А скажи - ка Кирюша, - обратился Брежнев к Константину Мазурову, который нервно возился с ружьём, досылая в ствол охотничьи патроны, идущие на перекос, оттого ствол и не ложился в замок.
- Где это ты так "ловко" научился владеть оружием?
- А Вы уж приметили, Леонид Ильич
- Хе-хе! Ещё прозываешься, заслуженным партизаном.
-
- Тов. Генеральный секретарь, вгоняете меня в краску. Война - то, другое дело и иное там оружие. Во время войны я и в танке сиживал, и в одиночку, из сорокопятки, шпарил по фашистам; было, прижали они нас к болоту, люди полегли, единицы ушли по гати.
А сорокопятка?
Потонула, Леонид Ильич.
М-да! - хмыкнул Брежнев.- Никакой ответственности у тебя за технику. А я тебя на ответственную должность выдвинул.
Надо будет ещё раз хорошенько подумать. Ведь по совести вы, партизаны, всегда были оборотнями. Немец жмёт, вы в хаты и за женские юбки хватаетесь. Мол, мирные люди.
А мы жмём фашиста, когда наступают армии советские, откуда вы и в таких количествах тогда берётесь? Не иначе как из подполья. В Минске, слышал, и Партизанский проспект есть?
Есть Леонид Ильич.
Вот и я говорю, сколько же предательской сволочи в партизанах оказалось! До сих пор органы копают, откапывают, из подполий вытаскивают.
Знаю, Леонид Ильич. Мы и сами старательно работаем в этом направлении.
Плохо работаете. Покрываете свояков, родственников. В правительстве вашем сплошная семейственность, не хорошо это. М-да...
Вы нам, белорусам не доверяете, Леонид Ильич. А мы всегда были и будем преданы русскому народу и Советской власти.
Преданность и предательство из одного корня. Как отличишь, хорошее от плохого, когда, на первый взгляд, ничего такого не заметно. Вот Иосиф Виссарионович берёзовой метлой мёл свои кадры. И выметал дочиста. Не промахивался. А, Никитка Хрущёв оборзел вообще, никого из хороших людей вокруг себя не замечал, ни в кого не верил.
Горлопан и дурак. Аджубея, татарского прохвоста, пригрел. Тот хорошую, нужную газету "Известия" в бульварную газетёнку превратил. Позор.
Я, другой человек, я из другого теста. Я, прекратил импорт руководящих кадров в суверенную Белоруссию из России. Я, тебя посадил Первым секретарём, вот тебе я как раз и поверил. Ты первый из белорусов на этой высокой должности после бесконечной череды хрущёвских наместников: Патоличев. Земянин. Гусаров...
Я тебе доверился, белорусу. Я, на тебя поставил, на белоруса. Ты молодой. Умный.
Спасибо Леонид Ильич. Я вам за это по гроб благодарен.
По гроб не нужно благодарить. Благодари по жизни. Работай! Дай - ка сюда!
- И он почти вырвал из рук Мазурова, двухстволку. Ковырнул то ли отвёрткой, то ли шилом. Замок щёлкнул. Брежнев вскинул приклад к плечу и выстрелил в чёрную ворону, что, нахохлившись, сидела на вершине разлапистой, заснеженной ёлки.
Не попал. Но два чёрных пера, кружась, всё же опускались на снег.
Скажу, чтоб тебе подобрали нашу, тульскую. А эта "немка", фригидна.
Он вернул Мазурову ружьё и вдруг засмеялся долго, скрипуче и задиристо.
Мазуров удивлённо вскинул глаза.
Леонид Ильич подмигивал левым глазом и смешно, не в лад, вздрагивал мохнатыми молдавскими бровями.
А, что Трофимович, как тебе немки в сорок пятом году показались? Ну, как женщины? Мне, всё больше, фригидные попадались. Водку жрут, и не пьянеют. Телом сухие.
Наши бабы соками исходят, когда их лапают, а шлюхи немецкие, как мёртвые.
Что возразишь мне?
Мазуров набрал в лёгкие, побольше, морозного воздуха и, выдохнув его резко, не согласился с Леонидом Ильичом.
Леонид Ильич, война; бабы от страха так. Вот такая реакция у них. Страх их скукожил. В приципе, немецкие женщины очень даже сексуальны. В Германии традиция такая, там девочки лет в десять-двенадцать женщинами становятся. Никто их не принуждает. Была бы собственная инициатива и желание.
