Наутро, позавтракав в компании Калимака и его родителей, мы оседлали лошадей и продолжили путь к родной деревне. Маура все же подарил повозку семье Брандугамба, хотя Калимак открыто уговаривал его оставить транспортное средство себе, а я внутренне изо всех сил надеялся, что хозяин согласится.
Добравшись без приключений уже к вечеру, мы привязали лошадей в обветшавшем стойле возле ограды имения, наскоро задали им корма из дорожных запасов и подлили в лохань воды из стоявшей у стены стойла бочки. Я уже предвкушал радостную встречу с отцом, обсуждение местных новостей и долгие рассказы о наших похождениях - разумеется, без лишних подробностей.
Калитки не было. Вместо нее в деревянной ограде зияла дыра. Мы недоуменно прошли во двор, спотыкаясь о разбросанный везде мусор, сухие ветки деревьев и разрубленные остатки корыта.
- Что за черт? - нахмурился мой хозяин, а у меня тревожно засосало под ложечкой.
Ступив на порог, Маура окликнул:
- Ранугад! Вы здесь? Это мы, Маура и Бан. Мы вернулись!
- Отец! - вслед за ним позвал я. - Отец, где ты?
Ответа не последовало. В доме стояла мертвая тишина.
Мы растерянно прошлись по захламленным комнатам, оглядели покрытую толстым слоем пыли и грязи мебель, валявшуюся на столе немытую посуду вперемешку с пустыми мешками, обглоданными костями и потемневшими огрызками яблок.
- Надо у соседей спросить, что за хрень тут творится, - решительно развернулся хозяин. - Пойдем, Бан.
Стараясь не поддаваться охватившей меня панике, я молча двинулся следом.
- А, так это вы и есть бывший хозяин Лабин-нег? - поправляя расшитую цветами накидку, хлопала глазами краснощекая изнеженная Ли́та - дочь хозяйки, вышедшая на порог соседского имения Фенги, куда мы постучались.
- Почему 'бывший'? - не понял Маура. - Я нынешний.
- Это ты так думаешь, парень. - Из-за спины девушки показался отец семейства, окидывая нас взглядом. - Разбойники там давно обосновались, не знаете, что ль? Где ж вас носило?
- Скажите, что случилось с Ранугадом? - вместо ответа быстро спросил хозяин.
- С кем? - непонимающе переглянулись они.
- С Ранугадом Гальбасси, с отцом Бана, о котором я просил вас позаботиться! - Маура начал закипать.
- Ах да... Умер он в середине зимы, - наконец вспомнили они. - Ноги промочил, да и слег с лихорадкой. Мы-то пытались его выходить, долго пытались, да стар уж был, бедняга...
Осознав, что я теперь круглый сирота, я резко согнулся от душащих слез, закрыв лицо руками, а Маура положил крепкую руку мне на плечо и прижал меня к себе, собираясь с мыслями.
- Много их там?
- Кого? Разбойников-то? Да с пяток будет, - наморщил лоб сосед. - Это из постоянных. А так иногда и с два десятка набегает, добычу делить. Звери просто, кого хочешь голыми руками раздерут.
- Помогите нам их выгнать, - обратился к нему хозяин. - У вас же много крепких родичей. Все вместе справимся. Я вам щедро заплачу́.
- Ты что, парень, спятил? Мы не идиоты, чтоб в их логово соваться, ни за какие богатства. Да и заплатит он, как же! - с издевкой гоготнули они с дочерью. - Ты нам еще за присмотр за стариком должен! Твердил, мол, скоро вернешься, а сам запропастился. Пеняй на себя теперь, и скажи спасибо, что мы добрые и долг у тебя пока не требуем. Но до лета вернешь, а то не поздоровится.
- Прости меня, Бан, - снова обнял меня Маура, прижимая мою голову к груди, когда мы оказались за забором. - Если бы мы оба не ушли, твой отец остался бы жив.
- Но мы же никак не могли не уйти, хозяин... - прошептал я сквозь слезы. - Что теперь будет? Нам жить негде...
