Свобода и принуждение суть две стороны одной и той же необходимости -- необходимости быть собою, а не другим. Сент-Экзюпери.
-- Что это? - испуганно спросила я, подошедшего Вослава. От доносящегося воя было негде скрыться, отчего по коже забегали мурашки, а на голове зашевелились волосы.
Темный лес теперь выглядел устрашающе, оскалившись на нас острыми ветками.
-- Где-то в чаще охотится стая горгов, госпожа. Но вам не стоит переживать, они редко нападают на людей, - видимо последнее Вослав сказал, чтобы успокоить меня. Только он не знал мою историю.
-- Ты это кому-нибудь другому расскажи. Вослав нахмурился, глядя мне за спину. Я непроизвольно обернулась, став свидетельницей немого диалога Вослава и Вортона. У меня сложилось стойкое ощущение, что эти двое как огонь и вода, сталкиваясь, шипят и плюются, но сейчас видимо я сыграла роль буфера - столкновение не состоялось...
Вортон, молча развернулся и пошел к шатру, в котором минуту назад скрылась королева. Вослав усмехнулся одним ему известным мыслям, перевел на меня рассеянный взгляд.
Около костра суетился Рант, кажется, сейчас будут готовить ужин. Я зевнула и зябко поежилась. Как же все-таки холодно. Позади, урча и порыкивая, устраивались на отдых расседланные рексторы. Им вместе хорошо тепло, у них шуба густая.
-- Ты им завидуешь? - Оли подкралась совершенно бесшумно.
-- Да, и если я не согреюсь, то подхвачу простуду, - я подышала на озябшие ладони.
-- В это время у подножия гор не самая приятная погода. Вослав, сходи в шатер, принеси Лиле одеяло, - она послала мужчине такую теплую улыбку, что мне вдруг стало тоскливо, впервые за эти пару дней всплыло лицо Мейджина. Что это? Я скучаю, по этому старому интригану? Сразу захотелось вскочить, закрутиться волчком, стряхивая с себя мысли о том, что так ранит, царапая душу острыми коготками. Вослав ушел в шатер, а Оли тихо как мышка сидела рядом, не тревожа меня вопросами, но меня угнетало душевное одиночество.
-- Оли, скажи мне... - "черт, молчи!" - каково это - иметь гарем?
-- Гарем? -- У тебя же три мужа, - смущенно пояснила я. -- Как тебе сказать... - озадаченно сказала Оли, - для женщин с одной стороны сложно, с другой стороны это лучший выход из общенациональной проблемы. Когда-то только короли позволяли себе не делить женщину ни с кем, но Карун, да впрочем, ты знаешь. Понимаешь, так уж повелось, в нашей расе на одну женщину в среднем приходится трое мужчин, иногда больше. Девочки рождаются слишком редко. Нашей семье повезло, две девочки от одной женщины - редкость. Что тут еще скажешь?
-- Я не ожидала подобного ответа, - честно призналась я.
-- Да, - мрачно отозвалась Оли, - все они думают о нашем институте семьи предвзято, и лишь немногие знают настоящее положение дел. Ты не подумай, я не жалуюсь... - она жестко усмехнулась. Слетела красочная маска беззаботного ребенка, оставив после себя уставшую женщину, которая всю свою жизнь вынуждена была оставаться сильной. На самом же деле, безумно одинокая и слабая, несмотря на обилие мужчин вокруг. -- И что самое страшное, - тихо-тихо прошептала она, слабо шевеля побелевшими губами, - я боюсь, что однажды настанет день, когда ни одна наша женщина не сможет выносить девочку.
По ее щеке скатилась одинокая слезка. А мне впервые за все время захотелось подарить всему миру капельку счастья, такого пьянящего как запах верескового меда, тихого как предрассветный час, долгого и разного, как звезды на небе. Разом забылись все обиды и боль, сердце защемило, взметнулись вверх яркие искры, пламя растеклось внутри, почти лишив ощущения тела. Где-то рядом раздался тихий голос Оли.
-- Спасибо феникс, я никогда этого не забуду... Пламя все росло, вздымалось, и скоро ему стало тесно в хрупкой человеческой оболочке. Казалось, хватит одного мгновения сгореть в нем, нельзя сдерживать его, нужно помочь вылиться, выпустить то, что изменит все вокруг. Но шло время, а огонь не находил выхода, и я не знала как остановить все это безумие.
Кто-то взял меня за руку.
-- Тише, все хорошо... Я помогу тебе, - голос доносился сквозь гул яростного пламени. На грудь легла тяжесть, так что дыхание замерло. Теперь я чувствовала давление сразу с двух сторон, огня изнутри и снаружи. Но так продолжалось лишь несколько долгих вечностей, а потом тугой пузырь лопнул...
Я успела ощутить только первые самые мощные толчки силы, но и этого хватило, чтобы потерять часть сознания, которая принадлежала моей человеческой половине.
*** Она ликовала, винтом уходя в незнакомое небо. Чужие созвездия страстно перемигивались...
А внизу. Внизу! Безобразной громадиной темнел лес, пятнышко костра удалялось невообразимо быстро. Но полет, стремление вверх только ускорялось.
