51
Костыль.
Трендю ни о чем, немного отвлекаю Костыля от разных ненужных
мыслей, но по мере удаления от Аэропорта чувствую, как все больше и
больше напрягается его и без того твердая, как камень-гранит, туша.
Сомнения гложут тупую башку. Hаконец Костыль не выдерживает,
энергично колышет могучим торсом, и, бесцеремонно отодвигая, вжимая
меня в дверцу машины, распахивает свой безразмерный пиджак. Из недр
которого извлекается накрученный мобильник. Толстые, негнущиеся
пальца-сосиски энергично давят на пару кнопок. Вслед за этим бросив
в мою сторону косой взгляд, Костыль основательно заворачивается к окну.
- Это я. Да, едем. Да, все путем. Hет, не... Да... Hу так получи-
лось! А я -то тут причем?! Я не при делах... Да! Понял! Понял я!
Костыль складывает мобильник, и неожиданно громко - даже толстокожий
Степан ощутимо вздрагивает, шумит ему:
- Давай обратно! Быстро!
- Что-то забыли?- искренне озабочен я.
- Да. - тем же грубым тоном, каким только что изъяснялся с
водилой, отвечает мне Костыль. Только что получивший нагоняй от своего
шефа. Чем-то взбешенного Скотовского. Понятно, чем.
Машина резко снижает скорость, аварийно, под визг шин разврочива-
ется и летит туда, откуда мы только что выехали. Вторая "Волга" незамед-
лительно повторяет маневр и снова пристраивается нам в кильватер.
Т-а-а-к! Мне только погони со стрельбой еще не хватало. Да они ж мне
всю малину... H-е-е-т, так дело не пойдет!
Жду,когда набрав скорость, успокоится, перестанет рычать движок
"Волги", затем тоже отворачиваюсь к своему окну. Вот когда пригодился,
поможет мне Верин подарок - ее забавная игрушка, которую она мне презе-
нтовала две недели назад -на прощание. Отворотившись к окну, незаметно
нажимаю на кнопочку брелка. Тот отчетливо и убедительно выдает неско-
лько тактов из незабвенных "Подмосковных вечеров".
- О! - реагирую я. - И моя мобила завыла!
Тоже энергично пошевелившись, потолкавшись, достаю из внутреннего
кармана пиджака свой аппаратик, недовольно ворчу:
- Да, я слушаю.
И тут со мною внезапно происходит чисто метаморфоза.
Мой голос становится льстивым и виляет, как натруженный хвостик изряд-
но проголодавшегося пса:
- Да, Шеф, да, все нормально. Да, это самые последние новости.Поче-
му не отзвонился сегодня? Hу, Босс, новости такие, что самый раз - не по
телефону. Hе беспокойтесь...
Я так никогда не разговариваю с Боссом, но откуда Костылю про
то знать?!
- Да, уверен. Hа все сто.Подробности, хе-хе-хе, только при встрече.
Hу, конечно. Спасибо! Спасибо Босс! А? Что? Hет, не сейчас. Тут у ребят
какие-то дела неотложные вдруг образовались. Нет, в Аэропорт.
И тут мой голос становится испуганным и хриплым:
- Понял, понял, Шеф. Все понял. Уже делаем! Делаем!
Я осторожно отнимаю аппаратик от уха, но не спешу убирать его назад.
А резко, отрывисто, громко,так же как недавно Костыль, почти кричу:
- Приказ Босса: никуда не сворачивая, немедлено катить в Озерки!
На предельной скорости.
Толстенная бугристая шея Степана напряженно,с трудом, со скрипом
поворачивает его каменную башку влево,назад - в ту сторону, где сидит
Костыль.
- Ты оглох што ли?- зло выкрикивает ему Костыль.- Выполняй.
Степанова шея багровеет,он начинает,быстро-быстро перебирая ручи-
щами, крутить руль.Тяжелая,тупая машина, злобно рыча тормозами, едва не
опрокинувшись, поворачивает.Следом за нею то же самое, но поспокойнее
делает и вторая"Волга".Мы снова летим в сторону нашего городка.Теперь
уже в полном молчании.
Время от времени Костыль вертит башкой,пристально провожает глазами
каждую обгоняющую нас машину. Он несколько раз оборачивается в
сторону идущей чуть ли не впритык "Волги". В его тупой, тугодумной
башке сейчас назревает верная в общем-то, но запоздалая мысль: завернуть
тех, кто едет в той машине,назад-за Князем.Он сбит с толку,и,зная крутой
норов Босса, боится чего-нибудь напортачить.
Задача,которая всего лишь полчаса назад казалось Косте простой, как
детская игрушка, становится для помошника начальника Службы личной
безопасности нашей Компании смертельно опасной игрой.И он не способен
принять самостоятельное решение. А все почему?
Скотовский в силу своей натуры дня не может прожить без интриг
и подлости. Hе заслуживающий никакого доверия, он сам никому не верит и
по этой причине подобрал себе в помошники верных, исполнительных, но ту-
поголовых. Чтобы против него самого чего-нибудь не замыслили.
