Аннотация: Сказки для Берегини фентези-проект Хроник Средиземноморья
Лесной князь
Деревня Краевая полностью оправдывает свое название, вблизи от нее нет других населенных пунктов. Деревенька находится у полосы великого леса, который тянется на север, запад и восток бесконечно. Густой, дикий, живой, он вбирает в себя часть горной гряды, и сильную, неспокойную реку, которая словно рождается из корней деревьев, протекая мимо селения.
В этом году зима была снежной и холодной, деды не могли припомнить таких злых морозов. Лето и осень, не смотря на жару, дали поселянам богатые запасы, и не было нужды в охоте. Но этот вечер выдался на редкость теплым. Когда темнота стремительно обрушилась на селение, молодые люди, не обременённые семьей, пошли по гостям, переходя из одного дома в другой. Повсюду слышались песни и смех. Семейные женщины тихо и протяжно убаюкивали колыбельной своих малышей, старики ложились рано, чтобы дать покой ноющим костям, а мужчины 'за чарочкой' обсуждали дела общины, по-своему шутили и балагурили. Но на окраине деревушки, в доме самом близком к лесу, было тихо. В этом небольшом и гостеприимном домишке жил древний старец Серафим. Он был редкостным знахарем и мудрецом, к нему приходили из дальних краев за советом и исцелением. Детвора же души в нем не чаяла. Дети, которые уже оторвались от материнского подола, но еще не переступили порога юности, собирались в такие вечера в доме старика. Серафим знал множество историй и легенд о ратных подвигах, о древних богах, о простых людях, и они никогда не повторялись.
И на этот раз, закончив дела, Серафим сел у печи. Все затихли, слушая его не громкий говор, застыв на лавках, а кто и на полу горницы, пока матери, потерявшие своих чад, не забрали их.
Допоздна остались только двое мальчиков - братья Лысаревы. Данила или Данила-мастер, которого звали так за умелые руки и младший брат - Алеша Лысарев. Алексей был высоким и гибким мальчиком, с мечтательным и задумчивым взглядом. Добрый и чуткий, он был любимцем старика.
-А вы что ж не идете?- спросил Серафим, глядя на детей, когда все уже разошлись. - Еще историю послушать хотите?
-Да! - дружно ответили мальчики.
-Ну что ж... Давно это было, когда по земле нашей еще ходили древние боги, когда наши предки чтили данные заветы и главным законом была совесть. Во времена, когда у каждой речушки и дубравы была своя душа, в нашем лесу жило огромное множество разного зверья. Люди не решались уходить далеко в лес без заговоренных оберегов, боясь опасной шалости разгулявшегося лешего, чудачеств водяных или болотников, уводящих в зыбучую топь, древесных русалок, обращающих юных девушек в стройные березки. . И чтобы навести в лесу порядок, приструнить распоясавшуюся нечисть, боги решили выбрать среди людского рода чистого душой, достойного юношу и обернуть его белым волком. Они дали ему бессмертие, большую колдовскую силу и назначили его Князем леса, царем. Послушны царю были все духи, звери и водные жители. Люди перестали бояться ходить в лес. Шли годы и века, лесной князь начал терять разум, сердце его ожесточилось, стал он свиреп и безумен. Мир и порядок ушли, злые и добрые лесные духи бежали вслед за забытыми славянскими богами, покинувшими этот мир. Часть из них забилась в самую чащу, не имея сил преодолеть границу между царством духов и миром земли. Звери снова стали нападать на человека, да и человек стал яростным и злым. Верны были своему повелителю лишь черные волки - вечная стая теней. И сейчас иногда можно увидеть одинокого белого волка, приходящего к людским селениям. С тоской воет он на луну, понимая, что былой жизни не вернуть...
-Дедушка, а почему князь обезумел? - спросил Алеша, задумчиво смотря на свет лампады.
-Ему была дана долгая жизнь и огромная власть, и его душа, не выдержав такой ноши, раскололась. В нем жили две сущности: человека разумного, справедливого и хищника свирепого и сильного. Обе части были едины, дополняя друг друга, но князь потерял связь с людьми. Его односельчане, которые помнили, что он оборотень не страшились и принимали его с радостью. Но шли годы, князь был молод, а его семья, друзья и знакомые старели и умирали. Люди начали бояться его, прогнали, и он обозлился. Стали им пугать непослушных детей, - объяснил Серафим, с улыбкой глядя на ребятишек. - А теперь бегите домой, пока еще не слишком поздно, а то повстречаете лесного князя, сейчас как раз полнолуние!
