"ДВЕ БАБОЧКИ"
ПЕРВАЯ.
STAY near me--do not take thy flight
A little longer stay in sight!
Much converse do I find in thee,
Historian of my infancy!
Float near me; do not yet depart!
Dead times revive in thee:
Thou bring'st, gay creature as thou art!
A solemn image to my heart,
My father's family!
Oh! pleasant, pleasant were the days,
The time, when, in our childish plays,
My sister Emmeline and I
Together chased the butterfly!
A very hunter did I rush
Upon the prey:--with leaps and springs,
I followed on from brake to bush;
But she, God love her, feared to brush
The dust from off its wings.
***
Не улетай. Со мною рядом
Порхай. Лаская нежным взглядом
Узоры на твоих крылах,
Я вижу - их волшебный взмах
В цвета раскрашивает тени
И оживляет ветхий том
Моих истёртых сновидений
От ярких детских впечатлений -
И сад, и дол, и отчий дом.
В далёкое, златое время,
Беспечное ребячье племя -
Сестрёнка Эмили и я
Резвились в поле у ручья,
Сачки вздымая неуклюже,
Охотничий являя пыл,
Неслись за бабочкой по лужам...
Но по сей день она здесь кружит,
Сам Бог для нас её хранил!
ВТОРАЯ.
I'VE watched you now a full half-hour;
Self-poised upon that yellow flower
And, little Butterfly! indeed
I know not if you sleep or feed.
How motionless!--not frozen seas
More motionless! and then
What joy awaits you, when the breeze
Hath found you out among the trees,
And calls you forth again!
This plot of orchard-ground is ours
My trees they are, my Sister's flowers;
Here rest your wings when they are weary;
Here lodge as in a sanctuary!
Come often to us, fear no wrong;
Sit near us on the bough!
We'll talk of sunshine and of song,
And summer days, when we were young;
Sweet childish days, that were as long
As twenty days are now.
***
Заворожён. Тебя я вижу
На стебле тонком и недвижном...
Звенящий зной горяч и сух.
Ты спишь иль переводишь дух?
Хрупка, изящна, филигранна
И неподвижна! Как каприз
Оков ледовых океана.
И, вдруг, дыханием нежданным,
Вальсируя спиралью плавной,
Тебя уносит лёгкий бриз.
В саду, где с нами по соседству
Живут воспоминанья детства,
Дай отдохнуть своим крылам,
Лишь здесь покой дарован нам.
Присядь в тени, в ветвях укромных
Прервав томительный полёт,
Мы вспомним, грустью упоённы,
Те дни, когда был сад огромным
И жизнь казалась нам бездонной,
И день длиннее был, чем год.
"ТРИ СНА"
ПЕРВЫЙ.
O GENTLE SLEEP! do they belong to thee
These twinklings of oblivion? Thou dost love
To sit in meekness, like the brooding Dove,
A captive never wishing to be free,
This tiresome night, O Sleep! thou art to me
A Fly, that up and down himself doth shove
Upon a fretful rivulet, now above
Now on the water vexed with mockery.
I have no pain that calls for patience, no;
Hence am I cross and peevish as a child:
Am pleased by fits to have thee for my foe,
Yet ever willing to be reconciled:
O gentle Creature! do not use me so,
But once and deeply let me be beguiled.
***
О нежный Сон! Хранитель забытья.
Крылатый страж. Обереги с любовью
В моём ночном уютном изголовье
Мираж мечты от прозы бытия.
Мой верный раб, не алчущий свободы,
Крутя в плену бурунов и стремнин,
Влеки моих фантомов паланкин
В глубины, выси, города и годы.
Нет страха, сожаления и боли,
Но грёз своих капризное дитя,
Я злюсь, как-будто чем-то недоволен,
Мечусь в твоих объятиях, хотя...
Мой нежный друг! Я враждовать не склонен,
Ведь твой обман так сладок для меня!
ВТОРОЙ.
A FLOCK of sheep that leisurely pass by,
One after one; the sound of rain, and bees.
Murmuring; the fall of rivers, winds and seas,
Smooth fields, white sheets of water, and pure sky;
I have thought of all by turns, and yet do lie.
Sleepless! and soon the small birds' melodies
Must hear, first uttered from my orchard trees;
And the first cuckoo's melancholy cry.
Even thus last night, and two nights more, I lay,
And could not win thee, Sleep! by any stealth:
So do not let me wear to-night away:
Without Thee what is all the morning's wealth?
Come, blessed barrier between day and day,
Dear mother of fresh thoughts and joyous health!
***
Гурты овец бредут неторопливо...
Капели звон... Пчелиный хоровод...
На простынях небес, полей и вод -
Движенье рек, ветров и гул прилива...
Я извертелся. Я лежу без сна.
Мелодии моих пернатых певчих
Вот-вот угасят плачущие свечи,
В лесу кукушка первая слышна...
Как и вчера, и ранее, точь-в-точь,
Борьба с тобой, мне веки утомила,
И ты опять меня уносишь прочь,
Мой Сон! Мне утро без тебя не мило.
Неси мне вдохновение и силы,
Мой мир разъединив на день и ночь!
ТРЕТИЙ.
FOND words have oft been spoken to thee, Sleep!
And thou hast had thy store of tenderest names;
The very sweetest, Fancy culls or frames,
When thankfulness of heart is strong and deep!
Dear Bosom-child we call thee, that dost steep
In rich reward all suffering; Balm that tames
All anguish; Saint that evil thoughts and aims
Takest away, and into souls dost creep,
Like to a breeze from heaven. Shall I alone,
I surely not a man ungently made,
Call thee worst Tyrant by which Flesh is crost?
Perverse, self-willed to own and to disown,
Mere slave of them who never for thee prayed,
Still last to come where thou art wanted most!
***
О, сколько лестных слов ты слышишь, Cон!
И, всякий раз, с любезностью и лаской
ДарИшь сердцам несбывшуюся сказку.
Носитель самых сладостных имен,
Ты - позднее дитя - души отрада,
Сердечных ран целительный бальзам,
Святой, вернувший грешника во храм,
Небесный бриз, чья свежесть и прохлада,
Изгонит зло и муки утолит.
И только я зову тебя Тираном,
Свой статус приравнявшим к Небесам.
Всего лишь - раб, всего лишь - сателлит,
Но, нисходящий властно и незванно,
В тот самый час, когда желает сам!