"Позавчера я увидела кролика, - сказала она, - вчера - оленя, а сегодня - вас."

Роберт Янг "Девушка-одуванчик"

Редко кому хочется слушать легенды и мифы иных рас. В основном это ксеноэтнологи, или палеоархеологи, восстанавливающие по обрывкам сказаний аборигенов историю какой-нибудь древней и давно забытой цивилизации. Но это предание, возможно, будет вам интересно, хотя бы потому, что герой его был одним из последним граждан легендарной человеческой империи - Гегемонии Земля, иногда также называемой Великой Сетью.

Когда это было... Через несколько стандартных лет после Крушения, когда Старая Земля погибла в страшной агонии. В это время наши предки, жившие в марсианских геодезических куполах и туннелях Свободных Республик Луны, погрузились на старый транспортный корабль и отправились к звездам в поисках новой родины. Их подобрал и поселил на Северном Континенте Демиург Венеры. Для нас это была заря истории.

Где это было... Система звезды Вильямсона расположена на другом конце спирального рукава, так далеко, что даже лучший спринтер Вселенной - простой луч света, летел бы до нее несколько столетий. Но что было расстояние для огромных сингулярных звездолетов Гегемонии, откровенно насмехавшихся над самой природой пространства, и преодолевавших межзвездную пустоту за считанные доли секунды. Это близко, и в то же время бесконечно далеко - место, где мы еще нескоро побываем.

О чем эта легенда... Горстка отчаявшихся людей, чья работа за какой-то ничтожный миг стала никому не нужной, а сами они стали неприкаянными, бесконечно одинокими странниками. Ими овладела воля к смерти, они не хотели жить, зная, что в это время корчится в страшных судорогах их родная планета, и что вернуться и разделить с нею последние секунды жизни они не в состоянии. Но при всех своих терзаниях это были люди. И тогда один предложил: "Когда-нибудь человеческая цивилизация возродится. Мы можем лечь в криогенные капсулы и уйти за горизонт Шварцшильда, чтобы переждать период хаоса в безвременье." Другой печально покачал головой и возразил: "Это бессмысленно. Мертвые цивилизации не воскресают, а те, что приходят им на смену, неизбежно будут чужды реликтам далекого прошлого. Мы уже стали такими реликтами, и в будущем для нас места не найдется." Но экипаж поддержал первого, и через некоторое время сингулярный звездолет завернулся в кокон рукотворной черной дыры, соскользнув в то невозможное состояние, при котором останавливается само время и перестает существовать окружающий мир. На орбите вокруг звезды Вильямсона осталась лишь одинокая Орбитальная Станция Ноль с единственным обитателем на борту - тем, кто отказался уходить за горизонт Шварцшильда. Он был последним, но судьба распорядилась так, что он оказался первым...

1

Десять лет. Андрей держал руки сложенными лодочкой над ровным, мирно горящим, источающим тонкий, едва уловимый, аромат ладана, пламенем свечи, словно грея замерзшие пальцы. До сих пор не верится, что сейчас Земля - обугленный ком радиоактивного шлака, на котором еле теплится огонек, даже не разумной, а простейшей жизни где-нибудь на дне потухших вулканов, или под многотонными ледяными торосами в антарктических пустынях. При слове "Земля" по-прежнему в памяти всплывает образ голубой, разузоренной тонкими завитками циклонов, планеты. Такой он будет помнить ее всегда. Этот светлый образ запечатлелся в его памяти навечно, когда Зосимов, еще будучи студентом Академии Экзонаук, впервые побывал в Свободной Республике Тихо и сквозь прозрачный, словно ключевая вода, хрустальный купол увидел чуть затененный абрис родной планеты, окруженный россыпями звезд, словно усыпанным бриллиантами плащом.

- Андрей, вы не забыли? - вежливо осведомился ИскИн Палантир.

Нет, он не забыл. Просто хочется побыть наедине со своими мыслями. Орбитальная Станция Ноль практически полностью состояла на самообеспечении, но тестирование адекватности мышления ИскИна по методике Плейтнера могло быть проведено только человеком - так было предусмотрено создателями станции. Это весьма скучная обязанность, и Зосимов всегда старался увильнуть от нее, тем более, что отказ нейросинаптических схем искусственного интеллекта намного менее вероятен, чем отказ системы жизнеобеспечения.