Казалось, она сошла с ума от пьянящей свободы, от приветственного свиста ветра в ушах, от ласковых пластов воздуха. А ей было все равно, потому что сама суть призвана для этого головокружительного полета. И чем сильнее желание, тем выше поднимется она, тем больше пространства она сможет охватить медленно разворачивающимися крыльями, в которых бережно хранился весь огонь ее сердца...
И фейерверки силы, взрываются вокруг. Возможно, что-то изменится...
***
Казалось, я проспала целую вечность, и в ней, как и положено, меня прикопали сострадательные люди, но до того они присыпали (для верности) камушками, чтоб не откопалась. Они просчитались.
На мне помимо нескольких одеял лежала чья-то, безусловно, теплая, но уж больно тяжелая куртка. В пределах видимости наблюдался беззаботно горящий костер, и Вослав сидящий по другую его сторону. Не знаю, как бы сказали на моем месте другие девушки, наверное, так... "Его задумчивое лицо выражало глубокую печаль о потерянной возлюбленной. Его глаза пленяли своей томной глубиной, а губы манили подарить им свой поцелуй" Но я...
-- Вослав, чего такая кислая мина? - мужчина хмуро посмотрел сквозь костер, но с места не сдвинулся, сохраняя какое-то траурное выражение лица. Меня такой поворот событий не устроил, и я попыталась выбраться из кокона одеял.
-- Вослав, что б тебя, помоги! - простонала я, сил на борьбу с одеялами не было, а тело ощущалось как некая ватно-пуховая субстанция, не способная пошевелить даже пальцем. За пределами кокона послышалась какая-то возня, тихие ругательства, и очень скоро я осталась лишь при своих кровных вещах.
Только вот ситуация уж больно необычная.
Вослав смотрел на меня, будто на оживший труп, а за его спиной ожесточенно спорили двое мужчин: один из них явно Вортон, а другой, кажется Рант.
-- Кого хороним? - вяло съязвила я, хотя хотелось закрыть глаза и просто помолчать. -- Тебя, вообще-то.
-- Да я вроде бы жива, - в определении своего состояния я конечно сильно сомневалась.
Услышав наш диалог мужчины, перестали спорить, и подошли к нам. Рант смотрел на меня с интересом исследователя, который только что увидел занимательный экземпляр. Вортон молчал, глядя куда-то в сторону, а я только сейчас разглядела его лицо. Один глаз ярко-синего цвета, другой, тот, что оказался на пути чего-то клинка (имеется в виду шрам от клинка) бледно-голубым. Я осторожно приподнялась и села, разглядывая пустующую стоянку, на которой еще не так давно толпилась уйма народа. А сейчас лишь четверо рексторов дремали неподалеку от костра. И мы. -- Где все? Мужчины переглянулись.
-- Ее Величество отбыла в столицу Оши. А нас оставила с тобой, на случай если ты...очнешься? - мне стоило порадоваться, что Вослав перестал выкать, но его слова меня насторожили. -- Если? Я что могла не очнуться? Ну, класс, - а голове настойчивым калейдоскопом мелькали неясные картинки. Что-то произошло, пока я валялась в отключке, но вот что? Я ожесточенно терла виски.
-- Что со мной было? -- Никто толком не понял, но определенно ты воспользовалась силой феникса, - тихо ответил Вослав, протягивая мне фляжку. А из нее печально знакомо попахивало помоями, и где только успели раздобыть этот чудо-эликсир. -- Последнее, что я помню это огонь, собравшийся внутри, а потом провал, - фляжка замерла у меня в руке. Что же это значит? Чуть сама себя не угробила? Я бездумно глотнула отвратительного варева, и задумалась еще сильнее.
Так не должно быть, сила во мне ни злая, ни добрая, она нейтральная, и только мои эмоции окрашивают ее в нужные цвета. Так почему я так легко выпускаю негативную энергию, а теплая, добрая, лучшая наталкиваются на барьер. Тут меня заклинило на слове, нет, даже на образе барьера. Неужели моя голова устроена так... Мне проще думать о людях убивающих, сражающихся за что-то свое, нежели чем о людях поголовно счастливых. Вослав сел на одеяло рядом со мной, вытянул ноги к огню и оперся на руки. Он смотрел на огонь, и тихонько насвистывал какой-то веселый мотивчик.
-- Почему Оли бросила меня? Свист прекратился, а норд с самым беззаботным лицом поведал мне: -- Ночью прибыл вестник от короля Като, поэтому они срочно отбыли. -- А мы? -- Мы? - Вослав смешно поиграл бровями, - отправимся к горному перевалу, где дождемся Оли. -- Понятно, - мрачно сказала я, пряча замерзшие пальцы в карманы, - когда выезжаем? Вослав удивленно уставился на меня, улыбнулся, не пойми чему, заставляя меня гадать, что могло его развеселить.
