|
|
||
Все пройдет - и надежды на грош не взойдет,
Все, что ты накопил, ни за грош пропадет.
Если ты не поделишься вовремя с другом -
Все твое достоянье врагу отойдет.
Омар Хайям
Музыка Дебюсси, мягко вплетаясь в мысли Остина Сэммза, практически заглушала мерный стук колес Восточного Экспресса. Вальяжно развалившись на обитом синим ситцем диване, он предавался воспоминаниям.
В купе он был один. Несмотря на то, что он специально заказал такое место, в любом случае одиночество ему гарантировалось - во всем поезде едва ли больше пятнадцати пассажиров. Это все больше любители старины - обычные люди предпочитали монорельс. А для Сэммза Восточный Экспресс - одна из немногих вещей, оставшихся на Земле неизменными.
"Я - Мафусаил. - горькие мысли занимали весь ум Сэммза. - Я смешной выходец из прошлого, пускай страшного и героического. Я - неандерталец, который сосредоточенно пыхтит над каменным топором, хотя у других уже есть стальные. "
Сэммз посмотрел в окно. Вьюга и метель, наверное, ветер дико воет. В стекле отразилось лицо молодого человека, лоб которого избороздили морщины преждевременного знания. "Лицо юноши. - печально подумал Сэммз. - А кто поверит, скажи я, что мне четыреста с лишним лет. "
Когда-то ему нравилась история о Рип Ван Винкле. Он всегда спрашивал себя: "Как это, проснуться и узнать, что прошло целых двадцать лет. Что он чувствовал?" И страстно хотел оказаться на его месте. Судьба с присущим ей чувством юмора исполнила его желание, увеличив срок в двадцать раз.
Четыре столетия назад он был лучшим из лучших среди космолетчиков, которого выбрали для почетной миссии - он должен был лететь к созвездию Змееносца, где была обнаружена разумная жизнь. Неизвестные космические братья землян звали к объединению. И Совет Земли решил послать туда корабль. Честь пилотировать его, а также представлять Человечество перед неведомой расой и выпала Сэммзу. Он был высокообразован, имел две докторские и профессорскую степень. И вместе с тем ему не было и тридцати. Он был гением.
"А теперь. . . теперь студент-троечник больше меня знает. " - невесело подумал Сэммз.
Его выбрали оба суперкомпьютера - Женевский и Кратера Тихо - совершенно независимо друг от друга. Вся Земля гордилась им. Даже невеста Джулиана, понимавшая, что это значит - разлука навек, была счастлива.
Корабль-посланник был самым последним достижением науки - похожий на серебряную птицу, способный достичь четверти скорости света. И название было ему под стать - "Гиперион" - имя древнего титана, всесжигающей солнечной стихии. Банки данных корабля были заполнены величайшими культурными ценностями: музыкой, жемчужинами мировой литературы, голографическими изображениями скульптур и ювелирных изделий, точными репродукциями шедевров живописи. Эдакий островок культуры среди ледяной пустоты космоса. Была собрана и помещена в хранилище данных самая исчерпывающая информация о развитии науки и техники.
"Теперь это все устарело. - думал Сэммз. - За время полета наука сделала гигантский шаг, в искусстве открыли новые измерения. Культура преобразилась. . . да что там преобразилась, поднялась до немыслимых вершин. "
Все время полета Сэммз должен был находиться в криогенной фуге. Это четыреста лет по времени Земли. В то время над человечеством все еще висел дамоклов меч самоуничтожения и Совет Земли хотел сохранить хотя бы память о земной культуре.
"Это не идет ни в какое сравнение с сингулярными двигателями, дерзко попирающими все законы релятивистской физики. - невольно восхитился Сэммз. - А заикнись я о конфликте с Юпитерианскими Лунами, мне рассмеются в лицо. Откуда мы могли знать, что конфликт сам собой исчерпается через год. А спустя еще десятилетие был изобретен сингулярный двигатель. "
"Гиперион" обнаружили только через четыре столетия на внешней орбите системы звезды, к которой он направлялся. Когда Сэммза вывели из фуги, его охватил шок. Он очутился в совершенно чуждом ему мире. И почти сразу почувствовал на своей шкуре, что такое комплекс неполноценности. Он воображал себя пигмеем, стоящим рядом с гигантом, повелевающим огнем и молнией. И хотя гигант был к нему благосклонен, хотя это было то же самое земное человечество, он его боялся. Известия о ом, что человечество расселилось по всей спиральной ветви и о том, что можно жить до трехсот лет еще не так повлияли на него. В депрессию он впал тогда, когда увидел новые достижения науки, необыкновенно красивое, но непонятное искусство. Он ощутил себя никуда не годным и никому не нужным.
