Аннотация: навеяно осенью, сложною любовью и тоской, непонятной, зеленой тоской со снегом на асфальте
Ностальгия
Как там ваша осень? Не та, что приходит с дождями, сыростью и ранним снегом. А та, что несет с собой необъяснимое чувство ностальгии. О чем угодно: о сгинувшем в небытие курортном романе, о недопитом когда-то бокале шампанского, о шоколадном загаре и бывшем шефе-зануде, который по закону подлости, оказался все-таки лучше нового. О прошлой зиме, любимых ушедших друзьях, о той музыке, том снеге и тех цветах. О той поре детства, когда не нужно было выискивать между черным и белым множество полутонов.
Янке до боли хотелось вернуться туда, где она была маленькой девочкой, где за нее все решали мама с папой и не было дурацкой тяги выкурить еще одну сигарету, хотя пепельница задыхалась под грудой окурков.
Вскочила к окну. Туда-сюда по комнате...
Часы: тик-так.
Пять. Сумерки. Снова накатило, закрутило. Понесло. Э-эй, догоняй!..
Стоп. Нужно только надеть пальто и выйти из подъезда. Вдохнуть ноябрьский воздух и пойти туда. Куда непреодолимо влечет каждый день. В пять часов вечера, когда за окном начинает темнеть.
Янка отпустила дверную ручку и вернулась в комнату. К обманчивому окну и полупустой пачке сигарет, к недопитому кофе и умирающему сердцу.
Еще в самые первые вечера, когда только-только началось это ненормальное состояние, она наивно верила, что знала ответ. Выбегала на улицу и... вскоре, разочарованная, возвращалась обратно.
С распахивающейся наружу дверью подъезда исчезала и проклятая тяга к чему-то неоткрытому, и боль где-то в области, о которой говорят, что там и есть душа.
Опять подходила к окну, и ненавистное чувство возвращалось. Что-то за стеклом тянуло магнитом.
Тоскливо смотрела на цепь фонарей вдоль дороги, уходящей к горизонту, на стремительно несущиеся в том же направлении машины. С ними! Туда!
А куда-нибудь не получалось. Город, плюс пять по Цельсию и выхлопные газы отрезвляли.
Вот так живешь на свете двадцать лет, мечтаешь, думаешь, пытаешься что-то из себя строить. А к двадцать первому вдруг понимаешь, что ни к чему в итоге и не пришла. И даже не это главное. Главное то, что стопка бумаг на столе, кофе каждый вечер и сигареты. Ненавистные, как то самое чувство. Пишущая машинка сиротливая в углу. Смотришь на зеленый абажур лампы и куришь. И дым медленно плывет в открытую форточку к тусклым фонарям. К голодной луне.
"Где-то я потерялась", - думала Янка сегодня. И пила джин-тоник. В ванной. Бритва на зеркальном столике заманчиво улыбалась острыми краями.
Янка набрала в легкие воздуха и нырнула под зеленоватую от морской соли пену.
Здесь все по-другому. Мягкие прикосновения пузырьков к лицу, размытые контуры царапанных стенок ванны, фантастические подводные звуки. Остаться?
Тик-так...
У-ух! Можно вдохнуть.
Янка вышла в комнату и поняла: пять часов. Пора к окну. Где же ты, эй! Янка! Где оставила свои восемь, десять, пятнадцать? Где красная мамина помада и кино по субботам? Пирожки с капустой и бабушкины пыльные сундуки! Помнишь, были два крыла из серого картона? Стог сена далеко внизу, под крышей ветхого хлева. Вперед!
Споткнувшись, лицом в грязь.
Тик-так...
Завтра на "прессуху".
В девять утра звонит мама. Как ты? Приезжай. А работа? Не ленись, Янка! Часом не покуриваешь? А парни-то есть? Пора бы!
Ладно, ма. Чао!
В душном продуктовом очередь.
- Вы не стояли! Колбасу давайте по два батона в руки! Да! И не тычте мне локтем! Не тычте, говорю! У меня муж милиционер!
Конечно, плавленые сырки закончились за одного человека до Янки. Она протиснулась мимо сварливой милиционеровой супруги к выходу.
Тик-так.
Пора на работу, что по душе. К "мужчине в костюме", судьбой которого напророчила старая подружка школьная.
А в театре вечером "Кармен". Уже два года Янка никак не собралась на нее. И не соберется из-за лени искать билеты аж на следующий месяц.
Открыла дверь в пустом коридоре большого белого здания. Эй! Никого. Можно спокойно поработать. Просмотрела свежий номер газеты. Статья не вышла. Не обидно. Ни одна нормальная редакция такого не напечатает.
Может, к маме на выходные? Все равно. Или у "мужчины в костюме" зависнуть? Ему-то тоже параллельно.
Тик-так...
Хорошо, что в кабинете окон нет. Не просочится тоска по темнеющему небу, по стрелкам без пяти минут истерия.
Тик-так...
Легкий мороз. Уши прихватывает.
На набережной снег хрустит под ботинками. Летит себе, оседает на крашеных прядях волос и на темно-зеленом пальто. Сигаретные искорки совсем как снег.
Тик-так.
А прошлой поздней осенью уже на лыжах катались. За городом. Смешно. Янка-то, как корова на льду, палки лыжные только в кино видела. Зато радости от целящих в лоб с горки деревьев хватило на всю университетскую сессию. Ах, да! Пора за курсовую приниматься.
Когда, когда себя обронила? В семнадцать, в девятнадцать? Теперь не отыскать. Снегом запорошило.
Искать что-нибудь новое. Вдруг кто-то свое старое потерял. Янке, может, сгодится.
Тик-так...
- Такси!
Что-то долго не открывает.
Понятно, к жене уехал. Перемирие! И сын. Малыш. Толстенький, светлоглазый. Дергает "мужчину в костюме" за руку: папа!
Тик-так...
- Привет. Думала, спишь.
Гитара у стола с порванной струной. Фото на зеленых обоях. Вся стена. Спит. "Мужчина в костюме", папа маленького мальчика, Янкина невозможность.