Тумбочкина Агрипина Федоровна : другие произведения.

Неудачница.

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 4.10*35  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус! Общий файл неудачницы. Дописан. 06.03.

  Неудачница.
  
  Пролог.
  
  Неудачница о смерти и снах.
  
  Я сидела на крыше серой высотки. Под ногами простиралась гулкая пустота, с краю четкий обрыв парапета.
  Высоко...
   Мне совсем не страшно, даже подкравшиеся со спины тени или чей-то настойчивый окрик, я не свалюсь от испуга, хотя...кто знает?
  Ветер бросал в лицо пряди волос.
  Такое препровождение времени стало для меня неким ритуалом, приятным и волнующим одновременно. Здесь, я вопреки чужим суждениям спасалась от окружающего меня недружелюбного мира, или его обитателей.
   В такие моменты голова наполнялась звенящими от напряжения мыслями, и думать становилось легче, будто носящиеся воздушные потоки подгоняли лениво текущие размышления. Ощущение бесконечного неба, делало меня как никогда свободной ото всех навязанных обществом моралей. Я просто сбрасывала этот груз с высоты девяти этажей и улыбалась, когда он с тихим скрежетом разбивается об серый асфальт.
  Но радость сменяла апатия, мысли улетали прочь с ветром...повезло им.
  Иногда мне казалось, что я просто сходила с ума, ведь сиденье на краю крыши невольно навевает о несколько суицидных наклонностях? Что ж оно и лучше, по крайней мере, если вдруг взбредет в голову такая шальная мысль, я буду, готова, сделать шаг в пропасть моих иллюзий. Не остановит даже знание, о некрасивой и неэстетичной смерти, смешно...но трупу уже абсолютно все равно как он выглядит.
  Никогда не одобряла засорение земли-матушки, такими отходами как наши гниющие тела...бррр мерзость. Огонь всегда оставался и остается для меня желанной альтернативой земле.
  И потом, пустив по ветру серый пепел, ты оставишь напоминание о себе, лишь в сердцах своих близких и не очень людей. Не останется места, на которое бы пошли проливать слезы наши близкие люди...место горечи и боли - прочь не нужно.
   Это тяжкое бремя для многих из нас, к тому же со временем могила становится местом ненужным, забытым и это правильно я верю. Людям свойственно забывать, отпускать, идти дальше, не оглядываясь на оплаканное прошлое. Все же человеческая память гуманная штука, и недолго старается терзать умы людей.
  Да-а, много всяких мыслей приходило в голову - это ничего, даже полезно! Где мне еще придется подумать о смысле смерти и ее вариациях, последствиях... Спросите, с чего я решила проводить свое свободное время на краю крыши, о, это любопытная история. Хотя мне может только так казаться...а вам не стоит верить, для других она ничто пустой звук, лишь важная для меня.
  Это все глупый сон...
  'Высокая каменная стена возвышалась посреди пустынной степи. Солнце только-только просыпалось над сонной равниной, проливая на безжизненную серую почву золотой песок и розовый девичий румянец, яркие краски зари пробуждали спящую природу. Тихий рокот прокатывался по земле, но, найдя неожиданную преграду в лице каменной кладки стены, переходил в тонкий свист, взлетал ввысь, опадая мелодичным перезвоном.
  С высоты каменной стены равнина просматривалась до самого горизонта. Восход же, как никогда был прекрасен, если бы его приход не ассоциировался со смертью.
  - Ты приходишь ко мне каждое утро, умывая своим сладким золотым ядом, укутываешь мои полночные крылья холодной росой, - ночь улыбалась, смотря в глаза своей смерти. Нет, она не боялась, она привыкла...почти полюбила и почти возненавидела его, почти...
  Утро пришел сегодня рано, впрочем, как и положено, он никогда не пренебрегал своими обязанностями. Ведь он в отличие от нее любил...а когда приходило время умирать ему, погибал от рук любимой.'
  
  К чему мне приснился такой странный сон, так и осталось загадкой, но появилась привычка сидеть на крыше. Подруги обзывали меня сумасшедшей, домашние молчали, а я на все это лишь неопределенно пожимала плечами.
   Кому нужна правда? Кому хочется тонуть в чужом беспросветном одиночестве? Так зачем что-то объяснять, если это никому не нужно. Лучше пусть считают меня сумасшедшей, чем лезут со своими 'полезными' советами. Как объяснить родной матери, что в душе давно зияет первозданной чернотой, гулкая пустота. И не осталось ничего и никого, и нет смысла в конвульсивных трепыханиях бесполезной жизни.
  Одинокий лучик закатного светила скользнул по глазам, заставив недовольно зажмуриться и чихнуть. Я прищурилась и посмотрела на огненно-рыжий закат. Вот сейчас, еще немного и Ночь вынет свой лунный кинжал из звездных ножен, одним отточенным движением пронзит сердце Утра.
  Все же некоторые вещи, до сих пор трогали мою душу. Природа всегда волновала мое воображение, заставляя показывать свою маленькую слабость окружающим. Со временем, я научусь скрывать свои восторженные вздохи, и любоваться тихо, не привлекая к себе излишнего внимания.
   Солнце уже успело окунуться за сизый горизонт, на землю спустились всклокоченные сумерки. Интересно наблюдать, как по небу растягивают нежный кашемировый шарф, на одном конце которого отцветают последние краски заката (это кровь Утра), а на другом уже светятся первые бриллиантовые шпильки звезд на фоне небесного ультрамарина.
  Свет неба гаснет, и тогда на земле зажигают первые уличные фонари, освещающая серый асфальт и чахлую городскую зелень, теплым электрическим светом.
  Мне пора, но я вернусь на это место еще не раз в неясном порыве, найти ускользающий смысл глупой жизни...
  
  
  
  Песня неудачницы.
  
  Холодные капли летнего ливня лениво катились по моим щекам, создавая впечатления слез, а земля под ногами давно превратилась в грязную жижу. В зеленой кроне дерева светилась небольшая брешь, через которую виднелся кусочек бархатного неба. Ночных стражей времени сегодня не видно, лишь редкие проблески маячков самолетов.
  Оторвавшись от созерцания природы, я скривилась и дернула головой, разбрасывая вокруг себя, капельки дождевой воды. На что незамедлительно последовала реакция, меня сильно встряхнули, чувствительно приложив об ствол дерева. Я зашипела от боли, и попыталась вырваться, впрочем, осознавая, против сильного мужчины противопоставить мне нечего.
  - Идиот, пусти! Сколько можно проверять меня на прочность?! - зло выплюнула я, глядя в ненавистные голубые глаза.
  - Истеричка! Перестань показывать свой мерзкий характер! - насмешливо и снисходительно ответил он, сильнее сжав мою талию.
  - Послушай, почему бы тебе просто не отпустить меня? - я сделала робкую попытку воздействовать на упрямого мужчину. Он отрицательно покачал головой, насмешливо глядя на меня сквозь черную россыпь ресниц. Я устало вздохнула, обмякнув в его руках. Как мне все это надоело, вот уже последние пол часа я стою прижатая к дереву, мокну под дождем, и слушаю не слишком приятные высказывания о себе. Чего я только не делала, что бы вырваться из его сильных "объятий".
  Кричала 'помогите!' редким ночным прохожим, и что вы думаете? Люди просто шарахались от моих криков. Даже если бы меня там убивали, они, жалко поджав хвосты, бежали, как падальщики при виде хищника. Некоторые молча проходили мимо, словно и не надрывается девушка, крича о помощи.
  Хотелось плакать и хлестать по ненавистному лицу, чтобы навсегда стереть с его лица эту наглую улыбку. Но все на что я сейчас способна, мысленно материть его на все лады.
  ...он все говорил, говорил, говорил...а я смотрела на него и не понимала, что меня держало с этим человеком все недолгое лето. Какие силы тянули меня каждый раз в объятия этого монстра?
  Почему именно сейчас я это осознала, да так остро, что захотелось выть, как волчица на невидимую луну. Неясная тревога поселилась во мне с первым проблеском зарождающегося дня, было ощущение, что кто-то большой и очень могущественный сдернул черную пелену с моих глаз, а после бесцеремонно ткнул в неоспоримые доказательства моих заблуждений. Осознать оказалось на удивление просто, стоило только внимательно присмотреться, прислушаться к снисходительно-покровительственному тону голоса, заглянуть в ледяной холод на самой поверхности его души.
  После такого замечательного открытия дышать стало легче, крылья, опустившиеся вниз под тяжестью собственной ничтожности, расправились. Освобождение от ядовитого воздействия этого мужчины сделало меня язвительной и невыносимо резкой, что он тут же заметил, но мне стало уже все равно. Осталось сказать всего пару незамысловатый, но таких желанных слов.
  - Я ухожу от тебя, - спокойно произнесла я, смотря сквозь него.
  И о чудо, он смутился, улыбка сползла с его губ, сделав лицо похожим на каменную маску.
  Да, а что же Ты ожидал? Ну конечно, я же глупая безвольная кукла, которая потакает Твоим желаниям, которая слова "против" сказать не может, смотря в Твои глаза с немым обожанием.
  Мерзко, противно, гадко осознавать свою жалкую покорность и глупость.
  - Да неужели? - неверяще спросил он, сильнее стискивая руки на моей талии, - и кто он?
  О, у нас проснулись собственнические инстинкты, кто же такой умный посягнул на его вещь? Я хищно улыбнулась, резко подавшись вперед.
  - Не твое дело! Проваливай к своей белобрысой суке! И оставь меня в покое, - 'не надо делать такое непонимающее лицо, ты думал я не знаю? Прекрас-сно! Ан нет милый, ты ошибся, я все знаю, даже видела, правда совершенно случайно...но разве это что-то меняет?'
  - Ну, так что? Разойдемся миром, или у тебя еще будут возражения по такому не значительному поводу, как Я? - 'и вообще, я замерзла, промокла и хочу курить' - добавила я про себя, состроив при этом самую невинную мордочку. Он скептически посмотрел на меня, но рук не разжал. Что ж пойдем по длинному пути, - что ты от меня хочешь?
  - Я хочу, что бы ты пошла вместе со мной, - да кто бы сомневался, только я то хочу домой, в свою теплую постельку. Да, за это стоит еще побороться!
  - Сереж, последний раз объясняю, я никуда с тобой не пойду, между нами все кончено. Отпусти меня, - ноль эмоций.
  - Почему ты решила порвать со мной?
  Я снова посмотрела в брешь между ветками, откуда мне подмигнула одинокая звездочка.
  Неужели я такая тряпка, что даже не могу нормально расстаться с мужиком, ведь он это заслужил. Если вспомнить что произошло за то время, которое мы были вместе...
  Он всегда убеждал меня, что я никчемная кукла, пустышка, никто...
  Рассказывал он это долго со смаком, отчего я тихо глотала слезы и убеждалась в его правоте.
  А однажды он назначил встречу и не пришел, я прождала целый час. Настроение упало, хотелось выть в голос. Тогда меня выручила Илина, моя хорошая знакомая.
  - Алька приезжай в старый парк, мы тут веселимся, пьем шампанское, давай к нам! - вопила вечно веселая Илина.
  - Ли, я не в том состоянии, чтобы веселиться, и потом я сейчас на мели, - я тихо всхлипнула, в надежде, что она не услышит.
  - Алька, ничего не хочу слышать, - категорично заявила Илина и оборвала связь.
  Тогда мы жутко напились этой шипучей гадости, поехали к кому-то в гости...а потом позвонил он, устроил жуткий разнос, примчался, поругался с Илиной, отчего я впала в ступор. Он привез меня к себе, долго читал морали, из которых я узнала много нового о себе и своей интимной жизни. И снова я как безвольная дура просила у него прощения, хотя, в сущности, ни в чем не была виновата.
  - Али, ты меня слушаешь??? - сквозь пелену воспоминаний услышала я его недовольный голос.
  - Нет. У меня больше нет никакого желания тебя слушать, - отстраненно сказала я, резко рванувшись из ослабшего захвата, и побежала.
  - Дура! Стой, куда ты бежишь?! - неслось мне в след.
  Я остановилась посередине пустынного перекрестка и оглянулась.
  - Ты тиран, самодур и самовлюбленный кретин! Но я не в обиде на тебя! Прощай!
  Домой я шла и улыбалась, стало так легко, будто с меня сняли стокилограммовый груз. Это еще не конец, я достаточно его узнала. Он будет обрывать мой телефон, караулить около подъезда и у выхода с работы, но мне это совершенно не важно...я начинаю другую жизнь!
  
  
  
  Урок для неудачницы.
  
   Шум колонок, звучащая из них музыка, и толпа разряженных девиц дергающихся в такт модным ритмам.
   Ску-учно.
   Черт, где официантка с моим мартини? С моим долбаным мартини!!! Господи, когда же мне нормально дадут напиться?
  День у меня выдался не из легких, я бы даже сказала поганый. А так все хорошо начиналось. Солнышко, птички, предки на даче я дома одна, никто не трогает, красота-а.
   И зазвонил телефон (прямо таки сакраментальная фраза!). Высветился знакомый номер, губы помимо воли расползлись в счастливо-идиотской улыбке.
   - Да, - мурлыкнула я в трубку.
   - Здравствуйте Аля, меня зовут Соня, я Пашина невеста, мне нужно с вами встретиться, - на одном дыхании выпалил незнакомый женский голос, мне после ее слов как-то поплохело. Было, такое ощущение, что на меня вылили таз с кипятком.
   - Зачем? - первая мысль - "будут бить".
   - Я хотела с вами поговорить, - "да ладно, неужели только поговорить?"
   - Знаете Соня, у меня сегодня долгожданный выходной и мне не хотелось бы омрачать его разборками, - вежливо, но бескомпромиссно ответила я. В трубке наступило мучительное молчание.
   - Послушайте, для меня это действительно очень важно! - воскликнула она, - это не надолго.
   - Хорошо, где и когда? - затея встретится с Пашиной пассией, не вдохновляла, но уж если так просит!
   - Где вам будет удобно.
   - Тогда около ресторана "Сан-Анжело" через полчаса, вас устроит?
   - Да-да, я там буду, - торопливо ответила она, - до встречи.
   - Угу, - ответила я и отсоединилась, - вот тебе и выходной!
   Кстати поздравляю саму себя, теперь у меня нет мужчины, и я свободна. Замечательно! Эх, и где была эта Соня, когда у нас все только начиналось? Целый месяц я пребывала в блаженном неведенье и вот, пожалуйста, через пол часа состоится расплата за месяц счастья. Все же эти грабли мне надоели, вроде не сильный щелчок по носу, а так больно.
   Я стащила с себя пижаму и принялась одеваться. На улице стояла июльская жара, поэтому манипуляции с одеждой были не долгими. Когда я вышла на улицу, до встречи оставалось пятнадцать минут, как раз чтобы дойти до места.
   И вот я иду и думаю на кой хрен мне это нужно? Стоит только представить себе обманутую женщину, да еще и невесту, как уже хочется развернуться назад, а также послать всех по матушке, далеко и надолго. Но нет, я как последняя идиотка упорно шагаю на встречу.
   Вон уже вывеску ресторана видно. Ой, что-то мне совсем туда не хочется идти, черт, черт, че-ооорт! Так без паники у нас все схвачено, вперед и с песней.
   "Черный во-орон, что ж ты вье-оошься..."
   Стою значит, жду, ну и где она? Кстати, как я ее узнаю? А она меня? Ну, вообще-то я здесь одна такая дура торчу... угу, мимо точно не пройдет. Ой! Вон машина подкатила, из которой вышла девушка...м-да, что же ему не хватало? А что он во мне такого нашел? Кобель!!! Но милый...
   Высокая, стройная зеленоглазая брюнетка, волосы длинные вьются крупными кольцами, так не долго комплекс неполноценности себе заработать. А грудь? Ууууу не девушка, а мечта.
   - Привет, - немного нервно поздоровалась я, - ты Соня?
   - Да, а ты значит Аля, - "ну да, а кто ж еще?"
   - Вообще-то меня зовут Александра, а Аля это для друзей, - "и кому я об этом рассказываю?" - так о чем ты хотела поговорить?
   - Понимаешь, мы с Пашей решили пожениться...
   - Понимаю, а еще понимаю, что мужчины у меня теперь нет, так что мне не нужно что-то объяснять, я, знаешь ли, не из тех дамочек, которые считают что жена не стенка - подвинется. Надеюсь, я все объяснила, так что прощай, - и я развернулась, чтобы уйти.
   - Подожди, - она остановила меня, взяв за руку, а я не понимающе посмотрела не нее.
   - Что-то еще? - меня это уже начало порядком раздражать.
   - Как давно вы встречаетесь? - "о, это уже интересней".
   - Я думаю, что тебе нужно спрашивать об этом Пашу, а не меня!
   - И все-таки? - "упорная блин!"
   - Чуть больше месяца, - девушка после моих слов как-то сразу поникла, и меня невольно заинтересовала ее реакция.
   - Дело в том, что ты у него не одна такая, только с остальными у него так все не затягивалось, - "девочка, ты мне льстишь!"
   - И что это значит? Да, ладно тебе не парься по этому поводу, оставляю его тебе в единоличное пользование. Я девушка нормальная, найду себе кого-нибудь другого! - "и чего она так странно на меня смотрит?"
   - Аля, понимаешь, я бы его бросила... - она вдруг замолчала.
   - Это твое личное дело оно меня не касается. Всего хорошего.
   - Стой! - окликнула она меня.
   - ????
   - Я беременна от него, - "таак, что же это получается, от беременной невесты гуляет, вот кобель!!! Скотина!!!"
   - Сонечка, - я подошла к ней и посмотрела в глаза, - я искренне рада за вас, обо мне ты больше не услышишь, но хоть убей, я не понимаю, что ТЫ от меня еще хочешь?
   - Я не знаю, - растеряно проговорила девушка. Тут я краем глаза заметила как из машины, на которой она приехала, выходит еще одна девушка. Ага, тяжелая артиллерия, ну-ну.
   Из машины вылезла тоненькая, миниатюрная блондинка, и направилась к нам.
   - Сонь, все нормально? - низким хрипловатым голосом поинтересовалась пришедшая.
   - Да. Познакомься это Лилия, а это Александра, - я чисто машинально кивнула.
   - Девочки вы разобрались? - еще один кивок, - Сонь, поехали, я есть хочу!
   - Ладно, девочки, всего вам хорошего, я пошла!
   - А ты сейчас куда? - неожиданно спросила меня Лилия.
   - Домой.
   - А что дома? - "уууууу, не действуйте мне на нервы".
   - К чему эти вопросы?
   - Поехали с нами, - заявила блондинка. "Она интересно нигде головой не стукалась?"
   - Кхм... я уж думала вы меня убить по-тихому собирались, - усмехнулась я, чем вызвала ответные улыбки.
   - Ну, так что поедешь? А? - я посмотрела на Соню, мне захотелось истерично расхохотаться.
   - А кровожадных планов на мой счет, у вас точно не осталось? - я, конечно, храбрилась и вела себя эдакой непробиваемой леди, но на душе было одиноко и гадко, все-таки к Паше я испытывала искренне теплые чувства.
   - Нет, что ты! - сказала Соня.
   - Тогда я согласна!
   Мы сели в машину, Соня завела мотор, и поехали. В голове была откровенная каша, а душа просила немедленно напиться и забыться.
   - Куда едем? - поинтересовалась я у притихших подруг.
   - Сейчас еще рано куда-то идти, поэтому сначала у меня посидим. Ты как на счет выпить, за знакомство? - спросила Лилия.
   - Я обеими руками за! Тем более такой повод!
   Мы заехали в супермаркет, где купили водки (а что вы думали с горя пьют?!), Соне как будущей матери шампанского, и закусить.
   - Ну, что девочки? За знакомство? - это первый тост.
   - За нас красивых! - второй тост.
   - За любовь! - третий тост.
   - А мужики все-таки козлы! - не тост, но за это тоже выпили.
   Мы пили, а мне становилось все гаже и гаже. А еще я оставалась до противного трезвой.
   - Лиль, а это точно водка?
   - А то! - "а на нее то действует, но я то чем хуже?!"
   - Девочки, а куда мы вечером пойдем, может в клуб? - подала голос Соня развалившаяся, на кушетке.
   - Не, я никуда не пойду! Настроение не то, лучше поеду домой, - "ага, лягу, и буду реветь в подушку".
   - Алечка, не уезжай, пожалуйста-аа, - заныла Лилия, - ты такой потрясающий человечище!!!
   - Лиль, да я там всех мужиков распугаю, своей кислой миной.
   - Не болтай ерунды, мы сейчас из тебя такую конфетку сделаем! Закачаешься! - сказала она, переворачивая косметичку немаленьких размеров.
   - Я не хочу, я буду защищать свои прыщики и темные круги под глазами! - "не хочу быть конфеткой, лучше пристрелите меня".
   - Куда ты денешься с подводной лодки.
   - Может не надо? - заскулила я, уворачиваясь от кисти для макияжа.
   - Сиди смирно, и тетя Лиля сделает тебя красивой девочкой, - "ууууу, злыдень!"
   Красотку из меня все же сделали, но сказали, что с моим мужененавистническим настроением, это мало поможет. И пусть! Никто мне не нужен!
  
   - Лиль, где мой мартини?
   - Чёрти что, а не обслуживание! Пойду сама в бар схожу, а ты смотри никого не покусай!
   - Не переживай, прививки от бешенства у меня есть, - усмехнулась я, с тоской глядя в пустой стакан, а фигурка Лилии уже скрылась в толпе танцующих.
   - Почему такая очаровательная девушка скучает в одиночестве, - сказал приятный мужской голос, и я наконец-то оторвалась от созерцания таящих льдинок на дне стакана.
   Напротив меня сидел мужчина (как бы сказала моя подруга крутой дядька), стильный строгий костюм, запонки на манжетах рубашки. Лицо мужественное, глаза внимательные, и немного усталые. Интересный такой, но не сегодня.
   - А вы точно хотите получить ответ на свой вопрос? - некоторое непонимание во взгляде и кивок, стал мне ответом.
   - Я такая одинокая, потому что мой мужчина собирается жениться на другой, и у них скоро будет ребенок. Так вот сегодня, я познакомилась с его будущей женой и вот мы здесь... - "бедный, он явно не заслужил такого обращения, прости милый, ты не виноват, просто я скотски пьяна".
   - Может это к лучшему? - "о не надо меня утешать, надеюсь, это был риторический вопрос".
   - Да уж, несомненно, - "господи, ну где черти носят это блондинку, Лилечка, спасай меня!!!"
   - Я вижу, вы не в духе и ваше настроение не располагаем к знакомству, еще увидимся, - "вах, какой самоуверенный мужчина, всего хорошего!"
   - Это вряд ли, - пробурчала я себе под нос.
   Мужчина испарился, а его место заняла эта предательницы Лилька, которая последние несколько минут корчила мне вдохновенные рожицы из-за угла.
   - Алька, вот это мужчина! Он взял у тебя телефон? Как его зовут? Что ты ему сказала? - "так бы и зашила этот худой мешок".
   - Лиль, ты мне мартини принесла? - она хлопнула себя по лбу и снова убежала, впрочем, вернулась буквально через минуту.
   - Вот, - она поставила передо мной огромный стакан, чем заслужила мой недоуменный взгляд.
   - Это что? Сиротская кружка? - она пожала плечами.
   - А чего десять раз бегать, ты ж пьешь как лошадь, - я нахмурилась, но в стакан вцепилась не хуже энцефалитного клеща.
   - Так, все я домой, телефон мой у вас есть звоните, пишете, высылайте посылки, лучше конечно денежные, но шоколад тоже сгодится, - я чмокнула Лильку в щеку и, пошатываясь, побрела к выходу.
   Слава богу, что это не дешевая забегаловка, никто не станет клеиться к беспомощной девушке. Проблем с транспортом также не возникло, перед клубом стояла целая куча машин такси.
  
   Утро порадовало отсутствием похмелья, что странно, и испортилось от начала рабочего дня. На работу я естественно опоздала, за что получила выговор от милой Наденьки, она же менеджер по залу.
  В понедельник утром магазин радовал своей пустынностью, и не почтившими своим вниманием начальство.
   В обеденный перерыв заголосил мобильный.
   - Да.
   - Алечка, привет, это Лиля, как твое здоровье? - "заботится блин".
   - Спасибо, не болеет.
   - Чем занимаешься?
   - Работаю.
   - А где ты работаешь? - "у нее, что с утра всегда не все дома?"
   - Лиль, ну к чему такие вопросы?
   - Мне интересно! - "блондинка блин!"
   - Магазин "Ваш стиль", знаешь такой?
   - Конечно-конечно, - прощебетала Лилия, - слушай, я тороплюсь, я тебе еще попозже перезвоню, хорошо?
   - Ладно, звони, - "клянусь своей темной шевелюрой, она что-то задумала".
   Рабочий день тянулся невыносимо долго, но и он не резиновый, закончился ровно в восемь. Я спустилась в раздевалку, что бы привести себя в порядок и переодеться. Строгий рабочий костюм сменила на джинсы и простую белую майку, волосы завязала в хвост, схватив сумку, пошла на выход.
   Этот летний вечер был восхитительно хорош, словно в насмешку надо мной в купе с моим поганым настроением. Я вышла за порог магазина жадно вдохнула зной летного вечернего воздуха. Небо пока еще радовало нежной лазурью, солнышко ласково стелило золотые лучики по улицам.
   - Добрый вечер, Александра, - "меня глючит или я где-то видела этого мужчину?".
   - Я вас знаю? - "так вспоминай, где я могла его увидеть, эээ не помню".
   - Не то что бы знаете, мы с вами виделись вчера в клубе, - "а точно был такой орел, и чего спрашивается, приперся", - меня Алексей зовут.
   - Здорово, а мое имя вы прочитали у меня на лбу, - он посмотрел на меня и рассмеялся.
   - Нет, что вы Саша, - "ага уже Саша' - и тут меня посетила неожиданная догадка.
   - Значит, меня все-таки сдали?! Подруги называются! Интересно им, видите ли, где я работаю ну-ну, - возмущалась я.
   - Каюсь, я немножко порасспрашивал ваших подруг, - он лукаво посмотрел на меня и подмигнул.
   - Ну, я пошла? - с надеждой спросила я его.
   - Вам действительно так хочется побыть одной? - серьезно спросил он.
   - Да. Приятно было познакомиться, - я отвернулась от него и зашагала прочь, но через несколько шагов остановилась и обернулась, он все еще стоял на том же месте, смотря на меня, - Алексей, а как вы относитесь к блинам?
   - Очень даже положительно.
   - Тогда я, приглашая вас к себе на чай с блинами.
   - Саша, вы потрясающая женщина!
   - Только чай и блины, - строго сказала я, а он поднял руки, сдаваясь на волю победителя.
  
  
  
  
  Любовь неудачницы.
  
  - Аля, - 'ну что опять случилось?' - тебя к телефону!
  - Кто? - я подошла к стойке секретаря Марины.
  - М-молодой человек, - пропела наша Жар-птица.
  - Что ж им молодым и веселым от меня надо именно сегодня? - бурчала я, принимая из рук Марины трубку, - Да, слушаю.
  - Аля, привет это Максим, - 'о, не может быть, что этому мистеру совершенство понадобилось?'
  - Привет, - 'ну, не настроена я на задушевные разговоры!'
  - Не кусайся, я по делу, а точнее по поручения Дмитрия у которого, между прочим, сегодня День Рождения, - 'ага, вот значит как! Неужели я такая страшная, что сам позвонить побоялся?'
  - Угу, ну передавай ему мои поздравления и пожелание всего самого наилучшего! - 'все же последняя ссора не только Демона зацепила (Демон это прозвище моего нынешнего бой-френда, хотя этот статус уже неделю под жирным вопросом!)'.
  - Аля-а, ну может, хватит он уже всех замучил своим агрессивно-депрессивным состоянием, к тому же ваше примирение будет ему лучшим подарком, - 'или худшим, это смотря как этот подарок преподнести!'
  - Макс, так он тебя не просил меня приглашать? - тут в поле моего зрения попал так не вовремя выглянувший из своего кабинета шеф, я зло скрипнула зубами, - ладно, когда и куда?
  - Я заеду за тобою в конце рабочего дня.
  - Хорошо, до встречи, - не успела я положить трубку, как телефон снова зазвонил.
  - Да Сергей Михайлович, - пропела Мариночка, - хорошо передам Сергей Михайлович.
  Я ожидающе посмотрела на Марину, хотя не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы прикинуть, что к чему.
  - Меня? - сухо спросила я.
  - Ясновидящая, - неподдельно изумилась Мариночка.
  - Угу, в гробу я видала такой талант, - прошипела я, направляясь на ковер к начальству.
  Сосчитав в уме до десяти, я постучала в дверь, и вошла.
  Кабинет шефа, или как мы именовали его маленький босс, встретил меня тихим шуршанием кондиционера и щелчками клавиатуры (да ладно, а я не подозревала, что он умеет работать на компьютере!).
   Шеф сидел в кресле и упорно, не обращал на меня внимания. Психологическое воздействие, или почувствуй себя мебелью!
  - Звали? - громко и преувеличенно бодро спросила я, а шеф вздрогнул, недовольно покосившись на меня.
  - Да, Александра, проходи, присаживайся, - он сделал широкий жест в сторону кожаного дивана я не стала его разочаровывать, присев на стул около его рабочего стола, - я позвал тебя, что бы предложить тебе повышение по работе, до менеджера зала. Зарплата соответственно больше, но и ответственность выше, - только этого мне не хватало, а я даже грешным делом подумала об увольнении по собственному желанию, и это, несомненно, порадовало бы меня. Осточертело это болото хуже горькой редьки.
  - Сергей Михайлович, мне конечно как работнику ваше предложение лестно, да и прибавка к жалованию - это жирный плюс, но у меня нет желания взваливать на себя дополнительные хлопоты, так что можете считать, что я отказалась, - говорила я все это четко и монотонно, дабы шеф не понял тонкую издевку.
  - М-да, не ожидал, не ожидал...что ж не страшно, на эту должность давно претендует Лосева, ее не придется даже ставить в известность, - он сложил руки на груди и томно посмотрел на меня. Каких трудов мне стоило сохранить невозмутимый вид, не расхохотавшись прямо ему в лицо, вы даже не представляете. Но как ни странно на Михалыча это не подействовало. Он, грузно поднявшись из рабочего кресла, прошествовал ко мне, положив руки на мои плечи.
  Та-ак что-то мне это совсем не нравится! Главное не паниковать и не ругаться матом!
  - Сергей Михайлович, меня работа ждет, да и вас я, наверное, отвлекаю, - я как можно деликатней убрала его руки со своих плеч и встала со стула, - ну я пошла?
  - Иди Александра, иди, - 'ох, не нравится мне этот его взгляд!'
  Выйдя из кабинета, я наткнулась на любопытную мордашку Марины.
  - Ну что? - 'ой, и все-то мы знать хотим!'
  - Да, ничего уволить хотел за болтовню по телефону, - с самым серьезным лицом ответила я, ничего ей полезно меньше будет трепаться!
  Рабочий день плавно подходил к концу, девочки по очереди уходили в раздевалку, чтобы привести себя в порядок, и я не стала исключением. Спустившись на первый этаж магазина, я прошла в раздевалку вытащила из своего шкафчика джинсы и свитер. Переодеться спокойно мне не дала ворвавшаяся в раздевалку счастливая Надя. От одного взгляда на нее у меня свело челюсти от бьющей через край радости.
  - С повышение! - поздравила я ее.
  - Откуда знаешь, - хищно прищурила она.
  - Михалыч просветил, когда вызывал на ковер, - 'блин, а не так проста наша Наденька, как казалась'.
  - Да? Я так рада! Менеджер зала, теперь я ваша начальница, - авторитетно заявила она.
  - Ну, раз начальница, - я посмотрела на часы, - можно мне сейчас уйти, меня на день рожденье пригласили.
  - Десять минут до конца, да иди, я сегодня добрая, - сказала Надя, скрываясь за дверью.
  Я облегченно вздохнула, принявшись стягивать опостылевшую форму. Одевшись, я подошла к зеркалу, вынула из волос шпильки и распустила тяжелый узел волос. Темные волны волос упали на плечи. Пару раз, пройдясь расческой по всей длине, я снова закрутила их в плотный жгут и заколола шпилькой. Достала из сумки прозрачный блеск и покрыла губы влажной поверхностью.
  Тяжко вздохнув, я снова посмотрела на себя в зеркало. На меня посмотрели усталые карие глаза в обрамлении темных кругов.
  М-да, по ночам все же надо спать.
  Наводить красоту не было ни желания, ни сил, по этому я надела куртку и пошла на выход. Перед входом в магазин уже маячила фигура мистера совершенства, а я невольно покосилась на окна нашего отдела.
  О, ну так и есть, девочки все как одна прилипли к стеклу, я то человек привычный, можно сказать, что со временем приобрела иммунитет на потрясающую внешность Макса. Так что девочек можно понять.
  Наконец, я собралась с духом и распахнула входную дверь, чтобы через секунду оказаться в дружеских объятиях Макса. Хи-хи, но девчонки то об этом не знают!
  - Максим! Ну, отпусти же, задушишь! - он разжал объятья и смущенно опустил глаза.
  - Карета подана, можем ехать! - торжественно заявил Макс и под руку повел меня к своему красному Фольксвагену.
  - Максим, ты меня знаешь, - погрозила я ему, - так что будь добр езжай, как прилежный ученик, по городу максимум шестьдесят, за городом девяносто, и никаких обгонов по встречке и полицейских разворотов!
  - Ну, Алечка! Ты не знаешь, чего просишь! - 'черт и каждый раз одна и та же песня, Шумахер блин!'
  - Не хочу ничего знать, или будет, так как я прошу, или...- многозначительно протянула я.
  - Понял, понял, не надо твоего 'или', поеду как пионер, садись! - я распахнула дверцу и села в теплое нутро машины.
  Макс хотел, было тронуться в своей излюбленной манере, но одного взгляда на грозную меня ему хватило, чтобы передумать. Из города мы вырвались только через полчаса, а когда выехали на загородную трассу, я успела задремать.
  Тихо мурлыкала магнитола, шуршали колеса, а сзади в багажнике булькало и позвякивало, что-то сильно алкогольное. Под убаюкивающе-монотонные звуки я почти уснула, мне даже начал сниться сон.
  Я стояла посреди поля. Над макушками колосьев носился холодный ветер, стараясь пригнуть отяжелевшие за лето соцветья. И насколько хватает взгляда одинаковое медово-золотое поле, но вот картинка мутнеет, и поле уже топорщится острыми остовами срезанных стеблей...
  - Аля, - сквозь сон услышала я и открыла глаза.
  - Что уже приехали? - я посмотрела на возвышающийся забор.
  - Да, пойду, позвоню, пускай выходит, встречает гостей, - усмехнулся Макс и вылез из машины.
  Через пару минут дверь в заборе распахнулась, и из нее вышел небрежно одетый Дима. При его виде мое сердце дрогнуло и поскакало на перегонки с участившимся пульсом.
  Нет, все же зря я сюда приехала, - мелькнула трусливая мыслишка.
  Макс о чем-то говорил, заметно напрягшемуся Диме.
  Нет, так не пойдет! Ну, почему я как последняя дура сижу тут и боюсь выйти?
  От этой мысли стало стыдно...а еще захотелось позорно сбежать, и от этого стало еще гаже.
  Тьфу ты! - я подскочила на сиденье и открыла дверь. Из машины я вылетела взъерошенная и злая сама на себя. Дверце тоже досталось ни за что, а резкий хлопок заставил спорящий парней притихнуть и обернуться.
  Макс смотрел на меня с немым обожанием и облегчением. Дима же застыл с ледяным выражением лица и, не отрываясь, смотрел мне в глаза. От его взгляда с меня слетела вся злость, а на ее место пришла растерянность.
  - Привет, - только и смогла пискнуть я.
  - Здравствуй Аля, - тихо сказал Дима.
  Звук его голоса больно полоснул по нервам и я, чувствуя себя последней сволочь за ссору недельной давности, быстро отвела глаза. Наступила неловкая тишина.
  - Дим, - подал голос Макс, - ну я поехал, буду вместе со всеми через пару часов.
  Вот предатель! - подумала я, провожая бешеным взглядом удаляющуюся машину.
  - Дима я... - прошептала я.
  - Не надо Аля, пойдем в дом, - он отвернулся, взялся за ручку и открыл дверь.
  Вздохнув, я поплелась за ним.
  Меня не хотели слушать, объяснять что-либо казалось унизительным.
  Я шла на автомате, слезы стояли в глазах густой пеленой. Мы пересекли передний двор и почти дошли по крыльца.
  Мысли в голове не метались, не вертелись в бешеном хороводе, они будто холодный осенний туман, висели плотными клоками и не давали ухватиться за себя.
  Где-то вдали послышалось злое рычание и глухой удар, но это все казалось таким далеким и нереальным. Потом сквозь пелену душевной боли прорвались чьи-то голоса, но я ничего не могла разобрать.
  Кто-то очень сильный толкнул меня в грудь, и соленые слезы брызнули из глаз. Удар оказался невероятно сильный, он буквально смел меня, протащив по земле еще пару метров.
  Холодный порыв ветра ударил в лицо, заставив закрыть глаза. Руку вдруг прострелило горячей волной боли. Сознание сделало последний рывок в попытке осознать происходящее, но потерпело сокрушительную неудачу, оставляя за собой черноту забытья.
  
  Сознание будто в насмешку вернулось резко, словно меня дернули с глубины, не дав отдышаться, и сразу же заставили бежать стометровку.
  Я распахнула глаза, удивленно уставилась на склонившихся ко мне двух мужчин. Один казался смутно знакомым, а второго я никогда не видела. Голова раскалывалась, затылок пульсировал тупой болью, а правую руку я вообще не чувствовала.
  - Что? Что со мной случилось? - сиплым голосом спросила я.
  - Алечка, как ты? - я посмотрела на того, кто заговорил со мной. Сощурив глаза, я отчаянно пыталась вспомнить этого зеленоглазого парня.
  - Ммм...ты кто? - кошачьи зеленые глаза удивленно округлились, а зрачки расширились, заполняя собой всю радужку.
  - Аля, я Дима, твой...- он запнулся и покраснел.
  - А вы? - я посмотрела на другого мужчину.
  - Это мой отец Станислав Владимирович, - 'эээ, что же со мной случилось и почему я не чувствую руки? И парни ведут себя о-о-очень странно!' - Аля понимаешь наша собака, кавказец, сорвалась с цепи и...
  - Что!!!! - тут, наконец, вернулась моя потерянная память, и я пришла в себя, - и это тварь укусила меня?
  Во мне почему-то кипела злость. Я злилась на Демона, потому что не смог остановить свою псину, я злилась на себя за свою рассеянность. Как все глупо получилось!
  На глаза снова навернулись слезы, и я обиженно всхлипнула.
  - Что с рукой?
  - Я тебе сделал укол обезболивающего, - 'ах вот оно что? Ну, хоть об этом позаботились...'
  - Спасибо, надеюсь, мне не придется делать уколы от бешенства? - 'я этого просто не выдержу!'
  - Нет, наша собака абсолютно здорова, - ответил отец Димы и вышел из комнаты.
  - Да уж очень на это рассчитываю, - зло буркнула я, исподлобья посмотрев на Диму, - надеюсь, вы пристрелите эту бешеную скотину?!
  Нет, вы не подумайте, я люблю собак и вообще животных, но это?! Простите уже через чур!
  - Аля прости меня, я должен был запереть Тирана, - он виновато опустил глаза.
  - Ти-тирана? Твою ж мать! Дима, да если б я знала, что это тварь тут живет, меня не уговорил бы Макс, даже твоим днем рождением! Ой!
  Я как-то совсем забыла поздравить Диму, да и не было подходящего момента.
  - Как все глупо получилось... - сказал Дима, глядя куда-то мимо меня, - сначала ты с этой глупой ревностью, я со своей не менее глупой настойчивостью...
  - Дим я...
  - Да нет, ты права, я вел себя как полный идиот! - он взъерошил себе волосы и присел рядом со мной, - хорошо, что ты приехала я рад тебя видеть.
  Мне было странно слышать от него извинения, я ждала чего угодно, но только не этого. Были ли его действия следствием вины, или что-то другое, этого я не знала.
  Я молчала, страшно боясь испортить своими словами этот момент, хрупкого перемирия. Его внимательный взгляд заставил меня вынырнуть из легкого транса.
  - Я тоже рада, - выдохнула я, попыталась приподняться. Получилось плохо, и не без посильной помощи Димы.
  - Что с рукой? - озабоченно спросила я, подозрительно глядя на тугую повязку.
  - До кости не прокусил, но все же рана серьезная, - он запнулся и внимательно посмотрел на меня, - я обработал ее и перебинтовал, а отец сделал укол, он у меня врач.
  - Все в порядке, - постаралась успокоить его я, и опустила голову ему на плечо.
   С улицы послышался звук отъезжающей машины.
  - Отец уехал.
  - Дима, ты прости меня я...
  - Перестань тебе не за что извиняться, - категорично сказал он.
  - Дай мне договорить!
  - Хорошо.
  - Я хочу извиниться, - он скорчил недовольную гримасу, - за то, что сразу не поздравила тебя. С днем рожденья любимый!
  - Аля, ты знаешь, какой замечательный подарок сделал мне Макс? - я растерянно посмотрела на Диму, покачав головой, - он привез тебя...
  - Хм...тогда это действительно замечательный подарок, - я улыбнулась ему.
  Он осторожно протянул ко мне руку и провел кончиками пальцев по виску, щеке и дотронулся до уголка губ.
  Это было странное ощущение, словно тебя укутали такой нежность и заботой. Стало почти больно, почти невозможно...
  Но момент был безвозвратно испорчен раздавшимся звонком.
  - Это гости, - тихо сказал Дима, - мне нужно открыть.
  - Угу, - 'и как всегда не во время!' - конечно, иди, встречай, сегодня твой день.
  Он ушел, а через минуту в доме послышались веселые голоса его друзей, грохот и звон. Смех, веселье, такое ненужное мне, но правильное для них.
  Скрип двери вывел меня из глубокой задумчивости.
  - Аля ты как? - заботливо поинтересовался вошедший Максим.
  - Живая, - криво улыбнулась я, демонстрируя перебинтованную руку.
  - М-да. Тиран та еще зверюга.
  - А предупредить не мог?
  - Да я как-то не подумал, - он почесал макушку и рассеянно посмотрел в окно, - обычно Димка его запирает в будке на замок, когда кто-то приходит...
  - Значит, я первая счастливая обладательница, его злобного оскала у себя на руке, - неуклюже пошутила я.
  - Ну-у, может быть.
  Тут в комнату ввалилась веселая толпа гостей. Среди них были уже знакомые мне Надя с Алексом, и еще один Макс. А также пара не знакомых парней. Получилось что мы с Надей единственные девушки, а значит внимание нам обеспечено.
  В двери замаячило недовольное лицо Димы.
  Все дружно здоровались, знакомились, а затем шумной толпой отправились за праздничный стол.
  Дима подошел ко мне, когда все гости покинули комнату, помог подняться. Голова предательски закружилась, навалилась слабость, и я безвольно обвисла на Диминых руках.
  - Послушай, может, я пока полежу, что-то мне не очень хорошо, - прошептала я слабым голосом.
  - Но ты будешь одна...
  - Иди, иди я к вам спущусь позже...
  - Уверена? - настороженно поинтересовался он.
  - Конечно, не беспокойся я смогу себя развлечь, - тепло улыбнулась я, чем заслужила его облегченный вздох, - Дима...
  - Да, - я потянулась к нему, привстав на локтях, меня тот час же обняли его руки, и как-то совсем по-детски уткнулась ему в грудь.
  - Повеселись хорошенько, - прошептала я.
  Он чуть отстранился от меня, вглядевшись в мои глаза, тихо вздохнул.
  - Не вини себя это случайность, - сказала я, потянувшись к его губам, но замерла в нескольких сантиметрах от его лица, - ты знаешь, я так по тебе соскучилась...
  Договорить я не успела, так как в комнате загорелся свет, отчего глаза, привыкшие к приятному полумраку, больно защипало.
  - Привет Димочка, - услышала я мелодичное сопрано, - с днем рождения тебя!
  - Привет Арина, - его голос был растерян, - не ожидал, что ты придешь одна без Олега.
  Мои глаза, наконец, привыкли к яркому свету, и я раздраженно посмотрела в сторону пришедшей Арины.
  'Нет, похоже эта стерва не только на работе решила изжить меня, ей этого мало!!! Жаль что я сегодня не в форме, а то бы собственноручно выставила ее за порог!'
  - Здравствуй Арина, - сквозь зубы проговорила я, - какими судьбами, нет, каким сквозняком тебя сюда принесло?
  - Ох, привет Саша и ты тут? - 'а то не видно?! Стерва!' - Демон, ты в курсе, что все только тебя ждут? - капризно надула губы Арина.
  - Да я приду через минуту, - холодно бросил ей Дима.
  Мне весь этот фарс надоел, и я решительно заявила:
  - Иди, я устала, и у меня все еще кружится голова, - сказала я, откидываясь на подушку.
  - Ладно, если что зови, - я утвердительно кивнула.
  Все это время Арина недовольно дулась и закатывала глаза, глядя то на меня, то на Диму, но, услышав мое требование, с прытью достойной горной кошки, оттащила его от меня и увела.
  - Боже, - простонала я, когда эти двое скрылись за дверью, - хочу домой!
  
  В комнате уже давно сгустилась ночная темнота, и это было замечательно, потому что этим вечером я ее не боялась. Сегодня она стала моей лучшей подругой и собеседницей.
  - И как прикажешь себя вести в такой ситуации? Он там! Нет! Она там!!! - почему-то в голову полезли кровожадные мысли.
  - Вот если бы я была вампиром, то откусила бы ей голову, забавно правда? Или если бы была демоном, то прошла бы она все круги ада, а потом на почетное место - котелки драить и вариться в них, вариться!!! - от таких ассоциаций по коже невольно проползла приятная дрожь, - а то, что разговариваю сама с собой так это все стресс. Вот уеду завтра домой...а на работе всю душу из нее вытрясу, нет, лучше Макса попрошу ее соблазнить, а потом бросить. И пусть собирает разбитое сердце. Для этих целей я ей даже совочек и метелку подарю, мне не жалко!
  Думала я, значит, думала, и не заметно для себя уснула.
  
  Сон покинул меня резко, сбежал, как нашкодивший мальчишка, напоследок больно дернув за рану. Мои глаза распахнулись и жадно зашарили по пустому пространству комнаты.
  Подняться с кровати удалось без особых проблем, голова больше не кружилась. Лишь тупая боль в месте укуса давала о себе знать, видимо обезболивающее больше не действовало. Взяв с пола сумку, достала мобильный телефон. На часах было половина второго ночи.
  Ох, мама звонила, но перезванивать уже поздно. Черт! Ладно, с этим завтра разберусь.
  Курить хотелось неимоверно, поэтому, прихватив пачку сигарет и куртку, я вышла из комнаты. Спустилась по лестнице и, миновав зал, заглянула на кухню.
  - Всем привет! - поприветствовала я сидевших Надю, Алекса и обоих Максов.
  - Ты, как? - встревожено, спросил Макс, вставая из-за стола.
  - Нормально, курить хочу.
  - Пойдем, я с тобой постою, - он улыбнулся, но как-то слишком натянуто.
  - Я что-то пропустила? - поинтересовалась я, когда мы вышли на крыльцо.
  Макс закатил глаза и шумно вздохнул, а мне вдруг расхотелось слышать причину его странного состояния.
  - Нет, все как обычно. Выпили, потом еще выпили, поговорили...поспорили.
  - Ясно, а где Дима? - спросила я, прикуривая сигарету.
  Макс молчал.
  - Он с ней да? - это было скорее утверждение, чем вопрос.
  Я сделала глубокую затяжку, и расхохоталась. Смех рвался из меня, глупый, сильный и совсем несмешной, что мне даже в какой-то момент стало страшно...я ведь могу и не остановиться!
  - Аля, - тряс меня за плечи Макс, а я все никак не могла остановить этот безудержный и в тоже время истеричный смех, - Аля перестань!
  Но мне было не до него, глаза застелила красная пелена. Вдруг все резко закончилось. Щеку обожгла сильная пощечина.
  - Ш-шшшш, больно, - прошипела я.
  - Ты напугала меня, - нервно сказал Макс, обнимая меня.
  - Спасибо, - я отвела взгляд от его слишком внимательных глаз, и уткнулась ему в плечо.
  Слезы покатились, соленым потоком, жестоко заливая рубашку Макса.
  - Не надо, не плачь, - прошептал Макс мне на ухо.
  - Знаешь, мне все же не стоило приезжать, - всхлипывала я, - он же режет по живому и даже не думает...даже не подразумевает, что мне больно...скажи мне, где они?
  - Я не знаю, - зло выдохнул он, - он очень много выпил, а потом она его куда-то увела.
  - Вот дрянь, - плакать вдруг расхотелось, возникло другое непреодолимое желание, оттаскать эту суку за волосы, а лучше подправить ее вечно брезгливое личико.
  - Аля, ты только держи себя в руках, а то придется мне тебе посылочки через охрану колонии передавать, - серьезно сказал Максим, а я оторвалась от кровожадных мыслей и улыбнулась ему искренне и благодарно.
  - Спаситель.
  - Эх, пропадешь ты без меня, - он разжал объятия и отступил от меня на шаг назад.
  - Я не маленькая Максим. Ничего страшного со мной не произойдет, - я упрямо гнула свое.
  - Но в этом тебе охотно помогут другие, - он сверкнул на меня глазами и отвернулся.
  - Не сомневаюсь, - я затушила окурок и вытащила еще одну сигарету.
  - Ты много куришь, - неодобрительно заметил Макс и забрал у меня сигарету.
  - Нет, я много нервничаю, - парировала я, выхватив у него помятую сигарету.
  Зажигалка щелкнула, исторгнул из недр маленький огонек. Я жадно затянулась и прислонилась к стене, глядя в темное ночное небо. Макс тихо вздохнул и обернулся на меня.
  - Я пойду к ребятам, а ты как повысишь свой уровень никотина в крови приходи, я тебя покормлю.
  - Да мама.
  - Язва, - беззлобно констатировал Макс, закрывая за собой входную дверь.
  Докурив сигарету, и для приличия померзнув еще минут десять, я решительно вошла в теплое помещение.
  Юркнув мышкой в темную прихожую, я услышала грохот и знакомое сопрано.
  Хм...ну вот и все.
  Вдох, выдох, вдох, выдох...я спокойна.
  Звуки слышались из закрытой двери в глубине прихожей, там видимо находилось какое-то подсобное помещение.
  Я подошла к двери и пробормотала себе под нос:
  - Я не Суворов подвиги совершать не буду, Альпы штурмовать тоже, только зайду и посмотрю, - кивнув самой себе, тихонько потянула за дверную ручку.
  Дверь подалась без душераздирающих скрипов, а приоткрытая щель дала понять, что они за углом стены, которая разделяет подвал.
  Вниз вели четыре деревянные ступеньки. Миновать их пришлось очень аккуратно, чтобы ни один скрип не выдал моего присутствия.
  Дверь и ступени оказались позади, тут снова послышался грохот падающих предметов и яростный мат Арины. А я не заметно для самой себя преодолела расстояние до конца стены и прильнула к ней спиной. Возня Арины все продолжалась, но ее шепот я уже не могла разобрать...в моих ушах шумела кровь. Сил терпеть неведенье больше не осталось, я сделала еще шаг и уже хотела приоткрыть тайну, как под ногой что-то хрупнуло. Пришлось замереть, но на мое тихое шуршанье никто не обратил внимания. Взгляд не произвольно опустился вниз. Под ногами лежали осколки вазы, видимо кто-то до меня уронил ее, а я наступила.
  Черт, далась мне эта ваза!
  Выглянув за угол, я застыла.
  Там в освещенном одинокой лампой круге, на нагромождении нескольких ящиков сидела Арина, ее голые ноги тесно обхватывали бедра Димы... 'Ну, все приехали!'
  Мне этого священно действа хватило по самое не могу, но предательские ноги отказывались меня уносить из моего личного ада.
  Она жарко целовала его, а ее руки быстро порхали по его обнаженной груди. Лицо Димы я не видела за занавесом ее волос, и может так оно лучше? Свитер давно валялся на полу, вместе с ее блузкой и юбкой... 'Дааа, на Отелло я никак не тяну, а жаль!'
  Поборов желание откомментировать происходящее, я бросилась к двери и со всей злостью захлопнула ее у себя за спиной. В дом идти не было смысла, и я вновь направилась на крыльцо.
  Дрожащими пальцами вытянула сигарету и прикурила. По мере тления огонька, и очередной затяжки я начинала осознавать, как мерзко все это выглядело. В груди защемило, в какой-то момент мне показалось, что сердце застыло тонкой хрустальной пластинкой, а потом, звонко дрогнув, осыпалось мелкими блестящими от крови осколками.
  Больно...
  Я сжала руки в кулаки и бессильно застонала.
  'День выдался что надо, да и ночь не подкачала на феерические сюрпризы!' - мелькнула дурацкая мысль.
  За спиной раздался скрип открывающейся дверь, а на меня накатил первозданный ужас.
  'Кто?' - забился в голове испуганный вопрос.
  - Аль, это ты что ли? - а я с неимоверным облегчением выдохнула.
  - MadMax, - я тихонько засмеялась, - не пугай одиноких девушек.
  Я обернулась. Он стоял, размеренно покачиваясь из стороны в сторону.
  - Тоже проветрить пьяную голову вышел? - усмехнулась я, глядя не его нетрезвую возню, в борьбе с собственной курткой.
  - Не я спать.
  - Где? Здесь? - удивилась я.
  - Не, я в машину пойду, - и нетвердой походкой побрел в сторону гаража.
  - А что в доме негде прилечь? - задала вопрос его удаляющейся фигуре.
  Хм, ну ладно, его дело.
  Осмотрев последний раз, темный двор я зашла в дом, прокралась мимо кухни, где все еще шел поздний разговор, и поплелась к себе в комнату. Скинув жаркую куртку, обессилено рухнула на диван и моментально уснула.
  А потом были сны, сны, сны...они плыли, тянули меня за собой, топили и вновь выталкивали на поверхность. Но во всей этой сонной круговерти было холодно. Этот холод словно заковал меня в свои ледяные цепи, стало тяжело дышать.
  Вдруг цепи начали таять, холод внутри плавиться...это на моем сонном небосводе взошло жаркое солнце. Холод отступал, оставляя после себя болезненную пустоту.
  Мое ласковое солнце нежно искрилось и сияло. На миг ослепительно вспыхнуло и вот уже два солнца греют мою душу. Сквозь томительное внимание солнц стала пробиваться нежная и такая знакомая мелодия. Она постепенно усиливалась, она звала...
  Солнца мигнули и погасли вместе со сном, оставив только жаркое тепло. Лишь мелодия никуда не делась. Сквозь сонную дымку пришло понимание - это звонил мой мобильный телефон.
  Я зашарила рукой по кровати в поисках края, неожиданное препятствие несколько удивило, но не заставило открыть глаза. Перегнувшись через него, наконец, обнаружила разрывающуюся трубку.
  - Да.
  - Алька, - завопила трубка голосом племянницы, - ты где? С тобой все в порядке?
  - Насть, ради бога, перестань кричать, - сонным голосом ответила я, - со мной все нормально, давай я тебе попозже перезвоню?
  - Просто бабушка волнуется...
  - Я вчера не успела позвонить, и потом поздно уже было. Передай, что со мной все хорошо, и я не позднее обеда буду дома.
  - Ладно, - согласилась она и отключилась.
  Я выключила телефон, обняв, что-то теплое и мягкое уснула.
  
  Проснулась я, оттого что стало невыносимо душно, свитер от пота прилип к спине, а еще почему-то было тесно.
  Тут во мне проснулась паника.
  'Где я?' - пронеслась мысль.
  Я открыла глаза и чуть не подскочила на месте, но меня удержала чья-то рука.
  Панику как рукой сняло, и я засмеялась.
  Моя голова лежала на груди у Макса, его талию обнимала моя рука, а еще на его ногах лежала моя нога. Он спал. Неловко повернув голову назад, я обнаружила второго Макса, который вчера ушел спать в машину.
  - Ну и дела! - тихо хихикнула я, и осторожно высвободила свою талию от руки второго Макса. Аккуратно слезла с кровати и вышла из комнаты.
  Рядом с моей комнатой оказалась еще одна дверь. Из-за нее послышался глухой болезненный стон. От неожиданности я застыла на месте.
  - Черт! - выругалась я.
  - Аля?! - донесся тихий голос Димы, - зайди, пожалуйста.
  Ну, раз так просят! Почему бы и нет?
  Я зло скрипнула зубами и распахнула дверь его комнаты.
  Дима лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, тихо постанывая. Он был один.
  - Что? Головка болит? - участливо поинтересовалась я.
  - Язва, - простонал он, махнув рукой в сторону письменного стола - разведи мне, пожалуйста, аспирин.
  Я пожала плечами. Взяв со стола упаковку с таблетками, вышла из комнаты, направляясь на кухню.
  В голове было пусто-пусто, ни одной мысли, одно лишь раздражение и сборник общественно-показательных казней.
  Забавно, но мне почему-то стало все равно, эта измена послужила последним дополнением к нашим несостоявшимся отношениям. Она как подсказка, бесцеремонно натолкнула на вывод: не там свой клад со счастьем капаешь!
  На кухне оказалось не так уж безлюдно, Надя пила чай в компании вернувшегося отца Димы.
  - Доброе утро Станислав Владимирович, доброе утро Надя!
  - Доброе утро Саша, - в один голос поприветствовали они меня.
  - Как твоя рука, - заботливо поинтересовался Станислав Владимирович.
  - Нормально, болит, но не чешется и мехом не обрастает, - съехидничала я, и полезла в шкаф с посудой, за кружкой.
  - Ну, раз язвишь, значит действительно все в порядке, - на эти слова я только неопределенно хмыкнула.
  Налив полную кружку воды бросила туда две шипучих таблетки аспирина.
  - Это кому? - Надя заинтересованно подняла бровь.
  - Димке, кому ж еще! Похмелье - дело такое. Если голова трещит, даже у врага стакан рассола попросишь, - ядовито процедила я, выходя с кухни.
  И снова через зал вверх по лестнице в комнату к Диме.
  - Выглядишь ужасно, - насмешливо заметила я, протягивая ему кружку.
  - А чувствую себя еще хуже, - вяло парировал он, а затем жадно приложился к кружке с лекарством, - как твоя рука?
  - Спасибо, нормально. Ты мне лучше расскажи, как прошел вчерашний вечер, - спросила я, присаживаясь на край кровати.
  - Ты знаешь, я вчера так набрался, помню только, как мы все за столом сидели, а потом провал, - я скептически посмотрела на Диму.
  - И все? А как с Ариной в подвале забавлялся, тоже не помнишь? Может быть, тогда тебе стоит позвонить этой маленькой твари, и расспросить подробности? Я думаю, она с удовольствием просветит тебя, а твой провал заполнится вчерашними забавами, - все, что я сказала, казалось, повергло его в глубокий шок. А на лице, кроме нездоровой зелени бодуна, проступила яростная бледность, - знаешь Дим, я тебя не виню, но ты для меня слишком разный, слишком непостоянный. Мужчина хамелеон - ты делаешь мне очень больно!
  Я встала с кровати, что бы покинуть его комнату.
  - Аля, я тебе верю, но ни черта не помню! Ты уверенна, что я в таком состоянии хоть на что-то способен, может, этот спектакль был устроен, чтобы позлить тебя?! - его жалкая попытка оправдаться застигла меня в дверях. Я развернулась, прислонившись спиной к косяку, серьезно посмотрела ему прямо в глаза.
  'Позлить???? Он сказал позлить? Да я их убить была готова голыми руками!!!' - толкнулась гневная мысль, но вслух сказала:
  - Дим, хоть раз как настоящий мужчина признай, ты виноват! Даже если у вас ничего не было, то, что я увидела вполне достаточно, дабы послать тебя по матушке далеко и насовсем!
  Сказать в ответ ему было нечего, поэтому я покинула его комнату и зашла в свой маленький гарем. Парни все также безмятежно спали, ну а я не стала их разочаровывать и влезла в теплую середину.
  Девушка я теперь свободная, можно и пошалить.
  Хулиганить я, конечно, не стала, но тихонечко растолкала Макса.
  - Максим, а Максим! А что ты тут делаешь? - ядовито мурлыкнула я.
  - Сплю.
  - Это не ответ! Почему я просыпаюсь в компании двух мужчин?
  - Как двух? - ошеломленно спросил Макс, открывая сонные серые глаза.
  'Упс!'
  - Макс, - решила переменить тему, - а где противоядие от твоего обаяния?
  - Чего?
  Но я была уже не в силах объяснять, что же мне от него потребовалось. Я самозабвенно хохотала, чем 'разбудила' второго Максима, который уже пару минут притворялся спящей красавицей. И теперь мы с ним на пару заливались неприличным смехом, а Макс смотрел на нас ничего не понимающим взглядом.
  - MadMax, а ты какого черта сюда спать приперся? - сквозь слезы смеха спросила я.
  - А я думаешь, знаю, помню, как в машину спать завалился...
  - И все? У вас, что поголовная фрагментация файлов? Макс надеюсь с твоей памятью все в порядке, и хоть от тебя я услышу внятное объяснение твоего присутствия рядом со мной?
  - Ты просто замерзла ночью и попросила остаться с тобой в качестве...
  - Стоп-стоп! Я этого не помню! Вот черт, похоже, это поветрие! Ха-ха!!
  Так хохоча и переругиваясь, мы втроем спустились на кухню, где устроили чаепитие с так и нетронутым праздничным тортом. Все это время я часто ловила на себе удивленные взгляды Максима, стараясь впрочем, не обращать на них внимания. Хотя это внимание с его стороны было понятно.
  - Мне домой пора, - сказала я, домывая грязную посуду.
  - Я тебя отвезу, - сказал Максим.
  Тут на кухни все голоса стихли.
  - Всем привет.
  Я обернулась. На кухню вошел Дима, одной рукой он держался за больную голову, а во второй пустой бокал.
  Ребята с ним поздоровались, ну а я отвернулась и выключила льющуюся воду. Неторопливо вытерла мокрые руки.
  - Я уезжаю, - объявила я и вышла из кухни. Забрав из комнаты куртку и сумку, направилась на выход.
  Стоя на крыльце, я не спеша, докуривала остатки сигарет, когда из дома вынырнул Макс.
  - Ну что? Едем?
  - Без вариантов, - улыбнулась я ему.
  
  Три месяца спустя.
  