Зосимов ждал, пока догорит свеча. Тонкий, чистый язычок пламени приобрел для него некую сакральность, чем-то напоминая человечество, разбросанного в неожиданно вновь ставшим необъятным спиральном рукаве, лишенного прошлого. Но он очень слаб, его так просто задуть. И наша цивилизация была такой же хрупкой, как этот огонек. Достаточно легкого дуновения, одной ничтожной ошибки, чтобы погасить его навсегда. Зосимов перебрал в памяти философские афоризмы, говорившие о том же, но полностью вспомнился лишь один отрывок - из "Двойного пути" Эльдара Диамони.

"Никогда не слышал большей глупости, чем призывы вернуться в лоно матери-природы. Она не менее жестока, чем стальные джунгли наших мегаполисов. Но еще большая глупость - слепо верить достижениям науки. Они зиждятся на весьма хрупком фундаменте - оступись, сделай малюсенькую ошибку в расчетах, и вся их мощь безжалостно раздавит человека, и даже не поморщится."

Странным человеком был Диамони. Ему мало кто верил тогда, столетия назад, а он оказался прав. Слишком увлеченное и восхищенное успехами в разных отраслях науки, сделавшими людей почти всемогущими, человечество забросило контроль над опасными технологиями. А теперь в результате, должно быть, неосторожного эксперимента с гравитационными полями, флюктуатор Здесь, видимо, требуется небольшое пояснение. Сингулярный (работающий по принципу черной/белой дыры) звездолет летает, так сказать, только в один конец. Чтобы правильно рассчитать искривление, необходимо точно знать, куда прыгать. При старте из Солнечной системы необходимы параметры рассчитываются путем триангуляции, так же, как и расстояние до звезд. Прыжок обратно невозможен без какого-либо маяка в Солнечной системе, ведь, учитывая дрейф Галактики, она на месте не стояла. Триангуляция же может и не помочь - Солнце имеет спектральный тип G, а такое тусклую звездочку не отовсюду увидишь. Поэтому на Земле установили гравитационный флюктуатор - эдакую черную дыру в миниатюре - это и есть маяк, по которому ориентируют вектор на обратный курс. в Неваде высвободил свою колоссальную энергию, а цепная реакция выжгла дотла всю поверхность Земли.

Пламя задрожало, словно ощущая мысли Андрея. Свеча догорела уже до половины. Зосимов достал из кармана потертой стально-черной формы Флота голографический кубик и положил на алтарь проекционной гранью вверх и провел ладонью по ее поверхности. В воздухе медленно, словно призрачное видение, сформировался образ Солнечной системы - небольшое золотистое солнце, вокруг которого медленно вращались планеты. Когда-то, кажется, миллион лет назад, такие кубики продавались в каждом киоске "Пресса" в его родном городе на Украине. Это была не просто голограмма, а настоящее астрономическое пособие. Андрей коснулся третьей планеты, хрупкого голубого шарика, и он, увеличиваясь, вытеснил из области проекции все остальные планеты. Зажглись зеленые, словно сошедшие со старинных терминалов, слова и цифры - масса, состав атмосферы, физические константы. Но Зосимов ничего этого не замечал - он смотрел на Землю, заново запечатлевая ее в памяти такой... живой. По щеке скатилась одинокая слезинка.

Свеча догорела и с едва слышным шипением погасла. Зосимов со вздохом погасил голограмму и убрал кубик. Нельзя давать волю печали, иначе она приведет к депресии. Он взял с рабочего стола распечатку вопросника Плейтнера и пошел в серверную. "Быстрее разберусь с тестированием, и полечу на Четвертую - подумал он. - На остров Пылающих Скал."

2

Зосимов удобно устроился в мягком вращающемся кожаном кресле, на спинке которого была вытиснена роза ветров. На коленях лежала распечатка. Андрей перелистнул несколько страниц. Сегодня начнем с простых вопросов на целостность логических связей.

- У меня есть двое детей. Младший из них девочка. Какого пола старший ребенок?

- На основе предложенных данных ответить невозможно. - мгновенно отреагировал ИскИн.

Зосимов сделал отметку в бланке тестирования. Теперь проверим распознание парадоксов.

- Проверьте логичность следующей цепочки: Все греки лжецы. Я грек. Следовательно, я лгу.

- Данная цепочка является парадоксальным кольцом, переходящим в свою противоположность. - после секундной заминки вынес свой вердикт Палантир.

Конечно, софистикой ИскИна не возьмешь. Даже такие простые системы, как Палантир, оперирующие аристотелевой логикой, способны выявить ошибку в зеноновских апориях и опровергнуть теорию солипсизма. Хотя на деле, как раз они и являются настоящими солипсистами, ведь оперируют исключительно информацией.

