Ни звонил, ни скулил предварительно, - протопал по крыльцу и ввалился.
Молчу. Знаю, что в таких случаях, что-то сказать - вынуть затычку из бочки, в которой неизвестно что.
Никита раздевается, молчит. Знает, что я знаю про "затычку", и сам про неё помнит.
- Чай есть, - выдавливает из себя, плюхаясь в "свое" кресло.
- От врача, что ли? - стою, не делая никакого неосторожного движения.
- Очень смешно. Клоун. "Публика рыдает от счастья и даже в партере родители ставят на колени детей, чтоб те могли запомнить на всю жизнь эту незабываемую встречу с солнечным лучиком..."
- "...с лучиком света в этом темном царстве", - перебиваю его я, - Двигайся к столу, лучик. Каким ветром?
- Давай о чем-нибудь другом.
- О чем?
- Как Карл, как Полкан?
- Если шел не "через огороды" сам скоро узнаешь.
- Шел... как вы говорите, - "от околицы". Снег у вас уже.
- А у Вас?
- А у нас - в .... квас, а говорим, а говорим всем - в бочках.
- Так говорите, как есть.
- Кому говорить? Все и так знают.
- А кому говорите?
- Себе и говорим.
- Ну, так и говорите или не говорите. "Говорить - не раны шить, это может погодить".
- Притулился к славному племени "рифмоплетов"?
Там я тебе смартфон привёз на день рождения. Хотел только от себя, братушки сказали, - "либо я сломаю, либо ты откажешься", - так что он - "от нас - вам".
Там тебе, путешественник хренов, навигатор поставили, запомнил - "от Гармина", ещё всякой хрени напихали, в том числе Витька свой новый "опус" о ... - разберёшься. Потом.
- Ой, ли?
- Полкана на помощь позовёшь. Что-то долго нет его?
- А тебе компания нужна?! "Может, и я на что-нибудь сгожусь?"
- "Может, и сгодишься. Если скажешь мне что-нибудь настолько приятное, что смогло бы меня заинтересовать, тогда тебе повезет".
Действительно, вроде хорошая фраза, а... Шаблонизмом уже дует со всех сторон.
- "А может с морозца - рюмочку?"
- Во-во! Скоро уже шаблонами не только говорить, а и мыслить будем.
- Кто мешает?
- Отстань! "Кто виноват? Что делать? Кто мешает?" Что ты там говорил "про красненькое"?
- Витька как?
- Не выдержит - приедет, вот и потреплетесь.
- А ты? Что там говорил-то?
- А у вас портвейн продают?
- К нам скорая едет два часа!
Никита встал и подошел к окну.
- Так что там давеча говорил про мороз?
.... "Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня".
... "Открой, сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!"
Вот ведь - умеют люди!
Слушай, а, правда, что кресты Валаама, в чашке у Большой Медведицы, или ты метафору завернул.
- Правда! Почитываешь кое-что, значит, на досуге? - я вернулся от холодильника и сел рядом, "покидав" на стол то, что было там.
- Ты будешь? - Никита посмотрел на меня.
- Так ты же сказал - "день рождения". Буду, - я кивнул.
- Ты, конечно, подлец, что уехал один. Но правильно сделал. Многих обидел. Многих. Достанется тебе ещё. Но я не Мартынов - в друга не стреляю, - Никита поставил рюмку на стол и, не дожидаясь меня, налил ещё.
- Сволочь, Мартынов. Всю жизнь потом сопли лил и водку пил. Не хочу!
Никита выпил и вторую и "уставился" на меня.
- Ждем кого?
- Добрых слов и пожелания без "шаблонизмов" в дальнейшей жизни, - я продолжал держать рюмку.
- Это сложно. Дай подумать! "С днем рождения" - без этого никак! "Желаю" - без этого тоже! "Желаю тебе всего того, что желали литературные персонажи, знакомые тебе, и ещё здоровья твоих друзей!" О, как!
- Спасибо.
Третья рюмка - она и есть "третья", Никите стало тепло. Он сбросил свитер и опять перебрался в своё кресло.
- Слушай! А вот, как брат - брату! Как бы ты охарактеризовал 70-е, 80-е, и сейчас.
- Годы или нас?
- И годы! И нас!
- Трудно это, Никита.