Вот мы им покажем желание. Поработают на соцлагерь, и забудут, о желаниях.
Помолчав: Небось, и ты девочек пробовал?
Так вы ж меня под суд отдадите, если признаюсь.
Раз тебя поставил главой республики, то не отдам. Я и сам грешен. М-да...
Знаешь, зачем тебя на охоту пригласил?
Никак нет, Леонид Ильич!
Но мыслью задаёшься?
Теряюсь в догадках.
Ты мне нравишься. Обстоятельный мужик. С юмором. Меня понимаешь.
Что тебе в провинции сидеть. Собирай манатки и, в Москву. Хорошие люди здесь нужны.
Крамола в Кремле силу набирает. Поможешь мне бить доморощенных негодяев. У меня мало спецов по партизанщине. Ты, и будешь двигать этот процесс.
Построишь в Москве мой "Партизанский проспект".
Что молчишь?
Леонид Ильич! Вас слушаю. Как прикажете.
То-то и оно. Прикажу.
Кого за себя оставишь?
Мазуров мельком посмотрел в лицо Брежнева. Под мохнатыми бровями как будто сами по себе жили осмысленно два осторожных, глаза, огоньки их взглядов не казались опасными и страшными, скорее добродушными и насмешливыми.
Кирилл помнил, ему рассказывали, как страшно было зависимым людям смотреть в глаза Сталину.
Жёлтый, змеиный взгляд доморощенного генералиссимуса, гипнотизировал и, не дай бог, человек не поддавался этому гипнозу, он тут же мог быть превращён в жертву, участь которой, бесповоротно решалась в момент, пока закрывалась за выходящим, массивная дверь кабинета.
Я, думаю, оставить за себя Машерова Петра Мироновича. Он справится. Хороший хозяйственник. Предан как гражданин коммунистическим идеалам. Отличился на партийной, хозяйственной и других работах...
Машерова? - Удивился Брежнев. - Мне докладывали, что он еврей.
Леонид Ильич! Евреи положительно себя зарекомендовали в Великую Отечественную. В нём и белорусская кровь течёт.
Да... Наверное... Самодержавие напаскудило.
Селили пришлых жидов, по окраинам России, они и сотворили то, что сотворили.
Ты сам-то Мазуров, случаем не еврей?
Ну, что Вы Леонид Ильич! Я, из мазуриков, тех французских доходяг, что едва убрались из России. А мой пра - пра - дед, так и осел навечно, в деревне Рудня.
Это хорошо, что из французов. История России - история мира. История побед и поражений, и бесконечного смешения рас в единый народ.
Однако время диктует свои правила. Время принимать беженцев и время избавляться от них.
Евреи - народ, возмущающий спокойствие любой страны. Кто бы их, когда бы их не принимал в своё лоно, они находят способ хорошенько обосрать всех своих бдагодетелей, и, обобрав до нитки, обратить события в свою пользу.
Что Машеров из евреев, не секрет. Потому за ним нужен глаз и глаз. Сейчас, он верный марксист, сталинец, а завтра, поручиться сложно будет. Начнёт людей баламутить и что мне тогда, прикажете делать? Гнать его и его единомышленников за порог?
У нас другой обетованной Земли кроме Сибири нет. Сибирь - это всё что мы можем пришлым предложить.
Но раз мой друг, Кирюша считает, что Машеров - лучшая кандидатура, то так тому и быть.
Поступай, как мне сказал. Учти только, вся ответственность на тебе. Предупреди Машерова, что за малейшие отступления от линии партии, буду строго взыскивать.
А вообще... с ним, можно разговаривать как мужик с мужиком? За стаканом, там, посидеть? На охоту смотаться?
Я откровенно Вам, как на духу скажу, Леонид Ильич, в этом он нам не компания. Шутки юморные плохо понимает. С девками, не гуляет. Строг, иные говорят, даже зол. Но исполнителен, послушен, в меру инициативен. Любит покрасоваться перед толпой. Из рамок не выходит.
О, это самое главное. И чтоб в дальнейшем не выходил.
А что не пьёт и не гуляет, бог ему судья. Ему же хуже. Так что Кирюща, получай моё благословение. Указ в администрации подписан.
