поэтому он иногда в шутку называл меня "стариком". А потом - один детский сад, одна школа, один университет. Вот только факультеты разные: он поступил на мехмат, я - на психологический. Именно из-за того, что хотел изучить данную проблему. А оказалось, он прикоснулся к ней первым. Теперь он опередил меня. На два дня?
― Когда? - переспросил он. Немного помолчал и ответил: - Послезавтра.
― Так скоро! - вырвалось у меня. Он пожал плечами:
― Ты же знаешь, от меня это не зависит.
Я знал. Теперь это знают все. Но понимают ли? Хотя бы в меру своего разумения. И принимают ли?
Нет, примириться с этим невозможно. А противиться - нельзя. Да, собственно, и раньше никто не мог этому противиться. Просто раньше не знали. А теперь - знают.
Жёсткий детерминизм развития привёл человечество к тому, что ему пришлось контролировать всё: течение рек и силу ветра, рост растений и таяние ледников, движение астероидов и вспышки Сверхновых, рождение и смерть...
Впрочем, насчёт последнего можно поспорить. Была ли альтернатива, или не было её никогда? "Многие знания - многие печали". Пока человек не знал о жёстких рамках собственной жизни, ему казалось, что он обладает свободой воли. И, может быть, поначалу так и было. Но полная свобода ведёт к хаосу. А хаоса люди допустить не могут - раз уж взяли на себя большинство функций природы. Теперь приходится брать последние...
Собственно, раньше было почти то же самое. Казалось, никто не мешал человеку сделать выбор: иди на перекрёстке направо или налево, делать покупки или копить деньги, иди работать или жить на пособие. Но по мере того, как разрасталась сфера накопленных людьми знаний, выходило, что каждый шаг человека строго предопределён и логически обоснован. Вот только логика оказалась не вполне человеческой.
Ну что же, и это было в истории: так велят боги - самая краткая и ёмкая, всё оправдывающая формула. Вот они, наконец, и появились...
Не боги, конечно - существа иных измерений. И, что самое обидное, хотя слово "обидное" здесь не вполне уместно, но пусть остаётся. Так вот, самое обидное то, что они - это мы. Вернее, мы станем ими. После физической смерти на Земле.
― Тебе ведь всего девятнадцать! - снова не выдержал я. Он улыбнулся:
― Да, как и тебе.
― Мы столько намеревались сделать! - не унимался я. - Строили такие планы!
― Они будут осуществлены, - кивнул он. - Но не здесь, не на Земле. Открытие, которое я сделаю, слишком опережает своё время.
― Это они сказали тебе? - я мог бы и не спрашивать. А кто ещё? Больше некому... Обычно так и происходит: к человеку, которому настало время уйти, являются... Ангелы Смерти - как их называют одни. Или Вестники Богов - по мнению других. Всё зависит от точки зрения. Они-то и рассказывают человеку, когда и как ему предстоит умереть. А также и то, что его ждёт в последующей жизни. Обычно там намного лучше, чем здесь, поэтому мало кто огорчается.
Вековечная мечта человечества о бессмертии наконец-то подтвердилась. Учёным удалось установить прямой контакт с так называемым "потусторонним миром". Но это произошло лишь потому, что "потусторонний мир" сам захотел открыться.
Смириться с этим было нельзя. Но приходилось.
― Так рано! - повторил я.
― Я нужен там.
― Я понимаю, - я понурил голову. Остаться одному, без друга, в самом начале жизни. Погоди, а может быть...
Я поднял голову.
― А... насчёт меня ты не спрашивал? Может, мы скоро встретимся с тобой... там?
Он покачал головой:
― Ты проживёшь долгую жизнь и умрёшь в своей постели, окружённый внуками и правнуками. Ты ведь всегда этого хотел.
― Хотел... - пробормотал я. - Это была шутка, обычный трёп...
― Женишься на Светке, - продолжал он.
Я прикусил губу. Светка мне очень нравилась. И ему тоже. Мы часто гуляли втроём, но она, кажется, больше склонялась к его кандидатуре.
― Береги её, - сказал он.
― Что-нибудь случится? - вскинулся я. - С ней?
Он покачал головой:
― Это я так... в общем...
Я попытался справиться со шквалом нахлынувших на меня мыслей. Срочно надо что-то сказать...
― Не думаешь же ты, что они сделали так специально? Но, кажется, никакие просьбы на них не влияют...
Он кивнул:
― Они тут ни при чём. Они просто больше знают. А так - они почти такие же люди, как и мы. И... над ними тоже... кто-то есть.
― Да знаю я... То есть догадывался. И сколько лет мне осталось?
― Я не должен этого говорить, - поморщился он. - Тебе всё расскажут... в своё время.
― Скажи! - потребовал я. - Ты мне друг или кто?
Он назвал число. Я присвистнул:
― Ого! И ты будешь меня ждать столько времени?
Он снова покачал головой:
― Дело в том, что я и в том мире долго не задержусь, меня переправят дальше.
― Цепочка миров... - пробормотал я.
― Да, цепочка миров. Но... там мне будет проще: я умру при рождении.
― Ох, ты! - вырвалось у меня. Я вспомнил когда-то прочитанную фразу: "сверхгении умирают во младенчестве". А он - сверхгений для следующего мира. И нужен будет лишь... в третьем? Или в четвёртом? Почему же он тогда родился в нашем?
― Наш мир тоже нужен, - сказал он, словно услышав мои мысли. А может, так и было? - В нём человек приобретает те качества, которые не может приобрести в других мирах.
― Понятно, - пробормотал я, и вдруг спросил: - А как ты умрёшь у нас?
― Я утону, - ответил он.
― Но ты ведь великолепно плаваешь!
― Сердце, - пояснил он. - Буду лежать на пляже, разогреюсь. Потом брошусь в холодную воду - и всё. Остановка сердца.
― А может... останешься? - робко попросил я.
Он невесело усмехнулся:
― Нет. Так надо. Для Мира.
Он смотрел на меня, а видел что-то другое. Потом поднялся:
― У меня самолёт через два часа. Ещё успею искупаться сегодня. И завтра - целый день в море!
― Я провожу тебя! - сорвался я с места.
― Не надо. Меня брат отвезёт на мотоцикле.
Он ушёл, а я остался. Думать ни о чём не хотелось. В душе царила пустота открытого космоса. Ледяной холод обдавал меня всего. Как будто уходил я - в холодную злую пустоту. И хотя это было далеко не так, старые понятия продолжали довлеть. Вековые традиции так сразу не переломишь. А тем более - заблуждения.
Казалось бы, чего: подтвердились самое главное, самое основное - то, что лежало в основе любой религии: мечта о бессмертии. И что? Люди продолжают цепляться за антураж, за внешнюю сторону культа: как креститься - двумя перстами или тремя, держать иконы в доме или нет, надевать специальное облачение во время службы или служить в партикулярном платье. Что уж говорить о более существенных отличиях!
Всё знать... так ли это хорошо? - спрашивал я сам себя. - Ты поступил в университет, чтобы разобраться с проблемой перехода из одного мира в другой. Почему, даже зная о предстоящей лучшей жизни в ином мире, люди всё равно плачут при смерти близких? А может, от того, что знают: да, там будет хорошо, но они-то остаются здесь?
И вот теперь я столкнулся с этой проблемой лично. Смогу ли я удержаться от слёз? Ведь теперь как будто я всё знаю...
И собственное будущее... Люди всегда стремились узнать, что им предстоит пережить. Теперь ты знаешь всё. И что - тебе от этого легче?
...На его похоронах я плакал...