Не все затеи Маробода находили отклик и согласие у Совета предпринимателей. Очень осторожно деловые люди финансировали его военные походы. Одно дело умиротворение приграничных племён, другое - раздражать соседей, многие из которых боялись усиления Германии и посматривали в её сторону с опаской, ожидая случая выправить создающееся положение также с помощью силы.
Таким неприятным соседом Маробод считал Борусков. Жизнь Борусков менялась медленно. Матриархат Борусков не имел всеохватывающего влияния на множественные схемы жизни. Языческие предрассудки боруски скрывали за видимостью свободных гендерных отношений, единственное что скрепляло нацию.
Боруски ещё не понимали, что свободные отношения ведут к деградации как отдельных людей так и всего народа в целом. Множество народов вымерло,из-за пропаганды свободной любви.
Об этом свидетельствовали духовные книги, которые Маробод выписывал из Рима.
Книги, единственная ценность, которую Маробод считал непреходящей. Поддерживал его в этом и Флавий-Старший, и Сергий Прус и покойный Варфоломей, скончавшийся недавно в своей обители в Крыму.
Апостол передал большую часть книг в дар Марободу, потому что ожидал от него величайшей помощи христианству всего мира.
Получил избранные духовные произведения и Симон Канонит. Но у него к этим опусам было иное отношение. Канонит создал комиссию, которая инвентаризировала книги, подвергала их тексты тщательному анализу.
По мысли Канонита всё, что не согласовывалось с христианской доктриной было ложным и не имело ценности. Оно либо выхолащивалось, либо исчезало в новых тайниках, создаваемых церковью.
Христианство остановилось на границах с борусками. Все поползновения миссионеров отвергались вождями племён. И всё же очень медленно, кропотливо караваны Сергия Прусса и других членов Торгового братства проникали во владения борусков, этого поистине огромного края, внедряли идеи, положенные кровью Христа к стопам человечества, в сознание дикарей.
Сергий Прус хоронил свою мать. Он нашёл её в одном из отдалённых селений неметчины. Совсем не там где когда-то он её оставлял. Опять осталась одна по смерти супруга. Бродила попрошайничая по сёлам, останавливаясь то там, то сям. Нанимаясь в прислуги,
Сергий щедро расплатился с хозяйкой деревни за гостеприимство оказанное матери. пожертвовал хорошие деньги общине, поклонился на четыре стороны и снова в путь.
Ему предстояла поездка в Рим.
Рим просвещённый город. И как центр мирового просвещения он болел привычными для цивилизации болезнями. Здесь и мздоимство, и казнокрадство, и подкуп, и проституция.
Пала жертвой проституции и Валерия. Но в ней боролись силы неприятия своего социального положения с силами порока, порождённого средой обитания. Тут помогла вера в Христа. Валерия приняла православие.
Беспочвенная надежда на возвращение Лукана извела Валерию. Она жалела мужа, жила страданиями его. Но Лукан не возвращался.
Рим при Домициане, обрёл окончательный вид столицы мира. Домициан довёл до абсурда задумку своего отца. Общественные туалеты при нём являли собой дворцы в миниатюре, где в огромных залах, друг против друга, располагались женские и мужские писсуары и где, знатные господа и богатые негоцианты могли удовлетворять не только естественные потребности по облегчению организма; но тут же приглашать дам, а дамы кавалеров на второй этаж зданий в расположенные там комнаты свиданий.
Всё это так и однако память о Нероне, покровителе бедных людей, оставалась живой.
Нерон был гением. Злым, но гением. Народ боготворил Нерона. Прошло столько лет со дня его смерти, а лженероны всё ещё сотрясали трон Веспассианов.
У Валерии оказалось достаточно времени, чтобы оставаясь наедине с собой поразмыслить и повздыхать. Это была уже не девушка шестнадцати лет, опьянённая первой любовью, и не двадцатилетняя красавица, которую Нерон клал рядом с женой своей, сравнивая и оценивая их прелести.
Ей стукнуло двадцать пять. Она была вполне зрелой женщиной. Жизнь налаживалась. Можно было не ждать нашествия гуннов или восстания рабов.
