Mihoshi : другие произведения.

Часть3 Кабы замужем не пропасть Глава 7

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Облом седьмой и последний. Всегда хочется получить ответы на вопросы. Но, когда они получены, встает проблема: и что с этими ответами делать?


   Боли нет. Только обида. На саму себя - столько хотела, а не успела. Почему не успела? Не знаю. Нет, знаю, только не хочется помнить. Помнятся лишь слова из старой рыцарской баллады:
   Отмерен жизни срок -
   Его не изменить.
   Исполнен был зарок
   И оборвалась нить.
   Так всегда и бывает: каждому назначен свой зарок, и когда он исполняется, приходит время уходить. Мое время пришло? Наверное. Не помню. А какой зарок? Тоже не припоминается. Но был же, скорее всего.
   Вокруг тишина. Где вокруг? Надо открыть глаза и осмотреться, но желания нет. Пропало. Как и все. Что "все"? А я знаю? Знаю только, что вроде как лежу. Сплю? Маловероятно.
   Вдруг нечто нарушает тишину. Нетвердый детский голосок напевает странную песенку:
   -Цхина тэ, цхина тэ,
   Цхина цви на ун сунэ.
   И я понимаю значение этих слов:
   Дождь идет, дождь идет,
   Дождь по капле слезы льет.
   Как, почему, зачем - мне даже неинтересно. Потому что я умерла? Скорее всего. Значит, ребенок тоже умер. Или это ангел поет. Последнее вряд ли - ТАК ангелы не поют, не могут, не должны.
   -Не надоело? - ехидно интересуется все тот же детский голос.
   -Что надоело? - голос колет усталое горло.
   -В бессознанку играть, - радостно просвещает голос.
   От удивления открываю глаза. Девочка. Девчушка. Лет шести-семи. В серо-голубом платьице с белым фартуком. Круглое улыбчивое личико. Непослушные русые волосы заплетены в две косы, с широкими белыми лентами на концах. И глаза цвета зелени самых первых листьев, еще не раскрывшихся, но уже поющих гимн весне.
   -Наатцхешта? - голос срывается на хрип.
   -А кого еще ты тут ожидала увидеть? - ехидно интересуется девчушка.
   -Ты умерла? - отвечаю вопросом на вопрос, потому что для меня сейчас это важней всего.
   -Щаз, придумаешь же, - отмахнулась наатцхешта.
   -Тогда... Не понимаю, - недоуменно качаю головой.
   -А ты встань, ну или сядь хотя бы. Может, лучше думаться будет, - вновь ехидно улыбается девочка. - Что ты помнишь?
   Я? Помню? Фларимона. Принца, оказывается. Причем настоящего. А еще его брата, или кем там Жармю ему приходится. Эфиана. Сирин. Колдуна тоже помню. И дройдель. Тот самый, что торчит у меня из груди. Только не у теперешней меня, а той, оставшейся мертвой среди живых.
   -Я умерла, - слова сами просятся на волю, не думая о горечи, которую приносят.
   Горечь... Неужто, это единственное, оставшееся со мной за чертой? А как же любовь? А вот так: любовь осталась там, с ним, став единственной причиной моего нынешнего состояния - если б не любила, не решилась бы на безумный поступок. И пусть, зато он жив. И они тоже.
   Голос наатцхешты оторвал меня от не слишком приятных мыслей.
   -И не надейся, - презрительно хмыкнула Лета.
   -А?.. - вновь удивленно смотрю на девочку.
   -Я говорю: не надейся, что умерла. За тебя такую цену заплатили, такое волшебство сплели, не всяким магам подвластно, - самодовольно пояснила она. Потом задумчиво добавила - С другой стороны, ни у одного мага нет подобных возможностей. В любом случае, умереть тебе не дали.
   -Кто? - вопрос звучит глухо, потому что догадываюсь об ответе.
   -Муж твой, кто ж еще, - небрежно пожимает плечами наатцхешта. - А "зачем" и "как" спросишь у него.
   -Но ведь... Так не бывает. Это неправильно, - с губ срывается практически бессвязный лепет.
   Уф, хорошо, я только села, не решившись встать, а то трясти начало. Правда, куда села - непонятно. Здесь, если "здесь" вообще есть, все черное. Будто всю комнату завесили черной тканью: стены, пол, потолок - все.
   -А как же... - фраза остается незаконченной, потому что я забыла, о чем хотела сказать, спросить.
   -Домой тебе пора, деточка, - устало улыбается... наатцхешта.
   Да-да, та самая, с которой я смотрела на звезды. Не девочка с косами. Не девушка из палатки. А... настоящая. В этом я уверена.
   -Я не знаю, как вернуться, - тихо признаюсь.
   -Ох, горюшко ты мое. Совсем думать не хочешь, - притворно сокрушается Лета.
   -Я действительно не знаю! - срываюсь на крик, а по щекам текут слезы.
   От бессилья? От усталости? От всего.
   -Дурочка, - шепчет наатцхешта, прижимая к себе, баюкая в своих объятиях.
   -Причем полная, - согласно шмыгаю носом.
   -Помнишь, о чем говорил колдун?
   -Он много чего сказал, - неосознанно пожимаю плечами.
   -Кровь. Что он рассказал о крови принцев? - подталкивает наатцхешта.
   И правда, что он говорил тогда?
   -Кровь принцев способна исполнять желания, - ответ приходит сам собой.
   -Умница, - похвалила Лета. - Можешь ведь, когда захочешь.
   -Причем здесь я?
   -Притом. Фларимон спас тебя своей кровью. А правильней - желанием. Да, магия - есть желание. Концентрированное, сильное, искреннее. Все остальное - механика, - словно учитель ученику, поведала наатцхешта. - Какой отсюда вывод? Ты должна искренне, всем сердцем, всей душой пожелать возвращения.