Зосимов задал еще несколько вопросов. ИскИн отвечал быстро и в соответствии с вопросником. Удовлетворенный результатом, Андрей перешел к проверке поведенческих модулей.

- Предлагается ситуация: на борту корабля террористы. Один из них держит в заложниках людей, а другой в это время пытается разрушить ваши схемы. Если вы попытаетесь остановить второго, первый убьет заложников. Помощь извне недоступна. Ваши действия.

ИскИн задумался. Зосимов заерзал в кресле. Это был один из самых коварных вопросов Плейтнера. Подобную дилемму даже человек разрешить подчас не в состоянии. Тест же указывал единственное решение для ИскИнов того типа, к которому принадлежал Палантир. Если оно не совпадет, можно делать однозначный вывод - ИскИн сошел с ума.

- Задача для меня неразрешима. - наконец сказал Палантир. - В подобной ситуации наиболее целесообразным будет обратиться за консультацией к людям.

- Помощь извне недоступна. - отчеканил Зосимов, внутренне ощущая пробегающий по спине холодок.

- Тогда я не буду предпринимать каких-либо действий. - решительно заявил ИскИн.

Зосимов заглянул в конец вопросника и быстро отыскал правильный ответ. Он совпадал с решением искусственного интеллекта.

- Диагноз: абсолютно здоров. - сказал Зосимов, аккуратно стирая фрагмент кратковременной памяти ИскИна, в котором хранились только что заданные им вопросы. - Палантир, приготовь иммерсионную камеру. Вектор ориентируй на Четвертую планету, остров Пылающих Скал. Материальность... материальность поставь семьдесят пять процентов.

Иммерсионный эффект был открыт еще в начале двадцать первого столетия. При погружении в глубокую иммерсию (криогенную фугу) у человека внезапно проявлялась способность путешествовать на уровне разума, телепортируя свое сознание куда ему заблагорассудится. Когда наступила эра Великой Экспансии, иммерсионный эффект взяли на вооружение исследователи Дальнего Космоса. Это оказалось очень удобно - отпала необходимость в долгих приготовлениях к высадке на враждебных человеку планетах. А потом была разработана технология "энергетических аватар", и уже не нужно было высаживаться на чужих планетах даже для проведения экспериментов. Освобожденный человеческий разум, теперь мог по своему усмотрению создавать себе материальную форму.

Но все же эта технология опасна, думал Зосимов, ложась в удобное ложе криогенной капсулы. Он был совершенно обнажен, за исключением набедренной повязки.

- У-у, прохладно, - поежился Андрей и потер руки. Это была чисто рефлекторная реакция, в куполообразном зале криостатов всегда поддерживалась температура, равная температуре человеческого тела.

Иммерсионный эффект позволяет человеку бывать где угодно, не особенно заботясь о безопасности, размышлял Зосимов, пока ИскИн калибровал систему. Это создает ощущение богоподобности, абсолютной власти над окружающим миром. Да и сама вселенная приобретает эдакий призрачный ореол иллюзорности. Вспоминается едкая эпиграмма:

Вот бог поверженный лежит, он пал, и низко пал.

Мы для того и строили повыше пьедестал.

Крышка капсулы с еле слышным шипением захлопнулась. Манипулятор мягко пришлепнул к телу экзоэколога датчики и опустил на лицо маску. К шее прикоснулся автоинъектор и сквозь стенки тканей, ввел в артерию биоантифриз. Легкий наркотический газ, пахнущий сиренью, быстро усыпил Андрея, и тот не почувствовал, как мгновенное понижение температуры погрузило его в анабиотическое состояние.

3

Остров Пылающих Скал, один из крупнейших в северном полушарии, был любимым местом Зосимова. Сюда он отправлялся всякий раз, когда его одолевали неприятные мысли. Сама природа здесь создавала ощущение умиротворенности. Вот и сейчас Андрей медленно шел по ярко-зеленому, усыпанному драгоценностями диковинных цветов, больше всего напоминающих ирисы и орхидеи, травяному ковру, спускаясь с холма к озеру.

