Торговая миссия Иосифа Флавия - Старшего, находилась при дворе германского вождя Маробода. Князь среднего роста, широкоплечий, скуластый, с глубоко посаженными глазами и бровями в разлёт, как у восточной женщины, слыл любимцем народа. Прошло почти три года как ему предложили взять власть , он принял её. Воспитанный в римскмх свободных традиционно популистских взглядах, он быстро нашёл общий язык со всеми слоями населения.
Князь был говорлив. В бытность свою в Риме, он не раз выступал зачинщиком диспутов в студенческой среде. Тема диспута не имела значения. Он , одинаково хорошо разбирался как в истории, так и в литературе, успешно освоил еврейскую науку товарообмена, где выгода складывалась не столько от обмена товара на товар, но и на условные единицы, что было особенно выгодно при торговле с иноземными купцами.
Не производимые в данной местности товары теперь широким потоком доставлялись из других частей света. Такой товарообмен зависил от сетки мелких наценок, пошлин: за транспортировку, хранение, перевалку, сортировку, отбраковку и так далее, которые не вызывали у покупателя сомнений в справедливости подобных начислений, но существенно повышали доход и покрывали практически весь дефицит, складывающийся в результате трудностей с доставкой.
Перенеся науку Рима и Иерусалима на германскую почву Маробод успешно начал перестраивать традиционные экономические отношения, царившие в те времена среди кельтов и германцев, оставшиеся в наследство со времён печально знаменитого матриархата, который задвинул европейские народы на столетия в тёмный угол истории и дал время Риму и Востоку уйти на много , много времени вперёд.
Матриархат трудно сдавал позиции. Особенно верны были традиционному укладу крестьяне. Как правило, в общинах верховодили женщины и это давало определённый положительный результат. Общины жили зажиточно. Хлеба всегда хватало. Поток подрастающего поколения не прекращался, хотя именно матери решали количественную судьбу приплода и не слишком утруждали себя родами. Девицы старательно молодились и до двадцати пяти лет успевали перебрать множество вариантов, планируя семейную жизнь. Оттого часто бывали бесплодными и в свою очередь посвящали себя делам общественным. Редко это были дела государственного характера. Обычные бытовые проблемы, обычные неурядицы и неувязки, которых всегда в любом обществе предостаточно.
Всё было бы хорошо, но матриархат полностью игнорировал политическую инициативу. Тормозил культурное и экономическое развитие. Строил непреодолимые внутриобщинные стены, за которыми был другой мир, мир которого , по мнению женского анклава общины, касаться никому не следовало. Особенно мужчинам.
Мужчины, несли функции тяглового скота. Особо одарённые производители содержались отдельно от мужского коллектива, они считались избранными, на их фаллосы молились , и охотники, которые редко удостаивались чести покрыть какую-либо матрону, обязаны были приносить жертвы в честь выдающихся фаллосов и тренировать свои, любым доступным путём в надежде выбиться в любимых и почитаемых граждан общества.
Когда на земли германцев приходила война, дружины возглавляли женщины. Иногда они даже выигрывали сражения, но чаще наоборот и потому племена германские становились с каждым годом всё мельче, всё зависимее и беззащитнее.
Многие уходили куда глаза глядят, на Запад и на Юг. Десятки тысяч мужчин служили в армиях Рима. Участвовали в сражениях, получали награды и достигали высоких , иногда генеральских званий.
Маробод был полковником. Знавал он и генералов. Был молод, честолюбив, обладал хорошей школой воспитания , политикой , демократией и тиранией. Естественно, пока он был чужим среди чужих, он презирал тиранию, но служил ей верно. Его презрение никогда не выходило за пределы мыслей его и его раздумий.
В реальной жизни был он исполнительным, решительным и достойным офицером.
Возглавив союз племён, в основу которого легли патриархальные отношения Маркоманов, гораздо ранее отказавшихся от родовых пут матриархата, нежели другие племена, Маробод всю энергию и знания направил на распространение передовых взглядов на общественное устройство которое , по мнению его, могло бы соответствовать времени и устоявшимся внутренним взаимоотношениям между членами общин.
Но и мужчины, по крайней мере, очень многие, имели различные взгляды на традиционное право женщин решать крупные вопросы исключительно в женском обществе, на женском совете. Особенно те, что были допущены или вовлечены в производственный цикл деторождения. Они искренно считали , что функция мужчин - охота, скотоводство, землепашество и совокупление. Противились любым попыткам ,что либо изменить в этом направлении.
Осознавая необходимость союза племён, германцы подчинились Марободу, но традиции большой семьи, уклад, в котором одна жена имела множество мужей; честь покрыть её, доставалась немногим избранным .
Маробод сделал ставку на игнорированное большинство. Именно эти люди, мужчины, являлись основой общества. На их плечах лежали задачи экономического характера. Они снабжали семью, кормили её и защищали.
Таким образом цементирующим началом матриархальной семьи являлось воспитание, от качества которого и зависело общее благополучие и спокойствие. Объяснить простому пахарю, что он имеет такое же право на соитие, как и избранный самец, удавалось не сразу. Большинство мужчин уверены были в своей половой неполноценности, что утверждалось официально, вкладывалось в головы пацанов с измальства ; и культивировали полурелигии, полу мистические действа, которые как бы на практике подтверждали превосходство и избранность лишь некоторых особей мужского пола.
При таком раскладе абсолютное работоспособное и здоровое большинство населения оказывалось отторгнутым от естественных жизненных циклов. Юноши мужали и вырастали инфантильными, замкнутыми, лишёнными интересов, естественно и любви. Социальная платформа, являющаяся фундаментом любого общественного образования и гарантом выживаемости , соответственно и прогресса, у германцев отсутствовавла вообще. Общество жило в неподвижности. Только с приходом Рима на эти земли, что-то постепенно стало меняться.
Рождаемость в Германии, очень ограниченная, в то время не покрывала даже смертности. Девочек, в большинстве своём умертвляли ещё в младенчестве, приносили в жертву культу Фаллоса. Этим регулировалось число браков и мужчины навечно, по крайней мере , на время половой зрелости, прикреплялись к определённым особам, которые и допускали их до себя в строго определённое время и по решению женского совета.
Римским солдатам ничего не доставалось. Правда, женские советы обязывали матрон исполнять прихоти завоевателей, но делом этим занимались исключительно пожилые женщины, потерявшие способность рожать. Что совершенно не вдохновляло римских воинов .
Маробод знал, в легионах отправляемых на место расквартирования в Германию или Богемию, на Рейн или Майн, Дунай или Эльбу , начинались брожения иногда довольно бурные. Поэтому императоры, от Августа до Нерона, разрешали сопровождать командированные легионы, огромным обозам проституток, маркитанток, временным жёнам, а также огромным стадам коз.
Цивилизованный Рим пошёл дальше иных народов, которые довольно свободно относились у удовлетворению мужских естественных потребностей не совсем достойным путём. Козы играли роль живых отдушин, в которые сливались мужские гормоны.
Что делать? Маробод всю свою жизнь ненавидел скотоложство. Но на фоне других страстей, которые применялись и мужчинами и женщинами Рима, включая не обиженных вниманием аристократов и аристократок, скотоложство не самый худший способ.
Однако приняв власть в Германии из рук исчерпавшего себя матриархата, Мароборд решительно начал борьбу с сексуальным угнетением мужчин, освобождением их из рабства, в которое упрятала мужскую инициативу женщина.
Римские диспуты открыли в своё время глаза на матриархат не только Марободу , но и сотням других германских солдат и офицеров. Обласканные римскими, парфянскими, греческими, испанскими, вавилонскими, египетскими, проститутками немецкие мужчины ненавидели царивший в их родном доме, в Германии политический и общественный строй.
Женщина, допущенная до власти, превосходит любого мужчину в области непредсказуемости . Некоторые учёные утверждали, что именно женщина стоит у истоков такого противоестественного феномена, как рабство.
Мужчина, по натуре, самолюбив, индивидуально обособлен, тщеславен. Но женщина в честолюбии далеко его превосходит. Даже римский мужчина, свободный от любых ограничений, довольствуется одной женой. Если позволяют средства , одной, двумя любовницами исключительно для разнообразия, то женщина любой национальности старательно , кропотливо и планомерно закабаляет на рабском уровне, как можно большее количество мужчин, причём ей абсолютно не важны их сексуальные особенности или способности.
Рабовладение - вторая натура женщин. Они рожают детей и им очень важно выкормить их. Поэтому, на ряду с беременностью и родами , их заботит и последующая экономически обеспеченная жизнь. Наиболее простой выход - закабаление мужчин. Использование их природного влечения в целях обеспечения себя и потомства благами.
