Аннотация: Мой вклад в общий проект Заплутайские сказки": http://zamok.pp.ua/Forum/showthread.php?t=794
Аллочка Хрусталева точно знала: ее муж Эдик - идеальный мужчина. Во-первых, он умеет играть на гитаре. Во-вторых, в профиль чем-то похож на Жана Маре. В-третьих, ради Аллочки он, инженер-технолог на заводе безалкогольных напитков, пошел на подвиг: согласился провести отпуск в первобытных условиях! Только он, она и глухие места родины!
Аллочке почему-то казалось, что походы - ужасно романтичное занятие! И, в общем, так и было, пока они с Эдиком добирались сначала на поезде, а потом на автобусе до самой крайней точки на карте области. А потом начался кошмар. Аллочка натерла ноги, тяжелый рюкзак оттянул ей плечи, и к концу первого дня выяснилось, что она совершенно не умеет варить на открытом огне.
В палатке, на полупустой желудок и под аккомпанемент комариного хора, спалось плохо. В пять утра опухшая от укусов и недосыпа Аллочка выползла из палатки и увидела Эдика готовящего на костру пшенную кашу. Эдик был слегка синим и тоже довольно опухшим, что прибавляло сходства с Жаном Маре, но несмотря на все это, каша у него получилась не в пример лучше Аллочкиной.
После завтрака они развернули карту. На ней были сплошные поля, леса и ни единого населенного пункта километров на сто, по прикидкам Эдика. А словам Эдика Аллочка верила, как пионер верит в то, что сто кило макулатуры спасают дерево. То есть - свято.
- Ну что, назад? - робко поинтересовалась Аллочка, и тут выяснилось страшное: в какой стороне находится это самое "назад", ни она, ни Эдик не помнили.
Эдик сложил палатку, молча взвалил на плечи рюкзак и пошел навстречу солнцу. Аллочка послушно топала следом, изо всех сил стараясь не хныкать.
К полудню они вышли к реке. Эдик приободрился и, перекусив галетами, они продолжили путь. Вскоре вдалеке показалась старая, местами разрушенная водяная мельница.
- Отлично! - обрадовался Эдик. - Это значит, что рядом живут люди!
- Люди? - забеспокоилась Аллочка. - Мне надо будет привести себя в порядок!
Эдик помолчал минутку с выражением тоски на благородном лице, после чего сбросил рюкзак на землю.
- Тогда я пока прогуляюсь.
Он захватил гитару и двинулся в сторону мельницы.
Эдик был очень воспитанным молодым человеком, и хотя детская дружба с главным хулиганом двора оставила в его лексиконе восемь некультурных слов, молодой человек всегда держался в рамках приличия. Семейной жизни с Аллочкой это шло на пользу: чувствуя, что некультурные слова вот-вот готовы сорваться с языка, Эдик брал гитару и уходил музицировать. Как правило, получаса треньканья вполне хватало на то, чтобы привести в порядок мысли, но в этот раз случай был особый - трепетная душа Эдика требовала музыкальной паузы с самого начала этой кошмарной поездки. Молодой человек привык путешествовать с мамой в вагоне-купе, в направлении Москва-Адлер. Путешествие в глубинку, без чая в стаканах с подстаканниками и верной мамы, приводила его в ужас. Однако Эдик мужественно боролся со своими страхами и даже пытался вспомнить что-нибудь из Жюля Верна, в качестве руководства к действию. Глубинка не была похожа ни на таинственный остров, ни на дно океана, но Жюль Верн в его душе глядел на раскинувшуюся перед ним речку и радовался как ребенок...
