Петров увидел, как приземлился этот шар, когда стоял около окна и курил размышляя о том, что его подняло ночью, и путаясь в версиях: выключил или нет свет в гараже, эта довольная рожа Иванова последнее время, простата, кофе с бутербродом на ночь или "непонятно что".
Он посмотрел на часы - было ровно три часа ночи. Ровно, конечно, не было, потому, что часы отставали в прошлом месяце на двенадцать минут, в позапрошлом на семь... Сейчас? Это надо было считать.
Петров хорошо видел, что около шара не было ни полиции, ни плакатов партий, поэтому он решил, что это были инопланетяне.
- Инопланетяне, - так инопланетяне, - подумал Петров, оделся, взял молоток, подумал, - взял баллончик с краской, и пошел к лифту.
...Шар стоял на трех "ногах". Ноги плавно переходили в гладкую поверхность уходившую куда-то вверх. Зная, что его рост меньше двух метров, Петров определил, что высота шара меньше шести, а значит и ширина где-то, примерно так же.
Петров провел ногтем по плавному переходу с "ноги" в "тело" и не встретив "ни выступа, ни щелочки" решил, что "ноги" они не убирают, когда летают.
- Вам виднее, что делать! Ваши ноги - вам решать, куда их класть, - подумал Петров и постучал молотком по ней.
Звук был такой же, как - если стучать биллиардным шаром по конфорке газовой четырех-конфорочной плиты.
Он пролез под брюхо "шара" и постучал там.
Звук был глухой, такой же как от "Большого энциклопедического словаря", лежащего на полу, если по нему стучать голой пяткой или кулаком.
Петров приложил ухо к "ноге", она была холодная, и звуков никаких в ней не было.
- Самим лететь не с руки, - послали роботов, - подумал Петров и, достав баллончик, встряхнув его несколько раз, он написал краской на брюхе крест, больше похожий на букву "Х".
- "Х" - была красного цвета, а Петров покупал краску зеленого цвета для гаража, это его расстроило и обрадовало, и он сказал громко, просто так: - "Сволочи".
Поэтому Петров хотел продолжить сразу и поднёс, уже было, баллончик, но почему-то передумал.
Он посмотрел внимательно на "Х" и рядом почему-то вывел "стрелочку вправо" - ">". Было красиво, но непонятно.
Почему-то подумалось: - "А почему "Х" больше? И больше чего?"
Он посмотрел вверх, по привычке ища ответ там, но увидел только освещённое окно Сидоровой на седьмом этаже.
Он достал телефон и позвонил Иванову. Иванов взял трубку сразу, и сказал: - "Петров, какого хрена?".
Петров ответил: - "Ты в командировке?"
Иванов подтвердил, что он уже три дня как уехал из города, и приедет только в пятницу.
Петров сказал Иванову, чтоб он тогда выглянул из окна, и если кого увидит у шара, то это он - Петров и попросил назвать какую-нибудь букву.
Иванов сказал: - "Фэ!".
Петров спросил: - "Почему "Фе"?"
Иванов сказал: - "Буква дурацкая, как ты, и в "букваре" там был нарисован футболист, с двумя мячами подмышками, он тоже - идиот. Сейчас посмотрю из окна на тебя".
Петров подошел к "шару" и написал букву "Фэ" сразу следом за стрелочкой.
Стало совершенно ничего непонятно, поскольку в алфавите - буквы стоят наоборот.
Петров, долго вглядывался в "Фе", ища что-то знакомое, но ничего и никого не вспомнив, кроме футболиста, подправил букву, сделав верхнюю часть у неё, как верхняя часть в "восклицательном знаке". Правда, она получилась очень похожей на огурец.
Постоял и за "фе" написал "43".
Тут он увидел подходящего Иванова и Спиридонову.
- Что хотят? - сказал Иванов, хлопнув ладонью по боку шара сначала два раза, а потом ещё один раз.
- Роботы. Молчат, - сказал Петров.
Иванов посмотрел на свежую надпись и спросил: - "А где "Фе"?"
Петров показал, а Спиридонова, дура, "прыснула" в кулак и сказала: - "Это не "фе"."
- А что? Тоже неплохо. А "43" - это что? - спросил Иванов, вглядываясь в "Фэ" и в "43".
- Мне было 43 года, когда я развёлся, - сказал Петров.
- Тогда, - да! - сказал Иванов.
- Дай мне баллончик, я нарисую "чмоки", - сказала Спиридонова, схватила баллончик и стала вырисовывать красные "губки". Закончив работу, отдала баллончик Иванову.
Иванов посмотрел на "чмоки" и сказал: - "Что-то есть! Но, вроде, не очень похоже".
Он подправил сначала "Фэ", потом "чмоки" и сказал: - "Теперь что-то есть точно".
Спиридонова осмотрела "Фэ" и "чмоки" сказала, что "надо линять домой пока не поздно. А то за "это" "загребут", а пока "статью" подыщут, дней пять пройдет, а ей надо в парикмахерскую.
Иванов потряс баллончик, и нарисовал кружочек с точкой посередине.
- Это что? - спросила Спиридонова.
- Это Солнце. А то они, может, заблудились, так хоть будут знать в какой системе находятся, - сказал Иванов.
- А в какой они системе? - спросила Спиридонова.
- В солнечной, - сказал Петров и посмотрел сначала на "Фе" потом на "чмоки", потом на Иванова, а только потом на Спиридонову.
В баллончике ещё оставалась краска, и Петров нарисовал "просто так".
- Что это? - спросила Спиридонова, когда баллончик просто шипел уже.
- Трава у дома, - сказал Петров.
- Похоже! - сказали Иванов и Спиридонова вместе.
Они постояли и пошли "по домам". Петров захватил с собой баллончик, чтоб бросить его в мусоропровод и послушать, как он будет падать.
... Когда Петров вернулся домой, закурил и подошел к окну, то "шара" уже не было. На часах было "без пяти минут три".
- Просто ещё не прилетел, - подумал Петров, - Пойду спать. Краски всё равно уже нет, а молоток заберу завтра, когда пойду на работу.
... Пусть сидят в этом шаре одни!
... Сволочи, подсунули красную краску вместо зеленой. Кругом одно жулье. Вот теперь расшифруйте, что мы вам написали, - подумал Петров, засыпая, одновременно о инопланетянах и о продавцах, одновременно с злостью и радостью.