- Погоди сдаваться, - сдвинул он брови. - Надо думать, как самим вернуть наш дом. - Жалкие тру́сы, - оглянулся он на имение Фенги. - Легко могли бы вместе этих тварей порешить.
* * *
- Никого, - успокоил меня Маура, осторожно осматривая замусоренные комнаты с оголенным ножом в руке. - К ночи, видать, вернутся. Жаль все же, что Эль-Орина здесь нет. Он бы здорово нам помог.
Тут глаза его озарились новой идеей.
- Значит, никогда не перестанут бояться... - протянул он, вспоминая прощальные слова Аргона. Затем дико и горько улыбнулся:
- Так пусть же боятся.
Мы притаились в темном углу комнаты за опрокинутым набок столом. Столешница надежно скрывала нас от посторонних глаз. Вот уже и я услышал грубые крики и нескладное пьяное пение, и постепенно приближающиеся шаги. Судя по шуму, компания была большая, и я очень удивился, когда ввалилось всего пятеро мужиков. Дверь жалобно заскрипела от сильного пинка, комната сразу наполнилась запахом перегара и едкого пота, и я съежился от страха, всем существом надеясь, что сидящий рядом знает, что делает.
- Ну, зажигай скорее! - выкрикнул один из вошедших. - Темень какая, хоть глаз выколи.
- Не могу эту дрянь чертову найти, - откликнулся второй, пытаясь нашарить на полке лучину, предварительно убранную оттуда моим хозяином.
- Да придурок ты недоделанный... - начал еще кто-то, двинулся вперед, тут же попал ногой в большое медное ведро, загремевшее на весь дом, и повалился на пол с грязной руганью.
- Стойте, идиоты, огонь зажечь надо! Бе́рди, окно открой пока!
Названный пошел было к окну, но створки резко распахнулись сами у него перед носом, и он отпрянул от неожиданности.
- Что за дерьмо?!..
На наше с Маура счастье, ночь оказалась безлунной, и даже с открытым окном в комнате было по-прежнему черным-черно.
- Нашел! - гаркнул первый разбойник, чиркая кремнем над щепкой. В одну секунду кремень вырвался у него из рук, а горшочек с вспыхнувшим было огоньком покатился на пол и снова затух.
- Руки у тебя дырявые, - гоготнул его товарищ.
- Да сам он выскочил, мерзавец!
- Бухать меньше надо, Ату́н!
Словно поддакивая сказанному, тяжелая глиняная крышка подскочила в воздухе и упала обратно на кастрюлю, судя по звуку, расколовшись надвое.
- Кто здесь? - ошалело вскрикнул Атун. - Ми́рка, ты что ль схоронился, боров толстопузый?
- Ядрена вошь, чернота тут, как в заду дырка! - подали голос еще двое. - Что там за хрень грохнулась?
В ответ с полок один за другим полетели горшки, кастрюли, котелки и миски, с грохотом катясь по полу или разбиваясь вдребезги. Стоявшие у полок с криком отбежали, прикрывая головы руками. Вокруг них стали сами собой резко опрокидываться деревянные табуреты, закачались обрывки светлых занавесей в дверных проемах, зловеще заскрипели и застучали покосившиеся створки шкафа и окна, и, казалось, еще немного и затрясутся сами стены дома. Первыми не выдержали как раз задние. Не задавая больше вопросов, они бросились к выходу, с размаху натолкнулись на захлопнувшуюся тем временем дверь, кое-как рванули ее на себя. Топот сапог мгновенно стих вдали.
- Тру́сы, падлы! - гневно орал им вслед их предводитель. - От каждого шороха дрищете!
Но, получив по носу вылетевшим из мрака комнаты ведром, он с воплем так же быстро ретировался; за ним по пятам следовали оставшиеся двое.
Я выскочил из укрытия, глядя на уже опустевшую тропинку.
- Так им и надо, сволочам! - воскликнул я, потрясая кулаками. - Больше мы их не увидим!
Маура с трудом выполз из-за крышки стола.
- Вы в порядке?! - бросился я к нему, помогая подняться.
- Да. Не рассчитывай, что на этом все кончится, - устало сказал он. - Потом снова заявятся. Хорошо если хоть подмогу не приведут.