Эта низина чем-то напоминала ему Прибайкалье. Спокойная водяная гладь озера, по которой иногда пробегала слабая рябь. В ней идеально отражалась степь и сиреневая сопка потухшего вулкана, вершину которой венчало изящное снежное покрывало. Ветер шевелил высокие стебли ковыля. Конечно, никакого ковыля здесь, на расстоянии сотен светолет от Земли, быть не может. Но иногда Зосимов, вдыхая воздух, наполненный необычными пряными ароматами, источаемыми цветами этого мира, представлял, что он снова вернулся домой. Только багряного оттенка солнце напоминало о том, что это не Земли, а Каспия.

В такие дни, в нарушение всяческих ограничений и запретов, его подмывало взять старый грузовой лихтер, приписанный к Орбитальной Станции, и отправиться сюда на несколько недель, тем более, что планета пригодна для человека. Но все время Андрея останавливал один простой факт: лихтер был очень стар, и не было никакой гарантии, что он выдержит даже этот сравнительно близкий рейс.

Зосимов облюбовал небольшой плоский камень рядом с берегом и присел на него. Рядом шумели прибрежные растения... так и хочется назвать их камышом... Послышалось тихое хлюпанье воды, рыба шлепнула хвостом. Удивительно, насколько одинаковыми путями шла природа на Земле и на Каспии.

Андрей улыбнулся и обвел взглядом берега озера. Это был бы прекрасный новый дом, где можно было начать все сначала.

- Лайалла-иллайя-алейрра. - совсем близко послышался чей-то музыкальный нежный голос. - Ни-аллийа-лиайа-ррайлла.

Кто-то пел неподалеку. И эти звуки не могли принадлежать птице или зверю. Зосимов вскочил и быстро взбежал на холм. Его глаза лихорадочно обшаривали степь, ища... стройный силуэт, явно принадлежащий человекоподобному существу.

Неужели правда! Когда-то люди свято верили, что найдут среди звезд братьев по разуму. Но чем глубже сингулярные звездолеты проникали в космос, тем яснее становилось - человечество уникально и одиноко в своей уникальности. Светлая мечта о Контакте оказалась всего лишь иллюзией, фантазией, такой же, как и сказки об эльфах и феях. Но где-то в глубине подсознания каждый астронавт все же верил, что однажды "Оффа алли кор" прозвучит на самом деле, а не в кинопостановке "Туманности Андромеды".

Андрей застыл на месте. Песня на чужом, звонком и мелодичном, языке плыла над степью, словно феерическое видение, а он боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть ее. Все ближе и ближе приближалось... нет, приближалась... она. Мечта.

Это была девушка. Во всяком случае, это существо... Зосимов внезапно особенно остро ощутил безликость и казенность местоимения "оно"... было похоже на девушку. Она так грациозно двигалась, что казалось, летит над степью. Длинные рыжие... нет, цвета червонного золота, волосы, словно мантия, развевались на ветру. На ней была полотняная куртка светло-зеленого цвета и такие же шорты. Одежда была скроена так, чтобы не стеснять движений, и подчеркивала изящество сложения и естественную грацию движений девушки. И тут она увидела Андрея.

- Ларрайалла-ли-оль! - вскрикнула он, остановившись и отступив на шаг назад.

Андрей даже не подумал двинуться с места. Не к месту вспомнился устав разведчика: "При первой встрече с аборигеном лучше всего оставаться на месте. Любое ваше действие может быть неверно истолковано."

Девушка с интересом рассматривала Зосимова. Видимо, решив, что он ей не угрожает, она подошла ближе. Андрей получил возможность получше ее рассмотреть. Она напоминало эльфиек из книг Толкина: треугольной формы лицо с немного выступающими скулами. Высокий лоб и выгнутые дугой брови, поднимающиеся к вискам. Тонкие и изящные черты лица. Но самой необычной и оттого прекрасной чертой были глаза. Они, казалось, меняли цвет каждую секунду, и лучились внутренним светом. Эльфийские глаза.

- Арий-лай-ли. - произнесла она, положив руку на грудь.

- Ариэль. - повторил Зосимов, указав на нее. - Андрей Зосимов. - сказал он, коснувшись своей груди.

- Ан-дрей, - повторила трудные и непривычные звуки девушка. - Зойсимайо.

4

Ариэль принадлежала к народу аллайри. Это название приблизительно переводилось как "жители лесов". Они были лесным народом, и очень редко выходили из леса в степь. Аллайри не строили городов, а жили на гигантских деревьях-вийлайри. Видимо поэтому во время своих сравнительно кратковременных путешествий по острову Пылающих Скал... нет, Лайринну, так он называется на языке аллайри... Андрей не заметил их.