Эдик повесил гитару на бревно, выпирающее из мельницы, воровато огляделся по сторонам - нет ли посторонних или Аллочки и, убедившись, что за ним никто не подглядывает, скинул рубашку со штанами. Белая, забывшая о загаре кожа немедленно покрылась мурашками. Эдик осторожно пощупал ногой воду, убедился, что температура не хуже, чем в черном море и целеустремленно побрел вглубь. Речка была мелкая, вода долго плескалась на уровне колен, потом медленно поднялась к поясу и так же медленно к груди. Эдик рассудил, что идти дальше нет смысла, плюхнулся на воду и медленно, как поплавок, покачивающийся на волнах, поплыл к виднеющемуся невдалеке островку заросшему камышами. До островка оставался какой-то десяток метров, когда левую ногу Эдика пощекотало нечто холодное. Эдик хлебнул воды от неожиданности и заболтал ногами, отпугивая неведомое чудище. Пятка стукнула что-то твердое, вода всколыхнулась волной и... что-то, тисками сжав лодыжки Эдика, рывком утащило его под воду.
Аллочка проводила Эдика влюбленным взглядом и выкопала из самой глубины рюкзака драгоценную косметичку. Девушка старалась всегда выглядеть опрятно и не смогла расстаться с зеркальцем, складной расческой и нарядной заколкой даже отправившись в поход.
Аллочка старательно расчесалась, в кустиках переоделась в чистое и, внимательно осмотрев себя в зеркало, решила, что теперь не страшно показаться на люди.
- Эдик! - позвала она, но муж не откликнулся. - Эдик!
Тишина.
Девушка осмотрелась по сторонам. Насколько хватало глаз тянулись река, поле и лес. И ни одной человеческой души не наблюдалось.
Она недалеко забежала в лес, выкрикивая имя мужа. Испуганные птицы вспорхнули с веток, но больше никто на ее крики не отреагировал. Тогда Аллочка бросилась к мельнице. Мужа там тоже не было, но на торчащем из разрушенной мельничной стены бревне висела гитара, а на мостике обнаружилась штаны и рубашка Эдика.
Аллочка отдышалась и крикнула что было сил:
- Эээдииик!
Вдруг рядом послышался мелодичный смех, и кто-то лукаво произнес.
- Не зови, не докричишься!
Девушка обернулась на голос. Из реки торчала рыжая женская голова с венком из кувшинок.
- Почему не докричусь? - нахмурившись, поинтересовалась Аллочка.
Та в ответ только хихикнула. В этот момент из воды вынырнули еще две девушки, светловолосая и брюнетка.
- Его Вадяшка утащил! - сообщила светленькая.
- Куда утащил? Что за Вадяшка? - Аллочка опасно свесилась с мостика над водой.
Все трое переглянулись и дружно прыснули.
- Знамо куда!
- Знамо кто!
- Вадяшка - наш водяной, - снисходительно пояснила рыжая.
- Водяной? - Аллочка не поверила своим ушам и попыталась найти логичное объяснение. - Это вроде лесника, только на реках?
- Вот дурная! - рыжая закатила глаза и вдруг легко запрыгнула на камень торчащий из воды. На солнце ослепительно блеснул чешуей роскошный серебристый хвост. - Водяной, он и в Африке водяной. И мужа твоего он к себе уволок!
Вопреки сказочным представлениям о коварстве водяных, водяной Вадик сутулясь сидел на бережку крохотного островка посреди речки и печально внимал упрекам инженера-технолога.
- Ты зачем меня уволок, дубина? - строго спросил Эдик, когда прозвучали все восемь ругательств, и его перестало трясти от нервного напряжения.
- Скучно мне, - вздохнул Вадик, с тоской глядя в камыши. - Иной раз словом перемолвиться не с кем...
- Скучно ему! - Эдик даже задохнулся от возмущения. - А русалки? Я же видел, их три штуки мимо проплыло, пока ты меня притапливал!
- Дуры они! - рассердился водяной, опустив момент с притапливанием. - Как есть дуры пустоголовые! Даже поговорить с ними не о чем, все о своем Натолии вздыхают!
- О ком? - переспросил инженер, подпрыгивая и растирая предплечья. У реки, в тени плакучей ивы даже в полдень было зябко. Особенно в одних трусиках.
- Да есть тут один, - зло сплюнул Вадик. - Гоголем ходит, а эти рыбьи бошки уши то пораспустили... "Нато-о-олий", "Нато-о-олий"! - передразнил он. - Тьфу, прОпасть! А главное, было б об чем вздыхать, а то только уши тереть мастак... А у меня река то какая! - с неприкрытой обидой вздохнул водяной. - Караси - во! Щуки - с полено! Ни одного омута! А не ценят...