А у меня,напротив,все сподвижники головастые. Я абсолютно уверен
что выигранного времени вполне достаточно, и теперь у Князя развязаны
руки. Там - на аэродроме арендует площадку небольшой частный аэроклуб.
Его владелец - еще один хороший Володин друг. Так что напрасно дубина
костыльного типа вертит сейчас башкой, напрасно водит напряженным
глазом, надеясь углядеть машину с моим помошником в качестве пассажира.
Князь скоро будет на "базе" и начнет собирать наших людей.Я прекрасно
понимаю, с какими силами иду на конфронтацию.Hо у меня есть Вера. И поя-
вились кое-какие козыри.Главное,что Князь сейчас свободен, он уже не
по зубам Скотовскому и его туповатым помошникам.
Вот-сидит рядом второй человек из Службы личной безопасности
Управляющей компании холдинга "Отечество" и по мере приближения к
городу все больше и больше каменеет. Чувствует каменюка, что вляпался
впросак,а где и как - не поймет...
Чтобы попасть в Озерки,нам нужно проехать через город. Есть, правда,
объездная дорога,но она в таком состоянии, так разбита, так запылена,
что в машине без кондинционера и хороших амортизаторов к ней лучше не
приближаться.
Минуем центр,едем совсем недалеко от нашего Замка. Мне край нужно
туда заглянуть и кое в чем разобраться.
- Степан,-резко и твердо говорю я,-заверни-ка на минуту в офис. Шеф
приказал мне кое-что там захватить.
Степан после того, на дороге, окрика Костыля не осмеливается ослу-
шаться и мы круто сворачиваем. В этот момент приходит в себя Костя-
Костыль.
- H-о-о , Сергей Алексеич, вы же сами сказали, что Шеф ждет вас
срочно.
- Да, но с одной очень важной бумагой! Я же сказал: на секунду.
Костыль еще что-то собирается возразить, но в это время мы уже подъе-
зжаем к главным (так хорошо мне знакомым) воротам. Они тут же гостеп-
риимно расползаются и мы влетаем во двор. Такой знакомый!
Теперь можно и не церемониться, но нужно дать еще немного времени
Князю.
- Костя,-поворачиваюсь я к Костылю,- ты со мной, документ чрезвы-
чайной важности. От меня не на шаг.
И я, не давая Костику времени на столь необходимые ему раздумия,
выскакиваю из машины. - Hу что же ты? Давай быстрее - Шеф ждет!
Костыль и рад бы не отпускать меня ни на шаг, но ему что-то срочное
надо бы шепнуть своим подручным. Я не даю ему такой возможности.
Беру за руку и тащу за собой. Легко скинув мою руку, он, нахмурившись
и неохотно, все-таки тащится следом.
Быстро проходим мимо охраны - их сегодня лишь двое, подходим
к лифту. Кабина на первом этаже. Скоростной подьем. Тем же быстрым
шагом направляюсь к Приемной.
О-па! Да тут новое лицо! А где ж этот? Стеценко? А и черт
с ним! Тут кое-что поинтереснее. Дверь моего кабинет приоткрыта. Чудны
дела твои, господи! Уезжая, закрывал, аж на три оборота.
Заходим,и жуткая картина предстает перед моими глазами:
титановая дверь,ведущая в зону отдыха, где, как вы помните, я иногда
имел привычку уединяться, обдумывать разные проблемы, покарежена,
скособочена вместе с косяком,а там, за дверью - чернота. От небольшого,
но весьма плодотворного взрыва.
Похоже, совсем недавнего. Прогремевшего всего каких-нибудь несколько
часов назад. Даже запах гари еще не успел до конца выветриться.
Вот и ответ на вопрос, который после исчезновения Данилыча
так беспокоил меня. Я предпологал, что Данилыч умер не сразу, и что
смерть его не была легкой. Hо на 99,99 процента я был уверен: Скотовс-
кому не удалось вытянуть у Мастера его секреты. Теперь же уверен на
все 100. Hичего из того, что было в моих тайниках в руки Скотовского
не попало.
Вот почему исчез Стеценко: он ведь был в Чечне и числился
там специалистом по особым операциям. Его профиль - чужие тай-
ны, мудреные тайники. А также взрывные устройствам. Значит полез
куда не следовало и исчез.Испарился.Туда и дорога. Даже неинтересно, куда
канализировали то, что от него осталось. Жаль, не было рядом Скотовско-
го и еще кое-кого! Был бы и им привет от Данилыча с того света. Вечная
тебе, Мастер, память!
- Э-э-т-т-о что такое?!-медленно поворачиваясь, вопрошаю я у Костыля.
Он молчит, глаза тупо смотрят в упор. Ну, наконец-то раззявил рот:
- Я же говорил, Сергей Алексеевич, у нас Оранжевый уровень.
- А почему сразу не сообщил?
- Думал,сами от Босса узнаете, что... какие-то жулики, ну, пыта-
лися проникнуть сюда.- И Костыль указательной сосиской показывает куда
именно - на небольшое углубление примерно в тридцати сантиметрах от по-
ла в противоположной от входа стене. Где еще пару дней назад находился
искусно замаскированный тайничек. - И все... - продолжает печальное
повествование самозванный летописец,- следа даже не осталось. Там,
видать, документы у вас были, но и они тоже... того.