Такой разговор состоялся между Первым секретарём Коммунистической партии Белоруссии и любимцем партии Леонидом Ильичом Брежневым, заядлым охотником, ловеласом, рассказчиком анекдотов, в том числе о самом себе.
Пётр Миронович Машеров появился на свет в 18 году, в разгар глухой заснеженной зимы в деревне Ширки.
В автобиографиях он по повелению времени и примеру многих других хитроумных людей, не писал о себе полной правды. Да и зачем? Сын за грехи отца не отвечает! Но так сказано в писании. А вот коммунисты - большевики "заветов" ни старых, ни новых не признают.
У большевиков свой закон. Беззаконие. Или скажем так, круговая порука; за оставление места, за перемену места, за поругание места или недовольство местом, одно наказание - смерть.
Советская власть, власть интернациональная, во главу политического угла, она ставила происхождение наднациональное, то есть классовое, которое, естественно, должно быть рабочекрестьянским, никаким другим, иначе никуда не двинешься. Какой уж тогда карьерный рост?
С детства, Пётр уяснил для себя этот постулат. Думай что хочешь, но про себя, вслух не высказывайся, поступай, только так, как тебе велят.
Это попы, про совесть, каркают с амвона, а сами пьют и гуляют. Что говорить о простых гражданах? Их совесть - Партия.
Как Коммунистической Партии нужно, так и должен поступать и действовать, любой гражданин социалистической страны.
Много раз слышал он от соседей -злопыхателей, что дед его бывший владелец корчмы, хорошо нажился на "монополке", но так же делали и все остальные евреи в округе, загнанные самодержавием в глухие белорусские и украинские деревни.
Спасибо родителям, дали образование, хотя и писались крестьянами. Пётр помнил наставления матери: "сынок, никогда не высовывайся. Не поднимайся над людьми. Будь как все. Живи в массе. Масса прокормит.
Всякому человеку, хоть раз в жизни, судьба отпускает шанс. Вот тут нужно не проспать, не проморгать, не уподобиться лобковой вши, а ухватить птицу счастья за хвост, тогда мир откроет перед тобой свои заветные кладовые".
Трудно спорить с матерью. Это, как спорить с жизнью. Наверняка проиграешь.
Пришло время, он поступил и закончил пединститут. Преподавал.
Тут война.
Пришли фашисты. Паспортов не спрашивали. Анкетки не читали, в автобиографиях не копались. Они ставили людей в многочисленные шеренги, между рядами ходили подлюки - предатели, на кого показывали, того выводили из строя и тут же, за конюшней или телятником, хлопали из своих короткоствольных карабинов.
У немцев план на выявление евреев. А как их выявить, когда они все записаны белорусскими крестьянами.
Тогда принюхивались. Белорусы - бульбяшники, от них парным молоком и варёной картошкой пахнет. Бульба с маслицем, с молочком, сырники из бульбяного пюре со сметаной. Все запахи пищи простые, обыденные, житейские. Таким запахом пропахла вся Белорусская земля.
А еврей, хоть он и белорусский еврей, но без куринной ножки, без фирменных приправ, и специй жить не может, за стол не сядет. Национальная кухня и выдавала происхождение человека, который из евреев. Смотришь, одного вывели из строя, другого, третьего.
Немцы смеются, мол, фюрер правду говорил, что Белоруссия - еврейская обетованная земля. Разве есть в Белоруссии города, где евреев нет?
Таким образом, Пётр Миронович потерял многих, ближайших и далёких родственников. Именно, с тех пор, он с величайшим презрением относился к птичьему мясу. Особенно к куринному. Понимал, что это абсурд, но вот, угнездился в душе страх. С этих же пор, он брезговал и приправами, боялся запахов.
Работал Пётр Миронович по шестнадцать часов в день. Теперь он занимал высший пост в республике. Он мог легко влиять на судьбы людей, мог развивать или загонять в тупик любую идею, за исключением идеи генеральной, то есть марксистской, не мог лишь преодолеть своего собственного еврейского запаха. Ночами просыпался в кошмаре. Видел и чувствовал, как шуцман дотрагивается до него, как втягивает ноздрями его запахи и радостно улыбаясь, пятернёй хватает за шиворот, тащит к омёту.
Знает, что всё брехня, что всё самовнушение, а всё же...