  - Да! - ответила я на звонок разрывающегося мобильного.
  - Привет Саш!
  - Здравствуй Надя, рада слышать! Ты по делу, или с предложением? - я так обрадовалась, что позвонила Надя, ведь мы с ней не виделись с того памятного дня рождения.
  - Вообще-то с предложением!
  - Мне уже интересно.
  - Эм, ну как бы тебе сказать...короче, я беременна!
  - Ух, ты! Поздравляю!
  - Нет уж, приезжай и поздравляй, как следует, а то мне ску-учно!
  - С удовольствием, сразу после работы примчусь к тебе.
  - Тогда до встречи!
  - До встречи, - сказала я и отключилась.
  Рабочее время пролетело незаметно и вот я уже еду в мои любимые Лески.
  Маршрутка была переполнена, и я все время переживала, как бы мне не помяли торт, стоящий у меня на коленях.
  Через двадцать минут, наконец, показалась моя остановка, поэтому я поспешила к выходу.
  Коттедж, в котором жила Надя с Алексом находился в нескольких минутах ходьбы от остановки.
  Без проблем, дойдя до дома, я привычно просунула руку в щель между забором и калиткой и отодвинула щеколду.
  Здесь все было как всегда. Небольшой двор, утопающий в ранних цветах, две невысокие яблоньки, низко склонившие ветви к каменной дорожке, и виднеющийся за всем этим великолепием двухэтажный коттедж.
  Миновав двор, я поднялась по ступенькам на крыльцо, не беспокоя хозяев протяжной трелью звонка, смело открыла дверь.
   С Надей мы вместе учились, я часто еще до ее замужества бывала у нее в гостях, поэтому подобная вольность была мне позволена.
  Войдя в прихожую, привычно отпихнула 'ластившуюся' ко мне Джаду (Надина собака породы американский-стафордширский терьер), прошла в зал, где, утопая в подушках, сидела Надя.
  - Надька!
  - Алька!
  После бурных и продолжительных обниманий, мы плавно перешли к обсуждению вполне привычных для всех женщин темам.
  - Ну, рассказывай, что у тебя на личном фронте? - отвечать на этот вопрос не хотелось.
  - Ничего.
  - Совсем?
  - Абсолютно, даже мама начала переживать, что я целыми днями просиживаю дома, с книжкой в руках, - честно ответила я.
  - Он так и не позвонил? Не попытался оправдаться?
  - Откуда ты знаешь? - потрясенно спросила я.
  - Я их тоже в тот вечер видела, - сухо ответила Надя.
  - А я даже не знаю, на мобильный нет, а на домашний может... мне не передавали.
  - А Макс? - она состроила смешную рожицу.
  - О!
  - Да ладно! - засмеялась Надя, а я в подтверждение кивнула, - может, он влюблен в тебя?
  - Да перестань у нас потрясающие дружеские отношения, и я категорически не хочу ничего менять. К тому же он не маленький, если бы что-нибудь чувствовал, давно признался. Это же мука быть рядом с любимым человеком и не иметь возможности дотронуться до него, обнять, поцеловать. Хм...Надя! К чему был этот вопрос?!
  - В таком случае не буду разубеждать тебя в твоей слепой уверенности, - я показала ей язык, но не обиделась, может ей виднее?
  - Надь, а где Алекс?
  - Он скоро придет, я его в магазин отправила, за шампанским.
  - Ух, будем отмечать!
  - Кстати, на счет праздника. Ты мне не поможешь приготовить ужин? - сказала она, поднимаясь с дивана, и я только сейчас увидела, насколько больше стал у нее живот.
  - На-адя! На каком ты месяце?
  - На шестом, - ответила она, с нежностью поглаживая живот.
  - Кто будет?
  - Мальчик, - гордо ответила Надя.
  - С ужином помогу, напрягаться не позволю, ты у нас теперь почетная богиня, так что будешь наслаждаться моей стряпней.
  - Ты чудо! - выдохнула она, обнимая меня за талию, а я робко положила ладонь ей на живот.
  - Я так за тебя рада Надя!
  Вот уже полчаса я с удовольствием гремела посудой, мыла, чистила, резала и жарила, так что в итоге осталась довольна результатом своих трудов.
  Алекс давно уже вернулся, и все то время пока я порхала от плиты к мойке, развлекал нас разговором.
  Ужин удался на славу, Наде же как хозяйке этого дома, удалось сделать так, чтобы я не чувствовала себя третьей лишней. Алекс в свою очередь как единственный мужчина был обходителен и вежлив.
  Смотреть, как Надя уплетает, то, что я приготовила, было ужасно приятно, лучше всяких комплиментов.
  Вечер плавно перетек в раннюю ночь, так что я
  было, засобиралась домой, но меня остановили в четыре руки и заверили, что в доме места полно, так что не стоит испытывать терпение таких настойчивых хозяев.
  Алекс вызвался помыть посуду, за что я ему была очень благодарна.
  Мы с Надей сидели за столом и не спеша, пили чай, когда раздался дверной звонок.
  - Аля, открой, пожалуйста, - вежливо попросил Алекс, глядя на блаженно расслабившуюся жену.
  - Да не вопрос, - я пожала плечами, и пошла открывать.
  Звонок повторился.
  - Уже иду, - торопливо крикнула я, распахивая дверь.
  - Привет Аля.
  - Ты! - только и смогла сказать я.
  - Я к Алексу.
  - Проходи он на кухне, - замешкавшись, ответила я, а в голове закружился хоровод предательских мыслей. Пропустив Диму вперед, я закрыла дверь и вместо того чтобы пойти на кухню, зашла в зал. Облегченно опустилась на диван, я прикрыла глаза.
  В комнате послышались легкие кошачьи шаги.
  - Я не знала, - растерянно-оправдывающимся голосом произнесла Надя.
  - Мне все равно!
  - Неправда! Если бы тебе было все равно, ты бы его не избегала!
  - Ладно, мне не все равно! Но что я могу сделать?
  - Поговори с ним, может тогда тебя отпустит, и ты сможешь жить дальше без него, не страшась новых отношений?!
  - Думаешь, поможет? - с надеждой в голосе спросила я.
  - Я уверена, - она улыбнулась и тревожно посмотрела в коридор, - иди, иначе он уйдет!
  - Хорошо, - я встала с дивана и пошла к двери.
  - Аля, - окликнула она меня, - я постелила тебе на втором этаже, в общем как обычно.
  - Спасибо, - сказала я и поспешила догнать нашего гостя.
  В коридоре уже никого не было, но прежде чем выйти я решила прихватить сигареты. Чем не повод подышать свежим воздухом?
  Выйдя на крыльцо, я немного смутилась, Алекс с Димой стояли, и тихо что-то обсуждали, не торопясь расходиться.
  - Не помешаю? - спросила я, закрывая за собой дверь.
  - Нет, конечно, - ответил Алекс.
  Я вытащила из пачки сигарету и прикурила. На улице стояла теплая летняя ночь. Воздух одуряюще пах ночными цветами и чуть горьким ароматом полыни.
  Я настолько увлеклась ночными распространителями потрясающих эфиров, что не заметила, как парни попрощались. За Алексом громко хлопнула дверь, выведя меня из состояния транса. Дима, также увидев мое рассеянное невнимание, неторопливо направился к калитке.
  - Стой! - наконец, отмерла я.
  Он оглянулся и остановился, внимательно глядя на меня.
  - Я хотела с тобой поговорить.
  - О чем? - равнодушно спросил он, а я чуть не задохнулась от возмущения.
  'Хамелеон! Черт тебя дери!'
  - Не уходи, - робко попросила я, - останься сегодня со мной!
  Он молчал. Я ждала.
  Молчание затягивалось, и я уже была готова разреветься от обиды. В конце концов, это он должен просить меня остаться с ним.
  Я оторвалась от созерцания своих босоножек и посмотрела в эти потрясающе зеленые глаза. Его ответный горящий взгляд и теплая улыбка, стала для меня откровением. Он молча подхватил меня на руки и внес в дом.
   - Куда? - хрипло спросил он.
  Я не в силах сказать ни слова жестом указала на лестницу, а затем и на дверь комнаты.
  То, что творилось у меня в душе, нельзя назвать иначе как метель.
  Все было так, будто за стенами этой комнаты рушился и погибал целый мир, словно на близость друг с другом нам отвели одну жалкую ночь.
  Я таяла и снова возрождалась, ощущая, как он вновь и вновь, без слов просит у меня прощения, за все! Я его принимала.
  В ответ, он по кусочку, по осколку, отдавал мне мое сердце, потрепанное, но свободное и только мое!
  Утро наступило быстро, незаметно подкравшись через занавешенное окно.
  Я встала с помятой постели, в спешке собрав сорванную одежду, принялась одеваться.
   Слова показались мне совершенно ненужными, он благодарно обнял меня на прощание и отпустил...
  На кухне я наспех соорудила бутерброд и кофе, проглотив и то и другое почти не ощутив вкуса. Я опаздывала на работу.
  Робко постучав в комнату Алекса и Нади, я вошла. Алекса уже не было, видимо уже на работе.
  - Надюш, я так рада была тебя видеть, - прошептала я ей на ухо, - извини, опаздываю, ты, если что звони.
  Я чмокнула ее в щеку.
  - Удачи, - сквозь сон пробормотала Надя.
  Я, спешно схватив сумку, помчалась на остановку. Выскочив за забор, я резко остановилась. На утоптанной песчаной дорожке блестели разноцветные стеклянные черепки. Зачарованно глядя на буйство солнечных бликов плещущихся на рваных осколках стекла, я опустилась на корточки и стала их собирать.
  На остановку я шла, довольно улыбаясь, и даже боль от пораненных ладоней не могла испортить настроение...
  А на остановке, стояла, вызывающе алея, машина Макса.
  Я подошла к машине и приветственно помахала зажатым кулаком.
  - Ты что здесь делаешь? - спросила я вышедшего мне на встречу Максима.
  - Тебя жду, - невозмутимо ответил он, - а что у тебя там?
  - Где? - не поняла я.
  - В руках!
  - Ах, это, - ответила я, разжимая кулаки, - это осколки моего сердца.
  - Отдай мне, - серьезно попросил Максим.
  - Что? Черепки? - улыбаясь, ответила я.
  - Нет. Твое сердце, - и впервые мне не нашлось, что ответить.
  Я была счастлива.
  
  
  
  Охота на неудачницу.
  
  
  
  
  
  - Что это? - спросила я, с ужасом глядя на себя в зеркало.
  - Как что? Ну, ты же просила феерию и легкомысленность?
  - Просила, но это совсем не значило, что из брюнетки меня нужно сделать платиновой блондинкой!!!
  - Али, не хнычь тебе очень даже идет, - фыркнула Ирка, критически оглядывая меня в зеркале.
  - Ладно, тут уж ничего не попишешь.
  - Но-но, скажи, что тебя не устаивает? Тем более блондинкам больше прощают!
  - А ничего что Макс не любит блондинок? - тяжело вздохнула я, и заерзала на кресле, - давай уже разоблачай меня и я пойду. Опаздываю!
  - Лети, жертва моего парикмахерского гения, - съязвила Ирка.
  - Я тебе еще припомню жертву, - деловито заметила я, торопливо вылетая из салона.
  
  ***
  
  Стоя на остановке, я начинала тихо сатанеть, автобуса не наблюдалось уже пятнадцать минут.
  В сумке разрывал мобильный телефон, но я старалась не обращать на него, и так было ясно - звонит брат.
  - Черт! - выругалась я, протягивая руку, когда на дороге показалась долгожданная шашечка такси. Машина остановилась, и я подошла, наклонившись к опушенному стеклу, - мне на Вознесенку.
  - Поехали, - добродушно отозвался таксист.
  Я взялась за ручку и непроизвольно оглянулась назад. Позади машины такси остановился серебристый Land Rover. Я раздраженно передернула плечами и слишком поспешно плюхнулась на сиденье.
  - Поехали, - скомандовала я.
  Старый жигуленок нервно дернулся, злобно рыкнул и поехал.
  - Замечательный у вас аппарат, - рассеяно пробормотала я, косясь в зеркало бокового вида.
  - Да уж, какой есть, - хохотнул таксист, - а где тебя на Вознесенке высадить?
  - Паспортный мне нужен, - машинально ответила я, неотрывно наблюдая, за пристроившейся в хвосте машиной.
  Эту машину я знала слишком хорошо, чтобы держаться как можно дальше от ее владельца. Про Андрея Никольского ходило бесчисленное количество слухов, часть из которых были безусловной правдой, другая недоправдой. Но обе оказались не самыми приятными, скорее страшными.
  И теперь этот псих преследует меня...
  Впервые я увидела его лет десять назад. Контора их офиса располагалась в двухэтажном здании напротив моего дома. Тогда, слава богу, я была ранним подростком и его развлечения не касались меня, соответственно он не интересовался мной.
  А вот пару месяцев назад я неторопливо шла на остановку. Мой путь пролегал мимо его конторы, хотя я тогда не задумывалась, что стоит обходить это здание десятой милей. А потом стало слишком поздно учиться на собственных ошибках.
  На подходе к остановке я услышала за спиной торопливые шаги и оглянулась, за мной шел никто иной, как Никольский. В тот момент, наверное, все же сработал защитный рефлекс, на пару с манией преследования. Бегом я влетела на остановку, и вместо запланированной поездки на общественном транспорте, влезла в стоящее такси, рявкнув водиле гнать отсюда. Водила оказался малость пришибленным и как некстати проявил не дюжую любознательность. Впрочем, ему хватило одного моего взгляда, обещающего все муки ада, если он сейчас же не тронется с места.
  Тогда Никольский остался ни с чем, но вот незадача, своим глупым поступком я разбудила голодного хищника, которому в сравнении со мной есть, что поставить против.
  И вот снова я имела счастье, попасться ему на глаза.
  Ну, просто хроническое невезенье! У меня в жизни все только-только начало налаживаться и вот, пожалуйста, нарисовалась серьезная проблема. Хотя, наверное, еще рано говорить, может ему просто по пути с моим маршрутом, и если это так, то просто замечательно...
  - Приехали девушка, - сказал таксист. Я сунула ему деньги и рыбкой проскользнула к зданию, в котором находился паспортный стол.
  На пороге околачивался заметно нервничающий брат, из-за которого собственно и затевался этот сыр-бор.
  - Аля, ну наконец-то, там только твоей подписи не хватает! - 'сердится, подумаешь! Девушке положено опаздывать, но он то знает, что я человек пунктуальный'.
  - Да не кипятись все в порядке, считай, что ты уже прописан, - радостно сообщила ему я, - кстати, ты на машине?
  - Да, а что?
  - Подбросишь до дома?
  - Да не вопрос!
  Через пару минут дело, было, сделало, и брат мог похвастаться свеженьким штампом о прописке в родительской трехкомнатной квартирке.
  - Аль, у тебя, что денег на такси нет? - съязвил брат.
  - Тут дело не в деньгах Витек, - невесело усмехнулась я, - вот видишь тот серебристый ровер?
  - Угу, красавец!
  - Так это меня пасут, так что можешь считать мою просьбу криком о помощи!
  - Понял, вопрос снят с обсуждения, как не актуальный.
  - Вот видишь, иногда ты все же можешь быть хорошим братом, - улыбнулась я, прячась за Витькину спину. Пикнула сигнализация и я села в машину, напряжение немного спало. Но появилось стойкой ощущение чьего-то пристального взгляда, я подняла глаза и внимательно всмотрелась в тонированные стекла джипа.
  Нет, ничего не видно.
  Домой добралась без приключений, никто меня больше не преследовал, и это радовало. Вот так и прошел мой последний выходной, завтра утром я вновь встану в семь утра и поеду на работу.
  
  ***
  Утро началось несколько раньше, чем я планировала. Над ухом разорялся мобильный, и я с раздражением запихала его под подушку. Зря. Это не чуть не помогло унять голосистую мелодию, пришлось вытащить его обратно. На экране высвечивался незнакомый номер.
  - Слушаю, - ответила я хриплым после сна голосом.
  - Доброе утро Александра, - ответила трубка незнакомым мужским голосом.
  - Утро добрым не бывает, - на автомате ответила я, а в трубке послышался смех, - и что такого смешного я сказала?
  - Нет, ничего.
  - Послушайте, - перебила я его, - мне совсем не интересно с вами общаться, и я хочу доспать положенные мне пятнадцать минут сна.
  - Да-да, конечно, только у меня есть к вам предложение, - издевается, гад!
  - А не пойти бы вам со своим предложением? - невежливо заявила я, - и позвольте узнать кто вы такой, чтобы делать мне предложения, и откуда у вас мой номер телефона?
  - Ах, да простите, меня зовут Андрей и вчера днем...
  Я его уже не слышала, в голове замелькали воспоминания вчерашнего происшествия. Захотелось завыть в голос и закапаться в ворох одеяла, словно это помогло скрыться от проблем. Стало крайне неуютно, и я просто отключилась, а затем и совсем вырубила мобильный.
  Доспать уже не получилось, в голове роились неприятные мысли, а в груди свернулся тугой клубок нехороших предчувствий.
  Сборы на работу проходили в обычном, но несколько нервном режиме. Оно и понятно никогда не узнаешь, что тебя ждет за углом, а в моем случае за дверью подъезда.
  В этот раз обошлось, и никто около дома меня не караулил. А я себе еще раз напомнила о развитии мании преследования.
  На работе все было как всегда, я даже порадовалась, что хоть здесь все остается неизменным. В середине рабочей смены меня позвали к телефону, свой я так и не включила.
  - Кто? - спросила я у секретаря.
  - Макс. Волнуется, - ответила Люда, протягивая мне трубку.
  - Привет, - сказала я.
  - Аля, что у тебя с телефоном я не могу дозвониться, - взволнованным голосом ответил Макс.
  - Села батарея, - соврала я, - не переживай со мной все в порядке.
  - Ты еще не забыла? - вкрадчивым тоном поинтересовался Макс.
  - Что? - совершенно не понимая, о чем он говорит, спросила я.
  - Завтра идем в загс подавать заявление, - вот блин! А у меня это совсем вылетело из головы.
  - Да-да, все так и есть, завтра.
  - Как твой поход в салон?
  - Кхм...понимаешь тут такое дело, - замялась я.
  - Ты что побрилась налысо? - с притворным ужасом поинтересовался Макс.
  - Нет, всего лишь стала блондинкой, - нервно хихикнула я.
  - О!
  - Ну, вот видишь, лучше б побрилась наголо, - ой, не надо было ему про это напоминать!
  - Да нет, все нормально, просто не могу тебя себе представить со светлыми волосами.
  - За это можешь сказать спасибо Ирке! - радостно сообщила я, переложив проблему на его сестру.
  - Скажу обязательно, ладно, я собственно позвонил напомнить тебе, так что не буду отвлекать.
  - Да это точно, визиты на ковер к шефу неприятная процедура.
  - Пока Аля, целую.
  - Люблю, - привычно ответила я, и нажала отбой.
  
  После работы я собиралась навестить портниху, которой было поручено сшить мое свадебное платье. Сначала я хотела просто пойти в свадебный салон и выбрать что-нибудь из готового, но неожиданно взбунтовалась моя будущая свекровь. Она, будучи незаурядной личностью, решила, что стоит сшить платье на заказ. Мне впрочем, было совершенно все равно, я бы и платьем запариваться не стала, расписалась, в чем придется, но родители об этом слышать не хотели. Под их напором я сдалась, а свекровь привела меня к портнихе.
  Вероника, так ее звали, оказалась чудной женщиной лет сорока пяти. Мы с ней долго обсуждали фасон платья и кучу разных мелочей. Единственное на чем я настояла, не подвергаясь ни на какие уговоры - это цвет. Белому, голубому и розовому я сказала категоричное нет, и остановилась на шелке цвета нежной слоновой кости.
  Итак, сегодня должна состояться первая примерка.
  Когда до конца рабочей смены оставался час из своего кабинета показался помятый Сергей Михайлович.
  - Александра, - он явно был не в своей тарелке, - зайдите ко мне.
  Я кивнула и направилась в кабинет. Стучать уже не было смысла, и я просто толкнула дверь и вошла.
  - Звали.
  - Да Александра, присаживайся, а вообще подожди это ненадолго.
  - Хорошо, - 'кто ж его беднягу так прессовал!'
  - Помнится пару дней назад, ты просила отпуск для подготовки свадьбы, так вот удовлетворяю твою просьбу...
  - Но я сейчас одна на весь отдел, там просто некому будет работать! - возразила я.
  - Вместо тебя выйдет Арина, я уже договорился с ней, поэтому с этой минуты ты свободна, - неуверенный и несколько раздраженный тон шефа наводил на некоторые сомнения.
  - Так мне можно идти? - неуверенно спросила я.
  - Ты еще здесь? Ну-ка марш отсюда и чтобы я эти две недели тебя не видел!
  Дверь за моей спиной громко хлопнула, а моя интуиция панически вопила: - 'Здесь что-то не так!'
  'Что должно произойти, чтобы шеф одобрил внеочередной отпуск?' - почему-то мне казалось важным понять, чем продиктован его неожиданный поступок.
  Откуда взялась во мне такая подозрительность, может все это от нервного напряжения? Так это не повод я часто бываю в таком состоянии, но ничего подобного раньше не замечала.
  Ну, вот начала копаться сама в себе! Вот уж глупости, ничего радужного я там не найду. Так стоит ли искать?
  Я отрицательно покачала головой и направилась переодеваться, попутно игнорируя заинтересованные взгляды коллег по работе. Им наверняка очень интересно, чего же такого сказал мне шеф. Так пусть поломают головы, мне в одиночестве этим заниматься не очень хочется.
  Работу я покинула через пятнадцать минут и медленно направилась на остановку.
  - Черт! - выругалась я, протискиваясь сквозь толпу на остановке, - час пик, чтоб его!
  Пробираться мимо уставших после работы людей, почти всегда задача не из приятных, к тому же, можно узнать о себе много нового. Но сегодня мне было глубоко наплевать на чье-то мнение, поэтому я достаточно быстро оказалась около дороги.
  К остановке то и дело подъезжали маршрутки и троллейбусы, увозя с собою часть народу, но как оказалось, все остальные ждали именно тот автобус, который нужен был мне. Когда он подъехал, гостеприимно распахивая двери, толпу всколыхнуло и народ ломанулся к автобусу. Я тоже было поспешила к нему, но в этот момент кто-то сильно толкнул меня. Сделав шаг вперед, чтобы хоть как-то сохранить равновесие, я зацепилась ногой за выступ бордюра и упала прямо на дорогу. Асфальт больно оцарапал выставленные во время падения ладони. Раздражение во мне поднялось горячей волной и вылилось в поток нецензурной брани.
  - Вам помочь? - услышала я мужской голос.
  - Нет спасибо, - прошипела я, медленно поднимаясь с асфальта.
  Хорошо, что кроме рук ничего не пострадало.
  Народу на остановке, после отъезда моего автобуса стало намного меньше, и я решительно направилась к пустой лавочке. Когда до нее оставалось несколько метров, на моем пути возник...ОН.
  - Плохой день, просто ужасный, - пробурчала я себе под нос.
  Опустив взгляд на дорогу, развернулась и зашагала прочь от остановки. Не успела я пройти пару метров, как чьи-то руки схватили меня за плечи, рывков развернув назад.
  - Какого черта! Что вы себе позволяете! - зашипела я, прижатая к ароматной мужской рубашке, - отпустите меня не медленно!
  - Александра не ведите себя как ребенок! Вы проигнорировали меня уже дважды, - его ровный низкий голос, окатил меня словно ушат ледяной воды.
  - А вы преследуете меня, не это ли ребячество? - и с силой наступила каблуком ему на ногу, - с вашей с-стороны?
   - Уберите вашу ножку, или я переломаю вам ребра, - спокойным, но оттого угрожающим голосом сказал Никольский, а в подтверждение своих слов сильнее сжал руки на талии.
  - С-садис-ст! - выдохнула я, глядя в его злые голубые глаза, но ногу убрала.
  - Умница, - усмехнулся он, - а теперь будь паинькой и выслушай меня.
  - А это обязательно? - на мой вопрос он недобро сощурил глаза.
  - Нет, но тогда я сделаю это без твоего согласия...
  - Так какая разница? - 'усни язва!' приказала я самой себе, от досады прикусив язык.
  - Силой, - ядовито добавил Никольский.
  - Я вся внимание!
  - Умница цветочек, - отметил он, - сейчас мы идем к моей машине, и ты без разговоров садишься внутрь, потом мы едем в ресторан.
  - Интересное предложение, - задумчиво проговорила я, покусывая нижнюю губу, - но не для меня. Может в следующей жизни?!
   С последними словами я резко рванулась в сторону из ослабевших тисков, но тщетно мужчина был на чеку.
  - Ты куда-то собралась? - почти ласково сказал Никольский, только глаза остались такими же злыми.
   - Кажется, нет, - безразлично ответила я.
  'Как же так?!' - кричало все внутри.
  - Пошли, - и я пошла, его руки все также держали меня за талию. Со стороны, наверное, мы казались парочкой.
  - Зачем вам это нужно? - спросила я, когда впереди замаячил знакомый силуэт его машины.
  - Может, ты мне понравилась, и я решил с тобой познакомиться.
  - Странные у вас методы знакомства, или вы считаете, что ваша беспринципная наглость меня очарует? - сейчас мне совсем не было страшно, злость переполняла всю меня, угрожая вылиться в банальную истерику с непредсказуемыми последствиями.
  - Это вы Александра провоцируете меня поступать с вами именно так, - холодная улыбка появилась на его лице.
  - Ах, даже так? В таком случае не стоит пытаться приручить дикого зверя, - эта аналогия показалась мне наиболее подходящей. Я все еще надеялась вызвать в нем неприязнь к себе, но, похоже, так ничего не добилась.
  - Я это обязательно сделаю, - мы как раз подошли к машине, и он приглашающе распахнул дверь, - садись.
  Моя уверенность колебалась, мне стало по настоящему страшно. Неосознанно брошенный взгляд в сторону и его рука на моей талии напряглась.
  - Не стоит, ты же умная девочка?! Садись в машину и все будет хорошо, - от его нежно-ядовитого тона мне показалось, что воздух перестает поступать в легкие. Легкая паника овладела мной, и я стала отдирать его руки от себя, царапая кожу ногтями. Он что-то кричал в ответ на мои попытки освободиться, но я ничего не могла сделать. Это не было попыткой убежать, я задыхалась, беспомощно хватая воздух ртом. Паника уже не просто щекотала нервы, она выбивала из тела крупную дрожь, плавно перетекая в болезненные конвульсии. Перед глазами плыли черно-фиолетовые кляксы, легкие обжигало, словно раскаленным железом, но вдруг резкая боль в груди заставила меня сделать судорожный вдох...
  Кашель обдирал горло, но дышать я уже могла нормально. Когда я открыла глаза, то первое что увидела это обеспокоенное лицо Никольского.
   Видимо во время приступа удушья меня все-таки впихнули в машину, и теперь моя голова покоилась у него на коленях, а его пальцы перебирали прядки моих волос.
  В душе все будто взбунтовалось против такого обращения. Я резко села. Головная боль сразу же дала о себе знать и в глазах снова запрыгали разноцветные пятна, пришлось откинуться на спинку сиденья, до боли закусив губу, чтобы не застонать. Когда стало немного легче, я скосила глаза на Никольского.
  - Что это было? - холодно спросил он, глядя прямо перед собой.
  - Неважно, - упрямо ответила я.
  В салоне машины повисло молчание, от нечего делать я принялась наблюдать за водителем, который уверенно вел машину по запруженному пробками городу.
  - Куда мы едем?
  - В ресторан.
  - А название есть у этого ресторана?
  - Да.
  - Какое?
  - Красивое.
  - Ммм...очень информативно, - буркнула я и снова замолчала.
  Мне мое положение казалось крайне комичным и глупым, и вообще я не верила в свою неотразимость перед мужской половиной, которая заставляет совершать столь жестокие поступки, только для того чтобы успокоить свое самолюбие. Скорее такое настойчивое желание обладать, можно было толковать как психическое отклонение или извращенный каприз.
  Перед глазами проплывали улицы моего родного города, а я даже не обращала внимания на столь любимые виды, сейчас они мелькали перед глазами цветными слайдами, не оставляя в мыслях никакой информации. Когда машина плавно остановилась перед кирпичным забором, я невольно вздрогнула.
  - Это что, приют для богатых маньяков? - насмешливо спросила я, а в душе нарастало беспокойство, грозящее перерасти в очередной приступ.
  - Нет, это тот самый ресторан с красивым названием, - ровно ответил он, сгребая меня в охапку и на руках вытаскивая из машины.
  - Отпустите меня немедленно, - это равнодушная беспринципность его поступков начала меня выводить из себя.
  - Как скажешь цветочек, - сказал он, ставя меня на ноги, а его руки уже привычно обхватили мою талию.
  - А это обязательно? - недовольно фыркнула я.
  - Да, до тех пор, пока я не буду, уверен, что ты никуда не убежишь.
  - Я вам обещаю.
  - Хорошо. Прошу, - он распахнул парадную дверь ресторана, над которой красовалась вывеска 'Belle le fleur'.
  На входе нас встретила девушка администратор, которая, увидев Никольского, зазывно заулыбалась и предложила проводить нас до столика, на что спутник лишь вежливо поблагодарил ее. Нас расположили за столиком чуть удаленным ото всех остальных.
  - Что будешь заказывать? - спросил меня мой конвоир.
  - Еду, - мстительно ответила я и принялась изучать меню.
  - Может, перестанешь строить из себя злобную стерву?
  - Почему же строю, я такая и есть!
  - Врешь!
  - Не-а, я еще и редкостной сукой бываю, но это лишь для таких самоуверенных идиотов как ты!
  - Прекрасно! Меня все устраивает.
  - Чудно. Эй, официант! - я ухватила за рукав пробегающего мимо парнишку.
  - Слушаю вас.
  - Мне вот это и это, - я совершенно безкультурно ткнула пальцем в меню. Официант невозмутимо записал мой заказ и, обойдя столик, подошел к Никольскому.
  - Андрей Станиславович добрый вечер, что будете заказывать? - значит, тут его все знают, интересно...
  Что заказал он, я так и не услышала, у меня зазвонил мобильный. Найти его в моей сумке иногда становится непосильной задачей.
  На мое плечо неожиданно опустилась рука Никольского.
  - Что еще? - с вызовом сказала я.
  - Не делай глупостей цветочек.
  - Очень надо, - я, наконец, нашарила телефон, и выудила его из сумки, - это мама.
  - Скажи, что будешь поздно.
  - Да мам, нет, сегодня я с подругами в клуб пойду. Да. Конечно. Пока, - я нажала отбой и внимательно посмотрела на Никольского.
  Он сидел, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Сейчас его злые глаза скрытые пушистыми ресницами, уже не казались такими опасными, а лицо хищным. На губах постоянно блуждала мечтательная улыбка, что я просто не удержалась от вопроса.
  - Чему вы улыбаетесь?
  - Почему блондинка?
  - Хм...мне это тоже не нравится.
  - Я не сказал, что мне не нравится, просто глупо с твоей стороны убивать натуральный цвет.
  - Глупо, но так получилось совершенно случайно, - я вдруг вспомнила совершенно счастливое лицо Ирины, когда пришла к ней со словами: 'Хочу феерию, полет и сказку!'. Кто ж думал, что мои слова она воспримет настолько буквально.
  - Теперь ты улыбаешься, - он откровенно наслаждался моим растерянным лицом после его замечания.
  - Что вы от меня хотите?
  - А ты уверена, в приоритетности своего вопроса?
  - Нет, но все равно хочу получить ответ на свой вопрос, - в его расслабленной позе мелькнула угроза, заставляя меня напрячься.
  - Настойчивая, - произнес он, растягивая согласные буквы, - что ж, пожалуй, я удовлетворю твое любопытство. Я давно наблюдал за твоей жизнью...
  - Насколько давно? - перебила я его.
  - Семь лет.
  - И как?
  - Ты будешь слушать или постоянно перебивать? - Никольский подался вперед и положил руки на стол.
  - Слушать.
  - Ты заинтересовала меня, после того как я впервые увидел тебя на крыше дома. Ты стояла на самом краю, раскинув руки в стороны, - я от удивления чуть было не открыла рот, но вовремя остановилась, - а еще твои губы шевелились. С кем ты разговаривала?
  - Это глупости, - недовольно фыркнула я.
  - И все же?
  - С ветром, я понимаю это бред, - 'а еще больший бред рассказывать об этом тебе!', - но тогда у меня был сложный период...
  - Интересно.
  - Может, все же вернемся к моему вопросу, - ответила я, нервно теребя прядь волос.
  - Конечно, - кажется, он заметил мою нервозность, - тогда я подумал, что ты самоубийца, но нет, ты провела там еще несколько часов и ушла. Мне было абсолютно непонятно твое поведение. Так я стал наблюдать за тобой, ты приходила на крышу почти каждый день в течение пары месяцев, а потом пропала. Мне пришлось несколько дней выяснять, не случилось ли чего, но тут выяснилось другое...ты стала встречаться с парнем, кажется, его звали Александром, - он посмотрел на меня, ожидая подтверждения его слов. Я кивнула.
  - Надеюсь, вам было интересно, в моей компании? - горько усмехнулась я.
  - Даже больше, чем ты думаешь.
  - А что потом?
  - Потом я на целый год уехал в Штаты, а когда вернулся, узнал, что ты поступила в институт. Учеба отнимала у тебя слишком много времени, я очень редко видел тебя. Да и у меня не особо много оставалось времени на интересы, так что в годы учебы я практически потерял тебя из виду. Зато потом началось самое интересное...
  - Угу, знаю, можешь не пересказывать.
  - Не хочешь вспоминать?
  - Отчего же?! Некоторые моменты оказались по истине забавными, но вот остальные я не желаю поднимать из памяти и выворачивать на обозрение ЧУЖОГО мне человека!
  - Хорошо, похоже, мы подошли к самому главному. Я не хотел так быстро вводить в курс всего, но ты объявила о своей скорой свадьбе, - он не добро блеснул глазами, а мне захотелось спрятаться от них, - ты его не любишь.
  - Что???
  - Не любишь. Для тебя он все так же остается лучшим другом и никем больше. И не надо полыхать на меня злобой, если ты хорошо подумаешь, то поймешь что это именно так! Тогда тебе было слишком трудно оставаться наедине с собой. Ты бросилась в новые отношения, обманывая себя и его. Он не сделает тебя счастливой. Да, он будет любить, и беречь тебя, его любви хватит на вас двоих, но рано или поздно ты окажешься в тупике.
  - А вы, типа добрый дядя, который решил открыть мне глаза и ткнуть в мои заблуждения? - от его слов мне стало противно, и злость пополам с ненавистью полилась из меня, - так вот знайте, в своих отношениях я буду разбираться сама, и никому не позволю совать любопытные носы!
  - Успокойся! - тихим, но оттого пугающим голосом сказал Никольский, чем остановил зарождающийся в глубине легких приступ.
  Через пару минут нам принесли наш заказ, и я полностью погрузилась в процесс поглощения ужина. Несмотря на не слишком приятную компанию, с удовольствием съела все что заказала. Когда с едой было покончено, я откинулась на спинку кресла.
  Никольский в такой же позе уже давно наблюдал за тем, как я ела, а теперь откровенно пожирал меня взглядом.
  - Что?
  - Тебе разве раньше никто не говорил, как ты сексуально выглядишь? Особенно когда начинаешь нервно перебирать пряди волос.
  - Нет, не говорили, - такое начало разговора мне откровенно не понравилось, - что дальше, куда еще вы меня потащите? В кино, в театр, а может музей?
  - Язва, - философски заметил он, - сейчас мы поедем погулять.
  - Вот как? А вы оказывается р-р-романтик!
  - И если ты будешь вести себя хорошо, то потом поедешь домой, - сказал он, проигнорировав мою колкость.
  - А если не буду?
  - Не стоит недооценивать своего противника, - заметил Никольский, а в его глазах появилось что-то непонятное, похожее на азарт или предвкушение, - пошли.
  Он поднялся и подал мне руку, которую я с видом королевы проигнорировала.
  
  Машина лихо мчалась по вечернему городу, распугивая неторопливых водителей. После того как мы сели в машину, Никольский не проронил ни слова. Он задумчиво смотрел в тонированное стекло, а я была рада, что меня оставили в покое. Но сидя в тишине, пришлось отбиваться от своих настойчивых мыслей, которые породил разговор с Никольским.
  Я постаралась закрыть эти мысли в самом дальнем уголке своего сознания, и принялась украдкой рассматривать моего мучителя. Почему-то когда он на меня смотрел своими злыми голубыми глазами, я не могла ни на чем сосредоточиться, но сейчас его взгляд был устремлен в окно машины, давая мне, возможность понять, с чем имею дело.
  Человек загадка, - так я охарактеризовала Никольского.
  Высокий, худой, стильно и дорого одет. Темно-русые короткие, немного растрепанные после встречи со мной волосы. Лицо...красивое, я бы даже сказала аристократичное, и из-за этого немного отталкивающее, во всяком случае, для меня.
  М-да...
  И чего ему приспичило в качестве жертвы своих ухаживаний выбрать именно меня? Нашел бы другую, которая не стала долго ломаться, осчастливив его своим...а чем?
  Вниманием? Сексом? Любовью? Чем еще его можно осчастливить?
  - Насмотрелась? - я вздрогнула от его насмешливого голоса, - приехали уже.
  Я распахнула дверь и покинула прохладное нутро машины. Недоуменно огляделась и вопросительно посмотрела на Никольского, который невозмутимым изваянием стоял около меня.
  - Так значит, будем гулять по институтскому парку? - он кивнул и пошел вперед по темной аллее. У меня в голове вдруг мелькнула мысль, а не слинять ли мне пока он идет не оглядываясь.
  - Александра, не испытывай мое терпение, - его голос хлестнул по нервам, отбивая все мысли о побеге.
  - Иду.
  Мы шли по темной аллее и молчали, но для меня его молчание было слишком угнетающим.
  - Чем вы занимаетесь? - дурацкий вопрос, но надо же с чего-то начинать.
  - Ты и так прекрасно знаешь.
  - Знаю, а слухи, которые ходят про вас - это правда?
  - В основном, правда, - он остановился около лавочки и сделал приглашающий жест.
  - Тогда я должна вас бояться, - заключила я, а Никольский рассмеялся.
  - А ты боишься? - он присел рядом со мной на лавочку. Его руки скользнули по бедрам, заключая в тесные объятия.
  - Опасаюсь, - выдохнула я, пытаясь отстраниться, - это лишнее, я обещаю никуда не убегать.
  - Это не предосторожность, это мое желание. И все же ты меня боишься, я буквально чувствую запах твоего страха, - от его холодного голоса, по телу прошла мелкая дрожь.
   Голова мыслила ясно и все попытки паники я отсекала на корню, но вот тело никак не желало успокаиваться, оно, словно загнанный дикий зверь действовало врожденными рефлексами.
  - Послушайте, вы же хотели меня добиться, ваша же выходка перечеркнет все! - он меня уже не слушал.
  Его руки все так же обнимали меня, прижимая меня к его груди. Дыхание горячим ядом стекало по шее и плечам. Но вот его руки напряглись, и я оказалась сидящей на его коленях.
  - Зачем вы это делаете? - спросила я охрипшим от волнения голосом, глядя в его глаза. То, что я в них увидела, заставило меня нервно дернуться из стальной хватки.
  - Не дергайся, и перестань бояться, иначе все кончится очень плохо! - прорычал он, а его пальцы до боли впились в кожу.
  - Неужели вам нужна команда, чтобы уронить свою честь передо мной? - тихо спросила я, сжимая руки в кулаки.
  - Ты провоцируешь меня, цветочек, - его ладонь скользнула вверх по животу, а тонкий трикотаж сарафана позволил ему чувствовать каждый изгиб моего тела.
  - Напротив, стараюсь вернуть холодный рассудок, и пока не поздно выкинуть все мысли из головы! - прошептала я, при этом, судорожно пытаясь убрать его руки, - перестаньте!
  Все, кажется, мое терпение подошло к концу. Я затрепыхалась в его руках, которые теперь были заняты не осмотром моего тела. Они пытались удержать меня у него на коленях. Наконец беспорядочность его движений дала мне возможность вырваться. Я отскочила от лавочки и обернулась. В густом вечернем сумраке его глаза чуть фосфоресцировали, или эту странную деталь дорисовало мое воспаленное воображение. Он все еще сидел на лавочке и зло смотрел на меня, а я медленно отступала назад.
  - Иди ко мне, - его голос разрезал наэлектризованную тишину, отчего я невольно передернула плечами и отрицательно покачала головой.
  - Вы взрослый мужчина, вы красивы, неглупы, в конце концов, состоятельны! Так скажите мне ради всего святого, зачем получать желаемое таким мерзким способом?!
  На долю секунды мне показалось, что мои слова задели его, и он не натворит глупостей. Я все еще верила в людскую рассудительность, как оказалось зря, мне нужно было бежать сразу, как только вырвалась из его плена. А сейчас стало слишком поздно, несколько быстрых уверенных движений, и я прижата спиной к дереву, запястья сжаты его руками. Не зная, что еще сделать, чтобы прекратить это безумие, я расслабилась. Тело, до сих пор находившееся в физическом и нервном напряжении, обмякло в его руках. Он встряхнул меня, отчего я на секунду потерялась в пространстве.
  - Перестаньте, остановитесь, - прошептала я, его глаза в упор смотрели на меня, не моргая.
  - А что если я действительно хочу сделать так? Неужели ты думаешь, что у меня помутился рассудок, и я не владею собой? Не-ээт, - он наклонился к моему лицу, а я инстинктивно отвернулась, прижавшись щекой к боку дерева.
  Жаркое дыхание защекотало шею.
  - Не надо, - всхлипнула я, а по щеке прокатилась первая слеза.
  Никольский тихо засмеялся на мои попытки остановить его и жадно поцеловал пульсирующую жилку на шее.
  Из моего рта вырвался стон отчаянья, тело выгнулось в попытке оттолкнуть его. Это стало моей ошибкой. Его руки отпустили мои запястья и заскользили по бедрам, задирая тонкую ткань выше. Я уперлась освободившимися руками в его грудь, но бесполезно, с таким же успехом могла толкать бетонную стену.
  - Ты все равно станешь моей, - хрипло сказал он, оторвавшись от моей шеи.
  Я повернула голову на звук голоса, и зацепилась за его сумасшедший взгляд, под которым замерла, словно он загипнотизировал меня, - вот видишь как все просто?
  Руки с бедер переместились вверх, зацепились за шелк белья и дернули его вниз. Взгляд все еще цепко держал меня, приближаясь к моему лицу. У меня хватило сил только для того чтобы опустить веки, тем самым, отгородившись от происходящего.
  Поцелуй оказался грубым и обжигающе дерзким, я захлебнулась возмущением, а ладонь довершила самый женский защитный рефлекс. Пощечина оказалась неожиданно сильной, я даже сама испугалась. И ответная реакция не заставила себя ждать.
  - Настойчивая...скажи, за что ты сейчас борешься? Ты же не девочка, так почему так отчаянно стараешься помешать мне? - зашептал Никольский у самого уха, а затем потерся щекой об мою шею. Тело отозвалось приятной дрожью, а я чуть не зарычала от бешенства, - ты же хочешь, я знаю.
  - Нет! - выкрикнула я ему в лицо, - скотина!
  Я была зла, растоптана, в то время как мое собственное тело пело, словно вибрирующая струна от его прикосновений. Для меня такое дисгармоничное разделение желаний стало слишком болезненным. Душа плакала и стонала от свершаемого насилия, а тело ликовало от пронизывающих его токов желания. На какой-то промежуток времени я просто выпала из реальности происходящего, осталась лишь тоскливая обреченность, которая вот-вот перейдет в помешательство рассудка.
  Но вот Никольский подхватил меня руками за бедра и поднял вверх, спиной прочертив по коре дерева, я инстинктивно обняла его талию ногами, пальцы же судорожно вцепились в плечи.
  - С-садист!!! Ненавижу тебя! - от боли я шипела как рассерженная кошка.
  - Не будь колючкой цветочек, - он тряхнул меня, рассаживая спину еще сильнее. Боль змей проползла по спине, - ты дрожишь от желания, твое тело...оно кричит от жажды.
  - Ты пожалеешь об этом, - срывающимся голосом прошептала я.
  Никольский взял меня за затылок и приблизил мое лицо, я скривилась.
  - Чего ты ждешь? - прорычала сквозь зубы я, - ждешь от меня покорности? А может смирения? Так ты не по адресу!
  Он смотрел на меня как на что-то диковинное, а оттого непонятное, его глаза следили за каждым движением моих губ.
  Я уже давно чувствовала его напряжение, и он с каждым поцелуем все хуже сдерживал себя. Все попытки моего сопротивления были сломлены, теперь я просто ждала, когда все кончится.
  Мое подчинение свело на нет, все его усилия сдержаться, он страстно припал к моим губам, но во мне вспыхнула последняя искорка подавленного бунта. Мои губы ответили на его поцелуй. Никольский резко отстранился и внимательно всмотрелся мне в глаза.
  - Не верю, - зло сказал он.
  - Ненавижу!
  - Так-то лучше, главное не забывай об этом, - его взгляд снова держал меня, не давая отвести глаз, - смотри на меня...
  Когда он произнес это, я почувствовала, как он чуть приподнял меня, забытая боль в спине обожгла. Его тело прижалось ко мне, разрывая остатки дистанции быстрым движением. Из горла помимо воли вырвался стон,...в нем слышалось многое: отчаянье, боль, ненависть...животная похоть.
  Так, не зная сама, я сорвала маску, свою маску. Мне оказалась противна эта часть меня, которой плевать на все принципы и морали, она наслаждалась моими страданиями.
  Я та другая сейчас отдавалась этому чудовищу. Смотря на это, моя лучшая половина корчилась в адских муках,...так сгорала моя душа. Только лишь слезы, безостановочно катящиеся по моему лицу, выдавали истинные чувства.
  Все закончилось. Я сидела, привалившись к дереву спиной, руки дрожали, тело ломило, а в голове поселился пожар.
  Никольский сидел в нескольких шагах от меня, его взгляд, обращенный куда-то в темноту, светился бледно-голубым. Я долго смотрела на него, мне хотелось понять, что я чувствую после того, что он со мной сделал, но ничего кроме отвращения к себе не ощутила. Собрав остатки воли, я поднялась и побрела через парк напрямик, игнорирую асфальтовые аллеи и тропинки между деревьями. Первые десять минут я ждала, что меня догонят, потащат назад, но никто за мной не гнался.
  Уличная темнота скрадывала мой растрепанный и помятый вид. Спина саднила от каждого резкого движения, на губах ощущался привкус крови. Ноги заплетались, то и дело, подгибаясь от напряжения, но я уверенно шла в сторону дома. Когда до него оставалось пройти не более пятидесяти метров, я вспомнила что сумка осталась в машине, а вместе с ней ключи и все остальное. Одна надежда на то, что дверь откроет племянница.
   На подъездной дороге к дому сверкали ксеноном фары машины. Я инстинктивно сжалась и нырнула на узкую дорожку, тянущуюся вдоль всего здания. Осторожно прошла, скрываясь за густой зеленью палисадника, где в детстве мы играли в прятки.
  'Прятки! Теперь все реально, только будучи найденной, мне грозит нечто похуже, чем искать ватагу мальчишек!'
  Подойдя вплотную к подъезду, выглянула из-за веток. Так и есть, он здесь, но мне хватит пары секунд. Не давая себе времени на сомнения, я взлетела на крыльцо, пальцы судорожно искали на кодовом замке нужные четыре кнопки.
  - Черт! - руки дрожали, отчего я никак не могла нажать нужную комбинацию.
  Я оглянулась на машину, ожидая, что вот-вот дверь откроется и оттуда выйдет злой как черт Никольский. Пальцы нашли последнюю кнопку, раздался щелчок, и дверь с душераздирающим скрипом открылась. От досады я прокусила нижнюю губу. Заскочив внутрь, я потянула дверь на себя, но это недоделанную железку заклинило.
  - Что за? - рыкнула я, бросившись вверх по лестнице.
  Лифт.
  - Не-ээт!!! Это заговор!
  Я бежала пролет, за пролетом и чем выше поднималась, тем сильнее ощущался скрытый подвох.
  Стоп!
  Если он знает обо мне так много...тогда адрес уж точно! И в машине его нет!
  А если это просто паранойя?
  От таких мыслей захотелось разреветься. Остановившись посередине лестницы на шестом этаже, я села на ступеньку и с тоской посмотрела вверх. Почему-то вместо слез хотелось хохотать, словно сумасшедшая, а для верности побиться головой в стену.
  - Никольский твою мать, если ты там, то я советую уйти и как можно быстрее! - крикнула я в пустоту лестничного проема.
  - Цветочек, я знал, что найду тебя, - его слова, раскатились гулким эхом, заставив меня вздрогнуть.
  - А если я тебе скажу, что еще не все потеряно?! - на меня накатила бесшабашная веселость. Я встала с холодного бетона и побежала вниз, а через секунду услышала торопливые шаги где-то вверху.
  - Тебе не убежать от меня Александра, - насмешливый голос Никольского настиг меня на площадке второго этажа.
  - Шанс есть всегда, и в моих интересах его использовать, - сказала я и надавила на звонок, протяжная трель огласила сонную тишину подъезда, - ну же Ксюха не подведи.
  За дверью послышались шаркающие шаги, а мгновение спустя дверь распахнулась, явив мне злую заспанную физиономию подруги. Я не говоря ни слова, отпихнула ее от входа и кинулась внутрь спасительной квартиры. И вовремя на площадку вбежал Никольский.
  - Стерва! - прорычал он закрывшейся перед его носом дверью.
  Защелкнув все два замка, я устало сползла на пол и, наконец, разревелась.
  - Что это было? - поинтересовалась офигевшая Ксюха.
  - Это?! - я подняла зареванное лицо, - это мой ночной кошмар наяву!
  - Ты не говорила мне, что общаешься с Никольским!
  - А я и не общалась, он сам навязался со своей больной головой! Уууууууууу-у мразь! - сквозь слезы выкрикнула я в надежде быть услышанной.
  - Он что псих?
  - Да. Можно я у тебя переночую, а то сама понимаешь сегодня вход домой мне заказан! - сказала я, выразительно покосившись на дверь, за которой было подозрительно тихо.
  - Конечно, что я садистка, какая? - возмутилась подруга, - только я настоятельно советую сначала посетить ванную комнату.
  - Верно, видок у меня, наверное, тот еще, - невесело усмехнулась я, и побрела в ванную. Взгляд сразу же приковало отражение в зеркале. Светлые распущенные волосы спутались, от слез туш расплылась на лице грязными потеками, на щеке красная ссадина. Губы синие, нижняя разбита и прокушена, шея вся в следах от губ Никольского. Некогда светлый трикотажный сарафан перепачкан и местами порван. Запястья рук в синяках. Я стянула с себя грязную тряпку, застонав от боли в спине. Повернувшись спиной к зеркалу, посмотрела через плечо и ахнула.
  - Тварь! - прошипела я.
  Спина представляла собой живописную коллекцию глубоких царапин, ссадин, фоном которым являлся сплошной бордовый синяк.
  - Если все же придется столкнуться с этим уродом, скажу спасибо! - мрачно пошутила я.
  Из ванны я буквально выползла. Ксюха хмурым изваянием дожидалась меня в зале, где на диване мне предстояло провести ночь.
  - Ну что бедолага, рассказывай, что у вас там случилось? И почему Никольский как зеленый подросток преследовал тебя?
  - Умеешь ты задавать вопросы, - съязвила я, укладываясь на диван, - случилось,...много чего случилось. Начать с того, что он наблюдает за мной уже семь лет, как тебя это а?
  - Псих!
  - Вот и я о том же! - я легла на живот, обняла подушку руками и уткнулась в нее лицом, - а то, что произошло, это не тема, которую я бы хотела обсуждать...сейчас.
  - Ладно, не хочешь твое право, ты лучше скажи, что со всем этим делать будешь?
  - Не знаю-уууу, - вещала я в подушку.
  - Все, время пол третьего спи. И я пошла, а то мне завтра вообще-то на работу, - пробурчала Ксюха.
  - Иди, а завтра разбудишь меня, когда встанешь.
  - Хорошо.
  
  ***
  - Аль.
  - Ммм?
  - Вставай, там тебе сюрприз, - я открыла один о-о-очень сердитый глаз и посмотрела на стоящую около окна Ксюху.
  - Ксюх, а какого черта ты еще не на работе?
  - Так я сегодня во вторую, сама об этом как-то забыла, - пожала плечами подруга.
  - А что за сюрприз?
  - Нууу-у, если это так можно назвать. Около нашего подъезда часов с восьми утра стоит машина Никольского, - мрачно сказала Ксюха.
  - А знаешь, - я села на диване и сложила ноги по-турецки, - для меня это совсем не новость, а для него будет новостью то, что из дома я уйду в любое удобное для меня время.
  - У тебя что, остался ключ от крыши? - в глазах Ксюхи загорелись смешинки.
  - Нет, оригинал я отдала, но прежде сделала дубликат, никогда не знаешь, что в жизни может пригодиться.
  После завтрака Ксюха принесла из своей комнаты джинсы и майку.
  - Спасибо, - сказала я, натягивая предложенные вещи, - а теперь мне нужна косметика.
  - Зачем? - удивилась Ксюха.
  - Знаешь, нужно чтобы хоть лицо и шея выглядели нормальными, все остальное скроет одежда. Мама...она не поймет, понимаешь? А я не хочу, чтобы она знала.
  Косметика помогла замаскировать ссадину на щеке и отвратительное пятно на шее.
  - Пожелай мне удачи.
  - Удачи, - подруга бережно обняла меня, - будь осторожна.
  - Я постараюсь, - пообещала я и покинула гостеприимный дом.
  Девятый этаж, как впрочем, и весь подъезд встретил меня тишиной.
  Потоптавшись у двери своей квартиры пару минут, я нерешительно позвонила в звонок.
  - Кто? - раздался из-за двери голос племяшки.
  - Стюша, это я, - лязгнул дверной замок, и дверь распахнулась.
  - Мать моя женщина, кто тебя так? - ахнула она, показывая на щеку.
  - Глазастая ты наша, бабушка дома?
  - Нет, она с Левкой поехала нянчиться, вызвали с утра пораньше.
  - Хорошо, что ее нет, а то бы...лучше не думать, что было бы! - я прошла в свою комнату, вытащила из шкафа брюки и тонкую водолазку с длинным рукавом.
  - И охота тебе, в такую жарищу укутанной ходить, - фыркнула Стюша.
  - Ты тут? А ну брысь отсюда! - шикнула я на нее.
  Переодеться мне спокойно не дали, по квартире разнесся протяжный телефонный звонок.
  - Аля, это тебя! - крикнула Стюша из коридора.
  Меня всю затрясло от плохо предчувствия, но я нашла в себе силы дойти до аппарата.
  - Слушаю.
  - Доброго утра Александра, как спалось, а главное с кем? - голос Никольского был до омерзения спокоен и участлив.
  - Не ваше дело, - огрызнулась я, - и как у вас наглости хватило после всего звонить сюда?! Мало того, что ваши молодцы пасут подъезд, так и вы еще с вашей гребаной вежливостью?!
  - Может, перестанешь мне выкать? - проигнорировав мою тираду, спросил Никольский.
  - Знаешь дорогой, а не пойти ли тебе со своими просьбами?
  - К тебе?
  - Сволочь! - заорала я в трубку, и швырнула ее на рычаг, - ррррррррррр!! Стюш, меня больше к телефону не звать.
  - А если Макс?
  - А он что? Искал меня?
  - Нет, - растерянно ответила она.
  - Есть у меня некоторые подозрения по этому поводу, так что Макс сюда больше звонить не будет, - рыкнула я.
  Подойдя к письменному столу, я открыла ящик, в котором лежала моя банковская карточка.
  -Стюш! - позвала я племяшку.
  - Что?
  - Ты дома будешь?
  - Да.
  - Мне нужно уйти, когда буду, не знаю, если мне кто позвонит, будешь отвечать, что я сплю, - сказала я, попутно собирая вещи в сумку.
  - Ты куда-то уезжаешь? - встревожено спросила Стюша.
  - Пока не знаю, но если сегодня не приду, значит, я у Ксюхи.
  - Ясно.
  Подойдя к входной двери, сняла запасной комплект ключей и ключ от крыши. Когда дверь за мной закрылась, я сделала глубокий вдох и решительно взбежала по лестнице. Вход на крышу почему-то оказался открытым.
  - Странно..., - я закинула сумку на плечо и полезла на крышу.
  Наверху было жарко. Солнце во всю плавило сонный город, но сейчас я абсолютно не обращала на это внимания, мне нужно было подумать. Подойдя к краю, я села на парапет, обхватила ноги руками и уткнулась лбом в колени.
  - Что мне делать? - простонала я, прежде чем погрузиться в воспоминания.
  
  ... А ты боишься? - он присел рядом со мной на лавочку. Его руки скользнули по талии, заключая в тесные объятия.
  ... Опасаюсь, - 'неужели он хотел, чтобы я его боялась? Зачем?'
  ... 'а когда я ответила на его поцелуй, как он отреагировал?'
  ...Не верю, - зло сказал он.
  ...Ненавижу!
  ...Так-то лучше, главное не забывай об этом, - 'уж поверь мне, не забуду!'
  Но если мыслить логически, то зачем? В серьезности намерений достать меня? Уже убедилась, так зачем внушать мне ненависть?
  Не понимаю...
  - О чем думаешь? - как сквозь вату я услышала до боли знакомый голос.
  - Какого черта? Никольский! Что вы здесь делаете? - прорычала я, инстинктивно отползая назад.
  - Саша, - тихо позвал меня Никольский, а я, наконец, подняла на него глаза.
  Он стоял совсем близко, а легкое дуновение знойного ветра донесло до меня пряный аромат его парфюма.
  - Уходите, - потребовала я, отводя взгляд от его встревоженных голубых глаз.
  'Чего это ему переживать за меня?'
  - Не делай этого Саша, пожалуйста!
  - Не делать чего, - спросила я, отворачиваясь от него, и опустила одну ногу за парапет.
  - Оставь эти мысли, зачем ты пришла сюда? Неужели я тебе настолько оказался противен, что ты решила свести счеты с жизнью? - 'что-о-о? да чтоб я из-за тебя? Идиот!'
  Но вместо того, чтобы опровергнуть его слова, я решила подыграть.
  - Если ты сейчас же не уберешься отсюда, так и будет, - с вызовом ответила я, посмотрев на него через плечо.
  Он пристально глядел на меня, ни делая попыток подойти ближе, но что-то во всем его облике меня смущало. Этот странный тревожный взгляд, напряженная поза, горькая улыбка на лице...что это все значит?
  ... 'Надеюсь, вам было интересно, в моей компании?'
  ... 'Даже больше, чем ты думаешь'
  - Не верю, - прошептали мои губы, а с лица отхлынула кровь, - нет,...только не это.
  - Что? - спросил Никольский, делая маленький шаг ко мне.
  - Стой! - я вытянула в его сторону руку, в предупреждающем жесте, - уходи...мне нужно побыть одной, или ты считаешь, что твой вчерашний поступок заслуживает благодарности и громких оваций? Ты изнасиловал меня, а теперь пытаешься доказать какой ты заботливый! Тогда тебе стоит определиться...
  - Ты не поймешь этого, - раздраженно ответил он, - но я прошу, не делай этого.
  - Не лезь ко мне со своими советами! Ага? Да и еще, раз уж пришел, будь добр верни мне мои вещи и убери своих псов от моего подъезда!
   Лицо Никольского потемнело от ярости, и он метнулся ко мне, я шарахнулась от него и поняла, что теряю равновесие. Перед глазами все поплыло, небо с землей поменялись местами, опора подо мной исчезла.
   В голове закрутился разноцветный вихрь, он затягивал меня в себя, словно я была легче песчинки. Он поволок меня за собой, стремительно пронося по радужным виткам воронки. Казалось, не будет конца этой ярко-ядовитой карусели, от которой ощущаешь себя безвольной тряпичной куклой.
  А куклу не жалко никому, не жалко сломанных рук и ног, вывернутого позвоночника и растерзанной шеи. Она всего лишь кукла.
  Вихрь, наигравшись, остановился, замер и пролился вниз разноцветным конфетти. Яркие кружочки медленно, словно в блаженной эйфории покрывали сломанную куклу ярким глазуревым ковром.
  А кукла уже ничего не чувствовала, сейчас она могла позволить сделать с собой что угодно, даже разорвать ее на маленькие бесформенные клочки.
  Но она никому не нужная лежала в нарядном сарафане, и невидящим взглядом смотрела в серое ничто.
  'Лучше б вихрь довершил начатое...' - вдруг подумала кукла, а по матерчатым щекам покатились грязные слезы.
  'Разве куклы умеют плакать?' - спросил кто-то у нее.
  'Наверное, нет' - ответила кукла, и ей захотелось забиться в истерике. Ей дали чувства и эмоции, после того как сломали и выбросили, жестоко...
  И она кричала, ругалась и билась головой об радужную землю. Она выла и смеялась, глядя на серое ничто над ее головой.
  Неизменным оставалось ее положение. Она, скованная разноцветным серпантином не могла встать и уйти. Изо дня в день, из минуты в минуту, кукла все больше ненавидела себя за беспомощность.
  С подаренными чувствами и эмоциями она до сих пор оставалась поломанной тряпичной куклой.
  - Дайте мне умереть, - взмолилась кукла, открывая глаза, но вместо привычного давно опостылевшего серого ничто, увидели тусклую лампу на беленом потолке, - где я?!
  Она повернула голову в сторону и увидела обшарпанные желтые стены и железную дверь в стене.
  Кукла ничего не понимала, она завыла от отчаянья, попыталась подняться, однако руки и ноги оказались привязанными. Звериный рык вырвался из ее груди, но она захлебнулась громкими звуками и жалобно заскулила. По ее лицу градом покатились слезы, злые слезы.
  Она все еще помнила вихрь, поломавший ее и разноцветный серпантин, и голос, говоривший с ней, но она не знала о себе ничего. Что может быть хуже, чем пустая оболочка без памяти, без разума, без цели...
  Но вот где-то вдалеке хлопнула дверь, послышались чьи-то голоса, перед глазами замелькали незнакомые лица, а ей было все равно. Ее мир рушился, казалось бы, там и так остались одни руины, только кто-то решил, что и этого для нее слишком много. Желтые стены осыпались мелкой пылью, яркая лампа над головой заискрилась и погасла. Внутри куклы зацвел редкий своим безобразием цветок под названием пустота.
  