- Так это, - Эдик поскреб в затылке. - Ты бы его того...
- Утопить? - вскинулся Вадик. - Да ты чего?! Я в жизни никого... никогда... я с тобой шутковал, а ты!..
Он даже заходил кругами по островку от волнения.
- Так я не об этом вовсе! - удивленно посмотрел на него Эдик. - Я говорю: ты б его его же методами!
- Да не могу я, - снова плюхнулся рядом с ним Вадик. - Это ж уметь надо, слова всякие умные знать, да и что я им нового расскажу? Двести лет в одной речке...
- А если спеть? - оживился Эдик.
- Так и песен новых нет, - горше прежнего вздохнул водяной.
- Да как же нет? - подскочил Эдик. - Да я тебе знаешь сколько песен... Ах ты, незадача, гитару то я оставил у мельницы...
- Гитару? - лицо Вадика стало заинтересованным. - Это можно! Это мы мигом!
Он рыбкой ушел под воду.
- Штаны мне захвати! - крикнул ему вслед Эдик, без особой надежды быть услышанным.
- Пойдешь ради своего суженого под воду? - рыжая русалка спрашивала строго, как экзаменатор в ВУЗе.
- Пойду! - не колеблясь, ответила Аллочка.
- А готова ты ради него прыгнуть в омут? - голос русалки брюнетки звучал страшновато-глухо.
Аллочка закусила губу, но ответила твердо:
- Готова!
- А с самим водяным потягаться - сможешь? - светленькая русалка смотрела на Аллочку с интересом.
- Смогу! - с мрачной решимостью кивнула Аллочка.
Русалки хитро переглянулись.
- Тогда с тебя три подарка за пропуск в водное царство! - деловито, как билетер в Третьяковке сообщила рыжуля.
- Ой, - растерялась девушка. - А какие три подарка? У меня же нет с собой ничего...
- А ты подумай, пораскинь мозгами-то, - брюнетка облокотилась локтями на воду, как на стол и подперла руками подбородок. - Может чего и найдешь.
- Мы не балованные, - закивала блондинка. - Нам все сгодиться!
Рыжая окинула Аллочку пренебрежительным взглядом, закатила глаза и нараспев, с ленцой произнесла:
- И сияет, и блестит, никому оно не льстит, а любому правду скажет - все как есть ему покажет...
Аллочка удивленно распахнула глаза. Потом хлопнула себя по лбу и побежала к рюкзаку с вещами. Вернулась она с зеркальцем.
- Угадала?
- Угадала, - рыжая русалка ухмыльнулась и, поймав зеркальце, брошенное ей Аллочкой, принялась изучать в нем веснушки у себя на носу.
Брюнетка не стала тянуть время и, перебирая длинные волосы пальцами, произнесла скороговоркой:
- Хожу-брожу не по лесам, а по усам, по волосам, и зубы у меня длинней, чем у волков и медведей.
- Еще проще! - обрадовано воскликнула Аллочка, бросая ей расческу.
Третья русалка возмущенно уставилась на своих товарок, явно не находя слов от возмущения.
- А я... а моя загадка...
Она с детской обидой повернулась к Аллочке.
- Ну не знаю я, что тебе загадать!
- А я уже сама догадалась, - улыбнулась та, снимая с макушки заколку. - Вот и тебе подарок нашелся.
Русалка обрадовано плеснула хвостом по воде, показала язык подружкам.
- И получше, чем у вас!
- А теперь говорите, - посерьезнела Аллочка. - Где мой Эдик?
- Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: "Лови блесну!" -
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну!
Над речкой разносился гитарный перебор и голос Эдика, пытающегося петь с хрипотцой, но упорно срывающегося на юношеский тенорок.
- Дом хрустальный на горе - для нее, сам, как пес бы, так и рос - в цепи...
- Родники мои серебряные, - откровенно визгливо, но с душой подтягивал Вадик. - Золотые мои-и-и россыпи-и-и-и!