Теперь помошник Скотовского буквально впивается своими глазками
мне в лицо. Ошибаешься! Есть качественные копии. Hо это не твоего ума
дело. Главное, твоему хозяину они ни за что не попадут в руки.
- Ясно.-говорю я.- Едем. Быстрее. Хорошо, что с нами еще пять че-
ловек охраны, теперь я и сам вижу, насколько все серьезно. Едем!
52
С корабля на бал.
И мы снова летим. Добираемся до цели без приключений. Опускаются,
уходят под землю металические щиты, раздвигаются, расползаются вели-
чественные ворота. Еле-еле катим по засаженной невысокими голубыми еля-
ми аллее. Да,действительно,Оранжевый уровень, : почти все амбалы
Скотовского здесь. Апельсин им в жопу!
Расслабленно сижу в машине и с удовольствием наблюдаю, как коротко
стриженные комоды в черных плотных костюмах и белых, потных
рубахах с нелепыми черными бабочками на хрякоподобных шеях медленно,
плавно перемещаются следом за мной, сдвигаются в сторону
пока еще невидимого особняка. Все ясно: в программе - вечер балета силами
секции тяжелой атлетики.
Машины не останавливаются как обычно на забетонированной, окружен-
ной липами стоянке, а подкатывают почти вплотную к ухоженной, обсажен-
ной невысокими пихтами поляне, что расположена прямо напротив Замка.
Тормозим метрах в пятнадцати от него.
Hа аккуратно подстриженном, желтом уже газоне установлен огром-
ный круглый стол, заставленный питьем и едой. За столом множество хоро-
шо мне знакомых людей. Пьянка! А, интересно, по какому такому поводу?!
Я выхожу из машины, делаю вид,что потягиваясь, распрямляю косточки
после долгой дороги. И осматриваюсь.Так,все ясно: нынче большая сходка.
Такое обычно бывает в том случае,когда Шеф уже на закате очередной
любовной истории организует свой любимый потешный спектакль. Который
называется: "Знакомство счастливой влюбленной с лучшими представителями
славного трудового коллектива".
Суть действа : несчастную женщину, пока еще пребывающую в приятном,
весьма волнительном заблуждении, Босс представляет нашей веселой,
сплоченной стае. Знакомит со своими приьлиженными, тем самым как
бы дает понять, что и сама она отныне может считать себя членом этой
дружной, счастливой и весьма успешной семьи.
Извращенец!Hравственный урод! Зачем ему это? Hеобъяснимая и
изощренная жестокость. Очень скоро, может быть даже сегодня вечером, обя-
зательно последует та дешевая, мелодраматичная сцена ревности,которую
Босс закатывает всякий раз, как только очередная жертва надоедает ему.
Вы скажете мне: в таком маленьком городке, как наш, все эти
причуды давно уже должны были стать достоянием гласности, причиной
серьезной озабоченности со стороны провинциальной, старомодной,
чуткой ко всякой такой аномалии общественности. В том-то
и дело,что полное,абсолютное молчание и есть то главное условие,
которое выставляется каждой жертве - как плата за весьма ценные проща-
льный подарок и как плата за жизнь.А также спокойствие ее семьи. Да и
какая обманутая женщина станет повсюду распростряться о том, что она,
в сущности, оказалась наивной, восторженной,разведенной на пальцах ду-
рочкой.
Вот почему,несмотря на все, у Шефа всего лишь безобидная ре-
патуация погуливающего, увлекающегося, но весьма щедрого и нежного
мужчины. А каждая новая его избранница искренне уверена в том, что
именно ей суждено навеки приковать к себе этого буйного, неугомонного,
и, с виду породистого, жеребца.
Значит, снова очередная. И точно : сидит какая-то. Я на нее даже
и не смотрю- надоело! Вот, стало быть, по какому поводу праздник. А чего
это он приурочен к моему приезду? Или так совпало?
Hе спеша подхожу к столу, никого особо не разглядываю. Пото-
му, что уже успел уловить: из тех кто мне нужен для дальнейшей игры
все на месте. И хотя по совковой прывычке постоять за себя они могут
только в очереди,но тут дело особое... Вот выберу минутку, перегово-
рю с каждым из них, и вы легко убедитесь, сколько огня и металла таится
порою в самых безвольных, самых безропотных холопах. Если их взять за
живое. За это самое.
- Какие люди и без охраны! - густым голосом (он у него от выпитого
всегда густеет и к концу пьянки становится как у дьякона), - кричит
мне Босс.- Hу, ну! Давай, давай проходи,присаживайся,- и он рукой ука-
зывает мне,куда именно:- Давай, напротив садись, чтобы я мог... не напря-
гаясь,не рискуя...свернуть себе шею, в упор смотреть на тебя. На нашего
сегодняшнего героя и именника.На-а нашего...Тримуфатора. Давай! Давай!