Для выживания - этого достаточно. Не вполне, но достаточно. Достаточно, так как потенциал мужского населения направлен исключительно на созидание. Не на разрушение, а на созидание. Это так важно. Какой государственный деятель в Риме не мечтал бы об обществе, в котором каждый гражданин был бы занят исключительно одним действием; созиданием.
Но увы, природа человека такова, условия существования обществ так разнятся, что постоянно вызревающие конфликты рвут на части общественные образования и там где не обеспечена надлежащая социальная структура общества, такие государства пропадают, исчезают, превращаются в пыль времён, о которых иногда не упоминают даже хроники.
История развития человеческих обществ была в общих чертах известна Марободу. Его окружение состояло в основном из пришедших с ним из Рима, германских единоплеменников, прошедших огонь и воду в различных уголках ойкумены. Они полностью разделяли его взгляды. Матриархат был им ненавистен. Союзниками стали местные деятели разных уровней, которые быстро стали выявляться из отпущенных на свободу избыточных рабов огромных матриархальных семейств.
Оним из первых законов, проведённых Марободом, был закон о единобрачии. - С этого времени, - кричали глашатаи по всей Германии, - ни одна жена не имеет права иметь более одного мужа. -
Дефицит женщин временный. Отныне девочки, которые рождалисьв семьях, обретали личное покровительство Маробода и каждый умерщвлённый ребёнок, если преступление было доказано, влекло за собой адекватное действие, то есть публичную казнь матроны, по приказу которой преступление свершилось.
Бурю негодования вызвал этот закон со стороны германских герцогинь. Но политическая ситуация была уже такова, что сил выступить против Маробода у герцогинь недоставало. Мужчины, почувствовали, что закон на их стороне; армии, которые ранее имела любая из матрон, отказывались подчиняться их указанием , переходили на сторону Маробода.
Когда краеугольным камнем построения Вселенной является Воля Бога, тот под камнем этим подразумевается величайшая продуманность всего сооружения, от его основ, до его функциональных особенностей.
Когда такой камень закладывает человек, то фундамент постройки зависит лишь от его воли и личных качеств. Если он надлежащим образом не оформлен и не скреплён поддержкой всех слоёв населения, а существует некое, пусть меньшинство; то такая постройка эфемерна, призрачна и не может нести достаточно чётких обязанностей.
То есть она как бы существует, но существует в воображении архитекторов, нежели в реальности. Потому что реально лишь то, что выдерживает испытание временем, а ирреально то, что мы называем сознанием то есть то, что принадлежит не нам, а миру из которого мы вышли, в который войдём, но который нам совершенно не известен.
Матриархат заложил постройку, которая стояла на противоестественном стремлении женского меньшинства закабалить весь мир, подчинить его своему естественному непреодолимому желанию быть насыщенными мужским семенем, удовлетворить желание, которое не может быть удовлетворённым ибо так задумал Бог.
Любая самка любого животного, имеет сроки насыщения своего желания. И сроки эти выдерживаются природой и инстинктами. Желание мужчины и желание женщины, различны. Желания мужчины кратковременны, преходящи и кроме любви, присущей ему как человеку, он имеет право сбрасывать свои желания даже в мусорную корзину, потому что его желания лишь позыв к естественным отправлениям.
В то время как желания женщины постоянны. Достигнув возраста созревания, четырнадцати лет, женщина уже полностью подчинена стремлению деторождения, но когда искусственным путём возраст женщины как матери продлевается иногда до шестидесяти, как имеет место в Германии, где редкая матрона уступает место своей наследнице не достигнув шестидесяти лет, а иногда и более; то насыщение утробы приобретает иную форму : видимость естественных функциональных отправлений организма. Раздражённые эрогенные зоны женщины находятся в постоянном ожидании совокупления, которое необязательно должно заканчиваться беременностью.
Германские герцогини сделали Германию обителью разврата в большей степени, нежели развращённый Рим свои подвластные территории.
Рим не вмешивался в общественный уклад. Изменения если и происходили, то незаметно, и были размещены по времени на весьма удалённых расстояниях.
Конечно стада коз, которых гнали пастухи из Греции и Италики не только раздражали герцогинь, но попросту бесили их. Более всего на свете герцогини ценили мужскую сперму и фаллосы, которые принадлежали всецело им. Так сложился характер немецкого народа. То , что принадлежало ему, в первую очередь принадлежало его высшим представителям в лице женского совета, в лице матриархата.
Мужская сперма считалась здесь священной суспензией. На больших праздниках в честь Фаллоса, её немало проливалось, но ни капли не падало бесцельно на землю, тем более в лона коз.
По прибытии в Германию, когда Маробод только был кандидатом из других кандидатов , и функции его, предположительно ,ограничивались организацией армии и военными акциями, он был приглашён женским советом на ежегодный праздник Большого Фаллоса.
Праздник этот происходил обычно на Майне, где прежде жили Гермундуры, а теперь херуски, пришедшие не так давно с Эльбы. Херуски были жёсткими сторонниками Матриархата. Герцогиней херусков была молодящаяся шестидесятипятилетняя женщина, Старая Образина, как по - другому называли её в тайне германцы.
Миртрута Херуская, сокращённо Рута Хер, как позволяла она называть себя лицам приближённым к её особе, уже грузная женщина, тяжело ступающая, но ещё держащаяся прямо , высоко вскидывала подбородок, когда разговаривала с мужчинами.
Мужчины были для неё людьми второго сорта. Может и не людьми даже... От своей матери , она унаследовала презрительное отношение к этому полу, который вечно валялся в ногах и что-то выпрашивал.
Мать , Руты Хер, была Великой Герцогиней. В её время не один мужчина, пусть даже подданный Римского императора, посол или кто ещё, не имел право разговаривать с ней не только сидя или стоя, но и на коленях. Она хотела видеть мужчин только у своих ног , они вечно там ползали. Их или допускали в спальни матери или уносили во двор, где и отрубали головы или другие члены.
Когда дочери её, а нынешней матроне исполнилось двенадцать, она впервые узнала, что организм женщины это машина для удовлетворения страстей, приняла первую кровь как жертву своего предназначения и посвятила её богам, как того требовали обычаи.
Кусок ткани, отмеченный краской её созревания, вывесили на флагштоке нового замка, построенного на месте общественного дома Гермундуров. Вернее переоборудованного и надстроенного тремя высокими башнями, на которых и день и ночь пребывала стража.
Каждую зорьку играли трубачи и каждый вечер глашатаи возвещали о начале праздника девы Руты Хер.
Съехались матроны из разных областей Германии. Прибыл почти весь совет. Не было только двух престарелых герцогинь из Померани и Богемии. Обоим им было за сто и они уже потеряли интерес к традициям, на исполнении которых некогда жёстко настаивали.
Но все сорок четыре Главные женщины страны были уже в замке. Посвящение в Мадамы, было обязательным священным ритуалом. Проводилось оно над маленькими девочками, но уже отмеченными природой и богами для исполнения своей Главной женской функции.
Лишь солнце взошло , начался фейерверк предпраздничных турниров. Большой двор и прилегающее поле за воротами, были приготовлены для ристалищ. Приехали крестьяне из близлежащих деревень , в основном молодые парни, но были и пожилые, из тех что когда-то служили при дворах герцогинь и знали обычаи и правила царившие у господ. Пожилые приехали передавать опыт молодым, но в тайне не один наверное, думал, а вдруг о нём вспомнят, вдруг о нём заговорят.
Германцы в те времена не претендовали на отцовство по крови, они воспитывали молодняк, назначенный или выделенный им для этого женским советом. Но воспитывая , относились к подрастающему поколению как к собственным детям, понимая что каждый из них в конечном счёте отец и не малого потомства.
В деревнях верховодили , являясь старостами общин, опять таки женщины, ставленицы Совета. Каждая была матроной для своего деревенского клана и строго следила за процентным соотношением рождающихся девочек и мальчиков. Если обнаруживалось, что какой-то из воспитателей сожительствовал или делал попытки сожительствовать с девочкой-ребёнком, таких извращенцев наказывали смертью, а молодым парням, если такое происходило, отрезали член и делали их тягловым скотом.
Поэтому нравы у матриархальных германцев были жесточайшие , дисциплина высокой, а желание обладать женщиной, заставляло совершать подвиги, иногда возможные лишь сверхестественной силе.
Праздник начался, когда на трибуну для высоких гостей поднялся весь женский совет края. Молодые бойцы соревновались в беге, прыжках, метании копья, топора, владении мечом. Победители объявлялись чемпионами и удовлетворённые ожидали практического воплощения своих достижений. Обычная награда - женщина из окружения герцогинь. Победители должны были быть лучшими кандидатами на отцовство.