Мальчики засмеялись, но все же заторопились, натягивая шапки, тулупы и валенки, прощаясь со знахарем. Алеша замешкался у двери:
-А он и правда есть?
Старик прищурился, глядя на мальчика:
-Есть, Алеша, беги...
Дети шли молча, каждый по-своему обдумывал рассказ старика. Снег хрустел под ногами, небо было ясным, звездным, а полная луна освещала дорогу. Послышался протяжный вой, они оба вздрогнули.
- Царь леса... - прошептал Алеша.
-Сказки все это! - засмеялся Данила, - дедушка нас пугает, что бы мы осторожничали... Небылицы!
-А я верю, что он есть, дедушка так сказал! - настаивал обиженно Алеша, - и я докажу!
-Ох, ты и дурень, брат! Докажешь? Пойдешь в лес и скажешь: 'Князь, а Данила в вас не верит! Сходите, покажитесь ему!' - захохотал во весь голос паренек, отрыл калитку и направился во двор. - Пошли, охотник бедовый, околеешь!
-Я скоро... - отмахнулся Алешка.
Он некоторое время стоял, прижавшись спиной к воротам, и вдыхал полной грудью морозный воздух. Зайдя в сени, мальчик тихонько приоткрыл дверь в комнату, проскользнул внутрь и уселся на лавку у входа. В уголке за печью его не было видно, стянул валенки, тулуп и выглянул. Данила уже забрался на широкую лежанку над печью, откуда выглядывала его кудрявая голова. В доме собралось около десятка старших мужчин, что входили в совет. На всю горницу гремел голос его отца - Никифора Григорьевича.
-Волки совсем одурели! За последние две недели три раза забирались в деревню, и ничем их не возьмешь! Сегодня мы с Прохором и Григорием ходили в лес, там все капканы, самострелы, ямы раскурочены, приманки сожрали, а ни один не попался! - говорил старший Лысарев. - Завтра будем собирать мужиков и круговую облаву делать. Из молодых возьмем твоих сыновей Тарас Никодимыч - Ивана и Павла. Ружья есть и стреляют они метко. Гриша - готовь сети, Семен - пройдешь по домам. На рассвете все собираемся перед церковью. И никаких гуляний по деревне затемно! Настрого своим накажите!
Никифор посмотрел на перепуганные глаза Настеньки и любопытные Данилы.
-А где Алексей?
-Тут я, тут...- ответил Алеша, выходя из укрытия.
-А ну, быстро к остальным! Как только вечереет, чтобы из дома ни ногой, узнаю - выпорю! Все спать! - громыхнул Никифор.
Алеша, как ошпаренный, бегом обогнул печь и вмиг оказался рядом с сестрой и братом.
Настенька быстро уснула, свернувшись калачиком под стеганым шерстяным покрывалом, а мальчики еще долго слушали разговоры взрослых о предстоящей облаве. Мать заглянула к детям подоткнуть одеяла, и вскоре дом погрузился во тьму. Послышалось громкое сопение отца, уснул и Данила, а Алеша не мог сомкнуть глаз. Мальчик видел образ лесного князя - большого белого волка и в нем кипела обида на брата. 'Как он может не верить дедушке?! Он никогда не обманет, никогда, никогда! Если сказал что есть, значит - есть!' - думал мальчик, ворочаясь с бока на бок. Алеша сел, подтянув колени к подбородку, не двигаясь, заворожено смотрел на свечу, горящую у иконы. Он слез с печи, на цыпочках прокрался к выходу, оделся и вышел, не издавая ни звука. Отцовские легкоступы стояли у двери на крыльце, но Алеша не решился их взять, вспомнив, что в сарае есть старые, но еще целые.
Дойдя до церкви, к которой сходились несколько улочек, он побрел в сторону леса. В голове у него звучала навязчиво одна мысль 'Найду и докажу'. На окраине деревни мальчик надел легкоступы и побежал, забыв о страхе. Лишь у кромки деревьев Алеша остановился передохнуть, вспомнились слова отца:'Много волчьих следов видели на 'ведьминой поляне'... Мальчик прислонился спиной к высокой ели, решая, что дальше делать и куда идти.
Прошлой осенью они с отцом и братом ходили в лес на охоту, и побывали на ведьминой поляне. Алеша хорошо запомнил почти правильной формы круг диаметром в тридцать метров, а в центре высилась большая каменная глыба, очертаниями напоминавшая сгорбленную старуху с клюкой.