Лженероны заперты в Араратских горах. Поместья ей возвращены. И одно и другое. Она по-прежнему богата. Люди иногда, выражают своё отношение к бывшей любовнице императора, косыми взглядами, но она к этому привыкла и не обращает внимания.
Домициан правит согласно своей природе. Он не развратен, хотя Луция, жена его, особа не столь пуританских взглядов. Луция содержит штат телохранителей; судачат, что их требуется всё больше и больше.
Домициан горд. Считает, что Луция - женщина передовых взглядов.
Как-то Валерия встретила Сергия Пруса.
Теперь этот молодой человек сказочно богат. Он путешествовал по Германии, возрождённой из пепла. Германия - земля богатейших возможностей.
Потом произошло то, что произошло. Они вновь любили друг друга и Сергий, обнимая её, сказал, что не может без неё жить. Она же согласилась опять стать его женой.
Ко всему, вдруг, объявляется её первый муж Лукан. Он очень болен и нуждается в уходе. Валерия хотела, чтобы он жил, молилась, как этого требует её новая религия. Обеспечила ему уход и сиделок. Сергий пристроил Лукана у хороших людей и жизнь потекла счастливо и не спешно. Потом он уехал и долго отсутствовал.
По времени пришла депеша от Сергия. Он просил Валерию собирать вещи, поручить имения доверенному лицу, до поры, пока он сам не найдёт достойного человека, и выехать в Милан.
Там, на берегах озера Комо, развёрнута торговая фактория, где управляющим господин Шульц. Шульц встретит Валерию и сделает всё, чтобы она ни в чём не нуждалась, и не испытывала неудобств.
Осталось немного подождать,- писал Сергий,- и мы воссоединимся навсегда.
Нестабильность Рима, бесконечная смена высшей власти, перетряска чиновничьих кругов, делала жизнь вздорной и не стабильной.. Неуверенность верхов передавалась в низы и, хотя официальная пропаганда заявляла, что всё обустроилось, что будущее безоблачно, в народе ширились слухи о новых переменах.
Слухи не бывают беспочвенными. Они живут на стволах человеческих взаимоотношений, как лианы обвивая опоры свои, впитывая их соки и распространяя вокруг благоухание фосфоресцирующих цветов.
Слухи - при всей их кажущейся беспредметности и неосязаемости всегда предвестники реальных событий.
Передав надзор за хозяйством родственнику, имевшему неплохую репутацию, Валерия выехала так быстро, что не успела попрощаться даже с хорошими знакомыми и подругами, сохранившими между собой добрые отношения.
Путь лежал через Италики, на север.
Несколько дней ехали по военной дороге вдоль Тибра, когда же достигли Тразименского озера, начались горные перевалы. Военная дорога проходила по ущельям. Множество туннелей тщательно охранялись войсками. Постоянно повторялась одна и та же процедура проверки документов.
Здесь в центре Италики, свирепствовали разбойники. Они нашли себе прибежище в горах и делали вылазки, уходя от погони и скрываясь в тайных логовах. Пришлось пережидать несколько дней. Без охраны нельзя было двигаться дальше.
Войска занимали лишь стратегические высоты и базировались в некоторых ущельях. Вся остальная горная страна находилась в руках бандитов. Спустя несколько дней подоспела когорта германцев. Её выделил по просьбе Сергия король немцев Маробод. Угрюмые солдаты, изъяснявшиеся между собой на гортанном языке, совсем не обращали внимания на итальянскую княгиню.
Особенно возмущало Валерию их неуёмное желание без конца справлять малую нужду прямо на колёса кареты. Делали они это самым бессовестным образом. Через неделю пути возчик стал жаловаться, что колёса совершенно разъедены мочевиной.
Два часа назад они преодолели тоннель, дорога круто устремилась на перевал.
- Здесь уже почти нет воинских форпостов - объяснил проводник.
- Только патрули, по заведённому порядку, один раз в два, три дня, проезжали в обе стороны.
Бандиты старательно их избегали, потому что всякое нападение на регулярные части расценивалось как военная диверсия и влекло за собой широкомасштабные ответные ответные меры.
