Единственно от чего я тебя отговариваю - не играть в открытую ни с кем. Особенно с аристократами. И, ещё: рабы. Бесправные, забитые, униженные.
Запомни, рабы твой резерв. Свобода для них больше, чем хлеб. Дай глоток свободы и патриции, и плебс будут сметены с лица земли ураганом рабочей власти. Возглавить этот ураган сможет далеко не всякий политик. Потому до тебя и после тебя не найдутся желающие играть со стихией.
Нерон, вдруг, вспомнил руки Сенеки шарящие по его телу. Впрочем, он никогда этого не забывал. Такова была традиция передачи мудрости. Ученик спал с учителем.
- Дай Веста,викторию над христианами!
- Пока Сенека союзник.
Ведь именно он подсказал пути укрепления власти и способы подавления инакомыслия. Впрочем до этого при желании Нерон мог додуматься и сам.
- И вот учитель отставлен.
Сенека понимал, что время больших перемен требует больших жертв. Бывшие друзья молодого самодержца пополняли ряды оппозиции. Они наивно полагали, что их наперсник, товарищ юношеских увлечений, всё тот же, если не считать малого - тиары на голове. Старый философ знал, власть - худшее из зол, потому что власть и агнца наделяет волчьими клыками.
Однажды попав в оппозицию, выйти из неё можно лишь вперёд ногами. Политика - наука коварная. Она из десятка тысяч случайностей выбирает наименее закономерные и потому, в политике всегда больше случайных людей, нежели того заслуживающих.
Справедливая оппозиция, впрочем двигающая прогресс, никогда не становится правящей оппозицией. Она всегда на вторых ролях.
Приходя к власти тираны обнаруживают, что прогрессивное движение оказывается им мешает. Мешает устойчивому застойному существованию тирании. Всякий тиран хочет быть вечным тираном. Государство как таковое, лишь питательная среда их тирании. Достигнув абсолютизма тирану уже некуда больше двигаться. Выше только Бог, остальное либо оппозиция, либо соседи окопавшиеся в своих границах.
Первый путь - уничтожение собственной оппозиции, желательно физическое. Второй путь - нападение на соседей.
Своя оппозиция всего лишь лёгкое недомогание. Соседи - затяжная болезнь, питающая внутреннего врага.
Руководитель государства вставший на путь подавления инакомыслия, становится винтиком запущенного им безжалостного механизма. Причём винтиком наименее жизнеспособным. Потому что тиранами становятся, как правило, люди малодушные, если не сказать трусливые, Они могут пожирать своих оппонентов только с помощью механизма подавления и тогда молоху уже мало обычных жертв. Он перемалывает кости не спрашивая правой или не правой стороне они принадлежат.
- Но Сенека оставался в дружеских отношениях с Агриппиной, матерью Нерона. Она была верна старому философу. Путь который они прошли вместе от низов иерархической лестницы до высшей ступени что-то значил. Она не могла вот так, из-за ничего, поссориться с тем, кто огромными трудами привёл её к желанной цели.
Молодо-зелено. Кто не ошибался, тот ошибётся. Ошибки неизбежны. Но кто ошибался мало, тот более надёжный партнёр. Лошади на скачках выигрывают и проигрывают, но побеждают одни и те же. Сенека был лидером. Агриппина продолжала на него ставить.
- Агриппина послала нарочного к Сенеке. Она извещала философа,что Нерон затевает новую акцию по отношению к ближайшим соратникам. Первые жертвы: в приложенном списке. Первым в списке значился Сенека, четвёртым Лукан.
- Молодой император продолжил "славную" традицию своих предшественников. Уничтожая оппонента, он физически уничтожал и то окружение, которое питало его врага. А в окружение входили в первую очередь родственники и друзья.
- От Агриппины Сенека узнаёт , что Лукан в невменяемом состоянии / в чашу с вином была подмешена сильная доза настойки белены/ вышвырнут на улицу и сейчас находится в полицейском участке.
- Сенека едет в управление по охране порядка, получает разрешение и освобождает бедного Лукана. Тот ещё под сильным воздействием наркотика, но уже беспокоится о жене и просит Сенеку помочь добраться до дома.
- Дома они не застают Валерии. Слуги говорят, что она не появлялась с тех пор, как уехала с хозяином во дворец. Лукан в отчаянии. Он хочет сейчас же бежать к Нерону и требовать прекратить бесчестие.
Он начал прозревать. Только теперь он понял, что былая любовь юного Нерона оставила след и след привёл его вновь к женщине. Он трясёт Сенеку и кричит, что Валерия на пятом месяце беременности, что если с ней что-нибудь случится, он убьёт тирана. Переждав буйный припадок поэта Сенека объясняет, что Нерон теперь для них недостижим.
- На следующий день они оба едут в парламент, но там уже сидят другие люди, которые смеются над Сенекой , а на Лукана смотрят презрительно и торжествующе.