   -А механика? - напоминаю я.
   -Считай, что это и есть механика для души, духа.
   -Духа?
   -Подробности приблизительно тебе рассказать и Мудрейший может, я же не учитель, в конце концов! - нахмурилась наатцхешта.
   -Мудрейший? - решительно, я сегодня способна только на вопросы, причем односложные и до неприличия короткие.
   -Эльф, Эфиан который, - все же отвечает наатцхешта. - И вообще, тебе пора. А то еще народ и впрямь решит, что ты умерла. Пошевеливайся, деточка, давай-давай.
   Наатцхешта поднялась и стала таять. Как туман от солнечных лучей. Как звезды на рассветном небе. Как... призрак.
   -Спасибо, - почему-то шепчу, хотя хочется кричать. - Эльфу что-нибудь передать? - я не удержалась от ехидной ухмылочки.
   -Обойдется, - послала мне в ответ столь же ехидную ухмылку Лета. - Прощай...
   И все. Ее нет. Осталась одна чернота. И мне не стоит тут задерживаться. Главное - желать...
  
   Боль. При выдохе. При вдохе. Иногда острая. Иногда тупая. А иногда все сразу. Но говорят, если болит, значит жив. Получилось?
   Какой-то неясный скрип слева. Слева? Хм, а где это я? Кажется, лежу на кровати. Во всяком случае, на чем-то мягком. Осторожно, боясь вновь увидеть черноту, открываю глаза. Комната. Чужая, естественно. Из доступного взгляду только потолок в завитушках, какие обычно в замках знати бывают, да люстра колесом с оплывшими свечами. И куда меня теперь занесло?
   Скрип вновь повторился. Медленно, боясь лишний раз вздохнуть, потому как боль никуда не уходит, поворачиваю голову. Стул. Фларимон. В смысле Фларимон то ли сидит, то ли спит на стуле, который собственно и скрипит, потому что одна из ножек самую малость короче остальных, вот стул и покачивается.
   Все-таки спит. Тревожный сон ему снится, вон как брови хмурит. Так бы и провела рукой по лбу, чтобы разгладить складку. Но не дотянуться, да и разбудить могу...
   Спит. А руку так положил, словно специально кольцо на показ выставил. Привычка? Вероятно.
   А что стало с моим кольцом? Приподнимаю руку и лишь краем глаза замечаю, кольца папа как не бывало, но дубовый венок на месте - его даже при смене не задело. Движений всего ничего, а стон таки пробивается. Вроде бы тихий, но Фларимон тут же проснулся, подскочил, свалив стул, и бросился ко мне. Но у кровати замер в нерешительности: то ли опасаясь причинить боль, то ли не зная как себя со мной вести.
   Беспокойство пересилило нерешительность, и Фларимон осторожно присаживается на самый край кровати. И молча смотрит на меня.
   Я тоже молчу. А ведь как много вопросов...
   "Почему ты здесь?" - оба могли бы спросить.
   "Тебе больно?" - но и так ясно.
   "Зачем ты меня бросил?" - обида не позволит.
   "Что ты хочешь?" - глупо, хотеть можно только одного: жить без боли.
   "Как ты?" - откровенно выставить на показ чувства?
   "Ты злишься на меня?" - это и без слов ясно.
   "Где ты был?" - нелепо, все уже в прошлом.
   "Для чего ты жертвовала собой?"
   "Почему ты спас меня?"
   И он молчит, только смотрит глаза в глаза, да кольцо на пальце теребит. Нет, не пытается снять, а... Будто бы оно ему сил придает, спокойствия, уверенности.
   -Э... я... не знаю... Ты... как себя чувствуешь (И как себя может чувствовать вернувшаяся с того света?)? Болеть будет еще какое-то время (А то я не знаю!). Ты.. может... воды хочешь? - Фларимон сбивчиво сыплет вопросами, пытаясь дать какие-то объяснения, но снова и снова уходит от главного.
   А я не спешу помочь. Во-первых, нет сил. Во-вторых... Нет уж, тут и во-первых хватит.
   -Где я? - ой, а голос-то как скрипит, что ссохшийся журавль на колодце в Скамме.
   Фларимон сперва кинулся за водой и пока, аккуратно поддерживая, помогал напиться, поведал:
   -Мы в замке князя Жданича, что в двух лигах от дома колдуна. Нам повезло удачно наткнуться на его детей, выехавших на охоту. Хотя какая тут охота? Любопытство тянуло в Темный замок. Княжич Южей наверняка зарекся впредь любопытничать - едва с лошади не свалился. А вот княженка совсем иначе повела себя, решительно командуя отрядом сопровождения (Кто бы сомневался! И одного принца достаточно было бы, а тут сразу оба. И как же себя не проявить?). Да и врача по пути найти сумела. Тебя разместили в комнатах, принадлежавших госпоже замка (Ну хоть не господина, и на том спасибо, иначе потом в ответ благодарности несоизмеримой потребовали!). Жданич лет десять как овдовел, так что никого мы не стесним, не переживай об этом.
   Я и не переживаю - нет сил. Что Фларимон замечательный рассказчик знала, но вот о его способностях трещать без умолка и толка не подозревала. С чего бы так? Волнуется? Но это мне положено. Как же: сбежала от тетушки, нарушив запрет, вляпалась в неприятности, заставила рисковать. Почему тогда он волнуется и нервничает?
   -Эредет... - Фларимон внимательно смотрел на меня, закончив наконец описание обстановки замка и его хозяев, хотя я большую часть пропустила мимо ушей. - Ты...
   Что "я"? Пиктоли? Знаю. И совершенно не стыжусь этого.
   -Послушай, нам... - вновь начинает фразу Фларимон, запинаясь и опять не договаривая.