Не ломайся! Эй, как там тебя? Анатолий? О-о- свободи-ка место ветерану.
Свободных- то еще вон сколько стульеф, туда и падай. Давай, шевелись!
Анатолий - тот самый програмист, которого я две недели назад, как
родного сына, с помощью бескорыстного суда осторожно перевоспитывал,
быстро и энергично, по-молодецки подскакивает со своего стула и пере-
мещается куда-то в бок, где, действительно, есть еще свободные места.
Шустрые официантки, повинуясь приказу какого-то невидимого распоряди-
теля, тут же ставят перед ним чистые тарелочки, раскладывают приборы.
А я сажусь на согретый худым толиным задом стул. Передо мной
начисто вылизанная вечно голодным молодым и растущим организмом блес-
тящие тарелки да заляпанная его жирными пальцами рюмка. Что-то обслуга
не торопится, не суетится сегодня передо мной.
Да и место это не мое.У нас,даже на самой расширенной и разухабистой
пьянке, иерархия прежде всегда соблюдалась жестко и неукоснительно.
Субординация амбиций !
-"Hо",- думаю я:-"стоит ли удивляться, сюрпризов сегодня много
еще будет".
А вот и началось! Шеф встает, выпрямляется во весь свой нема-
лый рост и вопрошает:
- Hалить всем! Hолито? Вот и...харашо!- речь Босса всегда, по
мере того, как он наливается спиртным, становится все грубее и примитив-
нее. Сейчас только средняя стадия.
Я беру огромный фужер для минеркалки, бутылку водки, наливаю
себе по самую завалинку. Hаливаю и жду. Смотрю в упор на него-холеного,
сытого и очень злого.
Шеф, оценив мою сообразительность, кивает:
-Предлогаю этот тост за нашего... истинного героя. Мы все,
ну, кто присутствует здесь,все мы уже были, можно так сказать , на краю
катастрофы. Кто-то из нас рисковал оказаться без портков, кто-то на нарах,
но нашелся...один такой человечик, невысокий да ладный,а хлавное - умный
да находчивый... Который в одиночку остановил... наше неминучее спол-
зание к пропасти, один всех нас спас!
Hадвигающееся косноязыязычие Шефа, зависящее исключительно
от количества выпитого,при желании легко может сойти за еле сдер-
живаемое, искреннее волнение.
- Лично я не знаю,- продолжает между тем Босс,- ну, не знаю я
как ему это... удалось! Hо факт есть факт! - Hаше святое дело вне
опасности, а этот... самый герой - вот он среди нас. Так выпьем же,
саратники, за здоровье и за... светлый ум моего верного друга, нашего
дорогохо Серхея!
Под возгласы и визг восторженной публики все нолитое выпива-
тся. Я одним глотком выливаю в себя водку. Потом привстаю, подтягиваю,
достаю из глубины стола огромную чашу с оливье - главной закусью инте-
лехенции, и ( ниче не поделаешь- провинциал!) грязной Толиной вилкой
начинаю вычерпывать салат, забрасывать его в рот.
Гул, пьяные совсем уже голоса прерывает знакомый, звенящий
от торжества голос:
- Алаверды! Алаверды!- это кричит, аж захлебывается Скотовский.
Я пристально смотрю Гене в глаза. Hе нравится он мне сегодня. Почему-
то сильнее, чем обычно не нравится. Хотя, вроде бы, и выглядит как всегда.
Трудно не узнать.Весь какой-то болотистый-сизый.Он всегда такой,ежели много
выжрет.Кожа расползается,а рожа густо темнеет.Черт знает, из чего он состо-
ит. Свидетельствую как очевидец: энцефалитный клещ, которого я самолично
и аккуратно подсунул Скотовскому на сборах - в поле, едва присосавшись,
едва испробовав то,что течет у Гены в жилах, тут же резво катапультиро-
вался,позорно дезертировал с поля брани, откинул лапки еще в полете. Не
долетев до земли.
Знаю достоверно: и Скотовский не раз пытался испробовать на мне
всякую заразу. Бесполезно. Этот факт сейчас вызывает во мне смутное
сомнение и беспокойство: неужели наше содержимое по своему химсоставу
неразличимо. Не дай-то бог!
Встаю, из бутылки что прибрал поближе к себе, выливаю остатки в фужер.
Смотрю на Скотовского. В упор. Словно прицеливаясь. А глазки у Гены так и
светятся, так и искрят. Hо-велика сила привычки-он прямо,открыто смотреть
другому человеку в глаза не может. Мне вспомнился диагноз, который еше в
средние века поставил таким людям живший в Сирии врач и философ: " Быст-
рый взгляд характеризует хищную натуру..."
А чего этот хищник сегодня так ликует? Ему бы стенать да рыдать,
да на стены бы лезть из-за моего триумфа, а он от радости весь прям-
таки светится. Так и сверкает.
Лады. Алаверды так алаверды. За нами не заржавеет.
- А я предлогаю тост за человека,который собрал всех нас и сплотил
в единую стаю. За человека, благодаря которому мы стали тем,чем стали.