- Сенека говорит им:
- сегодня ваш час. Ваш час, который вам кажется вечностью. Как вы ошибаетесь! Осталось немного. Всего ничего. А так как вы ничтожны, то и смерть ваша будет неинтересной никому. Вас просто бросят в яму, как падший скот.-
- Обежав все инстанции, оббив все пороги, отстучав в запертые перед ним двери, Лукан садится за стол и пишет новую обличительную поэму в которой бичует тиранию и как венец деспотизма называет время диктатора Нерона, временем антихриста.
- Почему именно антихриста?
Язычник Лукан обращается к наболевшему вопросу. Тема христинства стала злободневной. Император объявил христианству войну не на жизнь, а на смерть и теперь для Лукана всё что хорошо деспоту, плохо для народа.
- Он пишет:
Вот звезда скатилась к нам с небес...
Шапка снега низвернулась с гор...
Голова на плахе... и топор...
Да из глаз тирана смотрит бес.
Спас Христа растёт уже во мгле.
Всё от Бога: праведность и грех...
Миг. И мир разделан под орех,
Дьяволом сидящим на игле -
Сводником площадной тирании.
Нам желает дать последний бой...
Но Иисус пожертвовал собой,
Чтобы стал свободным ГРАЖДАНИН.
Лес рубят - щепки летят. - зло отшучивался Нерон, когда немногие из приближённых, ещё способных говорить правду, осторожно высказывались по поводу ареста то одного, то другого высокопоставленного или известного лица.
Диктатор не любил вопросов на эту тему. Другое дело тема народа. О народе Нерон может говорить часами. Привлекательность народных масс для Нерона была в том, что массы эти не имели определённого лица. А раз нет лица, значит нет и характера.
Народ имел к диктатору лишь два требования: хлеба и зрелищ. И то и другое имелось в избытке. Рим ограбил половину мира и был в состоянии давать неимущим бесплатный хлеб и бесплатные зрелища.
Теперь именем народа Нерон манипулировал как хотел. Народ соглашался, тем более та его часть, которая вышла из рабов. Эти были наиболее стойкими приверженцами режима, поскольку если прочие, кто ухудшил своё материальное положение, кто улучшил, незначительно, а рабы получив свободу, получили весь мир.
Они восторженно ликовали, именно они абсолютным большинством вручили неограниченную власть диктатору.
Наиспособнейшие занимали места в парламенте, правительстве, армии и прочих учреждениях государственной власти. При ком другом рабы так жили!
Потому Нерон считал их не просто союзниками, а своим ударным резервом. Рабы в течении суток могли дать императору десять легионов бойцов, тем более что доступ к оружию был в руках их главнокомандующего.
Народ мне доверил...-
Народ меня предупредил-...
Низкий поклон моему народу-...
Да, здравствует народ!-...
Народ дал мне власть, чтобы я охранял его интересы ...-
Вот ниболее употребительные сочетания слов в речах трибуна и властителя. И если в юности Нерон играя в театральных постановках выбивал себе роли как минимум патрициев, то теперь всё изменилось, до наоборот.
Играя в пьесах новых драматургов он обязательно выбирал для себя героев, выходцев из народа. Желательно бывших рабов, вождей из низов, тем самым заигрывая с самыми низменными инстинктами толпы.
Он окружил себя людьми из народа. В лице этих людей он мог общаться с народом ежедневно. И он уже думал, что всё знает про народ, так ему и говорили. С некоторых пор он уверился, что народ и он, Нерон, - едины.
- Я и народ;
Народ сказал - Нерон сделал;
Пусть скажет своё слово народ - а Нерон исполнит;
Народ млел и визжал от восторга , когда в городах и весях зачитывались указы императора. Молох народа требовал зрелищ. Нерон давал эти зрелища. Молох народа требовал крови и Нерон давал народу вволю напиться вражеской крови. Когда поутихли страсти и старый парламент перестал существовать, началась плановая охота на христиан. Запылали кресты, на которых сжигались преступники,
На арены цирков выгоняли женщин и детей, спускали на них озверевших от голода собак или диких хищников.
Христиан вычищали под гребёнку. Специально для низов комиссия нравов создавала кодекс " гражданина империи" в котором прописывались все возможные нарушения за которые народ мог бы наказать провинившихся.
Самыми тяжёлыми преступлениями считалось проявить неуважение к имени народа и к имени императора. Но если император имел имя собственное, то такового у народа не было и оттого народ оказался не вполне защищённым.
Многие из обличающих деспотизм Нерона заменяли слово: народ, словом, толпа. Комиссия нравов постановила дать народу имя собственное. По всей стране активно функционировал Советы. Советы рабов. Советы крестьян, Советы вольноотпущенников и даже Советы латифундистов. На которых решались местные вопросы.
Поэтому впервые народ получил вполне заслуженное имя и стал называться Советским народом. Теперь никто уже не имел права говоря о народе упускать приставку: советский.
Героем поэмы Лукана:" Антихрист" впервые стал не обезличенный народ, а народ Советский, возглавляемый вождём народа деспотом Нероном.
К Иоанну подошли несколько человек из тех заключённых, которые закончили свой трудовой день. Геон сын Тимона , республиканец, автор нескольких статей с критикой методов правления;
от императора Гая Юлия Цезаря Августа / Октавиана /, сына божественного, Отца Отечества, до Клавдия, солдатского любимца, расширившего границы империи и усыновившего сына Агриппины, Нерона.