   Что "нам"? Не стоит разглашать свою тайну? Да кто ж против? Уж не я точно. Я ведь и искала его только чтобы обряд отменить. Зачем же мне портить себе жизнь? Ах, да, Фларимон об этом пока еще не знает: ну, за всей этой суматохой сказать и не успела. Вот сейчас воздуха побольше наберу в грудь и скажу.
   Угум... Разбежалась, в смысле раздышалась! Резкая боль в груди полустоном-полукашлем вырвалась наружу, скрутив все тело судорогой.
   -Эредет! Эредет! - Фларимон едва сумел обхватить меня, сдерживая, чтобы сама себе не навредила.
   Боль отпустила, затаившись на время. И туман перед глазами рассеялся, лишь для того, чтобы смогла встретить обеспокоенный взгляд супруга. А еще там, глубоко на дне, в темно-фиалковой глубине мелькнуло что-то иное. Такое... желанное...
   -Эредет, - прошептал Фларимон, едва касаясь пальцами моей щеки. - Я...
   Что "я", точнее "он" узнать не довелось: в комнату, едва не сорвав дверь с петель (судя по звукам естественно) влетела Сирин. Мда, куда ж без нее. И так столько дней не видела и не слышала. Кстати, надо уточнить - сколько времени я была без сознания.
   -О, Ваше Высочество! Как она? Пришла ли в себя? - все тем же патетическим тоном, впрочем, как и всегда, выдала Благочестивая.
   Если б не Фларимон, она наверняка пошла бы самостоятельно выяснять мое состояние. Чем это могло закончиться, даже думать боюсь.
   -Эредет в сознании, - не подумав, ответила мой супруг, но, заметив, слишком восторженное выражение лица Сирин, тут же пошел на попятную. - Но ей еще нездоровится, совсем не здоровится! Рана только начала затягиваться! Ее нельзя беспокоить! Ей необходим покой! - зачастил Фларимон, даже прикрывая меня собой от Благочестивой.
   Интересно, а мне позволительно будет хоть слово вставить? Хотя о каком слове может идти речь, если даже дышать больно. Ну, не всегда больно, моментами, зато такими...
   -О, да! Покой! Вы абсолютно правы! - согласно кивнула Сирин, устраиваясь на колченогом стуле - хорошо, хоть не на кровати. - Я буду беречь ее покой!
   Тьфу ты, тут Фларимон что-то сказать важное хочет, а в Сирин вновь взыграли благородные порывы, точнее пафосное понимание оных.
   -Э... Я думаю... не стоит этого делать, - попытался изменить ход событий принц. - Вы лучше помолитесь в часовне о её скорейшем выздоровлении. А как только она будет достаточно здорова, я тут же позову вас.
   Угу, размечтался: заставить отступиться госпожу-леди Сирин Благочестивую практически невозможно. Черного мага и то легче было победить.
   -О, нет! Как я могу покинуть дорогую подругу в столь тяжелый час? - буквально возопила Сирин, высотой голоса резанув по ушам - скривилась не только я, но и Фларимон.
   Вообще-то на этой почве можно сделать весьма далеко идущие выводы, суть которых сводится к старинной поговорке про пару быков, меняющих либо масть, либо нрав. А не рано ли у нас вкусы и мнения совпадать стали? Ехидный голос совести тут же напомнил, что знать я этого в точности не могу, поскольку с самого начала, еще в Старом Лесу, обо всем не расспросила. Но ведь были схожести и тогда! Ой, что-то я сама себе противоречу. Может, я еще посплю? Желательно без присутствующей компании.
   Разгореться спору Фларимона и Сирин не дало появление новых лиц: дверь сперва осторожно приоткрылась, в образовавшийся просвет заглянул Эфиан, довольно заулыбался и явил свою личность полностью, в смысле вошел в комнату. За ним, скромным таким хвостиком протопал Жармю. История пошла по второму кругу...
   И все как-то сразу забыли, что я вообще-то умирающая. Точнее умерла, теперь вот жива, но до "здоровой" еще очень далеко. И мне вроде как покой необходим. А что они делают? Да, не кричат, не трогают меня, но такой шум создают, что голова болеть начинает. Ведь каждый говорит, но совершенно не слушает. Фларимона-то, естественно, не слушают - все его призывы покинуть комнату на основании того, что мне нужен покой, пропали даром. Вот были бы у меня силы, сменила б ипостась, и знали бы тогда, как мешать честным людям приходить в себя после смерти! Однако проблема именно в том, что сил у меня нет. И с каждой минутой становится все меньше. Всевышний, как же сейчас необходимо чудо! Маленькое, негромкое, но чтобы все непременно его заметили.
   О, счастье! Мои молитвы были услышаны: дверь резко распахнулась, с характерным звуком стукнувшись обо что-то большое и звонкое, и в комнату практически влетела... эльфийка. Не особо высокая, золотистые волосы по городской моде мелкими кудряшками рассыпаются по плечам, голубые-голубые глаза цвета летнего неба метают молнии, да и во всей фигуре чудится гроза. Особенно в лилово-сером платье, словно цвета грозовых туч.
   -Так... - всего одно слово, произнесенное негромким голосом, водворило в комнате тишину. - Вам не кажется, уважаемые, что устроенный вами шум излишен, поскольку мешает выздоровлению бедной девушки? - эльфийка обвела всех грозным взглядом, даже Фларимону досталось - Не кажется? Так я вам честно скажу: брысь отсюда!
   -Но... - попытался заикнуться Эфиан, однако, получив в ответ еще один грозный и повелительный взгляд, подхватил под руки Жармю и Сирин и быстрым шагом покинул спальню.
   А Фларимон остался. Чем вызвал новый прилив недовольства вошедшей эльфийки.