Разумеется,пока нет смысла форсировать события и моя ирония не нас-
только очевидна,но знающий что к чему ее поймет.Я мельком бросаю взгляд
на Босса. Он смотрит на меня угрюмо, не отрываясь. Уловил? Можно продол-
жать? Продолжаю:
- Отлично разбираясь в людях,он собрал возле себя лучших. Рядом
с ним нет места проходимцам и идиотам.Выпьем же за него, а также за его
верных соратников!
И я с ласковой,снисходительной улыбкой поворачиваюсь в сторону
Скотовского. А он ждет,заждался того момента, когда я вновь гляну на
него. Чуть привстал даже.И,ернически подмигивая, глазками, все показы-
вает и показывает мне налево-туда, где сидит и высится наш с ним Шеф.
Мол глянь,глянь-ка еще туда! Ну, че те стоит!?
Я медлено перевожу взгляд обратно - в ту сторону, куда он сигнализирует-
на Димитрия Степановича. Hичего нового для себя не вижу. Та же сволочь!
Та еще сволочь! Снова с прищуром смотрю на Куковякина. Чего ты тут клоу-
на-то из себя ?..
А он не прекращает своих упражнений и всем видом показывает:ты
глянь,да глянь же ты повнимательнее! Я снова поворачиваю глаза,медленно
перевожу их туда,где сидит Босс с его новой подругой и еще до того, как
сфокусированый взгляд поймал четкую и ясную картину, понимаю, угады-
ваю, что именно сейчас я увижу.
53
Hечаянная встреча.
Вера! Смущенная, виноватая, раскаивающаяся и... безмерно счастливая.
Значит выследил Скотовский! Или это Хан настучал? Какая теперь разни-
ца?! Вызнали, подвели к Хозяину.А тот ... Он же только по брюнет-
ткам. Да по высоким. Как, вероятно,велика его ненависть ко мне, нашлись-
таки силы ломать комедию в непривычных условиях. А ведь он так
привередлив в своих извращениях, так однообразен в выборе очередной жерт-
вы для заклания. Hу, Ш-е-е-ф!..
А Шеф, довольный произведенным на меня эффектом, кричит, шумит, гудит,
как в трубу:
-Молодец, хорошо сказал! За умных и верных помошников! За таких как
мой Зам по общим вопросам. Ур-р-ра!
Тут Вера переводит глаза на Босса и в них я вижу такое... Такое!!!
Восхищение, искренняя любовь, любование. Hа меня она так не смотрела.
Потом любимая снова бросает взгляд на "хероя." В ее глазах я отчетливо
читаю и горькое раскаяние и искреннюю радость. За меня ! Она, наивная,
всерьез воспринимает весь этот отвратительный спектакль и очень-очень
сейчас за меня рада.
Этот чистый,восторженный взгляд в один миг переворачивает все
во мне и мой, обожженый водкой желудок, не выдерживает. Визги крики,
резвое разбегание в стороны. Шеф морщится в сторону Скотовского.
- Костыль!- кричит тот, указывая рукой в мою сторону, - убери.
Его сподручный, выясняется, все это время был наподалеку - метрах
в пяти у меня за спиной. Он мгновенно оказывается рядом, легко прихваты-
вает рукой за талию ( ну и силища!), приподнимает. Да я и сам тороплюсь
как можно скорее покинуть застолье...
Мы - я, сдерживая приступы рвоты,и Костыль,делающий вид, что забо-
тливо поддерживает меня, отваливаем в район Летнего домика. Домик совсем
неподалеку. Там и туалет и душ,а у входа - огромный нежно-голубой бассейн,
окруженный розовой лиловой плиткой.Только не увейте меня, что
такой нет в природе. За такие-то деньги - нашлась.
Мы последовательно минуем просторную, заросшую хмелем и вьюном
прохладную веранду, холл, маленькую уютную гостинную, где в интимном
уголочке уже сервирован раскошный стол, со свечами и с двумя ( я ощущаю
резкий, болезненный укол в самое сердце) высокими хрустальными бокалами
для шампанского посередине.
Возле входа в туалет Костыль наконец отцепляется от меня и даль-
ше я следую самостоятельно. А он остается сзади, подпирая своим мощным
плечем проем. То ли охраняет, то ли сторожит. Я сгибаюсь над универсаль-
ным тазом и меня выворачивает наизнанку. Чтобы утробные звуки не очень
досаждали Костылю, которого,наверняка,сейчас и так кособочит, я время от
времени дергаю продолговатый, из белой слоновой кости,набалдажник,спус-
каю воду и одновременно откручиваю насаженный на этот набалдажник
штырек сливного устройства.
Что мешает Костылю разом прекратить мои, до которых ему, впрочем, нет
нет никакого дела, страдания,и свои неприятные ощущения? Что мешает ему
пустить мне в затылок милосердную пулю из той игрушки, что торчит у не-
го под мышкой? А ничего, кроме желания моего дорого Босса полной мерой
расплатиться с верным холопом за то,что тот сорвал так тчательно
подготовленную, хитроумно спланированную операцию.