Большие торговые караваны также тщательно охранялись. Вступать в сражения с ними не безопасно. Богатые караванщики не скупились на суммы денег и нанимали опытных вояк, часто из бывших грабителей, "завязавших" с прошлым и предпочитавших теперь зарабатывать деньги, охранным трудом.
В принципе, они как в прошлом, так и сейчас делали одну и ту же работу.
Между ними и их бывшими соратниками, действующими бандитами, соблюдались молчаливые соглашения. Такие караваны проходили свой путь спокойно.
Валерия уговорила поехать с ней нескольких своих служанок, пообещав им повышенное жалование, взяла нескольких мамок, которые обслуживали её и её девиц, двух поварих с поваром. Нескольких мальчишек и девчонок, оставшихся без родителей.
Из вещей взято всё от пуховых перин, до кухонной утвари. От одежд, до ковров и гобеленов.
Почти сотня повозок со скарбом и конный эскадрон сопровождения из германцев. следовали лодним большим караваном.
По ночам в горах то и дело вспыхивали огни. Так передавалась информация. Проводники продажные, - пробурчал офицер команды сопровождения.
Валерия опасалась худшего: а если германцы оставят обоз и уйдут? Что тогда будет?
Но капитан, Дит Ритенберг, заверил, что такого не произойдёт. У нас не принято, говорил он, бежать с поля боя. Наши МАМЫ, так называл он герцогинь, презирали солдат - трусов.
Ни один мужчина ни из одного немецкого племени, когда либо бежавший с поля брани не находил уже приюта на Родине. Мало того, он лишался права общения с женщиной. Та особа, которая проявляла по отношению к трусу благоволение, предавалась проклятию.
Таким солдатам в жёны доставались только животные.
Валерия слушала и вздыхала.
Любить, страдать, переживать, радоваться и плакать - чувства присущие лишь разуму. Она не раз видела слёзы на глазах животных и, в первое мгновение казалось, что и животные чувствуют, расстраиваются, любят и ссорятся, но потом оказывалось, что слезы у животных выделяются при недоедании, плохом пищеварении, других болезнях.
Она отмахнулась от Дитриха, попросила не болтать глупостей. Неужели немецкий народ так примитивен, что преследует безжалостно граждан, допустивших в жизни промах или проступок.
На что Дит, ответил с гордостью, что немецкий народ воспитан женщиной, но женщиной воительницей, которая лучше мужчин разбиралась в мужском характере и знала чем удержать мужчину, чем наказать его и как унизить, и как возвысить его.
Чтобы скоротать время он с удовольствием поведал ей о нравах немцев, их характере, ментальности.
Даже будучи разобщены, оставаясь под властью герцогинь, доведших страну до нищеты, германцы не утратили боевого духа и стремления к единению. Между собой германские племена редко сражались. Но перед лицом общего врага объединялись всегда, что приводило к торжеству их оружия и надолго отбивало охоту у соседей нападать на Германию.
Это качество не нравилось Риму, проводящему политику разделения подвластных и прилегающих территорий.
- Эффективна лишь та оккупационная власть, которая не даёт потенциальному противнику объединяться. Разделяй и властвуй! - воскликнул как-то Ганнибал, когда после победы в битве при Каннах на его сторону стали переходить бывшие союзники и вассалы Рима.
Тогда от Рима отпали почти все общины Южной Италии: Самния, Бруттия, Лукания, Кампания и многие самостоятельные города и провинции. А также Сиракузы в Сицилии.
С тех пор Рим многократно пользовался политическим приёмом Ганнибала в отношении своих соседей. Но Рим развил эту тактику и пошёл дальше.
Он стал применять политический и экономический шантаж.
Силовое давление. Подкуп политических деятелей.
Диффамацию, разложение народного единства путём противопоставления отдельных народностей другим, возвеличивания отдельных личностей в пике существующей власти и так далее.
Успех пришёл незамедлительно. Республика укрепилась, а вскоре назвала себя империей и продолжала расти и укрепляться, скорее по инерции нежели по существующему порядку вещей.