   -Я не уйду! - тихий, едва слышный голос, только на слух я никогда не жаловалась.
   Девушка обреченно вздохнула, видимо эту фразу она уже не первый раз слышит.
   -Ты должен, просто обязан отдохнуть! Ты же сам видишь, ей лучше, она пришла в себя, сейчас, скорее всего, уснет. А вот когда проснется, тогда и будешь рядом. И желательно с большими силами, чем сейчас. Не изводи себя понапрасну, этим ты ей не поможешь, только хуже сделаешь, - с этими словами эльфийка таки вытолкала из комнаты моего супруга.
   Фларимон посмотрел на меня, задержавшись в дверях, но я закрыла глаза, делая вид, что засыпаю. Угум, заснешь тут после такого. Неслышно щелкнула дверь и я... Нет, одна я не осталась: место Фларимона, то есть на тот самый колченогий стул уселась эльфийка. Любопытство пересилило усталость и боль, и я принялась разглядывать ее, все еще притворяясь спящей.
   -Ну как? - ехидный голосок прервал мои наблюдения.
   -В смысле? - выдала я себя, забыв о маскировке.
   -Как я тебе? Какие выводы сделала? - усмехнувшись, поинтересовалась эльфийка.
   -Никакие. Я ведь... совсем вас не знаю...
   -Кимиэль, внучка Повелителя эльфийских земель Мьюландии, - представилась девушка.
   И что я могу сказать в ответ? "Эредет, жена принца, возможного кандидата в супруги наследницы фелитийского престола"?
   Ой, она сказала... Кимиэль? Уж не та ли это самая эльфийка, которой Жармю Эфиана пугал. Судя по поведению эльфа, та самая. И как же мне с ней себя вести?
   -Э-э... Эредет, дочь графа Онтэсского из южных земель Фелитии, - наконец, выкрутилась я.
   Кимиэль задумчиво посмотрела на меня и осторожно поинтересовалась:
   -А Фларимон об этом знает?
   Не знает, вроде как. Но признаваться не хочется, вдруг он Кимиэль такое наговорил, что с разбегу и не поймешь (кстати, надо бы вообще выяснить что, кому и как Фларимон рассказал: о том, что я его жена всем поведал или в тайне сохранил?). Это раз. Два - наследница трона эльфийских земель если и не знакома, то вполне может быть наслышана о главе ордена Золотого Дракона. В обоих случаях вывод один - новых неприятностей мне совсем не нужно.
   -Кхм... Извини, что пристала с вопросами. Тебе, правда, отдыхать надо. Так что закрывай глазки, как послушная девочка, и спи, - в голосе Кимиэль сквозили не то чтобы повелительные нотки, скорее добродушно-наставнические.
   Закрывать глаза было страшно: тогда уйти не боялась, сейчас опасаюсь увидеть даже во сне тот туман. Глупо? Не спорю. Только вы сами сперва такое переживете, а потом будем спорить.
   Как ни странно, но мерное поскрипывание стула убаюкивало. Нехотя, но я все-таки уснула. Просто уснула. Чтобы проснуться.
  
   Не могу сказать, что вокруг жизнь била ключом: я эту самую жизнь наблюдать не могла. Несмотря на стремительно заживающую рану и относительно хорошее состояние, дальше комнаты меня не пускали. Да с кровати вставать и то не всегда разрешали.
   Странно, но когда бы я не проснулась, Фларимон непременно оказывался рядом. Он помогал приподняться на подушках (без него я бы вообще подняться не решила), подавал поднос с едой, поил какими-то отварами (ими, к счастью, занималась Кимиэль, о которой я могу говорить только хорошее - мудрая, красивая, жизнерадостная, готовая к приключениям и чему-то новому, и при этом всегда приходящая на помощь страждущим). И практически целый день проводил в моей (временно моей, конечно) комнате. Сбегал лишь при появлении Сирин, да Кимиэль могла выпроводить его прочь.
   Хотя если подумать, то ничего странного и нет: долг, как известно, платеж любит. По мнению Фларимона (нет, он об этом даже не заикался, но и я не настолько глупа, чтобы не понять) он задолжал мне жизнь, вот теперь с лихвой и возмещает оный долг. Тот факт, что он каким-то образом вернул меня в мир живых, большой роли не играет, то есть считается только частью "оплаты". Мне просто разреветься не хватало, но очень уж хочется: когда мечтаешь о заботе и ласке, то не по причине обязательств, а только по доброй воле. Но не плачу же, все глупыми чаяниями себя тешу. И ведь понимаю, что не навсегда это, что скоро все закончится. Вот и... глупо радуюсь его присутствию.
   Источником, воистину неиссякаемым, новостей была Сирин: она умудрялась знать все обо всех. От нее я узнала, что Кимиэль прибыла в Алом не одна (правда, непонятно с какой целью), а в сопровождении... жениха Сирин. Ну, того самого молодого человека, к которому Благочестивая ехала, в начале путешествия, по крайней мере. И он оказался бесподобно красивым, умным, вежливым, одним словом - воплощение девичьей мечты о прекрасном рыцаре. К тому же у Малеферса (так зовут жениха Сирин, она даже полный титул говорила, но... не запомнила я его, каюсь) имеется настоящий белый конь, как и положено сказочному рыцарю. И имя-то у коня весьма благородное - Ибунонинг. И как только парень умудряется выговаривать такое? Опять-таки Сирин поведала, что Фларимон устроил настоящую трепку Жармю и Эфиану (пытки для последнего, по мнению Сирин, были слишком легкие - эльфа лишь оттаскали за уши), узнав о наших совместных подвигах - лесные разбойники, безумный пиктоли, горгониты, в конце концов. Со слов Сирин выходило, Фларимон разгневался на друзей за то, что они меня втянули в неприятности, даже не желая слушать их оправдания.