Мальчик помнил дорогу. Надо только дойти до старой корявой сосны, а там он уже не заплутает. Алексей двигался вдоль деревьев, внимательно смотря под ноги и выискивая следы, которые должны были оставить мужчины, ходившие сегодня в лес. Вышла луна и осветила округу. Найдя тропку, Алеша углубился в чащу. Необычная тишина обняла его, мальчик слышал стук своего сердца, дыхание и скрип снега под ногами.
Сколько продолжался его путь Алеша не знал. Деревья стали редеть, он увидел освещенную лунным светом поляну, на него нахлынул страх и осознание нелепости своего поступка. Мальчик хотел повернуть обратно, но что-то внутри тянуло и звало вперед. Повинуясь порыву, он подошел к валуну и притронулся к нему пальцами. Каменная глыба засветилась ярким белым светом, став прозрачной, как огромный осколок льда. В глазах у Алеши зарябило, тело пронзила боль. Темнота у деревьев ожила, во мраке засветились желтые глаза и на поляну стали выходить волки: один, два...пять, мальчик потерял счет. Не дойдя до ребенка несколько метров, звери остановились полукругом. Последним на свет вышел огромный, белый волк, сверкая красными глазами. Мальчик почувствовал исходящую от него силу, воздух вокруг сгустился и сдавил тело, не позволяя двигаться. Князь леса шествовал медленно и величественно. Остановившись, он втянул ноздрями воздух.
-Щенок! - отчетливо прорычал волк. Алеша не испытывал страха, не чувствовал ничего, став открытой книгой для царя, который взглядом проник в душу. Волк отступал, и черные тени верных собратьев стали кружить вокруг, скрывая его от мальчика. Когда ритуальный бег завершился, перед Алешей поднялся на ноги высокий старик, одетый в лохмотья и опоясанный шкурой. Белые волосы свисали влажными прядями до локтей, конец густой бороды касался снега, а глаза горели алым безумием. Старик вскинул плети рук, сомкнув ладони над головой, и его пальцы запылали зеленым пламенем. Резкое движение - молния ударила мальчика в грудь. Тело изогнулось дугой и, оторвавшись от земли, безвольно повисло в воздухе, объятое пламенем. Раздался выстрел, второй... Мальчик перестал видеть зеленое сияние и приковывающий, дикий взгляд, боль ушла и его сознание обняла непроглядная тьма...
Алеша с трудом открыл глаза, в темноте виднелось лишь теплое желтое пятно света и были слышны глухие, сыпучие голоса. Мальчик не мог даже вдохнуть, в ушах послышалось завывание ветра и эхо нарастающего камнепада. Он застыл, мышцы постепенно расслабились, и звуки внешнего мира стали четче. Беседовали отец, его дядя Георгий и дедушка Серафим.
-Когда вы пришли, он был человеком? - спрашивал знахарь.
- Да...Алеша перед ним был, а мы не могли шевельнуться, - негромко и сбивчиво говорил Никифор. - Дальше...свет яркий... Алешенька взлетел и кричал, он весь горел...ярко, горел...и кричал...Я выстрелил, и стало темно ...
-Рассказывай!
-Мы подошли, а сын на снегу лежит и не дышит... Зверей нет и старика нет...только огромный белый, белый, как снег, волчище, шкура в пятнах крови... Я начал трясти Лешку, грудь у него дымилась - сказал Никифор и склонил голову.
-Брат схватил Лешку и побег обратно. Я оглядел волка, а он - черт еще живой и силился встать. Выстрелил еще раз. Три раны у него было: одна пуля в бок, вторая точно в сердце, а третья в легкое должна была попасть. А задние лапы у него...не как у всех волков, колени вперед повернуты, как у человека, - Георгий продолжил рассказ за брата. - Волка я повязал и с собой тащил. Тяжелый гад! Во дворе лежит...
Старик сел на лавку, плечи у него опустились. Сжатые кулаки продавили деревянную поверхность.
-Это я виноват, наговорил ребяткам, чего не следовало. Данилка не поверил, а Алешенька чуткий... Ох, дурная моя голова, ох дурная! - запричитал старец, прижимая ладони к морщинистому лицу, - Алексея ранил не обычный волк, как вы понимаете...ох, горе... волкодлак - оборотень, лесной князь, царь духов - древний, очень сильный, обезумевший колдун. Очень давно наши с ним пути не пересекались, боги ушли и некому остановить, образумить его, а у меня сил не хватило...