  Тусклый свет настойчиво пробивался под тяжелые веки, хотелось открыть глаза, но это простое действие почему-то не получалось.
  - Что со мной? - 'почему мой голос такой хриплый и надломленный?'
  Тело затекло и также отказывалось отзываться на посылаемые нервными рецепторами мозга сигналы.
  - Что за черт! - возмутилась я, а в голове застучали сотни колоколов. Во рту появился привкус крови, отчего сильно замутило.
  Еще одна отчаянная попытка открыть глаза, наконец, удалась. Вид, который предстал перед моим взором, угнетал. Комнатка размером три на два метра, железная дверь со смотровым окошком, лампочка над головой.
  - Где я? - растерянно пробормотала я, пытаясь, сосредоточится на зрении, и отогнать поднимающуюся тошноту.
  Звук отпираемой двери, заставил забыть обо всем. Когда, наконец, невидимый визитер справился с замком, дверь шумно распахнулась и в проеме показалась женщина. Полная, с седыми волосами и серым потухшим взглядом. На ней был надет больничный халат, на голове повязан платок.
  - Где я? - снова я задала интересующий меня вопрос.
  Женщина удивленно посмотрела на меня и облегченно вздохнула.
  - Вернулась, - прошептала она, и направилась ко мне.
  - Кто вы?
  - Деточка, - по-матерински обратилась она, - сейчас ты находишься на территории психиатрической больницы, а меня зовут Лидия Степановна, я твоя медсестра.
  - Ну, ни хрена ж себе! - в голове замелькали яркие образы, но я тряхнула головой, отгоняя лишние мысли, - и давно я здесь?
  - Неделю ты лежала в обычной клинике с сотрясением мозга, но так и не пришла в себя, а потом тебе стало хуже, - она выделила последнее слово, - и ты оказалась у нас. Прошло уже три недели, как ты сюда поступила.
  - Здорово, - усмехнулась я, - а можно меня отвязать?
  - Можно, только обещай вести себя хорошо, - было что-то в ее голосе, что заставило меня вздрогнуть.
  - Хорошо.
  Она отвязала сначала ноги, потом руки.
  Я попыталась подняться.
  - Давай помогу, - отозвалась Лидия Степановна.
  - Спасибо, - она взяла меня за руки и медленно подняла.
  Голова закружилась, перед глазами поплыли черные круги, пришлось опереться на стену.
  - Черт, как же плохо...- простонала я, - а что с моим голосом?
  - Понимаешь деточка, пока ты была не в себе, ты много и часто кричала, билась головой о постель, поэтому все время лежала привязанной.
  - Никогда не думала, что со мной может случиться подобное!
  - Знаешь, тебе еще повезло.
  - Это еще почему?
  - С таким диагнозом мало кто возвращался. Но тут думаю дело в изначальном психическом состоянии человека.
  - Это как?
  - Вот ты, например, всегда была человеком, живущим полной жизнью. Так?
  - Да, к чему вы клоните?
  - Ты же никогда не хотела покончить жизнь самоубийством?
  - Нет, конечно, что я совсем что ли!
  - Вот видишь! Но в твоем случае получилось по-другому, ты получила сильное сотрясение головного мозга, перед этим получив мощное психологическое потрясение, и как результат шизофрения с полной потерей памяти. Знаешь, как ты себя называла?
  - Как? - потрясенно выговорила я.
  - Тряпичная кукла.
  - С ума сойти.
  - Так и было, но ты можно сказать уникальный случай. Не мы вылечили тебя, ты сама пришла в себя без постороннего вмешательства.
  - А это? - я показала на исколотую руку.
  - Успокоительное. Ладно, заболталась я с тобой, пойду, принесу тебе чего-нибудь поесть, за одно доктора позову.
  - Подождите! Кто-нибудь знает, что я здесь?
  - Да. Твой муж, такой интеллигентный мужчина, каждый день приходит узнать как твое состояние, - благодушно сказала она и вышла из комнаты.
  - Муж...
  
  
  - Мууж, - я попробовала это слово на вкус.
  Муж значит! Интеллигентный мужчина! Очень интересно!
   И больше никто не знает. А как же мама? Что сказали ей? Неужели никто не искал меня?
  Я обхватила голову руками и застонала.
  - Меня не выпустят отсюда, пока он не даст команду, а потом? - 'вот в такой ситуации начинаешь осознавать - в какой полной заднице находишься'.
  Надо же, я в психушке! Можно сказать, всю жизнь мечтала здесь побывать. А где белые мягкие стены? Где накачанные санитары?
  Я истерично рассмеялась и уставилась на железную дверь.
  - Никакой романтики!
  В коридоре послышались чьи-то торопливые шаги и в замочную скважину вставили ключ, а я поспешила закрыть рот. Мало ли что подумают про человека разговаривающего самого с собой.
  Дверь распахнулась, и помещение вошел врач. Сухонький старичок с бегающим взглядом из-под нахмуренных седых бровей.
  - Здравствуйте Александра, как себя чувствуете? - ласковым тоном проскрипел он.
  - Ничего нормально, только голова побаливает и тошнит, - он оглядел меня цепким взглядом, - вы меня отпустите?
  - Конечно-конечно, как только сообщим вашему мужу, и он заберет вас, - 'не муж он мне!'
  - Скажите, а кроме него никто не знает что я здесь? Мама, например? - в ответ он покачал головой.
  - Сейчас придет Лидия Степановна и покормит тебя, а я пока свяжусь с вашим супругом, обрадую. Ваш случай очень редкий, к тому же память вернулась. Так?
  - Да. В полном объеме, - торопливо ответила я, - а позвонить мне можно?
  - Нет, исключено, - отрезал он и вышел, закрыв за собой дверь.
  - Никольский, увижу, покалечу! - тихо прошептала я, и прикрыла глаза.
  А врач-то даже не представился, знает, что вся эта история с душком, и лучше в ней не светиться. Пусть, мне не жалко, он только отрабатывает свои деньги, которые он дрожащей рукой принял от Никольского, за молчание. Возможно, я даже не числюсь в картотеке, и вообще такой больной не существует. Отступать слишком рано, еще осталось, за что бороться.
  Это женщина...медсестра, похоже, с ней можно договориться, но тогда придется рассказать ей всю правду...боже как же мерзко!
  Скучать мне долго не дали, ко мне пришла Лидия Степановна. В руках у нее была чашка с супом и ложка.
  - Вот принесла тебе поесть, - сказала она, протягивая мне чашку.
  - Спасибо, - поблагодарила я. Зачерпнув первую ложку, я почувствовала резкий раздражающий запах от варева.
  Угнездившаяся было тошнота, резко подскочила к горлу. Я скатилась с постели, расплескивая на ходу содержимое миски. Меня вырвало и сразу стало легче.
  Когда я оглянулась на медсестру, она подозрительно посматривала на меня.
  - Не знаю что со мной такое, от одного запаха плохо стало, - виновато улыбнулась я.
  - Ничего, такое бывает.
  - Лидия Степановна, я хотела у вас кое-что спросить, - осторожно начала я, - вы же присматриваете за мной с самого начала?
  - Да, как только тебя привезли, сразу назначили меня за тобой присматривать.
  - А вы обратили внимание на мою спину, и общее количество синяков на теле?
  - Конечно, обратила! Такое сложно не заметить! - всплеснула руками она.
  - Тот человек, который представился моим мужем, он мне никто! - я пристально посмотрела на женщину, та вопросительно приподняла бровь, - за день до того как попасть в больницу, он изнасиловал меня, а потом мы с ним поругались. После этого собственно я и попала к вам. Теперь вам понятно, что за стресс послужил толчком для моего состояния?
  Она молчала, на ее лице явно отражалась мысленная борьба.
  - Допустим это так, но я собственными глазами видела твой паспорт, в котором стоит штамп из загса! - я нервно хихикнула.
  - О! тут все очень просто! В тот день, когда все произошло, моя сумка осталась у него в машине, а в ней был мой паспорт. Понимаете, Никольский не последний человек в нашем городе, уж поверьте мне на слово дать взятку или припугнуть, и все будет сделано в лучшем виде!
  - Верно, но для чего ты все это мне рассказала?
  - Мне нужно уйти отсюда я не хочу, чтобы он забрал меня! Лучше б я тогда упала с той дурацкой крыши! - я посмотрела на нее с надеждой, - вы мне поможете?
  - Мне надо подумать, - отозвалась она, присаживаясь на кровать рядом со мной.
  Мысли в голове метались лихорадочно, было страшно получить отказ, или оказаться обвиненной больной, он же интеллигентный мужчина! А кто я? Бывшая больная шизофренией!
  От волнений меня снова замутило, а инстинкты забили в набат. Меня мутит от одного запаха,...господи нет!
  - Лидия Степановна, я хочу у вас спросить, вы должны знать. Пока я находилась не в себе, у меня были месячные? - мне было жутко неудобно об этом спрашивать, но подозрение не дало бы мне спокойно сидеть на месте.
  - Нет, а что?
  - А должна были уже пройти,...похоже, я беременна...сволочь!
  - Деточка, я помогу тебе! - вдруг заявила женщина, - только тебе нужно найти одежду и поскорее.
  Она встала с кровати и подошла к двери.
  - Я скоро вернусь, - я кивнула головой.
  Если она не вернется, значит, все потеряно. Нет, о поражении рано думать!
  Время тянулось бесконечно долго, меня стало трясти от напряжения. Сидеть на месте я долго не смогла, встала, принявшись мерить комнату шагами.
  - Ну, где же вы Лидия Степановна? - семь шагов в длину, пять в ширину.
  Руки сами потянулись к волосам, пальцы запутались в свалявшемся колтуне, и я принялась раздирать спутавшиеся пряди.
  Выгляжу я, наверное, как чучело, даже хуже.
  Сейчас бы расческу...эх.
  Руки беспощадно выдирали целые клоки волос, было больно, но эта боль заставляла отвлечься от ожидания. От долгого хождения по комнате закружилась голова, и я плавно опустилась на холодный кафель пола.
  Глаза бегали по блеклым желтым стенам, а потом пошел дождь...
  Яркие кружочки серпантина, падали плавно, словно воздух превратился в густую патоку.
  Я помотала головой, и видение пропало...
  - Неужели...я все еще больна? Нельзя, нельзя проваливаться так глубоко в себя.
  Только сейчас как сквозь вату я услышала поворачивающийся в замке ключ, и мутным взглядом посмотрела на открывающуюся дверь.
  - Вы вернулись, - тихо прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.
  - Да, вставай, пошли,- я осторожно поднялась, меня заметно шатало. Медсестра, увидев мое состояние, подошла ко мне и, обняв за плечи, вывела в светлый коридор. Миновав коридор, мы свернули в бок, и зашли в помещение, оказавшееся туалетом. Там на полу лежала кучка вещей.
  - Вот, возьми, сделай тест и успокойся, может тошнота у тебя от лекарств, - она протянула мне коробочку с тестом и одежду.
  - Спасибо, - зайдя в кабинку, я быстро скинула больничную робу и дрожащими руками натянула спортивные штаны и огромную ветровку с капюшоном.
  Теперь тест...
  Через пару минут я просто вывалилась из кабинки, трясущимися руками протягивая полоску с тестом Лидии Степановне.
  - Две, - хрипло выдохнула я.
  - Вижу, - нахмурив брови, ответила она, - я понимаю, что положение у тебя хуже некуда, но не делай глупостей, ребенок здесь не причем...
  - Лидия Степановна, я может быть дура, отчаянная сумасшедшая, но такого я не смогу сделать, - рука не произвольно ласково легла на живот, - он частичка меня...наверно, самая чистая.
  - Хорошо, что ты не винишь его в грехах отца, а теперь пошли, время дорого, - мы вышли из туалета, спустились по лестнице вниз, прошли несколько однообразных коридоров и вышли к запасному выходу. Медсестра вытащила из кармана связку ключей и отперла тяжелую дверь.
  - Так сейчас выйдешь и пойдешь прямо через эту рощицу, метров через сто будет забор, иди вдоль забора влево, там будет дыра, - когда она закончила мне объяснять, я порывисто обняла ее.
  - Спасибо, вам, - всхлипнула я.
  - Деточка, иди с богом, - она перекрестила меня и подтолкнула к выходу.
  Я все сделала, как она мне сказала, и уже через десять минут шла чуть в стороне от дороги, по которой то и дело проезжали машины.
  Больница находилась чуть в удалении от жилой части района, а первые дома показались только через двадцать минут.
  Я оказалась на долгожданной свободе, но понятия не имела что теперь с ней делать, у кого попросить помощи. Надо найти, откуда позвонить...
  
   - Можно от вас позвонить? - спросила я, подойдя к стойке бара.
  Полный темноволосый бармен за стойкой скривился, брезгливо осматривая меня, но все же протянул телефонную трубку.
  Пальцы нервно пробежались по столбикам цифр и замерли на кнопке вызова. У меня еще была возможность не впутывать Макса в мою катящуюся в тартарары жизнь, но страх оказался сильнее здравого смысла. Я стиснула трубку в руке и плотно прижала ее к уху.
  - Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети..., - сообщил мне вежливый женский голос.
  Нервное напряжение достигло своего апогея, и я истерично рассмеялась, протягивая трубку назад.
  - Спасибо, - машинально поблагодарила я и вышла из душного нутра ресторана.
  Идти мне было некуда, да и куда бы я не пошла, меня всюду найдут, но тогда мне не поможет даже психушка. Дверь хлопнула, отрезая меня от невыносимых запахов доносящихся с кухни ресторана. Спустившись с крыльца, я безвольно опустилась на нижнюю ступеньку и уронила голову на колени. Снова захотелось рыдать биться в истерике и рвать на голове волосы, лишь бы утихла внутренняя боль, к которой прибавилось тяжкое бремя ответственности за еще не родившегося, но уже такого дорого ребенка.
  - И что же мы здесь делает, мой драгоценный цветочек? - 'этот голос...неужели все, что я сделала, оказалось зря, нет уж, я так просто не сдамся!'
  Я подняла на него полные ненависти глаза.
  - А ты что не знаешь? Тебя жду! - с этими словами я подскочила на месте, со всей силы толкнув Никольского, развернулась и побежала в ресторан. Залетев в зал, я побежала через него, на ходу ухватила официантку.
  - Где черный выход? - крикнула я ей, девушка, ошалев от такой грубости, махнула на приоткрытую дверь в конце зала. Я бросилась туда пробежала мимо кухни, коридор свернул налево. Дверь во внутренний дворик была распахнута, не останавливаясь, я побежала к служебным воротам.
  - Аля, стой! - кричал за спиной Никольский.
  - Вот прям щас, - пробурчала я себе под нос, подбегая к воротам, но те неожиданно приоткрылись, пропуская двух здоровых мужиков, в одном из которых узнала водителя Никольского. Я остановилась, отступая от них, оглянулась назад. Вход в ресторан перегородил Никольский.
  - Что тебе нужно от меня? - закричала я, с трудом сдерживая слезы, - зачем тебе нужна больная шизофреничка?
  - Аля, перестань, - спокойно ответил он. Только сейчас я разглядела насколько потрепанным и усталым он выглядел.
  Ты еще пожалей его, - пронеслась в голове шальная мысль.
  - Ты разрушил мою жизнь, ты поломал мое здоровье, ты..., - я замолчала, меня снова мутило, ноги задрожали от слабости, а внизу живота свернулась тугим клубком боль. Колени подогнулись, и я упала на землю. Боль накатывала жгучими волнами, я обхватила живот руками и застонала. Ко мне подбежал Никольский, в его глазах была такая боль.
  - Что с тобой? Что случилось? - он подхватил меня на руки, не переставая смотреть на меня.
  - Андрей, ребенок..., - это были последние слова, которые я смогла сказать, прежде чем сознание покинуло меня.
  
  ***
  Я очнулась, оттого что Никольский нервно подергивал меня за прядку волос.
  -Может, перестанешь это делать? - недовольно спросила я, глядя в его прозрачные голубые глаза.
  - Привет. Тебе лучше? Ничего не болит? - 'вот мешок худой, сколько сразу вопросов!'
  - Куда мы едем?
  - В больницу, - от одного слова больница я чуть не завопила.
  - Не надо в больницу, все хорошо, - я скорчила рожицу.
  - Аля, скажи мне, пожалуйста, это правда? - я вывернулась из его рук и отодвинулась к самой двери.
  - Что, правда? - 'услышал, черт его дери!'
  - Ты беременна? - в его голосе проскользнула надежда.
  - Беременна, - сухо подтвердила я.
  - Это мой ребенок? - 'ну что за глупый вопрос!'
  - Нет мой! - 'какой вопрос, такой ответ!'
  - И все-таки?
  - Твой.
  - Откуда такая уверенность? - я покраснела до кончиков ушей и отвернулась к окну.
  - Я девушка чистоплотная, поэтому всегда предохраняюсь, а ты тогда особо не поинтересовался моим мнением, - во мне закипала злость.
  В машине повисла тишина.
  Я злилась и молчала, но как не странно чувствовала себя вполне живой, и отчасти счастливой. Рука сама собой потянулась к животу, а через мгновение ее накрыла теплая ладонь Никольского. Я повернула голову.
  - Значит муж, да? - гневно выплюнула я, а он лишь пожал плечами, мол, прими как данность, - что ты сказал моим родителям?
  - Ты в командировке в Германии, и я ничего не говорил, но Сергей Михайлович любезно согласился мне в этом помочь, - я зло сузила глаза.
  - Может, еще и про Макса просветишь? - глаза Никольского потемнели.
  - Почему бы и нет, - спокойно ответил он, - твой мальчик оказался очень понятливым, когда речь зашла о работе его отца...
  - О! Мило. Можешь не продолжать, надеюсь, все помехи на подходе к моему телу ты устранил! - язвительно заметила я.
  - Какой острый язычок у моей супруги, - тихо прошептал Никольский, подвинувшись вплотную ко мне. Слово 'супруга' неприятно защекотало нервы, подняв возмущение подобно волне цунами. Но дурнота, подкатившая так незаметно, свела на нет все эмоции.
  Никольский, заметив мое позеленевшее лицо, нежно приобнял меня за плечи, а я уткнулась лбом в его грудь.
  - Ммм...как же плохо, - простонала я, - останови машину.
  - Прямо сейчас? - спросил он, поглаживая меня по голове.
  - Да, иначе будете себе машину отмывать и материться, - после моих слов машина замерла, а я мысленно принялась уговаривать взбунтовавшийся желудок успокоиться. Через некоторое время мне это удалось.
  - Поехали, - буркнула я.
  - Аля, - тихо позвал меня Никольский.
  - Что?
  - Тебе все же нужно показаться врачу, - я оторвала голову от его груди и умоляюще посмотрела в его глаза.
  - Нет, пожалуйста, не надо в больницу.
  - Я не оставлю тебя там, это будет только осмотр. Хорошо? - после его слов я совсем скисла.
  - Ладно, только осмотр и никаких больничных коек, - и снова уткнулась в его рубашку.
  Когда мы приехали к клинике, меня снова мутило, поэтому до кабинета врача меня Никольский нес на руках. Там нас уже ждали. Сгрузив меня на кушетку, Никольский вышел из процедурной, а его место заняла молодая женщина.
  - Здравствуйте, расскажите, что у вас случилось.
  - Хм...сегодня я сделала тест, и поняла, что беременна. Потом видимо переволновалось и меня скрутило от боли так, что я упала в обморок, но сейчас вроде все нормально, - врач внимательно выслушала меня.
  - Хорошо, раздевайтесь и проходите за ширму, - я обреченно вздохнула, стянула штаны и полезла на пыточное кресло.
  Ненавижу гинекологов...
  Дальше меня осмотрели со всех ракурсов, высосали литр крови и выпроводили из кабинета, где сдали нервничающему Никольскому. Как только состоялась передача с рук на руки, я благополучно погрузилась в черное забытье.
  Крови-то они зря столько выцедили, вампиры блин недоделанные!
  
  Глаза открывались неохотно, телу так вообще было тепло и комфортно. Я сладко зевнула и потянулась. Разлепив непослушные веки, удивленно уставилась на окружающую меня обстановку.
  Большая комната, стены темно-шоколадного цвета с рисунком из цветов сусального золота. Кровать, на которой я собственно и располагалась, около нее ночной столик. Окно плотно зашторено, так чтобы в комнате царил полумрак.
  - Большая, удобная. Похоже, кто-то решил привезти меня к себе в гости, - я откинула одеяло, и спустила ноги вниз, отметив, что кто-то очень заботливый переодел меня в мужскую шелковую пижаму темно-синего цвета.
  Встала с кровати, а босые ступни утонули в пушистом ворсе ковра.
  - Ммм...приятно, - заприметив в дальней стене дверь, прошла к ней, - боже...ванная, наконец-то, я смою с себя запахи больницы.
  Ванная комната поистине оказалась произведением искусства. Посередине располагалась старинная чугунная ванная на ножках в форме львиных лап, в углу стыдливо пряталась современная душевая кабина, сбоку от нее прочие удобства. Над двумя раковинами висело огромное зеркало, по бокам которого располагались два шкафчика, в которые я беззастенчиво сунула свой любопытный нос.
  - И это все мне? - с сомнением протянула я, разглядывая батарею различных дамских примочек.
  - Тебе, - от тихого голоса Никольского я подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.
  - Никольский, никогда так больше не делай, иначе повторное лечение в психушке мне обеспечено, - возмущенно выговорила я, пряча глаза от его пристального взгляда, - перестань, что я музейный экспонат какой?
  - Нет, ты намного интереснее, - я обреченно закатила глаза, - тебе что-нибудь нужно?
  - Я тут надолго?
  - Насовсем.
  - Даже так? Что ж, этого следовало ожидать, в таком случае мне нужна одежда, лучше джинсы и простая майка, и обувь, все остальное я могла бы забрать из дома...
  - Нет, - резко прервал меня Никольский, - исключено, напишешь все, что тебе нужно.
  - Да не вопрос, одежда должна быть у меня на кровати через час, - я мстительно посмотрела на него и добавила, - а еще через пару часов, хотелось бы сидеть в кресле парикмахера, - с этими словами я выпихнула ошарашенного Никольского из ванной и закрыла дверь на замок.
  - Мне нужны твои размеры, - донеслось из-за двери.
  - Мужчины! Жестами объяснишь, да выкрутишься как-нибудь! - язвительно ответила я.
  - Хотя бы размер обуви, - прикинув последствия от неправильного размера обуви, я милостиво раскололась.
  - Тридцать девятый.
  Больше ни вопросов, ни возражений я не услышала, поэтому полностью переключила внимание на водные процедуры.
  Открыв вентиль, вода сильным потоком устремилась в начищенную до блеска ванную, туда же полетели две ароматных бомбочки для ванны. На полочке около ванны поставила разные нужные вещи, с помощью которых постараюсь вернуть себе человеческий вид.
  Скинув с себя ненужную одежду, я подошла к зеркалу, которое до сих пор активно игнорировала, и посмотрела на себя.
  - Печально... - сказала я своему отражению, и отвернулась.
  Погрузившись в манящую теплую воду, расслабленно прикрыла глаза. От воды исходил одуряющий аромат эфирных масел, тело потихоньку расслаблялось и млело от такого маленького счастья, а голова упрямо отказывалась выключить поток бесконечных мыслеформ.
  Перед глазами по-прежнему стояло собственное отражение в зеркале.
  Я нервно сглотнула и передернула плечами. Никогда не блистала пышными формами, а теперь и вовсе кости да кожа. Осунувшееся лицо, и постаревшие глаза. В такие посмотреть решится не каждый.
  - Никольский, а ты упертый...сумасшедший, другой бы развернулся и ушел, - горько усмехнулась я, - получается должна благодарить тебя. Так лучше б я увидела жалость ко мне в твоих глазах, а не...
  Глупые слезы покатились по щекам.
  Я опустила голову на бортик и улыбнулась.
  - Дурак...а я еще большая дура...
  Проще было упасть и разбиться, а не играть спутанным клубком чужих и своих чувств. А я именно играла, беззастенчиво возвращая ему свой долг. Слишком многое я ему задолжала: жизнь, здоровье, светлую голову, много чего...
  Только поздно об этом думать. Птичка в клетке, к тому же что может привязать больше чем общий ребенок? В моем случае...
  Хотя о возможностях я еще подумаю, благо времени много и проснувшаяся во мне так не вовремя стерва определится.
  Отбросив все слишком разумные мысли, направила усердие на отмывание своей изрядно отощавшей персоны. Смывать усталость, раздражение и страх пришлось долго. Я терла себя мочалкой, пока заметно покрасневшая кожа не отозвалась ноющей болью. Волосы также подверглись садистскому издевательству. В итоге из ванной я вышла где-то через полтора часа. Уставшим взглядом отметила кучу пакетов рядом с кроватью.
  - Прекрасно, что тут у нас, - я с какой-то жуткой остервенелостью разрывала нарядные упаковки, - ага джинсы, джинсы это хорошо, майки...прям, как заказывала. Даже белье, так, а это что?
  Я открыла объемную коробку, в которой обнаружились туфли, черные лаковые с открытым носком, на высоченной шпильке.
  - Ммм...за-ме-ча-тель-но! - проговорила я по слогам, и, не удержавшись, примерила эту красоту, - отлично.
  Я порывисто скинула влажное полотенце и вытащила белье, в этот момент дверь открылась, а на пороге замер ошеломленный Никольский. Честно говоря, сил возмущаться не было, да и вид был не особо привлекательный, и я просто продолжила одеваться.
  Немая сцена затягивалась.
  - Еще секунда и загорюсь, - спокойно сказала я, натягивая на себя футболку.
  - Я ...зашел сказать, что мы уже можем ехать, то есть тебя отвезет мой шофер, - я прищурилась.
  - А не боишься что я сбегу?
  - Не поможет, - к его голосу уже вернулась былая уверенность, но меня этим не обмануть.
  - Значит уверен?
  - Более чем, - и закрывая дверь, добавил, - я жду тебя внизу.
  Я пожала плечами, а когда дверь за ним закрылась, зло дернула этикетку на джинсах.
  Волосы все еще оставались влажными, но за неимением фена пришлось оставить, так как есть. Я провела по завившимся волосам рукой, борясь с желанием выдрать пару клоков. Нет, так не пойдет, надо успокоиться.
  Глубокий вдох, сдавленный выдох.
  Что со мной? От чего это глупое волнение и...страх.
  Искалеченное сознание подавало четкие сигналы, сигналы тревоги.
  Стоп, перестань ничего не должно произойти. Не позволю! Если судьба позволит себе еще одну подлую подсечку, я сломаюсь. На этот раз безвозвратно.
  Глупости!
  Я тряхнула головой и открыла дверь. Выйдя в коридор, я, не задумываясь, нашла глазами широкую деревянную лестницу и осторожно спустилась вниз.
  Гостиная, в которую я попала, оказалась огромной, со вкусом обставленной во все том же классическом стиле. Никольский сидел в кресле, задумчиво глядя прямо перед собой.
  - Я готова, - сказала я, привлекая к себе внимание, он перевел на меня свой задумчивый взгляд и, не проронив ни слова, поднялся.
  Мы вышли из дома, у входа уже ждала машина. Никольский посмотрел на меня долгим изучающим взглядом холодный голубых глаз.
  - Не делай глупостей, - он заключил меня в нежные объятия и поцеловал в макушку, - пожалуйста.
  Мой хитрый взгляд заставил его усмехнуться и крепче сжать руки.
  - Найду и высеку, - строго сказал он и рассмеялся, - я тебя предупредил, цветочек!
  - Никольский, поднимешь на меня руку, - мои глаза зло сузились, - будешь до скончания дней искать меня! Земля большая!
  - Езжай уже, - он выпустил меня из объятий и помог сесть в машину, - ах да, вот держи.
  Я внимательно посмотрела на протягиваемую мне кредитку.
  - Разориться не боишься? - ресницы невинно затрепыхались, заставив упрямо сжатые губы Никольского растянуться в дьявольскую улыбку.
  - А ты попробуй! - я выхватила пластиковую карточку, и запихнула в карман джинсов.
  - Постараюсь, - еще один взмах ресниц.
  - Удачи! - он захлопнул дверь, и машина плавно тронулась.
  
  Машина плавно скользила в плотном потоке спешащих машин, огибала нерасторопных пешеходов.
  Город жил своей неповторимой жизнью. Жизнью, которая обошла стороной меня, отчего стало грустно. Я любила этот город со всеми его заморочками, ловушками и интригующими путами.
  Город жил, тихо вздыхая о чем-то своем, тихо перешептывался с утомленной летом природой, и молчал для суетливой толпы, до которой ему не было никакого дела. Тяжелые древние вздохи все чаще прерывали бесконечную торопливость человеческой жизни, ему казалось в тягость такое совместное сосуществование.
  - Приехали, - оборвал мои летящие мысли голос водителя. Я поморщилась, но промолчала.
  Выйдя из машины, я огляделась. В здании старого городского фонда, обретался салон красоты. Здесь я никогда не бывала, но по рассказам подруг знала - это место имеет хорошую репутацию.
  Хотя какая к черту разница, главное побыстрее избавиться от белых патл. Нерешительно замерев около входа, я мысленно дала себе затрещину, и устремилась внутрь.
  Ничего особенного, все как везде, может лишь чуточку помпезней.
  Подойдя к стойке администратора, я приветливо улыбнулась встречающей меня девушке.
  - Меня должны были записать к вам, - неуверенно начала я.
  - Ваша фамилия? - 'хм,...а действительно?'
  - Никольская, - девушка администратор бросила на меня полный подозрения взгляд.
  - Александра?
  - Да это я, - хмуро ответила я.
  - Прошу за мной.
  Меня провели в просторный зал, где стояло всего несколько рабочих мест, и усадили в самое дальнее от входа. Тот час же подошла мастер.
  - Здравствуйте, меня зовут Валя, я на сегодня ваш стилист, что вы хотели сделать?
  - Саша, очень приятно, - представилась я, и вкратце изложила свои пожелания.
  В последующие три часа меня стригли, красили и делали макияж.
  
  ***
  ...не понимаю! Вот не понимаю и все, что Андрей Станиславович нашел в этом заморыше? Ни лица, ни фигуры, а характер тот вообще...в глаза ей смотреть страшно. Как вспомню вчерашний день, сразу не по себе становится. Один ее вид только чего стоит!
  Испуганная, а в глазах такая злоба бррр мурашки по коже.
  Зря он Вику выгнал, та хоть и вела себя, как хитрая кошка, но зато выглядела, у мужиков сразу только одно желание появлялось: затащить ее в постель! А как она молнии метала, когда шеф ей указал на дверь! Не баба была, а загляденье. Теперь с Шороховым трется, плохо это, у них с Андреем Станиславовичем проект совместный, как бы не вышло чего. Вика хоть и легкомысленная дамочка, но себе на уме. Теперь, небось, повод ищет, что бы Никольскому отомстить.
  Семен шумно вздохнул, и в который раз покосился на двери салона, потом перевел глаза на приборную панель.
  Уже три часа там торчит. Шеф уже раз десять позвонил, волнуется. Чего волноваться-то? Что этот заморыш выкинуть может, даже не представляю!
  
  В это время двери салона распахнулись, и из них вышла стройная высокая девушка. Черное короткое вязаное платье с открытыми плечами, на голове копна пышных темных кудрей. На лице незнакомки блуждала задумчивая, слегка насмешливая улыбка, карие глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц.
  Семен аж присвистнул при появлении стройной брюнетки, и внимательным взглядом проводил девушку идущую по тротуару в сторону перекрестка. Перед светофором девушка остановилась, задумчивым взглядом изучая собственные пальцы, резким движением руки откинула упавший на глаза локон.
  Она несколько минут наблюдала, как мимо нее проносятся машины и, развернувшись, пошла обратно в сторону салона.
  Легкая изящная походка, томные покачивания бедер и блестящие от некоего предвкушения глаза, все это никак не могло пройти мимо внимания Семена. А когда она выбрала курс на машину, в которой сидел Семен, то и вовсе растекся от предстоящего знакомства.
  Девушка уверенно подошла к машине распахнула переднюю дверь, и изящно опустилась на сидение. Семен шумно сглотнул, разом забыв о том, что он умеет говорить, но она на него не смотрела. Это смутило взбудораженного мужчину. Девушка вдруг обернулась, сфокусировала на нем раздраженный взгляд и хриплым голосом сказала:
  - Чего замер? Поехали обратно!
  
  ****
  - Чего замер? Поехали обратно! - сказала я водителю, который в это время смотрел на меня шалыми глазами.
  - Девушка вы наверно ошиблись...- несколько робко начал он, а я от своего тугодумия закатила глаза и рассмеялась.
  - Слыш герой, это конечно можно принять за комплимент, но протри глаза и повнимательнее посмотри на меня, - насмешливо заметила я, только мужик никак не хотел видеть в этой сексуальной девушке того заморыша, что он привез три часа назад, - не понимаешь, - огорченно вздохнула я, - Александра я, жена Никольского.
  - А-а-а?! - он отвернулся, вцепившись руками в руль, - извините Александра Анатольевна, не узнал.
  - А теперь медленно и о-о-очень аккуратно едем обратно, - вежливо попросила я, отворачиваясь от красного от смущения водителя.
  
  ***
  Когда я вышла из салона, у меня появилось прямо таки непреодолимое желание броситься прочь, куда глаза глядят. Так я и поступила, что самое удивительное никто не собирался меня останавливать и тащить к машине. Это несколько смутило, но не более. Я уверенно шла прочь, отгоняя непрошенные мысли одна мрачнее другой. В таком задумчивом состоянии я дошла до перекрестка.
  А что потом? Уйду, спрячусь, надолго ли? Найдет и притащит назад, только вот доверия уже не получу. Стану тихо сходить с ума в четырех стенах, в которых он меня запрет. Значит, и думать нечего. Если бы я не носила его ребенка, можно было уехать в другой город, начать жить заново. Трудно, но не невозможно. Риск конечно дело благородное, но не неоправданный, как в моем, к сожалению, безвыходном положении.
  Приняв для себя такое решение, я развернулась и уверенно пошла обратно.
  
  ***
  Возвращение в дом Никольского оказалось триумфальным. Охранники смотрели на меня, как на минимум восьмое чудо света. Вот что делает с женщиной ухоженный вид и правильная одежда. Кстати платье мне любезно приобрели в соседнем с салоном бутике.
  Зайдя в дом, я почувствовала витающие ароматы готовящейся еды, а желудок напомнил о себе тихим урчанием. Поскольку расположение кухни я не знала, пришлось немного побродить по дому, и через некоторое время я таки нашла желанное помещение.
  На кухне, тихо напевая себе под нос, суетилась невысокая полная женщина.
  - Здравствуйте, - сказала я, привлекая к себе внимание, - я Саша.
  Женщина обернулась, прошлась по мне внимательным взглядом и неодобрительно покачала головой.
  - Здравствуй, а я Светлана, повар Андрея Станиславовича, ты садись, не стой в проходе. Только что борщ сварила, сейчас подам. Худенькая ты очень, да и вид голодный, - я улыбнулась приветливо принявшей меня женщине и села за стол, который, по-видимому, не использовался как обеденный.
  - Скажите Светлана, а Никольский здесь или уехал? - женщина оторвалась от занимавшего ее дела и посмотрела в мою сторону, и клянусь, в ее взгляде читалось недоумение.
  - Александра, а почему вы Андрея Станиславовича называете по фамилии? - заинтересованно спросила Светлана.
  - Ах, это! Да как-то язык не поворачивается называть его Андреем, - нехотя объяснила я.
  Женщина кивнула, но ее растерянный вид говорил о том, что она не понимает, почему жена ее хозяина обращается к своему мужу по фамилии.
  - Так, вот! Кушай на здоровье, - она поставила передо мной дымящуюся тарелку борща, соусник со сметаной, корзиночку с булочками и приборы.
  Я настороженно принюхалась, дабы заранее понять взбунтуется мой желудок против борща или нет.
  Не взбунтовался.
  Я с аппетитом поглощала поистине вкусную еду, когда на пороге кухни появился злой как черт Никольский.
  - Светлана Васильевна вы не видели Алекс...- тут он, наконец, увидел меня.
  - Я здесь, - тихо ответила я, и мои губы растянулись в бесовской улыбке.
  - Саша? - удивленно спросил он.
  - Знаешь, твоя реакция уже не оригинальна, - скучающе ответила я, с тоской поглядывая на едва тронутую еду.
  - Почему? - серьезно спросил Никольский.
  - Нууу, я думаю, что на этот вопрос ответит твой водитель.
  - Причем здесь Семен?
  - Вот у него и спросишь, - я пожала плечами и принялась за борщ.
  - Я уезжаю, - сухо и несколько раздраженно ответил он, - вернусь завтра и надеюсь, за это время ты ничего не натворишь.
  Угроза в его голосе звучала настолько явно, что мне, если бы было очень нужно напакостить, расхотелось проверять степень терпения Никольского.
  - Всего хорошего, - сказала я вслед удаляющейся фигуре Никольского.
  Светлана, ставшая свидетелем нашей перепалки, тактично промолчала, за что ей огромное спасибо. Меньше всего мне хотелось оправдываться перед кем-либо.
  Насытившись, я поблагодарила Светлану и побрела в свою, теперь уже точно, комнату. Несмотря на то, что на улице стояла отличная погода, и день был в своем разгаре, меня жутко клонило в сон. Чему я не стала противиться, скинув туфли и платье, забралась под одеяло, тут же уснула.
  Разбудил меня шум голосов и глухой хлопок, а еще меня мучила сильная жажда. Скинув одеяло, я слезла с кровати, и, натянув брошенной платье, мышкой выскользнула из комнаты. В доме стояла тишина, явно диссонирующая с тем недавним шумом, но жажда оказалась сильнее любопытства.
  В коридоре было темно и я, ориентируясь по стене, медленно продвигалась к лестнице. Ступив на первую ступеньку, я услышала шаги, приглушенные ковром на полу. Я оглянулась, увидела мужской силуэт, неуверенно спросила:
  - Андрей? Это ты? - силуэт быстро метнулся ко мне, а я поняла это не Никольский.
  Незнакомый мужчина схватил меня за руки и резким движением завернул их за спину.
  - Тварь, - прошипела я, от сильной боли в вывернутых суставах потемнело в глазах, а на глазах выступили слезы. В затылок уперлось что-то холодное.
  - Молчи сучка, иначе я прострелю тебе башку, - я нервно сглотнула, но шок начисто выбил из меня инстинкт самосохранения.
  - Что ты с ним сделал? - спросила я, мой голос дрожал от напряжения.
  - Не твоего ума дело сучка, я же просил молчать! - рявкнул он мне прямо в ухо.
  - Послушай умник, твоего лица я не видела, так что беги пока у тебя есть фора! Но не надейся что это надолго, ты перебудил весь дом, так что охрана будет здесь с минуты на минуту, - конечно, я блефовала, про охрану я не знала абсолютно ничего.
  - Врешь! - не поверил.
  - Хочешь проверить? - спокойно ответила я.
  Видимо на этом его терпение закончилось, он резко оттолкнул меня от себя. Лестница закружилась перед глазами цветным калейдоскопом, встречая меня болезненными ударами по рукам, ногам, и спине, а об последнюю сильно приложилась головой. И уже теряя сознание от боли, увидела человека, который меня с нее спустил.
  
  В сознание я пришла уже у себя в комнате. В голове шумело, а во рту было так сухо, что я едва могла шевелить языком. Сколько я провалялась в безсознанке, не имела ни малейшего представления. Повернув голову на бок, я увидела Никольского сидящего в кресле, он спал. Его плечо было перетянуто бинтами. Я поморщилась от произошедшего воспоминания и тихо позвала:
  - Андрей... - говорить оказалось трудно, и вся следующая фраза застряла в горле.
  Никольский вздрогнул и открыл мутные ото сна глаза, увидев, что я в сознании, он резко поднялся с кресла, на его лице проступила гримаса боли, но он стойко проигнорировал ее. Подойдя к кровати, он сел рядом со мной.
  - Как ты? - тихо спросил он, я скривилась не в силах говорить нормально и прохрипела.
  - Пить... - он сорвался с места и вышел из комнаты. И во время, потому что на глаза навернулись слезы. Нет, я точно знала, почему плачу, от облегчения.
  Дверь в комнату открылась, вернулся Никольский со стаканом воды. Я попыталась встать, но со стоном упала обратно на подушку, в голове зазвенело.
  - Не вставай, у тебя на голове два шва и шишка размером в грецкий орех, - он аккуратно поднес стакан к моим губам, а я обхватила его рукой, забирая стакан, с наслаждением выпила все.
  - Кто это был? - напряженно спросила я.
  - Шорохов.
  - Кто он и какого черта стрелял в тебя? - Никольский внимательно посмотрел на меня, он выглядел уставшим, но его глаза горели злобой.
  - Это бизнес, цветочек, а я ему перешел дорогу, вот он и решил устранить помеху.
  - Знаешь, он мало похож на бизнесмена, так дела решают только неуравновешенные уголовники! - резонно заметила я, но, тут вспомнив о самом главном, подскочила на месте.
  - Мой ребенок! Мой...что с ним? - по лицу заструились слезы, а лицо перекосило от рвущей на части боли. Перед глазами все поплыло.
  - Али, все в порядке, с ним все хорошо! Ты слышишь меня Али?! - я его не слышала, паника смешалась с болью, а перед глазами медленно шел дождь из разноцветного конфетти...
  ...я смотрела, как разноцветные кружочки медленно покрывают серую землю экзотическим пологом, мой взгляд рассеяно кружил по пустынной равнине...
  ...Али...донес до меня внезапный порыв ветра, я обернулась, никого.
  ...Али, вернись... мой взгляд зацепился за темный кусочек неба, выглянувший через серое ничто.
  ...Али...в груди смутно шевельнулось ощущение узнавания, а губы сами прошептали:
  - Андрей... - ветер закружил в маленький смерч кучу разноцветного конфетти и хлестко швырнул его в лицо.
  Я открыла глаза и столкнулась с другими глазами.
  - Али, наш ребенок...с ним все в порядке, - торопливо сказал Никольский, а меня затопило облегчение.
  - Спасибо, - прошептала я.
  - За что?
  - За то, что вернул меня, - я поднялась с постели и осторожно обняла его, - послушай меня, я очень многое пережила из-за твоей нетерпеливости, дурного характера, и я бы никогда не согласилась стать твоей, но ты...
  - Прости меня Али, - перебил он меня и отстранился.
  - Не надо! Я останусь с тобой, но мне нужно время...я слишком устала от потрясений, - глаза Никольского наполнились надеждой, он улыбнулся.
  - Я подожду, только не слишком долго, - улыбаясь, ответил он.
  - Война не закончилась Никольский, это не мир! - он вопросительно приподнял бровь, - это вооруженное перемирие!
  
  
  
  Охота на неудачницу (Месть).
  
  Вика лежала на постели и медленно, но верно закипала от злости.
  'Как он посмел променять меня на эту...маленькую дурочку?!' - подумала Вика и скрипнула зубами. Она с силой сжала кулаки и бессильно обрушила их на ни в чем не повинный матрас. Лежащий рядом мужчина что-то неразборчиво пробормотал, но не проснулся.
  Вика тяжело вздохнула, с отвращением посмотрев на Шорохова.
  Мерзкий тип, только мне он пока нужен. Пока, - мысленно отметила девушка. Часы на мобильном показывали глубокую ночь, но ей не спалось от обилия негативных эмоций. Вике казалось жизненно необходимо придумать, как выжить эту дрянь, и она неторопливо перебирала в голове варианты предстоящего устранения.
  За последний месяц она собирала информацию о жене Никольского, но то, что она узнала, никак не могло помочь в осуществлении задуманного, и отчаянье тонкой, сильной ладошкой сжало сердце. Лишь одна немаловажная деталь не давала покоя, Александра носила ребенка Никольского, а он в свою очередь приложил все свои усилия, для обеспечения ее безопасности. Александра редко покидала особняк Никольского. Во время нечастых выездов ее сопровождали двое телохранителей. Места, которые посещала эта троица не давали возможности подступиться к ним незамеченными.
  От безвыходности Вика впадала в бессильное бешенство, срываясь на всех подряд. Но ее успокаивала лишь одна мысль, так долго не может продолжаться и рано или поздно, она нащупает брешь в защите и уж тогда не упустит этот шанс.
  
  ***
  Вот уже второй час я сидела и тупо пялилась на простенький серебристый ободок кольца на безымянном пальце правой руки. И из-за чего весь сыр-бор? Подумаешь, поставила ультиматум, но я же дико соскучилась по родителям и племянникам! В ответ Никольский тоже решил поставить свое условие - я должна рассказать о нем и ребенке.
  Отчаянный стон сорвался с моих губ и утонул в мягкой тишине спальни. Как объяснить матери, что дочь во время 'командировки' вышла замуж, да еще носит под сердцем ребенка.
  Только вот терзаниями делу не поможешь, а жаль...
  В комнату постучали.
  - Войдите, - тихо сказала я.
  Дверь открылась, явив мне Семена, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя я уже давно отметила, что мое не слишком навязчивое общество тяготит его.
  Я склонила голову на бок и внимательно посмотрела на него. Высокий, широкоплечий, лицо несколько простовато, глаза нервно бегают, руки чуть подрагивают.
  - Можем ехать Александра Анатольевна, - я усмехнулась его нерешительным словам.
  - Я сейчас спущусь, - он кивнул, поспешив покинуть мою комнату.
  Ну, как маленький ей богу! Вроде бы старше меня на полтора десятка лет, а поведение, как у подростка. На лице невольно засветилась улыбка, и тут же угасла, как только я вспомнила цель поездки.
  Я нехотя сползла с широкого подоконника, обула лежащие на полу туфли, не забыв мельком отметить свое растерянное лицо в отражении зеркала. Руки сжались в кулаки, от воспоминания довольного лица Никольского. Только он дурак, если еще не понял с кем имеет дело.
  Подхватив сумку с кровати, я вышла из комнаты. Внизу меня уже ждал Никольский. Отросшая пепельная челка падала на глаза, скрывая от меня состояние этого непредсказуемого человека. Несмотря на то, что я живу в этом доме уже почти месяц, ни на шаг не продвинулась в сложной головоломке под названием Никольский. Лишь одно стало со временем проясняться он двуликий, а это, поверьте мне, не так уж способствовало в установлении доверительных отношений. Все мои попытки договориться с ним неизменно терпели крах. Мне нужна была свобода, но я получила всего лишь редкие прогулки в компании двух телохранителей. А эта не та свобода, о которой я просила. С другой стороны он очень старался завоевать кусочек места в моем сердце, но не учел одного...нечего там завоевывать, нужно сначала провести восстановительные работы, и только потом...ну да ладно.
  - Я готова, - сообщила я сидящему на диване Никольскому. Он молча кивнул, поднимая на меня испытующий взгляд ледяных глаз, - не доверяешь?
  По его губам скользнула улыбка, а молчаливое недоумение и чуть выгнутая бровь стали ответом. Я пожала плечами и сделала шаг к выходу, как Никольский взял меня за руку, усадил к себе на колени.
  От удивления я даже открыла рот. Ведь с того памятного разговора он так и не притронулся ко мне, за что я была безмерно благодарна.
  Он не делал попыток обнять, только рука все так же сжимала мое запястье, а пальцы нежно ласкали кожу, под которой нервно трепыхалась пульсирующая венка.
  Вдох.
  Я подняла на него глаза, всем своим видом выражая вопрос. Молчит. Мы не гордые тоже помолчим.
  Выдох.
  М-да, дышится-то как тяжело, а сердце выписывает в груди неровные восьмерки, в горле ком встал, пить захотелось. Черт!
  - Что? - выдохнула я, злясь за свою несдержанность.
  - Тебе плохо со мной? - 'И что? Что я должна ответить?'
  - Ты мне не мешаешь, - 'чистая правда!', - только не доверяешь, печально это, мне сложно жить в клетке, хоть она уютная и теплая.
  - Это просто меры предосторожности, - киваю ему, опустив голову вниз, молчу, - Аля...я...
  - Что?
  - Не делай глупостей, ладно? - я скептически фыркнула, и кивнула.
  Встать бы...
  Аккуратно сползаю с колен и иду к двери. Уф! Почти бегом несусь к машине, запрыгиваю в распахнутую дверь.
  - Чего стоим? Поехали уже! - нетерпеливо говорю я. В груди полыхает странное чувство, словно кто-то открыл дверь с маленькой жаровней.
  ***
  Мама тихо сидела напротив меня, весь ее вид выражал огромную радость от встречи со мной. Теплые ореховые глаза светились такой искренней любовью, что мне хотелось разрыдаться и все-все рассказать. Но не ту лживую баечку поведанную на посиделках за чаем, а правду, горькую, болезненную до ломоты. Я столько порывалась это сделать, но каждый раз останавливалась, ощущая глубину всего позора, понимая какой тяжестью, ляжет она на плечи хрупкой женщины, моей мамы. Когда же я рассказала о своем интересном положении в качестве супруги и будущей матери, она лишь грустно улыбнулась.
  - Будь счастлива дочь! - от теплоты ее слов захотелось повеситься. Нет, не потому что это не приятно, просто я со стороны своего положения чувствовала в их злую усмешку судьбы.
  Время за разговором текло незаметно, мы говорили обо всем и ни о чем. Вскоре к нам присоединилась племянница, вернувшаяся с занятий, и разговор пошел по второму кругу. Я дышала этими разговорами, будто впервые начала делать глубокие ароматные вдохи и выдохи, но, не смотря на радость от встречи, становилось больно...сердце в груди щемило каждый раз, когда мама смотрела на меня.
  Нашу неторопливую беседу прервал звонок моего мобильного телефона. Я нервно распахнула сумку, и трясущимися от напряжения руками вытащила его.
  - Да, - ответила я.
  - Али, как ты? - Никольский как никогда оказался тактичным со своим вопросом.
  - Нормально, - собственный голос показался мне чужим, из-за сильной хрипоты.
  - Я соскучился, возвращайся, пожалуйста, быстрей! - нежный нотки в звуке его голоса отозвались болезненным звоном в голове.
  - Хорошо, до встречи, - я нажала отбой.
  - Муж, - полувопросительно спросила мама.
  - Да, беспокоится, - неуверенно ответила я, а к глазам подступили близкие слезы.
  Просидев на кухне еще примерно час, мама сама почти выпроводила меня из дома, сказав напоследок:
  - Заглядывай к нам почаще дочь.
  Стоя на лестничной площадке, я нервно теребила ручки сумки, но заставить спуститься себя так и не уговорила. Вместо этого я поднялась по ступенькам вверх и оказалась около выхода на крышу. Тряхнув головой, я уверенно толкнула тяжелый люк.
  Здесь на крыше ничего не изменилось, в отличие от моей жизни, которая до встречи с одним непредсказуемым мужчиной, казалось мне штилем.
   К парапету крыши я осмотрительно подходить не стала, уверенно прошествовав к соседнему выходу в крайний подъезд. Заржавевший люк с трудом поддался, а душераздирающий скрип заставил нервно поморщиться. Поднимая тяжеленный люк, я ощутила, как на языке появляется неповторимый вкус свободы, а за спиной впервые за последнее время разворачиваются легкие крылья, отчего тело становится невесомым как перышко.
  Когда моя туфелька нащупала последнюю ступеньку лестницы, сердце бешено заколотилось.
  - Сбежала! - радостно крикнула я, тут же испуганно накрыла рот ладонями.
  Спускалась вниз я пешком, нарочито медленно, перебирая в голове варианты будущих действий. Как назло в голове творился полнейший хаос и неразбериха, поэтому я решила просто прогуляться по улицам родного города.
  Осторожно выглянув из-за железной подъездной двери, убедилась, что отсюда меня не видно, и быстро, но, не привлекая чужого внимания, вышла из дома. За углом дома я оказалась через несколько секунд, после чего уверенно зашагала по направлению к центру города. Сначала старалась передвигаться вдали от движения транспорта, когда же это стало невозможно, плюнула на все предосторожности. Убегать от Никольского я все равно не собиралась, а вот несанкционированно прогуляться, в этом отказать себе не смогла. В ответ на мои мстительные мысли зазвонил телефон, сомневаться в звонившем так же не приходилось.
  - Да-а, - намеренно беззаботно пропела я и поспешно отстранила ухо подальше от трубки, поскольку оттуда незамедлительно донеслись гневные крики Никольского. С такого расстояния, они казались нежным бальзамом маленькой мести, на мою потрепанную душу. Длилось это недолго, а, закончившись, я таки сумела вставить свое веское, на данный момент, слово.
  - Милый, - почти ласково сказала я, - тебе не зачем переживать, это всего лишь небольшая прогулка, не более. Как только закончу со своими делами я обязательно тебе сообщу, - и, отрезая дальнейшие возражения на эту тему, отсоединилась. Телефон пришлось выключить, дабы не лишиться покоя на все оставшееся время.
  Я неторопливо шла по знакомым улицам, впитывая атмосферу пока еще теплого августовского вечера, дышала дымным воздухом города, наблюдала за вечно спешащими прохожими, и ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин. Все это вкупе поднимало в душе забытые когда-то чувства. В такой редкий момент, было приятно ощутить себя одинокой, без нервирующего присмотра Никольского. От желания встряхнуться и развеяться меня распирало совершить какую-нибудь безрассудную глупость, но я гнала эту заманчивую мысль подальше. Оптимальным для этой цели стало решение сходить в кино.
  Кинотеатр встретил меня полупустым помещением касс и наличием романтической голливудской комедии, на которую я приобрела билет. До фильма еще оставалось свободных полчаса времени, поэтому, пройдя в зал ожидания, я приобрела себе ведерко попкорна и присела на один из многочисленных диванчиков.
  В голове ненавязчиво крутилась мысль, о том, что меня ждет по прибытии в дом Никольского, но кроме легкой улыбки она ничего больше не смогла вызвать.
   Да, он, несомненно, будет в ярости. Да, я поступаю опрометчиво, самовольно покидая стены дома без охраны, только всей тяжести вины почему-то не ощущаю.
  На лицо упало несколько длинных прядей, рука, машинально поглаживающая живот, отвлеклась от приятного действа, аккуратно заправила их за ухо. В зале народ потихоньку прибывал, неравномерными кучками распределяясь по помещению, отчего я то и дело чувствовала на себе чужие взгляды, впрочем, не слишком долго задерживающиеся на моей скромной персоне, хотя стойкое ощущение, что за мной наблюдают, прочно поселилось где-то в районе затылка. Сначала это во мне вызвало недоумение, потом раздражение и злость, все же неприятно когда ты становишься объектом для пристального изучения. Есть у меня уже один такой экспериментатор блин. Так его за глаза хватает! На такое наглое поведение я отреагировала так же нахально. Встав с диванчика, развернулась, отыскивая глазами нарушителя моего морального спокойствия, что оказалось до неприличия просто, поскольку мужчина все так же сводил с меня заинтересованного взгляда. Меня даже передернуло от нескрываемого любопытства, коим горели его серые глаза. Сказать к слову он казался намного старше Никольского. А слегка небрежный вид придавал ему неповторимое очарование, которое я сморгнула, как набежавшую на глаза слезинку.
  Мужчина почему-то напомнил мне гранитную скалу, настолько мощным было его телосложение. Темные почти черные волосы, резко контрастировали с бледной кожей и прозрачными серыми глазами.
  Красивый, что тут скажешь.
  Нашему возмутительному переглядыванию помешала подошедшая к нему девушка, заговорившая с ним о какой-то ерунде, из чего я сделала вывод, что это его спутница. Я улыбнулась ему, мысленно поблагодарив девушку, и прошла в зал, куда уже пропускали истомившийся народ. Заняв свое место, я приготовилась к просмотру фильма.
  Атмосфера романтической комедии быстро захватила меня, пряча все посторонние мысли за налетом непринужденности и легкого веселья дарившего мне улыбчивыми актерами. Время за просмотром пролетело незаметно, и вот уже по полотну экрана побежали титры. Неохотно поднявшись с насиженного места, побрела вместе с остальными на выход.
  Оказавшись на улице, я, не задумываясь, вышла на остановку.
  Время, которое я отпустила сама себе на относительную свободу закончилось непозволительно быстро, отчего появилась подленькая мыслишка сбежать несмотря ни на что. Но такие глупости я решительно отмела, направляя себя в сторону, где кучковались машины такси. Подойдя к ближайшей, я заглянула в открытое окно.
  - В Лиственное поедете? - негромко спросила я у молодого паренька сидевшего за рулем.
  - Конечно, садись, - его панибратское ты, немного неприятно царапнуло нервы.
  Я широко распахнула заднюю дверь, аккуратно села на сиденье.
  - Поехали, - только смогла произнести я, как машина сорвалась с места и лихо помчалась, нагло обгоняя и подрезая встречные машины. Не люблю таких бескультурных водителей, о чем собственно и заявила разогнавшемуся парню.
  - Нельзя ли ехать чуть потише, - моему возмущению не было предела.
  - Не переживай, довезу в ценности и сохранности, - 'так разве в этом дело?'
  Прикрыв глаза, я откинулась на неудобную спинку сиденья, стараясь не думать о несущейся машине, абстрагируясь от происходящего. Как назло воображение сразу же подкинуло образ недавнего незнакомца с цепким взглядом.
  Я усмехнулась своим мыслям, кажется, настал тот момент, когда я подсознательно решила отомстить Никольскому, за все что со мной произошло, причем выбрала для этого древний как мир способ.
  - Черт! - выругался таксист, заставив меня обратить внимание на происходящее на дороге безобразие.
  Впереди нас змеей вилась дорогая иномарка, она как ненормальная моргала поворотниками, чередуя их с аварийкой, то резко притормаживала прямо перед нами, заставляя нашу машину нервно дергаться. Все эти сумасшедшие виражи вызвали во мне неконтролируемый приступ истеричного смеха.
  - Остановись, пожалуйста, - сквозь смех попросила я ничего не понимающего парнишку, он недовольно что-то промычал, и машина замерла на обочине. Хулиганившая впереди машина также остановилась чуть вдалеке от нас, но через секунду включив задний ход, остановилась в паре сантиметров от такси.
  - Я сейчас, - бросила я водителю и вышла из машины.
  Ждать пришлось не долго, из машины неторопливой ходкой хищника на охоте, вышел давешний человек-скала. Я сложила руки на груди, ожидающе посмотрела прямо ему в глаза.
  - Добрый вечер, - с ленцой в голосе поприветствовал он.
  - Возможно, - напряженно ответила я, ожидая продолжения.
  - Расслабьтесь, я не собираюсь вас есть! - смеясь, ответил он.
  - А не собираюсь стать добычей, - в тон ответила я, а губы сами собой расплылись в улыбке.
  - Виктор, - представился он.
  - Саша.
  - Тебе подходит это имя, - он тепло улыбнулся, при этом поведя широкими плечами.
  - Это все, безусловно, приятно, но к чему нужно было устраивать весь этот цирк? - я нахмурилась.
  - Чтобы привлечь твое внимание.
   - А как же ваша спутница? - теперь уже он хмурился, недовольно глядя куда-то сквозь меня, - знаете что? Может, я все же поеду, и вы не будете преследовать меня? - я всплеснула руками.
  - Саша вы замужем? - этот вопрос сбил меня с толку, а по спине промаршировали мурашки, ледяным шариком скатилась капелька пота.
  - Да и мне пора, - я с отсутствующим взглядом побрела к ждущему такси. Меня никто не окликнул, не остановил. Забравшись в машину, я тихо прошептала:
  - Поехали, - и машина, повинуясь твердой руке водителя, скользнула в поток спешащих машин.
  Через двадцать минут мы уже подъехали к дому Никольского, расплатившись с таксистом, я вышла из машины и, подойдя к железным воротам, нажала на звонок.
  - Кто? - раздался голос из динамика.
  - Это Александра, - в динамике послышались какие-то подозрительные звуки, потом все стихло. Я пожала плечами и принялась ждать, откинувшись на прохладный кирпич забора. Не прошло и пары минут как за забором раздались чьи-то торопливые шаги, железная дверь распахнулась, и оттуда вышел Никольский. От повеявшей от него угрозой, мне захотелось сжаться в маленький незаметный комочек, но я не успела даже пискнуть, как он подхватил меня на руки и понес в дом. Чтобы не видеть его пылающий взгляд, я спрятала лицо на груди, тот час, услышав тихий вздох Никольского.
  - Жива, - прошептал он мне на ухо.
  - А что со мной могло случиться? - вопрос был вполне законен.
  - Когда ты сбежала, охрана проторчала около подъезда еще довольно долго, а после моего звонка, они выехали со двора..., - он замолчал, я подняла на него глаза, - машину обстреляли, Семена ранили в руки, а Роман погиб.
  - Значит...я...боже, - тонкая игла страха уколола в самое сердце.
  - Они думали, что ты там, - Никольский зашел в дом и, не отпуская меня с рук, понес наверх.
  - А если бы я как послушная овца отправилась домой, то... - почему-то мысль о том, что я кому-то помешала, казалась дикой, никому я дорогу не перебегала, - может, это было покушение на тебя, все же бизнес дело такое.
  - Не думаю. Покушение планировали не такие уж идиоты, к тому же я весь день был на виду! Им нужна именно ты, и, похоже, я знаю, кто это сделал! - 'а вот мне никак не горело желание узнать кто и почему. Меньше знаешь, дольше живешь!'
  Наконец, дверь моей комнаты распахнулась, Никольский осторожно опустил меня на кровать, и я с видимым облегчением стянула туфли, принялась растирать ступни.
  Никольский озадаченно посмотрел на меня.
  - Что? Ножками я сегодня гуляла, ножками! Вот теперь и расплачиваюсь, - он взял в руки мою ступню, и начал массировать. Я округлила глаза, но возмущаться не стала, поскольку делал он это чертовски приятно. Откинувшись на подушки, я придушенно застонала.
  - Больно?
  - Нет, хорошо, ты не останавливайся, - неразборчиво прошептала я, с трудом сдерживая рвущиеся стоны наслаждения, вместе с которыми неожиданно пришло желание.
  - Аля, - позвал меня Никольский.
  - Мммм?
  - Как прошел разговор с родителями?
  - Нормально, мама не поверила, но ничего спрашивать не стала, - чтобы посмотреть на выражения лица Никольского я приоткрыла один глаз.
  - Мудрая женщина.
  - Да, и не только. Хотела бы я быть на нее хоть капельку похожа, - грустно сказала я.
  - Чем?
  - Мне всегда не хватало ее терпимости.
  - В этом тоже есть свое очарование, ты непостоянна, непоседлива, порой резка и упряма...
  - Ага, и за это ты меня...- я замялась, понимая, что чуть не сказала, а мою промашку моментально раскусили.
  - Да, и за это я тебя люблю Али! - я замолчала не зная, как на это ответить.
  Его руки уже не просто массировали разомлевшие ступни, они нежно ласкали кожу, с каждым разом поднимаясь все выше от тонких лодыжек к коленям. Сопротивляться я не хотела, да и не могла. Видимо все же настал тот момент, когда стоит опустить копья, но не в знак поражения. Мир все же лучше партизанской войны.
  - Андрей, - тихо позвала я.
  - Да? - голос выдал его с головой, а глаза засветились дурманящим счастьем.
  - Ты не сделаешь мне больно, правда?
  - Если только ты сама этого попросишь, - я даже с подушки поднялась и села, удостовериться, что он говорит серьезно.
  - Считаешь меня мазохисткой? - он усмехнулся, словно что-то вспомнив.
  - Определенно.
  - Вот уж не замечала... - но воспоминания нахлынули огненной рекой, вновь выжигая, чуть поджившие раны.
  - Али, почему ты стесняешься себя?
  - Разве?
  - Тогда признай, ты этого хотела, - вкрадчивый голос проник внутрь, просочился в кровь, взрываясь убойной дозой адреналина.
  Когда и каким образом я оказалась в объятьях Никольского, осталось загадкой.
  Запах его тела дурманил голову не хуже сильного наркотика, пуская в кровь новые порции удовольствия. Его руки ерошили мои волосы, путаясь в тугих завитках, ласкали затылок и шею.
  Где-то на задворках сознания еще мелькали отголоски разума, но с каждым новым касанием приходило осознание полной капитуляции, чем он бессовестно пользовался.
  Одежда уже давно покоилась неровными кучками разбросанная по всей комнате.
  Сумасшедшее наслаждение плескалось по обнаженной коже, сладким ядом оседая на губах, обжигая горло и связки, отчего голос рвался на бессвязные стоны и хриплые слова. Ласковые и такие настойчивые руки Андрея связывали тело нежной пыткой, которой не было конца.
  - Хватит, - выдохнула я.
  - Уже? - мои глаза скрестились с его взглядом, было такое ощущение, что мы не в постели, а на поле боя, словно два воина сошлись в смертельной схватке. Захотелось выйти победителем из этого поединка, чего бы не стоила эта победа.
  От вырвавшегося из моего горла хриплого рыка, Андрей выглядел ошеломленным. И не давая ему времени опомниться, обхватила его талию ногами, без особых усилий оказалась сверху.
  - Удивлен? - тихо засмеялась я, медленно нагибаясь к лицу Никольского. Распущенные волосы мазнули по его лицу, и клубками свились на плечах.
  Мои губы сами собой растянулись в голодную улыбку, а глаза Никольского полыхнули яростным пламенем, которое, опалив кончики ресниц, потекло вниз живота, вызвав болезненную судорогу. Разум после этого просто сбежал, оставляя тело на животные инстинкты, и они не заставила себя ждать.
  Ногти прочертили по обнаженному торсу Никольского, на коже выступили алые царапины, а кое-где проступили кровавые бисеринки. Я поднесла губы к груди и провела языком по царапине, мужчина подо мной напрягся и застонал, вводя меня в сумасшедший транс.
  Ждать уже не было никаких сил. Я отстранилась от его груди и чуть приподнялась. Тело изогнулось танцующей коброй, дразня дикой пляской хищного зверя.
  А зверь наблюдал, наслаждаясь хаотичными, а оттого еще более соблазнительными движениями. Его руки потянулись ко мне, но я предупредила их движение, прижимая запястья к постели.
  Сладкое, до боли желанное состояние экстаза, то бросало тело в сильные объятия пленившего меня мужчины, то отстранялось, разжигая страстное желание соединиться вновь.
  Безумная ночь!
  Странная ночь...
  