Сэммз захотел на Землю. Домой. Ему предложили ехать по Сети. Он, естественно, полюбопытствовал, как это, по Сети. Ответ поверг его в полный нокаут.
В его голове просто не укладывалось, как это можно вынуть из человека душу ( они называли это "личностная матрица" ), передать по Сети, а потом воплотить в теле биоробота-синтезоида, притом даже необязательно человекообразного.
Он отказался. Старый списанный рейдер "Веспасиан", шедший на Землю, чтобы стать очередным экспонатом Музея Космоплавания ( интересно, "Гиперион" тоже там? ), доставил его в Лондонский Космопорт.
Рейдер пришел как раз за неделю до Рождества,Кто-то посоветовал Сэммзу ехать в Киев на Фестиваль. Он купил билет на Восточный Экспресс. На монорельсе ехать не захотел, ему хотелось побыть в пускай иллюзорном, но все же прошлом.
Музыка Дебюсси смолкла. Дверь открылась и в купе заглянул проводник в униформе образца начала XX века.
- Прошу пана до виходу. - с поклоном сказал он на чистом украин- ском языке. - Ми пiд'iжджаемо до Киева.
Сэммз знал семь языков, в том числе и этот. Но даже если бы он его не знал, он бы понял, что проводник от него хочет. "Проводники одинаковы везде. " - подумал он.
Вещей при Сэммзе было мало, и все они легко умещались во внутренний карман просторного черного плаща. Не теряя времени даром, он вышел в тамбур.
Восточный Экспресс медленно сбавлял ход. Наконец, он совсем остановился и Сэммз сошел на закрытый перрон. Все было освещено желтоватым светом архаичных электрических фонарей, оформленных как еще более старые газовые.
Первый этаж вокзала тоже был старым. Огромный холл, освещенный вычурной люстрой под самым потолком. Замысловатая лепнина и отделка "под золото". Здесь царила атмосфера старины.
- Будто в девятнадцатом веке. - прошептал Сэммз.
Он отыскал лестницу на второй этаж и поднялся туда. В глаза ударил яркий свет люминофоров, освещавший вокзал монорельсовых поездов. Здесь многолюдно, и каждый - в своем, необычном костюме. Стены ежеминутно изменяют свой рисунок. А прямо в воздухе посреди зала висят голографические часы, отсчитывающие время до Рождества и начала Фестиваля.
Сэммз направился к стоянке флайеров, над которой на трех языках: на английском, украинском и Универсальном было написано "Такси".
Около будки сетевой связи Сэммз увидел чужака-фейроллианина. Опасливо попятился и обошел его стороной, при этом ухитрившись столкнуться с симпатичной блондинкой с большими зелеными глазами. "Мой Бог, до чего же она похожа на Джулиану!" - ошарашенно подумал Сэммз, рассыпаясь в извинениях.
- Ничего-ничего. - приветливо улыбнулась девушка. - С Рождеством Христовым!
Сэммз рассеянно пожелал ей того же и даже махнул рукой в знак прощания. Он сел в ближайший флайер и приказал роботу-пилоту:
Похожий на вертолет, флайер легко поднялся в воздух и направился го-восточной части Киева. Сэммз приник к иллюминатору. Хотелось увидеть, каким стал Киев за время его четырехсотлетнего сна.
Он был в Киеве тогда, в далеком XXI веке. Ему запомнились коробки спальных районов, полуветхие хрущобы и старинные дома в центре. Только вот Киево-Печерскую Лавру не успел посетить.
Теперь Киев неузнаваемо изменился. Центр не изменился, новым был только небоскреб ветки Галактической Сети, возвышавшийся над всем городом. А "коробки" и "хрущобы" пропали, как будто их и не было. Вместо них - праздник архитектурной фантазии. Инопланетные и новые земные технологии помогли реализовать самые смелые проекты. И считанные единицы одинаковых домов.
Мосты через Днепр исчезли. Не все, а только те, которые не представляли исторической ценности. Их заменили линии монорельса. А над самой рекой. . . У Сэммза даже перехватило дух. Прямо в воздухе висело похожее на кубок строение. "Электростанция. " - пронеслось у него в голове, когда он увидел энергетические линии, расходящиеся во все стороны от "ножки". - Но термоядерный реактор нельзя ставить так близко от жилых районов. "
-
Тогда что же это? - невольно вырвалось у Сэммза.
- Узел энерготрансформации. - любезным тоном ответил робот- таксист.
- Он получает от спутника солнечную энергию в виде узкого микроволнового луча и трансформирует ее в приемлемый для приборов вид.
- В вас заложена такая информация? - изумился Сэммз.
- Нет, сэр. Но я запросил Сеть. - ответил робот. - В меня заложено стремление ответить на любой вопрос клиента.