- Дедушка... неужто все это, правда? - сказал робко, как ребенок, Никифор и опустил голову.
-Вы подстрели волкодлака, когда он был в людском обличье. Нам повезло, как человек он уязвим, но его так просто не убить. Обернувшись волком, он спас себе жизнь, так как при оборачивании раны здорово заживают. Если бы вы оставили его в лесу, то оборотень очень быстро оклемался бы и мстил...
-Если бы Алеша был хоть на год старше, его не возможно было бы спасти, а может, нельзя и сейчас,-знахарь прервался, посмотрев прямо в глаза отцу мальчика. - Слушай внимательно, Никифор и решай. Князь оставил на Алеше свою метку, и мальчика ждет мучительная, долгая и необратимая смерть. Но снять это проклятье, можно только убив лесного князя и передав его силу мальчику. Он, если выживет, уже не станет таким, как прежде. Он - дитя, и пока не начал перерастать из ребенка в отрока, его тело и душа еще гибкие, и могут перестроиться, приняв новую, волчью суть. Решай!
- Он станет оборотнем? Таким же, как тот? - спросил жестко Никифор, стиснув зубы, и махнул головой в сторону входа.
-Я не могу тебе точно сказать. В Алешиной душе поселится волчья натура, насколько она захватит его, я не знаю. Он добрый и чистый мальчик и возможно справится. Я помогу ему...Ну, так что?
-Спаси моего сына, старик! - пробасил Никифор, после минутного раздумья.
-Идете и никому ни слова! Никому! - прошептал знахарь.
Когда мужчины ушли, Серафим встал, взяв со стола нож, сделал небольшой надрез на ладони Алеши. Его губы шептали заклинания, он подставил лезвие под капли и держал, пока нож не покрылся густой, красной пленкой. Знахарь вышел из дома и остановился у крепко связанного волка, глаза которого слабо светились. Солнце быстро поднималось, с охотой освещая просыпающийся мир, и снег весело искрился под его лучами.
-Давно не виделись, Дарий, - сказал Серафим и воткнул нож в брюхо зверю.
Волк тихо-тихо заскулил. Вспоров живот, знахарь вырвал быстро и сильно бьющееся сердце, и взгляд волка потух. Сердце не унималось в руках старика, вернувшегося в дом. В плашку с отваром Серафим выжимал остатки волчьей крови, из ставшего бесформенным, сгустка живой плоти. Капли стекали по пальцам, как сок переспевшей вишни. Старик не прекращал произносить заклинания. Слова на неизвестном языке звучали все громче и громче. Добавив травы, он поставил сосуд на огонь, его содержимое ярко вспыхнуло голубым огнем и вмиг погасло.
-Пей, дитя, пей, - приговаривал он, вливая в рот еле живого ребенка остро пахнущий отвар. Мальчик, приоткрыв глаза, послушно глотал обжигающую горло жижу, - теперь все будет хорошо, отдыхай.
Серафим коснулся лба Алеши ладонью, и тот погрузился в спокойный сон.
***
Прошло несколько спокойных лет, но однажды Серафим наказал Никифору построить дом. И летом, как только жилище на 'ведьминой поляне' было готово, знахарь, увел Алешу в лес, объяснив свое решение для людей тем, что в его годы хочется покоя, а юношу берет в помощники.
Июнь выдался жарким, это было время звездопадов. Сегодня Алеше исполнилось семнадцать, из хрупкого и подвижного мальчика он превратился в долговязого, нескладного юношу. Сидя на крыше дома, Алексей обнажился до пояса и наслаждался вечерней прохладой, вдыхал полной грудью остывающий ароматный воздух. Ночное небо, словно, стало ближе к земле, превращаясь в бархатно-синий купол с яркими огнями. Луна каждую ночь становилась объемнее, набирая полную силу. Юноша уже чувствовал ее, скоро царица небес получит полную власть над ним.
Каждое полнолуние с Алешей начали происходить странные и поначалу пугающие вещи, которые с каждым разом проявлялись сильнее: шерсть, что поначалу росла только на спине, теперь густо покрывала руки, ноги и часть лица, стали меняться зубы, обострились обоняние и слух. Именно эти перемены и заставили старца увести паренька подальше от людей.
Серафима не было несколько дней. Алеша, заслышав его шаги, слез с крыши, чтобы встретить старика. Они расположились у костра. Огонь радостно потрескивал, юноша сидел на траве, подобрав под себя ноги, и шевелил веткой угли у основания костра.
-Дедушка, вы нашли, что искали в лесу?