  Разве это я всю ночь вытворяла в постели такое, чего никогда в жизни не делала?! Словно цепи, что держали внутри меня это пламя, рассыпались на мелкую ржавь.
  В комнате царила предрассветная хмарь, проникшая в нее через неплотно задернутые шторы. Я лежала на кровати в кольце рук, которые тесно, но нежно прижимали к груди спящего Андрея. В голове теснились два абсолютно разных желания: провалиться сквозь землю от совершенного мной или полностью окунуться в опаляющую страсть, оставаясь рядом с этим мужчиной.
  Кусая губы от досады на саму себя, не заметила, как по подбородку потекла горячая струйка, а, собравшись в каплю, упала на грудь Никольскому.
  - Черт! - выдохнула я, пытаясь вырваться из крепких объятий.
  - Куда? - сонно пробормотал Никольский.
  - Надо, - зашептала я, отбиваясь от горячих рук блуждающих по телу, - пусти!
  - Не пущу!
  - Не зли меня Никольский! - и я подняла на него раздраженный взгляд.
  - У тебя кровь.
  - Да знаю я! - нетерпеливо сказала я, выпутываясь из скомканной простыни.
  Босые ступни утонули в мягком ворсе ковра, а тело резко запротестовало от возможности быть потревоженным лишними движениями. Ныл каждый мускул, каждая клеточка тела. Я хмыкнула, отмечая, что ночь не прошла для меня даром. Поднявшись с кровати, я прошла в ванную, включив холодную воду, принялась оттирать кровь с подбородка. Посмотрев на себя в зеркало, поняла, лучше б я этого не делала. Растрепанные волосы, лихорадочно блестящие глаза, нездоровый румянец на щеках, на губе осталась запекшаяся кровь.
  - Чудесно! А главное от любви к себе, - фыркнула я собственному отражению.
  Взяв в руки расческу, принялась распутывать последствия бурной ночи, получалось плохо. Дрожащие руки остервенело, дергали запутавшиеся пряди, отчего я постоянно кривилась от боли.
  Посмотрев в зеркало, увидела стоящего у входа Никольского, поймав мой взгляд, он приблизился.
  - Не жалко? - невинный вопрос сбил меня с толку, я глупо захлопала глазами.
  - Что?
  - Волосы, - снисходительно ответил он, отбирая у меня расческу.
  - Помочь хочешь? - в шутку сказала я, тут же почувствовав, как локоны под его уверенными движениями, становятся послушными. От удивления я замерла, даже дышать перестала.
  - Вот и все, кстати, не забудь тебе сегодня к врачу, - с абсолютно невозмутимым лицом сказал он, выходя из ванной.
  Через пару минут хлопнула дверь.
  - Ушел, - может после этого ему хватит мужества не выставить меня сразу. Он получил желанное...а как бывает с надоевшей игрушкой знают все.
  Тьфу, что за мысли!
  Еще к врачу идти! Что за напасть этот врач, покрутит, повертит, кровушки накачает и отправит в невменяемом состоянии домой.
  Бррр...
  Умывшись и почистив зубы, я вошла в комнату, обозревая растерзанную кровать.
  А ничего так, нарядно!
  Какая экспрессия, какой полет мысли!
  Я нервно рассмеялась, глядя на все это безобразие.
  Все как не у людей. Если жизнь то, как на минном поле, если секс то до первой крови, и никакой тебе нежности и прочих розовый соплей.
  Ей-ей, как звери.
  Вытащив из шкафа любимое черное вязаное платье, с тихим шипением натянула на свое потрепанное тело, обула туфли. Сумку пришлось поискать, паршивка оказалась под кроватью.
  Слегка покачиваясь от усталости, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Из кухни, неприлично вкусно пахло свежей сдобой и кофе, но мне нельзя.
  Пришлось собрать всю силу воли и выйти из дома. На подъездной дорожке меня уже ждал новенький черный джип джимси (GMC).
  Аккуратно распахнув заднюю дверь, влезла в нутро машины, за рулем сидел не привычный мне Семен, а Игорь начальник охраны.
  - Доброе утро Игорь.
  - Доброе утро Александра Анатольевна, - поприветствовал меня мужчина.
  - Поехали что ли, - раздражение все еще плескалось в крови, но поддаваться на провокации дурного настроения совсем не хотелось, - и давай поспешим, хочу поскорее вернуться.
  - Конечно, - отозвался Игорь и уверенно вырулил с территории внутреннего двора.
  
  Больница как всегда действовала на меня угнетающе. Что же поделать, если после психушки так и не смогла спокойно относиться к заведениям лечебного характера, а уж о запахе вообще молчу.
  Войдя в кабинет врача, привычно отключилась от всех ощущений и эмоций.
   Не нужны мне такие впечатления. К тому же после болезни я иногда могла надолго выпадать из реальности, если происходящее вокруг меня, начинало раздражать.
  Осмотр, анализы, УЗИ, дежурные вопросы - все это проходило как на автопилоте, не задерживаясь в сознании, когда же все заканчивалось, я вылезала из своей скорлупы. Выходя из кабинета, я постоянно чувствовала себя хуже выжатого лимона, поэтому неизменно в коридоре меня ждал кто-нибудь из охраны, чем я без зазрения совести пользовалась. До машины я доходила почти полностью повиснув, на любезно предоставленном локте телохранителя. Сегодняшний день так же не стал исключением.
   В машине можно было расслабиться, растечься по сидению, погружаясь в мысли. Сейчас как никогда мне нужно обдумать случившееся сегодняшней ночью. От этих воспоминаний сладко заныло внизу живота, а губы моментально пересохли.
  Никольский...что же ты сделал со мной, а что еще сделаешь, если я уступлю? Понравилась ли ему моя другая сторона натуры? А нравится ли она мне самой?
  ...нравится, не стоит обманывать себя.
  - Александра Анатольевна, уже приехали, - негромко сказал Игорь, я вздрогнула.
  - Да хорошо, - я распахнула дверь, но, зацепившись носком туфли за порог, вывалилась из машины прямо на дорогу, - черт!
  Больно.
  Руки ободрала, колени тоже.
  Поднялась с асфальта, отряхнула ладони от мелкого крошева и пыли. Хотела уже направиться к крыльцу, как увидела рядом с джипом еще одну машину.
  - Игорь, - позвала я.
  - Да?
  - А чья это машина? - спросила я, махнув рукой в сторону маленького спортивного авто.
  Мужчина смутился, отведя взгляд в сторону, что мне совершенно не понравилось, но ответил.
  - Наверное, кто-то из знакомых Андрея Станиславовича приехал, - я покачала головой.
  Не умеем мы врать! Да я негордая сама узнаю.
  Войдя в дом, я с трудом проигнорировала умопомрачительные запахи, доносящиеся с кухни, и чуть ли не бегом миновала гостиную, взлетела по лестнице. Сердце забилось, как бешеное когда я услышала тонкий женский голосок из кабинета Никольского. Руки предательски задрожали, ноги отказывались сделать даже пару шагов. В голову полезли самые гадские мысли, а воображение услужливо подкинуло красочные картинки.
   Хватит, - резко оборвала я сама себя, сбрасывая оцепенение, - жена я или кто? Имею право!
  Я отцепила руку от судорожно стиснутого перила, на негнущихся ногах подошла к двери кабинета и приоткрыла дверь.
  То, что я увидела, заставило меня отшатнуться, с усилием подавив слезы обиды.
  Никольский сидел в своем кресле, а на его коленях удобно расположилась девушка, ее руки по хозяйски обнимали шею моего мужа. Она смеялась, он рассеянно улыбался, перебирая пряди ее волос. На появившуюся меня они не обратили никакого внимания.
  А я так и стояла пораженная, обманутая и растоптанная его предательством.
  - Наигрался... - прошептала я, прикрывая дверь, и не оглядываясь, побрела вниз.
   Здесь меня больше ничто не держало, он ясно дал понять, что я для него ничего не значу. Так вот она какая, для меня свобода?
  Только не нужна она мне больше.
  Я не заметила, как очутилась во дворе, лишь растерянное лицо Игоря подтвердило мое желание не оставаться здесь даже на секунду. Беспрепятственно вышла за ворота, направляясь в сторону дороги.
  Чуть впереди на обочине дороги стоял темно-синий фургон, шли какие-то люди, а мне на все было плевать.
  Побыстрее добраться до мамы, а уж там можно нареветься в свое удовольствие, позволяя горю выйти из сердца.
   Вот дура! Почти поверила, что все может быть хорошо, расслабилась...как тут же получила подлый удар под дых.
  Когда до поворота оставалось всего пару метров, меня схватили чьи-то руки, зажав ладонью рот, потащили в сторону фургона. Я не кричала, не сопротивлялась, да и не могла, а может, не хотела.
  Странно, - лениво думала я, когда мне связывали руки, - то от чего меня так тщательно оберегал Никольский, случилось именно тогда, когда он решил...да откуда я знаю, что он решил!
  От накатившей злости я дернулась, и впихивающий меня мужик решил помочь мне успокоиться, от души саданув мне чем-то тяжелым по затылку.
  Очнулась я внутри фургона, лежа на железном полу, руки связанные за спиной затекли, запястья стянутые веревкой болели, а в голове поселилась упрямая птица дятел. Приподняв голову, я хотела осмотреться, но кто-то очень добрый пнул меня по ногам. Застонав от боли, я уткнулась в пол.
  - Лежи сучка и не шевелись, - приказал чей-то грубый голос.
  - Дались мне ваши советы, - хрипло проговорила я, тут же схлопотав ощутимый тычок в спину, - куда везете хоть?
  - Молчать я сказал, - заорал тот мужик, что обозвал меня сучкой, а в шею уперлось холодное дуло пистолета.
  - Даааа, это серьезный аргумент, перед связанной, беспомощной женщиной, - 'и почему я не могу заткнуться, как велено?'
  Пистолет после моих слов был убран, в фургоне воцарилась тишина. Машину плавно покачивало, изредка подбрасывая на колдобинах, сколько мы уже едем, я не знала.
   Кажется, я даже смогла задремать, но меня грубо вздернули на ноги, а на голову надели пыльный мешок. Меня схватили за плечи и вытолкали из фургона. Передвигаться вслепую оказалось неимоверно трудно, пару раз я спотыкалась об невидимые пороги, но руки держащие меня не давали упасть.
  Скрипнула дверь, послышался женский голос.
  Меня ведут в дом, а что потом?
  Расстрел? Повешение? Четвертование? Глупости, сейчас меня кинут в темный подвал и забудут на пару неделек, а там уж дело техники, ямку вырыть не мудрено. Да и судя по долгой поездке, до города довольно далеко, найти мой хладный трупик нереально...м-да.
  Скрипнула еще одна дверь, руки держащие меня исчезли, мешок с головы тоже. Сильный толчок в спину заставил меня сделать несколько шагов вперед, но, не удержавшись, я все же упала на холодный бетонный пол. Дверь за мной захлопнулась, защелкнулся замок, темнота комнаты поглотила едва увиденное помещение.
  Каморка два на три метра, на стенах прикручены железные полки, но полу грязный матрас. Ни тебе окошечка, ни света, лишь тонкая полоска яркого солнечного дня тянется из-под двери.
  - Вот теперь можно подумать о смерти, как о лучшей альтернативе, - мрачно заметила я, обращаясь к солнечному лучу.
  Связанные руки начинали терять чувствительность, а колени горели огнем от падения на бетонный пол. Сил хватило только на то, чтобы доползти до матраса. Свернувшись калачиком, я тихо поскуливала от боли и обиды, давясь собственными всхлипами.
  Зачем он так поступил со мной? Зачем заставил видеть его с другой? Это оказалось намного больнее, чем осознавать в каком положении я сейчас нахожусь.
  Надо же еще кому-то интересно моя никчемная душонка.
  Слезы покатились по лицу, оставляя на щеках соленые бороздки, а в горле клокотал истеричный смех.
  Дожила, называется! Осталось только что головой побиться об стенку, для полноты ощущений.
  Я уткнулась носом в матрас, глубоко вдохнув запах сырости машинного масла, а еще чуточку пороха. Что же это за место? Всхлипнув последний раз, я села на жестком лежаке и прислушалась. За дверью стояла абсолютная тишина, ни скрипа половицы, ни шуршания мышей, ни разговоров, даже улицу не слышно. Что это глухая деревня, или дом с отменной шумоизоляцией?
  Оглядев комнатку еще раз, внимательно рассмотрела полки. Встав, пошатываясь, добрела до них, но к моему разочарованию металл на краях оказался гладким, а я так рассчитывала перетереть об них веревки на руках. Бросив последний взгляд на полки, отметила их почти зеркальную чистоту, похоже за этой кладовой хорошо смотрели, раз нет ни пыли, ни паутины. Да и на потолке имелись длинные лампы дневного света. Для чего? Вряд ли здесь хранят банки с вареньем и огурцами.
  Но с руками надо что-то делать мало того, что больно, так еще и жутко неудобно. Можно попробовать, как в детстве пропустить тело через кольцо связанных рук. Лишь бы только собственное тело не подвело, а уж с растянутыми мышцами можно смириться.
  Первый раз за всю свою жизнь я порадовалась отсутствию округлостей на своем теле. Руки с некоторым трудом прошли по бедрам, а продеть ноги было уже плевым делом, мышцы в плечевых суставах напряглись. Вязкая тянущая боль охватила левое плечо, но главное уже было сделано. В сумраке комнаты я пыталась рассмотреть запястья, но это оказалось лишним, и так хорошо чувствовалось насколько натерли веревки.
  Сделав пару шагов, я опустилась на матрас, прислушиваясь к ощущениям своего тела, но кроме легкой усталости и нескольких саднящих синяков ничего не обнаружила, что ж не так все плохо.
   Бежать отсюда просто нереально. Вот если бы у меня не забрали сумку...а так и думать нечего. Замки шпильками я открывать не умею, да и шпилек у меня нет. Остается только ждать, пока хоть кто-то из похитителей заявит о себе, а это вопрос времени.
  Свернувшись калачиком на матрасе, я натянула платье на колени и закрыла глаза в надежде провалиться в спасительный сон. Это был первый раз, когда мне удалось заснуть, несмотря на обилие эмоций, вкупе с шаткостью моего положения.
  Мне снилось искрящееся в лунном свете зимнее поле, темнеющий вдалеке лес, и вой деревенской шавки, раздающийся со стороны тихого поселения. Снежинки кружились над белым покрывалом земли, опускались на голые руки, покрывали темные волосы тонким кружевом, пушистыми комочками замирали на ресницах. Мне хотелось оглядеться, но взгляд прочно застрял на мерцающем вдалеке одиноком огоньке. Хотелось бежать туда, но ноги замерзли, отказываясь повиноваться, хотелось кричать, что я скоро буду, но голос пропал. Сердце начинало щемить от знания - меня там уже давно ждут, а я не смогу даже на полшага приблизиться к своей цели.
  
  Проснулась я с тяжелой головой, еще было холодно, будто не последний месяц лета, а промозглая осень.
  Голова еще туго соображала после сна, хотелось пить...да и вообще много какие желания наполняли меня. Я вздохнула, пытаясь отогнать назойливое желание посетить туалет, но это оказалось не так то просто. Пришлось сдаться, определив место моей маленькой мести хозяевам сего дома, справа от полок в самом углу.
  Из-под двери пробивался тусклый серый свет, сколько же я проспала? Сейчас раннее утро или нет?
  Глупые вопросы, делающие меня похожей на детей в возрасте от трех до шести лет, у которых в это время проходит стадия почемучки. От этой яркой мысли, захотелось рассмеяться, но окружающая обстановка подавила во мне это желание. Радостная улыбка сменилась на горькую усмешку, а из горла вырвался горестный вздох. Что-то я совсем расклеилась.
  Подтянув колени к подбородку, я обхватила их руками, чтобы хоть как-то удержать тепло.
  Шурх.
  Послышалось где-то далеко. Я подняла голову и напрягла слух, невольно подавшись вперед.
  Шурх.
  Вот снова!
  Почему-то стало жутко, кто же такие звуки может издавать?
  Шурх.
  Снова, будто в насмешку моему страху, раздалось уже ближе, чем в прошлый раз. Захотелось завопить от страха, но я закрыла рот руками. По спине скатилась ледяная капля пота.
  Шурх.
  Звук показался еще ближе, а на сумрачный свет набежала тень.
  Господи, да что же здесь творится!!!
   Инстинкты вопили об опасности, волосы на голове зашевелились, захотелось забиться в самый угол, скуля от ужаса.
  Теперь мне совсем не хотелось увидеть, что скрывает закрытая дверь, эта каморка уже не казалась такой уж мрачной, я в душе радовалась, что на двери висел защелкнутый амбарный замок, а не простая щеколда. Есть шанс, что у того, кто сейчас так ужасает мое воображение, нет ключа. Есть шанс...
  Шурх.
  И тень полностью загородила сумрачный просвет под дверью. У меня внутри все сжалось, заледенев от напряжения. Дверь сотряс сильный удар, от которого сердце неприятно кольнуло, а тело, наплевав на связанные руки, подбросило вверх. Я стояла, часто дыша, стиснув руки в кулаки. Все мое внимание было приковано к двери, а за ней скрывалось нечто пугающее.
  За дверью снова воцарилась тишина. Ни звука, ни шороха, даже чужого дыхания не слышно, но я уверена, оно никуда не ушло, все так же заслоняя блеклую полоску света. Теперь я точно знала, сейчас либо глубокая ночь, либо очень раннее утро, самое страшное время. У человека в эти часы самый глубокий и спокойный сон.
  Напряжение не отпускало меня, тело мелко дрожало, я прислонилась к стене, медленно опустилась на матрас.
  Кррррххх.
   Было впечатление, что кто-то когтями скребет железную поверхность двери. Из горла вырвался сдавленный крик, я испуганно зажала рот руками. Что бы снова не закричать зубами вцепилась в веревки на запястьях.
  За дверью видимо услышали меня и с удвоенным энтузиазмом заскребли в дверь, только уже где-то снизу.
  Липкий ужас сжал меня в своих тисках, когда я увидела мелькающие снизу толстые пальцы с обломанными когтями. Оно, чтобы это ни было, рвалось сюда.
  Черт! Да что же это? И как оно здесь оказалось? Это просто человек, просто человек!
  В этот момент страстно захотелось помолиться, только я не знала ни одной молитвы.
  Но вдруг все стихло, густая тишина опустилась мне на плечи непосильным грузом, заставив ссутулиться и сжаться в комок.
  Шурх.
  И под дверью снова возникла полоска света, но он уже не был тусклым как раньше.
  Шурх.
  Звук явно удалялся, а меня постепенно отпускало болезненное напряжение.
  Шурх.
  Я обессилено повалилась на матрас, зажмурила глаза и провалилась в вязкий как кисель сон.
  Утром меня бесцеремонно разбудили громким стуком в дверь.
  - Эй ты, просыпайся! - послышался громкий грудной голос из-за двери, который, несомненно, принадлежал женщине в возрасте.
  - Чего так орать! Я не глухая! Какого черта вам надо? - ворчала я, раздраженная и не выспавшаяся.
  - Открывай! - послышался еще чей-то тонкий девичий голос.
  Дверь распахнулась, впуская с собой сноп яркого солнечного света. Пришлось зажмуриться и отвернуться, поэтому момент появления этой девушки я пропустила, а когда глаза перестали слезиться и противная зелень, застилающая зрение ушла, я смогла детально рассмотреть гостью...
  - Ты! - растерянно выдохнула я, смотря на ту самую девушку, которая обнималась с Никольским.
  - Я! - нагло ответила она, - тебе нравится, твой новый дом? - и рукой обвела тесную каморку.
  - Безумно! - отмахнулась я.
  - Плохо выглядишь подруга, - она сморщила аккуратный носик, брезгливо поджав губы.
  - Не сомневаюсь, - медленно ответила я, продолжая, щурясь рассматривать визитершу.
  Что ж стоит признаться, дорогая одежда и ухоженная внешность делала ее красивой, но это красота казалась настолько холодной, чуждой, словно эту куклу только что вытащили из блестящей обертки. Я усмехнулась своим мыслям, чем невольно озадачила гостью.
  - Как тебя зовут? - тихо, но вполне уверенно спросила я, смотря прямо ей в глаза.
  Она хотела сломить меня, напугать, но это лишь напускная бравада, меня таким не удивишь, я могу быть сколь угодно беспомощной, но когда меня начинают откровенно унижать, готова растоптать, сбить спесь...
  - Что? Да как ты смеешь так со мной говорить?! - взвилась она.
  - Я только спросила, как зовут ту, у которой хватило наглости и дурости, сунуть свои маленькие ручонки в горячие угли? Надеюсь, ты хорошо продумала свой план по моему устроению?! Может Никольскому я уже не нужна, но он никогда не простит жизнь своего ребенка, ни тебе, ни мне! - 'дура, самовлюбленная дура!' - устало подумала я.
  Кажется, она сейчас заплачет, черт!
  - Ты чего, реветь собралась? - она зло посмотрела на меня и отвернулась. Сделав шаг к двери, обернулась, в ее глазах плескалось откровенное злорадство.
  - Ты сгниешь здесь или умрешь...от страха.
  Дверь за ней захлопнулась, а я почувствовала, как силы не пойми откуда взявшиеся во время разговора, стремительно покидают меня. Рухнув на матрас, мне захотелось плакать, но меня переполняла такая сильная злость, не дающая слезам найти выход.
  А ведь она все верно продумала, Никольский решит, что я сбежала, будет искать, но моих следов не найдет, он и не подумает искать виновную в очаровательной куколке, которая только и умеет что улыбаться, да хлопать ресницами. Неужели она все это сама придумала?
  Я покачала головой.
  Нет, на это у нее вряд ли мозгов хватило, значит, кто-то добрый и люто ненавидящий Никольского подсказал, а кто у нас из таких? Правильно, Шорохов, но это из тех о ком я знаю...м-да не густо.
  Я привалилась спиной к стене и отключилась от всего.
  Не знаю, сколько я провела времени в таком состоянии, но длинный до этого прямоугольник солнца под дверью, теперь стал тонкой оранжевой полоской.
   Вытянувшись на матрасе я потянулась.
  Надо же, заперта, забыта всеми, и все равно чувствую себя, как на прогулке. Иммунитет черт его дери, после психушки все кажется мне простым и нереальным. Может, я не вылечилась, а еще больше тронулась умом?
   Забавно. Что сможет выбить меня из этой непробиваемой скорлупы? Хотя, если задуматься, сегодняшняя ночь стала редким исключением, может еще пара таких жарких ночей и вуаля - человек во мне умрет навсегда? Все же надеюсь, что до этого не дойдет...
  От размышлений меня оторвал странный звук. Кто-то ковырял в замке, но никак не мог попасть ключом в скважину.
  Поднявшись с матраса, я тихо прокралась к двери, встав так, чтобы когда ее распахнут, оказалась за ней, и тогда у меня будет шанс улизнуть отсюда. Наконец, незадачливый визитер попал в замочную скважину. Щелкнул открытый замок, дверь начала медленно открываться. Я замерла в своем укрытии, даже перестала дышать.
  Шурх.
  О нет!
  Ноги подкосились, слабость разлилась по всему телу, пришлось привалиться к стене.
  От двери на пол легла большая черная тень, а потом появился и сам гость. Невысокий, но очень широкий в плечах, он был одет в засаленное тряпье. Здоровенные ручищи, по-звериному поджаты к груди, пальцы на руках расслаблены. Он поводил своей вихрастой башкой из стороны в сторону. Лицо сморщенное как высохшее яблоко, лоб, сильно выпирающий в перед, отчего кустистые брови нависали над глубоко посаженными глазами. Высоко вздернутый нос напоминал недозрелую сливу, крылья носа и верхняя губа хищно подрагивали, когда он втягивал воздух, совсем как собака, почуявшая зверя. Нижняя губа все время оттопыривалась, обнажая кривые зубы. Если бы не принесенная им аура страха, то я не поверила, что такое может быть. Закрываешь глаза, и не чувствуешь присутствие чужого человека, только лишь раздражающее нервы напряжение разлитое в воздухе.
  И самое ужасное, он все также топтался около входа, загораживая весь проем своим мощным телом. Странно то, что он до сих пор не поднял шум, ведь на матрасе меня не было. Получается, он слеп или...
  Закончить мысль я не успела, гость сделал шаг вперед.
  Шурх.
  Этот странный звук издавал плетеный кожаный шнурок, свисавший у него из-за пояса, волочившийся по полу вслед за хозяином. Странный человек сделал еще шаг в сторону моей лежанки и замер.
  Сделав глубокий вдох, я выскользнула из-за двери...но не успела я и шага за порог ступить, как чьи-то сильный руки дернули меня назад, сжав в железные тиски. Я закричала, стараясь вырваться, но не смогла даже пошевелиться. Затылок опалило горячее дыхание, а чуткое обоняние сразу же распознало острый запах давно не мытого тела.
  Крик, из испуганного перешел в защитный визг, уши заложило от давления. Мужчине мои вопли видимо тоже не пришлись по душе, и он просто закрыл рот рукой.
  Оуууу, меня сейчас банально стошнит.
  Не знаю, сколько бы я трепыхалась, но он потащил меня обратно в каморку. Его ладонь, после того как я замолчала, переместилась на грудь и поползла вниз.
  - Нет! - закричала я, рванувшись вперед. Рукав платья не выдержал и остался у него в руке, а я от сделанного рывка не смогла устоять на ногах, рухнула прямо на матрас.
  Черт!
  Перевернувшись на спину, неуклюже поднялась и села. Внимательно смотря за нависшим надо мной мужчиной, а он, тем временем сжимал в руках оторванный рукав, жадно вдыхая запах ткани.
  Бежать бесполезно, его реакция намного быстрее моей.
  Но что тогда делать? Я замерла.
  Мужчина оторвал лицо от скомканного рукава платья и прыгнул на меня.
  Что-то в голове щелкнуло, а я с удивлением наблюдала, как медленно приближается его тело, вот ноги плавно оттолкнулись от пола, а руки неторопливо вытянулись вперед.
  Испуганный взмах ресниц, удар сердца и время ускоряется.
  Тяжелое тело падает на меня, из горла рвется вопль ужаса переходящий в придушенный тяжестью хрип. Руки мужчины начинают шарить по телу, а его холодный нос скользит по голой коже руки и плеча, вдыхая запах тела.
  Ни шевельнуться, ни ударить, я ничего не смогу сделать!
  Отчаянье горячей волной нахлынуло, оставляя после себя чувство отвращения.
  Отключиться, надо отключиться от всего этого! Но как после всего произошедшего жить?
  Быть изнасилованной полудурком, животным, которое не то, что говорить, даже думать не умеет, довольствуясь лишь одними инстинктами.
  Жгучая ненависть вскипела в крови, крик полный боли и ненависти вырвался из горла, заполняя собой все пространство каморки. Мужчина недовольно зарычал, затыкая руками уши. Я подскочила на месте, рванувшись в сторону открытой двери, но в мою ногу вцепилась грязная ручища. Упала на обитый железом порог, сильно ударившись ребрами, застонала от резкой боли. Дернувшись вперед, зашипела.
  - Пусти! - мужик недовольно заурчал, потянул на себя. Где-то в доме раздался звук шагов. Я метнула полный надежды взгляд на пустой коридор, но новый рывок за ногу вернул меня к реальности, - эй, кто-нибудь, помогите!
  Шум усилился, а вместе с ним и хватка, он тащил меня назад. Оглянувшись на мужчину, я извернулась и пнула второй ногой по лицу. Он обиженно взвизгнул, сжавшись на полу грязным комком.
  Медленно поднявшись с пола, я, пошатываясь, побрела по коридору. Перед глазами все плыло, а голова походила на раскаленный шар.
  Только бы не упасть в обморок...
  Меня резко повело в сторону, как чьи-то руки бережно подхватили, предотвратив падение. Я из последних сил разлепила тяжелые веки. Серые глаза смотрели на меня растерянно и удивленно.
  - Саша? - спросил мужчина.
  - Вот и увиделись, гонщик... - устало прошептала я, проваливаясь в черное забытье.
  Прозрачные летние сумерки смешивались с редкими огнями придорожных кафе, бросая внутрь салона быстро пропадающие блики. Мне казалось, что машина стояла на месте, если бы не мелькающие за окном темные силуэты деревьев.
  Я уже минут пятнадцать как пришла в себя, и теперь тихо, словно мышка лежала на заднем сидении машины, за рулем которой сидел Виктор - нечаянный знакомец, ставший моим спасением. Только вот в голове крутились мысли отнюдь не благодарности. Злость и растерянность властвовали над моими чувствами, копясь и множась от минуты к минуте. Но благо то, что я никак не решалась заговорить с ним, а точнее, вылить переполняющее меня негодование. А еще мне стало безумно жалко себя, такую несчастную и невезучую, видимо, судьбой предрешено жить полной неудачницей.
  Гнать, гнать подальше эти стенания по загубленной жизни, я ведь сильная, правда? Но сколько же можно проверять меня на прочность? Так и до смерти недолго, а она уж не побрезгует поломанной душой, приберет в свои костлявые ручонки, да так что не будет пути обратно. Так может не стоит оттягивать неизбежный момент? Плюнуть на все предосторожности?
  Врешь! Самой себе и не стыдишься слов своих! Окстись, ты давно не одна, в тебе уже бьется новое маленькое, хрупкое сердечко, нуждающееся в заботе и любви!
  Верно...каюсь, забыла.
  Внутренние разногласия перешли в стадию глубокой задумчивости, но стоп! Есть же куча неразрешенных вопросов, требующих немедленных ответов.
  Я осторожно приподнялась с сидения и тихо заговорила:
  - Что ты там делал? - он на меня даже не обернулся, но лицо, видимое мной в зеркале заднего вида стало чуточку сосредоточенней.
  - Это мой охотничий домик, точнее сторожка лесника, - на лице не дрогнул ни один мускул.
  - Вот значит как? А тот полудурок, наверное, пес, охраняющий ее? - мне сейчас знаете ли не до любезностей.
  - Что-то вроде, - туманно ответил он.
  - Ммм...а кем тебе приходится невысокая зеленоглазая блондинка с замашками юного террориста? - зрачки в его глазах дрогнули и расширились, отчего глаза стали почти черными, - вижу вы довольно тесно знакомы...
  - Она моя сестра, - его руки сильнее сжали руль.
  - А сестру как зовут? - почти промурлыкала я.
  - Виктория.
  - Занятно...Виктор и Виктория, - улыбка помимо воли расплылась на моем лице.
  - Да, у моего отца было своеобразное чувство юмора.
  - Ну да не важно, - я тряхнула головой отгоняя, прочь неуместные мысли, - она меня собственно и посадила под замок, мило правда?
  - Она не могла, - 'упрямец'.
  - Ты слишком хорошего о ней мнения, - я не должна перед ним оправдываться, да и почему собственно? Если ей так уж нужен Никольский забирала бы без этих совершенно идиотских планов мести. Я не просила, чтобы на мне женились, заботились и прочее, так в чем моя вина...хотя это меня вряд ли оправдывает. В ее глазах я всего лишь разлучница, соперница, помеха, так почему не устранить это досадное недоразумение. А что до методов...разве это важно?
  - Что же вы не поделили? - о, а вот мы подошли к самому интересному.
  - Мелочь, по сути... - попыталась уйти от ответа.
  - И все-таки?
  - Никольского, - а больше ему знать не нужно.
  - Андрея значит...
  - Знакомы? - 'я удивлена, хотя много ли я знаю о собственном муже?'
  - Бизнес.
  - Ах, бизнес? Интересно... - мой взгляд упал на дорогу спереди, которую освещали фары, - а куда мы едем?
  - Ко мне, - 'хитрец, а глаза то, как заискрились'.
  - Мне домой надо.
  - Мы почти приехали.
  - Ты не понял, я хочу к себе домой, - упрямо заявила я.
  - Завтра.
  - Что завтра?
  - Я завтра отвезу тебя...если захочешь, - как-то слишком расплывчато прозвучали для меня, его слова, опять же это если.
  - А что у тебя там лавка чудес? - кажется, мои слова прозвучали глупо, отчего Виктор рассмеялся, а я надулась.
  - Что смешного? - недовольно поинтересовалась я, разглядывая свои запястья.
  - Какой же ты еще ребенок! - 'смешно ему'.
  - Мне так удобнее, еще успею повзрослеть.
  - Как твои руки? - уже серьезно спросил Виктор.
  - Побаливают, да раны обработать не помешало, - отстраненно сказала я. На самом деле запястья оказались в ужасном состоянии: под кожей расплывались черные синяки, а в некоторых местах она была содрана, и ранки кровоточили. Болел и бок, которым я приложилась об железный порог, но это все мелочи по сравнению с тем, что могло произойти.
  - Потерпишь еще немного? Мы уже скоро приедем, - в его голосе звучала некоторая напряженность, интересно он думает, что я начну истерить по такому незначительному поводу?
  - Да в чем вопрос? Конечно, потерплю, только вот меня несколько напрягает так с тобой общаться, - призналась я, глядя на его отражение.
  - В смысле?
  - Ну, мне сложно разговаривать с человеком, который сидит на водительском сидении, и наблюдать за ним только через отражение в зеркале, - улыбаясь, ответила я.
  - Так в чем проблема перелезай сюда.
  - Шутишь? На мне платье-то держится на одном честном слове, - я с сожалением осмотрела свой весьма потрепанный наряд, подтянув так и норовивший сползти с груди кусок.
  - Тогда подожди, сейчас остановлюсь, - машина перестроилась в крайний ряд и плавно затормозила на обочине дороги, вокруг которой высилась густая лесопосадка.
  Я распахнула дверцу и неуверенно вылезла из машины, от слабости меня слегка покачивало. Касаясь одной рукой нагретого бока машины, я дошла до передней пассажирской двери, как прямо над ухом послышатся голос Виктора.
  - Тебе помочь? - я обернулась, состроив независимую рожицу.
  - Нет, но если у тебя есть что-нибудь попить, я была бы очень благодарна, - сказала я, опускаясь на сиденье.
  - Конечно, - он исчез в темноте летнего вечера, а через минуту сел рядом со мной, протянув мне бутылку с водой.
  - Спасибо, - я взяла протянутую мне бутылку и жадно прильнула к горлышку. До этого момента я даже не подозревала насколько хочу пить. Утолив жажду, я почувствовала на себе внимательный взгляд.
  - Что? - несколько раздраженно ответила я.
  - Сколько тебя там продержала моя сумасшедшая сестренка? - горько усмехнулся Виктор, тут же отведя взгляд.
  - Сутки, может чуть больше, - я пожала плечами, а платье только того и ждало, вновь сползло, - черт!
  - Воюешь с одеждой, - Виктор улыбался, и в этом проявлении эмоций ощущалась искренность.
  - Ага, эта тряпка отказывается прикрывать положенные места, - ворчливо заметила я.
  - Поехали? - я кивнула.
  Машина сначала плавно тронулась, а затем резко рванула вперед. Скорость, с которой гнал машину Виктор, не поддавалась моему восприятию, мне стало страшно. Вжавшись в кресло, я зажмурилась.
  - Боишься скорости? - спросил Виктор, не отрывая взгляд от дороги.
  - М-можно и так сказать, - неохотно согласилась я.
  - А сама погонять любишь?
  - Верно, но звучит странно, не так ли?
  - Почему же, ты просто не можешь до конца довериться, от этого и боязнь, - осталось только поаплодировать ему за проницательность.
  - Угу, что еще интересного заметил? - он сделал вид что задумался, если бы не дрогнувший уголок губ, - да ладно тебе не напрягайся, можешь смеяться.
  - Даже не собирался, - дипломатично ответил он, уже не пытаясь удержать улыбку.
  - Аха, и все же?
  - Еще тогда, когда увидел тебя сидящую одну в кинотеатре, заметил насколько ты одинокий человек, и просто потерянная девушка. Даже поза, в которой ты сидела, прямо-таки кричала о замкнутости.
  - Ты прав...но не стоит копаться в моем поведении, это не слишком приятно, - я передернула плечами.
  - Мне не нужно этого делать, я уже все что хотел, увидел.
  - Не слишком ли ты самонадеян? Хотя это скорее риторический вопрос, - отвернувшись от него, я начала вглядываться в темноту, ища там для себя ответ. Но мне не нужно искать, ведь все давно решено: это никогда не закончится, слишком далеко зашла я, пути назад нет. А был ли выбор? Возможно, но тогда мне никто не мог сказать, запретить или помешать. Я сама камень за камнем выкладывала, строя стену, которая в итоге и замуровала меня. Все сделала сама, и винить никого не нужно...не стоит.
  - Не стоит заниматься самобичеванием, - тихий голос Виктора застал меня врасплох.
  - Почему? - мой голос показался безжизненным.
  - Ты молодая, красивая, неглупая девушка, - я хмыкнула на 'неглупую', - у тебя все впереди.
  - Да, спасибо за своевременное предупреждение, уже начала бояться, - мрачно пошутила я.
  - Не придирайся к словам, - раздраженно отмахнулся мужчина.
  - Вот видишь тебе уже трудно со мной общаться, а ты тащишь меня к себе, да еще и заявляешь, что я передумаю оттуда уезжать. Нет, я не исключаю такую возможность, только ты сам меня выставишь, а в причине 'развода' укажешь: не сошлись характерами, - продолжала гнуть свое.
  - Хм...
  - Что?
  - Да вот все никак не решу сейчас тебе всыпать, или подождать пока приедем? - задумчиво пробормотала он, продемонстрировав мне совершенно людоедский оскал.
  - Что?!!!! Да я тебе второй раз в жизни вижу, а ты мне о таких вещах говоришь! - взорвалась я, и тут же остыла, понимая, что он лишь сделал ответную провокацию, - черт с тобой!
  - Вот и хорошо, мы уже приехали, - действительно машина въехала на ярко освещенную площадку и остановилась около крыльца.
  Я нехотя выбралась из машины и удивленно огляделась, тут явно чего-то не хватало...
  - Так, а где забор?
  - А он тебе очень нужен? - 'как он это делает?'
  - Не надо ко мне так больше подкрадываться! - возмутилась я, а на меня смотрела пара честных-пречестных серых глаз, - а насчет забора...нет, не нужен, он только лишь создает иллюзию безопасности, но никогда не спасает от...дурных намерений.
  - Хочешь сказать, что ты не считаешь себя материалисткой, как большинство? - заинтересованно спросил Виктор, открывая передо мной дверь.
  - Не всегда, хотя в наше время сложно ею не быть, жить эмоциями, мечтами весьма опасно.
  - Ты так говоришь, будто точно это знаешь.
  - Знаю, - отрезала я, - скажи, как тебя называют друзья? А то Виктор и на 'ты', не очень сочетаются.
  - Вик.
  - Вик, я очень устала, и раз гостеприимство мне навязали, то я бы хотела поесть и лечь спать, - утомленно сказала я, когда мы оказались в просторной комнате с камином.
  - Конечно, пойдем.
  - Но сначала в душ.
  Оставшись одна в выделенной мне спальне, я скинула с себя грязное платье и белье, зашла в ванную.
  Стоя под теплой водой в душе, я, наконец, стала осознавать, что со мной происходит в последнее время. Эмоции прорвали плотину спасительного отчуждения. Слезы потекли вперемешку со струйками воды, а из горла вырвался первый истеричный всхлип.
  Только не сейчас...
  Рука сама собой потянулась к вентилю с холодной водой. Но, даже не смотря на принятую меру, успокоиться, удалось не сразу, поэтому из душа я вылезла дрожащей от холода. Закутавшись в белых махровый халат, вышла из ванной.
  В комнате на кровати сидел Виктор, и его вид отнюдь не был идеалом спокойствия. Это стало последней каплей. Истерика, казалось бы, надежно подавленная, вырвалась вновь. Слезы хлынули из меня непрерывным потоком, а дрожащие ноги подогнулись. Упасть мне не дал подхвативший на руки Вик. Вцепившись в его рубашку, как в спасительный круг я позволила себе выпустить всю ту боль и обиду, что во мне накопилась.
  - Все будет хорошо, - услышала я голос Виктора сквозь собственные рыдания, и мне захотелось ему поверить.
  Почему-то сам факт того, что я рыдаю на плече у практически не знакомого человека, меня ни капельки не смущал. Иногда люди совершенно не знающие твоего характера, твоих слабостей и настроений, могли сделать для тебя гораздо больше чем близкие.
  Слезы закончились, рыдания постепенно утихли - это в сердце пробрался неугомонный солнечный зайчик. Тепло, уютно, я почувствовала себя защищенной.
  Так хорошо. Зачем он только возится со мной?
  - Спасибо, - тихо прошептала я, не поднимая на него глаз, все же капелька неудобства осталась.
  - Может, теперь ты мне все-таки расскажешь, что у вас с Викой произошло?
  - Может, как-нибудь...
  - Не хочешь говорить об этом сейчас? - я уверенно кивнула головой и попыталась отстраниться от Виктора, но он все так же крепко прижимал меня к себе.
  - Я успокоилась, можешь отпустить, - спокойно попросила я.
  - Ну, хорошо, тогда пойдем вниз, буду тебя кормить, - а его лицо озарила по-мальчишески бесшабашная улыбка.
  - Ты прямо как заботливая мамочка, - расхохоталась я, вытирая мокрые глаза.
  - Конечно, как никак двое детей на моей несчастной шее сидит, - притворно огорченно заметил он.
  - Как это двое? - поинтересовалась я, следуя за ним. Он шел широкими шагами, поэтому мне приходилось, чуть ли не бежать за ним, а если прибавить вспыхнувшее любопытство, то еще и подпрыгивала от нетерпения.
  - После смерти мамы отец долго не мог смириться, а когда мне исполнилось двадцать, снова женился, так появилась Вика, - я даже споткнулась от таких новостей, отчего влетела Виктору в спину.
  - Извини, - смутилась я.
  - Ничего, только под ноги смотри, мне тут трупы не нужны...хотя, - он изучающим взглядом прошелся по моей фигуре.
  - Что?
  - Можно подарить тебя Артему в качестве анатомического пособия, они как раз в институте проходят подробную анатомию, - хохотнул он.
  - Ладно, будет считать, что я этого не слышала. А кто такой Артем? - мы уже зашли в огромную кухню, и теперь Виктор с упоением возился в холодильнике, из которого вынимались разных размеров контейнеры.
  - Артем и является вторым спиногрызом, атак же студентом медуниверситета, ну и сыном до кучи.
  - Ага, - только и смогла сказать я, плюхаясь на круглую табуретку. На меня недоуменно уставилась пара серых глаз, - в смысле я хотела сказать: у тебя есть взрослый сын?
  - Ну да, а что? - я задумчиво пожевала нижнюю губу.
   - А лет, сколько твоему спиногрызу?
  - А тебе?
  - Двадцать три, - автоматически ответила я, - ой! Нахал!
  - Вот и ему столько же, - хмыкнул он, запихивая в микроволновку очередной контенейнер. По кухне поползли такие соблазнительные ароматы, что я невольно сглотнула.
  - Сам готовишь? - полюбопытствовала я.
  - Некогда, хотя я люблю готовить, а такие щедрые угощения оставила моя домработница Мария Ивановна, так что нам с тобой несказанно повезло, - я согласно затрясла головой.
  - Послушай, а твоя жена она не будет.....ммм против моего нахождения здесь? - 'не хватало мне еще одной ревнивой женщины'.
  - Женя умерла при родах, - после такого ответа мне захотелось вырвать свой болтливый не к месту язык.
  - Прости, - я растерянно смотрела на Вика, но его лицо не выражало абсолютно ничего.
  - Не извиняйся, это было уже очень давно.
  - И все же, я прошу прощения, - настойчиво с немой мольбой в глазах попросила я, он серьезно посмотрел на меня...и оттаял, подарив мне робкую, чуть отдающую горечью былого улыбку.
  - Ладно, хватит грустить, на чем мы остановились, - он посмотрел на горку посуды, - ах да, ты рыбу любишь?
  - Рыбу? Рыбу не люблю, но сейчас согласна на все что угодно, - ответила я, чувствуя, что еще немного и голодный обморок мне обеспечен.
  Через пару минут все, что нужно было разогрето, порезано и выставлено передо мной, от такого разнообразия я блаженно закатила глаза, и накинулась на еду. Жаль только, влезло в меня совсем чуть-чуть, все же желудок уже привык к отсутствию еды в оном.
  - Наелась? - с сомнением посмотрел на меня Вик.
  - Ага, - я погладила себя по животу.
  - А по глазам и не скажешь, - улыбнулся он.
  - За раз столько не съешь, тем более после почти двух суточного голодания.
  - Кофе будешь? - спросил Вик, поднимаясь из-за стола.
  - Мне кофе нельзя, врач запретил, - 'черт!'
  - Почему? Сердце шалит? - он поставил чайник на плиту.
  - А...да, да бывает, - неуверенно пролепетала я, благодаря Вика за своевременную подсказку. Почему-то мне не хотелось рассказывать про свое интересное положение, и все прочее касающееся его.
  - Тогда что будешь?
  - Чай зеленый, - я зевнула, после еды спать захотелось просто зверски. Сложив руки на столе, я опустила на них голову, краем глаза наблюдая, как Вик ищет что-то в шкафчиках.
  - Саша, - позвал меня Вик.
  - Да?
  - Расскажи мне что-нибудь о себе, - попросил он.
  - Кхм, не люблю я вот такие наводящие вопросы, - недовольно пробурчала я, - росла обычным ребенком в многодетной семье, я самая младшая. Училась в школе, потом поступила в художественный институт...
  - Ты рисуешь?
  - Нет.
  - То есть?
  - Как закончила, больше не рисую, - грустно ответила я.
  - Почему?
  - Понимаешь я всю свою сознательную и несознательную жизнь что-то рисовала, а там...в общем мой преподаватель меня невзлюбил. Четыре года показались для меня сущим адом, с одной стороны хотелось бросить все, с другой мама, которая так хотела, чтобы я получила это образование. И я боролась, только вот мои жалкие потуги привели абсолютно к нулевому результату. Но самое интересное выяснилось, когда пришло время защиты дипломной работы, комиссия меня похвалила, а моему преподавателю осталось только злобно сверкать глазами.
  - А хорошее было?
  - Конечно, и пьянки студенческие, и дружба, и мальчики, все было, но это все давно и не правда, - я прикрыла слипающиеся глаза, улыбнулась воспоминаниям и уснула.
  Утро для меня наступило уже в полдень. Но вставать я не торопилась, продолжая нежиться в постели, хотя сбившийся за ночь махровый халат не способствовал приятным ощущениям. Кажется, я все-таки уснула прямо за столом.
  Покрутившись еще пару минут, я села. На прикроватной тумбочке лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Взяв его в руки, развернула.
  'Доброе утро, Саша! Ты так сладко спала, что я решил тебя не будить. В связи с некоторыми проблемами на работе пришлось уехать, меня не будет до позднего вечера. Дом в твоем распоряжении, делай что хочешь. Марию Ивановну я о тебе предупредил, так что обращайся к ней по любому вопросу. Вик'.
  За-ме-ча-тель-но! Просто замечательно, целый день меня никто не будет тормошить, расспрашивать, сверлить взглядом.
  Вставая с постели, я скривилась от боли в ушибленном боку. Развязав халат, тупо уставилась на огромный бордовый синяк, который местами уже почернел. От увиденного нервно захихикала, но, подумав все же решила, что отделалась малой кровью. С этими мыслями и заползла под теплый душ, где проторчала добрый час, наслаждаясь тугими струйками воды. Когда мне надоело изображать из себя русалку, я выползла в комнату, и очень расстроилась отсутствием какой-либо одежды. Ладно, этот вопрос мы поднимем позже.
  Я села на кровать, принявшись гипнотизировать телефон, стоящий на тумбочке.
  Нет, звонить Никольскому я отнюдь не собиралась, а вот прояснить ситуацию хотелось как можно скорее. Поэтому, не задумываясь, набрала Ксюхин номер, трубка ответила задумчивыми гудками.
  - Да, - севшим голосом ответила Оксана.
  - Ксю, это я.
  - Боже, Аля, где тебя черти носят! - завопила она.
  - Успокойся все со мной в порядке, чего ты так взвилась?
  - Как тут не волноваться? - возмутилась она, - когда ко мне вчера врывается Никольский, мечет громы и молнии на мою голову, весь из себя потерянный и несчастный, а я ни слухом, ни духом о твоей пропаже!!!
  - Потерянный говоришь? - недоверчиво переспросила я.
  - А то! Я думала валерьянкой придется мужика отпаивать, но он себя в руки взял, говорит, если объявится ему сообщить, - я тяжко вздохнула, понимая, что весь тот спектакль в кабинете у Никольского предназначался именно для меня.
  - Ксю, ты сама ему не звони, не рассказывай, если сам объявится, то скажи: 'Да звонила, сказала все хорошо, где находится, не знаю', ладно?
  - Так оно и есть, расскажешь, что у тебя приключилось? - я задумчиво прикрыла глаза.
  - Не сейчас, ладно? Это слишком долго и утомительно, скажи, а мама не в курсе? - беспокойство накрыло меня ледяной волной.
  - Нет, - сухо ответила Оксана, - у него хватило чувства такта не врываться к твоим родителям.
  - Хорошо, - камень с души свалился.
  - Скажи... - я помедлила, взвешивая целесообразность своей просьбы, - я могу пожить у тебя после возвращения?
  - Дура ты, Алька, - беззлобно ответила она, - могла бы и не спрашивать!
  - Прости Ксю, просто столько всего случилось, мне нужно быть уверенной хоть в ком-то, - грустно заметила я, - ладно я тебе еще позвоню.
  - Давай, удачи тебе.
  - Спасибо, - и отключилась.
  Живот заурчал, решив за меня дилемму, спускаться или нет.
  Заглянув на кухню, я увидела суетящуюся невысокую женщину в веселом фартуке с котятами. Видимо это и есть Мария Ивановна.
  - Добрый день, - негромко поздоровалась я, женщина оторвалась от замешивания теста и посмотрела на меня изучающим взглядом теплых карих глаз, чем невольно напомнила мне мою маму.
  - Здравствуй Саша, присаживайся, сейчас сделаю тебе чаю, а через пару минут будут готовы пирожки, подождешь?
  - Конечно, а с чем пирожки? - запах по кухне витал такой, что желудок сжимался внутри.
  - С капустой, с вишней, с мясом, - от перечисленного я чуть не захлебнулась голодной слюной.
  - Здорово, - тут засвистел чайник, и через мгновение передо мной дымилась огромная кружка чая, - спасибо.
  - На здоровье, - 'а жизнь налаживается!' - подумала я, отхлебывая обжигающий напиток.
  От этого почти священнодействия меня отвлекло ощущение чьего-то пристального взгляда. Посмотрела на Марию Ивановну, но она, как и прежде возилась с тестом, я оглянулась на дверь, растерялась.
  В дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, стоял парень. Высокий, широкоплечий, с копной отливающих медью, вьющихся волос, которые казались неприлично длинными, для парня. Серые глаза смотрели на меня внимательно, и в них светился неподдельный интерес. А я так надеялась, обойтись сегодня без изнуряющих вопросов. Это мысль взвинтила нервы, и я отвернулась от созерцающего меня парня.
  Но тут уж он сам заявил о своем появлении.
  - Теть Маш, я вернулся, - низким чуть раскатистым голосом произнес он, а я вздрогнула.
  - Что-то ты рано вернулся Артем, - ворчливо отозвалась женщина, - так пирожки не трогай, руки мой и садись сейчас буду вас кормить.
  Судя по тишине, которая воцарилась на кухне, он ушел, отчего дышать стало легче, а сердце перестало заходиться бешеным ритмом.
  - Это сын Виктора? - неожиданно сама для себя спросила я.
  - Да, - сухо ответила она.
  Черт, надо же мне так попасть! И было бы из-за чего переживать. Но он то себе уже нафантазировал, что мало не покажется. Как же не вовремя уехал Вик! Так раньше времени не паниковать, будем решать проблемы по мере их поступления.
  Мария Ивановна поставила передо мной плетеную корзинку с пирожками, и проблемы сами собой отошли на второй план, а мой аппетит не испортил даже вернувшийся откуда-то из недр дома Артем. И все бы замечательно (прямо-таки судьбоносное сегодня слово!) если бы не настигший меня вопрос.
  - А вы собственно кто? - я отложила надкушенный пирожок и подняла на него глаза.
  - Я? Саша, - глоток чая.
  - И? - 'знаю, знаю, очень информативно'.
  - И гостья вашего отца, - еще глоток.
  - Гостья значит?! - 'злится, с чего бы вдруг?'
  Артем замолчал, пристально глядя на меня.
  Нереально, милый друг, до Никольского тебе еще расти, и расти, так что извини, твой уничтожающий взгляд на меня не действует.
  Достал из кармана мобильный, правильное решение, прежде чем дров наломать, выясни почем нынче эти самые дрова.
  - Пап привет. Да, вернулся. Нет, еще не познакомился, - взгляд на меня, - да, я понял. Хорошо. Пока.
  Молчание и тишина. Я оглянулась, Мария Ивановна уже куда-то испарилась в предчувствии важного и явно не рассчитанного для ее слуха, разговора. Первым нарушил наше затянувшееся молчание Артем.
  - Кажется, я погорячился, извините, - и ни капли раскаяния.
  - На 'ты', и не прощаю, - его глаза округлились от изумления, а длинные ресницы затрепетали.
  - Почему?
  - А не за что, - я пожала плечами, - собственно твоя реакция не удивила, и уж тем более не обидела. Ну а теперь по поводу обстоятельств моего нахождения в этом доме, - я сделала глубокий вдох, - мое присутствие здесь никак не связано с твоим отцом - это раз, я не его любовница - это два, и твоя тетка мне крупно задолжала - это три.
   Мне показалось или он вздохнул с облегчением? Нет, не показалось, и даже взгляд заинтересованно загорелся. Ну, начинается!
  - А...
  - Надеюсь, я ответила на все твои претензии? - пресекая следующий поток вопросов, спросила я.
  - Ага, а где тебе Вика дорожку перебежала? - заинтересованно спросил он, откусывая пирожок.
  - Не твое дело, - беззлобно ответила я, откидываясь на спинку стула.
  Он больше ничего не спрашивал, лишь изредка бросал на меня неоднозначные взгляды, на что я отвечала не сходящей с губ усмешкой. Вот и познакомились. Что же все мужики такие подозрительные, хотя Вик стал счастливым исключением. Только вот его отношение ко мне несколько туманно, также как и мое к нему. А вот его сына я явно нервирую, хотя это довольно странно. Что же во мне не так?
  Когда мне окончательно надоело ловить на себе испытующие взгляды, я поднялась из-за стола, намереваясь до вечера запереться в отведенной мне комнате, но моим мечтам не суждено было сбыться. Проходя мимо Артема, я оказалась остановлена, он взял меня за руку.
  - Что? - раздраженно спросила я.
  - Почему ты здесь? - 'хм...странный вопрос, я вроде все объяснила'.
  - Мне нужна была помощь, твой отец помог мне, если ты переживаешь или мое присутствие нервирует тебя, то не стоит, я очень скоро покину этот дом, - я вырвала свою руку и вышла из кухни.
  Достали блин! Все уезжаю, как только вернется Вик. Мне определенно нужны
  положительные эмоции, причем в больших количествах. Охо-хо, где бы их еще получить.
  Дойдя до двери в комнату, я остановилась.
  Эх, жаль, никакой одежды нет, иначе бы не сидела сейчас в четырех стенах, сходя с ума от тоски.
  Откуда только взялось это щемящее чувство в груди? Словно что-то важное упущено и безвозвратно потеряно. Да и что я успела потерять? Никольского? Ха! Можно подумать у нас могло хоть что-то получиться. А если и могло, то не случилось...хм, вывод напрашивается интересный, сейчас я вольна жить, так как хочу.
  Логика блин, дальше эту цепочку не стоит продолжать, а то дойду еще до крайнего феминизма, тут уж не далеко скатиться до полного матриархата и прочих. Кажется, меня заклинило, неееет, все, хочу дышать полной грудью, хочу жить без вечной угрозы быть битой по рукам, хочу домой к маме. И что б никаких мужиков рядом, со своим мнением на все и вся. Что я марионетка? Дерни так веревочку, я руку подниму, потяни сюда - голову опущу. Хватит! Баста! Никому я ничего не обязана!
  - Ты заходить собираешься? - послышался из-за спины насмешливый голос Артема.
  Надо же мне так задуматься, уйдя в себя. Мысленно обозвав себя дурой, я упрямо тряхнула головой и зашла в комнату, начисто игнорирую насмешливое фырканье парня. Вот еще нашел объект для подколок, перебьется, лучше лишний раз промолчу. Не готова я еще к словесным баталиям.
  Плотно прикрыв за спиной дверь, я подошла к окну и распахнула тяжелые деревянные створки. В комнату сразу же ворвался поток чистого лесного воздуха, принеся с собой пряный аромат еловой смолы и прелой листвы. Вид за окном радовал глаз зеленой стеной мачтовых елей, с редкими прожилками корявых осинок, которые почти вплотную подступали к дорожке вокруг дома.
  - Красотища-а, - протянула я, устраиваясь на подоконнике, по привычке спустила ноги вниз, так, что голые пятки касались нагретой солнышком стены. Вот так бы и просидела всю жизнь, смотря, как ветер качает тяжелые еловые ветви, скрипят старые остовы деревьев, и где-то вдали поет соловей свою песню: о любви, верности и небе.
  Но видимо день сегодня не задался с самого начала.
  Все началось с легкого едва ощутимого головокружения, которое я списала на пьянящий своей чистотой лесной воздух. Тем не менее, через пару минут я тяжело привалилась к створке окна, с трудом сдерживая тело от падения вниз.
  Пора закругляться с этой неудачной прогулкой.
   Подтягивая ноги вверх, я то и дело заваливалась назад, судорожно цепляясь пальцами за подоконник. Наконец мне удалось выбраться из окна, а после этого буквально рухнуть на кровать. Руки дрожали от слабости, лоб пылал, словно в лихорадке, а перед глазами комната водила хороводы. Чтобы не видеть этой дикой пляски, я закрыла глаза, попытавшись расслабиться, но так оказалось еще хуже. Меня замутило.
  - Че-оорт, - простонала я, медленно поднимаясь с кровати.
  Желудок в этот момент казалось, подскочил к самому горлу. Пришлось собрать остатки сил, чтобы добежать да заветного места в ванной комнате.
  Прошел час и бесчисленное количество раз моих упорядоченных метаний от кровати к унитазу, от унитаза к раковине, и далее по кругу. Устав от этих действий я просто примостилась в ванной прямо на полу, откинувшись спиной на стену. В ванной сидя на холодной плитке пола, я пыталась унять колотившую меня дрожь, заставить перестать меняться местами пол и потолок, а про тошноту уже думать просто не хотелось.
  После очередного подхода к сияющему фаянсовому другу, я подползла к раковине и открыла холодную воду. Умывшись, сделала пару глотков невкусной сырой воды. На отражение я вообще старалась не обращать внимания, потому что это нечто лохматое, бледное, отдающее нежной зеленью существо, меня откровенно пугало.
  Уползать от раковины в свой укромный уголок, уже не было сил, поэтому я просто легла на пол. В таком положении меня и застал влетевший в ванную Вик. Когда он увидел меня свернувшуюся калачиком на полу, его лицо растеряло все живые краски, лишь глаза жили своей жизнью, выдавая такое количество эмоций, что я не выдержала и разревелась. Кажется, я все-таки начала себя жалеть.
  Я как маленький ребенок потянула к нему руки. Он подошел, опустился на колени, легко, словно пушинку поднял на руки. От этого, казалось бы, легкого движения меня снова замутило.
  - Нет-нет, положи меня обратно, - я отчаянно замотала головой.
  - Что с тобой случилось? - беспокойство, море беспокойства вылилось вместе с его словами. Но тут у желудка наметились свои планы.
  - Отпусти, - простонала я, а он аккуратно вернул меня на место, чем я тут же воспользовалась. Поднялась с пола села на колени, таким образом, оказавшись около желанного предмета сантехники.
  - Выйди, я не хочу, чтобы ты видел меня такой, - слова давались очень тяжело, мне оставалось только надеяться на понимание Вика.
  - Тебя что-нибудь нужно? - и снова море эмоций.
  - Да, воды, а то от водопроводной меня мутит еще сильнее, - он кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь, как раз вовремя...
  Сидя на полу, я задумчиво рассматривала разноцветные прожилки в плитке...и думала.
  Что это? Сильный приступ токсикоза или просто реакция организма на стресс, хотя может все сразу.
  Вернулся Вик и, не смотря на мои слабые попытки остаться лежать на ставшем почти родным полу, отнес в спальню. Где мой мозг, наконец, решил, хорошего понемножку, окунув в черноту глубокого обморока.
  Очнулась я, когда за окном светило яркое утреннее солнышко. От вчерашнего недуга осталась лишь легкая слабость во всем теле, и пересохшее горло. Приподнявшись на локтях, я обвела комнату шалым взглядом, мимолетно отметив появление кучи пакетов.
  Ага, дежа вю...надо блин завязывать с мужским шоппингом по дамским угодьям.
  Но все мое внимание оказалось приковано к графину с водой, что стоял прямо на полу. Мысленно поблагодарив Вика за это, я жадными глотками принялась пить воду прямо из него. Утолив жажду, я поднялась с кровати, попутно сдирая с себя осточертевший халат.
  В пакетах, как и ожидалось, была одежда...
  - Хм...так я нечего не понимаю! - возмутилась я, вытаскивая одно за другим вечерние платья, - что же мне теперь по дому в этом щеголять? Ммм? А где же, ага...
  Наконец откопала недлинное коктельное платье глубокого синего цвета, бросила его на кровать, пошла умываться.
  Душ привел меня в более человеческий вид, а зубная паста довершила дело, избавив от последствий вчерашнего вечера. Завернувшись в полотенце, я вошла в спальню.
  М-да...
  - Доброе утро Саша, - тихо поздоровался Вик, пряча от меня глаза.
  - Доброе, - я зашла ему за спину и подтянула к себе брошенное платье, убедившись, что все ярлыки и бирки заботливо срезаны, скинула полотенце. Вик, услышав звук упавшей детали моего гардероба, вздрогнул, но не обернулся.
  - Как ты себя чувствуешь? - осторожно спросил он.
  - Есть хочу, - прямо ответила я, влезая в узкое платье. Натянув его на себя, я попыталась застегнуть молнию на спине. Но дрожащие от легкой слабости руки не слушались, поэтому, поправив глубокий вырез на груди, я подошла к Вику, повернувшись к нему спиной.
  - Поможешь? - он не ответил, а молния поползла вверх, я инстинктивно подняла влажные волосы, - спасибо.
  Развернувшись к Вику лицом, поняла, что мужчина немного растерян моим, мягко говоря, раскованным поведением. От этого факта я нахмурилась, сделала глубокий вдох.
  - Вик, послушай, я хоть и попала в твои, безусловно, надежные руки в несколько невменяемом состоянии, но также не смогла не отметить свой 'слегка' расхристанный вид, да и вчера ты видел более чем достаточно. Все это конечно стечение обстоятельств, но пойми, я тебе доверяю, ты не тот человек, который воспользуется положением, так что тебя смущает? - выдох.
  - Ты неподражаема, - только и ответил он, а его лицо осветила мягкая улыбка.
  - Боже, да это ты у нас просто....само терпение, - я с трудом выразила эту мысль.
  - Ну что пойдем завтракать? - я согласно закивала головой.
  - Так стоп. У меня вопрос.
  - Какой? - я подошла к кучке платьев.
  - ЭТО зачем?
  - А что не так? - улыбается блин. И тут меня осенило.
  - Сам выбирал или подсказал кто?
  - Конечно, в магазине подсказали, откуда ж мне знать, что нужно девушке? - я закатила глаза.
  - Ну а белье? Белье-то они тебе не подсказали приобрести? - Вик смутился, - ты всегда такой или только со мной?
  - Было там где-то, - сказал он и сам полез в пакеты.
  В общем, пришлось перетрясти кучу пакетом, прежде чем, нашлись заветные коробочки. Распаковав их, я вытащила бюстик.
  - Эээ, а это точно мне? - я посмотрела на Вика, уууууу как все запущено, - ладно формы у меня детские обойдусь без него.
  Все остальное оказалось вполне подходящих размеров. Когда Вик увидел, как я у него на глазах начинаю одевать трусики, закатил глаза, мухой вылетев из комнаты, а я неприлично расхохоталась.
  - Вик, я же пошутила! - вдогонку ему крикнула я.
  