- Да они испугались ведь как... Зачем им сюда опять соваться? - разочарованно спросил я.
- Затем, что это их притон, - пояснил он. - Они его так просто не оставят. При свете придут.
- А что ж мы делать будем, хозяин?
- Сейчас - спать. Только спать.
Не зажигая огня, он немного расчистил кровать, стряхнув с нее мусор, и повалился поверх одеял, если они вообще там еще были. Вторая кровать оказалась с выломанными посередине досками, третью, наверное, уже полностью изрубили на дрова, и я в конце концов пристроился на полу, расстелив снятую с перекладины грязную занавесь. В бок то и дело впивались острые черепки от разбитой посуды, и даже открытое окно не избавляло от вони в комнате - все углы были заблеваны.
Но выбора не было, и усталость взяла верх. Перед тем, как окончательно заснуть, я еще успел подумать, что все не так уж плохо. По крайней мере, мы спали в нашем доме. Как же я по нему соскучился... Вот только бы почистить это все, прибрать, и будет совсем хорошо. И кровать починить... И занавески постирать... И...
Я уснул.
* * *
Хозяин, как всегда, оказался прав. Рано утром они окружили дом незаметно (как казалось им), долго прячась в кустах и перешептываясь.
- Теперь я один не справлюсь, - произнес Маура, готовясь к очередной атаке. - Ты должен мне помочь.
Он быстро выгреб горсть угля из очага, растер в ладонях, и сажей тщательно вымазал лицо и руки. Я и оглянуться не успел, как те же самые манипуляции он проделал со мной. Потом завернулся в темное покрывало, а голову и себе, и мне повязал темной тканью - это были остатки еще не проданной ценной материи, которую я по его просьбе разыскал на рассвете в почти полностью разграбленном погребе.
- Бери нож.
Протерев глаза от сажи, я взглянул на стоящего напротив. Темная кожа и светлые щели глаз выглядели зловеще, хотя я знал, кто передо мной. Я попытался представить, на кого похож я сам в таком виде, и насколько это может кого-то испугать.
На дворе раздались какие-то крики; кажется, они опять устроили между собой перебранку. Я обхватил рукоятку ножа холодными пальцами, и Маура подтолкнул меня в сторону двери.
- Выходи.
Я не осмелился перечить приказу, на ватных ногах идя к выходу.
- Не бойся. Они должны думать, что мы оба такие. - Видя мои сомнения, он сжал мое плечо. - С тобой ничего не случится. - И выкинул меня за порог.
Их было трое. Всего трое. Очевидно, суеверные приятели отказались им помогать. Оставшиеся смельчаки были вооружены до зубов, но при виде меня на миг оторопели.
- Да это ж нечисть заморская, чужак! - наконец воскликнул один. - Это он нас ночью пугал, мразь тупорылая! - И он бросился на меня с оружием.
Я заорал от страха, выбросив вперед свой нож; и в ту же секунду нападавший упал лицом вниз, словно подброшенный в воздухе.
В наступившей тишине разбойники разглядывали поверженного товарища. Из спины у него торчал окровавленный кончик лезвия его же длинного ножа, на который он при падении напоролся.
В проеме двери возник мой хозяин. Он поднял руку по направлению к ним.
- У́нбен-и. Кне́га сен кии́ пе́нхар, сен ант1.
Сказал он это спокойно, не повышая голоса, и, хотя ни я, ни разбойники не поняли сказанного, от его ледяного тона у меня мороз пробежал по коже, и я инстинктивно всем существом почувствовал надвигающуюся угрозу, словно сгустившуюся над двором черную тучу.
Они крепились считанные мгновения.
- Черти поганые! Да будьте вы прокляты с вашей хижиной! - один уже уносил ноги; второй смачно плюнул в грязь - видно было, как ему жалко оставлять удобный притон - но страх за собственную шкуру перевесил, и он удалился, изо всех сил стараясь не бежать.
Мы усердно смывали сажу, пока вода в корыте не почернела. Маура улыбался.
- Вы здесь не смыли, хозяин, - я дотронулся пальцами до его лица, осторожно потерев.
Темные круги под его глазами не были краской.