-Да, я искал Тирлич - траву, она растет у горных склонов...- сказал старик, оглядывая Алексея, который сейчас был мало похож на себя.
-У горных склонов... Так это же очень далеко! А зачем эта трава понадобилась?
-Это чудодейственная трава, Алеша, ее надо собирать в день летнего солнцестояния, который был два дня назад. Она должна помочь тебе.
-Помочь мне? - удивился юноша и с надеждой посмотрел на старика, - как помочь?
-Твоя волчья суть окончательно пробудилась и просится наружу, тебе необходимо освоить умение полного оборачивания в волка...
-Ааа...- юноша уныло склонил голову и перевел тему. - Дедушка, хотите кушать? Я пожарил картошку с грибами...
-Балуешь ты меня, сам, небось, не ел...- проговорил Серафим, улыбаясь, - давай ужинать.
Юноша засуетился, принялся разогревать на костре еду, расспрашивая старика о том, как прошло его путешествие и о свойствах чудодейственной травы.
-Дедушка, я давно хотел спросить, сколько вам лет?
Старик замолчал, задумавшись.
-Старый я, Алешенька, очень старый, после пятой сотни и считать перестал...
Юноша так и застыл с открытым ртом, поднеся к нему деревянную ложку.
-Я родился в небольшой деревеньке, и когда был еще совсем мал, мой отец погиб, а за ним вскоре и мать. Меня отдали на воспитание древнему старцу, который был волхвом. Он и обучил всем своим колдовским премудростям. Когда я вырос, то решил, что моя задача служить добру и помогать людям.
Старец застыл, глядя на огонь. Пели свою песню сверчки, тихо прогорали дрова в костре.
-Дедушка, а как вы познакомились с безумным князем?
-Это было очень давно. Ко времени нашей встречи, его душу уже поглотило зло. Много людей погибло от его руки. Совладать с ним я не смог, но загнал его далеко в леса. И с тех пор следил за тем, чтобы князь не приближался к людским селениям, - Серафим замолчал и посмотрел на луну, которая правила на небе среди звезд.
-Дедушка, пора? - прошептал паренек тихо. Старик встрепенулся и подал ему мешок.
Юноша почувствовал, что это полнолуние отличается от других. Что-то оживало в его душе, внимательно оглядываясь и требуя свободы. Алексей ощущал это чужое нетерпение, которое становилось его собственным. Он подошел к валуну и снял одежду.
- Я - Князь Леса! - прокричал юноша небу не своим голосом.
Парень сжимал пучки терлич - травы, сок которой обильно заструился по поднятым вверх рукам. Он сминал стебли и втирал в кожу груди, подмышек, живота ароматную влагу зеленого фосфористого цвета. Сок быстро впитывался, и Алексей стал разглядывать высветившиеся вены на руках. Стали рваться мышцы и кожа, корежиться кости. Юноша упал на колени, чувствуя, как растет шерсть, выдвигаются челюсти, ломаются кости черепа, вдавливая мозг, встают на свои места, моментально срастаясь. По телу проносились все новые и новые волны безумной боли, понемногу затихая, пока полностью не ушли. В центре поляны, свернувшись клубом, лежал белый волк. Он неуверенно поднялся на лапы и отряхнулся. Серафим подошел к нему, протянул руку, коснувшись пальцами влажной шерсти на голове. Волк глухо зарычал, подозрительно принюхиваясь, его глаза, бывшие темными и безжизненными, засветились теплым оранжевым светом.
Ночь пронеслась, как одно мгновение. Зверь вырвался на волю и мчался по лесу, преодолевая расстояние с бешеной скоростью, на ходу утоляя дикий голод. Получив долгожданную свободу и насладившись ею, он задремал в глубине души. Алексей знал, что теперь может вернуть человеческий облик, но не торопился. Он не спешно бежал вдоль реки, изучая мир заново. Все вокруг пахло и звучало иначе. Рассвет был ярче и насыщеннее. Юноша шкурой чувствовал, как просыпается лес, наполняясь силой нового дня.
На закате волк вернулся на поляну, где его ждал знахарь. Старик смотрел на молодого зверя, и было видно, что он встревожен. Но после короткой беседы, без единого слова произнесенного вслух, старец довольно улыбнулся.