  На кухню я вошла все еще похрюкивая, попутно вытирая выступившие слезы, а Вик, как ни в чем не бывало, хозяйничал, расставляя на столе вазочки с печеньем и прочими вкусностями.
  Я подошла к нему и как нашкодивший ребенок подергала за край рубахи.
  - Ты не сердишься на меня? - невинное хлопанье ресницами, ноль эмоций, - ну Вик, я так больше не буду-ууу...
  В этот момент я никак не ожидала от него такой подлой подлости. Он обернулся ко мне, подхватил на руки и закружил. А я только и успела увидеть, как искрились от смеха его глаза.
  Я смеялась и визжала, цепляясь за рубаху пальцами.
  - Вик, перестань, ааааааа! - зажмурилась, - Вик, меня опять мутит...
  - Правда? - вкрадчиво спросил он, заглядывая в мои разбегающиеся глаза.
  - Чесслова.
  Вот в этот момент нас и застукали.
  - Какая занимательная картинка, - Артем так же, как накануне днем стоял, прислонившись плечом к косяку, рассматривая нашу веселящуюся компанию.
  - Доброе утро сын, - ууууу вот это голос, ни капли смущения.
  - А это ты, - выдала я, пихая локтем, замершего со мной на руках, Вика.
  - Пап, кто это? - первая стрела пущена.
  - Это, - влезла я под перекрестный огонь, - это фактор который невозможно предсказать. Вик, положь где стояло.
  - Сын, веди себя прилично Саша моя гостья, к тому же я перед ней очень виноват, - я что-то пропустила в этой жизни?
  - Вик! - еще один тычок под ребра, он, наконец, обратил на меня внимание, аккуратно поставив на пол, - спасибо. Артем, если ты не против, давайте не будем убивать друг друга взглядами, а спокойно позавтракаем. И вот потом, твой папа, да Вик? Будет так любезен, доставив меня в родные объятия моей мамы, да Вик?
  - Да.
  - Вот и хорошо.
  - Что? Куда ты собралась? - во, очнулся, а я уж и не надеялась.
  - Домой, - спокойно отвечала я, присаживаясь за стол.
  - Почему? - хм...приплыли.
  - Вик, давай потом и не при детях, - Артем послал мне та-акой пламенный взгляд, заставивший меня проверить свою одежду на наличие подпалин.
  - Пожалуй, я перекушу в городе, всего вам хорошего, надеюсь, не увидимся, - мерзко ухмыльнувшись, Артем покинул нас, а я вздохнула свободнее.
  - Саш, я...
  - А, не переживай, мне то все это знакомо, только одного понять не могу, чем я ему не приглянулась. Он что, так ко всем твоим дамам относится?
  - Да не в этом дело, - Вик нахмурился, отвернувшись к окну.
  - Я поняла, это не мое дело, прости, - я подошла к нему и обняла сзади за талию, прижавшись щекой к спине, - давай завтракать.
  Завтрак прошел в гнетущей тишине, отчего кусок в горло не лез. Спросить в чем дело я так и не решилась, слишком задумчиво выглядело лицо Вика, слишком рассеянные движения. Тормошить его я не стала, сделав здравый вывод, захочет, расскажет.
  - Саша...я хочу тебе кое-что показать, - он встал из-за стола, жестом показав мне следовать за ним. Я молча последовала за ним, теряясь в догадках, что мне может такого необычного и важного поведать, в общем-то, незнакомый, но, не смотря на это, очень близкий человек.
  Мы прошли в гостиную, расположившись в креслах у незажженного камина. Вик не говоря ни слова сел напротив меня, его взгляд рассеянно перемешался по обстановке комнаты не задерживаясь надолго ни на одной вещи. Мне показалось, что он внутренне готовится к серьезному шагу в отношении меня, но вот что конкретно...я разводила руками. Скинув с ног туфли, я подтянула под себя ноги, и откинулась на мягкую спинку кресла.
  - Саша...помнишь, я тебе рассказывал про свою жену? - Вик все свое внимание сосредоточил на моих руках, которые лежали на подлокотнике.
  - Да, помню, - теперь я точно ничего не понимаю.
  Я пропустила тот момент, когда Вик поднялся и вышел, поскольку никак не могла совместить кусочки информации и привязать их к себе. Вернувшись, он тяжело опустился в кресло, принявшись нервно крутить в руках небольшую фотографию в деревянной рамке.
  - Что это? - не выдержав напряжения, спросила я.
  - Это фото моей жены, сделанное двадцать четыре года назад, - и с этими слова он протянул ее мне.
  Я взяла протянутую мне рамку, развернув к себе. На черно-белом снимке была запечатлена молодая девушка, обнимающая тонкую березку. Девушка смотрела куда-то вдаль, а на лице светилась счастливая улыбка. Темные, но скорее всего рыжие, как у Артема волосы аккуратно заплетены в косу, темные глаза, ямочки на щеках, она...она!
  Я положила фотографию себе на колени и закрыла глаза. Теперь мне стало ясно поведение Артема, его странные взгляды, и злые слова в мой адрес.
  - Мы с ней так похожи...как сестры, - тихо-тихо, так чтобы он едва расслышал, сказала я.
  - Да, - горечь в единственном слове.
  - А там, в кинотеатре, ты сразу заметил наше сходство. Так? - мне не нужно смотреть на него, прекрасно понимая, так оно и есть.
  - Я даже сначала испугался, решил посмотреть на тебя еще раз, а поговорить с тобой мне стало просто жизненно необходимо, - он, что? Передо мной оправдывается? Нет, так дело не пойдет.
  Я распахнула глаза и уставилась на Вика.
  - Вик! Я ни в чем тебя не обвиняю. У каждого человека есть своя тайна, к которой мы стремимся, не смотря ни на что. И как бы нам больно не было, мы идем, падаем, поднимаемся и снова идем. А Артем, я его не виню, он ревнует тебя, потому что ему видится стремление найти замену его матери. Не старайся убедить его в обратном, он поймет, но позже.
  - Верно. Спасибо тебе Саша, ты просто камень мне с души сняла, - я удивленно приподняла бровь. К чему это он? - я боялся, что ты поймешь сложившуюся ситуацию превратно.
  - Ну-ууу, может, окажись на моем месте другая, так бы оно и случилось. Я то девушка гибкая, к тому же умею быть благодарной за поддержку и гостеприимство, - ох, как тяжело дались мне эти слова, как страшно стало от понимания того, что возможно испытывает этот человек в отношении меня. Сложно...сложно встретиться с живым призраком прошлого, пусть это всего лишь бледная тень.
  А тем временем Вик пытливо вглядывался в мое лицо, ища там то, что я так упорно прятала глубоко-глубоко, за беззаботной улыбкой и ясным взглядом. Везде человек ищет свою выгоду, даже неосознанно, а потом осторожно пробирается к намеченной цели. Меня это задело, но пришлось признать, Вик совсем не хотел втягивать ни в ссору с сыном, ни посвящать в историю с женой...стечение обстоятельств, если хотите. Даже знаю, кому за это сказать спасибо. Сказать, а потом положить на колени задом к верху и всыпать, как следует. Но это уже не в моей компетенции, пусть старший брат разбирается. Кстати...
  - Там о Вике ничего не слышно? - вот тема, которая меня волнует.
  - Нет, - его глаза загорелись злостью, - судя по всему, она уже в курсе того, кто забрал тебя из сторожки.
  - Н-да, - новость та еще. Интересно другое, как Вика распорядится полученной информацией? Судя по степени агрессивности ее поступков, она вполне может выложить Никольскому мое место пребывания, естественно в извращенной форме. Но с другой стороны Никольский умеет задавать правильные вопросы, что непременно приведет к причинам моего нахождения в доме у ее брата.
  Хм...правда остается еще один вариант, самый скверный. Ну да не будем о грустном, пока ничего не случилось, будем надеяться на лучшее. Как там интересно Никольский? Скучает, может бесится, он ведь совсем не изменился со дня нашей первой встречи. Или все же изменился?
   Нет. Я стала другой, ничто не осталось от той мечтательной девочки, которая страдала из-за того, что ее бросил очередной мальчик. Выросла, обтесалась, сломалась...сломали.
  Только недавно я почувствовала, во мне есть новый стержень, который не даст больше никому ломать. Жизнь для меня обрела смысл, появился стимул жить. Да, мой малыш.
  Не осознавая, что делаю, я принялась гладить живот рукой, а когда опомнилась, получила недоуменный взгляд серых глаз. Мне ничего не оставалось, как смущенно улыбнуться и промолчать.
  - Вик, отвезешь меня домой?
  - Ты серьезно?
  - Более чем.
  - Тебе плохо здесь?
  - Вик! - вспылила я и подскочила с кресла, споткнулась об собственные туфли и упала прямо в объятия Вика. Тяжко вздохнув, я подняла на него глаза полные вины, - Вик, я не могу остаться с тобой, не могу остаться здесь.
  - Хорошо, - устало согласился Вик, легко поднялся вместе со мной и поставил на ноги, - пойдем. Я быстро обула туфли, и чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, пошла следом за Виком.
  Но нашим планам не суждено было сбыться.
  Выйдя из дома на залитую солнцем подъездную дорожку, как к дому подъехала машина. Из которой яркой птичкой выпорхнула Вика. Увидев ее, я улыбнулась так, что Вик смотревший на меня споткнулся.
  Не сказать, чтобы я пребывала в состоянии яростной решимости повыдирать ей шикарные локоны, но вот сказать пару ласковых матерных, это запросто.
  Она в отличие от меня подготовилась к встрече, отчего ее кукольное личико озаряла самоуверенная улыбка. Так мы и стояли бы втроем, сверля друг друга 'дружелюбными' взглядами, но тут из машины вышел...
  - Никольский! - кажется, мои нервы сдали. - Неужели?! Ты ли это? Какими судьбами?
  Сжатая пружина во мне резко распрямилась, выпуская дремавших демонов, фурий, бесов, весь негатив.
  - Побеспокоиться решил? Нет? Молчишь. Правильно делаешь, лучше молчи, иначе я за себя не отвечаю. Кстати, вы не вовремя, МЫ, - я выразительно посмотрела на Вика, - уезжаем!
  И направилась к машине Вика. Шаги давались с огромным трудом, ноги стали непослушными от выплеснутой в кровь дозы адреналина. Было такое ощущение, словно меня окунули в воду, где звуки и краски потеряли четкость, хотя сильнее всего прочего стал ужас.
  Я знала совершенно точно, через несколько метров мой мир снова сделает залихватское сальто вперед и лишь одним небесам известно, как я этого не хочу. Вот только меня никто не спросил о моих желаниях.
  - Али, - от этого голоса меня дернуло, будто телу прошел электрический заряд. Я остановилась, чтобы медленно обернуться назад.
  Вик смотрел на меня, он выглядел уставшим, а в серых глазах стоял страх - рвущийся наружу, удерживаемый одним нечеловеческим упрямством. Никольский выглядел, как никогда холодно, лицо застыло непроницаемой маской, злые голубые глаза тянули и рвали мою душу, но голос... он выдал бурю эмоций странных для этого жесткого человека.
  - Что Али? Что? Где ты был, когда хлопцы этой безмозглой суки паковали меня лицом вниз? Где ты был, когда меня чуть..., - я зарычала в бессильной злобе, понимая, что все сказанное лишь попытка ударить его побольнее.
  Но...
  Не стоит, не стоит.
  Упрямо мотнув головой, я пошла к машине, но вместо того чтобы сесть на место пассажира, быстро обогнула шикарное авто, искренне надеясь на удачу.
  
  Все произошло неожиданно, для всех.
   Виктор не стал останавливать Сашу, потому что не желал отдавать ее Никольскому. Андрей же просто шокировано смотрел на истерично рванувшую с места машину, которая с каждой минутой удалялась в неизвестном, даже для самой девушки, направлении.
  
  Прыгнув в темное нутро машины, я чуть не завопила от накатившего облегчения - ключи торчали в замке зажигания. Нервно дернув брелоком, я завела машину. Врубив драйв, я резко рванула с места, не оглядываясь на застывших мужчин и глупую озлобленную девчонку.
  Не знаю, вышло ли что-нибудь, попытайся Никольский меня остановить, я старалась об этом не думать и гнала, гнала, гнала...
  Трасса казалась опустевшей, будто все водители нарочно попрятались от полуденного зноя. Мне сейчас сей факт, играл на руку, поскольку нервное напряжение в компании с подкрадывающейся истерикой не способствовали безопасной езде. Когда пришло осознание, что я не имею понятия куда направляюсь, решила съехать в сторону одной из многочисленных деревень.
  Остановилась я вблизи березовой рощицы, но вдалеке от неряшливых деревенских домишек. Заглушила мотор. И только замолкли последние звуки работавшего двигателя, во мне закончились силы. Голова безвольно упала на руль, руки опустились на колени. Не осталось сил даже на слезы.
  - Как все глупо вышло, - я улыбнулась, но улыбка вышла странной, сумасшедшей.
  Там на дороге перед домом Вика, я решилась бежать. Я чувствовала, часы, которые во мне тикают, поддерживая нормальную жизнь, вот-вот встанут, просто застынут. Если Андрей заберет меня с собой, оградит от чужих грязных взглядов: я отдам ему все, но не получу в ответ ничего. А может, я не стану делиться, выстроив вокруг себя стену.
  Слишком много сомнений боролось во мне, подогревая решение позорно сбежать. Возможно, настало то время, нужное для копания в себе, в причинах и следствиях поступков. Возможно...
  Подняв пылающий лоб от руля, я посмотрела на серо-золотую стену домиков, кивнула своим мыслям и завела машину. Дорога петляла и пузырилась ухабами, осыпала черный капот тонкой сухой пылью, словно принимала и ласково привечала: 'Теперь ты путник!'.
  
  ***
  - Какого черта Аля делает в твоем доме? - выпалил очнувшийся Никольский.
  - Андрей, - Виктор устало потер лоб, - тебе не кажется, что твои претензии слишком неоправданны. К тому же не забывай, с кем ты приехал ко мне!
  - Это не имеет никакого значения! Твоя сестра не имеет представления о таком простом слове 'нет'. Для этого я привез ее к тебе, мне надоело, что она вешается на меня, - раздраженно, но уже неагрессивно сказал Никольский.
  - Андрей, давай пройдем в дом и все обсудим, - Виктор иногда мог быть очень убедительным. Никольский бросил последний взгляд на дорогу, по которой минуту назад умчалась Саша, и последовал приглашению Лужина.
  Одна Вика никак не могла понять, что сейчас произошло, а брат не спешил с объяснениями, он вообще казалось, не замечал злой растерянности собственной сестры. Виктор решил разобраться с младшей сестрой после того, как обсудит с Никольским причины нахождения Саши у него дома.
  Войдя в дом, мужчины расположились в тех самых креслах, в которых до этого сидел Виктор с Сашей. К ним подошла Вика, перед этим напустив на себя самый разнесчастный и обиженный вид.
  Руки сложены на груди, нижняя гуда по-детски оттопырена, а в глазах уже плавают готовые пролиться слезы. Виктор посмотрел на непутевую сестру из-под нахмуренных бровей.
  - Вика, иди в свою комнату, с тобой я поговорю потом, - с нажимом сказал он тоном, не терпящим пререканий.
  - Ну, Вик! - завизжала девушка, хорошенькое личико исказилось злобой.
  - Вика, по-моему, я ясно дал понять. Иди в свою комнату, - девушка насупилась, но с места не сдвинулась, - или тебе напомнить, кто виноват во всей этой ситуации? - вкрадчиво поинтересовался Вик. Никольский непонимающе переводил взгляд с девушки на Виктора.
  - Что все это значит? - Никольский задал вполне закономерный вопрос, а еще ему дико хотелось встряхнуть Виктора.
  - Вика! - рявкнул Вик, а девушка бросилась прочь, застучали по лестнице каблуки, где-то наверху хлопнула дверь и все стихло.
  - Андрей, - Виктор посмотрел на него в упор, - скажи, кто тебе Саша?
  - Жена, - коротко ответил Андрей, внимательно следя за реакцией компаньона, - она тебе не сказала, так?
  - Не сказала, видимо у нее на то была масса причин, - парировал выпад Никольского Виктор.
  - Несомненно. Так как Аля оказалась у тебя? - Андрей на провокацию не поддался, решив перейти от обмена колкостями, к причинам.
  - Вика...она устроила похищение Саши, после чего ее привезли в мой охотничий домик, где заперли в комнате, в которой я хранил оружие. Там я ее и нашел, остальное, - он тяжело вздохнул, - Саша, если захочет, расскажет сама.
  - Вот значит, как, - раздраженно произнес Никольский, его руки до этого покоившиеся на подлокотниках нервно дернулись, пальцы сжались в кулаки, - что у тебя с ней?
  - Что ты имеешь в виду? - язвительно ответил Виктор, растягивая губы в насмешливой улыбке.
  - Ты знаешь, о чем я! - Никольский начал заводится.
  - Я не спал с ней, если ты об этом. Плохо ты думаешь о своей жене, она очень переживает твои выкрутасы. Иногда мне казалось, что еще немного и из ее глаз уйдет рассудок. Ты представляешь, в каком состоянии она укатила?
  - Это я во всем виноват! Твоя сестра свалилась мне как снег на голову, я не знал, как от нее отделаться! Черт! Дура, какая же она дура! - Никольский вскочил с кресла, принявшись мерить комнату шагами, - и какой же я идиот! Ее надо найти и вернуть, я поеду прямо сейчас!
  Виктор покачал головой, и отвернулся от разнервничавшегося Никольского.
  - Сейчас это бесполезно, даже если ты ее найдешь, боюсь, она не станет с тобой разговаривать. Дай ей время, пусть девочка успокоится, - Никольский замер, непонимающе глядя на Виктора.
  - Ты не понимаешь!
  - Чего?! - вспылил Виктор.
  - Она ждет ребенка, моего ребенка! Ей нужен уход, забота!
  - Андрей, ты полный кретин!
  - Я знаю.
  После этих слов в комнате повисла тишина, они больше не спорили, каждый думал о своем. А наверху в своей спальне Вика билась в бессильной истерике, кляня старшего брата за непонимание, Андрея за бесчувственность и холодность, Сашу за то, что она просто дышит тем же воздухом и ходит по той же земле.
  
  
  Ветер перемен. Неудачница.
  
  Там, на голой дороге земли,
  Крылья тонкую пыль собирают.
  Я иду и спешу, забывая пути,
  Тропы новые в миг создавая.
  Но тернисты они, беспощадны, жестоки,
  Кровь здесь платит покой и покоем,
  Растворяя в нем боль,
  Точно в иллюзию пеленает.
  Г.А.
  Когда пути неодинаковы, не составляют вместе планов.
  Конфуций.
  
  Ветер из открытого окна машины бил в лицо, отчего из глаз срывались слезы, но это мне совершенно не мешало, ведь я чувствовала себя счастливой. Все же это правильное решение сбежать от двух больших и мужественных проблем. А о чем уж они договорятся, меня не касается, пусть хоть поубивают друг друга, главное я свободна. Пускай это только иллюзия...пока иллюзия, и в скором времени она легким взмахом ресниц упорхнет, но я постараюсь отодвинуть этот момент как можно дальше.
  Долгая дорога меня совсем не утомила, даже наоборот придала сил для борьбы. Город, мой родной и любимый он проплывал мимо меня, вздыхал и приветствовал свое дитя, которое вернулось в его объятия. Наши чувства как никогда стали близки, хрустальная пленка, сковавшая сердце дала трещину, и через нее бурным потоком полилась радость от встречи с городом.
  Я улыбалась. Но хотелось большего: хотелось бродить по залитым послеполуденным солнцем улочкам, заглядывать в блестящие окна и витрины, смело шагать по пыльным, изъеденным временем тротуарам, смотреть в лица таких разных прохожих, хотелось жить. Только это все потом, сначала домой в старенькую панельную девятиэтажку с обшарпанным подъездом, где меня ждет моя семья.
  - Мама я уже еду...- сказала я, а ветер подхватил мои слова, унося в свою копилку.
  Машина нехотя продвигалась по запруженным улицам, хотелось уже скорее очутиться среди дорогих мне людей, рассказать, объяснить... Мама она поймет, поможет, ей будет плохо от моего решения, мне же не оставили выбора. Значит надо сделать так, чтобы он появился и возможно тогда я поверю в утверждение: 'человек сам кузнец своего счастья и судьбы'.
  Но прежде, чем повернуть к своему дому, я припарковала машину около здания офиса Никольского.
  Никогда здесь не была, посмотрим.
  Заглушив машину, я обернулась назад, на заднем сидении, как ни в чем не бывало, отдыхала моя сумка.
  - Хм...наверное Вик нашел ее в сторожке, - подхватив внезапно обнаруженный аксессуар, я вышла, не забыв поставить автомобиль на сигнализацию.
  Легко взбежав по лестнице на крыльцо, толкнула тяжелую входную дверь, оказавшись в объятиях прохладного помещения.
  Вопреки моим ожиданиям, просторный холл не стал жертвой сурового офисного ремонта, радуя глаз теплыми тонами мореного дуба, патоки и терракоты. Окинув помещение внимательным взглядом, зацепилась за не менее любопытный взгляд девушки, скорее всего администратора. Подходя к стойке, я приветливо улыбнулась.
  - Здравствуйте, чем могу помочь? - вежливо спросила девушка.
  - Здравствуйте, я хотела бы кое-что передать Андрею Станиславовичу. Вот, - я положила на стойку ключи от машины. Девушка, несомненно, удивилась, но сохранила невозмутимый вид.
  - Как мне сообщить о вас? - я на секунду задумалась, стоит это делать или нет.
  - Вы можете передать ему записку? - девушка раздумывала.
  - Если нет, то нестрашно. Спасибо вам, - и я развернулась, чтобы уйти, как она меня окликнула.
  - Хорошо, я передам.
  - Можно ручку и лист бумаги? - когда все требуемое появилось на стойке, я написала только три слова, свернула листок и отдала его девушке, - благодарю, вы меня очень выручили.
  - Ну что вы, - смутилась она, - так как вас представить?
  - Скажите, - я улыбнулась своим мыслям, - что приходила Никольская Александра Анатольевна.
  Девушка застыла, удивленно округлив глаза, я же позволила ей осмысливать сказанное уже без моей компании. Покинув уютный полумрак офиса, я направилась к своему дому.
  Вот он второй подъезд, четыре ступеньки, железная скрипучая дверь с непослушными кнопками кодового замка, душное нутро подъезда и вечно брюзжащий лифт. Девять немыслимо долгих вздохом стального механизма, и я стою около двери в родительскую квартиру.
  Надо нажать на звонок, только почему так дрожат руки, а в глазах плавают предательские слезы. Так не пойдет, иначе ничего у меня не получится.
  Палец легко надавил на клавишу звонка, пронзая помещение квартиры немелодичной трелью, потом послышались торопливые шаги.
  Дверь распахнулась, окатывая меня домашним теплом, уютом. Как же я могла жить без всего этого? Для меня это стало своеобразным толчком, выстроенная плотина разлетелась, расплескивая эмоции и слезы.
  Мама, открывшая дверь, не говоря ни слова, нежно обняла за плечи, а я снова почувствовала себя пятилетней девочкой, которую дворовые мальчишки оттаскали за косички. Жалко себя стало неимоверно, словно в один момент распались все кусочки разорванного листа моей жизни, распались и пожелтели, выцвели чернила, стерлись слова, пропали многоточия и запятые. Так всегда бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься домой.
  Когда же мама, приложив некоторое количество усилий, увела от негласного внимания соседей, закрыла дверь, принявшись отпаивать меня, чаем с ромашкой.
  - Мам, разве так можно со мной? Ну, что я им сделала, чтоб они со мной как с вещью? - всхлипнула я, завершив свой рассказ.
  - Дочь, мужчины собственники...
  - А мы что не собственницы? Только никто не удосужился спросить, чего хочу я, а что не одобряю, - если бы не мама, я не стеснялась бы в выражениях.
  - Аля, ты лучше успокойся, - ее карие глаза тепло посмотрели на меня, но ей не обмануть, она переживает больше меня самой, - скажи, что ты надумала?
  - Я уеду из города.
  - Как?
  - Молча. Здесь мне спокойно жить не дадут, тем более, покой просто необходим для малыша, а Никольский и так подкинул мне неприятностей. С меня хватит, не хочу быть покорной овцой, - поняв, что вспылила, сразу замолчала, прикрыв глаза, - я устала от него, от себя, ото всей круговерти.
  - Хорошо, ты уже решила куда? - по виду мамы стало ясно, насколько тяжело дались ей эти слова.
  - Да. К Оксаниной бабушке, думаю, там они меня не найдут, - сказала последние слова и грустно вздохнула, будто не того желая.
  - Не передумаешь? - мама взяла мою руку, легко сжав ладонь.
  - Нет... а что мне еще остается? Здесь меня ничто не держит, Никольского я не люблю...
  - Быть может, просто не успела полюбить? - вопрос глаза в глаза, от прошлого к будущему.
  - Может быть...он хороший иногда, но чаще странный, его сложно понять, я боюсь даже подумать, что творится в голове у такого человека.
  - А ты пробовала его понять?
  - И не раз. А что толку? - я всплеснула руками, - он все решает сам, и вроде бы он со мной, но в тоже время не подпускает к себе, держит дистанцию, хотя мне кажется поводок.
  - Вы разные, - сделала вывод мама.
  - Это еще мягко сказано, мы из разных миров, наши пути вообще не должны пересекаться, но...Никольский решил по-другому, - мама смотрела на меня и молчала, я видела в ее взгляде многое: осознание, что ее дочь выросла, растерянность, отсутствие возможности хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию и отчаянье.
  - Мам, все будет хорошо. Я сильная. Я справлюсь.
  
  ***
  Быстрые сборы, теплые объятия, и обещание почаще звонить, все растворилось в дымке неясного грядущего. Со мной так случалось, когда я принимала решения, которые не поддавались логике.
  Созвонившись с Ксюхой, мы договорились встретиться через час около торгового центра. Время оставшееся до встречи я решила провести в кафе на верхнем этаже, где через стеклянные окна от пола до потолка, открывался потрясающий вид на площадь с фонтаном.
  Кофе оказался крепким и пряным. Одна маленькая чашечка, без сахара и молока, густой сваренный на песке. Растягивая удовольствие, от дивного напитка, погрузилась в невеселые мысли.
  Ну, вот что мне стоило остаться...а с кем? Вик, он большой, надежный, с ним легко, весело и черт с ним Никольским. Все равно не понимаю, как к нему отношусь, будто все мои чувства к нему опустили на глубину, утопили, перевязали и затянули, так что и дышать не хочется. Вроде и есть что-то, но глубоко. Мама права будь он немного откровеннее со мной, не прятался за ширмой своих амбиций, все сложилось иначе. Но кому-то не хватило терпения, мне не хватило точно, оно кончилось вместе с силами бороться за него. Не хочу...
  -- Что-нибудь еще? - вежливо поинтересовался официант.
  -- Да, еще кофе и счет, - когда он отошел, мне срочно захотелось освежиться, и я чуть ли не бегом влетела в туалет.
  Стоя перед зеркалом в туалете я часто и глубоко дышала, глядя в зеркало широко распахнутыми глазами. Просто в какой-то момент беспокойство завладело моим сознанием, как я не старалась, мысленно высмеивая странное предчувствие, но организм никак не хотел успокаиваться. В итоге в зал кафетерия я вошла с подгибающимися от волнения ногами. Как во сне дошла до своего столика и только тогда заметила сидящего за ним Никольского.
  -- Андрей? - я растерянно открывала и закрывала рот, но никак не могла найти ни одного слова, поэтому просто села напротив него.
  "Будь, что будет!" - подумала я.
  -- Али, тебе не кажется, что нам нужно спокойно поговорить? - я кивнула, а потом отрицательно замотала головой.
  -- О чем?
  -- О нас, - Никольский выглядел спокойно, но его выдавал нервно подрагивающий уголок губ.
  -- Я думала тебе глубоко наплевать, на это мифическое "нас", и тем более не подозревала, что оно все-таки существует, - на одном дыхании выпалила я, впрочем, все мое красноречие ушло в пустоту.
  -- Али, поехали домой, - сложив руки на груди, я скептически посмотрела на мужа.
  -- Андрей, давай начнем с того, что я никуда с тобой не поеду, - еще один выразительный взгляд на мужа, - это выяснили. Теперь, думаю самый актуальный вопрос, это наш общий ребенок, тут я не имею права ограничить ваше общение. Но это будет еще не скоро, а о родах ты узнаешь первый, я тебе обещаю, - ох, как не просто казаться такой уверенной, когда предательские слезы хрустальной линзой плавают по глазу, а горло душит комок рыданий.
  Он слушал меня внимательно, следя за каждым движением. Как хорошо, что я так и не решилась отстричь сильно отросшую челку, за которой теперь прятала блестящие от слез глаза.
  -- Али...
  -- Подожди, я еще не все сказала. Я уезжаю, - он захотел сказать что-то еще, но я решительно остановила его, - мне нужен покой, поверь это не только из-за малыша, моя недавняя болезнь иногда дает о себе знать. Мне вовсе не хочется возвращаться в психушку! Здесь, к сожалению, я не могу спокойно жить, по известным нам обоим причинам, поэтому место, где я проведу время до родов, ты не узнаешь. Теперь все.
  На Никольского смотреть стало страшно, глаза, которые я раньше так часто называла злыми, теперь резали не хуже битого стекла. Меня передернуло, а внутри заворочался ледяной ком.
  "Сейчас что-то будет" - мелькнула мысль.
  -- Хорошо, - тон Никольского вызвал сотню ледяных иголочек по позвоночнику.
  Потом просто встал и вышел, оставив меня, тупо пялиться на кресло, в котором он только что сидел.
  -- Отлично, - выговорила я, пытаясь унять дрожь во всем теле.
  Я откинулась в кресле, но вместо облегчения от ухода Никольского, испытала гнев.
  Да как он посмел? Как он вообще решился требовать вернуться? Кто вообще в здравом уме рискнул вернуться после того, как он со мною обращался? Но... ко мне определение "здравый ум" вряд ли можно применить в полной мере. Я снова нервно рассмеялась.
  Зазвонил телефон, на миг, отогнав мысли о Никольском.
  -- Ты где? - я чуть было не сорвалась на крик.
  -- Али, - устало ответила Ксюха, - у меня маму в больницу положили, я не смогу отвезти тебя.
  -- О! Конечно, оставайся в больнице, не переживай я сама доберусь, - тут же сказала я, - все так серьезно?
  -- Врачи пока ничего не говорят, и... - она всхлипнула в трубку, - я не знаю, они молчат, разводят руками, говорят, ждите результаты анализов.
  -- Хочешь, я приеду? - мне не хотелось бросать подруга в таком состоянии.
  -- Нет-нет, поезжай, я все устроила, бабуля тебя уже ждет, к тому же больница не самое лучшее место для беременной женщины, - тут уж возразить совершенно нечего.
  -- Хорошо, - не хотя согласилась я, - но держи меня в курсе, ладно? И если нужна будет хоть какая-нибудь помощь, обращайся.
  -- Али, ты только оставайся такой же, а остальное мы преодолеем, - слова Оксаны так подействовали на меня, что я вновь захлюпала носом.
  -- До встречи.
  -- До встречи, - эхом отозвалась подруга и отключилась.
  Официант принес счет, пришлось лезть в сумку, но... сверху лежал большой коричневый конверт. Помедлив пару секунд, я взяла его. Внутри звякнуло, я перевернула конверт. Мне на колени упал ключ с уже знакомым брелком в форме "стальной королевы" из шахмат, и листок сложенный пополам. Уже догадавшись от кого, я развернула записку.
  "Саша, мы с вами так и не попрощались..." - это обращение на "вы" откровенно насторожило.
  "... поэтому я не стану прощаться. Понимая ваше состояние, я не рискнул вмешиваться, позволив вам уехать, хотя желание вернуть и выпороть, было.
  Да, я очень виноват перед вами, а моя сестра, к сожалению, не умеет просить прощения, поэтому я прошу прощения за нее и хочу сделать подарок..." - я подняла глаза от записки и повертела ключи в руке.
  "... ту самую машину, на которой ты сбежала. И звони если что...
  Вик. "
  Внизу еще написан номер телефона, который я тот час же набрала. Несколько томительных гудков и Вик снял трубку.
  -- Слушаю, - его голос напряженный и настороженный пролился как бальзам на душу.
  -- Привет, - тихонечко произнесла я.
  -- Саша? - я облегченно вздохнула.
  -- Каюсь, не удержалась! - фыркнула я, и шутливо добавила, - ты определенно ставишь меня в неловкое положение, не могу я принять такого подарок!
  -- Это еще почему? - возмутился Вик.
  -- Н-ну-у, потому что это неприлично, и вообще мне совесть не позволит!
  -- Так, - задумчиво сказал Вик, - тогда я предлагаю позаботиться о машине на то время, пока меня не будет в городе.
  -- А...
  -- Неужели ты бросишь ее на улице? - вкрадчиво поинтересовался этот шантажист.
  -- Договорились, но как только...
  -- Да-да сразу заберу. Тебе можно звонить иногда? - я задумчиво пожевала губы.
  -- Было бы не плохо, будешь развлекать меня долгим задушевным разговором, согласен? - шутливо спросила я, а сильная перемена настроения несколько удивила.
  -- Саша, - вдруг совершенно серьезно сказала Вик, - только не наделай глупостей. Молодость, горячность, все это может также легко разрушить жизнь.
  -- Вик, только не ты, - шумно выдохнула я, - я не маленькая девочка, и не собираюсь рубить с плеча, хотя иногда оно само напрашивается, - что оно я не стала уточнять, не стоит.
  -- Ладно, все-все, больше не буду ворчать и вообще мне пора, еще созвонимся! - я только и успела шепнуть "до связи", как он отключился.
  Ну вот, наконец, все проблемы оставлены позади, осталось убраться из города. Выудив из сумки кошелек, я с сожалением оставила последние наличные деньги в оплату кофе и вышла из кафе.
  Машину я обнаружила на подземной парковке. Обойдя машину, я решила закинуть сумку в багажник. Рядом с машиной стояли двое молодых людей, они с любопытством следили за моими действиями. Пожав плечами, я поставила сумку на землю, потянула на себя крышку багажника, но стоило мне приподнять его на какие-то двадцать сантиметров, как тут же в ужасе захлопнула обратно.
  -- Только не это, - простонала я, навалившись на машину.
  Руки дрожали, внутри клокотала такая злость, что самой стало страшно. Не натворить бы чего?
  -- Девушка, вам плохо? - я с трудом подавила испуганный крик. Это спрашивал один из мужчин, которые стояли возле соседней машины.
  - Н-нет, спасибо, - нервно хихикнула я, и неожиданно для себя добавила, - если конечно у вас, случайно не завалялась лопата.
  Парни как-то странно переглянулись и рассмеялись.
  Сумку пришлось закинуть на заднее сидение, туда же полетел отключенный сотовый. Повернув ключ в замке зажигания, судорожно сжала руль. Надо что-то предпринять, но я абсолютно не представляла, как можно повернуть сложившуюся ситуацию в свою сторону.
  -- Ладно, - я решительно махнула на все рукой, оставив все на волю случая.
  Город уже давно промелькнул мимо затемненных стекол, сменившись на сонный деревенский пейзаж. Когда впереди замелькали яркая стойка с рекламой заправки, я решительно съехала на обочину. Заглушив мотор, я задумалась, а стоит ли еще более накалять обстановку?
  Смех заклокотал в горле, на глазах выступили слезы. Все достали! Вылетев из машины, я подошла к багажнику, резко распахнула крышку. Там, как ни в чем не бывало, спала Вика. Мне, как человеку, озлобленному на данный момент, хотелось вытащить ее за шкирку и как следует отпинать. Но я так не могла.
  -- Подъем, - довольно громко сказала я.
  Девушка завозилась, сонно потерла рукой лицо, и только после этого соизволила открыть глаза. Сказать что Вика удивилась, все же не совсем правильно. Она была потрясена, обнаружив себя в моей компании. Я сложила руки на груди, вопросительно посмотрела нее:
  -- Ну?
  -- Что? - не поняла она.
  -- Я жду объяснений, - терпеливо пояснила я.
  -- В смысле? - я нервно закатила глаза.
  -- Ты что тупая? - ласково проворковала я, - какого черта ты тут забыла?
  -- Я... - все, я так больше не могу.
  Оставив ошарашенную Вику лежать в багажнике, я полезла в машину за телефоном, после чего вернулась обратно. Повертев в руке телефон, я глубоко вдохнула, будто этот вдох мог решить мою проблему и сохранить терпение.
  -- Сейчас, я позвоню Вику, - медленно сказала я, надеясь, что мои слова дойдут до мягких извилин ее мозга, - и сообщу о твоей выходке, - девушка аж подскочила от такой новости, но, встретившись макушкой с крышкой багажника, рухнула обратно.
  -- Не надо звонить Вику, - нервно затараторила она, - он меня убьет, если узнает, что я сбежала.
  Девушка уронила лицо в ладони и зарыдала. Честно, я растерялась от такой неожиданной реакции, с одной стороны злость на эту бестолковую блондинку скребла, как взбесившаяся кошка, с другой мне сложно было остаться хладнокровной стервой. Поэтому я подавила тяжелый вздох и посмотрела на Вику.
  -- Успокойся, - ноль эмоций, - перестань реветь! Я не стану никому звонить, если ты прямо сейчас, сию же минуту исчезнешь из поля моего зрения.
  -- Но... - она с ужасом оглянулась вокруг, - я же не знаю, где нахожусь!
  -- Тогда скажи мне вот что, - серьезно сказала я, - чем ты думала, влезая сюда?
  -- Я надеялась увидеть Андрея, - залепетала Вика, размазывая по лицу слезы и тушь.
  -- Ах, Андрея! Так вы разминулись.
  Под моим недобрым взглядом Вика неловко выбралась из багажника, жалобно шмыгнув носом.
  -- Вон заправка. Там спросишь, где находишься и вызовешь такси, - я захлопнула крышку, направилась к водительскому месту. Но видимо лимит глупостей Вика на сегодня не исчерпала, потому, как одновременно со мной оказалось внутри.
  -- Что еще? - устало, спросила я.
  -- Мне страшно, - зашептала она, скрючившись на сиденье.
  -- Вика, ты взрослая девочка, ты чуть не убила меня, из-за тебя чуть не погиб Никольский, тебе на это достало смелости! - меня понесло. - А теперь ты распустила сопли...господи, дай мне сил!
  Она зарыдала еще сильней.
  -- Ну, хорошо! Я отвезу тебя в город, куда скажешь, только оставь меня в покое! - она неуверенно улыбнулась и затихла.
  Какой же она, в сущности, ребенок привыкший добиваться всего слезами, криками и угрозами. Я же, я просто слишком устала, чтобы бороться с непроходимой тупостью.
  Если бы подо мной сейчас была не железная машина, а лошадь, она бы пала, загнанная рассерженной хозяйкой. Но сложному механизму все нипочем, поэтому я уверенно гнала обратно в сторону покинутого города. И именно сейчас я подумала, нет, даже уверилась, город не хотел отпускать меня. Он настойчиво цеплялся цепкими лапками, заманивал, но таил в себе много зла.
  -- Отвези меня к Никольскому, - вдруг услышала я едва слышный шепот Вики.
  -- Хорошо, - ответила я, не отрывая взгляда от дороги.
  Оставшееся время пути мы ехали молча. Вика тихо всхлипывала и украдкой вытирала слезы рукавом. Для меня осталось загадкой то, что заставило ее так расстроиться, вроде бы ничего страшного не случилось, но факт, Вика никак не могла успокоиться.
  -- Вика, ну что еще? Перестань уже, - взмолилась я.
  -- Я...я...я жду ребенка от Андрея, а он видеть меня не хочет, - от такого заявления у меня потемнело в глазах, пришлось свернуть на обочину и остановится.
  -- Вика мне совершенно ни к чему знать такие подробности! Это только ваши проблемы, - после этого она и вовсе отвернулась к окну.
  Через томительных десять минут мы подъехали к дому.
  -- Я выполнила свое обещание, - повернувшись к Вике, сказала я.
  -- Спасибо, - шепнула она и мышкой юркнула наружу.
  Я не стала ждать, пока кто-нибудь из охраны откроет Вике ворота, развернула машину. Только когда город остался далеко позади, разрешила себе вспомнить Викины слова. Сердце неприятно кольнуло какой-то детской обидой. Может быть, теперь Никольский отстанет от меня, ведь Вика тоже беременна. Но как тогда объяснить его выходку в кафе?
  Ладно, глупости не о том я думаю. С сегодняшнего дня прописываю себе абсолютный покой. Да будет так!
  Оставшаяся дорога настолько вымотала меня морально, что если бы не необходимость, развернула машину обратно.
   Асфальт закончился прямо после кладбища, которое находилось прямо в начале деревни. Дальше шла обычная грунтовая тропинка, и здесь я имела реальный шанс лишиться колес или еще какой-нибудь нужной детали.
  Никогда я столько не материлась.
  Не зря деревня называется Холмы, и пока что я находилась в ее нижней части, другая же, где располагался дом бабушки Маши, уходила круто вверх.
  Еще меня жутко напрягло не дюжее внимание местного населения, особенно ее нетрезво-небритой части. Здесь в деревне в отличие от города женщины занимались хозяйством, а не с утра до вечера перемывали соседям кости. Но вот мужики в силу их врожденной 'мужественности' выражали свое веское негодование. А уж после того как мне пришлось открыть окошко, для проведения очередного маневра, и, увидев за рулем вместо солидного бизнесмена, худую бледную меня, уверились в моей нелестной репутации. Только на их ущемленное...достоинство мне глубоко плевать.
  
  Верхние Холмы встретили меня тишиной и покоем. Он буквально разливался в воздухе, в легкой пыли на дороге, в сонных домах. Меня уже здесь ждали, и это ожидание настоящее радостное, как могут встречать только желанных гостей. Хоть я и не являлась родственницей, бабушка Маша всегда называла внучкой.
  Она почти не изменилась, почти. Чуть белее стал аккуратный пучок, чуть больше появилось морщин на добром умном лице. Одни лишь глаза, остались прежними, и как прежде от них сложно что-либо утаить.
  -- Сашенька, внучка, как ты повзрослела, - она заключила меня в объятия, и такой знакомый аромат детства окутал меня, - ты стала женщиной. - Не вопрос, утверждение, но мне от этого стало грустно.
  -- Как я рада тебя видеть бабуля, - тепло отозвалась я.
  -- Пойдем в дом, я там пирожков напекла, - и тут она подозрительно покосилась на машину, - только вот, твою эту громадину деть некуда.
  -- Да ничего, завтра пойду, поспрашиваю, может, у кого гараж пустует, или сарай какой, - отмахнулась я.
  Оставшийся день мы провели на кухне. Я пила чай, ела пирожки, потом бабушка закидала меня вопросами о городе, о Ксюхе, и так обо всем на свете. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы удовлетворить бабулино любопытство и не наговорить ничего лишнего. Под конец разговора я настолько обессилела, что просто засыпала с открытыми глазами и только тогда я решила, посиделки закончены.
  Комната, в которую вошла, пахла детством и шалостями, ну и еще сушеными яблоками. Здесь мы с подругой играли, бесились, рассказывали страшилки, и только уморившись, засыпали мертвым сном. Тут все осталось на своих местах, как год назад, и десять лет спустя...
  Поставив на пол сумку, я попробовала найти пижаму, но тяжелый и нервный день дал о себе знать. Я бросила на приоткрытую сумку сонный взгляд, и без зазрения совести завалилась спать. Следующий день представлялся мне новой другой жизнью, и я не знала, нравится мне это или нет.
  Утро не подкралось неожиданно, оно даже не настигло резвым похрюкиванием будильника, и не проорало подлым голосом Стюши: - 'Алька, на работу проспишь!'. Оно просто настало. Тихо застелило занавески золотистым светом, отчего в воздухе засветились искорками былинки пыли.
  Я сладко потянулась под мягким одеялом и натянула его до самых глаз. Спать уже не хотелось, но в желании понежиться в постели, отказать себе не смогла. В доме стояла умиротворяющая тишина, видимо бабуля куда-нибудь ушла.
   Самое замечательное в этом утре оказалось мое состояние. Спокойствие, пустота в мыслях, и абсолютное безразличие ко вчерашним происшествиям. Не знаю, насколько долго продлится такая тишина в моей жизни, я не буду об этом думать, но постараюсь продлить ее как можно дольше.
  Поваляться хотелось очень, но природа требовала как можно скорее сбегать в кабинку с окошком 'сердечком'. Быстренько накинув на себя простынь, я выскочила во внутренний двор, пролетела мимо грядок, нырнула в заветную кабинку.
  Назад я возвращалась не спеша, жадно впитывая красоту летнего вишневого сада, буйное многоцветие флоксов, ярких бархатцев, острых головок хризантем и сочных кисточек люпинов. И только я предалась самозабвенному разглядыванию дивной клумбы, откуда-то с боку раздалось тихое покашливание.
  -- Кто здесь? - испуганно сказала я, озираясь по сторонам.
  -- Я здесь, - послышался голос из-за кустов смородины, а потом появился владелец голоса, - меня зовут Миша, я помогаю Марии Степановне по огороду.
  -- А-ааа, - протянула я, пытаясь разглядеть парня сквозь бьющее в глаза солнце, - молодец, - и пошла обратно в дом.
  Зайдя внутрь, мне пришлось некоторое время созерцать сочную зелень стен, мебели и даже моя спортивная сумка с красными вставками стала после яркого солнца зеленой. На кухне я заметила накрытый белоснежной салфеткой завтрак, но сначала стоило одеться и привести себя в порядок.
  Распаковывая сумку на наличие зубной щетки и расчески, я нашла чистый альбом и мои карандаши, новый роман известной писательницы и собственно на самом дне искомые предметы. Натянув на себя майку и старые шорты, я отправилась на кухню, где висел доисторический умывальник с ручным приводом и регулярным подливом воды при помощи себя любимой.
  Зубы были почищены, волосы расчесаны и убраны в хвост, когда я вспомнила про парня в огороде. Тоскливо покосившись на завтрак, я вышла во двор и громко крикнула:
  -- Завтракать будешь? Работник грабли и лопаты, - парень оторвался от грядки с картошкой, отерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб, и прищурившись, посмотрел в мою сторону.
  -- Спасибо, не откажусь, - он, как мне показалось, с радостью бросил надоевшую тяпку, зашагал в сторону бочки с водой. Нагнувшись над ней, он вымыл руки и поплескал воду на лицо. Я, понимающе хмыкнув, вернулась в прохладу дома.
  На столе под салфеткой стояла крынка с молоком, свежий домашний хлеб, желтая долька масла на блюдечке и вазочка с вишневым вареньем. Из шкафчика я достала две кружки, ложки и нож. Порезав хлеб, разлила по кружкам молоко и, не дожидаясь Мишу села завтракать.
  Миша появился через минуту. Он сел напротив меня, внимательно посмотрел в мою сторону.
  -- Что? - спросила я, намазывая варенье на ароматный хлеб, и опомнившись, представилась, - ах да извини, меня зовут Александра, можно просто Саша и на "ты". Я вчера приехала к бабушке Маше, погостить.
  -- А-аааа... - протянул он.
  -- Угощайся, - приглашающим жестом предложила я, откусывая кусок от булки.
  -- Спасибо, - смущенно пробормотал Миша, но, совершенно не смутившись, приступил к трапезе.
  В помещении, где нет назойливого сияния солнца, я наконец-то разглядела его. Ничего такой, симпатичный, белобрысый и сероглазый...улыбчивый.
  -- Сколько тебе лет? - спросила я, заглядывая в глубину умных глаз.
  -- Двадцать пять, - механически ответил он, в перерыве между уплетанием варенья и глотком молока, а потом вдруг замер, метнув на меня недоумевающий взгляд. На что я пожала плечами и отвернулась к окну.
  Машина стояла на месте, а я вспомнила, что не помешает ее куда-нибудь пристроить.
  -- А ты не знаешь, тут ни у кого пустого гаража нет?
  -- Твоя? - спросил он.
  -- Не-а. Одолжила, - отмахнулась я.
  -- У деда сарай пустой стоит, - ответил Миша, я повернулась в его сторону, - наполовину, - уточнил он.
  -- Я заплачу, - на всякий случай сказала я.
  -- Да что ты! Не надо, пусть так стоит, и водку деду тоже не приноси, - строго добавил он, а я кивнула.
  -- Хорошо, а ты не знаешь, куда бабуля ушла?
  -- Да ты не переживай, у них тут ежедневный обмен опытом, - усмехнулся Миша, - собираются в полдень, когда самая жара на краю деревни, в доме бабы Нюры.
  -- Ага, значит можно пойти прогуляться, - самой себе сказала я, поднялась из-за стола, собираясь выйти на улицу.
  Закрыв за собой калитку, я медленно побрела в сторону поля.
  Дома что стояли на другой стороне дороги покосились под напором природы, здесь холм уходил вниз, утаскивая по склону некогда крепкие строения. В низине холма располагались небольшие огороды, а вверх уходили крутые края, поросшие травой, полевыми цветами и луговой земляникой. Тут часто пасли коз, и эти рогатые проглоты наперегонки с нами обирали с кустиков сочные ароматные ягоды. Мы тогда были счастливы, а, после, придя поздно домой, получали заслуженный нагоняй от бабули, за порванную и испачканную одежду. Но все это ни шло, ни в какое сравнение с полученным удовольствием.
  Как все это осталось далеко... Беззаботное детство сменилось бездумной и агрессивной юность, а та в свою очередь переросла в молодость...глупую, безответную, но и она ушла. Состояние души стало другим, года все еще молодости, но нет уже глупости, мудрость еще не пришла. Воцарилось безвременье - корявое, безобразное оно рвало меня из крайности в крайность, но определиться не давало. А неопределенность рождала тоскливую безысходность, казалось, что уже ничто не переменится.
  Почему-то вспомнилась испуганная зареванная Вика, ее слова о Никольском и их ребенке. А еще я ей не верила, вот ни единому слову. Она прекрасная актриса, но все это никак не вязалось с решимостью Андрея. Он из типа тех мужчин, которым сложно проецировать свои чувства как-то: привязанность, нежность, любовь. Они обладают, ибо по природе собственники, но показать толику эмоций не могут, это сложно.
  Андрей...он, безусловно, интересный, сложный, но я не вор, к сожалению и отмычку к сердцу не смогла подобрать, а может, просто не успела? Меня тянуло к нему. И эта тяга сродни болезни, у которой симптомы не проявляют. Он мог не заметить моих робких попыток наладить хоть подобие отношений, или проигнорировал их.
   Тот месяц, что мы провели под одной крышей, не принес ничего кроме разочарования. Андрей боялся на меня дышать, боялся, что я снова сломаюсь. Берег. Мне же хотелось общения, тепла, ощущения крепких мужских объятий. Только он страшился. Наше общение напоминало отношения брата и сестры, нежели чем мужа и жены. Иногда я видела, как ему хочется вместо пожелания спокойной ночи, пойти со мной, но лихорадочный блеск в глазах гас, руки сжимались в кулаки. Бешеное упрямство терзало его. Или устраивало?
  Андрей Никольский, ты так и остался для меня тайной за семью печатями.
  Деревня давно осталась позади, а под ногами стелилась тонкая тропинка, уводящая меня в поле. Травяное море мерно колыхалось под редкими порывами знойного ветра, принося с собой разнообразные запахи.
  Ноги непривычно гудели, я решила отдохнуть присев прямо на траву, а потом легла, раскинув руки в стороны.
   Надо мной текло небо. Нежное, лазурное, бесконечно далекое и такое близкое, что протяни руку, и кончики пальцев утонут в золотой дымке.
  Я закрыла глаза. Было ощущение, что я стала частью этого равнодушного мира. Почему? А разве земле есть до нас дело? Или ветер ищет общения с нами? А деревьям все равно где им расти, и кто их будет поливать дождь или человек.
  Мои руки гладили колкую траву, солнце припекало обнаженную кожу. Так хорошо, что захотелось поделиться своим настроением с кем-то еще. Зря я считала себя одиночкой, это не так. Сейчас мне особенно остро хотелось находиться рядом с близким человеком. Но его не было, а значит я одиночка.
  Я еще долго лежала, то, закрыв глаза, слушала песню природы, то открывала, до слез вглядываясь в бескрайнее небо. Тоска накатывала, и мне хотелось вскочить, броситься со всех ног вперед, бегом, не разбирая дороги и бежать до тех пор, пока легкие не станут разрываться от жара, пока в боку не заколет, а в груди застучат два сердца. Но тоска отступала, и тогда не хотелось ничего.
  Прошло не мало часов, прежде чем я решила вернуться в деревню. Я шла опустошенная, чувства притупились, в душе появилась обреченность. Здесь я не нашла облегчения, загнав себя в угол. Нужно было что-то изменить, как-то переосмыслить, к чему придти, а я все еще стояла на распутье и ни одна дорога не манила меня.
  К дому я подошла задумчивая, открыла калитку, занесла ногу над ступенькой крыльца, как из террасы послышался бабулин голос.
  -- Сашенька ты, что с этим обормотом сделала, он мне весь огород перелопатил! - я открыла от удивления рот.
  -- Да ничего я с ним не делала, - фыркнула я, так и не поняв, что произошло, - а разве не нужно было ему картошку прополоть?
  Взбежала по ступеням прошла в кухню, где рухнула на табуретку.
  -- Да нужно, только он у меня на огороде уже читай неделю, ковыряется, и толку ноль! А тут на тебе, все сделал! - восторженно заговорила бабуля, то и дело, закатывая глаза.
  -- А-аааа, значит, испугался он меня, решив, что не стоит со мной связываться, - пошутила я, а бабуля отмахнулась от моих слов, как от назойливой мухи, - пойду я посплю, а то разморило меня на солнышке.
  Бабушка кивнула, и, удалившись на кухню, загремела посудой. Несколько минут я наблюдала за хлопотами бабушки, но глаза слипались, жутко хотелось опустить тяжелую голову на подушку. Кажется, я только и делаю, что сплю и ем, ну еще думаю...
  
  Проснулась я поздно, но на улице небо еще золотилось от закатного солнца. С кухни доносилось тихое бормотание включенного телевизора и звон посуды. Я поднялась с постели, но почувствовала себя еще более разбитой, чем до сна. Пригладив рукой волосы я, жмурясь, прошла в ярко освещенную кухню. На столе в горшочке исходила горячим паром вареная картошка, на тарелке горкой лежала жареная курица. Я сглотнула набравшуюся слюну, зачарованно уставилась на блюдечко с солеными огурцами.
  -- Садись соня, ужинать будем, - улыбаясь сказала бабуля. Мне же приглашение и не особо нужно было, я только сейчас поняла, что просто умираю от голода. Но стоило мне сесть за стол, как свет мигнул и погас, телевизор потух, воцарилась тишина, а бабулин голос разрезал воцарившиеся сумерки.
  -- Опять пробки выбило. Сашенька, возьми в шкафу свечи, поужинаем, а потом пойдем за Мишкой, может он нам все починит, - я кивнула и полезла в шкаф.
  Свечи были зажжены, а я, наконец, смогла утолить первый голод.
  -- И часто их выбивает? - спросила я с набитым ртом.
  -- Бывает, - философски произнесла бабушка, поглядывая в окно, где ночь стремительно набирала силу.
  -- А Миша, где живет?
  -- Пройдешь через сад, там калитка в заборе, повернешь налево, их дом крайний, - проинструктировала меня бабушка, - ты иди, а я пока чаю заварю, - я кивнула и поднялась из-за стола.
  Идти по темному саду оказалось совсем не романтично, даже страшно. Тени от тонких веточек вишни падали на землю причудливыми узорами. Они шагали попятам, бежали впереди. Ветер перешептывался с листвой, пробирался под тонкую ткань майки, поднимая на коже сотни мурашек.
  Сад закончился, со скрипом открылась старая калитка, где-то в деревне залаяла собака, а ее песню подхватили еще несколько хриплых голосов. В темноте за забором сверкнули зеленью кошачьи глаза, а через секунду гибкая серая тень скользнула на крышу.
  Я шла вдоль домов, вдыхая полной грудью ночную прохладу, смешанную с запахом смолы и ночных цветов, стараясь гнать прочь мысли о таящейся во тьме опасности. Хорошо, что это всего лишь плоды моей богатой фантазии.
  Когда я дошла до нужного дома, ночь полностью вступила в права, заткав небо густо-синим шелком, на котором светилась тусклым светом растущая луна в окружении ярких, таинственно мигающих звезд.
  Окна дома светились желтым электрическим светом, значит, хозяева еще не легли спать. Я толкнула калитку и нерешительно застыла.
  -- Ты так и будешь стоять? - насмешливо спросили из темноты.
  -- Миш, это ты? - осведомилась я, вглядываясь в вязкую черноту, которую сплели ветки деревьев и густая тень от дома.
  -- Ага, я на крыльце, - отозвался он, а я увидела, как шевельнулась тень около дома.
  -- Тут не видно ни черта, - выругалась я.
  -- Что-то хотела? - спросил он, подойдя ко мне, я поежилась.
  -- Да, у нас в доме пробки выбило, ты не посмотришь? - парень как-то обреченно вздохнул.
  -- Сейчас, только фонарик возьму и вернусь, - он ушел, а я так и осталась стоять, боязливо озираясь по сторонам.
  Пару минут спустя вернулся Миша, он держал в руках большой яркий фонарь, и идти теперь было не страшно, а даже весело. Возможно, компания Миши прибавляла мне настроения, одно лишь присутствие рядом со мной человека вселяло эфемерную уверенность.
  -- Бабушка в восторге от твоей работы, - сказала я первой, нарушив тишину.
  -- Да-аа, сегодня я постарался, - смущенно заулыбался Миша.
  -- А ты сможешь починить свет?
  -- Посмотрим, я уже не первый раз делаю свет Марии Степановне, там очень древний счетчик, вот и ломается, - я кивнула.
  -- Слушай, а чем ты тут занимаешься, ну кроме прополки грядок, - хихикнула я, а Миша бросил на меня полный укоризны взгляд.
  -- Отдыхаю от цивилизации и высоких технологий, - важно произнес он, распахивая передо мной калитку.
  -- И как? Продуктивно?
  -- Нет. Скучно, - кислым голосом ответил он.
  -- Ясно, - мы снова замолчали, продвигаясь в глубину сада.
  В темноте, около дома нас ждала бабушка со свечой в руке, это зрелище напугало меня, и я с трудом удержалась от крика, лишь в последний момент, прикрыв рукой рот.
  Миша сразу же полез возиться со счетчиком, мне же ничего не оставалось, как пойти на кухню в ожидании результата.
  Бабушка поставила передо мной дымящуюся кружку с ароматным чаем и вазочку с печеньем и конфетами. Я обняла горячие бока кружки, и только сейчас почувствовала, какими холодными стали пальцы. Опустив лицо к самой чашке, меня обдал горячий пар, отчего по спине прошли мурашки. Наверное, я все же замерзла.
  Глоток чая прокатился по горлу, оставляя после себя расслабленное тепло. Меня снова потянуло в сон.
  Да что же это такое! Может, я впадаю в спячку?
  Допив чай, я вышла на террасу, где возился Миша, и, судя по всему, дела у него шли из рук вон плохо.
  -- Не получается? - спросила я.
  -- И не получится, - раздраженно отозвался Миша, - аппарат вконец сдох, его нужно менять, а это, - он потыкал в черную коробку, - уже работа для специалиста, а не дилетанта, такого как я.
  -- М-да. Ладно, пошли чай пить, я завтра что-нибудь придумаю, - он недоверчиво покосился на меня, на что я махнула рукой.
  -- Не переживай, сама не полезу, вызову специалиста.
  