С наступлением ночи мы оттащили труп к зарослям у реки, и я, за неимением лопаты, долго рыл с помощью ножа и медного таза яму в рыхлой сырой земле, где мы и схоронили убитого разбойника.
Обессилев от применения своих новоявленных способностей, в последующие два дня Маура почти не вставал, предоставляя мне право заняться уборкой и приведением комнат в жилой вид. Я не мог и вообразить, сколько ему потребовалось сил на такое представление, и очень за него боялся.
Подметая пол чудом уцелевшей старой метлой с наполовину обломанной ручкой, я снова молча плакал по своему отцу, которого, как оказалось, в тот осенний день год назад я видел в последний раз.
Хозяин сел на кровати, глядя на то, как соленые капли скатываются по моим щекам.
- Я твою жизнь разрушил, Бан, - сказал он неожиданно. - Это нельзя простить, но все же... Прости меня. За все то горе, что тебе пришлось пережить, и за все кошмары, которые ты видел. Этого не должно было случиться. Все пошло не так. Если бы ты не потащился со мной, если бы я оставил тебе хоть какой-то выбор...
- Если бы вы оставили мне выбор, я бы все равно пошел за вами, и вам бы пришлось убить меня, чтобы остановить! - выпалил я. - Даже если бы я знал наперед, что будет, я бы не смог остаться здесь и оставить вас одного! Хотя я вам больше помешал, чем помог... - осекся я, тяжело вздохнув.
- Бан, ох, Бан... - покачал головой он. - Я не заслуживаю такого друга, как ты.
- Вы заслуживаете самого лучшего, хозяин! - воскликнул я, и тут же поняв, что́ сморозил, смутился.
Он захохотал и смеялся до слез, как делал всегда при виде моей сконфуженной физиономии, и я тоже улыбнулся, чувствуя, как немного рассасывается щемящий узелок горя в груди.
Затем он поднялся, беря у меня метлу.
- Собери пока по дому и погребу все оставшиеся обломки досок в мешки и поставь у очага, будем ими топить и на щепки для лучины использовать, - предложил он. - А я здесь домету.
Я поколебался, озабоченно глядя на него.
- Я в порядке, - заверил он меня с улыбкой.
Как выяснил Маура при очередном визите к господину Фенги, никто из соседей не знал, где упокоен мой отец. Его поручили похоронить в прилеске кому-то из рабов, который впоследствии напрочь забыл точное место, и уже не смог его отыскать. Оказалось, что алчная семейка полностью перестала присматривать за стариком, когда Маура не вернулся в положенный срок, и даже молодая хозяйка ни разу не справилась о его самочувствии за долгие зимние месяцы. Поэтому имение наше и осталось пустым, и его вскоре облюбовала бандитская шайка.
Анга́т Фенги не пустил моего хозяина дальше своего двора, но Маура все же успел заметить наши грабли, лопаты, стремянки и плетеные коробы для белья под окнами имения. Не было никаких сомнений, что внутрь их дома перекочевало еще множество украденных у нас вещей - разбойники и воры орудовали не только на большой дороге, но и прямо по соседству.
Я горел жаждой мести, и, судя по всему, мой хозяин испытывал те же чувства, но обращаться к деревенским старейшинам с жалобой на семью было бессмысленно - доказательств их вины не было, а все имеющиеся факты были против нас; ведь мы действительно не вернулись в назначенный срок, дальнейшее же выглядело просто несчастливым стечением обстоятельств.
* * *
- Так, - Маура обвел оценивающим взглядом наше разграбленное жилище. - Нам нужны продукты, одежда, новая мебель, посуда. У меня еще есть с собой мешочек с золотом, но этого ненадолго хватит.
- Скоро полевые работы начнутся, - подал голос я. - Я наймусь на соседний участок, вдобавок к вашему.
- Если наш участок сейчас вообще существует, - вздохнул он. - Ладно. Я подумаю, что еще можно сделать.
Того увесистого мешочка мелких золотых слитков, которые Аргон на прощание всучил Маура, несмотря на протесты последнего, хватило на приобретение медных и деревянных гвоздей для ремонта, молотка, нового набора посуды, корыта для стирки и мытья, бельевых веревок, и прочей необходимой домашней утвари.