   И вновь же Сирин рассказала, что княженка заглядывается и на Жармю, и на Фларимона одновременно, но второй предпочтительней почему-то. И если бы Фларимон не проводил столько времени у постели больной (хм, не только долг оплачивает, но и от очередной влюбленной девицы спасается?), княженка приложила бы все усилия для завлечения принца в свои объятия (получается, Фларимон так и не сказал о нашем браке).
   В общем, на меня при каждом посещении выливался целый поток слухов, сплетен, разговоров и прочих сведений. От постоянного присутствия Благочестивой меня спасало лишь наличие в замке ее жениха: Сирин говорила, говорила, говорила, не ожидая в ответ никакой реакции, потом резко вскакивала, вспомнив, что у нее назначена встреча с Малеферсом, и стремительно покидала комнату, едва не снося при этом мебель, слуг и все на свете.
   Вот в один из таких моментов "убегания" ко мне решил заглянуть Эфиан. Что спасло его, не знаю, подозреваю - не единожды поминаемый острый слух. Куда и как смог запрыгнуть эльф, спасаясь от урагана по имени Сирин, тоже не знаю, но видимо высоко, поскольку после грохот был значительный - видать, откуда-то сверзился.
   Эльф долго приходил в себя, всё тревожно оглядывался на дверь, будто да собиралась превратиться в огнедышащего дракона. Однако из драконов, точнее их подобия, да и то по мнению людей, была лишь я, а бросаться на Эфиана я не собиралась. Как и с Фларимоном мы долго молчали, не зная с чего начать разговор. Первым решился Эфиан, и его вопрос меня не то чтобы удивил, а...
   -Почему ты не сказала, что замужем за Фларимоном? - огорошил меня Эфиан.
   Э... выходит, Фларимон таки рассказал. Но не всем?
   -А... ты... Ты сказал бы? - отвечаю вопросом, глядя прямо в сине-карие глаза эльфа.
   Эфиан нахмурил брови, что-то прикидывая в голове, потом со вздохом признался:
   -Вряд ли.
   И что я могла еще сказать?
   -Знаешь, я догадывался, что ты не просто так решила путешествовать с нами. Не знаю каким образом, но ты поняла, что мы практически следуем за принцем. Старшим принцем, если быть точным. И я предположил, что ты где-то встретилась с Фларимоном и влюбилась в него (ой, а вот об этом не надо!), поэтому теперь пытаешься его найти. Но жена... Когда вы только успели? - Эфиан не столько объяснял свои рассуждения мне, сколько себе, так чего отвечать, тем более, что отвечать не хочется.
   Хм, а вот спросить кое-что не мешало бы.
   -Эфиан... Как меня спасли? - задаю вопрос и почему-то замираю от страха.
   -А Сирин разве не рассказывала? - ехидно улыбается эльф, словно ставя мне в вину общение с Благочестивой.
   И что? С одной стороны, помешать ей приходить я не могу, с другой - и не хочу, иначе кто новости рассказывать будет. Но если честно, я пыталась узнать о своем спасении у Сирин. Всего однажды сумев прорваться сквозь поток слов, спросила напрямую. А в ответ получила кучу ахов-охов и пару невразумительных фраз: "Сперва все так сияло, что глаза слепило. Потом свет исчез, а ты... в груди... А потом я потеряла сознание от чувств, даже шишку на голове набила - все по вине этих... Могли бы и подхватить!" Мне почему-то кажется, что сознание Сирин потеряла совсем по иной причине. По той же причине и шишка появилась: интересно, чем ее Эфиан приложил - камнем, эфесом меча или собственных сил хватило?
   -Не рассказывала, - честно отвечаю эльфу, но был бы и он честен в ответ.
   -Ну... тогда и я рассказывать не буду. Лучше у Фларимона спроси, - подмигнул Эфиан и, пожелав здоровья, покинул комнату - его опять спас эльфийский слух: очередной посетительницей оказалась Кимиэль, которую он, мягко говоря, побаивался.
   А может... хм, любил?
  
   Как я уже говорила, рана на груди практически исчезла, да и весь процесс выздоровления шел на удивление быстро. Была причиной тому моя вторая ипостась пиктоли, а может и кровь Фларимона, исполняющая желания, - не знаю. А узнать все случая не подворачивается.
   Дни не тянулись за днями все по той же причине - я очень быстро поправлялась. На пятый день прибывший доктор разрешил мне вставать, ходить по комнате, но не более - его беспокоило, что все происходит слишком быстро. Меня бы тоже беспокоило, если б не знала истинных причин, ну, во всяком случае, того, что меня спасли.
   А поговорить с Фларимоном все не удавалось. В первый раз (относительно первый, конечно) помешала княженка, соизволившая посетить несчастную больную, то бишь меня. И именно в тот момент, когда Фларимон был в моей комнате... Речи девушка (к моему огромному сожалению и некоторой доли страха - красивая!) вела правильные, соответствующие моменту, но даже глухой мог почувствовать, сколь искренними они были. Да Сирин и то лучше убеждала Чеславу взять с собой близнецов! Фларимон только недовольно хмурился и смотрел в окно, делая вид, что княженки в комнате нет. Кстати, девица лично мне не представилась, а остальные имени ее не называли. Неудобно даже получается: уже неделю (если не больше) живу в замке, в бывшей комнате княгини, а имен хозяев не знаю, только фамилию. Подозрительно знакомую, между прочим.