Дело в том, что никакая империя не может существовать, даже имея сильную централизованную власть, как взятый отдельно очаг цивилизации. Соседние народы, так или иначе вовлечённые в общую круговерть, вынуждены развиваться и обогащаться, чтобы удовлетворить различные запросы метрополии.
Метрополия вынуждена поощрять эти народы и государства, потому что личное её потребление растёт в геометрической прогрессии, в то время как у развивающихся народов, в арифметической.
Наступает момент, когда экономическое, а с ним и политическое развитие народов - вассалов начинает превышать и обгонять уровень существующий внутри империи.
Происходит подвижка фундаментальных пластов человеческого общежития и на поверхность выходят другие формы государственных устройств, которые способны выдерживать соревнование с метрополией не только экономическое, но уже и военное.
Такова неизбежность. Рим достиг могущества за счёт покорённого Карфагена, подвластной Греции и Израиля на юге. Все эти цивилизации дали Риму то, чего он никогда бы не имел, не пользуясь благосклонностью и покровительством этих стран. Они взрастили монстра и монстр их всех поглотил.
Действовал Рим, таким же образом и в Германии. Так, например, Батавы, Кннинефаты, Маттиаки, жившие на правом берегу Рейна не должны были платить податей Риму, но обязаны были поставлять солдат во вспомогательные войска.
Племя Фризов, живших по соседству с Батавами в устье Рейна, напротив, было обложено податями, поставляло кожи, ручки для боевых топоров, копьища, заготовки для стрел и детали боевых метательных машин.
Фризы заслужили звание Клиентов Рима, что выгодно отличало их от других племён.
Родное племя нынешнего короля Мародота, Херуски, дольше других боролись за независимость, но постепенно и они попали под влияние Рима. Король Марадот - хитрый политик. Нынешние отношения с Римом он выдерживает как вассальские. Но уже давно не платит податей.
Наоборот, одно время получал щедрые кредиты, которые помогли государству встать на ноги. Сейчас Германия вполне независима и в то же время сохраняет добрые отношения с Римом, потому что именно Риму обязана своим процветанием. Однако, её внешняя политика ещё находится под надзором римских префектов.
Все эти новые для неё сведения Валерия почерпнула из рассказов Дитриха.
Капитан был сдержанным человеком но, исполняя просьбу княгини, рассказывал, что знал. Охотно делился сведениями о родной стране и людях, с которыми вскоре Валерии придётся общаться.
В одну из ночей, когда караван перевалил горный массив и путь вниз оказался не менее трудным, чем восхождение, а потому на отдыхе все спали крепким сном; Валерия проснулась в смутной тревоге. Прислушалась, всё было спокойно. Тихо. Лишь на вершинах, оставленных далеко позади, гулял ветер и потому казалось, кто-то разговаривает громким шёпотом. Позвала горничную, та отозвалась и через мгновение вышла проверить караулы.
Вернувшись сообщила, что всё в полном порядке, часовые на местах, а вахтенный офицер как раз проверяет посты.
-Зря послушались мы главного немца, - пожаловалась она. - Сейчас бы отдыхали в гостинице. Тепло. Удобства. -
Действительно, Дит настоял, что бы путешественники безостановочно проходили мимо гостиниц, которых на военной дороге было немало. Обычно, в них и жили проезжающие путешественники или купцы. Но осторожный немец посчитал, что гостиницы могут быть ловушками для случайных путешественников. Кто знает, какие связи у здешних хозяев с бродягами гор?
Германцы оснащены добротно. В экипировку входили даже палатки для солдат. Но Дитрих решил этот вопрос и для остальных; в предгорьях, у одного из проходящих караванов были куплены тёплые палатки, приспособленные для житья на открытой продуваемой всеми ветрами местности.
В них и разместились женщины и дети. Вполне сносно. Маленькая металлическая печь прекрасно обогревала, а ветер при всём своём старании никак не мог проникнуть внутрь, за полог. Выходить из такой палатки на мороз было делом серьёзным. Валерия и в себе ощущала нежелание покидать её по утрам.
Возмущались проводники. Они требовали, чтобы стоянки были обязательно в районе селений и в гостиницах.
Дитрих пожимал плечами, не обращая на провожатых никакого внимания.