Уставая на работе как ломовая лошадь, он ложился отдыхать, и, тот час впадал в полуобморочное состояние.
Работа стала для него биологической необходимостью, и защитой, для чувственной, легко ранимой души.
Как белорус, он любил свой народ и ненавидел фашистов.
Как еврей, он никогда не принадлежал своему народу, но был солидарен с ним, потому что народ белорусский кормил его и не отдал на заклание врагу. А еврейский народ вложил в его сознание гордый свободный ген независимости и одержимости правдой.
Машеров сражался с фашизмом самозабвенно, целенаправленно. Организовывал, направлял инертные массы местных жителей на ожесточённое сопротивление. Он делал то, что делали все евреи испокон веков.
В Вавилоне евреи, дрались против Ниневии. Потому что "Вавилонское пленение" уровняло их в правах с коренными жителями.
В Египте евреи дрались против Вавилона, потому что Египет наградил их должностями, городами и селениями, возвеличил их, наградил по заслугам.
В Риме, они дрались с Египтянами, потому что Рим любил роскошь, а роскошь ему могли дать только евреи.
В Византии евреи дрались с Римом, потому что "Стоящая напротив" "визави", - империя, - дело их рук, и их Бога, Иисуса Христа.
Когда Византия перестала слушаться евреев, они ослабили её и, принесли христианство на скифские земли, купив местных вождей, вооружив их и обучив современному бою.
Так и возникла Россия. Потом Московия. Потом боярство ( в переводе с еврейского "боярин" - хозяин).
Когда монголоид Иван 4, безумный, придурковатый, полумонгол, полускиф, обрушил на еврейские головы силу предательскую, что образовалась из грамотной среды боярских управляющих, бывших дворников, потом (дворян), то бояре боролись за свои права и им удалось привели к власти мудрого из мудрейших людей своего времени, Бориса Годунова, укрепившего Русь и сделавшего Русь, Великой державой Евроазии.
Быть евреем в этом мире нелегко. Когда государства слабеют, а люди беднеют, глупость и самодурство начинают править миром.
Тогда евреи оказываются нужными людьми. Их ценят, приглашают, заманивают, дают должности, осыпают льготами, поступают так, как поступил фараон с Иосифом, умаляя остаться, принять верховодство над страной в трудный час и править Египтом.
Но лишь жизнь выправляется, а реки невзгод, возвращаются в берега свои, евреи становятся врагами "Отечества".
Их инициатива начинает мешать всем, утомлять всех, вызывать озлобление, а потом выливается во всеобщую ненависть.
Сказано: от любви до ненависти - один шаг.
Машеров принял власть в трудное время. Исполинская Россия качалась на слабых "глиняных" ногах. Втянувшись в гонку вооружений, СССР переоценил собственные силы. Понукая и осыпая плетьми бока лошади, под названием народ, высшая власть уже не могла резво скакать, выезжая на энтузиазме масс.
На энтузиазме можно построить Магнитку, Днепрогэс; реализовать космические амбиции, доставшиеся вместе с гениальными умами от самодержавия, но дальше... Что дальше?
Продолжать удивлять мир освоением заброшенных и целинных земель! Бесконечно эксплуатировать до полного разрушения станочный парк, как тот, что бросила бежавшая из страны буржуазия в 18 году, так и тот, что оставила в качестве хлама, России Америка, в 1945 году, понимавшая, что прогресс не стоит на месте; что хлам не двигает прогресс, только утяжеляет процесс движения по восходящей.
Партия и правительство СССР, толкнули народы на путь окольный, далёкий от прогресса, где Сизифов труд, стал мерой качества "коммунистического" труда, не определяющего ничего и не дающего никаких преимуществ социалистическому строю, кроме возможности трудного и бесперспективного выживания, вскарабкивания наверх и скатывания вниз.
Все эти "ньюансы" социалистической экономики, очень хорошо понимал Пётр Миронович Машеров. Но понимать, не значит менять.
Революционный путь чрезвычайно опасен. "Всякая революция - путь в деградацию".
Что-то менять нужно. Необходимо.
Как донести эту мысль до Генерального секретаря.
Машерову, хотелось верить, что "царь" ничего не знает. Ни о чём не догадывается. Что приближённые скрывают от "царя" истинное состояние дел. Что крах государства - дело времени. Что нынче репрессиями мало кого запугаешь. Что диссиденты плодятся как вши на теле. Чем больше грязи, тем сильнее ест вша.