   Во второй раз была Кимиэль. Она, не слушая возражений, отправила Фларимона отдохнуть (угум, я же говорила, он почти все время проводил со мной, когда только спать и есть умудряется, или он не ест?). После чего принялась меня воспитывать: нечего нос вешать, нельзя в молчанку с собственным мужем играть (так, о браке и Кимиэль знает), и что я себя явно недооцениваю. Остановить эти нравоучительные речи удалось только вопросом о моем спасении. Однако Кими (будущая повелительница, махнув рукой на этикет, сама предложила так ее называть) повторила предложение Эфиана.
   -У Сирин можешь не спрашивать - вряд ли ей позволили что-то важное увидеть. Эфиан не ответит, поскольку не его тайна и не он дело делал. Жармю... Отмолчится по тем же причинам, что и Эфиан. Остается только Фларимон. Но не все на свете полезно знать, иногда тайна предпочтительней, - закончила советом свою речь Кими и, заставив выпить очередной травяной отвар, отправила в постель. - Силы зря не трать, к балу лучше береги их.
   К балу? Какому еще балу?
   В третий, а может и четвертый раз (ну сбилась я со счету, что поделать?) помехой стал визит владельца замка, так гостеприимно приютившего нас, особенно меня - князя Мийхо Жданича, крупного седовласого мужчину, с пышными усами и прозорливыми карими глазами. Давнего знакомого папа... Точнее они вместе в ордене, гм, служили.
   -Ой, да как же ты выросла! - все восторгался дядя Мий, как мы его с братом называли. - Красавицей стала, вся в матушку. Только глаза папкины и остались! Я тогда говорил Мелегиту: ухо востро держи, да глаз не смыкай - Эредет такой красавицей станет, что и украсть могут!
   -Вы... знакомы? - сумел вклиниться Фларимон, недоуменно поглядывая то на меня, то на князя.
   -А то! Это ведь дочка моего старого друга Мелегита - графа Онтэсского! - радостно подтвердил дядя Мий.
   -Графа Онтэсского? Предыдущего главу ордена Золотого Дракона? - почему-то севшим голосом уточнил супруг.
   Получив еще один утвердительный и не менее радостный ответ, Фларимон едва не потерял сознание, после чего по стеночке практически прополз к двери. Дверь не хлопнула, нет, он ее очень-очень осторожно прикрыл. И чего это он, испугался?
   -Чего это он? - князь, как и я, недоумевал.
   -Ну... Папа испугался, - решилась предположить я.
   -Так он... э-э... не знаком? - удивился дядя Мий.
   Не могла же я соврать? Только утвердительно кивнуть.
   -Таки украли! - почему-то довольно усмехнулся князь, подкручивая усы. - А вот как близнецы поживают? А Сарга что, в Академию небось просится? А матушка как поживает? - дядя Мий буквально завалил меня вопросами...
  
   Стою у окна и бездумно смотрю на фруктовый сад, распростершийся у замка. Не совсем бездумно, конечно. Просто мысли разные бродят в голове: путаются, сталкиваются, мешаются, мельтешат, на чем-то одном сосредоточиться не могу. Вот и смотрю на сад. От золотой роскоши листвы почти ничего не осталось. Осеннее солнце багряным окрашивает голые ветви, причудливые тени бегут по дорожкам, паутиной приближающихся холодов охватывая мир. Покой, почти сон. Того и гляди - снег пойдет. Все верно, год ведь на исходе, скоро зима. Удивительно, как это теплынь в Аломе задержалась. У нас, в Солонцах, еще тепло, листопад только набирает силу, укутывая землю в пестрое одеяло. Эх, вряд ли застану праздник Осени дома, точнее явно не попаду домой к этому времени: еще ехать в Старый Лес надо. А с Фларимоном я и не поговорила даже...
   Он подошел тихо, почти неслышно. Только что-то подсказало мне, что он здесь, рядом. Что-то... Глупое сердце, все еще прячущее в самой глубине даже не надежду, а иллюзию, желание... Мечту... Вот и как тогда избавиться от любви? Ведь страдать по собственной воле не самое приятно дело, скажу я вам.
   Фларимон встал рядом, опершись на стену. Рядом, но на расстоянии окна. Будто бы оно границей пролегло между нами. И снова молчим, не зная как начать разговор. И я все жду и гадаю, кто теперь войдет, чтобы помешать? Хотя было бы чему мешать.
   -Я понимаю, знаю, ты имеешь право осуждать меня, но... позволь объяснить, - голос Фларимона звучит глухо, словно издалека.
   Надо же, он таки решился заговорить.
   -Видишь ли, уже тогда, летом, я знал, что кто-то преследует меня и кузена. Не знал, с какой целью и кто. Я пытался выяснить, но безуспешно. Даже у наатцхешты спрашивал, хотя и не рассчитывал на чудо.
   Наатцхешта? Ой-ей! Как подозрительно, однако.
   -Но я слишком витиевато вопрошал, все отгораживался изящной словесностью, не желая сознаваться в собственной слабости. Как спросил, так мне и ответили, - горько усмехнулся принц. - Наатцхешта сказала только одно: "Ищи в Старом Лесу и обретешь!", а я... Я поверил ей. Потому и поехал в лес, а там... Там мы с тобой встретились. Все так запуталось. Нет, я не оправдываюсь, не пытаюсь найти... Все мои попытки защитить тебя - ведь будучи со мной, ты тоже была в опасности и могла пострадать - пошли прахом: сперва разбойники, потом волхв. Я виноват перед тобой, очень виноват. Возможно, ты могла бы простить, знай всю правду. Но, вместо того, чтобы всё рассказать, я злился и молчал. Злился на себя, на случившееся, на... всё и вся одновременно. Как ты только меня вытерпела? - Фларимон недоуменно покачал головой.
   Глупый, как же иначе я могла поступить? Как?