Выгнал нескольких проводников, к которым перестал испытывать доверие.
К Валерии подошла одна из мамок-нянек, сказала, что проводники требуют доплаты, ибо вот уже три ночи подряд они без тёплой ночёвки и ужина. Валерия согласилась выдать им наградные но, против оказался Дит.
Объяснил, что нельзя идти "на поводу" у шарамыжников. Наличие больших денег лишь обостряют отношения. Нет денег! И весь разговор. Уговор дороже!
Но Валерия не согласилась. Своей властью из своих средств выдала несколько золотых империалов. Проводники раскланялись и попятились вон из палатки.
- Ну вот, теперь все довольны - весело сказала Валерия, когда кони италийских егерей начали подниматься вверх по дороге в сторону перевала.
За пологом свистал ветер. Рядом вздыхала горничная.
- Свитит,как мой Сартр. Мой бывший жених. Он столько раз вызывал меня свистом на свидание, что я и во сне помню все переливы его художественного свиста.
И где же твой Сартр? - спросила любопытствуя княгиня, разве он не ждёт тебя в родной деревне?
- Что вы, ваша светлость, отвечала горничная. Мы люди городские. И мать моя городской житель. Отец ремесленник.
А Сартр служил в армии. Он ходил на Иерусалим с Титом Веспассианом, дослужился до сержанта. Потом всё пошло на перекосяк. Сартр был уволен со службы. Уехал на заработки. Не знаю куда. Собралась компания таких же обиженных и уехали. Может на юг, а может на Восток...
Туда где можно хорошие деньги заработать. Конечно, не в Германию.
Вновь раздался свист, теперь гораздо ближе. Женщины замолчали.
Без предупреждения в палатку вошёл Дитрих.
Как выдохнул: - собирайтесь, быстро. Садитесь в коляски. Вокруг лагеря слоняются какие-то люди. Я приказал занять оборону и выдвинул посты. Мы должны срочно уехать.
Чтобы горные люди, кем бы они не были, не сразу сообразили что к чему.
Женщины стали собираться. Горничные хватали узлы, что-то запихивали в них, но Валерия как окаменела. Её посадили в коляску и лошади тронулись. Рысью ехать под гору опасно, нужно притормаживать, коляски всё-таки покатились довольно быстро.
Впереди скакали несколько групп по десять всадников. Позади отряд прикрывал арьергард из тяжеловооружённых всадников. Наметился рассвет. Но рассвет не прояснил обстановки, наоборот, сгустился туман, который обволок все придорожные впадины и взгорки.
По крайней мере, бандиты, если они прячутся в горах, не смогут вести прицельный огонь. Нужно быстрее выйти из тесных объятий гор и спуститься в долину. Там, в долине, горные племена не посмеют нас тронуть. Ближайшая гостиница в четырёх часах пути. Там же военный пост. Нам повезёт, если встретится патруль. Но в такой туман вряд ли командиры выведут своих солдат из укрытий.
Слова Дитриха несколько успокоили Валерию и в то же время дали пищу для размышлений. А что если бандиты встретят их внизу? Зачем им нападать здесь, в горах, где никто никого не видит и можно только пугать... Там внизу нет тумана. А горы остаются и легко напасть с высоты?
Как жаль, что она не военный человек! Её ум не прост, изворотлив, а в военном деле, по крайней мере, она слышала такое, изворотливость ума явный признак полководческого таланта.
Действительно, несколько часов они спускались по дороге в абсолютной тишине. К этому времени туман рассеялся, он ещё висел хлопьями на острых выступах скал, но дорога и ближайшие горы вырисовывались чётко.
Воздух утренний был так чист, что увеличивал изображения, приближая их как минимум вдвое.
Вон, пробежала лисица, как будто выскочила из под копыт конников. На самом деле до неё было более трёхсот метров. Дитрих ехал с группой конной разведки впереди. Когда крыша гостиницы была уже видна, когда до неё осталось не более часа хорошей езды. Он вдруг, поднял руку, движение прекратилось.
Тот час, на ближайшие скалы, полезли спешившиеся немецкие гренадёры, чтобы осмотреть округу.