День был в разгаре, солнышко редко проглядывало сквозь тяжелые тучи и совсем не грело, лишь изредка дразня коснувшимся щеки лучом. Я пригладила спутавшиеся волосы рукой, собрала их в тугой жгут и заправила под воротник куртки. Безумно хотелось умыться, почистить зубы, принять душ, а еще согреться и выпить горячего чаю с лимоном. Вместо этого я пью несусветную гадость, сплю на земле, рискуя подхватить воспаление всего на свете. Плюс ко всему путешествую в компании мало знакомых мужчин, с довольно вольными взглядами на жизнь, очень вольными... -- Вослав, ты меня сейчас съешь! - возмутилась я на плотоядный взгляд норда.
Но наглеца спас подошедший Вортон.
-- Как вы себя чувствуете, госпожа Лиля? Мы готовы ехать, если вы сможете провести весь день в седле, - норд снова смотрел сквозь меня, обращаясь почтительно, но сухо и официально.
-- Мы не на приеме, - я скривилась, - и если еще хоть кто-нибудь из вас обратится ко мне на "вы" и госпожа, я не буду отвечать, - мои ожидания не оправдались, Вортон лишь слегка качнул головой и ушел в сторону дремлющих животных. -- Не обращай внимания, Вортон всегда такой. Да, совсем забыл, Оли просила передать тебе это, - он пододвинул ко мне сумку на длинной лямке.
-- Что там? - но Вослав лишь пожал плечами и пошел помогать Вортону, собирать лагерь. Я заглянула внутрь, сверху лежал сложенный пополам листок. Развернув лист, я вгляделась в незнакомые буквы, но таковыми они показались лишь в самом начале. Это напомнило мне изучение иностранного языка, сначала ты учишься читать буквы, потом сочетания букв и уж после слова. Но главным оставалось другое. Я могла сколь угодно прочитать текстов, но по вот понять значения слов, угадать время глаголов и все равно с трудом представляла, о чем повествуется в них. Да я могла прочесть, но смысл угадывался с огромным трудом. Кажется, Оли хотела объяснить свой скорый отъезд, что-то про силу, непонятно. Я отложила листок в сторону, задумчиво рассматривая вещи оставленные мне заботливой королевой, здесь я нашла смену одежды, коробочку с мылом, и о чудо, гребень и ленты. Гребень тут же перекочевал в мои руки, а затем запутался в волосах. Борьба была неравной, впрочем, я почти справилась, безжалостно выдирая клоки волос. Справившись, я вновь заправила их под воротник, убрала гребень в сумку, которую я перекинула через плечо. Подниматься с нагретого места было неохота, ехать не пойми куда, еще больше. Но какое-то настойчивое ощущение на грани сознания, заставило встать, скатать одеяло и идти к уже оседланным рексторам. Вослав забрал у меня одеяло и запихнул в сумку, прикрепленную к седлу.
Флягу с настоем я также убрала, в теперь уже ставшую моей сумку, и стала терпеливо ожидать своей очередь влезть в седло. Ехать самостоятельно желания не возникло, поскольку общая слабость плохо сказывалась на координации, а головокружение прибавляло к этому коктейлю особую пикантность.
-- Вослав, я поеду с тобой, мне не очень хорошо, - норд кивнул, улыбнувшись ослепительной улыбкой, легко подхватил меня и усадил в седло, после чего запрыгнул сам, устраиваясь позади меня. Подобрав поводья, он скомандовал отбытие.
Шторм двинулся плавной неспешной рысью, отчего головокружение усилилось, но я упрямо мотнула головой, прикрывая глаза, в надежде, что так будет хоть немного лучше. Лучше не стало, но тем самым я привлекла внимание Ранта, он ехал по правую руку от нас.
-- Ты бы отварчику еще хлебнула, а то на тебя смотреть страшно, - беззлобно заметил он.
-- Ага, - только и ответила я, уже ища флягу. Как и говорил Рант, после жуткого варева мне стало не просто лучше, а даже хорошо. Головокружение ушло, мысли прояснились и вернулись к происшествию вчерашнего вечера, мир вокруг наполнился красками, звуками, таинственными шорохами. Картинки, до того мелькавшие в голове сложились в чудную картинку, которая вызвала приступ нервного смеха.
Похоже, по прибытию в Курам-Илор меня ждет много интересных вещей. Вот это я колданула, а еще удивлялась, почему меня приняли за труп! Ха! Мало мне их надежд, так после сотворенного, мною же... Да Оли от меня не отвяжется. А уж она-то знает, какого рожна я вчера натворила. Ой, дура, я дура! Вослав положил мне голову на плечо, и ласково поинтересовался: -- Чего веселимся? -- Слушай, а вчера я точно ничего не натворила? Может, Оли что-то говорила? - поинтересовалась я. -- Как тебе сказать, - промурлыкал Вослав, игриво коснувшись губами кончика уха.
-- Вослав! - возмутилась я, отодвигаясь, - будь мужчиной, держи себя в руках.
-- А что мне за это будет? -- Я не сдам тебя Оли, - твердо заявила я, все еще ожидая ответа на свой вопрос.
-- Не надо! - хохотнул Вослав, хлопнув меня по колену, - Оли, сказала, что ты сделала первый шаг, но что она имела в виду, не объяснила. -- Прекрасно! - на самом деле хорошего было мало и теперь я это совершенно точно знала.