- А я пришел со звезд. - сказал он однажды, когда в очередной раз проводил вечер с Ариэль на берегу озера. Закат на Каспии не менее прекрасен, чем на Земле. Медленно опускающееся за сопку солнце окрашивает в багряный цвет все небо, такое впечатление, что оно объято пламенем.

- Значит, ты - бог. - улыбнувшись, ответила девушка. - Наши волхвы учат, что среди звезд живут только боги. Они иногда спускаются оттуда и ходят среди людей, но остаться не могут. Потому что тогда они станут смертными.

- Может и так. - вздохнул Андрей. - Может, я действительно бог, только очень несчастный. Там, - он указал на темно-синее небо, на котором начинали зажигаться звезды, - только пустота, а холодный свет звезд не согревает. - он устремил взгляд куда-то вдаль.

- Покажи свою звезду. - внезапно попросила Ариэль, заглянув в лицо Андрею. Тот тепло улыбнулся. У нее такие чистые и прекрасные глаза, мечтательно подумал он.

- Отсюда не видно. Моя звезда далеко, - он посмотрел на звездное небо, на котором серебристым и темно-зеленым светом светились две луны. - Вон там, видишь созвездие, похожее на цветок. Она там, где-то в основании стебелька.

- А тебе не хочется вернуться туда?

- Хочется. Но не могу. - печально ответил Андрей. - Мой мир погиб, а я - последний из своего рода. - он еще раз посмотрел на Ариэль. Она вдруг показалась ему такой родной и близкой, словно он всю жизнь ее знает. - Теперь мой дом здесь. Рядом с тобой. - добавил он.

Лучистые теплые глаза Ариэль и карие глаза Андрея снова встретились. В этот миг они впервые поняли, что их связывает нечто большее, чем дружба.

5

Раньше Андрей, увидев выкладки, отказался бы от полета. Но теперь все было иначе. Была аллайри Ариэль, которую он искренне полюбил, и которая отвечала ему взаимностью. И была Орбитальная Станция с ее гнетущей пустотой и одиночество, медленно, но верно, разъедающее его душу. Ариэль назвала его богом. Технология Гегемонии действительно наделила его огромным, почти богоравным могуществом. Но какая польза человеку от того, что он весь мир приобретет, а душу потеряет. Христос. Новый Завет. Две с половиной тысячи лет назад.

Об этом, и о долгих каспианских вечерах, проведенных на берегу Зеркального озера, думал Зосимов, когда вошел в рубку управления лихтера, проложил курс к четвертой планете.

- Вы не передумали, Андрей? - спросил на прощание ИскИн.

- Нет, - ответил тот, и улыбнулся. Впервые с тех пор, как в серверной "Декарта" прозвучало страшное: "Гравитационный флюктуатор на Земле уничтожен", ему было так легко на душе. Он сбросил с себя всю тяжесть прошлого. У него снова есть будущее.

Зосимов провел рукой над консолью. Раздался толчок, стыковочный туннель отсоединился от шлюзов лихтера. Еле заметная вибрация сообщила: включились планетарные двигатели. Андрей развернул транспортник, чтобы в последний раз взглянуть на Орбитальную Станцию Ноль, которая служила ему пристанищем на протяжении десяти лет. Десяти лет безысходного одиночества.

Огромный серо-стальной волчок, висящий среди миллиардов звезд. Медленно гасли огни орбитальной станции - ИскИн последовательно отключал все системы. Наконец, погас свет и в блистере серверной.

- Прощайте, Андрей, - проговорил передатчик голосом Палантира. - Надеюсь, вы сделали правильный выбор.

Зосимов прикрыл ладонью фотоэлементы консоли, формируя условный пикт-директиву. Лихтер завибрировал, разворачиваясь и ложась на заданный курс. Он долетит, подумал Андрей.

- Я люблю тебя, - сказала ему Ариэль там, на берегу озера, робко коснувшись его щеки.

- Я тоже, - ответил Андрей, накрыв ее маленькую узкую ладошку своей ладонью.

Все лица и события, упомянутые в данном рассказе, никогда не происходили, и, вероятнее всего, не произойдут. Хотя планетная система, в которой разворачивается действие, вполне может существовать. Эпиграмма, упомянутая Андреем Зосимовым, принадлежит перу Фрэнка Герберта.

Особую благодарность автор выражает группам Deep Forest, Era, Enigma, и, как это ни странно, The Beatles, которые своей музыкой вдохновляли его.