Затем начались конные игрища. Съезжались и разъезжались рыцари. Удары тупыми концами копий иногда заканчивались тяжёлыми травмами, но это было делом обычным и никто, включая раненых особо не переживал по этому поводу. У кого обильно шла кровь, те были более спокойны, потому что не испытывали мук томления плоти. Победители в лихорадочном состоянии ожидали итогов финальной жеребьёвки. Многие уже присмотрели красавиц, с которыми хотели бы разделить ложе, но судьба - индейка! На кого укажет жребий - тот твой муж, твоя жена.
Девицы, толпившиеся вокруг матрон, также испытывали волнение. Сидящим на скамьях, на возвышенности, смотревшим сверху вниз женщинам все мужчины казались одинаковыми, но интуитивно, каждая выделяла кандидата, с которым охотнее бы провела время и удовлетворила желания, выполнила возложенную на неё миссию, забеременеть и родить.
В то же время все они знали, что лучшие из лучших будут выявлены позднее. Когда состоится парад-алле. Парад их интересовал постольку-поскольку... Дипломанты того парада доставались старым матронам. Остальных сводило с ума обыкновенное любопытство.
Два дня длились состязания. Наконец были объявлены результаты жеребьёвки. Девицы были распределены. Двор уложен снопами соломы и на соломе густо, почти без просветов расположились пары. Несколько матрон из Совета фиксировали результаты и рассматривали действующих мужчин. Результаты осмотра и наблюдений тщательно записывались с тем, чтобы быть представленными Совету Женщин.
Девочку Руту Хер, вечером этого же дня посадили в высокое кресло на возвышении перед трибуной Совета женщин. Она была оголена снизу до пояса, а её тоненькие худенькие ножки упирались в подлокотники кресла.
Не менее сотни мужчин толпились внизу по сторонам. Это были победители всех видов состязаний, которые уже насладились женским естеством, а теперь получили передышку для участия в Торжественных Смотринах. Мать Руты ходила между рядами воинов и пальцем показывала на того, кто по её мнению должен был быть избранным богом. Таким насчиталось почти с десяток.
Все они прошли между рядами женщин из Совета, которые тёрли их члены и обменивались впечатлениями. Мать Руты обозначила кандидта, но другие женщины её оспаривали. Одна, ещё достаточно молодая и красивая герцогиня сказала, не скрывая возмущения: - настоящая мать не выберет для родной дочери такой маленький член. Чего ты боишься? Например моя мать избрала настоящий почти "конский" фаллос и я счастлива, что именно такой гигант лишил меня невинности.
Теперь я не боюсь никого и ничего, я столько испытала и видела, но навсегда мне запомнился мой первый. Он был самым большим за всю мою жизнь и самым сладким. - Прочие герцогини полностью поддержали её и матери маленькой Руты пришлось отступить.
Мужчины подолгу стояли между подлокотниками кресла, удостоверяясь в наличии девственной плевы, пытаясь накрепко отложить в памяти полученные впечатления. Из них и был избран счастливчик вытянувший жребий дефлорации. Мужчина был пожилым, но размеры члена его впечатляли. Правда сам от стеснялся и пытался было спорить с герцогинями , доказывая что маленькая девочка может получить серьёзную травму. Но никто не предал значения его словам и действо началось.
Женщины создали круг, водили хоровод притоптывая ногами, подскакивая , меняя направление движения , подбадривая себя и дефлоратора гортанными вскрикиваниями. Когда, по их мнению, восторг мужчины достиг кульминации, они осыпали его тело цветами и прикасаясь к нему, слюнявили губами, оставляя на длинном стволе мокрые следы.
Наконец подвели к Руте. Её дорогая строгая мать стояла рядом . Она приказала не закрывать глаза.
- Ты должна всё видеть чтобы запомнить. Это впечатление будет любимым воспоминанием всю твою, надеюсь долгую жизнь - заявила она. - Ты должна помнить до глубокой старости, что ты женщина, а мужчина твой раб. Сейчас он сделает движение и сделает тебе больно. Ты никогда не должна забывать, что мужчина сделал тебе больно. Ты будешь ощущать в себе вторжение его естества и мстить ему за это. Он твой раб.
В ужасе Рута почти не разбирала слов. Она видела надвигающийся на неё, подрагивающий, обрубок толстой печёночной колбасы и думала, почему мать не приказала порезать её на мелкие кусочки, ведь так неудобно отрывать куски зубами с цельной палки. Но обрубок только на мгновение мелькнул перед её лицом, переместился куда-то ниже, мать протянула за ним руки и в тот же миг боль разорвала нижнюю часть живота.
Что-то громоздкое заполнило её до половины и попыталось переместиться ещё глубже, ближе к сердцу, Рута закричала. Слышала себя и не узнавала свой голос. Думала, что кричит кто-то другой, но потому как из её рта вместе с криком вылетали слюни и забрызгивали голый живот дефлоратора, она поняла, что кричит сама. В то же время несколько женщин ухватили мужика за поясницу, за тистекулы, за шею и оторвали его от девочки .
Память об огромной палке печёночной колбасы, окрашенной её кровью, врезался в память настолько глубоко, что даже сейчас, когда её стукнуло шестьдесят пять, а все упорно распространяли слухи, что ей восемьдесят, она на всякого мужчину смотрела как на личного врага и ничего к нему кроме ненависти и презрения к противоположному полу не ощущала.
"Старая Образина" Рута Хер поклялась строго следовать традициям, укоренившимся в народе и всяких проходимцев типа Маробода, использовать только по назначению, а по исполнении обязанностей возложенных на него обществом устранять или изгонять, как идол на душу положит.
Марободу, издавшему закон, запрещающий сексуальную эксплуатацию мужчин, разъяснили, что праздник Фаллоса - это своеобразный праздник урожая. В его культе нет ничего предосудительного.
Наверняка он знаком с традициями народов, где праздник урожая сопровождается кровавыми жертвами. Так , например, парфяне избирают самого красивого парня и отрезают ему половой член с мошонкой. На содержимом мужских яичек настаивают вино, а член выделывают особым образом, так что он становится подобным носику чайника , через носик пьют вино и благословляют друг друга , и поздравляют друг друга , и желают всем соотечественникам благоденствия и процветания.
Это и есть человеческая жертва. Или зулусы, народ Африканского континента, чернокожий народ. Он избирает из своей среды мужчин с аномально великими членами. Зулусянки возбуждают их тела, перевязывают мошонки , и в возбуждённом состоянии, при последних фрикциях перед семяизвержением , оскопляют. Делают это очень умело, осторожно так ,чтобы ни одной капли семени не пролилось наружу и не вернулось обратно в тело.
Закупоренное,таким образом в естественном сосуде полового члена, блюдо, обрабытывается горячим способом в коптильне и подаётся на стол.
Изысканное кушанье не является уже частью человеческого тела , а плотью Бога; ритуал очень древний и сами зулусы ничего не видят в том плохого. Наоборот люди, пожертвовавшие своими членами, если остаются в живых , почитаемы в деревнях. К ним обращаются за советами , они слывут мудрецами и пророками.
Или Боруски, отколовшиеся от Херусков семь, восемь сотен лет назад. Они сохранили со времён ханаанейского сидения в Палестине , странные традиции, основанные на матриархальном восприятии мира. Нынешнее созвездие Большой Медведицы они называли созвездием барса и считали барса свои покровителем. По преданиям ханаанейцев, народ их произошёл напрямую от барса, а не так как говорят евреи, мол, от Адама и Евы.
В старину не было большей доблести для ханааеянского воина, чем добыть живого барса, желательно самку и совокупится с ней на глазах всего племени. Такие игры заканчивались , нередкуо, плачевно. Поэтому позже, барсов выращивали в неволе и дрессировали именно для таких ритуалов.
Когда ханааеяне оказались вытесненными на север, в области иных температур, они заменили идола Барса, идолом Медведицы и отныне в сексуальных играх древних славян обязательно присутствовала молодая медведица, реже медведь, с которыми совокуплялись при всём честном народе лучшие русские богатыри. Совокупление с медведицей, так считали аборигены, улучшало природу людей, а воинов делало бесстрашными и могучими.
Что касается евреев, это наиболее странные в сексуальном отношении люди. Их легенды говорят, что Бог заключил с ними завет, но почему-то не потребовал в качестве гарантии божественного слова, так называемого слова чести, а всего лишь частицу, лоскут кожи с плоти полового члена. Что чудней может быть?
С каких пор для человека часть тела, вообщем , очень незначительная его часть, оказывалась таким дорогим залогом. Дороже самой жизни и другого любого члена, включая голову, хранилище Сознания Бога.