Волк отошел назад на несколько шагов, его тело изогнулось. Послышался хруст костей, хлопки и через минуту, уставший и незнакомый молодой мужчина встал на ноги. Алексей за эти сутки переменился до неузнаваемости: тело стало сильным и поджарым, утратив юношескую худобу, плечи и грудная клетка расширились, мышцы ног и рук рельефно выступали под кожей. Сильно изменилось и лицо: прежде светло-зеленые глаза приобрели яркий изумрудный оттенок, ноздри, губы четко выделились, став чуть тоньше, овал лица немного вытянулся.
-Дедушка, я понял, что могу оборачиваться волком не только в полнолуние! Без терлич - травы! Когда захочу...я знаю, что могу, - сказал Алексей и закрыл глаза. Его тело напряглось, но ничего не происходило.
- Ты сможешь, Алеша, но не сейчас...тебе еще надо научиться, управлять своей силой, зверем в душе. Ты сможешь, всему свое время...- сказал знахарь довольно.
-Это так замечательно! Я боялся этого, а все так хорошо, но...я хотел спросить, - сказал юноша, натягивая одежду и усаживаясь на бревно, - дедушка, я ведь не смогу остановить оборачивание в полнолуние?
-Это самое сложное, Алешенька. Восход полной луны особое время, все наполняется колдовской силой. Волк внутри тебя становится очень могучим. Его можно унять и подчинить, но только если ты будешь сильнее него.
***
Алеша был счастлив полных два года. Он мог приходить в деревню и жить в семье от рождения месяца до восхода полной луны. Когда юноше надоедало общество людей, он обращаясь волком, уходил в лес - на свободу. С каждым разом молодой человек отдалялся все дальше от селения.
Алексей шел по щиколотку в ледяной воде, в метре от берега еще не оттаял лед. Он был обнажен, но не чувствовал холода. Белую кожу, волосы, ресницы покрывал иней. Парень сел передохнуть у древней высокой сосны, прислонившись к ней затылком и спиной, впитывая тепло, исходящее от ствола. В голове отдавались удары сердца, послышался протяжный вой, и волк в нем радостно встрепенулся. Алексей лег на живот и вытянулся.
В двадцати километрах жила волчья стая, лес подсказал направление. Это знание прошло по телу, когда он прижался к земле. Корни деревьев объединялись между собой, создавая единый целостный организм площадью в тысячи гектар. Алеша стал частью большой и свободной сущности, слышал звуки дыхания, биения сердец, каждого лесного жителя. Слияние с лесом длилось секунды, он нашел, что искал и был отторгнут, вернувшись в свое тело.
Логово было расположено в нескольких сотнях метров от ручейка, под корнями старого, поваленного ветрами дерева. Алеша бесшумно подбирался к волчьему жилью, но на приличном расстоянии остановился, так что бы его было видно. Он негромко и протяжно взвыл. Через миг появилась светло-серая волчица с ободом густой черной шерсти вокруг шеи. Тело ее было напряжено и готово к нападению. Настороженные синие глаза внимательно смотрели на пришельца, она сильно втягивала ноздрями воздух. Алексей потянулся к ней мыслью и почувствовал тревогу за волчат в норе, передал посыл добродушия.
Белый огромный волк упал, жалобно поскуливая, стал ползти к волчице на животе. Оказавшись от нее в нескольких метрах, он перевернулся на спину, открыл брюхо. В глазах волчицы появилось явное удивление, волк же неторопливо перевернулся обратно на живот и опустил мощную голову на передние лапы. Она стала обнюхивать его и тихо вилять хвостом.
Его приняли в стаю. Она состояла из троих взрослых волков, а из логова часто слышался тихий писк, еще слепых и глухих волчат. Поначалу он держался в сторонке, особенно днем, когда волки отсыпались, ему же приходилось оборачиваться человеком. Но через несколько дней с наступлением ночи белый пришелец последовал за охотниками.
Они преследовали стадо, пока раненная особь не отстала от остальных. Волки погнали ее в нужном направлении. Молодая косуля бежала быстро, хоть и припадала на переднюю ногу. Несмотря на травму, она была грациозна и легка, петляя между деревьями. Косуля резко повернула направо и побежала по дуге. Белый волк резко ускорился, отделившись от загонщиков, нагнал жертву по прямой. Он прыгнул ей на круп и повалил с ног. Челюсти сомкнулись на шее, позвоночник хрустнул. Волки окружили собрата, одобрительно глядя, обнюхивали, всем своим видом показывая свое расположение.
Алексей прожил в стае до середины лета. Ему часто приходилось быть нянькой у троих подрастающих волчат, которые были неутомимы в играх, доводя мать до отчаяния. Он принимал участие в охотах, которые всегда были удачны.