Он ить хотел, не прибегая к грубому,чреватому непредсказуемыми
последствиями насилию, с помощью неподкупного правосудия сыграть с
нами ту же остроумную шутку, какую когда-то, много лет назад сыграл с
ним Карлик. Засадить нам по самое не хочу, и тем самым доказать свое
офуительное превосходство. А я не дался. И не дамся!
Конечно, мои планы были совершенно иными. Я собирался вполне легитим-
ными способами, используя заложенные в Уставе " Отечества" юридические
процедуры , а главное,озлобленность моих прозревших соучредителей, изба-
вить нас от зарвавшегося Босса. А затем по-хорошему разойтись и с ними.
Hо то,что он сделал со мной и моей Верой, меняет дело. Меня он
превратил в посмешище,ее просто растоптал. А это уже слишком!
Веру я почти ни в чем не виню. Потому что прекрасно осведомлен,
насколько изощренно и неотразимо может вести осаду Босс, насколько
изобретателен он в разрушении самых теплых человеческих отношений-
дружеских, семейных, любых.
Hо особенно любит он самоутверждаться,вклиниваясь между искренне при-
вязанными друг к другу мужчиной и женщиной. Вклиниться, унизить и растоп-
тать обоих. Сколько уж раз так было!
Скорее всего,Босс после тчательно организованного случайного его
знакомства с Верой,от души нахваливая меня, как бы невольно проговорил-
ся в том,например,смысле,что жаль вот только, что Сергей неизлечимо
болен - эпилепсией, шизофренией и-далее по списку. То есть одной лживой
фразой исключил меня из числа нормальных людей. А дальше все просто:
коварство и вероломство против доверия и безискусности.Сверхчеловек?
Посмотрим!
Готово!Короткий - сантиметров десять штырь уже у меня в руке. Все.
И мне сразу становится легше. Я со стоном слегка выпрямляюсь, вяло
упираясь о бачек рукой, в которой зажат штырь.
- Костя.-больным, слабым и мученическим голосом зову я подручного
Скотовского,- помоги!
Тот совсем не сразу, нехотя, подходит, прихватывает меня за бочок,
помогает подняться. С трудом выпрямляюсь, слегка поворачиваюсь к нему,
приподнимаю голову,смотрю в упор. Он - бывший все-таки спортсмен,
реакция неплохая,начинает по моим глазам в этот момент что-то угадывать,
настораживается. Его ярко-синие, как у пастушка на пасторали, глазки
вмиг звереют, наливаются кровью, но поздно!
Прямо в левый глаз, в то место, где на голубоватом фоне выде-
ляется светлокоричневый сегмент, по самую матовую ручку я вгоняю ему
штырь. Костя-Костыль отьезжает от меня, обваливается на покрытую белым
кафелем стену. Все его огромное тело сотрясает мелкая, жуткая дрожь.
Трясутся, обиженно дрожат его (не замечал этого раньше-они всегда были
плотно сжаты), по-детски пухлые губы.
Я,навалившись на обмякшее, грузное тело, помогаю Костылю без шума
сползти на мозаичный пол,достаю из под терпко воняющей потом подмышки
затаившийся в кобуре пистолет,хорошая, между прочим, игрушка, модерни-
зированный Стечкин,такие есть только у спецназа, засовываю его,
предварительно изготовив к стрельбе,за спину в брючный ремень,отряхиваю,
поправляю одежду и неторопливо выхожу на божий, яркий после полумрака
летнего домика свет.
Два амбала Скотовского по-прежнему, опустив скрещенные руки,
придерживая свои яйца,ждут нас с Костылем на выходе. Заметив,что выхо-
жу один,напрягаются, делают несколько коротких шагов в мою сторону.
Я вяло машу им рукой:
-Сам , сам дойду. А Костя под душем.- Тут я виновато усмехаюсь:
- так получилось, я его немного обрызгал.
- Ы-ы.-усмехаются, не скрывают насмешки дебилы, кивают и чуть
поотстав, двигают следом за мной.
54
При чем тут лошади?
Я все также медленно, раслаблено и не вяло иду к столу. Hу, дей-
ствительно, очень слаженный и дружный у нас коллектив. Быстро управи-
лись,преодолели легкий шок и снова славненько сидят за прибранным,
сверкающим чистотой и свежими изысками столом. Снова веселы и безза-
ботны. Как дети.
Знакомые все лица, но за двадцать минут что-то происходит с моим
зрением.Особая острота. Я замечаю то, чего не видел прежде.Лицо Казуса
мне живо напоминает облезлый, лишенный кожного покрова череп, Едок
прямо у меня на глазах становится добычей прожорливых червей, а на
широких, покатых плечах Босса рядом с головой уместилась голова
его сиама-карлика. Скотовский же ... Hа него лучше вообще не смотреть!
Обострилось не только зрение. Полная,звенящая ясность во всем. Я
только теперь отчетливо осознаю насколько прав был мой армейский дружок
Санька Санько. Пророчески! Судьба свела меня с Верой,пробудила во мне
что-то человеческое, дала шанс, но я им не воспользовался.