Обрезание являлось обязательным атрибутом вхождения мужчины в общество избранного народа. Но сведения, которые донёс до нас матриархат, говорят о другом.
Что Ева была создана из Абрамова ребра, возможно , но создана она была женщиной, не девушкой. Змий Искуситель вполз в матку и рождён был первый мутант , с тремя головами и хвостом дракона.
Бог взъярился , хотел было зашить Еве рубец. Не поверил ей, что Змей изнасиловал её, сделал свой демарш , когда она находилась в бессознательном состоянии. Нет, Бог не поверил ей. Знал, какое удовольствие получила женщина от вхождения змея в родовые пути.
И вот, чтобы сделать её зависимой от мужа, от Адама, что бы не дать ей возможности рапсширить свои познания в области греха, ибо всё грех, что не связано с деторождением и любовью, Бог отделил крайнюю плоть у Адама и вживил Еве девственную плеву. Отныне дефлорация становилась болезненной и являла естественную преграду для проникновения в матку змия, давала возможность мужу и семье контролировать добрачные отношения.
" Подлые " евреи вечно придумают что-нибудь мерзопакостное, такое как не у всех. Девственная плева закабаляла женщин, при всех равных условиях делала их физически зависимыми, а матриархат не мог мириться с такой несправедливостью , потому еврейский вариант начисто игнорировался, а с девственной плевой расставались как можно раньше, что бы и забыть о существовании подобного рудимента.
Этим же путём пошли и Кореи, которые восстали в библейские времена, против своего кормчего Моисея . Моисей требовал чистоты нравов и любви к Богу. Любви духовной и платонической. Но Корей понял это по своему : чистоте нравов он противопоставил свободу в чистом виде, от Веры, от обязанностей, от национальной обособленности.
В девушках такая чистота олицетворялась в изъятии или отторжении девственной плевы, когда из рода в род матери осуществляли функцию дефлорации собственными руками, буквально в первые недели после рождения ребёнка. То есть если Бог заповедовал избранность обрезанием, Корей, эту избранность , зачеркнул ранней дефлорацией, за что и был изгнан из общества и провалился сквозь землю.
И всё- таки функция деторождения оставалась такой же, какой её сотворил и обозначил Бог.
Родовые пути не претерпели изменений, а семя человека, закодированное Богом, не позволяло изменяться параметрам и свойствам человека.
Маробод, познавший множество женщин и не нашедший не в одной из них любви, был олицетворением победившего патриархата.
Старая Рута Хер, из последних сил держалась за привелегии, дарованные матриархатом. Познавшая тысячи мужчин, она не познала любви, лишь сохранила тусклую непреходящую неприязнь к самцам, мужчинам, сильному полу, который наступал отовсюду, вытеснял старые добрые традиции, основанные на материнском тепле, заботах, материнском хозяйском глазе.
Старая Рута позвала Маробода, чтобы увлечь его женщинами из своего окружения. Чтобы он пал рабом одной из них, как падали к ногам красавиц многие мужчины, также похвалявшиеся своей независимостью, силой и властью.
Праздник Фаллоса был в самом разгаре. Маробод прибыл, сопровождаемый огромным конным эскортом. Пятьсот тяжеловооружённых всадников, составляли его личную охрану. Осведомлённый о том, что Женский Совет Германии вынес резолюции, порочащие его нововведения и тормозившие демократические преобразования в ослабленной, экономически отсталой стране, он встревожился о собственной безопасности. Зная нравы женской аристократии в Риме, он мог предполагать, что женщины его родины не многим отличаются от просвещенных особ империи и имперского двора. Разве, что воспитаны в жестокости первобытного мира, но оттого их женские хитрости могут быть ещё более коварными.
Тысяча пехотинцев, обученных по римским уставам , следовали несколько в отдалении. Им было приказано не появляться прилюдно , не будоражить общественное мнение, не тревожить своим видом легко ранимых герцогинь. Но и пятисот конников оказалось достаточно, чтобы произвести впечатление и заставить умолкнуть злые языки. Уже на подъезде к родовому замку было заметно оживление. Кавалькада обгоняла движущиеся в сторону города процессии. Женщины несли изображения мужских членов, в неестественную величину, а женские в пропорциях много раз меньших.
Этим как будто подчёркивалось засилие мужчин в жизни женщин, что именно им приходится претерпевать от мужчин, а не наоборот. Хотя любой из сопровождения Маробода, знакомый с приблизительной физиологией, знал, что это далеко не так. Женские органы всегда являли собой велечину неопределённую и каким бы большим не оказывался фаллос его, в конечном счёте , всегда не хватало. Поэтому атрибуты , демонстрируемые на изображениях, скорее являлись символами, неосуществимой мечтой женского контингента, чем засилием и обидой от мужчин.
Ближе к городу появились коляски с нарядными матронами, это спешили на очередной фарс деревенские старосты, под охраной лихих молодцов, с накрученными усами и дерзкими взглядами.
При въезде в город, пришлось остановиться. Герольды поскакали вперёд уведомить герцогиню и всё женское собрание. Таков был порядок. Де юро Маробод не был королём, но де факто титул за ним уже признавался. Герцогини считали что он наёмник, исполнитель их воли в ситуации тяжёлого кризисного положения страны. Тогда от Дуная угрожали Бойи, от Паннонии Квады, ближе к границам подошли Язиги и Роксоланы.
Германские племена Свевов, населявших Восточную Германию, Лангобардов, Лугиев, Маркоманнов, искали в Марободе защитника; интересы Герцогинь, их матриархальные замашки, отходили на второй и третий планы, уступая необходимости выживать в этих условиях.
Маробод объединив Маркоманнов, простёр руку свою и далее. Скоро , под его началом оказались все мелкие вожди и предводители всех вышеперечисленных племён и многих других, которые в одиночку были обречены. Даже Фризы, которые ещё ранее просили защиты у Клавдия и получили её, ныне чувствовали себя неуютно. Империя была далеко. Римские легионы неохотно служили в Германии и Маробод с его наукой побеждать, его личным обаянием и способностями являлся притягательной фигурой, к которой постепенно склонялись все германские союзы и племена.
Несколько дней назад прибыл из Римской империи богатый торговый караван, который возглавлял не безизвестный Марободу Иосиф Флавий, еврей - ханаанеянин, связанный множеством уз с богатыми домами как на Востоке так и на Западе. Марободу стало известно, что Флавий христианин и представляет собой новую церковь, духовным пастырем которой является Симон Канонит. Цель посла христианского не столько налаживание деловых связей с Германией, что естественно, и без чего Маробод, конечно же ,не пойдёт ни на какие переговоры, но и обсуждении вопросов касающихся легализации церкви.
Так было Марободу доложено, прежде чем он получил сведения о приближении каравана.
Но ту встречу с Флавием он отложил, потому что ждали дела внутренние. Пока функционирует Женский Совет, Маробод не ощущал себя хозяином положения. Но и ликвидировать Совет силой он не решался, потому что сильны были традиции и множество племён германских стояли ещё под рукой Женского Совета. Отсталые кланы другого уклада не понимали и не хотели принять.
Флавий привёз деньги. Маробод это чувствовал. Деньги немалые. Рим могуч. Пусть поменялся император, взял бразды правления Веспасиан, но суть внешней политики не изменилась. Рим крепко держит провинции в руках. Отступление от стен Иерусалима ни сколько не связанно с военной победой Израильтян или поражением Рима. Нет! Поражения быть не могло. Как военный человек Маробод прекрасно чувствовал ситуацию и понимал, что Иерусалим был обречён.
Что послужило причиной снятия осады не ясно? Скорее всего это были причины личного характера. Веспасиан почувствовал нутром , что пробил его час и шанса своего не упустил. Теперь он император.
Маробод служил под началом Тита, сына Веспасиана, с маршалом не встречался, представлен ему не был, но знал солдатский , крутой нрав полководца. Знал, что тот быстро наведёт порядок, поставит рабов на занимаемое ими по закону место, вернёт аристократов, а провинции, если найдутся такие, что захотят выйти из Союза, усмирит безжалостно, не считаясь с кровью.
Ссориться с Веспасианом Маробод не хотел, но и на поводу у Рима, идти не желал. Германия наиболее отсталая римская провинция, волочиться за Римом ей предстояло в самом хвосте. Субсидий нет, производства нет, аграрность в запустении и только торчат в небо фаллосы, как насмешка над обществом немцев, прихоть одуревших от старости женщин. С каким бы наслаждением повтыкал он эти деревянные херы им в глотку и другие дырки, так чтоб они нажрались раз и навсегда, оставив бренный свет... Так и будет, но пока терпение, терпение и терпение.