Сэммз еще более укрепился в мнении, что он безнадежно устарел. В его время роботы-таксисты не умели говорить, не то, что не умели получать информацию из Сети.
В иллюминаторе появились золотые маковки Киево-Печерской Лавры. Он отчетливо различал все строения этого комплекса, даже Успенский Собор был восстановлен. А рядом совсем необычные строения. "Странные очертания,- подумал Сэммз. - Больше похожи на иррациональные пейзажи космоса. " Но знак Креста указывал на то, что эти строения - часть Лавры. Сэммз приказал пилоту посадить такси рядом с самым вычурным из них.
- Мне ждать вас? - вежливо осведомился таксист.
- Нет-нет. - поспешно ответил Сэммз. - Можете быть свободны.
Такси лавно взмыло в воздух и вскоре исчезло из виду. Преодолевая неловкость и весьма странное ощущение, будто ноги приросли к земле, Сэммз вошел в переливающееся всеми цветами радуги прекрасное здание с символом Креста над вычурной аркой входа.
Это была церковь. На стенах и на потолке фрески, написанные удивительно яркими и реальными красками. Громадный, до самого верха куполообразного потолка, иконостас. Лики святых на иконах были объемными. Казалось, не их изображения, а они сами присутствуют в этом соборе. А подставки для свеч остались неизменными.
Пройдя немного дальше по направлению к алтарю, Сэммз заметил невероятную вещь. Фрески на стенах и потолке были живыми. Они двигались, воспроизводя самые разные библейские сюжеты, и были такими же реальными, как сама жизнь.
Сэммз покачал головой. Даже церковь изменилась за время его отсутствия. "А может, это не христианская церковь, - испугался Сэммз. - Может, это какая-то секта. " Сектантов Сэммз не любил. Что это такое он знал не понаслышке. Он с содроганием вспомнил историю "Белого Братства", ставшую хрестоматийной.
Бесшумно подошел священник.
- Чем я могу помочь, сын мой. - глубокий бас огромного с окладистой бородой попа, похожего на отца Тука из баллад о Робин Гуде, вызвал такое эхо, что Сэммз даже подпрыгнул от неожиданности.
- Скажите... это христианская церковь. - срывающимся голосом сказал Остин.
- Разумеется, сын мой. - захохотал священник. - Православная церковь, а я - отец Григорий.
- Все... так изменилось... - прошептал Сэммз. - Я думал, только здесь все осталось прежним.
- Все течет, все изменяется. - сказал отец Григорий. - Изменяется даже церковь. Она консервативна и изменяется очень медленно, ибо не имеет права на ошибку. Но все же - взгляните вокруг, выйдите наружу и посмотрите на храм.
Священник обвел широким жестом все вокруг. И Сэммз внезапно понял, что несмотря на странный и, на первый взгляд, шокирующий внешний вид, внутри осталась все та же святая Церковь. Только собор строили люди, по-другому воспринимавшими мир. И картины рисовали люди, представлявшие святых не так, как богомазы далекого средневековья. А внутренний смысл всего этого остался прежним. Знакомый запах ладана. Полумрак, освещаемый не люминофорами, но множеством свечей. И лик Христа, будто выступающий из картины и говорящий: "Ты не покинут. Ты не один. Доверься Мне, и Я поведу тебя вперед. "
- Я хочу побыть один. - попросил Сэммз. Священник тихо ушел, шурша рясой.
Сэммз взял свечку со столика при входе и аккуратно укрепил ее перед иконой Святого Апостола Павла. Он даже не сознавал, почему выбрал именно этого святого. Просто показалось, что Павел чем-то ближе ему, чем кто-нибудь иной. Он тоже был послан в чуждый ему мир. Но он нашел в себе силы отбросить уже сформировавшиеся привычки и традиции и отправиться туда, где он был нужен.
Свеча горела ровно и ярко. Сэммзу вспомнилась мать. Она всегда ему говорила, что если пламя ровное, то святой благосклонен. И боль начала уходить. В этом здании, более чуждом его восприятию, чем любое другое строение этого времени, он ощутил покой.
Он постоял еще немного и отошел к входу, не отрывая взгляда от чистого пламени свечи. Возле входа стояла лавка. Сэммз присел на ее край, абсолютно не замечая человека, сидящего на другом конце скамьи.
- Приятно видеть родственную душу. - послышался приятный голос с неуловимым акцентом. - Я думал, только у меня есть привычка перед Фестивалем сидеть здесь.
У входа царили сумерки, и собеседник был практически невидим. Впрочем, Сэммза это нисколько не беспокоило. Впервые за то недолгое время, которое провел в этом странном и непостижимом времени, ему нужен был кто-нибудь, с кем можно поговорить.