На третий месяц юноша стал тосковать по дому и, простившись с волками, вернулся в деревню. Как оказалось очень вовремя, так как на конец августа назначили свадьбу Данилы.
Каждый в семье жил своими интересами. Никифор Георгиевич был неописуемо счастлив тому, что его старший сын женится, и ветвь рода продолжается. Он часто вечерами угощал близких друзей 'горячей'. Ульяна Владимировна не изменила своего спокойного и молчаливого жизненного уклада, лишь попросила мужа вырезать из сосны колыбель и изредка улыбалась своим мечтам о внуках. Данила после работы на полях пропадал, спеша к будущей жене. А младшенькая Настенька, которая всегда при появлении Алеши кидалась целовать брата, теперь была сдержана и смущенно улыбалась.
Он в детстве был поверенным во все ее тайны и сейчас тосковал по вниманию и открытости сестры, не понимая причины ее отстраненности.
Настя смущенно улыбалась темноволосому, статному незнакомцу, стоя у калитки. Алексей наблюдал за сестрой, сидя на крыльце и раскуривая отцовскую трубку.
-Влюбилась, Настенька? - спросил он, гладя с усмешкой на девушку, витающую в облаках.
-Алеша! - вскрикнула Настя, заметив его в метре от себя, - ты так меня испугал!
-Кто это?
-А ты не знаешь? - удивилась она, глядя на брата, - это Максимка...Максим Ильич...он же сын Ильи Михайловича - управляющего на лесорубном. Что ты так на меня смотришь?!
-Я его не знаю...
-Пока ты пропадал, тут большую часть леса у реки приобрел богатый помещик. Максим Ильич, сын управляющего, который командует рабочими. Он жил где-то в городе, с кем-то там не поладил и сейчас у отца. Он очень хороший, правда, Лешка! И я, похоже, влюбилась...
Алексей только сейчас понял, как она выросла. Ей было уже пятнадцать лет - красивая, яркая девушка. Настя села рядом, закрыла лицо ладонями и долго молчала.
-Значит, на следующий год еще одна свадьба будет, - сказал Алеша, обняв сестру, - ну что ты плачешь? Успокойся, это же так хорошо...Глупая ты еще девочка, Настюшка...
-Вот возьму и выйду замуж раньше, чем ты, братик! - сказала Настенька, чмокнув его в нос, - а ты, так и будешь бродить по лесам!
Венчание прошло в церквушке, поп прочитав священные письмена, объявил молодых мужем и женой. Застолье во дворе Лысаревых собрало пол деревни, поздравляли родственники и друзья. Хором пелись песни, украшая собой веселые и старинные обряды. Дружкой со стороны жениха был Алеша, он следил за подачей еды, чтобы гостям хватало вина и браги.
Через час после начала застолья молодых проводили в дом. Серафим обходил супружеское ложе, шепча заклинания. Родители мужа стояли у входа, благословляя новую семью. Посторонние вышли, и праздник продолжился без молодоженов. Алеша занятый своей ролью на пиршестве, забыл о приближающемся полнолунии. В душе было радостно и спокойно, он любовался молодой парой, счастьем родителей, и Настенькой скромно воркующей с молодым мужчиной. Не нравился Алексею этот Максим, казался каким-то ненастоящим, словно играл роль хорошего человека.
Вечерело. Луна поднималась. Алексей искал сестру, все девушки уже разошлись, а Насти не было дома. Молодой человек встревожился, по-звериному стал обнюхивать воздух. Захмелевшие гости звали его за стол, а он, не слушая, двинулся по следу. Миновав огороды, он вышел в поле, где запах был сильнее. Мужчина прислушался: тихий и горестный плач раздавался издалека.
-Настенька! - прошептал он, и помчался на звук.
***
Максим Ильич довольный собой курил папиросу, наслаждаясь видом ночного скошенного поля, и не обращал внимания на скулеж девушки в темном провале соломенной скирды. Он зажмурился, затянувшись, а когда открыл глаза, перед ним стояла темная фигура со светящимися красным пламенем глазами. Мужчина не мог оторвать взгляда от алых щелей глаз страшной тени, не мог пошевелиться и даже моргнуть. Всмотревшись, он узнал дружку со свадьбы. Призрачная тень начала смазываться и плыть, обретая волчью форму.