- Россыпи, значит? - вынырнула рядом с островком рыжая макушка русалки, потом рядом с ней, как грибы выросли три головы - светлая, темная и Аллочкина. - Царь морской, значит?
В голосе у нее звучали откровенно угрожающие нотки.
Эдик стыдливо прикрылся гитарой - штаны водяной ему принести, конечно, забыл, и потупился. Почему то, под взглядом Аллочки ему стало очень стыдно. Как в тот день, когда они с коллегами на работе отмечали юбилей сотрудника и Эдик пришел домой подшофе.
- У них душа, значит, поет, - со змеиным шипением произнесла русалка, - а что тут некоторые места себе не находят, с ног сбились искамши...
- Это кто тут сбился? Кто сбился? - раздухарился водяной. - У некоторых и ног то нет, хвост один!
- Ты поговори, поговори еще! - вскинулись русалки. - А хоть бы и хвост! Ишь ты, умный какой нашелся!
Эдик смущенно топтался на островке, не зная, куда деваться и боясь взглянуть в глаза Аллочке. И вправду нехорошо вышло, надо было хоть попросить Вадика предупредить...
- Я-то думала - он тебя на самом деле утопил, - с горечью произнесла Аллочка, будто бы прочитав его мысли. - А ты тут развлекаешься и думать обо мне забыл...
- Все-е-е они такие, - обличительно кивнула рыжая русалка. - Нет им веры, ни на чешуйку!
- Вот я бы вас попросил не наговаривать! - покраснел Эдик.
- Да бабы они такие, им только дай языком почесать, - поддержал его водяной. - А как сам захочешь поговорить, о своем, о мужском, так они тут как тут. Видал, какие? И про остров мой, вона - вспомнили!
- А мы и не забывали, - фыркнула светленькая русалка.
- Ага, не забывали они... Сидишь тут днями, один, как перст, - водяной дернул носом, от души жалея себя самого, и добавил, для пущей слезливости, - Никому не нужный... А как только у меня серьезный мужской разговор - у них аж в хвосте зазудело!
- Это мужской разговор? - уперла руки в бока рыжуля. - Песни орать - это мужское дело? Да еще и в одном исподнем...
Она окинула презрительным взглядом Эдика.
Тот покраснел еще больше.
- Ну, знаете... иногда и так хочется! По простому, по-мужски, без экивоков...
- Хорошо, - словно ледяной водой окатило его холодным тоном Аллочки. - Когда ты в следующий раз бросишь меня одну в лесу, я буду знать, что тебе просто захотелось с кем-то поговорить по-мужски. Разговаривайте. Не будем вам мешать.
Русалки поняли ее без слов и без единого звука скрылись с Аллочкой под водой. И Эдику показалось, что даже круги, идущие по воде там, где только были четыре хорошенькие головки, выражают свое презрение всему мужскому роду.
- Ну что? - поинтересовался водяной, дожидавшийся Эдика на берегу.
- Обиделась, - обреченно сообщил тот. - Сидит в мельнице и не хочет со мной разговаривать.
- Вот я всегда говорил, - в сердцах бросил Вадик. - Бабы дуры не потому что дуры, а потому что бабы! Надрать бы им хвосты!...
- Да зачем? - Эдик сел на траву на берегу. - Все равно это я виноват, головой думать надо было. А теперь хоть топись...
- Эй, эй, - заволновался водяной. - Слышь, ты не дури! Придумал тоже - топиться из-за такой глупости!
- А что мне делать? - с отчаяньем спросил Эдик.
Вадик задумался.
- Ну, смотри, - наконец выдал он. - Вон там, - водяной махнул рукой куда-то вдоль речки, - деревня. Там магазин и иногда туда привозят конфеты. Ты сгоняй, купи кулек подушечек или лампасеек, девки конфеты страсть как любят.
- А ты откуда знаешь? - удивился Эдик.
- Я может и водяной, - обиделся Вадик, - но это... широких взглядов!
- Ну ладно-ладно, - закивал Эдик. - А потом?
- А потом - за цветами, - водяной заговорщицки ухмыльнулся, - но не за простыми...