Не хорошо. - громко и зло сказала горничная. - Похоже мы готовимся к отражению атаки. -
Дитрих подскакал к экипажу Валерии.
-Всем выйти! - закричал он тоном не терпящим возражения. - Всем выйти наружу! - Женщины, дети, обслуживающий персонал заполнили ущелье. Дитрих и его помощники отводили людей в укрытия, которых в этом месте оказалось более чем достаточно.
- Если бы мы спустились в долину нам всем могла быть крышка, - поняла Валерия.
Десять конников, что возглавляли разведку, поскакали вперёд подняв над головой пики. Их остановил ливень стрел.
Бой принимал затяжной характер. Бандиты предприняли вылазку, но были отогнаны. Главного не сумели добиться нападающие: не состоялся эффект внезапности. Опытны были германцы и осторожны.
Теперь вся надежда разбойников на длительную осаду, на то, что скоро закончатся боеприпасы у осаждённых. Что из долины не придёт к ним помощь.
Имитировали нападение и уходили. Дит приказал воздерживаться от напрасной траты боезаряда, ожидать настоящего штурма.
Сражение могло перерасти в рукопашную схватку, разбойники многочисленны.
Валерия потребовала лук и стрелы, ей было отказано. Тогда она попыталась украсть у одного из воинов копьё, но тот так дико закричал на неё, что Валерия испугалась.
Теперь все окрестные скальные образования были заняты гренадёрами. Бандиты сообразив, что караван не станет прорываться в долину, а попытается отсидеться в укрытиях, вынуждены были начать передвижения. используя укрытия, камни и кусты, которые тут в изобилии находились.
Наконец, Дит подал команду и несколько воинов, прикрывшись большими щитами, стали продвигаться по дороге в сторону нападающих. В них полетели камни. Большие камни не достигали цели, а малые причиняли малый вред. Когда солдаты подошли ближе, человек пятьдесят разбойников, с ужасными криками бросились на германцев. Но встречены были ударами копий.
Дитрих связав несколько повозок вместе, погнал лошадей. Переднему коню, привязали толстый брус под коленями. В момент, когда лошади почти достигли толпы нападавших, брус подтянули, конь упал, телеги сбились в кучу, опрокинулись, основательно помяв и разбросав вокруг десятки человеческих тел.
В тот же момент из долины послышался звук трубы и стук лезвий мечей о металлические щиты. Это патруль, обнаружив скопище горцев, вызвал подкрепление. Римская полукогорта поднималась навстречу каравану.
Разбегающиеся разбойники, как лисицы, вскарабкивались на гребни скал, стараясь скрыться, исчезнуть.
- Можно считать неприятности исчерпанными - сказал Дит, подъезжая к коляске Прусской княгини. Караван достиг укрепрайона и начальник форта был предтавлен Дитрихом Валерии.
-
Дитрих пожал руку старому офицеру воину и раскрыл кошель.
- Это вам от хозяина торгового дома Прус и Флавий, -
- он насыпал две полные пригоршни империалов в шлём капитана. Старик растрогался.
Схватили свистуна. Им оказался бывшим горничной Валерии.
Разбойников казнили без суда и следствия, горничная кинулась в ноги Валерии, а Валерия, в свою очередь упросила Дитриха и тот, рассказав старому капитану историю любви двух незадачливых молодых людей, добился прощения для незадачливого свистуна.
Лошадей заменили, караван выступил дальше. Скоро они прибыли в факторию, где их приняли с распростёртыми объятиями. Долго расспрашивали, горестно вздыхали, ходили по пятам, выполняя поручения и даже прихоти горничных.
Из отряда Дитриха погибли десять человек. Их положили на повозки и Дит сказал, что похоронят их, как только нога лошади его, ступит на германскую землю.
Но пришлось это сделать много раньше. По причинам естественным. Пригревало солнце,наступала альпийская весна.
Кладбище немцев в Италике было заметно не одну сотню лет. Потом холмики сравнялись. Надгробья исчезли. Крестьяне вспахали эту землю, не задумываясь над тем, кто и по какой причине был похоронен в этой земле.