- Я просто зашел, чтобы успокоиться. - тихо сказал Сэммз. - У меня... хм... несчастье.
- Это хорошее место. - согласился невидимый собеседник. - Я тоже, хоть и не христианин, прихожу сюда, если мне плохо. Здесь особая аура. - Некто немного помолчал. - Вам, землянам, нужно гордиться тем, что у вас есть. Вашей духовностью... Обычаями... Кстати, я объездил всю Сеть, но ничего, подобного Фестивалю, не видел.
Сэммз только теперь понял, что рядом с ним чужак. По его спине пробежал холодок. Сказывалось вдолбленное с детства утверждение "марсиане нам враждебны".
Чужак придвинулся ближе. Сэммз поднял глаза и посмотрел на его лицо, больше не укрытое под серым одеялом сумерек. Высокий благородный лоб. Зеленая шерсть, заменяющая фейроллианам волосы, спускалась по затылку и исчезала под украшенным позументом воротником. Открытый взгляд глаз цвета расплавленного золота. Чужак излучал дружелюбие.
- Меня зовут Майар. - фейроллианин протянул Сэммзу тонкокостную руку. - Я посол Фейроллианского Союза на Земле.
Сэммз назвал свое имя и пробормотал что-то насчет большой чести. Потом поднял свою руку, которая вдруг стала чугунной, и соединил с рукой Майара. Рукопожатие было крепким и теплым. Сэммз вдруг понял, что совсем не боится фейроллианина, он оказался и в половину не так страшен, как рисовало богатое воображение Остина.
- Да бросьте. - весело сказал инопланетянин. - Сегодня - День Фестиваля. Новый Год приходит на смену Старому. Сегодня нет разницы - набоб вы, или нищий.
- Я... с далекой колонии. - замялся Сэммз, не желая говорить чужаку о своих душевных терзаниях. - Имею довольно смутное представление о Фестивале.
Майар от души рассмеялся.
- Вот уж не думал, что буду рассказывать Человеку о только его расе рисущем обычае. Вы, наверное, с Диких Миров. Я еще не встречал такого человека, который бы не слышал о Фестивале.
Сэммз пробормотал что-то невразумительное. Он покраснел от стыда. Та его часть, которая постоянно талдычила "Ты хуже всех", вновь начинала его грызть.
- Не стыдитесь. - положил руку на плечо Сэммзу инопланетянин. - Вы попали по нужному адресу. Я все вам покажу. Вы ведь идете на процессию?
- Наверное. - пожал плечами Сэммз. - Только я хотел бы еще немного здесь посидеть. На праздник с кислой миной не ходят.
Инопланетянин понимающе улыбнулся.
- Тогда я пойду. - сказал он. - Если надумаете, приходите туда, где самое интересное. Там поблизости и я.
Майар встал, церемонно поклонился в знак прощания и тихо удалился.
Сэммз вновь остался наедине со своими мыслями. Снова окинул взглядом церковь. Даже Старая Земля изменилась. А он думал найти здесь убежище от неумолимой реальности. Тут его посетила странная шальная мысль. А что если... Ведь он в детстве зачитывался фантастикой. Мечтал попасть в будущее, или хотя бы одним глазком заглянуть в него.
Нет, если Бог есть, то с чувством юмора у него все в порядке. Исполнить сразу два его самых заветных желания - пережить чувства Рип ван Винкля и попасть в будущее. Это же гремучая смесь. Она может сжечь человека, но может и зажечь в его сердце огонь познания. Сэммз почувствовал, что этот огонь разгорается в его груди и превращается в буйное неугасимое пламя. Он захотел выйти наружу и крикнуть "Я - Человек!".
Он с благодарностью вспомнил неожиданно ставшего таким близким чужака... нет, просто инопланетянина, Майара. Он говорил с ним, как с равным, как со своим современником. А значит... Значит шанс все еще есть. Он не упустил свой звездный час. Сэммз встал со скамьи и крикнул:
- Да будет так! - и многоголосое эхо повторило его крик трижды.
Ему внезапно захотелось так много сделать. Объехать всю Сеть - слава Богу, это возможно. Потом снова стать первопроходцем. Он с улыбкой вспомнил крылатые слова одного из политиканов XX века Владимира Ленина "Учиться, учиться и учиться". Что ж, в этом коммунист оказался чертовски прав. Учиться и правда никогда не поздно.
Он встал и вышел из храма, мысленно обещая вернуться сюда тогда, когда закончит все, что наметил. А Сэммз задумал множество изменений. И в первую очередь он заново откроет для себя Старую... нет, Новую Землю.
(с) Вячеслав Трухманов, январь-февраль 1998
|