  ***
  Завтра началось также тихо и умиротворенно, как и вчерашнее утро. Мне сей факт, определенно понравился, вот бы так всегда. Я сладко потянулась и только сейчас услышала тихую возню, где-то за приоткрытым окном. Сквозь звонкое пение невидимых птах и стрекот кузнечиков, явственно проступал чей-то разговор. Сначала это был едва различимый шепот, но с каждым мгновением собеседники повышали голос. Тогда уже не выдержала я. Громко хлопнув босыми ступнями по деревянному полу, я отправилась к входной двери, чтобы выяснить кто там такой несдержанный.
  Высунув из-за двери голову я не культурно открыла рот. Перед калиткой припирался какой-то хлипенький дедок, с синим носов алкоголика и бабушка. Она стояла, эмоционально размахивая скалкой, отчего дедок постоянно дергался, и нервно мигал левым глазом. Вмешиваться я не решилась, поэтому так и стояла, чутко вслушиваясь в суть разговора.
  -- Иваныч, я ж тебе, в который толкую, сделай ты мне этот окаянный агрегат, а потом будет тебе и опохмел, и закуска! - втолковывала ему бабушка, уперев руки в бока, а дедок облегченно выдохнул, ведь скалка теперь находилась на относительно безопасном расстоянии.
  -- Мария! Да пойми ж ты, руки трясутся того, и гляди промахнусь мимо проводов, и ка-аак шарахнет меня током! А у меня радикулит и давление скачет! - заунывным голосом завывал дед.
  -- Ах, радикулит у него?! - бабуля грозно сдвинула брови, - а как кирпичи со стройки воровать, так не болит?! Ну, погоди ж ты у меня!
  Дедок от страха икнул и, закатив глаза, свалился на землю. Бабушка же не обращая внимания на упавшего Иваныча, развернулась и зашагала к дому. Заметив встрепанную меня, она улыбнулась.
  -- Уже проснулась?
  -- Да. А что тут у вас? - поинтересовалась я, косясь на зашевелившегося дедка.
  -- Да вот электрик наш местный, но пропойца страшный, его как обычно с утра трясет от похмелья. Дык он теперь повадился сначала опохмеляться, а уж только потом портить то, что починить нужно, - отмахнулась бабушка и прошла на кухню.
  Тут лежавший в пыли дедок подал голос и пополз в мою сторону, да так ловко и шустро, что не успела сбежать.
  -- Не губи дедушку, посмотрю, что у вас агрегат окаянный, только налейте сто граммов! - говоря это, он пытался облобызать мои голые ноги, пришлось проявить чудеса изворотливости и подпрыгнуть вверх и в сторону.
  -- Вставайте! - нервно пискнула я, - он там в прихожей.
  Дедок бодро подскочил с пола и шмыгнул за дверь, я опасливо посмотрела ему в след, но все же проследовала за ним. Шустрый старикашка уже успел стянуть с кухни шаткий табурет и бодро вскарабкался на него, в его руках как по волшебству появилась отвертка и моток изоленты, хотя я не представляла, куда он их собирается применить. Как я и подумала дед решил обойтись более проверенным методом и сунул в оплавленный счетчик палец. Что-то глухо тренькнуло, зашипело, повалил едкий вонючий дымок, дедок смешно задергался и, потеряв равновесие, хлопнулся на пол. Седые волосы на его голове стояли торчком, а бледно-голубые глаза казалось, сейчас вывалятся из орбит. Он помотал косматой башкой, недовольно крякнув, поднялся с пола. На кухне он самовольно подошел к гудящему холодильнику и вынул оттуда запотевшую бутылку водки, открутил жестяную крышку, как пиявка присосался к горлышку. Жидкость весело забулькала, покидая стеклянное нутро бутылки, уместилась ровно до последней капли в глотке Иваныча. Оторвавшись от пустой бутылки, он с тоской потряс тарой, меланхолично сказал:
  -- Сия, бесовская штуковина не работает! - мы с бабулей одинаково зло посмотрели на незадачливого выпивоху.
  -- Да я тебя! - бабушка замахнулась скалкой, угодила деду прямо в лоб.
  Верткий старикан опомнился и резво, как козлик поскакал к выходу. Бабушка недовольно забегала по кухне. Я же задумалась. Перспектива остаться без электричества сильно не грела, поэтому нужно как-то определяться с решением проблемы. Собственно мне в голову не пришло ничего умнее, чем позвонить всегда готовому помочь Вику. Но кроме всего прочего мне нужно было показаться врачу, не к надоевшему гинекологу, а психотерапевту, к которому я уже очень давно собиралась, но все время откладывала визит. При этой мысли меня перекосило.
  Настроение стремительно портилось, пришлось залить его чашкой горячего чая, и заесть пирогом с яблоками. Когда завтрак подошел к концу, я отправилась одеваться. Поворошив сумку с вещами, я натянула на себя джинсовую юбку и белую хлопковую майку, надела на ноги босоножки подхватив с пола сумку, вышла на кухню. Бабушка, как ни в чем не бывало, сидела на кресле качалке, бережно придерживала руками лежащую на коленях книгу.
  -- Занятная книжонка, - бабуля лукаво улыбнулась и сняла очки, - все про амуры, да про неверных мужиков. У тебя в комнате нашла, когда убиралась.
  -- Читай на здоровье. Мне в город надо и за одно и электрика нам найду, а не то жалкое подобие научной мысли, - фыркнула я.
  Бабуля согласно покивала головой, вновь уткнулась в книгу.
  -- Вернусь поздно, - крикнула я уже стоя в дверях.
  Быстро выбежав во двор, я нырнула за калитку. Под палящим августовским солнцем плавился черный шикарный авто, так неосмотрительно одолженный мне Виком. Внутри оказалось умопомрачительно душно, а черная кожа сидений неприятно обжигала обнаженную кожу ног. Я поторопилась завести двигатель, чтобы, наконец, подул холодный кондиционированный воздух.
  Выезжая из Холмов, я кралась, как партизан на задании, но не потому, что боялась быть замеченной, это просто не возможно, а по банальной причине бездорожья. За это время я успела вспотеть, вспомнить свой нецензурный запас слов, и выехать таки на асфальтовую часть дороги.
  Город плыл в жаркой дымке летнего зноя, люди выглядели заморенными и еле шевелили ногами. Природа...те немногочисленные деревья и лужайки утратили свою былую сочность, зелень потускнела, покрылась рыжеватыми подпалинами.
  Несмотря на выходной день на дорогах находилось множество машин, и через некоторое время я увязла в пробке. Подавив горестный вздох, я вытащила из сумочки мобильный, набрала номер Вика. Он долго не брал трубку, а когда ответил, я услышала его усталый голос:
  -- Слушаю.
  -- Привет, - как-то уж совсем смущенно поприветствовала его я.
  -- А, Саша, рад слышать, - голос Вика звучал рассеянно.
  -- Я не помешала? - в общем-то, я была в этом уверена, но отступать не хотелось.
  -- Нет-нет, - ответил Вик, но на заднем фоне послышался тихий женский шепот.
  -- Ладно, собственно мне быстро и по делу, - затараторила я, - у нас ЧП в доме, где я сейчас живу, сгорел электрический счетчик, а починить некому, ты не поможешь мне с электриком? - на последних словах меня охватило такое отчаянье. Я вдруг поняла, что не имею права вот так бесцеремонно влезать в чужую жизнь, и если бы не слова Вика, я вряд ли обратилась к нему с такой ерундой.
  -- Вот как? - он замолчал, - без проблем, но мне нужен адрес.
  -- Запомнишь или запишешь?
  -- Запомню.
  -- Поселок Холмы, улица Верхняя, дом двадцать два.
  -- Так вот где ты скрываешься? - засмеялся он в трубку, отчего на мое лицо помимо воли озарилось улыбкой.
  -- Ну да... - я задумалась, - но я надеюсь на твое молчание, в этом отношении?
  -- Конечно. Ты только для этого отрываешь меня от очень важных дел? - сурово спросил он. Я оторопела.
  -- Извини, - пискнула я, обиженно замолчав.
  -- Саш, я же пошутил. У меня сейчас действительно проходит совещание, поэтому я слегка занят, - мягко ответил он на мое возмущенное молчание.
  -- Еще раз прошу прощения, и спасибо за помощь!
  -- Давай созвонимся позже, хорошо?
  -- Ладно. Пока, - я отключилась и бросила телефон на пассажирское кресло.
  Потоки машин, наконец, тронулись с места, а я вырулила на нужную улицу. Офис, в котором принимал жутко дорогой и талантливый врач, находился в тихом зеленом дворике.
  Ну да, даже совсем не пафосно, крыльцо обычное, простая пластиковая дверь, "шум ветра" над ней, небольшая приемная в серо-белой гамме, кадка с большим кактусом, за рабочим столом тонкая как стебелек одуванчика девочка-женщина совершенно неопределенного возраста. Улыбается нежно-розовыми глянцевыми губами, приветливо качает головой в знак приветствия, отвечаю тем же. Называю имя, вижу качественный перекос лицевых мышц и торопливое изображение подобия вежливой улыбки, после чего она исчезает за дверью. По-видимому пошла докладывать начальству.
  Ага, а вот и сам хозяин...
  -- Александра Анатольевна, - вежливый полу-вопрос.
  -- Да, это я.
  -- Руслан Ренальдович, - представился он, - рад, что вы все же посетили меня.
  -- Я не считаю, что мне нужна ваша помощь, но мой муж... - я сделала ударение на последнем слове, - он настаивал на вашем участии.
  -- Да-да, прошу в мой кабинет, - распахнув передо мной дверь, он посторонился, приглашая войти первой.
  Удобная кушетка нежно кремового цвета, заваленная кучей подушечек, составляла центр композиции кабинета. Стол же самого профессора ничем особым не выделялся. Из приоткрытого окна сквозь ветви деревьев пробивались косые лучи солнца и доносились звука города.
  -- Присаживайтесь, или если хотите, можете прилечь, в общем, как вам будет удобно, - я села на изгибе, облокотившись на высокую спинку. Профессор внимательно посмотрел на меня, а потом будто что-то вспомнив, нахмурился, и, извинившись, вышел.
  Прикрыв глаза, я подумала, что зря сюда приехала. Зачем мне этот психотерапевт? По большому счету все мы немножко чокнутые, каждый может похвастаться парой тройкой заскоков.
  Наверное, побоялась разбудить зверя в Никольском, или лишний раз удостовериться в своей нормальности, ребенку нужна мать, а не сумасшедшая, витающая в облаках над марсом.
  Тем временем вернулся профессор.
  -- Итак, - начал он, - как вы себя чувствуете? - я пожала плечами, и запустила руку в распущенные волосы.
  -- Хорошо, - Руслан Ренальдович дернул бровью и что-то черканул у себя в блокноте, какой он сделал вывод всего лишь из одного слова, для меня осталось загадкой.
  -- Дурные сны, головокружения, быстрая утомляемость? - закатив глаза, я сделала вид что вспоминаю.
  -- Нет...нет, ничего такого, - с милейшей улыбкой ответила я.
  Профессор недовольно поджал губы, и явно собирался высказаться на тему моего несерьезного отношения к проблеме здоровья, но тут у него зазвонил мобильный. Он поспешно вытащил телефон из кармана, его глаза расширились, а рот приоткрылся.
  -- Прошу прощения, - торопливо пробормотал он, выскочив за дверь.
  Время шло, а профессор все не появлялся, я заскучала. От нечего делать закинула ноги на кушетку, вытянувшись на ней в полный рост. Затем начала перебирать в уме варианты возможных дальнейших действий, я уже почти ощутила себя свободной и независимой, как в мои раздумья ворвался настойчивый голос профессора.
  -- Александра, Александра, вы меня слышите? - интонация была слишком требовательная, чтобы не подчинится. Повернув голову на исходящий звук, я замерла.
  Мне понадобилось несколько секунд для осознания ситуации, и линии поведения. За это время я прогнала с лица растерянное выражение, заменив его холодной вежливостью. Осторожно спустила ноги с кушетки, при этом громко цокнув каблуками.
  -- О! Профессор, с вашей стороны было очень предусмотрительно сообщить моему мужу, о моей визите. Мои вам благодарности, - холодно процедила я, не спуская яростного взгляда с Никольского.
  -- Профессор прошу, отставьте нас, - тихо попросил Никольский. Руслан Ренальдович понятливо кивнул, и незаметно вышел.
  -- Ну, здравствуй, - спокойно поздоровалась я.
  -- Здравствуй.
  Андрей не был бы собой, если бы позволил выглядеть себе неряшливо, но вот легкая небрежность...да это определенно его стиль. Он стоял, опираясь об стену спиной, руки сложены на груди, взгляд спокойный внимательный, уголки губ чуть подрагивают. Да, я тоже рада тебя видеть, хоть и столь неожиданно. Наше молчание могло длиться вечность, немой диалог вели наши глаза. Его обвиняли и спрашивали: "почему". Мои сверкали угрозой, лукавством, но отвечали: "так надо". Здесь, на этом уровне мы достигали полного понимания, но стоило одному из нас начать говорить, как происходили разительные перемены.
  -- Зачем ты приехал? - и неизбежный укоризненный тон.
  -- Что здесь делает машина Виктора? - "приплыли, называется".
  -- Он любезно одолжил ее мне, на время, - "а что это правда".
  -- Тебе нужна машина? - "один, два, три дыши глубже Аля, мы люди бывалые".
  -- Нет! Мне нужен вездеход, чтобы преодолевать путь от... - тут я запнулась.
  -- Продолжай, продолжай, - приободрил меня этот жулик.
  -- И не мечтай! - отрезала я, - у меня в кои-то веки установилась спокойная жизнь, без скандалов, без выяснений отношений. Я сплю по ночам, вижу красивые сны, а не кошмары, - меня понесло, но останавливать себя не было смысла, пусть знает.
  -- Это хорошо, жаль, что я не могу тебе дать того же, - тихо произнес он, глядя в открытое окно.
  На подоконнике прыгали солнечные зайчики, где-то там, в еще зеленой листве разорялась сочным щебетом невидимая глазу птаха. Я отвернулась от молчащего мужчины, вновь растянулась на кушетке. Заведя одну руку за голову, я тяжело вздохнула. Недоговорки, единодушное молчание, общее непонимание...надоело! Надоело все!
  -- Андрей, ты можешь дать мне все это и даже больше, но ты не хочешь! У тебя было столько времени для... господи! - вспылила я, вскочив с кушетки.
  Два шага вперед, два назад. Резко развернулась, волосы взметнулась в такт движению тела, упрямо посмотрела в несколько ошарашенное лицо мужа.
  -- Ты хоть понимаешь, что сломал меня? Сломал мою жизнь? Понимаешь, что даже после всего этого я дала тебе шанс завоевать мое сердце!!! Я почти полюбила тебя! А что ты?!! - я сорвалась на крик. - То ты внимательный нежный, то вдруг равнодушный и тебе абсолютно плевать на меня! Ты понимаешь, что я так не могу. Мне нужна хоть какая-нибудь уверенность в человеке, который носит имя моего мужа. Зачем такая ответственность, если нет желания обременять себя.
  Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, будто первый раз видит, совершенно не осознавая брошенных в лицо обвинений. Меня это сначала взбесило, потом рассмешило.
  -- Скажи что-нибудь, - уже спокойно сказала я.
  Но он молчал. Правильно, я бы тоже не нашлась, что бы ответить на такие обвинения. Усмехнувшись, я задумчиво посмотрела на притихшего мужчину, и мне вдруг стало не по себе, где-то внутри зашевелился червячок неясной тревоги. От этого ощущения я невольно поежилась.
  -- Зачем ты здесь? - я вновь задала тот самый вопрос, с которого начался наш разговор.
  Андрей бросил на меня такой странный взгляд, в нем было столько боли. Впрочем, мне могло показаться.
  -- Мне не хватало тебя, - его голос звучал грустно, немного отстраненно, будто он говорил эти слова не единожды, и больше для себя. Я удивленно приподняла брови, снисходительно улыбнулась на его слова.
  -- Андрей чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я вернулась? - он неожиданно оторвался от стены и шагнул ко мне. - Подожди, - я остановила его жестом руки, кончиками пальцев мазнув по мягкой ткани рубашки, - хочешь?
  Ну что же ты молчишь? Молчишь и смотришь так, что мне хочется подойти, обнять, по-детски уткнуться лицом в грудь. Я склонила голову на бок, улыбнулась его странной нерешительности и сделала последний шаг разделяющий нас.
  -- Хочу. Хочу, чтобы ты всегда была рядом, но мне нужно время... - он притянул меня к себе, его руки нежно коснулись спины.
  -- Знаю, ты волк-одиночка и лидер одновременно, - прошептала я, украдкой вдыхая его запах, такой родной, - поэтому я уехала, если хочешь, сбежала, для того, чтобы дать тебе и себе время, - я подняла на него глаза, мечтая найти в них понимание, но то, что я прочитала на его лице меня поразило.
  -- Скажи мне Али, что с тобой случилось, когда ты неожиданно пропала из дома? - "и где логика? Где связь?"
  -- Хм... - я нахмурилась, все тело напряглось, Андрей почувствовал это, прижав меня к себе еще сильнее, - знаешь, я не гордая, но когда увидела Вику сидящую у тебя на коленях, мне стало малость обидно. Ругаться же, выяснять отношения, зачем? Я кажется, никому не навязывалась, а меня мордой в грязь, - я думала, что мне будет тяжело сказать все, но нет. Голос не дрожал, не срывался, даже язвил самую чуточку.
  -- Ты не понимаешь, она выслеживала тебя, люди Шорохова крутились вокруг, вынюхивали, искали брешь в охране. Я решил отвлечь ее внимание от тебя, думал она бросит затею выманить тебя, но просчитался, - глаза Андрея запылали яростью, - она сошла с ума! Что случилось в охотничьем домике?
  Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Мне совсем не хотелось вспоминать то время.
  -- Ты знаешь про их ручную зверушку? - на выдохе произнесла я, открывая глаза. Лицо Андрея побелело, а губы превратились в тонкую нить. - Вижу, знаешь. Он каким-то образом открыл ту каморку, в которой меня заперли, и пытался напасть... но все обошлось. Вик вовремя вмешался, он то и увез меня к себе. Там выяснилось, что Вика его сестра, и то, что он тебя знает, - я умолкла, внимательно наблюдая за его реакцией.
  -- Вот значит, как, - тихо сказал он, глядя сквозь меня.
  -- Ты в курсе, что Вика тоже ждет ребенка? - осторожно начала я.
  -- Хм...и кто счастливый отец? - недоуменно спросил он, а я к своему ужасу поняла его неосведомленность по данному вопросу.
  -- Вообще то, ты.
  -- Бред! - раздраженно выпалил он, - я уже давно не имею с ней никаких отношений. Ты мне веришь? - "ох, сколько же надежды и нежности в его голосе!"
  -- Допустим, но зачем ей меня обманывать? Решила позлить? Так я не очень-то надеялась на твою верность, скорее ожидала нечто подобное. С другой стороны ты так настойчиво добивался моей взаимности, - я усмехнулась, - кажется, я запуталась и уже ничего не понимаю...
  -- Али, - он наклонился к моему лицу, - я знаю, вел себя как полный кретин, но верь тому были причины, - его губы были так непростительно близко, и так вызывающе сексуальны, я не сдержалась. Поцелуй обжег губы, дыхание сбилось, а сердце забилось быстрее, больше я себя не контролировала. Руки сами обвились вокруг шеи Андрея, я всем телом прижалась к его груди. Его губы такие мягкие, настойчиво изучали мои, язык ласково проник внутрь, я застонала, а через долгое мгновение резко отшатнулась.
  -- Стой, - тяжело дыша, проговорила я, смотря в его замутненные страстью глаза, - здесь не место и не время.
  -- Пойдем, - он потянул меня за руку к выходу, я послушно последовала за ним. Мы вышли из кабинета, Андрей коротко поблагодарил профессора и вывел меня на улицу.
  -- Андрей, подожди, куда мы идем? - я несколько запаниковала, мне совсем не хотелось снова быть запертой в особняке Никольского. Затравленно посмотрела в лицо мужа, которое сейчас выражало беспокойство, но через секунду уже стало абсолютно спокойно, даже несколько равнодушно. - Отпусти меня, я вернусь, обещаю, но не сейчас. Ты сам говорил нужно время. Время, чтобы свыкнуться, тебе с тем, что я нуждаюсь в твоем внимании и заботе, а мне...с тем, что я буду целиком и полностью принадлежать только тебе.
  Замолчав, я сделала шаг назад, несмело взглянув в глаза мужа. Он задумчиво смотрел на наши сплетенные руки. В этот момент я почувствовала себя последней сволочью, но так будет лучше нам обоим. У него появится время для личной жизни, возможно, он встретит ту единственную, и я приму любое его решение. Почему? Я слишком хорошо понимала, осознавала, какие отношения, и чувства нас связывают. Во всем этом была какая-то болезненность, с самого начала все шло не так.
  Он неожиданно сжал мою ладонь, поднес ее к своему лицу, я невольно сделала шаг в его сторону.
  -- Цветочек, - он прижался губами к моему запястью, от этого прикосновения у меня подкосились ноги, - я подожду, - притянув меня к себе, он растрепал мои волосы и легко коснулся губами моих губ.
  Я стояла растерянная, разгоряченная, смотря в след уходящему мужчине. Он, не оглядываясь, сел в машину и уехал. Мне же ничего не оставалось, как пойти к машине. Там меня ждал разоряющийся мобильный, звонил Вик.
  -- Да, - вымученно ответила я.
  -- Саш, я свободен, где ты сейчас? - я чуть не поперхнулась.
  -- Ты в городе?
  -- Да, - "вот так новость!"
  -- Давай приезжай в "Караваджо", знаешь, где это? - я почувствовала недостаток воздуха, все так сразу свалилось на меня.
  -- Буду через пятнадцать минут, - ответил Вик и отключился.
  Я дрожащей рукой повернула ключ зажигания, мотор хищно замурчал. Планов на сегодняшний день больше не было, а встреча с Виком и вовсе оказалась неожиданностью. Ох, это же просто встреча, Вик он мне как старший брат, хоть и чертовски привлекательный. Н-да...
  Я заставила больше не думать на эту тему. Вырулив на дорогу, я устремила машину в сторону центра, где находился ресторан "Караваджо". Никогда там не была, но яркая вывеска всегда притягивала внимание. Доехала я быстро, припарковав машину прямо перед рестораном и поспешила внутрь.
  Зал ресторана напоминал огромный альков, каждый столик располагался так, чтобы создавалось ощущение уединенности. Полумрак имел теплые оттенки бордо и жженой сепии, на стенах в нишах висели репродукции Караваджо. Как только я зашла внутрь, ко мне подошел немолодой мужчина в строгом темном костюме и поприветствовал.
  -- Добрый день, где хотите присесть? - вежливо поинтересовался он, а я, оглядев зал, улыбнулась.
  -- Пожалуй, вот под той картиной с "Шулерами", - администратор утвердительно кивнул.
  Мы вместе прошли к столику, он подал мне папку меню.
  -- Вы будете одна?
  -- Нет, ко мне скоро присоединится мой... - я замялась, - мой друг.
  -- Приятного вечера.
  -- Спасибо.
  Я открыла меню, потом закрыла. Разговор с Никольским не шел из головы. Я не знала радоваться мне, или страшиться неожиданного примирения. Он пошел на уступки, перешагнул через свои собственнические замашки. Даже согласился оставить меня на время без присмотра, что могло на него так сильно повлиять? Запустив руки в волосы, я облокотилась на стол, тем самым, пропустив момент появления Вика.
  -- Чего такая замороченная? - бодро спросил Вик, присаживаясь напротив меня. Я подняла на него глаза, вымученно улыбнулась и вздохнула.
  -- Я тоже рада тебя видеть, - сообщила я ему, напрочь игнорируя вопрос. Вик выглядел просто отлично отдохнувший, загоревший. И когда только успел?
  -- Хорошо, что я застал тебя в городе, - я смущенно улыбнулась.
  -- Тебе действительно повезло, - авторитетно заявила я, - я вообще-то собиралась безвылазно сидеть в Холмах.
  -- Ох, я польщен, - Вик озорно сверкнул глазами, - и как тебе размеренная деревенская жизнь? - полюбопытствовал он.
  -- Ну-ууу, - протянула я, жестом подзывая официанта, - чистый воздух, свежие продукты, молоко.
  К нам подошел официант, мы сделали заказ. Себе я заказала салат, рыбу, и десерт, а Вик слушая мой заказ, тоже соблазнился рыбой. От вина я тактично отказалась, ограничившись зеленым чаем.
  -- Люблю итальянскую кухню, - честно призналась я.
  -- В тебя столько не влезет, сколько ты заказала, - смеясь, сказал Вик.
  -- О! Тебе так кажется, у меня прекрасный аппетит, - оскорбилась я в лучших чувствах, Вик посерьезнел.
  -- Кого ты хочешь? - спросил Вик.
  -- В смысле?
  -- Мальчика или девочку?
  -- А-аааа, мне без разницы, главное пусть здоровым родится, - ответила я, - а ты кого хочешь?
  -- В смысле? - теперь пришла его очередь удивляться.
  -- Так ты не в курсе, скоро будешь племянника, ну или племянницу нянчить, - Вик нахмурился, в серых глазах мелькнуло недовольство.
  -- Вика, - утвердительно произнес он, я пожала плечами, - она сама тебе сказала?
  -- Ага.
  -- Ты не знаешь где она? - я поперхнулась истеричным смешком.
  -- С какой стати? Я и так сделала ей большое одолжение, довезла до Никольского особняка, выслушала ее истерику, атак же новость о беременности и предполагаемом отцовстве. Черт, Вик, почему я должна терпеть ее выходки?! - взорвалась я, ударяя ладонями по столу. Жалобно звякнули приборы, я отдернула ладони и зарылась руками в волосы.
  -- Саша, прошу, успокойся, тебе нельзя нервничать. Прости, я сказал лишнего, но... - он тяжело вздохнул, - я уже два дня не могу с ней связаться, она как в воду канула.
  -- Извини, просто твоя сестра заслуживает розги и гороха*, - устало сказала я.
  -- Ладно, ты мне лучше расскажи, что у вас там с электричеством приключилось.
  -- Сомневаюсь, что тебе это интересно...но ты знаешь, то чудо которое выдало себя за местного электрика, мне было реально смешно, - и я пересказала историю сегодняшнего утра. Вик, смеялся до слез, я тоже не удержалась от смеха во время рассказа.
  -- Как думаешь, мог ли его палец поспособствовать ремонту? - улыбаясь, спросил он.
  -- О, да! Несомненно, в другой жизни! - отсмеявшись, ответила я.
  -- Саш, я тебе хотел сказать, - я напряглась, ожидая услышать нечто важное, - я уезжаю.
  -- Надолго? - он пожал плечами, откинувшись на спинку стула.
  -- Месяц, два, может больше. Все зависит он партнеров, тем более немцы народ основательный.
  Я задумчиво теребила тонкую прядку волос. Что значит для меня этот мужчина, к которому у меня несколько двойственной отношение. Нравится? Да, несомненно. Но я даже не знаю чего тут больше симпатии, влечения или простой человеческой благодарности. Меня сильнее волновали его мотивы, кто я для него?
  Мучительные размышления отодвинулись на второй план, когда принесли наш заказ, и на некоторое время я полностью погрузилась в процесс поглощения вкуснейшей еды. Изредка я ловила на себе умильные взгляды Вика, ну что поделаешь аппетит штука упорная. Утолив голод, я сыто развалилась на стуле, нисколько не стесняясь своего собеседника.
  -- Вик, скажи мне, у тебя есть подруга? - напрямую спросила я.
  Мой вопрос если и удивил Вика, то он не показал своих настоящих эмоций. Сдержанная улыбка, слегка приподнятая бровь, все, что отразилось на лице.
  -- Может быть, тебе не стоило любопытствовать на тему моей личной жизни? - я хищно улыбнулась, нагло глядя ему прямо в глаза.
  -- Что ж ты щелкнул меня по носу, но поздно, - откровенно призналась я, - и это отнюдь не праздное любопытство.
  -- Ммм? А что же тогда? - я скрипнула зубами, ладно зайду с другого бока.
  -- Я могу рассчитывать на твою дружбу в будущем? - тихо почти неслышно прошептала я.
  -- Ах, вот в чем дело. Ты подумала, что я... - подавшись вперед, он заглянул в мои глаза. Не выдержав его взгляда, я нервно рассмеялась. Боже, чего я себе нафантазировала! Вик всего лишь старался загладить вину сестры, и больше смотрел на меня, как на призрак своей погибшей жены. Я уже даже не знала радоваться такому повороту или злиться.
  -- Думала, - честно призналась я, чувствуя, как горят от стыда щеки, - но это хорошо, я избавила себя от душевных терзаний. Вик я конечно очень благодарна за все, что ты для меня сделал, но машину все же забери. Лучше подари ее своей девушке, думаю, она будет счастлива. Машина зверь, только мне страшно убивать ее на деревенском бездорожье.
  Сняв со стула сумку, я пошарила в поисках ключей, но вредный звенящий комок, никак не хотел прыгать ко мне в руки, в точнее возвращаться к Вику.
  -- Постой, ты чего засуетилась?! - он перехватил мои руки.
  Отразившееся непонимание в моих глазах, выплеснулась на Вика.
  -- Ты должен понимать, как выглядит твое внимание ко мне, твоя забота, твой подарок, наконец. Если у одного это не получилось, я не могу, просто не имею права получить все от тебя! - "когда же кончится этот бесконечный день" - устало подумала я.
  Руки Вика сомкнутые на моих запястьях дрогнули, пальцы резко разжались, отпуская их. Я решила послушаться здравого смысла и убрала руки из сумки так и, оставив ее лежать у себя на коленях.
  -- Кажется, тема исчерпала себя, - заявила я, - предлагаю попросить счет и пойти прогуляться, если конечно, тебе уже не пора.
  Мне показалось или Вик вздохнул с облегчением, услышав мои слова.
  -- Нет, пожалуй, я никуда не спешу.
  -- Чудно. Официант!
  
  ***
  
  Улица встретила слепым белым солнцем, душным воздухом и мерным гулом голосов, что раздавался из летного кафе неподалеку. Я покосилась на внушающий доверие огромный хаммер черного цвета, и понимающе улыбнулась.
  -- Твоя крошка? - смеясь, спросила я, указывая на машину.
  -- Эта? Ага, - удивленно и как мне показалось, немного рассеянно ответил он, - ну уж не крошка точно.
  -- Вот и я о том. Куда двинемся? - Вик задумчиво посмотрел на меня, потом на "мою" машину и заговорщицки подмигнул, - всегда мечтал о даме водителе.
  -- О! ты сумасшедший! - я покорно поплелась к машине, на ходу вытаскивая ключи, которые преданно ткнулись в ладонь, стоило мне только сунуть руку в сумку.
  Сев за руль я механически выполняла действия. Пристегнуться, ключ в замок зажигания, ногу на тормоз, рычаг переключения скоростей сначала на задний ход, руль выкрутить, отпустить тормоз, отъехать, рычаг на драйв и прочь из шумного центра. Спустя какое-то время я расслабилась, потом вспомнила, что не одна и осторожно бросила взгляд на молчащего мужчину.
  -- О чем молчим? - спросила я, следя за дорогой.
  -- Да вот, думаю, почему ты сейчас не с Андреем... - я нахмурилась, руки на руле крепче сжали черную кожу.
  -- Потому что! - огрызнулась я.
  -- И все же, - "он что не понял?"
  -- Вик, ты с улыбкой на лице говоришь не лезть в твою жизнь, но с такой легкостью вламываешься в мою. Скажи, ты давно знаешь Никольского? - Я негодовала, он играет со мной, но совсем недавно казался другим открытым и внимательным.
  -- Хорошо. Ты меня уела, мой вопрос не уместен. А что до Андрея то мы знакомы лет десять, не скажу что он компанейский человек, скорее наоборот. Почему тебя это интересует? - "господи, о чем мы говорим?!"
  -- Да так, интересно.
  -- Странно, что спрашиваешь об этом меня. Вы же вроде как женаты, - о, в эту фразу он вложил столько издевки и сарказма, что я едва не остановилась прямо посредине дороги. Лишь в последний момент отогнала из головы злую пелену.
  -- Именно! Вроде как. Что с тобой случилось? Ты язвишь, стараешься побольнее задеть меня, но в голове не укладывается за что? - я вырулила на обочину и затормозила. Теперь появилась возможность посмотреть ему в глаза. Вид у него был тоже не образцом спокойствия, глаза сверкали от переполнявших чувств. Но я должна, имела право знать, с чего все это?
  -- Саша, - Вик подался вперед, протянул руку и кончиками пальцев провел от виска по щеке, остановился в уголке губ. Я вздрогнула, но не отпрянула, смотря прямо в его глаза.
  -- Зачем тебе это? - серьезно спросила я, - ты взрослый мужчина, знающий свои возможности, потребности. Но то, как ты ведешь себя сейчас...мне надоело! Достали все ваши ужимки. Хочешь знать, что я обо всем этом думаю? - мне не нужно было его молчаливое согласие, - я на распутье, и каждый из вас, как в большой игре может бросить кости, но только не надо сбрасывать меня со счетов. Я поступлю так, как посчитаю нужным, и ни ты, ни Никольский ничего не сделаете. Мне жутко надоело ваше вмешательство в мою жизнь!
  Я стряхнула его руку с лица и отвернулась.
  -- Уходи, - тихо прошептала я, с трудом сдерживая набежавшие слезы.
  -- Ты рано или поздно должна будешь выбрать, - Вик говорил медленно, но его тон звучал властно, - в одном мы с Андреем похожи, ни один из нас не отступит.
  Судорожный всхлип вырвался из горла, я моргнула, слезы упали, вниз оставляя на джинсах круглые пятнышки. Я не смогла себя заставить повернуться к нему, не решилась посмотреть в глаза жестокой правде. Собака на сене - так должно быть я себя вела.
  Хлопок двери неприятно резанул по нервам, но последующее одиночество и тишина вернули мне уверенность. Я зло размазала соленые дорожки оставленные слезами.
  -- Так что у нас там по плану? Убить Кеннеди? Захватить белый дом? Да раз плюнуть!
  
  ***
  
  В холмы я вернулась вечером. Внутри было гулко от пустоты, сердце неприятно покалывало. Вот значит, каково это потерять последнюю опору? Где-то внутри опять все сжалось от жалости к себе, но я гнала прочь подобные мыслишки. Пора самой становится на ноги, избавляться от собственных иллюзий.
  Из-за калитки показалась встрепанная макушка Миши, он посмотрел на объемные сумки в моих руках и покачал головой.
  -- Привет, ты чего здесь? Что-то случилось? - запаниковала я, бросая обеспокоенные взгляды на дом.
  -- Да успокойся все нормально, просто помогал твоей бабушке компот закрывать, потом банки в подвал спускал, делов куча не без мороки, - с улыбкой отрапортовал он.
  -- Поможешь? - я тряхнула пакетами.
  -- Ты что магазин ограбила? - на его лице появился ужас, когда он заглянул в багажник.
  -- Почти, супермаркет. И не ограбила, а сделала набег, - казалось, безвозвратно улетучившееся настроение возвращалось с каждой секундой общения с этим милым парнем.
  Когда все пакеты были извлечены из багажника, доставлены на кухню и распакованы, мы сели пить чай. При свете масляной лампы, которую Миша сегодня днем нашел в том же подвале, наши посиделки выглядели старомодными.
  -- Как прошел день? - Миша сидел на табурете напротив меня.
  -- Паршиво, - вспоминать сегодняшние события совсем не хотелось, здесь же и сейчас было так уютно и хорошо.
  -- Не хочешь рассказать? - я помотала головой, и сделала глоток горячего чая.
  Тут бабушка до того внимательно слушавшая нашу беседу, засобиралась.
  -- Пойду я, а то спина разболелась за весь день. А вы сидите. Спокойной ночи, - мы с Мишей переглянулись с одинаковыми озадаченными лицами.
  -- Чего это она? - спросил Миша, я пожала плечами.
  -- Мало ли?
  -- Так что случилось? Ты какая-то тихая, бледная, глаза красные. Ты что плакала? - я отвела глаза, спрятала лицо в ладонях.
  -- Миш, давай не сейчас, я так устала. Твое беспокойство конечно приятно, но...
  -- Понял, прости, это не мое дело, - он так задумчиво смотрел на меня, что я замерла под его взглядом.
  -- Да нет же, я бы поделилась наболевшим, поплакалась в жилетку. Только сегодня я уже даже на это не способна, - усталость вдруг навалилась так сильно, что закружилась голова, перед глазами все поплыло.
  Ну, все допрыгалась, - мелькнула и исчезла издевательская мысль. В глазах завертелась комната, запрыгали темные предметы в отблесках единственного язычка пламени, проплыло испуганное лицо Миши, и стремительно приблизился пол, но забытье пришло прежде.
  
  Глаза защипало, а в носу засвербело так, что захотелось сказать что-нибудь нецензурное, но сил не осталось даже на это. Я слабо отмахнулась рукой, тот час же услышав облегченный вздох. В комнате ощутимо витал запах аммиака. Приоткрыв глаза, я увидела сидящего на краешке кровати Мишу. Я хотела сесть, но Миша положил мне руки на плечи.
  -- Лежи уж, непоседа! Надо же так меня испугать! - возмущенно, но беззлобно ворчал Миша.
  -- Ты что принес меня сюда? - я нащупала рукой мягкую постель.
  -- А что надо было оставить тебя валяться на полу? - огрызнулся Миша и положил мне ладонь на пылающий лоб.
  -- Спасибо, - я слабо улыбнулась и прикрыла глаза.
  -- И что это было? - теперь просто не было никакого резона скрывать свое положение.
  -- Я беременна, - в темноте я не увидела лицо Миши, - вот так...
  -- Хм... ладно. Тебе лучше поспать, а завтра, если захочешь мы поговорим, - он встал чтобы уйти.
  -- Посиди со мной еще несколько минут, пожалуйста, - попросила я, закрывая тяжелые веки.
  
  ***
  
  Утро пришло неумолимо, глаза казались налитые свинцом, в голове стучали африканские барабаны, но сон упорхнул, как только я открыла глаза. Такой разбитой я не чувствовала себя уже давно. На часах стрелки показывали час дня.
  Сквозь тонкую тюль просвечивалась серая дымка пасмурного дня, лето подходило к своему концу.
  Подниматься с постели не было никакого желания и если бы не настойчивый стук во входную дверь, то я бы так и созерцала тяжелые серые облака за окном. Стучали деликатно, но настойчиво. Надежда, что в доме есть еще кто-то кроме меня, улетучивалась с каждой секундой, а настойчивый визитер все не уходил. Пришлось подниматься, натягивать спортивный костюм и по стеночке, дабы не разбудить утихшую головную боль, идти на звук.
  -- Иду я, иду, - бурчала я себе под нос, открывая дверь.
  Передо мной стоял немолодой мужчина в синем форменном комбинезоне, с чемоданом для инструментов. После недолгого созерцания моего помятого вида, он откашлялся и сказал:
  -- Здравствуйте, вы Никольская Александра? - я поморщилась при упоминании моей фамилии, но кивнула.
  -- А вас значит, направил ко мне Виктор, - скорее сама себе сказала я, и поманила электрика за собой, - проходите. Как вас зовут?
  -- Петр Иванович, - он прошел за мной и теперь неловко топтался у входа, а я еще до конца не проснувшись, не сразу поняла его растерянность.
  -- Ах да! Вот наш пациент, - я указала на злополучный аппарат. Мужчина деловито осмотрел его, достал отвертку, я нервно сглотнула, вспоминая предыдущий опыт и орущего дурниной горе-электрика. Но ничего страшного не случилось, отвертка пришлась по назначению, а я с чистой совестью удалилась по своим неотложным делам. До заветной кабинки я бежала, мимоходом отметив, что в огороде тоже никого не наблюдается.
  Закончив скромный утренний туалет, я вернулась в дом, где обнаружилась таки бабушка. За что ей надо отдать должное, так это за то, что, увидев в доме постороннего человека, она не подняла шум, а по-человечески выяснила, что к чему.
   С появлением в доме самой хозяйки, воздух наполнился умопомрачительными ароматами еды, на которые я, успев снова прикорнуть на кровать, выползла на кухню. Свет нам все-таки сделали, и теперь вместо допотопной черной коробки красовался новенький светлый счетчик. Бабуля не могла поверить, долго благодарила сильно смущавшегося мужика, потом доверительно сообщила ему о двух неисправных розетках и одной разболтавшейся вилке. Мужик не растерялся и выполнил свой профессиональный долг, после чего под руки усажен за накрытый стол. От такого обращения он слегка обалдел, но потом расслабился и даже поддержал бабушкин монолог об урожае и прочей сельскохозяйственной мелочи. От ста граммов "столичной" мужчина вежливо отказался, мотивируя это строгими правилами. Ну, уж после такой новости бабуля вся расцвела, помянула какую-то Степановну утверждавшую, что ни один мужик в здравом уме не откажется от халявных ста граммов.
  После плотного обеда я решила прогуляться. Попросив у бабушки теплый плед, вышла из дома. На улице царствовала осень, жаркое вчерашнее солнышко теперь затерялось в кучных свинцовых облаках, а ветер нагнавший их за ночь холодком пробирался под не застегнутый воротник ветровки.
  Я вышла к концу деревни, углубляясь в жиденькую рощицу, которая очень скоро перешла в овраг с ручьем. Еще по детству я помнила, что эта тоненькая, весело журчащая полосочка может быть на редкость глубокой и очень холодной. Тогда-то искупавшись в этом недоразумении, мы собственноручно соорудили мостик из "позаимствованных" сосновых досок. Но как давно все это происходило! Мостик мог сгнить, утонуть или еще чего.
  Я прошла еще несколько метров вдоль ручья, и мои подозрения развеялись, он стоял там, где мы его положили, лишь кое-где древесина прогнила и покрылась бурой плесенью. Преодолев ручей, пришлось почти карабкаться по крутому склону оврага, цепляясь за вылезшие из-под земли корни и пучки травы. Преодолев подъем, я оказалась почти на краю рощи. Здесь, как и в беззаботные дни наших школьных каникул все осталось неизменным. Сейчас я стояла на верху невысокого холма, но вот следующий можно было по истине назвать королем холмов. Он бугрился волнами земляных мускулов, подернутых частым луговым земляничником, полевыми травами и дерном.
  Спуск здесь удобно вился тонкой змейкой протоптанной дорожки. Спустившись в довольно широкую ложбину меж двух холмов, я зашагала к приглянувшемуся местечку. Как мне показалось первоначально, тут можно было вполне комфортно взобраться наверх. На деле же пришлось попотеть, но результат того стоил.
  Зеленое море мерно колыхалось под тугими порывами ветра, редкие кусты жались к бокам холмов, словно замерзшие цыплята к маме-наседке. Вдалеке мелькали светлыми пятнышками пасущиеся козы.
  Выбрав площадку поудобнее, я развернула плед и постелила на траву. Трудности пути остались позади, а впереди лишь зеленые холмы, ветер и серые клоки туч, гуляющие по небу. Поправив задравшийся угол, я опустилась на плед.
  Теперь, когда ничто не мешало мне заниматься самоедством, я с особенным "удовольствием" предалась мыслям, которые до этого старательно отгоняла. Итак...Виктор. Виктор решил разыграть свою партию. Мотивы мне, к сожалению не понятны. С одной стороны все предельно просто, - я откинулась на спину и сорвала колосок, сунув его кончик в рот. Задумчиво пожевала, чуть кисловатый сок брызнул на язык.
  ...он решил посоперничать с Никольским, но и тут я не вижу связи. Вик не чувствует ко мне ничего такого, скорее хочет досадить Андрею. Но почему? Вот этот вопрос ставил меня в тупик, - на этом мои мысли глохли, становились расплывчатыми, вот тогда я задавала себе другой вопрос - зачем все это нужно мне? А вот чтоб было! Женское любопытство, хотя стоило после всех жизненных уроков спрятать все любопытство куда подальше. Именно поэтому я находилась здесь, и у меня не было возможности сорваться в город, где с превеликим удовольствием задать парочку вопросов Вику.
  Ха! Вчера я именно этим занималась - толку ноль, за то уязвленное самолюбие и растрепанные нервы.
  Заложив руку за голову, я отстраненно наблюдала за плывущими облаками. Ветер шумел листьями где-то в роще, шуршал по траве, трепал распущенные волосы. Перевернувшись на бок, я увидела карабкающегося на холм Мишу.
  Как только нашел?
  Я махнула ему рукой, и похлопала по пледу рядом с собой, давая разрешение присоединиться. Компания мне совсем не помешает.
  -- Ну, ты и забралась! - пропыхтел парень, преодолевая последние сантиметры несговорчивой природы.
  -- Ты как меня нашел? Небось, бабуля сдала? - он согласно кивнул, аккуратно присаживаясь на свободный кусочек пледа, - чем порадуешь?
  -- Скучно, - Миша смотрел в даль, и я его понимала, вид отсюда открывался потрясающий.
  -- А мне вот слишком весело, - хмыкнула я, подпирая ладонью щеку.
  -- Ты про вчерашнее?
  -- Ну да, - ответила я, и немного погодя принялась рассуждать вслух, - понимаешь, если я приму предложение одного из них, то спокойная жизнь мне обеспечена.
  -- То есть как одного из них, - я, не глядя на Мишу, махнула рукой.
  -- Долгая история...
  -- Как все запущено, - насмешливо фыркнул он, так же как и я пару минут назад покусывая колосок.
  -- Ой-ой, - беззлобно передразнила я, - лучше б о себе чего рассказал.
  -- А что? Родился, учился, женился... - я вскинула брови, - развелся! - нравоучительным тоном добавил он.
  -- О как! Коротко и ясно. А причины следствия?
  -- Да ладно, о чем ты говоришь! Я студент она тоже. Глупые, дети короче, - он улыбался, видимо что-то вспомнив, - Потом прошло время, розовые очки остались между стиркой и готовкой. Маша стала все больше пропадать на работе, я тоже ударился в зарабатывание денег, а через год мы решили разойтись, - я внимательно слушала, перед глазами вставал совершенно другой образ Миши. Не тот улыбчивый сероглазый мальчишка, а серьезный вдумчивый уже хлебнувший в этой жизни чарку горестей и радостей молодой мужчина.
  -- Это нормально. - Сказала я, а Миша как-то странно на меня посмотрел. - Я имела в виду ваши отношения.
  -- Ага...
  -- А сейчас?
  -- Сейчас я встречаюсь с одной замечательной девушкой, - он состроил самое невинное лицо, - она гуляет по ночам в поисках света, кормит меня чудными завтраками и подает в обморок от моего неземного обаяния! - пафосно закончил он, а я не удержавшись, расхохоталась.
  -- Я польщена, - сквозь смех и слезы ответила я, - а если серьезно?
  -- Ничего такого, - он пожал плечами, - она сейчас на стажировке в другом городе, скоро приедет.
  -- Ммм...
  -- А почему ты спрашиваешь?
  -- Да так...хочу убедиться, что только у меня все через одно место, - грустно улыбаясь, объяснила я.
  -- А-аааа. И как?
  -- Убедилась.
  -- Я скоро уеду, - почему-то сказал Миша, всматриваясь куда-то в даль.
  -- Жалко, без тебя будет скучно, - я приподнялась и села на корточки.
  Мы еще долго сидели молча, пока я не начала особо звонко стучать зубами, а нос и щеки не заледенели под пронизывающим ветром. Вот так вчера жарило лето, а сегодня уже осень запускает холодные лапки за шиворот. Раньше я не замечала, а, сейчас приглядевшись к природе, увидела пока еще редкие золотые подпалины на траве и в кронах деревьев.
  
  ***
  
  Последняя неделя августа пролетела, прошелестела ветром, пролилась первыми холодными дождями и закончилась первым, наверное, самым "счастливым" для школьников днем. И если у детей начиналась утомительная канитель с учебой, в моей жизни наступило подозрительное затишье. Ни один из моих мучителей не появлялся, не обрывал мой мобильный, не мучил меня глупыми вопросами. Это было подозрительно, но я расслабилась. Я целыми днями слонялась по деревне, читала или рисовала, пыталась помогать бабушке по дому, но она с особым упорством гнала меня из кухни, отбирала швабру, все время, ругаясь, что как-то без меня управлялась, а сейчас тем более справится. На нее не действовали никакие уговоры, даже угрозы, в итоге я махнула на упертую старушку рукой.
   Сегодня день явно решил отыграть спокойствие прошедшей недели, все началось утром третьего сентября. Меня разбудил разрывающийся мобильный. Я облизала пересохшие после сна губы, мимолетно ощутив вкус дежа вю, но не успела заострить на этом внимания.
  -- Да, - мой голос был сонный, чуточку охрипший ото сна.
  -- Али, ты еще не скисла в деревне? - вопрошал требовательный, но полный не пролитого смеха голос.
  -- Ксю, ты блин с утра пораньше чего трезвонишь, не давая честным девушкам спать? - возмутилась я.
  -- Какое утро, на часах без четверти три. Хватит дрыхнуть, собирайся и приезжай ко мне! Ты там совсем мозгами раскисла, вспомни какой сегодня день! - мне даже показалось, что она сейчас прыгает на месте от распирающего ее нетерпения.
  -- Какой-какой, - недовольно пробурчала я, - третье сентября пятница...черт! Третье сентября!!! - я подскочила с кровати, запуталась в одеяле и грохнулась на пол. Распуталась, подобрала отлетевший телефон и как сумасшедшая завопила:
  -- Ксюха, солнце мое! Черт возьми! С днем рожденья! - на том конце связи раздался довольный смех.
  -- Спасибо, ты давай, шевели ягодицами, я тебя жду! - я закивала, но потом вспомнила, что она меня не видит.
  -- Уже еду!
  Одеваясь, я вдруг неожиданно для себя поняла, что моя одежда стала на размер меньше. Если с верхом все обстояло вполне сносно, то джинсы никак не хотели застегиваться на пуговицу. Я подошла к зеркалу, встав боком.
  -- Что ж...теперь видно мою беременность.
  Плюнув на не сходящиеся джинсы, пошла умываться. Когда я вернулась в дом, бабуля деловито сновала по кухне, и беспрестанно бормотала себе под нос, заметив же меня, деловито поинтересовалась:
  -- Ты никак в город? К Ксюшеньке на день рожденье собралась? - я покаянно вздохнула и кивнула головой.
  -- Да, и если не потороплюсь, то ваша внучка снимет с меня скальп, - мрачно пошутила я, ныряя в комнату.
  -- Передай от меня гостинчики и поздравления, - услышала я ее голос из недр кухни.
  -- Хорошо, обязательно, - я натянула теплую ветровку, подцепила сумку, сунула в карман телефон и вышла принимать на грудь гостинцы, то есть загружать их в машину.
  Естественно первым делом приехав в город, я нагрянула в торговый центр, где купила подарок виновнице торжества, а в качестве бонуса приобрела себе шикарное платье да пят красивого терракотового цвета, с возможностью постепенно раздвигать ширину под грудью. Бросив на заднее сиденье свои покупки, погнала машину в сторону дома. Как назло на дорогах властвовали заторы. Я ругалась, сигналила нерасторопным водителям и вообще вела себя неадекватно, успокаивая себя лишь тем, что мне нужно срочно, быстро и прямо сейчас оказаться у порога квартиры моей подруги.
  И вот спустя двадцать пять минут, столько же минут ругани, я стояла перед дверью, ожидая пока мне откроют. Чувствовала я себя сильно виноватой, переминалась с ноги на ногу, короче мне было жутко стыдно. Ведь я забыла про день рожденье самого близкого мне человека.
  Дверь, наконец, распахнулась, явив мне радостно улыбающуюся Ксюху. Увидев меня, она взвизгнула и повисла у меня не шее, едва не задушив.
  -- С днем рожденья! - прохрипела я, а она, услышав мой придушенный голос, ослабила объятья, переместила руки с шеи на талию, заглянув мне в глаза, - я тоже рада тебя видеть.
  -- Пойдем, - Ксюха увлекла меня за собой.
  Разговор мы продолжили уже за закрытой дверью, в первозданной тишине. Я удивленно выдохнула, прислушиваясь, но ничего не слышала.
  -- А где все? - спросила я, снимая туфли.
  -- Так ты рано, - смущенно улыбнулась подруга, но что я лишь хмыкнула.
  -- Ой! - спохватилась я, - совсем забыла! - я протянула Ксюхе маленький блестящий пакетик, - это тебе.
  У Ксюхи загорелись глаза, щеки запылали румянцем, а губы сами собой растянулись в улыбке. Она зашуршала пакетом, выудив из него красную коробочку, вопросительно уставилась на меня.
  -- Чего? Контора платит! Открывай, давай, - подбодрила я подругу.
  -- Это то о чем я думаю? - недоверчиво спросила она, приоткрывая крышку.
  -- Н-нуууу, я не знаю как сейчас, а раньше да!
  Подарком являлись часы с циферблатом на четыре часовых пояса, те самые о которых мечтала моя подруга с самого окончания школы. Я бы, наверное, никогда не воплотила ее мечту в реальность, если бы не карточка Никольского, которой я без зазрения совести пользовалась.
  Ксюха открыв подарок, не знала что сказать, лишь заворожено смотрела на сверкающие камушки на прямоугольном циферблате, не решаясь дотронуться.
  -- Дай-ка, - я решительно забрала футляр и вытащила часы, - руку, - требовательно попросила я.
  Она протянула мне левую руку, а я застегнула на запястье браслет часов. Глаза у Ксюхи сияли, чуть ли не ярче камней, ну а что касаемо меня...я была довольна, что смогла сделать ее чуточку счастливее.
  -- Они идеальны, - она все еще не могла отойти от сильных впечатлений.
  -- Бабуля тоже велела поздравить тебя, - я обняла подругу и поцеловала в обе пылающие щеки, - она тебе тут гостинцев передала, так что пойдем, разберем, может, что-то на стол поставим.
  -- Али, я решила перенести праздник в очень уютную кафешку, так что ничего не нужно. Давай пакеты, пойдем на кухню, - я передела пакеты ей, и покорно проследовала за Ксюхой.
  -- А чего не дома? - кисло спросила я, выкладывая на стол баночки с салатами.
  -- Надоело дома, к тому же родители приедут только завтра, раньше не смогли. А это что? - она сунула свою любопытную мордочку в пакет с новым платьем.
  -- Видишь? - я показала на не застегнутую пуговицу джинс, - мы растем... ну или одежда уменьшается.
  -- Так чего не одела новое? Как раз есть повод обновить, - она сунула пакет мне в руки и деликатно развернула к выходу из кухни, - иди, переоденься, а я пока здесь разберусь.
  -- Ксю-уууу, а можно я сначала в душ, - подруга рассмеялась, осторожно обнимая за талию, ее ладони легли на живот.
  -- Я вижу, ты по истине оценила прелести сельской жизни.
  -- Хохмишь? Жить-то там здорово, но вот удобства на улице, это да-ааа.
  -- Дверь там, полотенца на полке, фен в твоем полном распоряжении, и еще у тебя на все про все один час, - я покивала головой и юркнула в ванную.
  
  Через примерно час, я вышла из ванной чистая, с высушенной головой, очень довольная собой и жизнью в целом. Ксюху я застала за истинно женским занятием - макияжем.
  Вот насколько мы с Ксюхой были близки, как подруги, настолько же мы отличались друг от друга. Я - темноволосая и смуглая, она - белокожая и русоволосая. Такие разные...во всем. Оксанка баловень судьбы, начиная со школьной скамьи и до сих пор. Да и я на судьбу никогда не жаловалась, и все же подарков никогда не получала.
  -- Давай, тоже присоединяйся, - сказала она, не отрывая взгляда от зеркальца пудреницы.
  -- Думаешь, стоит? - я с сомнением покосилась на внушающий трепет набор разномастной косметики.
  -- Уверена. Ты только посмотри на себя! Раньше ты летом ходила черноокой смуглянкой, а теперь что? Бледная, худая, под глазами синяки, и как только на тебя Никольский позарился?
  -- И Виктор, - поддакнула я, примеряясь к туши для ресниц.
  -- Да тот тем более! - Ксюхина тирада набирала обороты, - Али, ты вообще как-то будешь решать эту проблему?
  -- Н-нуууу, не знаю, не хотелось бы, - туманно ответила я, подкрашивая ресницы.
  -- Ждешь, пока оно само за тебя решит?
  -- Ага, а если быть уж совсем точной, просто выжидаю. Им всем нужно время, мужчины они взрослые, разберутся уж как-нибудь сами. Мне же между ними лезть, - меня передернуло от такой перспективы, - в конце концов, я не самоубийца!
  -- Так, - Ксюха окинула меня внимательным взглядом, - румян на щечки, блеск на губки и давай надевай свое шикарное платье. Нам пора выдвигаться.
  
  ***
   Кафе действительно оказалось достойным, да и компания подобралась что надо, сплошь бывшие сокурсники и наши общие друзья. Скучать было некогда, а градус хорошего настроения повышался пропорционально количеству выпитого. Ксюха счастливо улыбалась, смеялась над шутками ребят, в общем, делала все, что положено имениннице в день своего рождения.
  Я тоже старалась поддерживать шумную компанию, но очень скоро устала. После блаженной деревенской тишины, смех и музыка быстро утомили меня. Я решила поехать домой. Пробравшись к подруге, я наклонилась к ней:
  -- Ксю, я жутко устала, можно я поеду уже? - она обиженно надула губы, но утвердительно кивнула.
  -- Хорошо, пойдем, я тебя провожу.
  Попрощавшись со всеми, мы вышли на улицу. Город встретил нас бодрящим ветром и вечерними сумерками. Ксюха зябко поежилась, запахивая поплотнее тонкий бежевый свитер.
  -- Ты когда вернешься в город? - я не ожидала такого вопроса, поэтому растеряно хлопала глазами.
  -- Я еще не думала...честно говоря не собиралась, - свои собственные слова поразили меня. Как это не собиралась? Спряталась, убежала трусиха! - нет, я скоро вернусь! Да, пары недель мне вполне хватит, чтобы решить и решиться.
  -- Молодец, - Ксюха обняла меня, прошептав в самое ухо, - я в тебе никогда не сомневалась, - она неожиданно хлюпнула носом.
  -- Эй, ты чего? Не смей плакать, я тут, понимаешь ли, держусь, а она реветь вздумала! Я ведь как кошка, у меня девять жизней, все будет хорошо, - я успокаивающе погладила ее по голове и отстранилась, - а теперь ты вытрешь глазки, и пойдешь веселиться за двоих. Хорошо?
  -- Ладно, удачи, - я кивнула и побрела на парковку.
  Телефон в сумке неожиданно ожил, и я решила, что звонит Ксюха, но, взглянув на экран, споткнулась на ровном месте.
  -- Андрей? - удивление, пополам с дурацкой надеждой на что-то.
  -- Али, ты еще не спишь? - голос Никольского звучал устало, отчего во рту моментально пересохло.
  -- Нет, - неуверенно протянула я.
  -- Чем занимаешься? - "все у меня ступор".
  -- Я вообще-то домой еду, - в трубке послышался его тихий вздох.
  -- Приезжай ко мне, обещаю быть самой кротостью, - такая надежда зазвучала в его голосе, что я решила продолжить удивительный вечер у камина в гостиной. Но для начала...
  -- Андрей, ты не умеешь так. Чего ты хочешь?
  -- Я соскучился, хочу побыть рядом с тобой и нашим малышом, - сердце екнуло и после застучало так, что вот-вот выпрыгнет, направляясь туда, где так тоскливо звучал голос мужчины.
  -- Хорошо, я приеду, но с условием, - я замолчала, давая ему время осмыслить.
  -- Любые условия, - голос Андрея выдавал напряжение.
  -- Я не останусь ночевать.
  -- Приезжай, я тебя жду, - я угукнула и отключилась.
  Пока я шла до машины, меня обуревали самые разные чувства: нетерпение, глупая радость, предвкушение. Но были и другие неприятные: тревога, страх, будто должно произойти что-то плохое. Сев в машину, я засомневалась, занервничала, на глаза навернулись слезы.
  Ну что я, в самом деле? Но так сложно довериться, тому, кто так долго держал в нервном напряжении, недоверии, холодности. Черт возьми! Он просто не мог так измениться, такие люди как Никольский не меняются. Железный характер невозможно ни согнуть, ни поменять. Можно привыкнуть к чему-то, смириться, в конце концов, и все равно остаться таким же жестким человеком.
  Пока я ехала до Лиственного, где находился дом Никольского, меня терзали сомнения. В итоге до места я добралась только через час. Когда я подъехала к воротам дома, на улице окончательно стемнело. Некоторое время, постояв под закрытыми воротами, я не выдержала и вышла из машины. Подойдя к калитке, я нажала на звонок.
  -- Кто? - отозвался охранник.
  -- Александра Анатольевна Никольская, - с вызовом ответила я, - сколько мне уже можно торчать у порога?!
  -- Извините Александра Анатольевна, мы вас уже и не ждали, - голос охранника звучал взволнованно, меня этот факт насторожил. Ворота медленно разъехались, открывая мне ярко освещенный внутренний двор. На подъездной дорожке стояла чья-то машина. Я поняла что-то не так.
   Ко мне вышел начальник охраны.
  -- Добрый вечер Александра Анатольевна, - Игорь явно нервничал.
  -- Добрый... - от внезапной вспышки догадки, я окаменела, - она...Вика здесь? Да?
  -- Я не хотел ее впускать, но она пригрозила пожаловаться Андрею Станиславовичу, - начал оправдываться мужчина, но я его остановила.
  -- Погоди, она давно приехала? - меня начало трясти.
  -- Уже полчаса... - я его уже не слушала, торопливо шагая к крыльцу.
  Входная дверь легко подалась, впуская меня в обволакивающее тепло дома. Из гостиной доносились голоса, женский то и дело срывался на крик, мужской же наоборот был спокоен. Безусловно, разговаривали Никольский и Вика. Меня замутило от охватившего напряжения, я подошла к открытым дверям гостиной, но входить не стала. Вику я увидела сразу, она стояла спиной ко мне. Миниатюрная, с растрепанными локонами белокурых волос, в коротеньком серебристом платьице, босая. Ангел во плоти, в крови которого как паразиты царили злоба и зависть.
  -- ...Андрей, как ты можешь говорить обо мне подобные вещи! Я же люблю тебя! - у меня непроизвольно руки сжались в кулаки.
  -- Вика, мне казалось, мы уже все обсудили, - в голосе Никольского прорезались нотки недовольства и раздражения.
  -- Но я ношу твоего ребенка! Никольский ты просто монстр! - девушка заломила руки и зарыдала.
  Не знаю как Андрею, но мне хотелось рассмеяться, настолько жалко выглядела ломаемая Викой комедия. Но, похоже, самой девушке так не казалось, она продолжала жалобно всхлипывать.
  -- Вика, прошу, уходи. Я жду Сашу, - Вика неожиданно для меня обернулась, а, увидев замершую меня, вовсе не растерялась. Напротив, она злорадно усмехнулась, сверкнув на меня глазами.
  -- А ты вспомни, кто тебе согревал постель, когда твоя буйнопомешаная жена лежала в дурке?! Кто исполнял твои желания?! Не она, я! - меня прошило током, этого я не знала, да и не могла знать, не было у меня такого словоохотливого осведомителя. Никольский как назло молчал. Я решила, что уже нет смысла скрывать свое присутствие. Сделав один неуверенный шаг, остановилась, секундная борьба с собственным телом, но чья-то ладонь накрыла мои губы, вторая обвила за талию. Легкий запах знакомого парфюма окутал меня. Мое тело с легкостью оттащили от дверей в сумрак кухни. Руки тут же разжались, отпуская меня. Я застыла, до сих пор переживая услышанное, легкий шорох напомнил, что я не одна.
  -- Вик, не стоило тебе влезать в это болото, - мужчина за спиной глубоко вздохнул.
  -- Моя сестренка, все же решила довести начатое до конца, - усмехнулся мужчина, - и, похоже, ей это удалось, - от услышанного меня подбросило от злости, я обернулась. Вик стоял рядом, сложив руки на груди.
  -- И ты тоже... - тихо прошептала я, - вы оба достали меня! Один сломал, другой добил! Хороши же вы мужчины, всем поступитесь, костьми ляжете, но добьетесь своего! Все с меня хватит! - я развернулась на каблуках и выбежала их кухни, входная дверь оглушительно хлопнула за моей спиной. Вылетев на крыльцо, я хотела притормозить, но зацепилась за подол длинного платья, кубарем скатилась по лестнице, больно ударившись виском и животом. По лицу поползла теплая струйка крови, низ живота скрутило так, что я чуть не заорала от боли. Лишь злость и обида, мигом подняли меня с земли. Во дворе никого не было, ворота оказались заперты. Тяжело дыша, я похромала к забору, отперла дверь.
  