Запад, по всякой мелочи перетряхивает ношеное бельё советской элиты.
Порочная, глупая, жадная, алкаголезависимая Галина Брежнева смешит всю Европу.
Советская армия ворует, пропивает, проедает, изощряется в невежестве и разгильдяйстве.
Органы КГБ занимаются выяснением отношений между своими и чужими ведомствами.
Министерства торговли превратились в левитов, носятся с ковчегом, в котором пустота, и умудряются торговать этой пустотой, с немалой для себя выгодой.
После очередной охоты, когда Пётр Миронович, всё же, согласившись на уговоры Мазурова, поучаствовать в шабаше партийной верхушки, приехал в Москву, Брежнев радушно его принял. Даже позволил поносить за собой своё охотничье ружьё.
Скоро Машеров, избирается кандидатом в члены ЦК Политбюро СССР.
Но это последний его карьерный рост. Членом ЦК ему уже не быть, потому что, всё ярче начинает блистать его политическая звезда. Потому что Белоруссия начинает выгодно отличаться от других Советских республик.
Она становится сборочным конвейером Советского Союза. Человеческий ресурс Белоруссии здоровый, образованный, небогатый, но стремящийся улучшить свой быт и потому "горящий" на работе, не сопоставим с "пьяной" Россией, живущей за счёт недр и других богатств регионов.
Беларусь, где фашист вырезал каждого четвёртого жителя, не плачет над каждой "ямой", не получает от поверженной Германии контрибуции, она мобилизуется и работает, работает, работает.
Деревня наполняет людьми пустынные после войны города и люди очень довольны новыми преобразованиями и повышением своего статуса.
Но прибыль, огромная, постоянно изымается у белорусов, делится между республиками Среднего Востока, ничего не отчисляющих в бюджет, но славящих Брежнева. Его семью. Его сподвижников.
Лидеры этих республик заполняют вакантные места в политбюро, в правительстве, за обеденными столами в квартире Брежневых.
Разговор с Леонидом Ильичом всё же состоялся.
Пётр Миронович вынужден был соответствовать принятым нормам поведения и на отдыхе, и на службе. Он не мог поступить так, как скажем, поступали лидеры африканских стран, которые бесцеремонно обходились с Леонидом Ильичом, похлопывая панибратски генерального секретаря по спине или по плечу.
Им, нищим, терять было нечего, а приобретали они весь мир.
Селаскес лез на трибуну мавзолея и грозил оттуда американцам рукой Москвы.
Другой, такой же головорез, приглашённый на заседание политбюро, четыре часа кружил на автомашине по Красной площади, а, попав на заседание полтора часа ругал запутанные улицы Москвы, Политбюро, брежневских помощников и благословлял просторы Ливийской пустыни.
И все просили денег. Денег и современного оружия.
Мазуров, в последний раз предупредил Петра Мироновича, чтобы он не заходил слишком далеко в своих соображениях, по вопросу демократизации советского общества.
Знаешь, - говорил он, - в последнее время Брежнев заболел маниакальной любовью к самодержавной власти. Ему хором поют о его непогрешимости и исключительности, и Рашидов, и Кунаев, и Алиев и прочие. Старику это нравится.
Он начинает с подозрением посматривать на тех, кто выпадает из общего сценария.
Будь сдержанным.
И Алиев, и Рашидов - опытные заговорщики. Они никчемные политики, но проворные ворюги, и никудышные хозяйственники. Но от них веет восточным гостеприимством, радушием.
Галка Брежнева от них без ума. Всё это "черножопое" многообразие делает вид, что Брежневы умны и очень дальновидны.
Галка опасная женщина, но далеко не Екатерина Вторая. Та убила мужа, талантливого преобразователя России. Что ей церковь, что Бог?
Но она выдвигала, а не задвигала таланты. Находилась в постоянном поиске путей, по которым, за её идеями, тащилась вся безграмотная рабская Россия.
Галка крепка "гусиной" гузкой, и те, кто умеют эту гузку измочалить, весьма добросовестно, сегодня вполне могут решить судьбу России, в выгодном, но не для России ключе.