Максим, превозмогая оцепенение, попытался встать и почувствовал, как теплая влага струится по ногам. Волк набросился на него и вырвал часть плоти в паху. Штаны пропитались кровью. Оборотень сбил мужчину ударом лапы с ног и стал когтями сдирать кожу и мышцы с груди, впился в глотку. Острые зубы прокусили тонкую кожу. Волк застыл над человеком, свирепо рыча.
-Алеша!! Алешенька!! - кричала Настя, обхватив зверя, - не надо!!!
Он осознал происходящее, ослабил захват челюстей и начал отступать. Шерсть стала опадать, волк пронзительно взвыл. Волна боли накрыла округу. Заплакали младенцы в колыбелях, очнулись от тревожного сна старики, по всей деревне заскулили собаки, а гости на веселой свадьбе мигом протрезвели.
Алеша стоял на коленях, лицо, грудь и руки были в крови. Юноша стал, есть землю, что бы перебить мерзкий вкус, слезы потоком стекали по щекам. Тело стало человеческим, а плакал и стенал волк, изливая горе и боль луне. Со стороны леса послышался далекий ответный вой, утешающий и родной, различаемый только им.
Сестра прижалась к нему и плакала. Их обступили люди. Он поднялся, подхватив на руки Настю, направился к дому, не обращая внимания на оклики. Передав сестру на попечение матери, бегом помчался из деревни.
***
-Они идут за тобой - сказал знахарь.
-Пусть приходят...- ответил старику Алеша и поднял глаза, - ты великий чародей, Серафим! Только ты мог выходить его! Эту мразь...Зачем? И ты хочешь осудить меня?!
- Нет, Алешенька, но не тебе надо было судить его. Его бы покарали старейшины. Но ты позволил звериной ярости захватить тебя и раскрылся перед людьми. Близкие этого юноши будут мстить, и люди в деревне не помещают им из страха.
-Я потребовал у отца и брата не вмешиваться, не защищать меня! Пусть приходят эти мстители и делают, что хотят, это будет мне уроком за несдержанность, - начал со злостью говорить Алексей, - Волки благороднее и чище людей... Любой зверь лучше человека...
Из тени деревьев на поляну вышли пятеро мужчин, во главе с Ильей Михайловичем и остановились перед Алешей и знахарем. Управляющий не говоря ни слова, навел ствол ружья в грудь оборотня, и подручные последовали его примеру. Алеша встал и подошел почти вплотную.
-Ты дьявольское отродье! Это не будет тебе уроком, ублюдок! Ты подохнешь! - выкрикнул управляющий и выстрелил два раза, целясь в сердце.
Алексей пошатнулся, отступая, с радостной улыбкой смотрел на убийцу, в глазах которого были ярость и ужас.
-Стреляйте!
Раздались выстрелы, пули попадали четко в грудь, дробя кости и разрывая легкие. Алеша упал на колени и засмеялся. Ружья были перезаряжены. Стрельба не прекращалась, пока юноша не упал и не затих. Первым развернулся и ушел управляющий, и лишь после этого его подчиненные, сбросив оцепление, последовали за ним.
Серафим перевернул Алешу на спину. Грудь парня стала похожа на кровавое месиво и прерывисто поднималась. Старик оглядел лицо умирающего юноши, который стал для него родным человеком: веки дрожали, кожа стала бледной и покрывалась быстро растущей шерстью, выступили клыки из приоткрывшегося рта.
-Старайся, Алешенька, я тебя умоляю! У тебя все получится, торопись...- старик не смог сдержать слез.
****
Данила поцеловал своего маленького сына, уснувшего в колыбели, и направился к выходу из дома. Он шел по затихшей деревне. Конец сентября выдался теплым. Данила остановился у крайнего дома и сел на траву, глядя на темную полосу леса. Луну закрыли тучи, и поля потемнели. Мужчина закурил, погрузившись в мысли.
-Что загрустил, братец?
Данила подскочил от неожиданности, оглядываясь. Из живой тени, пляшущей над землей, как темное пламя, вышел Алексей.
-Что не ожидал? - засмеялся Лесной князь, хитро глядя на растерянного брата, - Я гостинец принес. Вот держи.
Данила принял небольшой сверток из травы и шерсти, развернул. На ладони лежал прозрачный, светящийся голубым светом, грубый камень.
-Это оберег. Пусть племянник подрастает и приходит в гости. С оберегом его никто в лесу не тронет...- Алексей замолчал, отвернулся, - Прощай, брат.
Данила увидел на границе леса волчьи тени, послышался призывный вой.
- Прощай, - сказал он вслед быстро удаляющейся тени.
Сказки для Берегини фентези-проект Хроник Средиземноморья