Тогда мы походили на каратиста, отбивающего руки об запертую дверь и не обращающего внимания на куски кожи и кровь, а сейчас, - на боксера, демонстрирующего прекрасную технику в "бое с тенью" у этой, но уже открытой дверью.
Да и её нет. И стен нет. Нет и зрителей.
"Бой с тенью" ночью посередине футбольного поля, на котором уже растут сосенки". Где-то так.
- Жестко! А может кто-то увидит?
- Увидит. Тебе это надо? А если посмеётся над тобой? Это как? А ты ведь другого ничего не умеешь. И животик у тебя уже. Это как? Не страшно?
- ...Да! Погуляли мы. Молодняку даже не приснится такое. Они даже не знают, о чем мечтать можно.
...Давай сегодня не будем ругаться. Представляешь, - хороший день, все гонят ахинею, "пургу" всякую, бодягу, - никто не одергивает друг друга, посасывают портвешок...
- А скорая?
- Ну, не портвешок, что посасывают, то и посасывают...
- А посасывали они ..., - я смотрел на Никиту и улыбался.
- "А Бог им в тот день послал..., - Никита взял бутылку и стал её разглядывать, - Да! А щучьих голов с чесноком и блинов с икрой - нет!
Никита поставил бутылку и замолк.
Встал, походил по комнате. Подошел к компьютеру, постучал пальцем по клавиатуре.
- Вот, ты говоришь, - "дверь". Действительно всегда была дверь, которую нельзя было открывать. И в сказках и былинах эта тема неоднократно муссируется. То там одно за ней, то Кощей, то ещё какой-либо "персонаж". Ети его!
Она же проходить и у других народов, - тут тебе и шкатулки, и ларцы, и Пандора, - будь она не к ночи вспомянута.
Ну, сделали - сделали! А сейчас она есть? Эта "дверь"!
Он опять прошел к столу.
- Я думаю - есть! Теперь это "дверь" в "уже знакомое". В "прожитое" уже нами.
И опять же, ты правильно заметил, вокруг тысячи предупреждений - не возвращайтесь туда, где вам было хорошо. Но тысячи и тысячи лезут туда переосмысливать и переоценивать то, что уже было и с ними и с другими.
Этакая - отвлекалочка, как очаг на стенке. А где-то, конечно, есть и другая.
Может даже требуется кулаки поломать. Но эта - проще. Её все видят. Она знакомая. А самое главное, - за то, что ты по ней колотишь, - тебе ничего плохого не будет. Только хорошо - пар выпустишь. Тот же - "бой с тенью".
Я выразительно посмотрел на бутылку, давая понять, что "его три" - не "моя одна".
- Давай! Но у нас стайерская дистанция! - поддержал меня Никита.
- Допустим, что дверь - есть!
Он жевал квашеную капусту, прищурив один глаз.
- Где Карл? Полкан где?
... И как бы ты её назвал?
Дверца - "свобода слова" - открыта.
"Свобода вероисповедания" - открыта.
"Свобода перемещения" - открыта.
"Свобода пола" - открыта.
"Свобода на свое личное время" - открыта.
"Свобода убеждения" - открыта.
Все открыто. Заходи - не хочу!
Мы сидели друг против друга за одним столом.
Познакомившись когда-то в "Сайгоне", проматывая время в "Висле", зависая в "Кишке" и в "Керамике", мы смотрели друг на друга, зная, абсолютно все друг о друге, и боясь оба того, что я могу сказать вслух то, о чем мы оба думаем.
- Дверь, на которой написано - "Свобода - не для всех! Свобода - не всего!"
- Я так и знал! Я так и знал, что ты скажешь эту херню. Так и знал! Просил же тебя - "давай не будем ругаться". Просил! Молчи, а то подерёмся. Молчи, сучий потрох, молчи. Молчи, молчи! Не надо развивать мысли. Не надо. Не надо, Не на-до!
Молчи!
Я молчал. Никита встал и стал одеваться.
- Ты куда?- я тоже встал.
- Пойду к Карлу, к Полкану. Потом вместе в магазин. Да и хрен с ней с вашей "скорой". Хочешь - пойдем с нами. Нет - сиди тут. Обезьяна!
Я оделся, и мы пошли к Полкану с Карлом. Потом в магазин.
Никита, Полкан, Карл и, чуть за ними, я.