  Из Лиственного я гнала как сумасшедшая, благо по дороге в город машин двигалось мало. Кровь на виске начала подсыхать, неприятно стягивая кожу, но больше всего меня беспокоило болезненное ощущение посилившееся внутри меня. Оно острыми осколками зацапало меня изнутри, а потом произошло самое худшее. Между ногами стало горячо и мокро, запахло кровью. Дорога поплыла перед глазами, белая разделительная полоса размазалась. Я, что было сил, вцепилась в ускользающий из слабых пальцев руль. Меня спас неожиданно выбежавший из-за остановки инспектор ГИБДД. Я резко нажала на тормоза, машина послушно сползла на обочину, шурша колесами по гравию.
  У меня едва хватило сил, чтобы приоткрыть дверь. Дышать стало тяжело, я откинулась на спинку сиденья. Инспектор медленно приближался к машине, на ходу помахивая полосатым жезлом. А мне было так плохо, и страшно, потому как пришло осознание потери. Потери еще не осознанного, не понятого мной существа, которое я сама погубила, лишив его возможности появиться на свет, озарить его первым вдохом, криком рождения. Руки сами собой легли на живот, меня снова скрутило от боли, я закусила губу, погасив рвущийся крик.
  Стук в лобовое стекло на секунду выдернул меня из омута боли, я распахнула глаза и сделала единственное возможное.
  -- Помогите! - крик пополам с болью и отчаяньем вырвался в густой ночной воздух. Сознание поплыло, окуная меня в вязкую черноту обморока. Временами я все же приходила в себя отрывками в полубреду. Слышала вой серены, мелькали незнакомые лица, голубые халаты санитаров, углу шприца, что вошла в вену на сгибе руки. Рваные как лоскутья, такие же размытые вспышки сознания и боль, которая не давала уйти совсем. А потом все закончилось, боль ушла, уступив место тянущей пустоте. Бессвязное метание сменилось наркотическим сном и полным отупением.
  
  ***
  Когда я проснулась, разбитая, но все же живая, мне захотелось попросить медсестру снова ввести то лекарство, ведь его действие не дает мыслям возникать в голове, создавая полный вакуум. Естественно никто этого не сделает. Я пошевелилась на жесткой больничной кровати, провела дрожащей рукой по спутанным волосам, стерла соленые дорожки слез и горько вздохнула.
  "... у вас выкидыш, - грубым голосом отозвался врач, - сложный случай, скорее всего, детей у вас больше не будет..."
  Всхлип вырвался из горла, меня затрясло от рыданий. Уткнувшись в подушку, я постаралась заглушить рыдания, но сил не осталось, зато было горе, которое хотелось выплакать, выстрадать, а потом умереть самой. Взгляд упал на стоящий рядом стул, на котором грязной тряпкой лежало платье.
  Порву и сожгу, - подумала я, потянулась к стулу, спихнула на пол платье и сняла сумку, висящую на спинке. Долго искала телефон, потом трясущимися пальцами набирала Ксюхин номер. Она долго не отвечала, а когда сняла трубку, сонно ответила:
  -- Да.
  -- Оксан, - я замолчала, подруга знала, что так я называю ее только в очень паршивых ситуациях.
  -- Что случилось?
  -- Мне нужна твоя помощь, очень нужна. Я попала в скверную ситуацию, просто хуже не придумаешь. Короче сейчас я в больнице, - тишина в трубке дала понять, что выразилась я более чем ясно.
  -- Как ты?
  -- Паршиво, лежу пластом, руки трясутся и внутри так пусто, хоть волком вой.
  -- Что тебе нужно привезти? - про себя я поблагодарила подругу, за то, что не стала задавать лишних вопросов.
  -- Одежда, ну и твое дружеское плечо.
  -- Хорошо, в какой ты больнице?
  -- Больница скорой помощи, до женской не довезли бы, - мрачно усмехнулась я.
  -- Ты это брось, я скоро буду!
  -- Хорошо.
  Когда я закончила разговор, в палату зашла медсестра, строгим взглядом окинула мою кипучую деятельность.
  -- Как себя чувствуете? Что-нибудь болит? - я приподнялась с постели, спуская непослушные ноги вниз.
  -- Я могу уйти? - вопросом на вопрос ответила я. Медсестра пожала плечами, показывая свое отношение ко мне и пациентам в целом.
  -- Если сможешь, - холодно по-деловому сказала она, - я врача позову, он скажет что вам нужно делать.
  Я попыталась встать, получалось плохо, ноги не слушались, организм оказался слишком ослаблен. Почему-то кружилась голова. Я упрекнула себя за забывчивость, приложилась же о ступени головой. На виске нашлась аккуратная наклейка пластыря. Теперь захотелось вдвойне быстрее убраться отсюда, мне было жутко до чертиков оставаться в больнице пропахшей болью и отчаяньем. Но чтобы уйти нужно, как минимум встать на ноги. Борьба с собственным телом продолжалась два часа. Так меня и застала Ксюха, в казенном больничном халате, скрючившуюся у стены.
  -- Али! Ну-ка быстро в постель! - с ходу прикрикнула Ксюха.
  -- Быстро не могу, и вообще, если только ползком, - тихо огрызнулась я, подпирая стену. Хотя кто кого подпирал - это еще вопрос.
  -- Давай помогу, - она скинула мою спортивную сумку с вещами на пол и помогла вернуться в постель. Я долго лежала с закрытыми глазами, собираясь с силами.
  -- Оксан, я хочу уехать из города, - не открывая глаз, сказала я.
  -- Далеко?
  -- Я тут подумала, тетка меня давно звала к себе, в столицу, еще когда я закончила учиться. Но тогда я абсолютно не хотела покидать город. Сейчас же самое время, - я замолчала, тяжело дыша.
  -- Может, ты все-таки расскажешь, что произошло, после того как ты уехала от меня? - Ксюха требовательно уставилась на меня, я тяжко вздохнула.
  -- Мне позвонил Андрей, сказал, что хочет встретиться...
  -- И ты поехала, - утвердительно заявила подруга, я кивнула и продолжила.
  -- Там меня ждала "приятная" неожиданность в лице Вики, и, конечно же, эта гадина наговорила кучу гадостей, будучи уверенной, что я все слышу. Но дело даже не в том! Андрей не возразил ей ни на что! А потом появился...вот черт! Как джинн из бутылки - Вик. Я набросилась на него с обвинениями, теперь понимаю зря, - я вздохнула, переводя сбивающееся дыхание, - убежала от него, ну и на крыльце зацепилась за подол платья, собрала все выступы, а результат...
  -- Погоди, так Никольский здесь ни при чем? - я мрачно кивнула и снова заревела.
  -- Он даже не знал, что я приехала. Андрей меня убьет, если узнает о ребенке... - всхлипывая, ответил я.
  -- Да ты что сдурела? Он тебе жизнь испортил! Даже не смей думать в таком ключе! Я тут твои вещи от бабули забрала, так что считай, тебя уже в городе нет, давай бедолага, одевайся, - она натянуто улыбнулась, но меня не обмануть, подруга переживала не меньше меня.
  Я потянулась к рядом стоящей сумке, вытаскивая первую попавшуюся вещь, но как некстати это оказалось то самое платье глубокого синего цвета, которое Виктор мне принес взамен порванного.
  -- Давай скорей, а то я слышала от медсестер, что скоро обход, а в таком состоянии тебя вряд ли выпустят ближайшие дней эдак, - Ксюха прищурилась, оценивая помятую меня, - пять.
  -- Вот уже! - ворчала я, стаскивая больничный халат и натягивая платье, - вот сейчас оденусь, причешусь, надену темные очки и буду совсем как человек.
  -- Ага, а так немочь бледная! - я знаю это она специально так, хохмит, подкалывает, чтобы отвлечь меня от мыслей...разных.
  Когда я оделась, Ксюха подхватила сумку, взяла меня под руку, помогая делать первые, наверное, самые сложные шаги. И сложны они, оказались не от ужасного самочувствия, а от осознания и подтверждения своего бессилия. Игра проиграна, победителей не судят, но все же я скажу! Победа не стоила тех усилий, что затратила Вика. Судят обычно проигравших, а еще наказывают, по всей строгости... Я наказана, урок усвоен, закреплен слезами, горем и пустотой.
  
  
  Дневник неудачницы.
  
  
  Три пути ведут к знанию: путь размышления - это путь самый благородный,
   путь подражания - это путь самый легкий
   и путь опыта - это путь самый горький.
  Конфуций.
  
  10 сентября - 18 ноября.
  Должна сказать, что столица со своим мощным потоком отнюдь не положительной энергетики ввела меня в еще большее уныние, забрав последние силы. Вот уже, который день я не могла подняться с постели, а чувство разбитости не покидало ни на секунду. Казалось, жизнь ушла из этого тела навсегда...
  После того как Ксюха отвезла меня к тетке, мой телефон не замолкал, выводя меня из себя. Звонили все Никольский, Виктор, но я не отвечала, пустым взглядом смотря на дисплей телефона. С Андреем просто боялась разговаривать, Вика же просто не хотела слышать. Мне опротивели их игры, настала пора начинать свою жизнь, я это прекрасно понимала. Но вот проблема - для меня она уже остановилась. Назад повернуть нельзя, а вперед не хочется.
  Тетя Надя, когда увидела меня в таком состоянии, даже не нашлась что сказать, тяжело повздыхала, приняв как ценный груз с рук на руки. Потом долго отпаивала меня валерьянкой и чаем с ромашкой. Расспрашивала про маму, племянников, чем я хочу заняться здесь. На последнее я пожимала плечами, поскольку кроме художественного образования никакое другое не имела. Пока же разговаривать про какую-либо работу не имело смысла.
  Здесь я медленно, но уверенно уходила в себя, на вопросы отвечала односложно, шторы в отведенной мне комнате не открывались ни днем, а ночью тем более. Тетка пыталась вывести меня из состояния анабиоза, приводила домой своих подруг - женщин интересных и более чем достойных внимания, но их разговоры не доходили до сознания, их смех мерещился мне злой насмешкой. Я просто вставала из-за стола, извинялась и уходила к себе.
  Скорлупа, которую я создала вокруг себя, твердела с каждым днем, и человеку находящемуся рядом со мной приходилось тяжело. Тетя Надя все чаще обиженно поджимала губы, получая очередной отказ выйти на улицу, или сходить с ней в маркет за продуктами. Я честно не хотела так поступать с радушной хозяйкой, но не могла по-другому, боясь неосторожным поступком изменить течение времени. Я не думала о том, что оставила позади себя, спасаясь от тех мыслей пустотой в голове. Иногда я брала книги из обширной библиотеки тети, но в них не было спасения.
   Все чаще приходящая с работы тетка, заставала меня то за уборкой квартиры, то за готовкой, то я перебирала вещи из гардероба, устраняя мелкие дефекты вроде оторванной пуговицы. Такая монотонная работа по дому забирала много времени, и приводила в равновесие чувства, которые все чаще стали посещать мое сердце. После такого набега на трехкомнатную квартиру с тряпкой на перевес, не хотелось абсолютно ничего, а тем более думать.
  Тетя Надя первое время казалась довольной таким положением дел, но когда поняла, что уборка более всего напоминает одержимость, в очередной раз попыталась вразумить меня. Впрочем не надеясь хоть на какой-то эффект от своей пылко-бестолковой речи.
  Итак, я тихо дурела, покрываясь внутри и снаружи черной плесенью собственных мыслей.
  
  19 ноября.
  
  Сегодня я проснулась с каким-то особенным свежим настроением, мне даже захотелось распахнуть окно, чтобы вдохнуть прохладный осенний воздух, но мне достаточно было сунуть нос за темное полотно шторы, и сразу передумать. Озорной луч солнца будто ждал моего заспанного бледного лица, берег его, лишь для яркой вспышки ослепившей на мгновение. Скажу честно попытка спровоцировать меня, провалилась, открывать шторы и дышать скучным столичным воздухом мне расхотелось. И все же ему удалось поселиться где-то в глубине моего сознанья.
  Сон получилось прогнать ледяной водой и чашкой крепкого сваренного в турке кофе. Тети Нади дома уже не было, она в отличие от меня имела постоянную работу ведущего библиотекаря. Что ж ничего, вот только...
  Я оглядела идеально чистую кухню, блестящие доски паркетного пола.
  Нет, если я еще раз начну уборку, боюсь терпению тети, придет конец, и она наконец-то выгонит меня на улицу. Чем неоднократно грозила мне последние три недели моего существования.
  В коридоре послышался звон ключей, щелчок открываемой двери, а за ним цокот тонких каблучков. На кухню впорхнула младшая сестра моей матери, еще молодая, в сущности, женщина тетя Надя. Выглядела она, как выразилась однажды одна из ее многочисленных подруг, просто божественно. Невысокая, еще сохранившая стройность женщина, с открытым лицом, на котором сияли холодной зеленью глаза, и улыбчивыми губами. Увидев меня в обнимку с чашкой кофе, она медленно опустилась на стул напротив меня, внимательно вгляделась в мое лицо и сказала:
  -- Вот что, душа моя, - проникновенно начала она, - я два месяца наблюдала за тем, как ты покрываешься мохом и пылью, за тем, как выгорает твое сердце. Да-да, может не возражать, не думай обо мне, как о дремучей женщине. Я еще вполне нечего! И сразу поняла, сюда ты приехала зализывать раны.
  Поскольку выздоравливать и излечиваться ты совсем не желаешь, я говорю тебе: "Убирайся из моего дома!" - я округлила от удивления глаза, а она продолжила, - у меня не осталось ни сил, ни желания вправлять оглохшей и ослепшей племяннице мозги! Меня угнетает твой вид! - она сделала неопределенный жест рукой в мою стороны, видимо так выразив свое отношение ко мне. Пренебрежительно надо сказать.
  -- Хорошо, - тихо ответила я, и не было в моем голосе ни обиды, ни злости, лишь спокойствие, даже некоторая доля равнодушия. Поднявшись со стула, я хотела уже идти собирать свои вещи, но меня остановили.
  -- Подожди, я еще не все сказала, - я обернулась, на лице отразилась тень удивления, но не удержалась, погаснув в безликом равнодушии, - сядь!
  Я послушно вернулась на оставленный ранее стул, и изобразила внимание, на что тетка раздраженно фыркнула.
  -- Так вот, то, что я тебе сказала это первый вариант развития событий, теперь о более интересном, - она выдержала эффектную паузу, - я предлагаю тебе пойти работать. И сразу предупреждая поток твоего возмущения и отказов, скажу вот что.
  Неужели ты так и будешь всю оставшуюся жизнь винить себя в случившемся?! Если да, не буду задерживать, можешь идти собирать вещи, но я тебе предлагаю реальный шанс изменить свою жизнь и измениться самой, - эти ее слова зацепили меня за живое.
  -- Хорошо, - так же спокойно, как и в прошлый раз произнесла я, - будем считать, что я заинтересовалась.
  -- Превосходно! Теперь о работе. Моя институтская подруга Ванесса Ильинична владеет вполне преуспевающие дизайнерской конторой, так вот им не хватает свежей крови, людей способных как-то иначе взглянуть на избитые темы! Я порекомендовала тебя, и Ванесса заинтересовалась, - я скептически приподняла бровь, - и нечего мне гримасничать, одевайся мы едем к ней!
  Теперь настала моя очередь возмущаться.
  -- Никуда я не пойду.
  -- Я тебя предупредила! - тетя грозно сдвинула идеально выщипанные брови.
  -- Хорошо! - в тон ответила я ей, и стремительно покинула уютную кухню.
  Распахнув раритетный шкаф "времен боюсь подумать кого", я вытащила линялые джинсы и теплый вязаный свитер. Когда я уже заканчивала свой туалет, натягивая полосатые носки, в комнату заглянула тетя Надя. И судя по ее недовольному взгляду, ей было что сказать.
  -- Так! Что это за маскарад? Собираешься просить милостыню на площади трех вокзалов?
  -- А может и так? Какой никакой, а все ж таки заработок! - невозмутимо ответила я, вставая с кровати.
  -- Ладно, - тетя поджала губы, - но если тебя возьмут на работу, придется сменить гардероб!
  -- Посмотрим!
  
  На улице царствовала почти зима. Почти потому что снег еще не пришел, а воздух пах свежим морозом. Я задохнулась, оглохла от уличного шума, ослепла от яркого совсем не осеннего солнца. Я впервые за два месяца вышла на улицу...
  Город - большой, шумный, идущий впереди времени; если ты опоздал на минуту, значит, упустил свой шанс. Жизнь здесь это вечная гонка за хвостом летящей кометы. Люди большого города они другие, это сквозит в каждом движении, во взглядах.
  Город он в одно и тоже время новый, фантастически противоречивый, но и древний тяжело вздыхающий старик, ворчливый и понятный каждому, лишь стоит приглядеться внимательней, но для этого нужно пробраться сквозь липкую паутину мишуры, что так любит разбрасывать человек.
  Я вдыхала его запахи, удивлялась спешащими потоками людей, сама лишь не торопилась смешиваться с ними. Город напугал меня, заставив задуматься, а смогу ли я, так же как и они? Смогу так же бежать впереди времени, не опаздывать ни на минуту, и не остаться позади жизни? Сомнения одни сомнения.
  Под вяло текущие размышления, мы дошли до нужного нам места. Что меня приятно удивило, так это расположение дизайн-студии, совсем не далеко от дома, где живет моя тетя. Старое двухэтажное здание, с внутренним двориком, небольшое крылечко в виде кованой беседки, внутри которой помещалась маленькая лавочка. Изнутри помещение смутило меня своей простотой, но было в этом что-то такое...уютное что ли, почти домашнее. Мне сразу померещился запах малинного варенья и пирожков, я тряхнула головой, прогоняя наваждение, как мимо меня проплыла девушка с подносом в руках, где помещалось все то, что пригрезилось. Плетеная корзинка с румяными пирогами, дымящийся чаем заварочник, и прозрачная креманка с малиновым вареньем. Я даже потерла глаза, но видение исчезло за одной из дверей.
  -- Что это было? - пробормотала я себе под нос, а тетя уже тянула дальше, пройдя по коридору, мы взобрались по винтовой лестнице на второй этаж, оказались в просторном зале. Здесь было все, что можно вообразить, начиная от кресел эпохи царствования Екатерины великой, и заканчивая бюстом Ильича, но все находилось на своих местах, и ни один предмет не кричал о своей ненужности. И посреди всего этого упорядоченного хаоса находилась абсолютно нормальная рабочая зона, где на простом офисном, но все же удобном кресле восседала она.
  -- Позволь представить директор и гуру всех дизайнеров Ванесса Ильинична Гольц, - женщина, которая имела столь звучное не сочетающееся имя, выглядела впечатляюще. Маленькая, хрупкая с сочно-рыжей копной мелких кудряшек торчащих в разные стороны. Ее ясные серые глаза смотрели на меня изучающе, с легкой насмешкой, затаившейся во внешних уголках мелкими морщинками.
  -- А это моя племянница Саша, - представила меня тетя.
  -- Али, - поправила я тетю.
  Ванесса поставила руки на стол, сцепила пальцы в замок и с истинно деловым видом сказала:
  -- Ну что ж... - она сделала приглашающий жест, и я опустилась на стул напротив, - рада познакомиться. Как тебе, наверное, передала Надежда, мне нужны люди со свежим взглядом. Также я знаю, что у тебя нет никакого опыта в сфере дизайна, но в нашем случае это даже хорошо. Я возьму тебя помощницей дизайнера, никаких испытательных сроков, никаких стажерских зарплат. Ты согласна? - я так удивилась ее смелому подходу к приему сотрудников на работу, что механически кивнула, - ну вот и ладненько! Теперь о твоем напарнике. Михалыч дизайнер опытный, можно сказать матерый, работает в паре с художницей Леной, но в последнее время большой наплыв заказов, вот собственно, поэтому нам нужна ты!
  -- Я? - чего же ей такого наплела моя тетка?
  -- Да ты! Смотри, учись, как только начнешь соображать, будешь работать самостоятельно, - Ванесса подняла телефонную трубку и набрала пару цифр, - Танюша, зайди ко мне и захвати договор.
  -- А вы не боитесь брать меня на работу? Я ведь могу не справиться, и не оправдать ваши ожидания!
  -- Детка, - женщина достала из сумочки серебряный портсигар, вынула оттуда сигарету, и звонко щелкнув зажигалкой, закурила, - я вижу тебя насквозь, и поверь, знаю, ты сможешь!
  Ванесса больше ничего не говорила, просто смотрела на меня, пуская в воздух белесые струйки сигаретного дыма. Мне же вообще говорить было нечего, я оказалась шокирована напором и уверенностью незаурядной женщины.
  -- И когда мне можно выходить? - неуверенно спросила я.
  -- Завтра милая, я жду тебя завтра ровно в десять, у себя в кабинете. Все тебе покажу, расскажу, даже дам потрогать. Познакомлю тебя со всеми, коллектив у нас веселый, дружелюбный и шумный. Скучать будет некогда это точно! - она совершенно искренне улыбнулась.
  -- Тогда до завтра, - ответила я, вставая.
  -- До завтра.
  
  20 ноября.
  
  Ворвавшись в теплое помещение офиса, я принесла с собой первые пока еще осенние снежинки, которые повисли на ресницах хрустальными капельками. Но, пожалуй, самое яркое и не самое приятное впечатление сегодняшнего утра стало пробуждение.
  В девять прозвонил будильник. Идти куда-то, а тем более вылезать из теплой постельки, совсем не хотелось, даже ради начала новой жизни. И я уже решила нагло профилонить, когда в комнату заглянула свежая с боевым настроем тетя Надя. Вот тут мой до безобразия простой в своей коварности план рухнул, унося вслед за собой остатки сна.
  Но сейчас стоя посреди снующих сотрудников дизайн-студии, я не жалела, что все-таки пришла.
  Не успела я сделать и пары шагов, как меня перехватила давешняя особа "с пирожками и вареньем", и под белы рученьки препроводила в комнату, попросту именовавшуюся кухней. Причем как я позже узнала, она являлась не только и не столько местом потребления завтраков-обедов-ужинов и проч., но и кухней творческой. Уж не знаю, почему так сложилось, но творческой часть коллектива (коим являлись все без исключения даже пожилая уборщица Клавдия Степановна) выбрала местом вдохновения это маленькую, но очень располагающую к размышлениям комнатку.
  Итак, я оказалась в святая святых ихнего, то есть уже моего коллектива. Загадочная дама с ласково-магнетической улыбкой на ярко-красных губах представилась Людмилой и велела раздеваться.
  -- А как же Ванесса Ильинична? Она же меня ждет? - я попыталась малодушно слинять от явно настроенной на задушевный разговор Людмилы, но видимо сегодня не мой день.
  -- Не переживай Ванесса сейчас у заказчика, она поручила мне ввести тебя в курс дела и все показать, - я поняла, что разговора мне не избежать и приготовилась к осаде. Людмила с вопросами не торопилась.
  Турка медного цвета опустилась на чугунную решетку плиты, через минуту запахло потрясающе ароматным кофе. Из холодильника была извлечена плоская тарелка с самодельным тортом, на котором особенно трогательно смотрелись белковые розочки. В голову сразу же закрались мысли о человеке увлекающемся домашней выпечкой и готовкой, в общем.
  Когда передо мной стояла чашка дымящегося кофе и блюдечко с куском торта, Людмила посмотрела на меня испытующим взглядом.
  -- Ну, рассказывай! - объявила она, размешивая сахар в чашке.
  -- А что рассказывать-то? Как я дошла до такой жизни? - невесело усмехнулась я. Делиться с любопытной дамой не хотелось абсолютно, поэтому я с ходу выдала:
  -- Муж бросил, любовник надоел, жизнь не удалась! В общих чертах, - на последних словах я несколько стушевалась, - а здесь решила строить новую жизнь.
  Моя тирада в глазах впечатлительной Людмилы подняла меня до высоты, если уж не подруги, так боевого соратника уж точно. Потом мы долго пили кофе, разговаривали ни о чем. После было решено идти знакомиться с коллективом. Кто бы знал, что знакомство с новыми людьми настолько изменит мое будущее...
  Первый встреченными нами на своем рабочем месте оказался мой непосредственный начальник и ведущий дизайнер конторы Мичалыч. Что и говорить впечатление он произвел неизгладимое. Во-первых, абсолютно не понятно, почему этого, несомненно, молодого человека звали по отчеству. Во-вторых, меня шокировало произошедшее сразу же после нашего короткого знакомства.
  -- А ты наш новичок? - весело спросил Михалыч, глядя из-под длинной смоляной челки.
  -- Точно. Меня зовут Александра.
  -- Так! Новичок, - он переложил несколько толстых папок и выудил еще одну потоньше, - это твоя первая работа. Разберешься что к чему, будет непонятно, звони, помогу! А теперь кыш отсюда, я буду работать!
  Не успела я воспротивиться глупой доверчивости начальства, как была выпровожена из кабинета. Но вместо того чтобы предаваться губительным для лица эмоциям, то бишь вытянувшимся от удивления лицом, я решила не паниковать раньше времени, а выяснить у более сведущей Людмилы.
  -- И что это было?
  -- Не обращай внимания, потом разберешься! - отмахнулась ничуть не впечатлившаяся Людмила.
  И понеслось...
  Лена - художник, оказалась не менее креативной личностью, хотя для меня уже и так впечатлений казалось под завязку, но нет, я только успевала принимать ценные указания, советы, а главное пожелания проще относиться к своей работе, и тогда, о чудо, все будет строиться, складываться непозволительно легко. Мне честно хотелось верить в подобные заверения, и, черт возьми, я почти чувствовала за спиной распахивающиеся крылья, ощущала прилив нешуточного энтузиазма. Потом меня познакомили со всеми остальными соучастниками, творящими искусство, на которых я уже смотрела сквозь розовую дымку и легкую эйфорию. Людмила же не скупилась на сироп сладких речей, так что под конец у меня заныли зубы, и захотелось горькой правды, суровой действительности и прочих жизненных "радостей".
  Стоило мне только подумать о таком почти гастрономическом разнообразии, как оно не замедлило явиться в образе Клавдии Степановны, которая не только обеспечивала чистоту полов, но и занимала почетную, даже почитаемую должность мастера по витражам. Работа этой пожилой женщины, кстати, вполне себе обычной, меня впечатлила и вернула с небес на землю. Тяжелую она себе выбрала профессию, хотя, наверное, скорее призвание. Печь, в которой готовились витражи, стояла тут же, и от нее явственно веяло жаром и каким-то особенным ароматом загадки и тайны. Горки то ли битого, то ли специально нарезанного разноцветного стекла громоздились практически на всех предметах мебели, а местами даже устилали пол.
  На этом моя экскурсия закончилась, Людмила до сих пор разливавшаяся соловьем вдруг засобиралась и, показав мне на дверь моего кабинета, испарилась в неизвестном направлении.
  Человечек внутри меня несказанно радовался наступившему затишью, а я...я пребывала в растрепанном, несколько ирреальном состоянии. Но, увы, топтаться в коридоре бесконечно, мне тоже не улыбалось, поэтому я несмело толкнула дверь в мое неведомое то ли будущее, то ли скорый бесславный конец. Однако ж все оказалось не так страшно. Кабинет не кусался, напротив выглядел вполне безобидно. Светлые стены, окно выходящее на палисадник. Из мебели рабочий стол, стул, воинственно восседавший на столе монитор компьютера и грустная почему-то розовая мышь. От всего веяло новизной, которой только-только определили хозяина.
  Настороженность вещей к своей новой хозяйке была вполне обоснованна, я же ни капельки не осуждала, даже скорее понимала и поддерживала их. Безмолвно прошлась по чистому полу, провела кончиками пальцев по газовой ткани штор, и тихо выдохнула, наполнив воздух движением и жизнью. Стул тихо скрипнул неразработанным механизмом, мягко приняв мое замороченное тело в свои объятия. Тонкая синяя папка легла на стол, но теперь она выглядела не безобидным кусочком пластика, а мерзкой ядовитой змеей. Только, увы и ах, я не укротитель змей, не заклинатель, даже не спец по ядам.
  Однако начальство рассуждало в другом ключе, осваиваться пришлось в режиме нон-стоп. Рука сама потянулась и распахнула папку, явив содержимое ядовитой змеи. Ужасалась я зря, в папке лежало всего несколько листов, фотографий и вырванный блокнотный лист с чьими-то спешными записями.
  Гласили они следующее:
  -- Мансардная комната, окно в потолке, площадь небольшая, балкон, - вслух зачитала я и уже с нескрываемым любопытством первооткрывателя взглянула на имеющиеся снимки.
  -- Что ж совсем не плохо, - далее по списку шли абсолютно неразборчивые древне-шумерские записи с прыгающими буквами. С другой стороны, зачем мне чье-то мнение, когда можно высказать свое, а идеи копошились с самого первого взгляда на фотографии. И не откладывая дело в долгий ящик, я решила запротоколировать свои мысли в карандашных набросках. После недолгих поисков нашлись и карандаши, и пачка ксероксной бумаги, даже маркеры.
   Принявшись за работу, я не заметила, как пролетело время, а за окном порядком стемнело. Но совсем ни эти обстоятельства оторвали меня от полного погружения в работу, а щелкнувший выключатель и ослепительно яркий свет дневной лампы.
  В дверь просунулась удивленная голова Людмилы, впрочем, это выражение держалось на ее лице лишь пару секунд, сменившись на укоризненно-обиженное. Она сдвинула тщательно выщипанные брови и ласково так поинтересовалась:
  -- Ты тут прорости решила? - я выразительно приподняла одну бровь, и кивнула на засыпанный изрисованными листками стол, - ого! Я смотрю, ты уже освоилась, это хорошо.
  -- Ага.
  -- Ты давай выковыривай себя из кресла, - она мило улыбнулась, но за этой улыбкой мне померещился хищный оскал. Пришлось несколько раз моргнуть. Видимо действительно я перестаралась.
  -- А который час?
  -- Уже шесть, - отрапортовала Люда, мельком взглянув на миниатюрные часики.
  -- Может чайку? - догадалась я, глядя на недовольно приплясывающую Люду. Вот что за неугомонный человек, везде ей надо успеть.
  В самый разгар чаепития заглянул припорошенный снегом и какой-то всклокоченный Михалыч.
  -- Чаевничаете? - улыбаясь, спросил мужчина, на что мы дружно кивнули, - новичок, - обратился он ко мне, - я заглянул в твое логово. Мне понравился ход твоих мыслей, только вот одна из стен остается голой. Поэтому завтра выедешь на объект, осмотришься, помедитируешь, может, что придумаешь.
  Вот что значит уметь огорошить с самого порога. К сожалению на возмущения мне снова не оставили времени, а Мичалыч пряча довольную улыбку за воротником пальто, скрылся в недрах студии.
  
  21 ноября.
  
  Сегодняшний день начался со звонка Михалыча.
  Варварство, - подумала я, глядя на часы.
  -- Спишь? - ехидно поинтересовался мужчина.
  -- Все порядочные люди в шесть утра видят десятый сон, - раздраженно пробурчала я, зарываясь головой в одеяло, но, уже ясно понимая, со сном придется расстаться.
  -- Тогда можешь смело причислить меня и себя к неприличным и идти собираться. Я заеду за тобой через двадцать минут! - я возмущенно фыркнула в трубку и отключилась.
  Умыться холодной водой, стряхнуть остатки сладкого утреннего сна, хлебнуть быстрорастворимого кофе, потому что на вареный нет времени и быстро, по возможности аккуратно одеться - вот и двадцать минут закончились. Снова позвонил начальник, приглашая спуститься в стылое ноябрьское утро.
  Машина Михалыча строго говоря полностью не соответствовала улыбчивому и ехидному мужчине, являя его другую сторону, как уверенного и строго организованного человека.
   Я открыла дверцу и погрузилась в уютное тепло хорошо прогретого автомобиля, а вместо приветствия ехидно спросила:
  -- Не опоздаем? - ах как же удивленно округлились нежно-голубые невинные глаза Михалыча, я ему даже почти поверила. Но он не сдержался, и на губы выползла издевательская ухмылка.
  -- Совсем забыл тебе сказать, что повезу тебя я.
  -- А хозяева не будут против столь раннего визита?
  -- Хозяина не будет дома, из людей только прислуга. Ты не переживай, нам ехать еще два часа, так что настраивайся на долгую дорогу, - я невесело улыбнулась, и отвернулась, принявшись рассеяно наблюдать за плывущими мимо улицами.
  Спустя полчаса молчания моя утренняя обида испарилась, и потянула на общение. Я повернулась к Михалычу.
  -- Почему тебя все по отчеству зовут? - вопрос вырвался невольно, до этого же я просто не знала, как начать разговор.
  -- Потому что в душе я уже глубокий старик, - его глаза озорно улыбались, и я не поняла, то ли он действительно так считает, то ли это очередная шпилька в мой адрес.
  -- Знаешь, пожалуй, Саш, я лучше буду звать тебя по имени тезки как никак, - я решила не менять шутливый настрой разговора.
  -- О! Не вопрос, и не выкай уж тогда, - пошутил он.
  -- Даже не собиралась. Кстати, а кто заказчик? - меня не так чтобы интересовал этот вопрос, но показалось весьма уместно знать.
  -- Так ты не знаешь? Ивлев Владимир, хороший мужик не жадный, так что ограничений особых у тебя нет, твори на здоровье, - но я пропустила всю его тираду про щедрость, ухватившись за имя.
  -- А по батюшке его случаем не Игоревич? - Саша на секунду оторвал взгляд от дороги, внимательно посмотрев на меня.
  -- Откуда знаешь?
  -- Друг детства так сказать, - усмехнулась я, а в голове всплыли далекие дни детства, - лет шесть назад женился на однокурснице Наташе, хорошая девчонка.
  -- Ушла от него жена, - вдруг резко сказал Саша, - и дочку забрала.
  Мне вспомнился Вовка совсем еще мальчишкой, длинный худой, с вечно всклокоченными волосами и умными синими глазами. Тогда он как старший брат защищал нас с Ксюхой от нападок мальчишек.
  -- Почему? - сначала спросила, а потом подумала, откуда же он знает о личной жизни Вовки, - Вы с ним знакомы?
  -- Да, я ему квартиру оформлял года два назад, - ответил и замолчал, было заметно, как он нервничает, сомневаясь, стоит ли отвечать на первый вопрос, - Наташа ушла к другому.
  Ожидая чего-то подобного, я утвердительно кивнула. Не мог Вовка гулять от жены, не тот он мужчина. Однолюб, очень заботливый. Наверное, ему сейчас очень плохо.
  -- Давно?
  -- Да, месяц уже прошел, Вовка ходит весь черный. Работает, как проклятый никого к себе не подпускает, - мужчина расстроено хлопнул рукой по рулю.
  -- Пьет? - еще один удивленный взгляд в мою сторону.
  -- Бывает...
  -- Плохо, у него отец запойный был, так и отнесли...печень отказала, - грустно сказала я, отворачиваясь.
  -- Он из-за дочери переживает, забрать к себе хочет, а Наташка рогом уперлась, говорит, что Манька еще слишком маленькая и без мамы не может! Врет, конечно, просто хочет побольнее зацепить Вовку, - зло процедил начальник.
  -- Н-да, год страстей какой-то, - отозвалась я, имея ввиду не только друга детства, но свою собственную жизнь.
  -- Приехали, - громко сказал Саша, вырывая меня из грустных мыслей.
  
  Дом, как и положено семейному гнездышку был уютен, но без обезображивающей показушной роскоши. Нас встретила женщина лет пятидесяти, представившись Татьяной. Когда она увидела моего начальника, хотела сказать что-то, но, заметив за его спиной меня, успокоилась.
  -- Владимира Игоревича сейчас нет, он будет к обеду, - это она сказала мне, - Саша можно тебя?
  Он кинул на меня виноватый взгляд и пошел за скрывшейся за дверью женщиной. Я осталась одна, прошлась по просторной гостиной, внимательно осмотрела общий стиль помещения, задумалась над своей собственной концепцией и решила, что если немного подправить, то комната будет в духе всего дома, или только этой его части.
  Начальника и Татьяны не было довольно долго, я успела снять куртку, заскучать и примоститься в мягком кресле. Так меня и застали вошедшие: расслабленную, немного отстраненную, но никак не угнетенную долгим ожиданием. Я критично оглядела начальника - вид помятый, в глазах усталость. Татьяна хоть и старалась держать себя в руках, но ее выдавали блестящие от непролитых слез глаза и дрожащие руки. Кажется все еще хуже, чем показалось мне после разговора с Сашей.
  Они подошли ко мне, Татьяна посмотрела на меня, как за последнюю надежду и я поняла, Саша рассказал ей о нашем давнем знакомстве.
  -- Али, Татьяна покажет тебе комнату, и вообще обращайся к ней, если что-то будет нужно, - я кивнула, - а я поехал, дел по горло. Как закончишь, позвони.
  -- Обязательно.
  Начальник ушел. Татьяна забрала у меня куртку и проводила наверх, на место моей работы. Комната выглядела несколько больше, чем на фотографиях, но в целом соответствовала моему представлению. Пройдясь туда-сюда, я открыла дверь на балкон, свежий чуть морозный воздух наполнил пространство. Стало легче и приятнее дышать, видимо комнату открывали очень редко. Опустившись на пол, я задумалась над Сашиным замечанием по поводу голой стены. Сейчас находясь на месте так сказать, я поняла, что он прав на все сто. Стоило придумать нечто элегантное что ли, без наворотов. Прерывая мои мысли, зазвонил мобильный, звонила Ксюха.
  -- Рада тебя слышать, - отозвалась я.
  -- Взаимно. Как ты там? - я возвела глаза к потолку.
  -- Ты что сразу решила потоптаться по моим больным мозолям?
  -- Ага, - без тени стеснения сказала Ксюха.
  -- Эгоистка чертова, - беззлобно парировала я.
  -- Не без того.
  -- У меня все отлично, загрузили работой, сама понимаешь, сидеть дома мне больше не позволят.
  -- Отлично, но я надеюсь, ты сможешь завтра встретить меня?
  -- Ты приедешь? - я растерялась.
  В трубке раздались какие-то шорохи, мрачное сопение.
  -- Я что-то опять упустила, да? - лучше покаяться пока не поздно, чем потом вымаливать прощение у обидчивой подруги.
  -- Ну, ты мать даешь! У тебя завтра день рожденье, а ты ни сном, ни духом. Прямо уникум!
  -- Ксюшечка, - начала подмазываться я, - пойми правильно, не до того мне было.
  -- Верю, - как-то быстро она сменила гнев на милость, - но имей в виду я приеду завтра в пять и не одна.
  -- Мама? Она приедет?
  -- Ага, а ты как неблагодарная дочь уж постарайся подготовиться к нашему приезду!
  -- Да стол ломиться будет... - растеряно оправдывалась я.
  -- Я не про то. Мне нужен свежий цветущий вид, приличная одежда и настроение! - закусив нижнюю губу, я мучительно соображала, как такое можно сделать всего лишь за пол дня.
  -- Не обещаю.
  -- А ты постарайся!
  -- Хорошо.
  -- До завтра.
  Отложив телефон я посмотрела на время. Десять утра, голова не работает. Думаю, Татьяна не будет против, угостить меня чашкой кофе. Но стоило мне только высунуть нос за дверь, как я столкнулась с ней.
  -- Ты завтракала? - почти строго спросила Татьяна.
  -- Не-ет, - неуверенно протянула я, за что была вознаграждена укоризненным взглядом.
  -- Пойдем, - она ухватила меня за руку, утягивая за собой, - я накормлю тебя.
  -- И кофе! - радостно отозвалась я.
  Уже сидя за столом, и допивая вторую чашку вкуснейшего кофе, я с некоторым интересом наблюдала за снующей по кухне женщине, которая то и дело кидала на меня заинтересованные взгляды. Ей, наверное, хотелось спросить меня о Вовке, но она все никак не могла решиться.
  -- Татьяна, вам Саша сказал о моем знакомстве Вов...эм с Владимиром. И если вы хотите что-то узнать, спрашивайте, - я поболтала в пустой чашке ложечкой.
  -- Ой, ну что ты! Я и так проявила чрезмерное любопытство, - смущенно отозвалась она, намекая мне на разговор с моим начальником.
  -- Тогда я расскажу сама! С Вовкой мы дружим лет с шести. Он меня и мою подругу Оксану охранял от дворовой ребятни: не позволяя, сыпать нам песок за шиворот, отбирать кукол, да много чего еще! - воспоминания оказались настолько трогательными, что в уголках глаз собрались слезки. - Мы ходили в одну школу, он нас провожал вместо родителей, а потом школа закончилась, начался институт, и мы немного потерялись. Жалко конечно, такая дружба была! Вовка нас учил рогатки делать, яблоки из сада таскать, да чего там! Он нас даже перед родителями, за грязную одежду и позднее время, выгораживал! Хотя самому от матери доставалось, будь здоров!
  Татьяна слушала с умилением, сразу было видно, что своего хозяина она любит и уважает.
  -- А какой он сейчас я даже не знаю, - растеряно сказала я, глядя на кофейную гущу на дне чашки, - изменился, стал важным, серьезным?
  -- Да ну что ты Владимир Константинович очень добрый, а то, что серьезный так это все работа его проклятущая! - выпалила Татьяна, - а после того как Наташа ушла, так вообще только и разговоров что о работе! Сил нет, ходит нервный, по каждой мелочи срывается, сюда только спать приезжает, боюсь сегодня тоже только ближе к ночи приедет.
  -- М-да. Ну да ладно, не мое это дело, он мальчик большой справится, - но Татьяна отреагировала на мои слова странным образом.
  -- Поговори с ним, может он тебя послушает? Ну, пожалуйста!
  -- Но что я могу?
  -- Я не знаю, но мне кажется... - женщина опустилась на стул напротив меня, - что еще немного и он сломается. Это так, кажется, что он сильный, только я вижу, какой он стал.
  Татьяна действительно искренне переживала, и отчаянно пыталась помочь. Я же считала, что Вовка как человек взрослый вполне сможет справиться со всеми проблемами сам.
  -- Владимир сильный, жалко, что Наташа оказалась такой стервой. Ну ладно, пойду я, что ли работать, спасибо за завтрак, - я поднялась со стула, намереваясь вернуться наверх, но Татьяна перегородила мне выход. На ее лице была, написала какая-то обреченная решительность. Что ж, похоже, мне придется выслушать ее.
  -- Саша, я прошу тебя, поговори с Владимиром! Я не знаю, быть может, все это глупости, - она нервно тряхнула головой, руки судорожно сжимали полотенце, - но вдруг это поможет?
  -- Татьяна, - я сложила руки на груди, - не честно лезть к человеку в душу!
  -- Я не прошу лезть в душу, просто отвлеките его, - она отошла от дверей, - поговорите, вспомните детские проделки. Большего я не прошу...
  -- Ну, хорошо, - устало отозвалась я, выходя с кухни.
  Оставшуюся часть дня я провела на верху, в обнимку с объемистыми каталогами, коими меня снабдил шеф. А когда большая часть вещей составляющих интерьер была подобрана, с удивлением обнаружила что уже время позднего обеда. Да и теперь можно было ехать обратно в офис, для согласования с начальством и уже следующим составлением заказов. Вещи для меня эти были в новинку, поэтому я постоянно путалась.
  Набрав номер шефа, я долго слушала длинные гудки.
  -- Слушаю, - отозвался он после продолжительного ожидания.
  -- Это Саша, слушай, я тут закончила, мне нужно в офис, ты меня заберешь? Или мне отсюда своим ходом?
  -- Мне совершенно некогда! На меня свалился один многообещающий клиент, так что давай сама, ладно?
  -- Можно подумать у меня есть выбор? - проворчала я и отключилась.
  Перспектива вырисовывалась не самая радужная. Сюда мы ехали почти два часа, обратно соответственно, да еще плюс время, но то чтобы дождаться такси. Черт! Лучше всего конечно спросить Татьяну, может здесь можно найти машину, а не вызывать ее из города.
  Я спустилась вниз, где застала Татьяну на кухне, за чтением книги.
  -- Долго ты, - сказала она, откладывая книгу, - обедать будешь? - я отрицательно покачала головой.
  -- Мне нужно ехать, я итак очень задержалась.
  Татьяна понимающе улыбнулась и заговорщицки подмигнула.
  -- Звонил Владимир Константинович, он скоро будет, так что подожди, за одно и поговорите, а потом он тебя отвезет, - Татьяна, вероятно, была рада такому стечению обстоятельств, хотя ее эта радость какой-то слишком многообещающей.
  -- Думаю, общаться мы будем уже по дороге в город, если у него окажется желание провести еще два часа за рулем, - честно говоря, я уже страстно желала разделаться с сегодняшними делами, и заняться приготовлениями к встрече гостей.
  -- Ты не переживай, он сейчас много мотается, поэтому нанял водителя, - вот теперь отмазаться мне точно не грозило.
  Я тяжко вздохнула, и под внимательным взглядом настырной женщины села рядом. Ох, и зря я согласилась на эту авантюру. Тоже мне нашлась знаток чужих душ, своя-то сплошные потемки.
  Вот так просто сидеть и нечего не делать, долго я не смогла. В голову полезли совершенно ненужные мысли, о том, что я так тщательно забывала в течение трех месяцев. Поэтому я принялась обзванивать те фирмы, вещи которых отметила в каталоге. Меня интересовало наличие, или если нет, то сроки заказа и доставки, уточнение цветов и размеров и прочей мелкой, но очень нужной информации. Странно, что такая, в общем-то, рутинная работа увлекла меня настолько, что я пропустила появление Вовки. А когда спохватилась, меня душили очень крепкие мужские объятья. Я смотрела в радостные и такие знакомые черные глаза своего друга детства Вовки, но вот лицо - темные круги под глазами, лучики морщин в уголках глаз, все это просто кричало о его горе.
  -- Вовка - это правда, ты? - тихо прошептала я.
  -- Конечно, я! Откуда ты здесь? Я когда увидел тебя, подумал, что с недосыпа галлюцинации начались, - смеясь, ответил он, голос тоже изменился, впрочем, как и положено взрослому мужчине. А этот мужчина вполне мог считать себя очень привлекательным.
  -- Я? Ты же меня нанял, - я глупо захлопала ресницами.
  -- В смысле? - кажется, не одна я оказалась в радостно-глупом состоянии.
  -- Я твой дизайнер.
  -- Аааааа, ну так бы сразу и сказала. Я так рад тебя видеть, - но тут он нахмурился, и наконец выпустил из объятий, - жалко только, что я на секундочку, забыл документы дома, пришлось вернуться, как оказалось на зря!
  -- Да я, в общем-то, тоже в город собиралась, не подбросишь? - я собрала в кучу разбросанные по столу каталоги.
  -- Конечно, как раз по дороге успеем поговорить, - на его слова я только кивнула и пошла одеваться.
  
  Сев в машину мы некоторое время молчали, каждый, думая о своем, а я все никак не могла найти слова, чтобы начать разговор. Вовка выглядел задумчивым, бездумно перебирал бумаги в папке, а потом неожиданно спросил:
  -- Тебя Татьяна попросила поговорить со мной? - он нервно взъерошил темные короткие волосы.
  Я закусила нижнюю губу, облизала пересохшие губы.
  -- Я не хотела, сказала, что ты большой мальчик, но эту женщину тяжело остановить, проще пообещать, - тяжело вздохнув, продолжила, - но мне бы и без ее просьб, очень хотелось поговорить с тобой, все же такая дружбы была.
  -- Это да. А ты в столице, какими судьбами? - спросил Вовка, звонко захлопнув папку.
  -- Как тебе сказать, решила сменить обстановку, попробовать начать новую жизнь с чистого лица.
  -- Значит, не у меня одного все не сладко сложилось, - полувопросительно сказал Вовка, и горько усмехнулся.
  -- Да, Вов. Но я справилась, как видишь, осталось только убедить в этом остальных.
  -- А у меня Аль, все хреново! Поганая нынче жизнь пошла...
  -- Ты друг эту песню заканчивай. Бороться тебе надо, а не сопли на кулак наматывать, подурит твоя Наташка, да и надоест, - прямо и очень грубо сказала я.
  Вывести Вовку из такой тоскливой меланхолии, в которую перешло его отчаянье, могли только очень сильные слова, сказанные уверенно, без тени сомнения.
  -- Ты так думаешь? - он поднял на меня глаза побитой собаки, сердце больно защемило.
  -- Конечно, да и дочка будет к тебе проситься. Так что никуда она не денется.
  Не знаю, насколько убедительно прозвучали мои слова, но мне очень хотелось надеяться, что я права и не зря обнадеживаю человека.
  -- Ладно, не будем о грустном...
  -- Не будем так не будем, хочешь, расскажу тебе о планах на комнату?
  Но к моему удивлению, Вовка не проявил интереса к моим творческим порывам, и довольно вяло поддакивал в нужных местах, соглашаясь абсолютно со всем.
  -- А здесь мы поместим террариум с аллигатором, - мстительно вставила я, ожидая еще одного механического...
  -- Ага.
  -- Что ага? - вспылила я, - ты хоть слышал, что я сказала?
  -- Ты говорила про террариум для...стоп, ты что издеваешься? - удивился Вовка, озадаченно оглядев меня.
  -- А ты все равно не слушаешь, так почему бы не разводить у тебя милых зубастых земноводных? Знаешь, когда мне втирала Татьяна про твою неадекватность, я думала она преувеличивает, но теперь вижу, насколько это добрая женщина, приуменьшила!
  Мужчина пребывал в состоянии, мягко говоря, шока. Но я здраво рассудила, что такая встряска ему не помещает, а еще...в голове мелькнула довольно глупая идея. Которая прочно засела в моей бедовой голове. Я окинула мужчину изучающим взглядом, оценила свои шансы быть битой, но все же решила рискнуть на свой страх.
  -- Вов, - позвала я отрешенно взирающего друга, он не откликнулся, - Вов!
  -- Что? - он повернул ко мне голову.
  Наши взгляды встретились, и я не к месту вспомнила, как мы когда-то с Ксюхой по очереди переболели детской влюбленностью в нашего черноглазого друга. Мне захотелось улыбнуться, но я сдержалась. Подавшись вперед, так что наши лица разделяло ничтожно малое расстояние, я замерла, настороженно разглядывая посветлевшее лицо Вовки, с запозданием понимая, что определенно зря затеяла эту игру, потому что охотник и жертва вот-вот поменяются местами.
  Его губы легко коснулась моих, вызвав совершенно необоснованный приступ паники. Я отстранилась, во все глаза, рассматривая Вовку.
  -- Что с тобой происходит? - тихо спросила я.
  -- А с тобой? - в его голосе послышалось раздражение, - ты появляешься из ниоткуда, начинаешь учить меня! Мне вовсе не нужно ничье утешение!
  От его слов у меня запылали щеки, захотелось провалиться сквозь землю. Но, не смотря на стыд, я понимала, что он прав на все сто.
  -- Прости. По поводу работы над квартирой, - я отвернулась к окну, - думаю я смогу закончить через пару недель, там некоторые предметы только на заказ, а еще мне нужно будет поработать с одной из стен, там будет кое-что авторское так сказать... Пересекаться мы не будем, так что все нормально.
  Господи, как же неприятно, ему и так несладко, а тут я еще со своими "все будет хорошо". Оставшуюся дорогу мы провели молча: я ругала себя на все лады, за излишнюю самоуверенность, за что и получила по заслугам. Вся эта ситуация казалась мне страшным фарсом.
  Расставаясь, Вовка довольно сухо со мной попрощался, чем окончательно выбил из-под меня и без того нестабильную опору. Но жизнь и до того не баловавшая меня, решила добавить новых красочных ощущений.
  Встретила меня Людмила, по ней сразу можно было понять, что в агентстве сучилось явно что-то из ряда вон выходящее. Глаза как-то странно блестели, а губы постоянно расползались в глупую улыбку.
  -- Что случилось? Ты какая-то загадочная, - спросила я, устав от ее таинственного молчания.
  -- У нас новый клиент, - сказала она, как будто это объясняло ее поведение.
  -- Новый клиент! Мне уже страшно! Люд, ну скажи прямо, - горячая кружка с кофе приятно согрела замерзшие руки, а все из-за моего упрямства. Почему-то мне захотелось выйти насколько раньше, чтобы прогуляться по нескольким улицам.
  -- Он такой... - Людмила блаженно закатила глаза, - высокий, широкоплечий, сероглазый. Его зовут Виктор Лужин, - что-то знакомое промелькнуло в ее словах, но ломать голову еще и из-за этого... ну его.
  -- Ммм...и что? - я равнодушно пожала плечами, подхватила кружку с кофе и направилась к себе в кабинет.
  Собственно до согласования с шефом заняться мне было нечем, а Мичалыча сейчас лучше не беспокоить, как я поняла, он занят этим Лужиным.
  Зазвонил внутренний телефон.
  -- Да.
  -- Саша, зайди ко мне, - сказал помянутый секунду назад шеф.
  -- Сейчас, - я на мгновение задумалась, взять ли мне с собой каталоги и наброски, но передумала.
  Когда я подошла к двери ведущей в кабинет начальника, она внезапно распахнулась, и я столкнулась с мужчиной, но поскольку Михалыч отчаянно жестикулировал из своего творческого уголка...
  -- Извините, - буркнула я, проходя мимо.
  -- Саша? - голос звучал уж больно знакомо, и я обернулась.
  -- Вик? Что ты здесь делаешь? - "сбежала, называется!"
  Шеф, тоже вскочил из кресла, взирая на нас совершенно изумленными глазами. Мне же оставалось стоять и молча хлопать ресницами. Вик, тоже не страдал красноречием, зато он, совершенно не стесняясь, рассматривал мою фигуру и хмурился. Меня это безобразие раздражало и смешило одновременно.
  -- Вы знакомы? - прервал наше затянувшееся молчание Саныч.
  -- Нет, - отрезала я, отходя на приличное расстояние от Вика.
  -- Да, - сказал Вик, отчего брови Михалыча вопросительно взметнулись.
  -- Саша? - это шеф.
  -- Да мы были знакомы, но Виктор уже уходит, правда? - я гневно посмотрела на замершего мужчину.
  -- Да, Александр, я вам с вами свяжусь... - Вик прищурился, - Саша, можно тебя на минутку? - вопрос был задан так, что мне страшно захотелось ударить по его самоуверенному лицу.
  -- Конечно, - сквозь зубы процедила я, выходя первой.
  Вик последовал за мной. Мне не хотелось, чтобы кто-то из конторы стал свидетелем нашего разговора, поэтому сняла с вешалки куртку и решительно вышла на крыльцо. Мороз бросился в лицо, пощипывая щеки, руки замерзли моментально, я сунула их в карманы. Пальцы нащупали пачку сигарет, которую я купила по дороге на работу, но так и не решилась открыть. А сейчас момент был идеальный, никотин раньше всегда успокаивал мне нервы. Я вытащила их из кармана, под пристальным взглядом Вика сорвала обертку и вытащила сигарету. Щелкнула зажигалка, я затянулась и только после этого решилась начать разговор.
  -- Я тебя слушаю.
  -- Значит теперь ты здесь? - Вик прислонился спиной к косяку.
  -- Как видишь, - я пожала плечами.
  -- А как же Андрей?
  Сердце в груди подпрыгнуло, совершило головокружительный кульбит, и оборвалось. Тактичностью Вик не страдал, что ж я уже успела оценить его актерский талант. То он сама любезность и очарование, то в нем просыпается непримиримый и возмутительно наглый мужлан.
  -- Надеюсь, твоя сестра хорошо о нем заботится, - едко ответила я и глубоко вдохнула пьянящий сигаретный дым.
  -- Не думаю, - отрицательно покачал головой Вик, - Вика уже месяца два учится и живет в штатах.
  -- Зачем, ты говоришь мне это? - странно, что Вик решил развеять мои мысли о так и не сложившихся отношениях Вики и Андрея.
  И снова этот его изучающий взгляд.
  -- Мне интересно, почему ты сбежала из города. И...что с ребенком? - Вик сказал последние слова очень осторожно, но все же сказал! Черт! Чтоб его!
  -- Не сбежала, а уехала, - ответила я, игнорирую последний вопрос. Стряхнув пепел, я снова сделала затяжку.
  -- Что с ребенком? - не унимался Вик.
  Сигарета тихо хрупнула, ломаясь в сжатых пальцах, и осыпалась на серый кафель. Я проследила за ее полетом, пытаясь понять, что в его намереньях меня бесит больше самоуверенность или нездоровое любопытство, перешедшее за все возможные рамки.
  -- Его больше нет, - тихо ответила я, и, пройдя мимо Вика потянула за ручку двери.
  -- Подожди. Я тогда давил на тебя, это не честно по отношению к тебе. Просто мне хочется быть рядом с тобой, - он смотрел прямо в глаза, будто бы бросал вызов.
  Что ж...
  -- Вик. Посмотри на меня повнимательней, - попросила я, отходя от двери, - что ты видишь?
  Вик молчал, а для меня его молчание говорило о многом.
  -- Я вижу молодую уставшую женщину, - медленно и как-то грустно сказал он, - которой хочется тишины и покоя, которая устала зависеть от других обстоятельств. А еще вижу...
  Он подошел ко мне, и я почувствовала тонкий аромат его парфюма. Я отступила назад, упиревшись спиной в решетку крыльца. Вик наклонился к моему лицу, вторгаясь в личное пространство. Мне стоило вести себе осмотрительней, чтобы не оказаться в такой недвусмысленной ситуации.
  -- Вик не надо, - взмолилась я, - ну подумай, сколько вокруг тебя женщин! Они красивы, умны, только выбирай. Вик мне никто не нужен, я не умею любить, понимаешь? Если бы умела, простила Никольскому и Вику, и отношение к себе... - но мои слова прошли сквозь него, не задев ни одну струнку души. И я совершенно не знала что делать, будто та усталость, что поселилась во мне, оказала влияние и на чувства. Вик словно прочитав мои мысли, мимолетно коснулся моих губ, оставляя на них вкус сожаления, и обнял, крепко прижимая к себе.
  -- Ты другая Саша, - сказал Вик, теплое дыхание коснулось моей макушки, - и ты мне нравишься, очень. Прошу, дай мне шанс?
  Мое тело замерло в его объятиях, дыхание перехватило от страха. Мне негде было скрыться от его слов, поэтому я молчала, вдыхая его запах. Меня влекло к Вику, но я не понимала чего вдруг все чувства взбунтовались против меня. Я отстранилась, он него, и заглянула в его глаза.
  -- Мне пора, я думаю, мы поняли друг друга. И больше не вернемся к этому разговору, - я осторожно высвободилась из его объятий и зашла в офис.
  Ноги дрожали и подгибались. А тут еще как некстати, появился шеф, кидая на меня многозначительные взгляды, но сейчас мне хоть на пару минут нужно было остаться одной.
  Когда дверь моего кабинета закрылась, я со стоном опустилась на кресло и спрятала лицо в ладонях.
  Не думать, не думать, - крутилось в голове. Но мысли упорно лезли без спроса, прокрадываясь на свет. И от этого хотелось убежать от самой себя, спрятаться под столом, или в шкафу, как я делала в детстве. Жаль я уже не маленькая, и не могу списывать все на свои страхи. Я едва не согласилась на предложение Вика, но вовсе, не потому что искренне желала быть с ним, а из страха остаться совсем одной.
  В дверь осторожно постучали. Я подняла глаза, стряхивая с себя болезненное оцепенение.
  -- Войдите.
  Дверь распахнулась, пропуская Михалыча.
  -- Посмотришь мою работу? - неуверенно спросила я.
  -- Посмотрю, - ответил он, присаживаясь на краешек рабочего стола.
  Я отдала ему листы с набросками, подробно рассказала и показала мебель из каталогов. Шеф оказался доволен, чем дал отмашку на активные действия, но уходить не торопился. Я, конечно, подозревала, что он так хочет, но стесняется спросить.
  -- Саш, мы взрослые люди, зачем тебе знать про мою личную жизнь? - в лоб спросила я.
  Шеф усмехнулся, и переместился со стола, на стоящий рядом стул.
  -- Я же должен знать, от чего мои сотрудники приходят с трясущимися руками и побелевшими лицами. К тому же, ты ушла с очень важным клиентом, - намек был прозрачно ясен.
  -- На гонорарах агентства это не отразится, - успокоила его я.
  -- Кстати, о гонорарах...Вот, твой аванс, - он вытащил из заднего кармана джинсов слегка помятый конверт.
  -- Как во время, спасибо! - поблагодарила я, и взяла протянутый конверт.
  -- Заработала.
  -- Саш, у меня к тебе просьба. Ко мне завтра мама приезжает, в общем, прогуляю я. Точнее с утра буду, а потом мне нужно будет уйти, - в этот момент я чувствовала себя как школьница.
  -- О чем вопрос, конечно, только я бы поторопился с заказами, - наставительно посоветовал шеф и вышел.
  В сумке ожил телефон, одновременно с ним затрещал рабочий. Я схватила трубку.
  -- Слушаю.
  -- Ты там не заработалась? - озабоченным голосом спросила тетя Надя .
  -- Да нет, а что? Блин, ты тоже в курсе? Да? - трубка отозвалась мелодичным смехом.
  -- Конечно, да! Я займусь столом, а ты уж будь добра посети салон и купи нормальной одежды, - звучало угрожающе.
  -- Ладно, заговорщики, я как-нибудь вам припомню! - ответила я и положила трубку.
  
  22 ноября.
  