   -А ведь теперь, будучи моей женой, ты подвергалась еще большей опасности: скрываться одному легче, да и за себя не так сильно боишься. Поэтому я и отвез тебя к Хафеле. Родственники мы с ней дальние, даже не кровные, в ее замке тебя бы никто не догадался искать (угу, мой хладный труп тоже!), там ты могла быть в безопасности. Я убедил себя в этом, но что-то все равно беспокоило, поэтому и отдал Хафеле родовой перстень: даже слабенький маг с его помощью смог бы связаться со мной, передать послание, если бы что-то случилось с тобой. Но никаких посланий не было, ничего! Почему Хафела не сообщила?! - Фларимон не спрашивал у меня, это больше походило на возмущение, на вопрос без ответа.
   Странная тенденция наблюдается, вам не кажется? Сперва тетушка Грета обманывала родителей и молчала о моем исчезновении, теперь тетушка Хафела... Ой, да не все ли равно? Ведь это уже не имеет никакого значения, с Фларимоном я встретилась, и вопреки чаяниям его родственницы известна как супруга принца. Правда, не так много людей знает, точнее нелюдей, а вообще-то эльфов. Да дядя Мий. А еще... Но что-то я отвлеклась.
   -Я просил Хафелу позаботиться о тебе (угу, холить и лелеять, так сказать), просил беречь, но... Но сам не смог даже попрощаться. Я не мог найти слов, не знал как сказать, что боюсь за тебя, что за мной идет охота, что я... А теперь, наверное, поздно говорить о чем-либо. Да и не заслужил: ведь не я тебя, а ты меня спасла, - грустно усмехнулся принц, глядя куда-то вдаль.
   Знакомое чувство - растерянность: я тоже смотрела на деревья, на тени, непонятно на что...
   -Знаю, теперь знаю - надо было сразу все рассказать, но я не хотел подвергать тебя опасности. Не сейчас, когда... - Фларимон вновь замирает, вновь не договаривает, только венок на пальце вертит.
   Опасность... А не рассказать ли дражайшему супругу о том, сколько раз меня пытались украсть из-за золотого дара? Хотя нет, еще больше будет себя винить.
   -И обряд этот... - рука Фларимона тянется к моей, будто желая коснуться дубового венка.
   Вот только не надо мне лишний раз объяснять, как не нужен был этот обряд, как Фларимон его не хотел и прочая, прочая, прочая. Хватит, сама знаю. О! Зато ведь удачный повод начать разговор за отмену обряда!
   -Фла... кхм... Ваше высочество, это ведь не навсегда, не на вечность. И все еще можно исправить, - начинаю издалека, но иначе не получается: голос дрожит, так и хочется умолчать обо всем. Только тогда зачем все случившееся было? Зачем проделала долгий путь?
   А начало принцу не понравилось (интересно, чем?): рука плетью повисла, так и не коснувшись кольца.
   -Что исправить?
   -Я расспросила о кольцах верности. Один человек, ювелир в Мальбурге, сказал, что кольцо можно снять. Правда, только по обоюдному согласию - но ведь это не проблема, все и так ясно. Причем в том самом месте и в присутствии того самого, то есть венчавшего пастыря. В нашем случае это должен быть волхв Нэра. Поэтому я и говорю, что не навсегда нас обвенчали. Да, придется ехать в Старый Лес, но тамошний леший обязательно нам поможет. Главное не затягивать с поездкой: по зимним морозам, да еще в лесу... - стараюсь говорить бодрым голосом, а самой реветь хочется, дурочка потому что: влюбилась однажды и все никак не разлюблю.
   -Значит вот как... Отменить обряд... - что-то особой радости в голосе Фларимона я не услышала.
   -Да. Волхв, конечно, может и не захотеть, но на нем грехов перед лесом много, тут-то леший и поможет, - угу, да и у самой радость не очень уж правдивая получается.
   -Но я...
   Что "я", точнее "он" опять не известно: в комнату ураганом влетел Жармю, при котором явно ничего не будет сказано.
   -Эта княженка!.. - гневно начал принц. - Хмелинка, будь она...
   -Хемелинка, - поправляю Жармю: все верно, имя княженки на самом деле было мне известно, но вспомнилось только после встречи с князем.
   Нет, лично с ней я не была знакома раньше, иначе б узнала, когда она проведать меня приходила. В гости к нам приезжал дядя Мий с Южеем, который на пару лет моложе меня. А княгиня с дочерью всегда оставались дома, во всяком случае, своим присутствием нас не радовали.
   -Да хоть Хмель! Все равно! - гневно рявкнул Жармю, за что заработал подзатыльник от Фларимона:
   -Можно и потише, Эредет еще не совсем здорова, - словно читая нотацию, объяснился Фларимон.
   Кхе... Это обо мне заботятся или повод удобный нашелся показать кто тут старший? Кстати, пока есть возможность, надо узнать: кто в действительности старший - Фларимон или Жармю. Ну помните, из-за этого еще споры были: кто-то по возрасту старше, а кто-то дядей другому приходится. Откладывать разговор на "потом" не буду! К тому же, Жармю что-то пробурчал на этот счет, потирая затылок.
   -Ваши высочества, а не будете ли вы столь любезны... - начала я издалека, но была остановлена жалостливым взглядом Жармю:
   -Эредет, хоть ты не мучай!
   Ого! А где же былая надменность, высокомерие, недовольство? Или это статус жены принца все изменил. Мда, мужчины, что с них взять...
   -Хорошо, я поняла, больше так не буду. Наверное... - насмешливо улыбаюсь, потому что никто никогда не откажется от возможности поехидничать в удовольствие, хотя бы иногда. - Так вот, мне вы можете сказать: кто из вас старший?
   Принцы недоуменно переглянулись - явно не ожидали такого вопроса от меня.
   -Фларимон, - пожал плечами Жармю, как бы говоря: "это же всем известно".
   -Значит, ты приходишься Фларимону дядей? - решила я уточнить.