Машеров пожаловался старшему другу:
- Пойми Кирилл, перейдена граница всякой дозволенности. Сегодня уже не я решаю вопросы развития Белоруссии, вопросы снабжения страны, а неведомые никому, московские чиновники, на которых нет никакой управы.
Посмотри в кадровые структуры "главнефтепрдукта". Там же, через строчку "Алиевы".
Сколько их, Алиевых, в Азербайджане?
Все в Москве, при портфелях, как Иосифовы собратья, Я же, связан по рукам и ногам. Не могу, не в силах выбить даже договорные предоплаченные поставки нефти на Ново - Полоцкий комбинат.
С Полоцком, всё ясно.
Азербайджанская мафия проводила изыскания так, чтобы нефть вовсе не нашли в Белоруссии или нашли то, что Белоруссии не нужно. Полоцк добывает парафин вместо нефти и в таких объёмах, что если из парафина сделать свечи и окрутить ими земной шар по всем параллелям и меридианам, не нужно вовсе тогда заниматься атомной энергетикой.
Свечи осветят всю планету.
А что с продуктами для населения? Выгребают так, что и "колобку" не скрыться. По сусекам мыши только.
В Белоруссии всё же лучше, чем даже у прибалтов. Дальний Восток нищ. Средняя полоса России доведена до отчаяния. Север гол. Народ промышляет воровством, перепродажей ворованного. Пьянство достигло устрашаемых размеров.
Ещё десятка два лет и россияне вымрут. Кто работать тогда будет? Гостарбайтеры?
Но мы не Германия, не Франция. Или обойдёмся собственными силами?
В торговле вор на воре. Мне докладывают, что мздоимство введено в государственную систему. Внизу собирают "грязные деньги " и отправляют наверх.
Как такое терпеть! Нужно прекращать подобное "распределение".
Мазуров укоризненно покачал головой.
Пётр, Пётр. Покатится твоя головушка...
1978 год. К.Т. Мазурова снимают с должности, в связи с выходом на пенсию.
- Ну, вот, сказала супруга, мужу Петру Мироновичу, - нет у тебя теперь покровителя. Надейся на себя и береги свои тылы. Только они теперь опора твоя.
Пётр Миронович и прежде, надеялся в основном на себя. На свою изворотливость. На поддержку народа. Он не прерывал с народом связи. Часто выезжал на места, решал, казалось бы, не решаемые вопросы. Его часто видели на строящихся объектах, в колхозах, на предприятиях.
В других советских республиках люди громко задавали вопросы, почему в Белоруссии есть продукты, а у них нет. Почему в Белоруссии спокойно, а у них разгул хулиганства и бандитизма?
Личность Машерова становилась узнаваемой, почти легендарной.
Пётр Миронович подобрал неплохую команду единомышленников. В команде каждый отвечал за порученное ему дело, за себя, за того, кто справа от тебя находится и слева.
Думающие, талантливые, грамотные люди, прикрывали тылы и вели переговоры, по всем параметрам с сопредельшиками, почти так, как когда-то они ходили в разведку.
КГБ Белоруссии не противопоставляло себя московскому КГБ, и всё же являлось достаточно самостоятельной организацией, чтобы в первую очередь подчиняться Машерову, а потом уже Москве.
Пётр Миронович отслеживал ситуацию, выстраивал политические взаимоотношения так, чтобы вовремя суметь повлиять на события или же не допустить их вовсе.
Люди просились на приём к Машерову, веря, что только он может защитить их от самоуправства чиновников и других лихоимцев. Однако система взяточничества, выстроенная Москвой, оказалась на редкость неуязвимой.
Глава республики не мог самостоятельно назначить не только министра торговли, но даже директора универмага. На должностях сидели родственники родственников и крепко держались друг за друга. Показатели убытков предприятий торговли и питания росли. Прибыль исчезала в ворохах бумаг, на которых стояли грифы секретно и печати высоких московских инстанций.
Доложили, что Сурганов, Фёдор Анисимович, каким-то образом снабжается из Витебской области. Из колхоза "Имени 22 партсъезда". В то время как, Пётр Миронович строго преследовал всякое мздоимство на местах.
Провели расследование. Председатель колхоза по фамилии Пуговка, показал, что знает Сурганова давно, и сам Сурганову лично известен. Возникла между ними деловая связь. И Пуговка, теперь, как хороший связной, поставлял семье Сургановых свинину, говядину, зерновые, плодоовощные по их заказу, в любое время года, в любой час.