Князь въехал во двор замка. Здесь стояли столы для простолюдинов. На столах в основном отварное мясо и овощи. Из напитков видимо самогон, потому что вина в Германии были очень дороги. Все привозные, из Испании и Франкеи. Дешёвые вина сеголетних урожаев, в основном полусладких сортов, но встречались и неплохие марки.
В чём, а в напитках Маробод разбирался. Попил он на своём веку. Пил и самогон. Но то было давно. Теперь он к этому пойлу относился с презрением, с изничтожительной яростью, потому что самогон сводил людей с ума, делал их в тридцать лет старцами, немощными, калеками. Князь готовил указ о запрещении производства самогона, правда, на пути стояло Право герцогинь, которые могли легко блокировать любой из его указов. Самогоноварение находилось в полной их компетенции. За самогоноварение взимался налог, являющийся долей герцогинь, от торговли этой отравой. Доход был значительным. Отказаться так просто за здорово живёшь они не хотели, а выплатить им компенсацию Маробод пока не мог. Он очень надеялся на Иосифа Флавия - старшего. Скорее всего тот продаст земли под монастыри и церкви Симону Канониту, но платить будут купцы и фабриканты Римской империи, христиане.
Как человек и гражданин Германии , Маробод мечтал о величии своей родины. Но величие это должно основываться не на грабительских набегах, хотя армия и должна быть весьма боеспособной, а на торговле и ремесленичестве. Он бывал, случалось в Израиле и видел там отлаженные производства. Он наблюдал , с какой охотой покупаются еврейские товары и как денежки бегут со всех концов света в одну точку на земле, Израиль. Государство это в десятки раз меньшее, чем Германия. Земля плодородная, но и немцы не на песке живут.
Урожаи в Германии хорошие, стабильные, нет заинтересованности у коренного населения. Всю прибыль пожирало детородное лоно матрон. Ненасытность их утроб, как притча во языцах, ходила между людей. О прожорливости нижней части тела венценосных старух рассказывали легенды и не было повода ,чтобы в них не верить.
Одна из таких легенд гласила: жил человек в городе Реция, по имени Ганс. Трудился не покладая рук от зари до зари. Скопил деньжат и захотелось ему купить себе несколько ночей у местной мадонны. Слухи ходили, что за хорошие деньги мадонна отдавалась с благодарностью. Рассказывали ,что красавица она писанная.
Лицо , как крыло лебедя, волос русый, глаза голубые, тело сдобное, ноги - распутье на перекрёстке дорог: направо пойдёшь - смерть от любви примешь, налево пойдёшь, умрёшь от ревности.
Прямо - рабом любви станешь.
И едет рыцарь прямо , надеясь что прямая дорога выведет его к счастью. Встречает красавицу. Его кормят, поят, спать укладывают... он любит до изнемождения, до потери сознания. Когда же приходит в себя - на руках ,ногах кандалы; он раб. В поле, таких рабов как он, хоть пруд пруди. Работает под палками, рассказывает про свою беду. Что убоялся смерти и получил за то жизнь вечную, но в аду.
Говорили : ноги у деревенской мадонны как распутье разъезженных дорог, между ними ад. Попадёшь в ад, не выкарабкаешься. Всякому известно из преисподней назад дороги нет.
Не убоялся человек ,по имени Ганс, купил неделю райских кущей. Три дня ждал своего часа, своего счастья. Три дня его кормили , поили и обмывали, и вот когда он зашёлся от ожидания, когда кожа на его членах натянулась до предела , как постромки у лошади, несущейся вскачь и подгору, повели его в спальню. Для деревенского дома, спальня была роскошной. Шелка Восточные, парча Западная, меха Северные, фрукты Южные.
Разоблачили Ганса , и повалился он на подушки и перины, и утонул в них как в море синем.
Чу! Слышит шорох... Обрадовался Ганс , раскидал бельё. Увидел чудо-юдо: на свет объявилось коричневое, сухое, шелушащееся, омерзительное, морщинистое тело не человека, и не обезьяны. Оно раскорячилось ,обнажая чёрную глубину своего лона и такое лоно было зловонное, что Ганс от страха потерял сознание. Очнулся в застенках, в кандалах . Много лет провёл там, перебирая зерно, отделяя плевелы, ибо другой работы ему не давали, а смерть стояла за спиной.
Редкий избранник оставался живым свидетелем . Гансу повезло.
За сто двадцать прожитых лет, прекрасная мадонна превратилась в чудовищную образину, старуху, которая однако не потеряла влечения к самцам. Почти каждый, увидевший её , умирал, исполнив прихоть или нет, без различия. Другие доживали оставшиеся годы в подвалах, в ярме.
Посидеть вечер в корчме за кружкой самогона и можно наслышаться столько страшных рассказов, о матриархальных обычаях, о произволе герцогинь, что страшно становилось за своих сыновей, которые росли в стране священных фаллосов, где ежечасно рисковали лишиться мужских атрибутов, потому что священными фаллосы являлись лишь в мифах и легендах. На деле матриархат пожирал их самым натуральным образом, питаясь мужской плотью. Бытовало мнение, что плоть продлевает жизнь, а сперма делает женскую красоту вечной, непреходящей.
Герцогини собирались жить вечно. Поэтому их не интересовала рождаемость, численность армии, строительство семейных отношений... Они отбирали наиболее здоровых и крепких и растрачивали их здоровье в утехах, скорее сатанинских , нежели естественных и сексуальных.
Женский Совет разрешил въехать в город двадцати всадникам, не считая Маробода. Старухи опасались молодого вождя. Мало что взбредёт ему в голову. Пока они находились вместе, здесь, у безобразной герцогини, всякое утро начиналось с разговоров о Марабоде. Вначале услужливый и доступный, он с каждым месяцем становился всё более самостоятельным и всё более нахальным. А с недавних пор, когда у него появились советники, христиане , изгнанные из Рима, он вообще обнаглел. Пишет указы, как будто он король. Вторгается в святая святых, матриархальные дела герцогинь, в которые мужчины не вторгались уже тысячи лет. А мужики, подданные, коварные злодеи, включая родных, любовников и прочих, облагодетельствованных герцогинями; чего им не хватает? Они льнут к Марободу, как будто его задница мёдом намазана. Неужто пресытились женским лоном?
Едва ли. Скорее всего им льстит, что Маробод называет их истинными хозяевами земли. Столпами Отчизны. Рыцарями независимой Германии. Обещает им власть. Где он возьмёт эту власть? Его пригласили , ему оплатили услуги, чтобы он укрепил границы и обеспечил спокойствие в стране.
Чтобы он, как верный вассал Рима, бескровно привёл народы немецкие в лоно имперской семьи. Не всякий народ мог считаться клиентом Римской империи. Звание нужно было заслужить. Рим пренебрегал матриархальной республикой, слишком бедна она была и раздроблена. Слишком отсталое хозяйство пришлось бы Риму в тягость. Великая держава не хотела делиться своими богатствами, она желала увеличивать их за счёт клиентов.
Тут и нужен был Маробод. Он лично знал старшего наследника императора Веспасиана, Тита Веспасиана. Был с ним на дружеской ноге. Вхож во многие именитые дома . Короче найдёт поддержку и обеспечит особые условия вхождения в семью. Особые условия - это право беспошлинной торговли с Римом и его провинциями. Льготы на товары, производимые в пределах империи, поставки хлеба, фруктов и прочих заморских чудес, до которых были так охочи герцогини, но которые совершенно не поставлялись в Германию из-за её чудовищной бедности.
Именно вхождение в имперскую семью задерживалось. Германия до сих пор не провозглашена клиентом Рима. Хотя Маробод усмирил многие племена на севере и западе, которые традиционно являлись врагами Рима. Это большая военная удача молодого полководца. Герцогини собирались поздравить князя с военными успехами. С тем, что он своевременно провёл реорганизацию армии, пополнил её ряды профессионалами, обучил и вооружил современнным оружием. Рим охотно предоставил Марободу кредит на покупку вооружений , теперь конница князя достигла четырёх тысяч тяжеловооружённых кирасиров. На Западе нет силы, которая смогла бы противостоять сегодня немецкой армии. Герцогини это понимали, но понимали и другие, менее влиятельные люди в этих краях. Желавшие , тем не менее, стать более влиятельными и разделить с Марободом успех его начинаний.
Князь становился опасным. Сегодня на утренней сессии было решено устранить Маробода. Предъявить ему претензии. Обвинить в том, что главная задача, поставленная перед ним: сделать Германию клиентом Рима не выполнена.