  Утро пришло с новыми проблемами, я проспала. Будильник именно сегодня решил накрыться, упокоиться и самоустраниться. Поэтому все процедуры по побудке организма пришлось исключить и бежать на работу. Где, как не странно, было по-утреннему тихо и сонно. То, что нужно.
  Обзвонить и договориться о сроках поставок, оплатой и прочими мелочами, все это заняло не так уж много времени. Гораздо больше ушло на разработку совместного с Клавдией Степановной витража в мансардное окно, и стеклышки в бра, которые я собиралась повесить по обеим сторонам от балконной двери. Далее я заглянула в бухгалтерию и отдала список мебели, по которой должны прийти платежки. На этом мой налет, под названием работа благополучно окончился. Теперь осталось самое ответственное - поход в салон, в который меня вчера записала тетя Валя, за что я ей была безумно благодарна. О такой тонкости, я забыла начисто.
  Салон я нашла довольно быстро, хорошо, что он находился недалеко от самого агентства. И судя по интерьеру, был из недешевых, ну да не важно сегодня можно себя побаловать.
  Мастером оказалась довольно упитанная дамочка лет сорока, слегка грозная на вид. Но стоило ей открыть рот, как я поняла - первое впечатление жутко обманчиво.
  -- Меня зовут Мика, я думаю нужно сделать что-нибудь естественное, а вот здесь, - она собрала вокруг лица несколько прядей, - сделаем блики. И надо бы постричься, да?
  Я только пожала плечами, надо значит надо.
  -- Вы Мила опытный мастер, так ведь? - она утвердительно кивнула, - просто сделайте, как считаете лучше.
  -- Вот это я понимаю доверие, вы не беспокойтесь, все будет в лучшем виде.
  И я поверила, расслабилась, позволила не смотреть за возней со своими волосами. Отрешилась, закрыла глаза, позволяя вспомнить холодные голубые глаза, тихий, но пробирающий до глубины души голос, страстные до боли поцелуи. Андрей...я так скучаю. Но сама, наверное, никогда в этом не признаюсь, потому что не вернусь.
  Мучить себя подобными мыслями, не позволила Мика.
  -- Кажется, вас ждет мастер по маникюру.
  И понеслось. Очнулась я, только когда мне Мила возвестила об окончании, и выдала бумажку с немалым счетом за все оказанные услуги. Но за все это удовольствие, стоило заплатить много дороже, если мама будет улыбаться, глядя на счастливую дочь. Я грустно улыбнулась своим мыслям, сказала Миле прощальное спасибо, пообещав заглядывать почаще и буквально бегом помчалась к стоянке такси. Меня ждал утомительный, но очень быстрый шоппинг, поскольку время стремительно утекало, и через пару часов нужно стоять около вокзала.
  Машина такси отвезла меня к ближайшему торговому центру, где я несколько растерянно бродила от бутика к бутику вяло, рассматривая вещи, не понимая, что мне нужно. Может эти сапожки, или это платье, как вам эти перчатки? Может вот ту черную сумочку? Я уселась на лавочку, которая располагалась посреди торгового павильона и достала мобильный. Набрала номер Ксюхи.
  -- Ксюх, привет.
  -- С днем рождения! - бодро отрапортовала она.
  -- Спасибо. Слушай, во сколько вы приезжаете?
  -- У нас автобус задержали, так что будем часам к половине седьмого.
  Я облегченно вздохнула.
  -- Хорошо, буду вас ждать.
  -- Али... я должна тебе что-то сказать.
  -- Давай потом а? У меня голова сейчас взорвется, я ничего не успеваю, просто ужас! - я устало потерла лоб.
  -- Ладно, - мрачно отозвалась подруга и отключилась.
  Я убрала телефон в карман, и решительно направилась в очередной бутик с довольно привлекательной витриной.
  С проблемой выбора мне помогли определиться консультанты, чего я так сразу не поступила? Растерялась, была дезориентирована. А теперь даже с удовольствием включилась в процесс. Процесс вышел долгим, из-за чего я едва успела приехать вовремя на вокзал.
  Они меня уже ждали. Три совершенно разных женщины, но каждая по-своему была очень дорога мне. Мама... что тут скажешь, это мой недостижимый идеал, чистый, строгий, все понимающий, прощающий мне мои промахи.
  Стюша... младшенькая, любимая племянница, и потрясающий человечек, которого я всегда старалась уберечь от тех ошибок, что наделала сама, хоть и понимала - не смогу. Каждый волен распоряжаться своей жизнью, и учиться не только на своих ошибках.
  Оксана... Ксюха - друг, дружище, кладезь разнообразной информации, помощник и организатор, да много еще кто. Она моя первая любовь, единственная кто знает обо мне все и даже чуточку больше. Я обязана слишком многим....
   И вот они все здесь, немного растерянные, припорошенные первым снегом. Наша общая радость от встречи, тесные объятья и поцелуи...слезы. Взаимные упреки, но так по мелочи, чтобы скрыть слишком яркие эмоции.
  Когда первое безумие прошло, мы подхватили тяжелые сумки, с наверняка очень вкусным содержанием, затолкали их в багажник такси и погрузились в теплый салон машины, которая повезла нас к праздничному столу.
  Я всю дорогу тихо как мышка млела в объятиях мамы. Стюша полушепотом мне рассказывала все последние новости, а Ксюха, которой досталось место рядом с водителем, кидала на меня задумчивые взгляды.
  
  Тетя Надя осталась довольна моим внешним видом, впрочем, я была ей благодарна за все, что она для меня сделала. Если бы не она, ох лучше не думать...
  Хлопнула пробка, по рукам потекла бурлящая пена.
  -- Наливай! - Ксюха ткнула меня локтем в бок, - а то все шампанское выльется к тебе в тарелку.
  -- Ой! - надо же так задуматься.
  Игристое золотое шампанское полилось в красивый хрусталь из тетиной личной коллекции. Звонко звякнули бокалы. Я оглядела всех и радостно зажмурилась. Так не бывает, столько счастья и все мне одной.
  Мама встала, чтобы поздравить.
  -- Дочь, я всегда знала, что ты пойдешь по своему пути в этой жизни, - начала она, а у меня болезненно сжалось сердце, - ты особенная, поэтому я хочу пожелать тебе счастья, ты как никто другой заслужила его.
  Сказать, что я была растрогана, нет, мне жутко захотелось пойти сунуть голову под ледяную воду, побиться головой об стенку и разреветься, глупо по-бабски заголосить о загубленной жизни. Счастье бежит от меня, как от прокаженной, беря на полном скаку невиданные высоты, и все лишь бы не со мной. Но мне нужно улыбаться, и я улыбаюсь, сквозь слезы.
  И вновь поднятые бокалы, только уже в голове приятно шумит, а мрачные мысли безнадежно далеко. Как же хорошо! Сестры тихо перешептываются, переместившись на диван, племяшка клубочком свернулась на кресле, утомленная долгой дорогой.
  -- Пойдем, покурим? - шепнула мне Ксюха.
  -- Пойдем.
  У меня давно зрело нехорошее предчувствие, все ее странные взгляды, грустные вздохи. Как минимум ее поведение тянуло на хороший допрос с пристрастием, что я собиралась сделать. Мы накинули куртки и вышли на балкон. Распахнули одну из створок окна, впуская холодный вечерний воздух.
  Оксана прикурила сигарету, вопросительно уставившись на пачку сигарет в моих руках.
  -- Это серьезно, - хмыкнула она.
  -- Не настолько, но я терпела весь вечер, а сейчас ты мне все обстоятельно расскажешь, - сказала я, недвусмысленно намекая на наш телефонный разговор.
  -- Где твое кольцо? - вдруг спросила Ксюха, а я механически пошевелила пальцами, но кольцо куда-то исчезло. Не знаю почему, но этот символ совсем не раздражал меня, даже успокаивал, будто было в нем что-то такое...
  -- Потеряла, - грустно вздохнула я, глядя на осиротевший безымянный палец, на котором осталась почти незаметная светлая полоска кожи, - жалко.
  -- Жалко, - повторила Ксюха, - ты знаешь, я хотела с тобой поговорить. Аля, ты же знаешь меня, мне всегда было сложно стоять в стороне от твоих проблем. Я терпела, всегда старалась не влезать, но сейчас настал момент... Ты должна меня выслушать!
  Я смотрела во все глаза на свою подругу, на ту с которой провела лучшие и худшие моменты в своей жизни. А теперь она стоит, пряча от меня глаза, не зная, как сказать то, что ее гложет. Не представляя как ее успокоить, я взяла Ксюху за руку.
  -- Перестань, это же я!
  -- Я знаю, просто это касается Андрея, - мрачно сообщила она, нервно стряхнув пепел в открытое окно.
  -- Вот значит как...
  -- Да, именно поэтому мне не по себе, - она вырвала руку, и сунула ее в карман куртки, - я согласилась поговорить лишь потому, что он оказался очень настойчивым.
  -- Ага, - только и смогла выдавить я. Мне вдруг стало страшно, сейчас произойдет что-то очень важное.
  -- Он просил меня... - она шумно выдохнула, - блин, Алька, я тебя знаю, черти сколько, и никогда мне не было так плохо! Он просил сказать...
  Тут заиграла мелодия на Ксюхином мобильном, и она в ужасе уставилась на светящийся экран.
  -- Я не смогу, - пискнула она, протягивая мне телефон, - это он!
  Что-то во мне перевернулась, раз я совершенно спокойно взяла протянутый телефон и нажала прием.
  -- Я слушаю, - голос моментально охрип.
  В трубке воцарилась тишина, и лишь спустя пару долгих мгновений я услышала его взволнованный голос.
  -- Аля? Это ты?
  От одного только голоса меня бросило в жар.
  -- Я, почему ты звонишь моей подруге? - от моих слов Ксюха сжалась, - ты напугал ее, и ничуть не изменился.
  -- Прости, я не хотел. Ты бы не стала со мной разговаривать, - вот сейчас мне было впору послать его по матушке, но я проглотила несправедливые слова.
  -- Я слушаю.
  -- Почему ты не сказала, о том, что у тебя случился выкидыш?
  -- А что бы это изменило? - вопросом на вопрос ответила я, - Андрей, ты ведь сейчас не об этом хотел поговорить.
  -- Али, я люблю тебя, - тихо сказал он.
  Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, для чего все-таки были все странные взгляды и страх моей лучшей подруги. И теперь я поняла, какой нелегкой стала для нее эта новость. Она боялась причинить мне новую боль.
  -- И что же ты... - я запнулась, - Ты хочешь от меня?
  В руке сигарета дотлела, уже обжигая мне пальцы, я затушила ее в пепельнице, рассеянно смотря на серый пепел и тающие оранжевые искры.
  -- Давай попробуем еще раз, - голос звучал спокойно, и лишь мне было известно, какой ценой давалось это спокойствие. Он не такой, он буря, ураган, его невозможно заковать в цепи обыденности, но он это делает...для меня?
  -- Я не знаю, у меня работа, другая жизнь, новые друзья, я не могу все бросить. Или напомнить, почему ты не дождался меня в тот день? Хотя, в общем-то, плевать, - резюмировала я свою сумбурную речь.
  -- Я приеду...
  -- Нет, - резко оборвала я, - не смей! Оставь. Оставь, наконец, меня в покое! Я больше не хочу!
  Точка.
  Я нажала отбой, бессмысленно глядя на чернильно-синее небо, что малым клочком проглядывало в густых зарослях высоток. Там в высоте мигал одинокий огонек пролетающего самолета. А я как никогда казалась себе похожей на этот огонек, который, мигая, то ли собирался погаснуть, то ли разгореться с новой силой, чтобы больше никогда не вспоминать состояние своего выбора.
  В руках сама собой возникла еще одна сигарета, и под дрожащими пальцами засиял язычок пламени, колеблющийся от неровного дыхания. Глубокий вдох принес какое-то болезненное облегчение.
  -- Знаешь, я, кажется, действительно не хочу его видеть, - сказала я, обращаясь к побледневшей подруге, - пойдем, а то нас уже наверняка потеряли.
  Но Оксана преградила мне выход.
  -- Что?
  -- Подожди, - она нервно передернула плачами и вынула руку из кармана, раскрывая ладонь, - вот.
  На ладони, лежала маленькая бархатная коробочка.
  -- Еще подарок? - удивленно спросила я.
  -- Да, но не от меня, - выпалила она, отдавая подарок.
  И тут до меня дошло, из-за чего весь день казалась мне такой напуганной.
  -- От Андрея, - теперь я уже смотрела на коробочку, словно у меня в руках копошилась куча гадюк, - так ладно, пошли, я подтолкнула Ксюху к выходу и вышла, следом прикрывая за собой балконную дверь.
  По дороге с кухни я успела оставить коробочку на столе, и со спокойной душой вернулась к гостям. Остаток вечера прошел вполне мирно, даже удивительно, что больше ничего не случилось. Никто не рвался мне названивать, портить настроение, и вообще все прошло на диво прекрасно. После того как все расползлись по комнатам спать, я мучимая бессонницей пошла на кухню. Но сегодня видимо не я одна оказалась с взвинченными нервами, и кухню оккупировала тетя Надя.
  -- Тоже не спится?
  -- Да вот решила чайку попить с ромашкой.
  Я удивленно посмотрела на тетку.
  -- Что-то случилось?
  Она укоризненно покачала головой, ставя передо мной ту самую злополучную коробочку, но уже открытую, а в ней...я шумно выдохнула.
  -- Знаешь, а я ведь все это время честно считала тебя синим чулком, - растерянно констатировала тетя Надя, - а тут вдруг такое!
  Она выразительно посмотрела на кольцо, которое знай себе, искрилось в электрическом свете ламп.
  -- Это недоразумение, - процедила я, не сводя глаз с кольца, в центре которого играл четкими гранями внушительного цвета прозрачный камень.
  -- Хм.
  -- Теть Надь, ну, в самом деле, - оправдываясь, начала я, но тетка отмахнулась от меня, как от назойливой мухи.
  -- Кто он? - требовательно спросила она тоном, не терпящим возражений.
  -- Это совершенно неважно. Кольцо я все равно верну, так что не вижу смысла в каких-либо объяснениях.
  В глазах в тетки зажглись яростные огоньки, отчего я поежилась.
  -- Ты все это время жила под моей крышей, ела приготовленную мной еду, и изводила мои нервные клетки. Будь умницей ответь на мой вопрос, - то, что женщина была зла, становилось ясно с первого слова.
  -- Это подарок моего мужа, - нехотя сказала я, отводя глаза в сторону.
  -- М-мужа? К-какого такого мужа? - новость ошарашила ее, а ведь я честно предупреждала, точнее, намекала, что не стоит касаться этой темы.
  -- Моего мужа, от которого я сбежала, чьего ребенка потеряла. Теть Надь, давайте уже не будем об этом! Я все переболела, теперь мы чужие люди, сами по себе.
  Тетка шумно выдохнула, и уронила в руки лицо.
  -- Вижу я какие вы чужие! - глухо отозвалась она, - такие чужие, что он готов одаривать тебя бриллиантами просто так!
  -- Что-о-о-о? - я схватила кольцо в руки, безжалостно выдирая его из коробочки и завертела в руках, придирчиво разглядывая его с разных сторон, пока не заметила на внутренней стороне кольца надпись.
  "Прости" - про себя прочитала я. Но вслух только тихо чертыхнулась, еще чего не хватало. Мне решительно не нравилась ситуация, и желание Никольского вновь вмешаться в мою жизнь. Поэтому решила на ближайших выходных съездить домой и подать заявление на развод. Звучит, конечно, странно, но возможно на Андрея это подействует, и он перестанет вести себя как последний засранец, вновь вклиниваясь в мою жизнь.
  Я села на стул и спокойно посмотрела на тетку, которая нервно барабанила пальцами по столу.
  -- Теть Надь, тогда может вместе попьем кофейку с коньячком? - и к моему удивлению она не отказалась.
  
  23 ноября.
  
  На работе время не стояло на месте, и когда я, наконец, разгребла дела, было время позднего обеда. Голова гудела, и думать отказывалась категорически, а еще нужно зайти в бухгалтерию и проверить пришли ли счета на оплату, ну так на всякий случай. Кроме всего прочего требовал доработки набросок, который планировалось, потом перенести прямо на стену.
  Завтра с утра мои гости собирались домой, чего мне не хотелось категорически, но по-другому никак. Ксюхе и маме на работу, Стюше на учебу - все как обычно. А я здесь со своей жизнью, которая теперь целиком состоит из работы.
  С такими мыслями я появилась на кухне и удивленно уставилась на весь коллектив в полном сборе, сидящим на разнообразной мебели за богато накрытым столом, вот даже директриса здесь, хотя она наши обеденные посиделки никогда не посещала.
  -- Что за праздник? - скромно поинтересовалась я у сидящего с краю Михалыча.
  А он мне, не оборачиваясь:
  -- Да у новенькой вчера день рожденье был.
  -- А-а-а, еще кого-то на работу приняли? - за нашим перешептыванием уже наблюдала вся компания, а когда Михалыч соизволил обернуться, вся компания взорвалась дружным хохотом.
  Отсмеявшись, все дружно прокричали поздравление, подняли разнообразную питейную посуду и звонко чокнулись, расплескивая шипящее шампанское. Меня усадили на почетную табуретку и наложили полную тарелку вкусностей.
  Когда я отошла от приятной неожиданности и чуточку удалила голод, тихонечко поинтересовалась все у того же Михалыча, кто меня с днем рождением сдал.
  -- Так бухгалтерия и сдала, - хихикнул он в кружку с чем-то алкогольным.
  -- Мне конечно приятно и все такое, но зачем такие хлопоты? - еще тише прошептала я, придвинувшись к жующему начальнику, а то Люда на меня уже коситься начала подозрительно.
  -- Коллектив маленький, поводов погулять всем вместе удается редко, так что дни рождения - это святое. Не стесняйся новичок, ты уже как член семьи! - Мичалыч как никто умел утешить и избавить от угрызений совести, поэтому я расслабилась и включилась в начавшийся спор. Мы так увлеклись, что как-то забыли о своих прямых обязанностях, поэтому неожиданно врученная мне телефонная трубка, несколько выбила из колеи общего легкого веселья.
  -- Кто там? - осторожно спросила я Люду, прикрыв микрофон рукой.
  -- Как кто? Клиент твой звонит!
  -- А! - я протиснулась к выходу, и быстро нырнула в свой кабинет, где с тяжелым сердцем ответила, - слушаю.
  -- Аля?
  -- Она самая, - разговор двух идиотов честное слово.
  -- Я хотел извиниться за свое поведение...
  -- Ага.
  -- Вспылил, повел себя как идиот!
  -- Ага, - вновь поддакнула я, гадая, когда же он закончит с самоедством.
  -- Да у меня характер ни к черту!
  -- Ага, - такое многозначительное "ага".
  -- Ты там меня слушаешь? - возмутился, уже лучше.
  -- Ага! - восторженно, почти облегченно.
  -- Издеваешься? - настороженно, видимо в ожидании еще одного "ага".
  -- Нет, но если не перестанешь заниматься той ерундой, что ты мне прогнал только что, я, пожалуй, начну издаваться, - фыркнула я, а у самой улыбка расползлась от уха до уха.
  -- Все-все, молчу! И вообще спасибо тебе, ты меня так встряхнула тогда, и я испугался, гадостей наговорил. Старый дурак! Возвел вокруг себя стены, думал так легче будет, оказывается, нет, - пока он говорил я не переставая, кивала, соглашаясь со всем сказанным.
  -- А знаешь что? - набралась наглости я.
  Видимо шампанское все-таки подействовало на мой язык.
  -- Что? - в его голосе прозвучала легкая настороженность.
  -- Сейчас у нас в гостях Ксюха, моя мама и племянница, приезжай вечером, попьем чайку, съедим праздничный торт, поболтаем, а?
  На секунду повисло напряженное молчание, а я уж было, всерьез задумалась об его отказе и о своей нескромности. Но услышанное повергло меня в еще большую задумчивость.
  -- Кажется, я пропустил чье-то день рождение, - вспомнил все-таки.
  -- Ну, да, так что я не приму отказа!
  -- Хорошо, часов в семь.
  -- Договорились, - в это время в кабинет просунулась любопытное личико Люды, которая подавала какие-то загадочные знаки, - и никаких подарков, - напоследок уточнила я.
  -- Ты, кажется, разговаривала с клиентом? - спросила неугомонная Люда.
  -- Да, к тому же он еще и старый знакомый.
  Людмила многозначительно кивнула и как бы, между прочим, поинтересовалась:
  -- Старый...знакомый? - на ее губах заиграла бесовская улыбка, а я, осознав, на что она намекает, обреченно закатила глаза.
  -- Кажется, кому-то в голову ударили пузырьки, - хихикнула я, увлекая за собой Людмилу.
  На кухне вовсю продолжался разгул, но в какой-то тихой, даже домашней обстановке. Откуда-то была принесена гитара, и наша директриса, взяв ее из рук Татьяны, любовно пристроила у себя на коленях. Длинные музыкальные пальцы, нежно перебирали струны, которые издавали нежные чарующие звуки, а потом она запела.
  У Ванессы Ильиничны оказался глубокий грудной голос, и потрясающий слух. Она пела так душевно, что все кто сейчас находился на кухне, оставили разговоры, недопитые чашки и увлеченное пережевывание еды, обратившись в слух. Когда отзвучали последние аккорды дерзкой мелодии, раздались восторженные крики и громкие аплодисменты. Директриса встав, картинно раскланялась. А затем подошла ко мне.
  -- Саша, еще раз поздравляю с днем рождения, и не задерживайся с этими сабантуйщиками, тебя дома ждет семья, - она улыбнулась.
  -- Спасибо Ванесса Ильинична за праздник, - но та на мои слова лишь махнула рукой, - и я, пожалуй, пойду, ко мне еще приедут гости, да гости, - ну не стану же я говорить своей начальнице, что ко мне приедет гость.
  ***
  Рядом со мной стояла высокая ваза, в которую мы со Стюшей с трудом запихнули просто неприлично огромную охапку белых роз. Ну а сам даритель сидел напротив меня и о чем-то тихо разговаривал с Оксаной. Подруга, будь она на несколько лет помладше, непременно краснела и глупо хихикала, но сейчас здесь она была молодой женщиной, которая уже не позволяет себе вести столь вызывающе наивно, и это придавало ей шарм. Мой гость - Вовка, о чем-то увлеченно рассказывал ей, то и дело улыбаясь. Они здорово смотрелись вместе, как-то органично, и мне все казалось, что он вот-вот подастся вперед и коснется ее руки.
  В этот момент я была счастлива. И для этого совсем не нужно владеть собственным осязаемым счастьем, не нужно любить, иметь ребенка, нужно всего лишь знать другое, что тем, кого ты любишь хорошо. Не брать, а отдавать. Отдавать бескорыстно, не задумываясь о себе, лишь верить в свое желание помочь. А я верила.
  
  24 ноября - 29 декабря.
  
  Наше счастье в руках близких наших, мое счастье в пасти у льва.
  Г.А.
  
  Мои любимые девочки уже давно уехали, а я все еще стояла на площади возле вокзала. Все мы были жутко расстроены расставанием, но понимали неизбежность происходящего. Мама просила почаще звонить, племяшка долго смотрела на меня своими огромными зелеными глазами и грустно улыбалась. Оксана же не хотела покидать столицу по двум причинам, и главная из них была отнюдь не расставание со своей любимой подругой. Она снова влюбилась в Вовку. Он же сегодня специально прикатил в семь утра, чтобы отвести нас всех на вокзал и, кажется, тоже смотрел на Ксюху с трогательной нежностью.
  Но сейчас, когда все уехали, я больше не могла держать свои эмоции и по лицу медленно катились холодные слезы.
   Одиночество - оно буквально приросло к коже, сроднилось с душой и билось в такт с сердцем. Не убежать, не спрятаться, только смириться, потому что, сколько бы не было в твоих глазах счастья - все равно одна. Когда все лучшее легко обтекая тебя, уходит, подаренное или просто отданное, но уходит, и ты снова остаешься одна, довольствуясь лишь краткими мгновениями созерцания.
  
  ***
  Дни летели незаметно, их все больше и плотнее заполняла работа. Причем заказ моего друга я бы выполнила уже давно, если б не всемогущий Михалыч неожиданно решил, что ему нужна моя помощь и свалил на меня добрую половину своих головных болей. К счастью, а может быть и, к сожалению, это по большей части являлись нужная работа с поставщиками, которых частенько приходилось брать штурмом, а к тем, кто мнили себя, чуть ли не гениями создания предметов интерьера, приходилось искать индивидуальный подход, чтобы нужная вещь была изготовлена в нужном цвете или фактуре. Скучать мне точно не давали.
  Я стала чаще созваниваться с мамой, планируя провести новогодние праздники дома. Почти ежедневно переписывалась с Ксюхой, которая порхала от счастья, ведь у них с Вовкой завязались очень теплые отношения. Вовка же перестал меня допытывать по поводу и без, пытаясь выманить из меня стратегическую информацию о вкусах подруги. Что я им банк данных что ли?
  Касаемо несчастной комнаты в доме у Вовчика, я как раз сегодня планировала ехать к нему завершать начатое и вообще пора расставаться с первым опытом, который я с уверенностью могла считать удачным.
  
  29 декабря.
  Стена, облепленная строительным скотчем и фигурно-вырезанной самоклеющейся бумагой, смотрелась по истине ужасающе. Но стоило только избавиться от всей этой мишуры, как начинала проступать интересная картинка. На молочно-шоколадной стене проступал сказочный лес. А если приглядеться, то в тени деревьев можно увидеть силуэт оленя, в кустах спрятался пугливый заяц.
  Работы с деталями еще было предостаточно, а у меня уже затекла поясница и болели руки, сказывался долгий период без практики стояния за мольбертом. Я отложила в сторону тонкую кисточку и, отойдя к другой стене села на накрытый полиэтиленом диванчик. Нарисованное почему-то откровенно не радовало и именно сегодня настроения творить, не было, но зависеть от него я сейчас не могла. Да и время откровенно поджимало. Поэтому я решила сделать небольшой перерыв спуститься вниз и попить кофе, заодно поболтать с Татьяной.
  Я услышала за дверью торопливые шаги и хотела предупредить входящего, что б не открываю дверь на всю, но не успела. Стремянка сложилась и упала, а банка с краской стоявшая на верхней площадке полетела прямо на незаконченную работу, щедро разбрызгивая белую краску. Несколько капель упали на щеки, другие осели на рабочем халате. Только вид ворвавшегося Вовы заставил проглотить все возмущения.
  -- Что случилось? - торопливо спросила я, вскакивая с дивана.
  Бледный как мел Вова смотрел на меня с тихим ужасом и никак не мог выдавить и слова. Он сжимал и разжимал кулаки, и тщетно пытался взять себя в руки. Я подошла к нему и хорошенько встряхнула за плечи.
  -- Что. Случилось. - четко разделяя слова, спросила я.
  -- Оксану сбила машина, она в реанимации, - выпалил он на одном дыханье.
  Внутри будто что-то оборвалось и замерло, замерзло.
  -- Когда? - только и смогла сказать я.
  -- Несколько часов назад. Звонила Вера Николаевна...
  -- Едим, скорее!
  А он стоял с потерянным видом. Я начала злиться. Он не в том состоянии, чтобы принимать решения, я должна сама, мне не привыкать.
  Подхватив сумку, я взяла его за руку и потянула за собой, он не сопротивлялся, покорно следуя за мной. Мы спустились вниз и пересекли холл, вышли на улицу.
  -- Гараж где? - терпеливо спросила я, оглядываясь по сторонам.
  -- Там, - он махнул в сторону.
  С воротами прошлось повозиться, шофер куда-то пропал, а мне однозначно было не до его поисков. Я плюхнулась на водительское сиденье и торопливо завела мотор. Выкатив на подъездную дорожку, вышла из-за руля, чтобы усадить находящегося в шоке Вовку.
  Дорога оказалась настолько выматывающей, что у меня не было времени на тяжелые раздумья, я упрямо гнала машину. Датчик спидометра зачастую показывал скорость, преувеличивающую разрешенную вдвое, но сейчас я старалась как можно быстрее сократить разделяющее нас расстояние. Переживать приходилось не только за подругу, которая все же находилась под присмотром врачей, но и за бледного Вовку, который за всю дорогу не проронил ни слова.
  -- Послушай, - неожиданно даже для себя произнесла я, - если ты таким собираешься быть постоянно, то я пожалуй отвезу тебя обратно и позвоню хорошему психологу, чтобы он сначала вернул тебя на землю грешную, а уж потом может быть, подпущу к Ксюхе. А знаешь почему? - я скосила глаза на замершего мужчину, - потому что ты не смотря ни на что должен улыбаться. Улыбайся, и ей будет легче...
  
  30-31декабря.
  Новогодние совпадения.
  
  Я сидела в приемном покое и тупо пялилась на облезлую зеленую стену. К Ксюхе нас естественно никто не пустил, но врач довольно быстро "уговорил" мою совесть, "успокоив" пространным - "стабильно-тяжелым состоянием".
  Маму Оксаны медсестры давно убедили отправиться домой, а с меня было взято честное слово, что я не уеду отсюда, пока кто-нибудь не займет мой пост. Можно подумать я бы без всяких обещаний не осталась. Вовку я выгнала к матери, сказав, чтобы он привел себя в порядок и не показывался здесь, пока не перестанет походить на несвежего покойника. Медсестры потом долго косились в мою сторону с опаской. Да, я, пожалуй, потеряла терпение и несколько повысила голос, и слегка переусердствовала в выражениях, но по-другому не получилось бы его выпроводить.
  Сегодня шли уже вторые сутки, как мы приехали в больницу, а я отказывалась уходить и после не долгих уговоров вручила главврачу небольшую мзду, за что мне даже выделили койку в пустующей палате. Там я почти не появлялась, постоянно находясь в непосредственной близости от реанимационного отделения.
  Сейчас я ждала прихода Вовки, который совсем недавно отзвонился мне, сообщив, что приедет. Но, ожидая его, я незаметно задремала. Разбудило меня легкое прикосновение, я вздрогнула и распахнула глаза, с трудом соображая, где нахожусь, и что от меня хотят.
  -- Аля поезжай домой, - Вовка сел рядом и обнял меня рукой, а я положила голову ему на плечо и в этом жесте не было ничего кроме усталости.
  Видимо выглядела я совсем не важно, да и чувствовала себя ужасно.
  -- Надо вызвать такси, - сонным голосом отозвалась я.
  -- Не нужно, вот, бери, - он протянул мне брелок с ключом от машины, - ты отлично водишь. Только бензина там мало, лучше заехать на заправку.
  Я рассеянно кивнула головой, мельком подумав, что никто до сих пор мне не передал верхнюю одежду. В тот день, когда мы уезжали из Вовкиного дома, я в горячке забыла про пальто. Хорошо хоть сумку взяла. Сейчас же, мне было не до такой ерунды, в машине все-таки поеду, а там до подъезда добегу.
  -- Посплю и приеду, - торопливо проговорила я, когда мы с Вовкой почти добрались по выхода.
  Он кивнул, и посмотрел на меня тоскливым взглядом.
  -- Все будет хорошо, - пробормотал он.
  Добежав до машины, я быстро запрыгнула внутрь. Зима все же! Машина не успела остыть, и приятное тепло окутало меня, тело тут же откликнулось, намекая, что недавнее бдение на диване не может заменить полноценный отдых, и я в кои-то веки была полностью солидарна.
  Забыв обо всем на свете, я прямиком поехала домой.
  Единственная подъездная дорога к моей родной облезлой девятиэтажки оказалась перегорожена не разъехавшимися машинами и в хвосте солидного джипа торчала древняя шестерка нежно-бурого цвета. Водитель иномарки с совершенно отрешенным видом ходил вокруг занятной композиции, за рулем же гордости нашего автопрома сидела до смерти испуганная девушка.
  Ну, вот теперь придется оставлять машину около магазина и оттуда бегом до дома, но только я начала парковать машину, как движок смешно чихнул и заглох, но инерции как раз хватило заехать на место.
  -- Вот ворона! Он же говорил, заправься!
  Натянув рукава свитера, я подхватила сумку и бодро выбежала на легкий, но вполне ощутимый раздетым человеком мороз. Пикнула сигнализация, брелок уместился в задний карман бессменных линялых джинсов. Проходя мимо места аварии, я сочувствующе улыбнулась девушке и мазнула взглядом по водителю джипа, он мне показался смутно знакомым. Только мне сейчас не до предчувствий, поскорей бы добраться до заветной двери подъезда.
  Мороз кусал щеки и нос, неприятно жег постоянно спину. Ускорив шаг до медленного бега, я вскоре влетела в теплый и остро пахнущий жильем подъезд. Вызвала лифт и откинула выбившиеся из хвоста-букольки прядки волос. Старый кряхтящий механизм доставил меня на девятый этаж и затих, ожидая следующего пассажира.
  Не запертая входная дверь скрипнула и с легким шуршанием закрылась за моей спиной. Мне на встречу вышла Стюша с книгой в руках.
  -- А бабушка на работе, - я согласно кивнула, - как Оксана?
  -- В себя еще не приходила.
  -- Неважно выглядишь, - и снова утвердительный кивок и короткий взгляд на отражение в зеркале.
  -- Ужасно. Я в ванную и спать.
  Племянница пожала плечами и ушла в зал. Как же я ее любила за ненавязчивый характер и умение точно чувствовать настроение человека, хотя когда ей что-то было нужно, она с легкостью вытряхивала из объекта внимания душу.
  Смыв с себя липкий больничный запах я сразу же улеглась спать, и благополучно проспала до обеда следующего дня. Вставать с постели не хотелось, но у меня еще имелись планы на день, к тому же с кухни доносились просто-таки умопомрачительные запахи, а это значило, что дома мама. На губах тотчас же заиграла счастливая улыбка.
  Я дома...
  Все еще сонная и улыбающаяся приползла на кухню, с виноватым видом обняла радостную маму.
  -- Прости, что не приехала сразу, но из нас двоих Вовка был не в состоянии... - оправдываясь, сказала я, заглядывая в близнецы своих собственных глаз, в которых отразилось понимание.
  -- Ничего, все хорошо. Садись, будем обедать.
  Я бросила смущенный взгляд на часы.
  -- И завтракать.
  После довольно плотного завтрака, идти куда-либо совершенно не было желания, но я поборола сонную лень и, одевшись, вышла из квартиры. Спустилась на третий этаж и позвонила в дверь, которая будто только и ждала моего появления. Открыла мне Наталья Андреевна мама Оксаны.
  -- Здравствуй Саша, проходи, - женщина посторонилась, пропуская меня в полумрак коридора.
  В квартире ощутимо пахло лекарствами, особенно валерианой. Я спешно разделась, игнорируя попытки помочь мне убрать вещи в шкаф.
  -- Что вы теть Наташ я сама, пойдемте на кухню, - первой подав пример, прошла на кухню, где как я и думала ничего кроме таблеток на столе не наблюдалось.
  Наталья Андреевна зашла следом и с видимым облегчением опустилась на стул, откинув голову на стену. Я искоса посмотрела на ее посеревшее лицо, темные круги под глазами. Неудовлетворенно отметила на всегда аккуратно одетой женщине мятую футболку.
  -- Теть Наташ, у Оксаны все будет хорошо я это чувствую! Не надо так переживать, у вас же больное сердце, а Ксюха она сильная, она выберется, и потом будет упрекать вас за то, что не берегли себя, - я говорила эти слова, нисколько не сомневаясь в своей правоте.
  Характер моей подруге был таков, что эта оптимистка умудрялась всегда поддерживать вокруг себя тот же настрой, а если увидела его упадок, не стеснялась прямым текстом заявлять о своих наблюдениях. И собственная мать не станет исключением. Если это знала я, то Наталье Андреевне даже не стоило об этом напоминать.
  -- Я знаю Саша, но мне так тяжело оттого, что моя дочь сейчас в таком состоянии, а тот подонок что сбил ее все еще катается по улицам нашего города, - она со злостью сузила глаза, ненавидяще уставившись в окно.
  Прозвучавшее сейчас не стало новостью, но я впервые задумалась именно об этой немаловажной детали под таким углом. А ведь верно, катается, и наверняка думает, что его не найдут, а соответственно не накажут. Ну, это мы еще посмотрим!
  Вот примерно с такими мыслями, мы вместе с тетей Наташей приготовили ужин, а спустя минут пятнадцать пришла старшая сестра Оксаны Роза. Передав в ее руки уже изрядно приободренную Наталью Андреевну, я засобиралась к Оксане в больницу.
  На улице меня ждал неприятный сюрприз в виде мертвого скелета автомобиля, а точнее полное отсутствие топлива в баке. Стоило, наверное, отправиться на остановку, где стояли машины такси, но я упрямо полезла в багажник в надежде найти канистру. Но уж чего в багажнике не было, так это ее, зато нашлась полупустая баклажка с незамерзайкой. Наверное, подойдет, с сомнением подумала я, открывая капот, чтобы долить оставшуюся жидкость. С горем пополам, найдя под капотом иномарки бачок для воды, опустошила нужную мне тару.
  Хорошо, что станция заправки находилась через дорогу чуть в стороне, и мне не пришлось бегать по району в поисках горючего. Пока я дошла до заправки, пока слегка оторопевший заправщик наливал мне бензин, и пока я тащила тяжелую бадью обратно, я изрядно взмокла. Так что, подойдя к машине, мне как минимум хотелось избавиться от хлопотной посудины, сплавив ее законному владельцу, а как максимум пнуть по колесу и обматерить ее, на чем свет стоит. Вот в таком боевом состоянии я собиралась в больницу к подруге.
  Но то лишь полбеды, нужно было залить бензин в прожорливое брюшко железного коня, а это знаете ли весьма опасное занятие. Почему-то сразу вспомнился неудачный опыт наливания компота из трех литровой банки в стакан, когда непременно под стаканом образовывается липкая лужица. Что уж говорить про вонючий бензин. Но мне-то деваться было абсолютно некуда, поэтому я смело открыла лючок и отвинтила пробку бака. Последний раз, вздохнув, я подняла баклажку и аккуратно начала заливать, периодически замирая, когда тонкая струйка скатывалась по черному боку машины. Но как говорят: глаза боятся, а руки делают. Я почти закончила, и в изрядно полегчавшей таре уже плескалось немногим больше литра, облегченно выдохнула.
  Рядом заскрипел снег, в поле зрения показались стильные черные туфли, и все последовавшее за ними, когда же мой взгляд дошел до самого лица любопытного прохожего, мои руки дрогнули и последние капли полетели мне на джинсы.
  -- Черт! - выругалась я, бросая на снег опустевшую баклажку.
  -- Я тоже рад тебя видеть, - как ни в чем не бывало, произнес подошедший Никольский.
  Мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, после чего я решила, что нужно закрутить крышку бака и закрыть лючок. Потом я посмотрела на испачканные ладони и вспомнила, что в сумке кажется, были влажные салфетки, и полезла в салон присев на краешек пассажирского кресла, принялась с особым усердием вытирать руки.
  -- Аля! - и кажется, я услышала упрек в его голосе.
  -- Да Андрей, я тебя прекрасно вижу. Отлично выглядишь, - и про себя добавила - "в отличие от меня".
  -- Ты на праздники приехала? - совершенно искренне поинтересовался он, а во мне некстати поднялось раздражение и обида.
  -- Какие праздники, Андрей? - вспылила я, вскакивая с сиденья, - у меня подруга в больнице лежит, а еще эта чертова машина!
  И снова пострадало не в чем не повинное колесо. Но, поняв, что виду себя как последняя истеричка, я шумно выдохнула и обернулась, теперь без страха посмотрела на мужчину, которого старательно изживала из своей жизни и головы.
  -- Прости, - виновато сказала, отметив, что сейчас несколько иначе воспринимаю этого человека, - тяжелые дни.
  -- Ничего, - мягко ответил он, легко улыбнувшись, - может тебя подвезти?
  Я бросила взгляд через его плечо, увидев знакомую машину, и уверенно покачала головой.
  -- Нет, после всех мучений я должна ее завести, к тому же мне ее вернуть надо, - я сама поразилась той легкости, с которой слетали с губ слова, словно бы и нет той пропасти разделившей наши пути.
  -- Ладно, - он пожал плечами, а мне показалось, что передо мной стоит совершенно другой, незнакомый мне мужчина.
  Скомкав в руках салфетку и не решившись бросить ее на землю, взяла с сиденья сумку, а, открыв, зацепилась взглядом за черную бархатную коробочку.
  -- Послушай, - мучительно соображая как поделикатней разрешить проблему, - тогда, ты мне к Ксюхой передал подарок, он слишком дорог и я не могу принять его.
  -- И ты хочешь его вернуть? - как бы помогая мне закончить мысль, сказал Андрей.
  -- Верно.
  Вынув из сумки коробочку, я протянула ее. Он послушно принял ее из моих рук и, открыв, вынул кольцо.
  -- Я так и думал. Али, ты гордячка, а я дурак, - он взял меня за руку и надел кольцо на безымянный палец, там, где когда-то красовалось обручальное колечко.
  -- Ммм? Никольский, это точно ты? Или мне на волне недосыпа мерещится? - я сощурила глаза и внимательнее пригляделась к нему, но ничего нового не увидела.
  Быть может это было то странное спокойствие, что ранее никогда не чувствовалось в нем.
  -- Пожалуй, я пойду, - с улыбкой произнес он, отпуская мою руку, которую до сих пор держал.
  Эффект неожиданности сделал свое, а быть может и что-то другое.
  -- Куда? - по-детски наивно спросила я, глупо захлопав ресницами и неосознанно подавшись к нему.
  Все внутри сжалось от испуга. Что же я творю? Но сердце требовало другого, оно изо всех тянулось к мужчине, что сейчас недоуменно, но все же с некоей толикой надежды заглядывал мне в лицо. И я уступила, перешагнув все свои страхи и сомнения.
  Я шагнула навстречу Андрею, неловко обняв его за талию, уткнулась лицом в грудь и тихо-тихо прошептала:
  -- Я скучала, - пускай, мне никогда не понять самой себя и той логики, что сподвигла сделать это, но стало так невероятно легко, будто все чего я боялась, в один миг отпустило меня.
  Он молчал, но его руки, тесно прижавшие меня к себе, и губы, осторожно коснувшиеся макушки, говорили о его чувствах более красноречиво. Стоять так было невероятно уютно, но вот замерзшие ноги думали по-другому, поэтому я нехотя отстранилась, но лишь ровно настолько, чтобы заглянуть ему в глаза.
  -- Мне надо ехать.
  -- Знаю, - выдохнул он, наклонившись к моему лицу.
  И мне показалось, ну вот, сейчас, он оттолкнет меня, растоптав все то, что осталось от сердца. Но ощутила лишь легкое касание его губ на своих губах, такое прохладное и свежее, что меня повело, как от глотка вина. Опьяненная поцелуем, я ответила, так страстно и жарко, что сама испугалась. Попытавшись оттолкнуть Андрея, спрятать пылающие щеки, я не заметила, как он смеется, теснее прижимая к себе.
  -- Ты не капельки не изменился, - прошептала я, украдкой смахнув выступившие на глазах слезы счастья.
  -- Ты тоже.
  -- Значит, я была права.
  -- В чем?
  -- Люди не меняются.
  -- Верно, их меняют обстоятельства.
  -- Угу, - буркнула я, понимая, что он сейчас уйдет, а я поеду в больницу, но что будет дальше?
  -- Мне недавно показали одно замечательное место, - неожиданно сказал он, всматриваясь в мое лицо, - ты не хочешь поехать со мной, сейчас там сказочно.
  -- Почему нет? - легко согласилась я, - только я не знаю, сколько еще дней смогу провести здесь. Меня начальник и так потерял, а потом долго и нудно рассказывал какая я бессердечная, что бросила его. Хорошо если до рождества останусь.
  -- А сегодня? - он смотрел на меня ожидая ответа, но я совершенно не знала, что ему ответить.
  -- Я не знаю.
  И я действительно не знала.
  -- Ладно, поезжай, - Андрей довел меня до водительской двери и, усадив за руль, захлопнул дверцу, но терпеливо подождал пока я заведу мотор и открою окно.
  -- С наступающим, - поздравление прозвучало грустно, совсем не по-праздничному.
  -- И тебя, - он отошел от машины, давая, мне место для маневра, и отпустил, позволив мне уехать, чего бы никогда не сделал раньше.
  Но в этом и была усмешка судьбы. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня отпускали. Все повисло в воздухе, стало запутанно и непонятно. Всего час назад я даже не подозревала, какой поворот произойдет в моей жизни, к чему оказалась совершенно не готова. Только мне никто не дал времени на размышления, колесо времени закрутилось с неимоверной скоростью, увлекая за собой всех, кто хоть как-то связал со мной свою жизнь.
  
  По приезду в больницу я была поставлена перед неприятным выбором. О чем мне не преминул сообщить главврач. Ему именно сегодня захотелось выставить меня из отделения реанимации, чему, несомненно, поспособствовал канун праздника и пришедшая в себя Оксана. Вовка же по чистой случайности в момент нашей словесной баталии отсутствовавший, тоже включился в наш разговор, но почему-то на стороне врача.
  -- Что?!!! - оба поморщились от моего возгласа, - да ты! Предатель!
  -- Но Аля, - укоризненно, но без особой надежды на благоприятный исход, в который раз произнес Вовка.
  -- Да, я Аля, но какого черта Вовчик! Почему я не могу провести праздник рядом с ней! - откуда взялось такое нездоровое упрямство, мне хотелось узнать самой.
  -- Оксана меня сама попросила отправить тебя домой.
  После такого убийственного аргумента я в момент утихла, виновато поглядывая на отважных мужчин.
  -- Ну мне хоть можно на минуточку... к ней? - под моим просящим взглядом врач растаял.
  -- Но только на минуточку, - грозно сведя брови, пробасил он.
  
  И все-таки я ненавижу больницы, - зло подумала я, выходя из палаты своей подруги. Я надеялась хотя бы сказать ей пару слов о том, что я рядом, и в любой момент приеду, пусть только позовет, но она спала. Это хорошо, ей нужно спать, потому что сон помогает восстановиться быстрее.
  Вернувшись в приемный покой, я отдала Вовчику ключи от машины, и наотрез отказалась ехать с ним вместе домой. Мне хотелось проветриться, погулять по улицам, поглазеть на витрины магазинов, да и просто побыть одной.
  А в городе было шумно и суетно, все торопились купить то, что еще не куплено, и успеть то, что забыто в праздничной горячке. Мои, наверное, тоже сейчас что-то готовят, а в зале стоит елка. Я ее еще не видела, но она такая же красивая, как и всегда. Нужно возвращаться домой...
  Домой...
  
  
  Жизнь - так бы я назвала эту главу, потому что слово эпилог похоже на надгробную плиту, которой автор ставит жирную точку, но я это делать отказываюсь, потому что мои герои будут жить в моем сердце...
  
  Полгода спустя.
  
  -- Андрей! - негромко позвала я, поднимая глаза от прыгающих в глазах букв.
  -- Да, цветочек, - он сидел напротив, что-то сосредоточенно перечитывая.
  -- Давай ты мне поможешь, а?
  -- Я занят.
  Глубоко выдохнув, откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти, потом до двадцати и остановилась на тридцати семи, кажется, немного отлегло. Открыв глаза, отметила, что Андрей внимательно следит за моими дыхательными упражнениями.
  -- Это совсем не смешно, - заметила я, - давай не будем заниматься этой бумажной галиматьей? Всем кому нужно я могу позвонить, а тех, кого не знаю, ты обзвонишь сам, - но, глядя на мужа, я начинала понимать всю абсурдность собственного предложения.
  -- Ну вот, ты сама все прекрасно поняла. Пиши-пиши, осталось всего-то ничего, - он ласково улыбнулся и поднялся с кресла, - мне пора.
  Я сложила руки на груди и осуждающе посмотрела на него.
  -- Ты нагло дезертируешь, отговариваясь работой! А ведь мне оно не так уж и нужно! - конечно я сейчас бессовестно давила на его больное место, но...
  -- Ну хорошо, брось. Я отвезу все это моей секретарше, она заполнит все за тебя, - хорошо, что он уже стоял в дверях, потому что рука сама собой потянулась к тяжеленной хрустальной пепельнице.
  -- Конечно, дорогой, так и сделаем!
  -- Помнишь, тебе нельзя волноваться! - аргумент прозвучал уже из-за закрывшейся двери, а на нее обрушилась пепельница, с громким треском выбив из деревянной доски несколько щепок и глухо бумкнулась на мягкий ковер, целая и невредимая.
  -- Никольский!!!
  
  ***
  -- Михалыч, кончай ржать! - в который раз повторила я, тоскливо взирая на утирающего слезы начальника.
  -- Все-все, - простонал он, бросил взгляд на лежащий перед ним исчирканный листок и снова залился неприличным гоготом.
  Я бы сама с удовольствием посмеялась, но предшествующая этому разговору встреча, напрочь отбила желание веселиться. Собственно проблема состояла в новом заказчике, которого я взяла, по причине отъезда Андрея по делам, а соответственно у меня появилась куча свободного времени. Только кто же знал, что заказчик, такая гм...неординарная личность.
  -- Это даже хуже кабинета Ванессы Ильиничны, - мрачно прокомментировала я.
  -- Может тогда Ленке его подкинем? Она у нас любим...нестандартные решения, - отсмеявшись, заявил он.
  -- Ага, чем потом откупаться будешь? - теперь настала моя очередь терроризировать шефа.
  -- От Ленки-то? - мечтательно улыбаясь, переспросил он, - Ленки торт куплю, большой такой с кремом.
  Мне оставалось только сочувствующе покивать, прежде чем обломать Михалычу всю малину.
  -- Этот Гай, как его там, - я сцапала со стола папку и зарылась в записи, - Денисович, хочет работать только с тобой, а меня попросил, вежливо так попросил, приезжать только в крайнем случае!
  Михалыч схватился за сердце, а я заулыбалась, не все-то ему издеваться над подневольной помощницей.
  
  ***
  На меня смотрело нечто в пышном коконе из кремовых кружев, и это нечто напоминало мне торт с взбитыми сливками.
  -- Я хочу тебя съесть! - заявила я Ксюхе, которая крутилась перед огромным зеркалом.
  -- Значит, наши желания совпадают, - она плюхнулась рядом со мной, мгновенно заполнив небольшой диванчик пышной кружевной пеной.
  -- Кто-то не в настроении, - прошептала она, обнимая меня за плечи.
  -- Неправда! Просто я не могу даже подумать, что надену нечто подобное. У меня прямо зубы ломить начинает.
  -- Тогда брось это гиблое дело, ты же все равно не хотела.
  -- Не хотела, но Андрей настоял. Я, конечно, могла отказаться, но в доме скоро итак не останется хрупкой тары. И потом, он тогда обязательно припомнит мне мою работу, я же мотаюсь туда сюда, - я перебирала в руках кружевной край юбки.
  -- М-да.
  -- Но самая главная проблема в том, что я уже купила платье! - я сделала страшные глаза, отчего Ксюха мерзко захихикала.
  -- Ты ему сказала, что уже купила? - я кивнула, и теперь уже смеялись вместе, совсем как раньше, почти также беззаботно.
  Мы бы, наверное, так и просмеялись весь вечер, но слегка побледневшая девушка консультант принесла еще целый ворох платьев. По ее решительному выражению лица было ясно понятно, как мы ее достали. А мне показалось, что сейчас случится что-то вообще из ряда вон - в практике по обслуживанию клиенток.
  -- Вот! - на столик перед нами плюхнулась шелковая кучка лоскутов, это практически никто не смотрит.
  Мы с Ксюхой скептически переглянулись, а я осторожно подцепила нечто серо-жемчужного цвета.
  -- А что? - неуверенно протянула Ксюха, а я уже поднялась со ставшего родным дивана.
  -- Неплохо, - в тон ей отозвалась я, а у консультанта случился культурный шок.
  Юркнув в раздевалку, я скинула одежду и осторожно надела платье, которое будто нежная мыльная пена обняла кожу. Оно действительно было странное, но тот, кто его шил, безусловно, талантлив. Длинное, обрисовывающее все изгибы, спереди закрытое, горло сделанное на манер водолазки, короткие рукава похожие на два лепестка розы лежащие на плечах. Такое спокойное спереди, сзади имело довольно глубокий вырез, открывающий спину.
  Подобрав волосы, я заколола их и вышла из примерочной. Ксюха оценивающим взглядом прошлась по моей фигуре, выразительно выгнув одну бровь.
  -- Как монашка!
  -- А так? - плавный поворот, так чтобы стала видна спина.
  -- Класс! А ничего что... - подруга покосилась на застывшую девушку консультанта.
  -- Пиджак надену, тот самый, который я так и нашла куда приспособить, - я облегченно рассмеялась, а Ксюха коварно ухмыльнулась.
  -- Ладно, и вот ту фату мы тоже берем!
  -- Ура!
  
  ***
  Часы показывали двенадцатый час ночи, я перевела уставший взгляд на дорогу и сильнее нажала педаль акселератора. До города оставалось всего ничего, но я уже безнадежно опоздала. Я знала, Андрей будет зол, что красноречиво подтверждал молчащий телефон.
  Пусть, зато я подбила все свои дела в агентстве, и попрощалась с ним на ближайшие пару месяцев. Ровно столько мне дала времени на раздумья Ванесса Ильинична, ей также как и мне не нравились мои мытарства и вечная нехватка времени.
  А сейчас я спешила домой, и это даже в мыслях звучало странно.
   Да, мы с Никольским как-то незаметно и безболезненно сошлись, что для меня стало откровением. То чего я боялась в отношениях с Никольским, так и осталось лишь страхом, который со временем растаял вместе с ушедшей зимой. Не могу сказать, что это было просто, напротив, мы долго не могла склеить кусочки наших разбитых отношений, которые по прихоти Андрея начались не с того. За эти полгода я услышала множество упреков, и в два раза больше высказала сама. Я плакала, ругалась, сжав зубы, стояла на своем, и добивалась если не понимания, то хотя бы его капитуляции. Несколько раз я находилась на той опасной грани, после которой хотелось только одного - уйти не оглядываясь, но каждый раз Никольский точно чувствовал мое желание и отступал. Я же успокаивала себя тем, что раз за разом повторяла про себя как молитву - я знала, на что шла.
  И всему плохому, равно как и хорошему приходит свой логический конец, мы утрясли все наши разногласия, сумев в равной доли поступиться чем-то своим, тем, что до того было непоколебимо. Сейчас полгода спустя, наступило затишье. Время, когда хочется остановиться и больше никуда не двигаться. Именно этот комфортный период рушился на моих глазах, потому что завтра...завтра он поведет меня к алтарю, где по забытой многими традиции наш "брак" скрепят обрядом венчания. До сих пор я не могла понять, зачем это нужно Андрею, но ради собственного душевного равновесия согласилась. Если ему так хочется, пусть. Хотя мне казалось, что он, таким образом, хочет компенсировать нашу "громкую свадьбу".
  С такими мыслями я парковала машину и кралась по спящему дому, в котором впрочем, не было никого кроме меня и Андрея, а шуметь, громко топая, не хотелось. Поднявшись, я заглянула к себе, скинула туфли и бросила сумку на кровать и только потом на цыпочках дошла до его спальни. Тихонечко открыв дверь, я осторожно заглянула внутрь.
  Он спал. И судя по скомканной постели, спал беспокойно. Над кроватью горел ночник, разбрасывая по комнате густую тень, освещая лишь кусочек кровати у изголовья. Я застыла в дверях, рассматривая спящего мужчину. Он спал, обнимая руками подушку на той стороне, на которой обычно спала я. Стянув с себя платье, забралась на постель, ложась поверх одеяла. Наклонившись, поцеловала его обнаженное плечо и перевела взгляд на лицо. Андрей, сонно щурясь, смотрел на меня.
  -- Я приехала.
  -- Вижу, - он высунул руки из-под одеяла, и притянул меня к себе, я тут же оказалась перед его льдисто-голубыми глазами.
  Думать стало невероятно сложно, а мне ведь так много всего хотелось сказать.
  -- Задержалась, - невпопад сказала я, он кивнул, неотрывно следя за моим взглядом, который попеременно скользил от глаз к губам и обратно.
  -- Ничего.
  От его слов я невольно насторожилась, и это чувство передалось всему телу.
  -- Ты не сердишься? - удивление пополам с подозрением.
  -- Нет, но я переживал, - его рука заскользила по обнаженной коже, отчего теплая волна прошлась по всему телу и захотелось закрыть глаза.
  -- Завтра будет тяжелый день, - протянула я, теснее прижимаясь.
  -- Счастливый день.
  -- Да, но я люблю тебя без всех этих штампов и обрядов. Мне нужен только ты, а друзей можно было собрать и просто так, без громких поводов.
  -- Я знаю, - выдохнул он, скользя губами по моей щеки.
  Глаза все-таки закрылись сами, только не совсем понятно отчего, то ли от нежных поцелуев, то ли от дикой усталости, которая в один момент навалилась. Я обняла Андрея за шею, уткнувшись лицом в грудь. Украдкой вдохнула непередаваемый запах его тела. Хотелось вот так лежать и не двигаться.
  -- Устала? - тихо спросил он, поглаживая меня по спине.
  -- Очень, - честно ответила я, но нежные поглаживания не давали окончательно провалиться в сладкую дымку сна.
  Подняв голову, дотянулась до его губ. Он принял мой нежный поцелуй, ответив также осторожно, неторопливо, будто заманивая. Я тихо рассмеялась и повалила его на спину.
  -- Завтра, как только я выйду за порог церкви, - в голосе зазвучали мстительные нотки, - ты, больше никогда не заикнешься про эту церемонию!
  
  ***
  Мелкие рисовые зернышки скатывались по гладкому шелку платья, алые и розовые лепестки медленно вальсировали в воздухе, отчего тот наполнялся неощущаемым до того ароматом праздника. Я счастливо и рассеянно улыбалась, а странный туман в голове совсем не спешил рассеиваться. Все происходящее казалось сном. Вот как на замедленной съемке мелькали улыбающиеся лица, ярко сверкающие глаза, слезы...
  Небрежным движением, подхватив подол, я обернулась к Андрею, встретив такой же растерянно-счастливый взгляд. Мои губы помимо воли сложились в улыбку, а он неожиданно подхватил меня, будто пушинку на руки и под бурные аплодисменты перенес через порог. Порыв ветра влетел в наряженный зал ресторана, подхватив тонкую, словно паутинку фату, отчего та накрыла нас белесым пологом. Вспышки фотоаппарата прорезали освещенный зал, запечатлевая, безусловно, красивый момент.
  Заглянув Андрею в глаза, я передумала что-либо говорить, лишь подарила счастливый поцелуй.
  -- Ты прекрасна, - прошептал он.
  -- Ага. Андрей, меня мутит, опусти на землю матушку, - сурово потребовала я, покачиваясь на его руках.
  -- А мне нравится.
  -- А выглядеть будет не очень эстетично, - настаивала я на своем, беспокойно косясь на окруживших нас друзей и родных.
  Собрав вольно раскинувшуюся по плечам мужа фату, я нетерпеливо откинула ее назад, обозревая умиленно взирающих на нас гостей. Но вот ноги коснулись вожделенного пола, и я потребовала, чтобы меня проводили в обещанную комнату для невесты. Андрей удивленно посмотрел на сбегающую меня, но ничего не сказал. Знает же гад, что бежать мне теперь точно некуда! Ксюха тут же увязалась за мной, мимоходом давая указания официантке, которая вызвалась нас проводить. Когда за нашими спинами закрылась дверь, я облегченно плюхнулась в кресло.
  -- Я думала не переживу такого издевательства над собой! У меня руки до сих пор отойти не могут! - подруга картинно заломила руки, демонстрируя степень своего недовольства.
  -- Да я сама еле выдержала. Ох, на что только не пойдешь ради любви, - тоскливо поведала я, запуская пальцы в волосы, туда, где прятались невидимки державшие тонкую, невероятно длинную фату, которая целиком накрывала меня во время церемонии венчания.
  Ничего не получалось. Встав, я подошла к зеркалу, отмечая, что стилист не даром заломил такую цену за свою работу. Только вот проклятые невидимки, все никак не хотели обнаруживаться.
  -- Ксю, помоги пожалуйста, - простонала я.
  Но тут негромко скрипнула дверь, послышался удивленных ох подруги. Я обернулась, чувствуя, как с лица уходит все краски. В горле все пересохло от страха, но я немыслимым усилием заставила себя улыбнуться.
  -- Рада тебя видеть Вик.
  А это был именно он, такой ослепительный, улыбающийся и, кажется счастливый. В душе зашевелился червячок сомнения.
  -- Поздравляю! - совершенно искренно сказал он, подходя ко мне и протягивая огромный букет алых роз.
  -- Не ожидала тебя увидеть, - честно призналась я, поскольку приглашения ему не отправляла.
  -- Да я и сам не ожидал, - ответил он, оглядываясь на вошедшую Людмилу.
  -- Ты все-таки приехала! - радостно воскликнула я, полностью сбитая с толку происходящим.
  Она кивнула, и, подойдя к Вику, обняла его за талию. Тут до меня дошло, я от неожиданности прикрыла рот ладонью, сделав шаг назад. Букет стал невероятно тяжелым, а шипы острыми. Отойдя к окну, я положила букет на подоконник. Все эти, казалось бы, естественные действия, дали мне возможность прогнать все дурные предчувствия, но на самом деле мало помогли. Сейчас мне как никогда нужна была поддержка, но Андрей как назло где-то пропадал.
  -- Все в порядке? - как сквозь вату услышала я голос Оксаны, и это меня моментально охладило, придав сил.
  -- Да, - я обернулась к обнимающейся паре, - Люда, Вик, рада, что вы все-таки приехали, проходите в зал, я буду через минуту.
  Вик, поймал мой взгляд, вопрошающе приподнял бровь, на что я легко покачала головой. Когда они вышли, мне остро захотелось что-нибудь разбить. Внутри все клокотало от злобы.
  -- Я убью его! - выкрикнула я, нервно расхаживая по комнате, - Нет! Сначала придушу эту дуру Людмилу, а потом убью этого мерзавца! Надо же, сколько надо иметь наглости, чтобы прийти сюда!
  Ненавидящим взглядом уставилась, на ни в чем не повинный букет.
  -- Али, успокойся, - теплые ладони легли мне на плечи, а ласковый голос незаметно вошедшего Андрея несколько притушили бушующий во мне костер.
  -- Андрей, но он же так нарочно! - простонала я, обернувшись к нему.
  -- Возможно, ты ошибаешься, - с нажимом произнес он, заставляя меня задуматься.
  -- Ладно, я спокойна! - твердо заявила я, выпутываясь из теплых объятий мужа, - а теперь иди, я сейчас.
  Андрей бросил на меня полный сомнений взгляд, но покорно последовал моей просьбе.
  -- Ты неподражаема! - фыркнула Ксюха их своего уголка, где она удобно расположилась в кресле.
  -- А как же, имидж же надо поддерживать! У меня же все никак у людей!
  Подойдя к окну, я распахнула створки. В помещение тут же ворвался шаловливый ветер, шевеля на роскошном букете алые лепестки тугих бутонов, играя прядками волос, которые обрамляли лицо, надувая тяжелый парус из паутины фаты.
  -- Ну хоть кто-нибудь, избавьте меня от этого шедевра свадебной моды!
  
  В зал я вошла с гордо поднятой головой, с улыбкой королевы и сердцем, которое выстукивала сбивчивый ритм.
  Тебе страшно? - спрашивала его я, - мне тоже, но мы же сильные?
  Пройдя мимо всех гостей, поймала взгляд мужа и не отпускала до тех пор, пока руки не ощутили прикосновения его рук, а губы не вдохнули его аромат, пока не ощутила вкус счастья, что плескалось в его глазах.
  -- Ты, счастлив? - тихо спросила я.
  -- Даже не представляешь как, цветочек, - усмехнулся он, прижимая меня к себе.
  И больше мне ничего не было нужно, а на все остальное плевать!
  И захотелось орать во всю глотку о счастье. И пусть в меня закидают камнями, если я его не заслужила. И моя душа будет кричать об этом, пока не заболит горло, пока не закончатся слезы, пока не погаснет свет в глазах...
  
  Конец, мать его!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 4.10*35  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"