Аллочка сидела внутри заброшенной мельницы и оплакивала свою погубленную жизнь, как Аленушка с картины Васнецова. Казалось бы - попав в сказку, надо жить да радоваться, но... Жить без Эдика она не могла, а жить с человеком, горланящим песни в одних трусах было решительно невозможно. Оставалось только пойти и утопиться, но Аллочка медлила: она догадывалась, что утопленницей будет выглядеть не очень красиво, и все еще немножко ждала извинений от мужа.
Однако, вопреки ожиданиям, первыми она услышала голоса русалок.
- Ну что вам? - вышла к ним Аллочка. За время ее страданий успело стемнеть и цвета волос русалок угадывались уже очень смутно.
- Вот! - обличительно указала на нее рыжуля. - Я же говорила, что она из-за него будет лить слезы, а вы не верили!
Русалки-подружки хмыкнули.
- А я не из-за него! - дрогнувшим голосом возразила Аллочка. - не хватало еще... из-за такого дурака... плакать...
По ее щекам снова градом покатились слезы.
- Я ж говорю - любо-о-овь, - томно протянула рыжая русалка.
- Значит, и вправду, надо спасать парня, - кивнула брюнетка.
- От чего спасать? - отняла руки от лица Аллочка.
- Да все Вадька! - фыркнула светленькая. - Дурная голова - опилками набита!
- Подговорил он его пойти тебе за цветами, - сообщила брюнетка, с явным неодобрением в голосе.
- А что тут такого? - удивилась Аллочка.
- В лес. Ночью! - добавила светленькая. - Ночь-то сегодня какая, вспомни!
Аллочка растерянно заморгала.
- Ночь на Ивана Купалу, - выплыла вперед рыжуля. - Вадька-дубина парня твоего за цветом папоротника отправил!
- Папоротник же не цветет, - возразила Аллочка, хорошо знающая ботанику.
Рыжая русалка всплеснула руками.
- Вот дуреха! Еще как цветет! Но только в эту ночь и охраняют его кикиморы да лешаки! Погубят они твоего Эдьку, как пить дать - погубят!
- Что же мне делать? - Аллочка беспомощно огляделась по сторонам. - Как же я его найду ночью в лесу?
- Ищи Натолия, он все про наш лес знает! - подсказала светленькая русалка.
- Кого? - удивилась Аллочка.
- Нато-о-олия, - с придыханием повторила рыжуля. - Он умный, он поможет...
- Беги по вон той тропке, - махнула рукой брюнетка, - никуда не сворачивая. Она тебя прямо к его сторожке и выведет! А там стукни в оконце, скажи, что тебя русалки отправили, он все поймет!
- Он умный! - повторила рыженькая. - Он что-нибудь придумает!
И Алочка побежала, не оглядываясь и не глядя по сторонам, думая только о том, чтобы не потерять из виду едва различимую в темноте тропинку. И действительно, тропка вывела к небольшому домику, с едва различимым светом за пыльными окнами.
Аллочка застучала в стекло, закричала:
- Откройте, пожалуйста! Меня русалки послали! Помогите!
Со скрипом отворилась дверь и Аллочка увидела небритого мужчину средних лет, с керосинкой в руках.
- Что случилось? - встревожено спросил он, поднимая лампу повыше, чтобы рассмотреть Аллочку.
- Меня русалки к вам послали, - жалобно ответила она. - За помощью! У меня муж...
- Объелся груш? - возмутился Натолий. - До утра не могло подождать?
- Не могло! - всхлипнула Аллочка. - Он пошел цветок папоротника искать... Русалки ска...сказали, что его лешие погубят... А я не знаю, где его искать...
- Ну, вот что, - нахмурился Натолий. - Не плачьте, найдем мы вашего мужа. Сейчас обуюсь и пойдем. Держите вот.
Он вручил Аллочке керосинку и скрылся в доме, откуда тут же послышалась возня, шорохи и чихание. Через пару минут он вернулся вооруженным кочергой и с вывернутой наизнанку курткой.