Лошадей тоже очень скоро пришлось продать, чтобы приобрести стулья, шкаф и новую кровать с постельным бельем в придачу.
За мешок зерна и мешок репы хозяин отдал свои новые сапоги, оставшись в старых и потертых. Мне он строго-настрого запретил продавать последнюю рубаху со своего плеча, да еще и одолжил для меня ношеный кафтан у более дружелюбных соседей.
Яблоневые деревья во дворе разбойники также срубили на дрова, а в погребе валялись лишь обломки бочек и куски грязного тряпья. Мы рисковали остаться вовсе без еды, которой и теперь едва хватало на двоих - да и то это были по большей части запасы, данные нам в дорогу, и они уже подходили к концу.
В последующие дни я просыпался в одиночестве - Маура нигде не было, а о своих уходах он не счел нужным меня предупреждать. Возвращался он почти затемно и ложился спать, лишь поинтересовавшись, все ли в порядке в имении.
- Куда вы ходите, хозяин? - осмелился спросить я на третий день, уже не в силах справиться с любопытством.
- По делу, - коротко ответил он, в темноте раздевшись и забираясь под одеяло. - Слушай, кончай на этой лавке раздолбанной спать. Я же вижу, что тебе там неудобно, руки-ноги свисают. Пока вторую кровать не купим, спи здесь.
- С вами в одной постели?
- Ну да. Не чужие ведь. Давай, ложись, без разговоров.
Вне себя от смущения, я все же подчинился. Раздевшись и взяв со стула второе одеяло, я лег поперек кровати.
- Э, нет, так не пойдет, я ноги вытянуть не могу, - недовольно сказал Маура, пихая меня пяткой в бок. - Ложись, как нормальный человек.
- Не положено это, - шепнул я неловко, устраиваясь рядом с ним и стараясь занять как можно меньше места.
- В Гоне ты так не думал, - хмыкнул он.
- Вы... это помните? - смешался я.
- Помню. - Он повернулся, и прямо перед моим лицом засверкали два немигающих серебристых глаза. - Бан, не будь дураком. Мы не для того прошли через весь этот ад, чтобы ты теперь, как ни в чем не бывало, заискивал передо мной и пресмыкался. Неужели ты до сих пор не понял, что можно жить по-другому?
- Так здесь же, в деревне, не живут по-другому, - пожал плечами я. - Поколотят нас, хозяин, за своенравие, или похуже чего сделают, вы же знаете. Помните, как было, когда господин Ильба только ушел?
- Спи, - отрезал он, снова поворачиваясь спиной. - Утро вечера мудренее.
На другой день он вернулся с двумя большими связками стеблей речной осоки и какими-то незнакомыми инструментами, и сразу принялся за дело. Я изумленно наблюдал, как из под его умелых рук с невероятной быстротой выходил плетеный контур корзины.
- Хозяйка Шета́ни сначала не хотела меня учить и секреты мастерства раскрывать, - на миг прервался он, объясняя. - А то ведь чем больше таких ремесленников, тем меньше спрос на ее работу. Но согласилась все же.
- Научите и меня, хозяин! - попросил я, поняв наконец, где он пропадал в эти дни. - Я вам помогать буду.
- Ты будешь эти корзины продавать, - указал он в мою сторону стеблем. - Завтра на рынок пойдешь.
Его пальцы, не утратившие гибкости и ловкости, продолжали свой труд почти до рассвета, и к утру первый товар был готов.
Нагруженный десятком корзинок различной формы и размера, я, радуясь своей полезности, отправился на рынок.
Зазывать покупателей даже не пришлось - на искусно и безупречно сплетенные предметы обихода обращали внимание сразу. Уже к обеду от товара не осталось и следа; зато у моих ног громоздились пучки корнеплодов, узелки с ароматными коржами, горшочки с вареньями из ягод и солеными грибами, связки вяленой рыбы, мешочки с лесными орехами и травами для настоек - и это было только начало.
________________________
1 Убирайтесь вон. Если вы еще раз явитесь, вы умрете.