Но в качестве запасного варианта решено было использовать праздник фаллоса, чтобы окружить мужчину в расцвете лет , прекрасными девушками , увлечь его возбуждающими картинами совокуплений , отделить от охраны и по возможности физически уничтожить. Многие из девиц неоднократно выполняли подобные поручения и потому не было причин им не доверять или сомневаться, что в последний момент рука у убийцы дрогнет.
Отряд в пятьсот конных воинов был размещён вблизи стен города. Здесь также во множестве стояли столы, уставленные пищей и самогоном. Маробод накрепко запретил солдатам и офицерам пить, они стойко выдерживали натиск проституток, которые буквально осаждали воинов, кормя их с рук и наполняя кубки.
Старший офицер, участник многих римских походов, сражавшийся плечом к плечу с князем, против парфянцев, испанцев и палестинцев, Зигфрид Путитис, рождённый матерью латгалкой где-то на побережье Балтийского моря , не знавший отца своего, но считавший себя истинным германцем, строго следил за разворачивающейся вакханалией празднества.
Не сказать, что он вовсе не был мужчиной, что его вовсе не возбуждали голые женские тела, распятые то тут, то там и его солдатами и приблудными местными мужиками, но осторожность, воспитанная с годами, когда жизнь и не только твоя, зависит от мимолётной случайности, которая и не случайность вовсе, а происки врагов, преобладала в этом человеке.
Помня о приказе: не пить. Он вырывал чаши из рук солдат, а особо изворотливых потчевал и палкой. Солдаты не могли не исполнять приказа , ибо Маробод был крут. Давая присягу на верность князю они клялись Словом; нарушивший обет карался без сожаления своими же товарищами смертной казнью.
Вот и сейчас какой-то солдат понадеялся, что ускользнёт из-под опеки офицеров и проглотил изрядную порцию спиртного. Тут же попался, потому что о нём доложил его же дружок. Солдата связали и бросили в арестанскую коляску до вынесения приговора.
Девиц нельзя было трогать. Это нарушило бы традиционный ход праздника, да и герцогини предупредили Маробода, что в день Фаллоса любая женщина может требовать от мужчины или множества мужчин удовлетворения своих потребностей. Препятствий в этом не должно быть. Путитис и не преятствовал.
Солдаты в охотку удовлетворяли женщин, которые бродили по лагерю как голодные волчицы и ложились уже по многу раз. Их было штук пятьдесят. Вначале солдаты выстроились в очередь, но позже очереди распались, а ближе к вечеру многие мужчины вообще стали уклоняться от совокуплений.
Женщины озлобились, раздавалась брань. Какая-то девица, не шибко привлекательной внешности, обритая в женских местах, требовала от молоденького прапорщика, чтобы тот взял её. Прапорщик что-то тихонько объяснял ей, но объяснения проститутку не удовлетворили, она встала на колени, поворачивая свой зад то в одну, то в другую стороны.
Подбежал местный крестьянин и быстро быстро, испуганно оглядываясь, стал дёргаться рискуя быть обличённым другими женщинами. Ибо германский мужчина мог иметь женщину лишь за деньги и по жребию.
Прапорщик воспользовался моментом и улизнул. Путитис пожалел волонтёра и не стал его тревожить когда тот спрятавшись под стол натягивал на себя чехол от прапора, дивизионного знамени.
Зигфрид переживал об одном, чтобы ко времени ежели будет объявлена тревога солдаты не были расслаблены настолько, что не смогут исполнять прямые обязанности гвардейской опричины.
Уже пару часов прошло с момента как солнце скрылось за горизонтом. Небо серело и притемнялось ещё с пол часа, затем резко навалилась непроглядная темнота. Ночь оказалась безлунной и Зигфрид встревожился, что в темноте кавалеристы не смогут разобраться с аммуницией и лошадьми, может случиться неразбериха, а там и до паники недалеко. В случае , конечно.если враг рядом и существуют в действительности коварные замыслы герцогинь о которых предупреждал Маробод.
Князь потребовал от полковника, чтобы в два часа ночи весь отряд был готов к выступлению Трезв и полон сил. Нелёгкая задача. Правда ,трезвыми солдат удалось сохранить, но вот силы истекли. Женщины довели воинов до изнемождения, поэтому с наступлением сумерек Зигфрид приказал отогнать проституток, а солдатам велел отдыхать, услив караул за счёт личной охраны. Своим телохранителям полковник не позволил даже прикоснуться к телам этих немецких " овчарок ", позоривших женский род.
Зигфрид подумал о своей жене, которая осталась в Греции. Греция страна любви. В ней столько очарования и милых красот, что даже такой бывалый воин как он становился сентиментальным и впадал в отрочество, когда бывал наездами дома .
Его жена, друзья жены и его друзья, совершенно иные люди. Там в Греции - любовь это дар богов, который посещает человека, может единыжды за жизнь, но остаётся в его душе навечно. Любовь зарождает жизнь . Объятия любви - это не объятия разврата. То ,что он наблюдал здесь ,любовью не назовёшь. Даже волки, не совокупляются так остервенело, так жадно, с такой яростью и наслаждением, как это делают на глазах сотен людей его соотечественницы.
Да, он с Побережья, может быть он не вполне германец, но мать немка и её родители немцы. Там не наблюдалось и близко того, что он увидел здесь. Говорят, что Прибалтика цивилизована. Там царит порядок. Там традиции вполне оправданны естественными устремлениями людей и нравами, которые необходимы людям, ибо без нравственности нет семьи, нет детей, нет будущего.
Если в Германии ещё лет на триста сохранится матриархат , Германия исчезнет как нация. Растворится. Утробная ненасытность матрон изничтожает народ. Народ , не имеющий собственных детей, лишён будущего. У такого народа нет традиций, а та вакханалия вокруг Фаллоса, что культивируется здесь, пародия на брак, на семейные узы, на любовь, которая движет членами , а члены стремятся к воссоединению, но без кляцанья клыков и лая озверевших немецких сук.
Зимгфрид любил Грецию, как любят нетронутую невесту. Он и жену свою любил той же любовью. Не хотел её трогать, знал : природа мстит за возвышенную любовь. Так уж устроен свет.
Молодой человек создаёт образ и образ этот священен. Разложить образ на физические составляющие, значит кощунствовать в отношении святого. Ибо Мечта - это лик Божий, который живёт в человеке лишь до поры, пока не соприкоснётся с действительностью, пока не опустится на землю, пока девушка не разведёт ноги и тогда ты увидишь там сучий лаз, потребность надругаться над любовью, превратить божий дар в обыкновенное совокупление двух тяжелодышащих , исторгающих запахи животных, людей. Вкус парного мяса , исходящий от возбуждённой женщины, был всегда противен Зигфриду. Прошло не мало времени, пока он решился познать жену. Соитие произошло.
Любовь осталась, но эту любовь укрепло чувство которое успело разгореться и не было погашено необузданной страстью. Родились дети. Он любил жену и детей. Он не мог считать женщинами , своих одноплеменок, потому что в них он видел все грехи земные, все отхожие места на земле. Он считал их животными, овчарками и как мужчина ненавидел.
Но не мог ничего изменить или запретить. Потому ещё он пришёл к Марободу, что мечтал о другой Германии. О великой державе. Германия должна стать вторым Римом и станет им, но без тяжёлого наследия, которое также топит Рим, как матриархат Германию.
Тяжёлое наследие Рима - груз рабства. Рабство Римской империи - это даже не рабство матриархата или египетское или любое другое. Потому что раб в Риме - это заслуга. Это привилегия. Это выигрышный билет судьбы. Родиться рабом в Риме, значит быть избранным, потому что римские рабы не работают, не создают материальных ценностей . Свободный гражданин обязан обеспечивать себя и свою семью, римский раб обязан лишь востребовать такое обеспечение и если хозяин не в состоянии оказывать надзор и восполнение потребностей , то римский суд может разорить рабовладельца, взыскав в пользу истца суммы равные задолженности или даже превышающие их. Римский раб - нахлебник, паразит, тварь точащая сук на котором сидит.
Рим стонет под игом рабства. Не от хорошей жизни императоры от Августа до Нерона, освобождали рабов. Им предоставлялись все права, коими обладали и свободные граждане; но рабы Рима, хитроумные извращённые сибариты, получив свободу, хотели лишь одного: воспользоваться привилегиями и уйти от обязанностей.
Рабы не хотели даже служить в армии. Суды Рима были завалены десятками тысяч заявлений о компенсациях морального ущерба, нанесённого рабовладельцами новоявленным гражданами империи. В охотку они шли начальниками, в правительство, в Сенат. В таможню, в банки. Грамотных рабов оказалось больше, чем грамотных граждан. Рим трещал по швам, но вынужден был оплачивать , содержать этих людей. В противном случае , вспышка насилия со стороны вольноотпущенников могла стать необратимой и тогда , восстание Спартака, показалось бы детской проказой.