- Наденьте, - сказал он, забирая у Аллочки лампу и протягивая ей куртку. - И тапочки свои поменяйте с левой ноги на правую.
- Зачем? - удивилась Аллочка, впрочем, делая, как он сказал.
- Лешие голову не заморочат, - пояснил Натолий. - Вы готовы? Теперь - бежим! У нас не очень много времени, не отставайте!
И он побежал куда-то вглубь леса, подсвечивая дорогу лампой. Ее огонек тревожно бился о стекло, как сердце в груди Аллочки. Деревья отбрасывали на них с Натолием черные тени, в небе плыла как ломтик голландского сыра бледная половинка луны, и Аллочке то и дело слышались шаги за спиной и тихий смех вокруг, но она боялась оглядываться и боялась отстать от Натолия. Тапочки, переодетые с ноги на ногу, постоянно сбивались, и Аллочка несколько раз спотыкалась, а потом и вовсе потеряла один из них. Искать его в потемках она не стала - Натолий, хоть и помня о ней, все же бежал заметно быстрее, поэтому Аллочка просто сняла второй тапочек и побежала босиком.
- Вы знаете, где искать? - спросила она на бегу.
- Знаю! - отозвался Натолий. - Здесь аномалия! Папоротник растет только в одном месте! Местные зовут это место ведьминой опушкой...
По спине у Аллочки побежали мурашки. В это же время до нее снова донесся смех, от которого мороз продрал по коже даже под теплой курткой Анатолия.
- Тихо, - предупреждающе поднял руку он. - Тут рядом...
Они крадучись пошли дальше, и Аллочке открылась между деревьями поляна, где в лунном свете кружился хоровод из десятка скрюченных зеленых фигур. Аллочка присмотрелась - фигуры были похожи на детские поделки из шишек, листьев и веточек, только в человеческий рост. Вместо волос у них росла осока, глазки светились как грибы-гнилушки, но все как одна они были украшены венками из цветов и желудевыми бусами.
- Кикиморы, - шепнул Натолий, но Аллочка уже сама это поняла и только смотрела неотрывно в центр хоровода, где стоял, будто зачарованный, наблюдающий за танцем кикимор Эдик.
И вдруг одна из кикимор вышла к нему из хоровода! А потом сняла с себя венок, надела его Эдику на голову и положила руки ему на плечи, с явным намереньем его поцеловать.
У Аллочки от такой неслыханной наглости потемнело в глазах и она, не до конца осознавая, что делает, засандалила сопернице прямо в морду единственным оставшимся тапочком!
Кикимора душераздирающе взвизгнула и обернулась к девушке, злобно ощерившись. Волосы-осока неприятно зашевелились, но Аллочке было решительно все равно - будет еще всякая нечисть руки распускать на ее мужа! Она вырвала из рук оторопевшего Анатолия кочергу и угрожающе двинулась на кикимор, но те уже поняли, какая грозная сила им противостоит. С дикими криками кикиморы разбежались кто куда. И в этот момент Эдик словно бы очнулся. Он растерянно заморгал, но, увидев Аллочку, протянул к ней руки и та, уронив кочергу, повисла у него на шее.
- Я как будто спал, - в смятении произнес Эдик, обнимая Аллочку. - Я думал, что это сон...
- Повезло вам, молодой человек, - хмыкнул Натолий, подбирая кочергу. - Увели бы вас кикиморы и с концами...
- А вы?... - запнулся Эдик.
- Анатолий Степанович, - протянул ему руку тот. - Доцент. Изучаю здесь местные аномалии и феномены.
- Да уж, - глухо пробормотал Эдик, пожимая руку ученому. - Феноменов здесь хватает...
- Пойдемте уже отсюда, а? - жалобно попросила Аллочка, прижимаясь к Эдику.
- Может, подождем? - замялся ученый. - Вдруг папоротник зацветет на самом деле? Надо зафиксировать этот момент!
В кустах загадочно блеснули глаза-гнилушки. Аллочка пригрозила кустам кулаком.
- Нет уж, - засмеялся Эдик, обнимая Аллочку. - Нам ничего фиксировать не надо, нам и без цвета папоротника хорошо!