Сурганов его очень ценит, потому что, он, Пуговка, никогда не нарушал договорённостей. Что продукты от него экологически чистые, а денег он не брал, потому что оплачивал из собственного кармана, то есть колхоз оплачивал. Действительно в бухгалтерии, что в деревне Бабичи, у деревни Микулино, что в Витебской области, Узреченского района были найдены какие-то расписки, записки, определить по которым ничего нельзя. Малограмотный председатель, умел расписываться, но читал с трудом.
Пётр Миронович пригласил Сурганова.
Тот немало лет проработал в Москве на высоких должностях. Машеров, почти что, его выдвиженец. Поэтому Сурганов ничего и ни кого не боялся. Его прежний, революционный опыт давал ему преимущество в разговоре и независимость от не в меру дотошного, въедливого Машерова.
"Ты Пётр не зарывайся. На кого руку поднимаешь? Да, я всегда отоваривался из этого колхоза. Я и сам с Витибщины. Мне вот так нравится жить. И в Москве, когда там работал, тоже ел нашу, белорусскую пищу. Как видишь, от народа и от традиций, не отрывался. Всё пополам. Всё от сердца и для души".
Всё-таки появилась разгромная статья в "Труде", была такая газета союзного значения.
Где председателя Пуговку, выводили на чистую воду как мистификатора трудовых показателей.
Припоминали ему и другие грехи. Сотрудничество с "самоховой", такой пронемецкой "самообороной", чуть ли не сотрудничество и с немецкой военной разведкой...
Но Сурганов вмешался, а Пётр Миронович махнул рукой и скоро появилась другая статья, где Сурганов называет председателя Пуговку Героем трудовых будней и заявляет: Эта "пуговка", крепко пришита к Советской власти.
Фёдор Анисимович оказался прав. Товарищ Пуговка, до конца дней своих не расставался с партийной службой. Даже вышедши на пенсию, продолжал служить швейцаром в районном комитете КПСС.
Так болтунам "отрубили" языки и поставили точку в очередной попытке власти наказать взяточников и мздоимцев в своих партийных рядах.
Сурганов оценил скромную помощь Машерова и всегда защищал Петра Мироновича, аргументируя это тем, что с Машеровым можно работать, причём работать успешно.
Не имея возможности, слишком часто общаться с заслуженным партизанским активом, Пётр Миронович организовал в некой квартире явку. Совершенно в духе партизанской традиции. Показав удостоверение, можно было пройти в заповедные комнаты, где на столах стояли яства.
В то время яствами было всё. Особенно привлекала красная рыба, чёрная и красная икра, телячьи отбивные, иногда паровые котлетки из поросятины.
Естественно водочка. Коньячок КВ, другого пойла здесь не держали. Но и ОС не подавали, не по рангу.
Приходили "батьки", партизанские, их "сынки", в чине военного времени не меньше полковника, расслаблялись до падения риз, затем развозились по квартирам.
Машерову указали на недопустимость подобной партизанщины, на слухи, на недовольство рабочего класса, но прекратить вот так сразу Пётр Миронович не мог и потому приказал для начала урезать роскошество, а потом и вообще свёл гульбу к штатным фронтовым сто граммам.
Среди прочих посещал эту квартиру и Крушинский Алексей Степанович. Бывший начальник разведки у Константина Заслонова. Небольшой, невзрачный человек, с бегающими глазами, дрожащими слегка руками, но не то ранений, а уже от послевоенного пьянства.
Очень любил выпить Алексей Степанович. В своё время этот хитроумный мужик придумывал такие "шахматные" операции, что немцы постоянно попадались в расставленные заслоновцами силки.
Была назначена цена за его голову. Найдены и арестованы его жена и малолетние дети. Фашисты поставили одно условие:
Крушинский должен выйти из подполья и сдаться. В противном случае его семья будет безжалостно уничтожена.
Алексей Степанович был удручён. К. Заслонов сказал: Тебе решать, Алексей. Война продолжается. Немцы обещают тебе сохранить жизнь, если выйдешь из леса. Но гарантирует ли сама жизнь тебе жизнь? Думаю, тут гарантий от немцев быть не может.
Выйдешь - воздвигнем монумент твоему благородству. Останешься с нами, - не осудим.