Труды Геона вызвали явное неудовольствие всё более входящего в образ тирана самодержца. Да и почитатели божественного Августа / имя Августа затем носили все правители империи, означало оно "возвеличенный божеством,"/ были ещё живы и вели активную политическую игру, оставаясь ярыми приверженцами бывшего принцепса /первого/ среди равных.
Бат, сын известного всему Риму Архилоха, сторонника крупного землевладения, апологета рабства, прославившегося тем, что за всю свою жизнь, а он прожил без малого девяносто лет, не отпустив на свободу ни одного раба.
Бат пошёл дальше отца. Он не признал квоты Великого Августа на обязательный отпуск на волю ежегодно ста молодых людей. Не подчинился Клавдию который постоянно требовал пополнений в легионы сражающиеся за интересы империи на многих фронтах.
Клавдий разрешил вольноотпущенникам принимать римское гражданство и открыл им двери к военной карьере. Рабы толпами повалили в армию.
Нерон окончательно освободил рабов и теперь каждый из них мог делать карьеру в любой области. Препятствий не было.
Бат окружил свои поместья деревянным дрекольем, опутанным колючей проволокой и призвал галлов. За хорошую плату они согласились охранять, а при необходимости и оборонять поместье. Многие десятки рабов были убиты при попытке к бегству.
Десять когорт послал Нерон чтобы умиротворить "бешенного" Бата.
Сражение произошло и центурии отступили. Обороняющихся было гораздо меньше, но в вооружении они превосходили наступающих.
Да и главнокомандующий Vaterlanda допустил крупную ошибку. Правда ошибка не могла быть большой, потому что события происходили на местном уровне, но для Нерона всё имело значение. Он был Августом.
Поэтому сменив начальника отряда он умыл руки. Желая преподать военные азы молодым легионерам, натолкнулся на превосходный военный опыт наёмников.
Галлы славились сноровкой, выносливостью. В единоборстве им не было равных.
Кроме того, Бат, служивший когда-то в легионах Клавдия, имел представление о оборонительных боях. Он приказал возвести фортификации, а именно валы, завалы и другие земляные постройки, которые мешали бы противнику проникнуть на частную территорию принадлежащую фамилии Архилохов.
Схоронившись в глубоких ячейках галлы легко выдерживали шквал камней и дротиков, выпущенных руками легионеров. Когда же римляне шли на приступ их встречала стена каменных ядер и железных стрел.
Бат с помощью нескольких рабов, один из них был талантливым изобретателем-самоучкой, построили метательные агрегаты. Большие и малые барабаны с лопатками, расположенными веером вдоль крутяшейся части.
В большой жёлоб заранее набрасывались камни округлой формы, приблизительно одинаковой величины. Барабаны взводили. Взводимой пружиной служила металлическая полоса толщиною в ствол десятилетнего кипариса. Она дожималась верхней частью, металлическим рычагом, почти до земли и крепилась специальным штеком.
Вынутой из гнезда штек, освобождал пружинящую полосу и барабан начинал бешенное врашение. Лопатки захватывали булыжники и силой выбрасывали в сторону нападавших.
Конструкция не совершенная, но подхваченный лопаткой камень поражал человека уже на расстоянии двухсот шагов.
Разъярённый Нерон обвинив в отсутствии профессионализма нижних начальников, обратился за помощью к соседям-кочевникам. Империя покупала у кочевников скот на мясо.
Кочевники терпели бедствие. Скота было много, пастбища истощались и предложение Нерона пришлось как нельзя кстати. Пути следования на бойни Рима были проложены по латифундиям Архилохов. Быки подгоняемые копьями и шипами, привязанными к хвостам, неслись как бешенные. Они смели галлов, сломали машины, втоптали в землю людей и постройки.
Бат был схвачен. Его поместья конфискованы и пошли в уплату ущерба, нанесённого империи и на оплату мяса заготовленного у кочевников.
Бат пользовался особым уважением на каторге. Этот человек не имевший друзей, военной силы и тыла, смело выступил против тирании и дал ей бой. Пусть неудачный, но даже сама попытка выглядела убедительной и многообещающей.
Всякий республиканец теперь понимал, что объединись народ, тирания в лице империи падёт.
Нерон был Августом, но не был политиком в той степени в какой им был Октавиан. Гай Юлий Цезарь никогда не отрекался от республики. Он всегда заявлял, что он республиканец по духу, что империя лишь средство сплочения перед угрозой из вне. Он заседая в Сенате принимал решения, а когда и не заседал, первое слово всё равно было за ним.
Он напоминал аристократам, что именно они сделали его единоличным правителем и ставил им это в вину. Однажды он даже заплакал, когда женщина, случайно прорвавшаяся через кольцо телохранителей бросила ему в лицо: тиран!
Он приказал не трогать её и встав перед ней на колени заплакал". С этого момента я больше не Цезарь," - бросил он в толпу. И действительно хотел снять с себя полномочия. Но Сенат и народ встали как один на его сторону И даже соседи прислали делегации с просьбами ничего не менять, ибо они связывали своё благополучие с благополучием Рима.