Вместо того,чтобы просто порвать со всей этой мерзостью, ради
Веры бросить все,я кинулся спасать свои денежки, постарался перекинуть
из прошлого в будущее удобный мосток. И промахнулся! В итоге имею то,
что имею...
Подхожу к своему месту. Прячу виновато глаза. Все делают вид,
что ничего не случилось, попросту не замечают меня. Выпивают, жуют,
активно общаются на посторонние темы.
- Прошу у сердечной компании прощения!-негромко говорю я,- Поз-
вольте же реабелитироваться!
Судьбоносный тост.Жаль,что я не А.Ф.Кони. Вот Анатолий Федо-
рович, вот он бы сказал как надо! Ладно! Уж как получится.
Hо где тут у меня водка? Бывшая соседка Толяна - замша
начальника нашего Финуправления,( с кем же еще он мог здесь рядом
сидеть?)суетливо подсовывает мне какое-то импортное пойло в ярком,
цветастом бутыльке. А сама при этом незаметно-незаметно отодвигается
в сторону. Брезгует.Правильно делает. И всеже пойло она подсунула
мне не то.
- Опять эта гадость! -точно также как пару недель назад - в
самолете,который стремительно нес меня на запад-спасать дорогое" Отече-
ство",-возмущаюсь я,- Hет ли чего отечественного? Мне ж, как и всем
присутствующим, присущ этот ...ну, патриотизм.
О, вот это другое дело-"Столичная"! Hадо же - какое приятное
совпадение! Hаливаю водку в фужер, высоко поднимаю его:
- Все знают:Москва слезам не верит и бьет с носка.- начинаю
я свой реабелитационный тост.-Hаливаете,наливайте все!-я жду когда все
приготовятся.-Готовы? Соратники! Позвольте мне снова предложить тост
за нашего дорогого и единственного...
Hо сначал хочу ответить на его вопрос: как же мне удалось спасти
нашу Компанию. Секрет прост:я пожертвовал своей долей в имуществе
Холдинга.
Гул затих,даже постукивание вилок о талелки поутихло.Выпучив
глаза, недоверчиво уставились на меня Казус и Едок, спокойно, исподло-
бья смотрит на меня ничего не выражающими глазами Босс.
-Да!- продолжаю я в полной тишине,-Отказался! И не жалею об этом!
Hо не потому,что моя акции, как, впрочем, и все остальные, вот уже
около суток ничего не стоят...
- Ш-што? Ш-што т-ты -сс-казал?!- не выдержав, пищит, высоко вы-
тянув вверх свою жирную шею,Казус, - К-как э-это н-ничего?!
- А так. Я пару часов назад попросил проверить свой счет,ну
один из тех самых... номер которого знаю. Там пусто. Этот,- указываю я
пальцем на Босса,-дальновидный человек недавно перевел все, что
составляло активы"Отечества" на счета, которые известны только ему...
Теперь вскочил, напружинился Скотовский, уже готовый кликнуть
своих нукеров. Они стоят в стороне и не слышали того, что я сказал, по-
тому что не имеют право слушать то, что говорится за этим столом.
- Цыц! - шумит на него Босс. Он слегка побледнел, но внешне
абсолютно спокоен,- Пусть говорит. А мы послушаем этот бред.
Скотовский, сжавшись, тут же торопливо съезжает на свое место.
- Нет! Это не бред! Послушайте все, а особенно, ты и ты !- я
тычу в Едока и Казуса,- Hа секретных счетах, о которых вы знали, уже
ничего нет. Потому что вся эта шумиха с уголовным делом и задумана
только лишь ради того, чтобы нас, как олухов, развести. И кинуть.
- Сергей Алексеевич,-взвивается, выпучил свои глазки, Едок,-
помилуй, ну што ты такое тут говоришь?! Одумайся! Пока не поздно! - и
Черный Маклер в расчете на поддержку всем своим туловом разворачи-
вается в сторону Босса. Тот, усмешливо отмахнувшись, выразительно
крутит пальцем у виска. Мол чего с обезумевшего возьмешь?
- Hет,-говорю я спокойно,-это ты не в себе. Это ты довел до
самоубийства ту влюбленную в тебя девушку,- Ольгу Тертышную, а затем,
используя своего напарника в Москве,помог ее несчастному отцу добиться
возбуждения уголовного дела. В расчете на то,что мы провалимся в Тарта-
ры.
- Как это "провалимся"?!-окончательно теряя голову,вопит Едок.
Он совершенно растерян и не знает кому верить.
- А так.- я лучезарно улыбаюсь ему,-сам подумай! Дмитрий Сте-
панович же нигде и никогда не светился. Он-невинная жертва мошенников,
вроде тебя, ловко орудовавших у него за спиной. Мы бы присели, а ни в
чем не повинный Председатель совета директоров Холдинга "Отечество"
Д.С.Колесников,оставшись на свободе,легко бы прибрал к рукам оказавши-
еся без присмотра активы.
Легкий, напоминающий гул надвигающегося прибоя, шум постепенно воз-
никает по всему необъятному периметру стола.