В Германии матриархат заставил свободных мужчин работать интенсивнее рабов. Использовались природные инстинкты мужской части населения. Их стремление воссоединиться с женщиной, которую матриархат изъял из естественного обращения , сотворив из женщины культ, на который молились мужчины и которым жаждали обладать. Эта жажда толкали их на труд как на подвиг; но труд самцов, исходящих истомою, был непроизводителен, потому что мысли их, их сознание занимали инстинкты,
Инстинкт - эфимерный продукт животного происхождения . Зигфрид читал книги некоторых римских и греческих философов и немного разбирался в физиологии и психологии. Он знал, что сознание вторично, а инстинкт первичен и потому инстинкт, если он не удовлетворён, всегда сильнее сознания, которое уступало и уступает инстинктивному напору толпы. Сознание вынуждено постоянно приспосабливаться под инстинкты. Потому так тяжело в этом мире живётся людям с головой. Они пытаются тащить сознанием своим, неподъёмный груз человеческих инстинктов, которые в большинстве своём большинство населения земли устраивают.
Рабы Рима, отказались принять освобождение как продукт сознания. Они предпочли остаться во власти, в стихии инстинктов. Инстинкты их удовлетворяли, а сознание лишь приносило неисчислимые заботы, неприятности и перспективу труда.
К физическому труду рабы имели аллергию. Он был им противен. Трудились в Риме свободные граждане или наёмники, такие как Зигфрид Путитис или Маробод.
Наследие республиканского Рима тормозило развитие демократии. Огромное число рабов не занятых в производстве пожирало имперские богатства с такой скоростью, что осуществи Нерон поход в Индию и доберись до богатств, принадлежащих иной цивилизации, всё едино его не спасло бы это от разорения. Ещё никогда чужие богатства не поднимали экономику. Наоборот они разрушали её, потому что беспардонно развивался внутренний цинизм и паразитизм масс.
Именно такие выводы подтолкнули полковника Путитиса уйти из Рима за Марободом в Германию. Тысячи немцев последовали за ними. С матриархатом нужно заканчивать. Германия богатая страна. Народ германский хоть и разделён племенными стенками, но понимает ,что далее идти по пути губительному нельзя. Он и не пойдёт.
Маробод поведёт другой дорогой. В Германии не будет рабства. Германия станет страной справедливости. Рим не выдержит соперничества. Веспасиан мудр, но личность - лишь временной этап. Объективных законов личность не отменяет, она лишь может на каком-то отрезке времени их игнорировать, историю игнорировать нельзя.
Слышал Путитис в бытность свою в Риме и в Афинах и иных городах от христиан, евреев отошедших от веры отцов и будто бы обретших мессию, в лице некоего Иисуса Христа что те, кто игнорирует историю и поворачивают колесо истории вспять, а такое будто бы возможно, играют с огнём. Огнём не костра и даже не пожара, огнём неземного происхождения, который является из горсти земли, но не из земли. Горит сжигая, но не полыхает пламенем. Огонь этот - Божий промысел и народ вставший на путь отхода от заветов Бога сгорит в этом огне без следа.
Уж каков был Калигула, храбрец, а понёс наказание. А всё рабов ставил над людьми умными.
Нерон, воспитанник самого Сенеки; кому как не ему было понимать лучше и глубже других, что человечество не однородно, что не может раб управлять государством, а кухаркины дети не могут заместить Бога на земле, потому что Бог не в человеке, он во всём его роду. Богу дороги все поколения, как ушедшие так и настоящие и когда в роду появляется урод, Бог наказывает его.
Нерон - урод в роду отцов своих, он пытался переиначить не им сотворённое, пытался гнусного раба поставить над умами, которым равных среди людей нет.
Такой ум, как ум Нерона, запутавшись в собственных измышлениях, ничего придумать не мог, только пойти наперекор природе и освободить рабов, в наивности своей полагая, что они до конца останутся послушными рабами, послушными его воле , как благодетеля своего почитать будут и вознесут до уровня богов.
Ошибся и Нерон. Рабы, единственно на что способны, выпотрошить своего благодетеля и замуровать его в бетон тем самым , создав идола, пугало для будущих поколений. Чтобы каждый проходящий мимо мог сказать: здесь лежит человек, который из за личных страстей возненавидел человечество. Пытался изничтожить Бога даже в имени Его, и получил за то вечность: вечную муку, которую могут созерцать люди и делать из этого выводы. Человек пренебрегший уроками истории , сам стал служить исторической страницей, своим нетленным телом иллюстрируя могущество Бога.
Говорил Саваоф, Бог Израилев; вот , Я накормлю их, этот народ, полынью, и напою их водою с желчью; И рассею их между народами, которых не знали ни они, ни отцы их, и пошлю вслед их меч, доколе не истреблю их.
Иеремия. Гл.9. ст. 15,16.
Запомнил слова встреченного ненароком духовника Путитис и с тех пор стал побаиваться неба. Нет, нет, да и глянет в звёздную вышину... А как Бог там и наблюдает за ним? Как грешить после этого?
Потому ещё ненавидел герцогинь, что они вели народ его в пропасть. Пропасть безнравственности, ибо что есть в человеке человечного , как не мораль. Прежде мораль, потом сознание. Мораль крепость сознания. Без морали сознание - сказка, враньё. Без морали сознание мертво, аморальный ум не может создавать, он лишь потребляет и разрушает.
Не душа Нерона заключена в камне саркофага, тело его. Ибо место души в сонме таких же грешных, но раскаявшихся. Пронзив себя ,Нерон совершил по христианскому мировозрению великий грех , ибо что дал Бог лишь Бог взять и может. Нерон приравнял себя к Богу , и кощунствовать для него было делом привычным. Он и убил себя. Но Бог рассудил иначе, посчитал самоубийство Нерона признаком раскаяния и забрал душу его на небеса, где из таких же как он , творит новые жизни без конца до века.
Другие же , извращающие историю и природу человека заключены будут в камень и душой и телом и маяться им там , потому что раскаяния у заключённых в камень нет. Лучше быть повешенным на дереве, чем заключённым в камень.
Такое тоже слышал Путитис от разных людей. Прежде он думал, что узники темниц святые люди или ступившие на путь святости. Но последние слова, сказанные кем-то некогда, поколебали в нём уверенность. Нужно избегать конфронтации с властями. Власти любят мучить людей и одно из самых излюбленных занятий любой власти,засадить живого человека в каменный мешок, с целью лишения будущего на земле и на небе.
Рассказывал духовник Марободу, о наблюдениях своих, о впечатлениях от встреч с различными людьми, но Маробод человек занятой. Он слушает советы в пол уха а притчи его не интересовали.
Мир заполонили сказки. Люди стараются жить в мире выдуманном и избегают мира реального. Нужно вернуть людей на землю, человек тогда хорошо живёт , когда обеими ногами твёрдо упирается в почву, а не парит на крыльях мечты как аморфное создание.
Реальность - сильнодействующий возбудитель. Реальность и только она может заставить человека зашевелиться и спросить себя: я ещё существую?
Полковник сидел на скамейке , подперев голову руками. Он не спал. Сон не шёл. Он думал. Такая была у него особенность , в свободные минуты от дел, сражений, сна - он постоянно размышлял, копался в памяти, находил моменты, которые прежде не интересовали его мозг. Задумывался над жизнью, Над поступками людей, над событиями. Он много находил интересного в этой жизни и удостоверился, что чем хуже ситуация, чем сложнее способы её преодоления, тем награда за труды богаче и удовлетворение для души наполненней.
Уж как не мотала его судьба. Какими карами не грозила. В каких передрягах не побывал, куда не заносил его ветер странствий, а искренность не изменила ему. Честь не оставила его. Внутренняя уверенность в себе, своих способностях двигала его членами и они, ноги, уносили его на край света, который оказывался вовсе не краем, а началом новых походов, нового движения вперёд. За пару десятков лет он перебывал в разнх странах. Не был только в Индии, но в том не его вина. Он собирался в Индию, как каждый офицер победоносной римской армии. Нерон умер. Веспасиан, человек с боевым прошлым, превратился в мягкотелого старикашку и занят строительством не дворцов, а туалетов, наполняя их золотыми писсуарами.
Роскошь Рима не знает границ. Не увидев ,поверить трудно, что Рим по утрам умывается из золотых и серебряных умывальников, писает в малахитовые горшки , плюёт в золочённые плевательницы, а утирает задницы мягким бархатом, выделанном в странах Востока и доставляемом многодневными переходами сотен и сотен караванов. Так много задниц в Риме, что подтирок не хватает и Веспасиан издал указ о строительстве двух фабрик в пределах Италики.