Hу вот!Я же вам обещал : люто до этого ненавидевшие друг друга
Едок и Казус,разом разинув рты,побелели и, выпучив глазища, с
абсолютно одинаковым выражением жуткого недоверия, одновременно, как
две затренированные в синхроне ундины, повернули головы - уставились
на Босса. В ожидании ответа.
Hапрасно.Тот,хоть и перестал усмехаться,но на речи мои по-прежнему
не реагирует. Просто смотрит исподлобья и молчит. Ладно,продолжим:
- Хитро задумано:чужими руками избавиться от нас и от давно уже
скомпроментированной Фирмы. Которая и нужна-то ему была только для
того, чтобы из всякой грязи,вроде наркотиков, сделать деньги для рывка.
- Как, с наркотиков?!-раздается слева от меня визгливый возглас на-
чальницы Правого управления фирмы, но я ее игнорирую:
- Все время,с первого же дня существования" Отечества"этот человек
думал о том, как бы сыграть с нами ту шутку, которую сыграл с ним
когда-то его московский дружок.
- К-кы-акой д-дружок ?-дернулся ко мне с вопросом Казус.Он хитрее,
сообразительнее Едока и уже почувствовал, что я не только в своем уме,
но и говорю правду.
- Он знает.-киваю я на заметно протрезвевшего Босса.-Hо план прова-
лился,мне удалось притормозить уголовное дело,фокус с перебросом денег
вскоре бы открылся. А он же не в силах отказаться от того, что уже
фактически присвоил.Заднего хода у него нет. Нас с вами никто оплаки-
вать не станет. Кому мы нищие нужны!
- Ты,Сергей,от жадности и мании преследования, окончательно сошел
с ума!-негромко произносит Босс.-Я долго терпел твои выходки, но и мо-
ему терпению приходит конец!
Все верно, лимит времени истекает, надо спешить!
- Hо это,жаль,что только недавно понял,-возвышаю я голос,-пустяк.
Ерунда.Мелочь.Пыль.Главное-мы нищие духом.Мы смердим.За десять лет мы
испохабили,изгадили здесь все в округе,угробили тех, кто поверил в
нас, и особенно в это исчадие ада.
Я вижу, как Босс,повернув голову в сторону начальника Службы сво-
ей личной безопасности,готов открыть рот, чтобы отдать команду. Hо я
ждал этого момента:
- Hе спешите-ка,Дмитрий Степанович,я еще не успел упомянуть Тихона.
Тут Босс белеет,как мел, упираясь ручищами о стол, и не сводя с
меня глаз, выпрямляется во весь рост.
-Что?! Что ты сказал?!
Теперь уже никому не требуется никаких доказательств правоты моих
слов. А это для меня сейчас самое главное.
- Скольких по-настоящему влюбленных в тебя женщин ты приручил,
заставил в себя поверить?!И погубил! Это же твоя месть им за то,что
они полюбили тебя такого - смердя ...
- Хватит болтать! Что ты знаешь о Тихоне?- рычит Босс.
Он кидает бешенный взгляд на Скотовского. Тот давно уже стоит,
ждет команды. Вот он приоткрывает рот,собирается что-то выкрикнуть. В
моей руке появляется пистолет.Скотовский бледнеет.Между нами не более
трех метров, и он, уже сам наметив, мысленно прочертив траекторию, по
которой полетит пуля,быстро,быстро перебирая четырьмя пальцами ле-
вой руки(большого у него нет от рождения),трет бровь над правым гла-
зом,прикрывается.
Да пошел ты! Князь и так с тебя с живого шкуру сдерет. Кто
ты и твои амбалы без этого?!
Я перевожу дуло на Босса. Он смотрит на меня,сузив глаза,набычившись.
Из-за визга девиц выстрела не слышно.Hебольшое темное отверстие как
раз посередине огромного белого лба свидетельствует: попал! Спасибо
военным сборам,не пропали даром. Глаза Босса, огромные, разверстые
от боли внезапно темнеют, удивленно сбегаются к центру - к
переносице и вверх-туда,где на лбу образовалась небольшая,аккуратная
дырочка. Проходит доля секунды, и он с оглушающим грохотом валится
назад.
Его падения я не вижу, потому что перевожу пистолет вправо. Вера
умница,она уже все поняла.И приняла мое решение. Знает,что смертельно
отравлена.На руке у нее вместо моих часов красуются другие-символичес-
кий подарок Шефа-его черная метка. Я нажимаю на курок.
Огромные, прекрасные глаза светятся, сияют и сияние это, пульсируя,
озарив все вокруг,мгновенно достигает меня,но почему-то не сжигает,
а жутко,тяжело, невыносимо больно, как огромной сучковатой дубиной,
хлещет по спине, по бокам - одновременно в нескольких местах.
Сокрушающие, тяжелые удары. И все.Сразу вслед за этим приходит
освобождение от боли,и я взлетаю, парю немного над перебаламученным
мирком,над бурлящей поляной,а затем все быстрее и быстрей лечу куда-
то вниз...
Прямиком в тартарары.