Немецким женщинам не достичь римского уровня может быть никогда. Чем подтираются германские женщины он не интересовался, но знает, что солдаты делают это пальцами . Гривы их лошадей вечно воняют, а аммуниция источает такой аромат, что он старается держаться подветренной стороны.
Гигиены нет никакой. Нужен Моисей, чтобы навести порядок. Нужен свод правил, без которых армия не может существовать. Такая мелочь как подтирка, может свести на нет , все благородные начинания. Потому что эпидемии не редкость и начинаются они в армиях, которые далеки от правил личной гигиены.
Ещё маркитантки и прочие проститутки - разносчицы заразы.
Сколько людей умерло в Германнии за последний год от венерических болезней никто не знает. Учёт не ведётся, но проезжая по сёлам Путитис видит похоронные процессии и это в основном молодёжь, которая умирает не на войне за независимость Родины, а от презренных заболеваний, может быть распространяемым высочествами, герцогинями.
Веспасиан сумасшедший, на него показывают пальцами. В общественные туалеты ходят делегации стран, располагающиеся в разных частях света. Так смешно! Писать в золотой ящик. Но писать под стол смешнее.
Сегодня , именно такое действо наблюдал он. Девицы вскакивали из под солдат, присаживались к столу. Полковник по наивности считал, что они голодны и подкрепляются перед новым заходом на добычу. Но подойдя ближе вдруг понял, что все эти лужи и запах мочевины не от скота и самогона, а от этих женщин, которые не просто потеряли стыд, которые видимо его никогда не имели.
Как живы эти люди? Как могут они жить в таких условиях. Ладно ,золото писсуаров! Нет ни одного общественного туалета, даже у славян он видел выгребные ямы и шалаши, а уж начто прост народ!
Все эти мадамы пованивают как тухлые рыбины. Разве возможна любовь в таких условиях.
Матроны - герцогини правы. Любви быть не может. Но и та необузданная похоть, что царит здесь, тоже не страсть. Это звериный оскал хищного мира, мира который Бог затворил перед человеком, а человек опуская себя всё ниже и ниже в моральном плане , ищет тот мир и стремится к нему, как будто человеческое обличие тяготит его, а душа не присутствовала в нём вовсе никогда.
Тяжело вздохнув Путитис почувствовал позывы к мочеиспусканию и покрутившись отошёл в сторонку от столов. Кругом шныряли большие и малые собаки, которые нажирались до отвала, лая слышно не было, только шорох да изредка хруст костей.
Полковник встал, расставив ноги и посмотрел на звёзды. Приближалось к двум. Нужно будить людей. Учитывая общую усталость они конечно затянут сборы и следовало бы разбудить их пораньше, но с другой стороны он был заботливым командиром и ему хотелось чтобы люди поспали хоть на минутку подольше.
Подтянув порты он отошёл в дежурным и приказал провести побудку.
Во дворце с вечера танцевали девушки. Здесь были собраны отборные красавмцы. Каждая матрона привезла с собой нескольких. Теперь они ублажали всех старух сразу , заодно князя Маробода.
- Из уважения , - торжественно произнесла Рута Хер , - к княжескому достоинству Маробода , к его принципам, римскому воспитанию , его высокой должности, учитывая его взгляды и публичные его высказывания относительно наших традиций, сегодня никаких публичных соитий не будет.
Праздник пройдёт в рамках приличия, каких требует наш верховный главнокомандующий. Единственно ,чего желали бы все здесь собравшиеся, в том числе и Женский Совет, нам будет приятно, если князь Маробод выберет себе жену.
Величайшее счастье посетило бы наши старые женские сердца ! Герцогини надеются, что какая - нибудь из присутствующих девиц, понравится ему. К слову сказать, зная о нравах, царящих в Риме; о том, что мужчины по примеру евреев , всё более уделяют внимание моральному облику женщин, их невинности, герцогини распорядились сыскать таких девушек.
Все они находятся здесь, каждая в своё время подойдёт к князю, каждую он может , соблаговоля осмотреть, понравившиеся предъявят свою невинность , как знак высочайшего внимания к гостю.
Девицы исполняли ритуальные танцы. Одеты были по римским правилам, но с некоторой неточностью. Слишком тщательно их фигуры были закручены в шелка. Римская сексуальная раскрепощённость позволяла женщинам одеваться согласно правил приличия, но оставляла лазейку для случайностей ; на обозрение выставлялись некоторые детали одежд и тела.
Например, шея и плечи в обязательном порядке, оказывались открытыми. Бёдра, ноги в верхней части, аристократки тщательно задрапировывали. Считалось , что излишняя обнажённость отрезвляет мужчин, в то время как случайная, частичная, ненароком показанная, опьяняет их .
Мода быстро распространилась. Охватила Европу и Англию. Стойко держались только Германия, где полная обнажённость считалась естественной, а мужчины находились в условиях сексуального голода и потому их опьяняло не собственно женское тело, а и запах женщины, ощущение присутствия женщины, и даже мысль о женщине.
Римский солдат ,совокупляясь с козой конечно, также думал о женщине, мечтал о ней. Но нравы нижних слоёв общества разительно отличались от морали аристократии. Там где , женское начало носило в себе очертания утонченности, изнеженности, беспомощности, здесь выходили на передний план естественность, требовательность, мстительность...
Именно на этих качествах женской натуры воспитывалась в первом случае римская молодёжь, во втором германская. Право реализовывать себя, свои творческие наклонности в плоскости соперничества , перед любимой женщиной, присуща была экономически развитым странам.
В диких, страсть оказывалась необузданной и регулировалась множеством иных совершенно противоречивых правил. Всякий мог заслужить право быть любимым, если в итоге имел на это право. Право оставаться мужчиной , называться мужчиной , мог герой, в котором может быть ничего героического и не было. Единственно, он должен был оставаться личностью и завоёвывать в борьбе себе и своей возлюбленной место под солнцем.
Да, в Риме бесплатно раздавался хлеб. Германия почти лишена хлеба собственного , однако такой борьбы среди немецких мужчин не происходило. Видимо потому, что мужчине мало быть сытым или неважно, сыт он или голоден. Ему нужна уверенность, вдохновляющая его фантазию, в собственной необходимости, даже в исключительности, если не перед лицом народа или общества, то хотя бы женщины. Любимой его женщины.
Не ради тела самки совершаются подвиги и делаются открытия, ради обладания фантазией, фантасмагорической Сущностью, Созидающей Силой, имя которой, Женщина.
Ради женщины совершаются героические дела. Но ради женщины совершаются и Величайшие предательства.
Антоний предал Республику, променяв власть, силу, возможности, будущее, народ..,. на любовь маленькой, коварной, вовсе некрасивой, но обаятельной в своей лжи , изворотливости; египтянки, с роскосыми глазами, говорящими о родстве с Кореем и жителями Востока.
Корей - прародитель предателей. Об этом рассказывает Ветхий Завет, книга переписанная в Библе, дополненная в Вавилоне, хранящаяся в Иерусалиме, и являющаяся анализом человеческой деятельности на земле.
Библия знает всё - об этом говорил Марободу Тит.
Тит не являлся христианином, но был глубоко верующим человеком. Если Веспасиан только думал о Боге, но вскользь и случайно, то Тит был верующим, хотя до поры скрывал свои новые приобретённые опытом и примерами, убеждения.
Маробод родился немцем. Очень трудно переиначить себя, когда с молоком матери впитал убеждения, что мужчина - человек второго сорта. Предопределённость, которая ждала в Германии каждого мужчину, была ему естественно, в тягость. Молодёжь возмущалась существующими порядками, но изменить ничего нельзя, не имея власти или рычагов, устраняющих власть.
Когда-то , очень умный человек, по имени Алик, убеждал мальчишек, подобных Марободу - Уходите из неметчины, не ждите полного закабаления. Здесь - цена мужику ниже, чем скоту. Десяток совокуплений за жизнь, это всё что заслужит мужчина в этой стране, где жизнь подчинена ненасытности живота и женской старости. Герцогини желают унести в могилу не только ценности, но также жизни своих подданых. Здесь всё обман. Всё ложь.
Легенды о бессмертии герцогинь - только легенды. Мифы о их преданности народу и заботах о народе - только мифы. Старухи существуют в неге и если кому-то и приходит мысль, что либо изменить, от таких людей быстро избавляются. Потому что мужчины неоднородны. Одним женское тело доступно, другим нет. И те кому оно доступно ненавидят тех , у кого его нет. Ненавидят и боятся, потому что обездоленных много, а избранных единицы. Страх гонит их по стране, они творят неправый суд, калёным железом выжигая в сердцах людей мечту о свободе, о женщине, о семье.