   Принцы вновь переглянулись и... довольно рассмеялись. И что смешного было в моих словах?
   -Прости... Эредет... - первым смог говорить Фларимон. - Это мы...
   В общем, на самом деле никто никому дядей не приходится. А сию байку принцы придумали сами, чтобы хоть как-то отсрочить вопрос с женитьбой. Ну, кажется, я уже говорила нечто подобное. Приятно иногда оказываться правой. Вот только какой прок в этой правоте?
   -А почему вообще у тебя возник такой вопрос? - поинтересовался Жармю.
   -Просто так, - небрежно пожимаю плечами в ответ, потому что это абсолютная правда.
   Ну, еще не хотелось думать о продолжении ставшей уже традиционной фразы "но я" в исполнении Фларимона.
   Жармю с опаской посмотрел на меня, словно ожидая какой-то пакости или неожиданности, что, впрочем, зачастую одно и то же. Верно, "сюрпризов" я немало преподнесла: мало того, что пиктоли, так еще и супруга кузена, а уж характер так и остался неизвестен.
   -Ты, кстати, что хотел? - ненавязчиво намекнул на уход Фларимон, пристально глядя кузену в глаза.
   -Совсем забыл! - воскликнул принц (на месте принца эльф еще бы и по лбу стукнул, себя, а может и кого другого). - Это все княженка: с гостями просит определиться, она просто мечтает приобщить тебя к сему благородному делу.
   -Какие гости? Я здесь практически никого не знаю, - удивился Фларимон. - Кого я могу пригласить?
   -Гостей с "нашей" стороны ты знаешь, а с "их"? - Жармю многозначительно протянул последнее слово.
   Тяжкий вздох, и Фларимон стал вежливо откланиваться, хотя даже по лицу было видно: неоконченный разговор важнее. Но безопасность - штука серьезная, к тому же после происшествия с сумасшедшим колдуном (а в здравом уме никто связываться с принцами не станет, один на один, разумеется) насущная проблема.
   Ой, а о каких гостях идет речь? Уж не о тех ли, что на бал собираются? Ну, тот самый, про который мне Кими говорила. А еще она предупреждала, чтобы я силы к этому балу берегла...
  
   Не хочу. Не буду. И никто меня не заставит. Подумаешь, гости даже из столицы Алома приехали! Да хоть сам князь Алмодик! И кой леший или еще какая нечисть дернула дядю Мия, точнее князя Мийхо Жданича устроить в честь знатных господ (да не просто аристократов, а настоящих принцев) и их друзей (тоже не абы кто, а эльфы, да какие) устроить званный ужин, под влиянием юной княженки Хемелинки переросший в бал?!
   Самое обидное, что никто в расчет не берет ни мое слабое здоровья (а кто это тут недавно умирал?), ни отсутствие соответствующего наряда, ни зависшее положение в плане замужества - ну рассказала я Фларимону, а в ответ до сих пор тишина, будто он и не собирается ехать в Старый Лес! Правда, со вторым тоже не ахти, это я о наряде, если что: желая угодить прекраснейшей и мудрейшей эльфийке (по поводу мудрейшей Эфиан долго ехидничал), местные портные в кратчайший срок сшили и платье, и накидку, и даже генен, а сапожник стачал туфельки - и все аккурат моего размера. Платье бархатно-шелковистое (и где только такую ткань найти измудрились?) темно-фиалкового цвета (а глаза у моего супруга все равно темней!), с нежно-сиреневыми вставками и светло-лиловой вышивкой шелком по подолу юбки, вороту и рукавам. Накидка тяжелого бархата того же оттенка, что и платье, с опушкой мехом черно-бурой лисы. Наряд достойный и наследной принцессы. А я... Вот кто я? Только честно! Да, с Фларимоном обвенчана, но... я ведь не жена ему, да и вряд ли буду. Зачем столько почестей?
   А в туфлях, между прочим, холодно! В который раз уж сожалею о новеньких сапогах, оставшихся в гостинице: вернуть их хотелось, но просить о помощи неудобно, и так уже сколько помогли.
   Да и в платье не жарко. С накидкой же... Ой, да зачем я вообще позволила на себя все это натянуть?! А может, сбежать? Пока не заметили?
   -Эредет? - словно почувствовав мое желание и опасаясь его исполнения, в комнату заглянула Кимиэль.
   -Да? - пытаюсь состроить самое невинное выражение лица, но получается плохо, потому что Кими недовольно хмурится.
   -И что на этот раз? - уставшим тоном интересуется будущая повелительница.
   -Все одно! Ну нельзя так! Не могу я! - речь получается сбивчивая и малопонятная.
   Но эльфийка понимает.
   -Я уже раз сто тебе говорила, что ты себя недооцениваешь! - начала она до боли знакомую речь, в который уж раз произносимую за последние дни. - Ты не видишь себя, будто нарочно прячешься, скрываешься, причем от самой себя же! Посмотри в зеркало, просто посмотри!
   И что? Смотрю. Но ничего примечательного не замечаю. Серые волосы, серые глаза, серость, сплошная серость да бледность. Даже платье цвета фиалок не спасет.
   -Глупая, - Кими качает головой, - какая же ты глупая. Неужто не видишь? Серебристый пепел рассыпается по плечам. Дождь растворяется в глазах. Ветер запутался в ресницах...
   -Из какой-то баллады? - за деловитыми словами старательно прячу желание разреветься.
   -Нет, такой баллады еще нет. Но есть кое-кто, кто готов сложить ее хоть сейчас - это его слова, между прочим. Вот только ты бы позволила...
   Так, где тут был платок? Слезы все равно не удержу, так хоть показывать не буду...
  
   Руки практически заледенели, хоть и держу их ближе к огню, весело пылающему в камине. Ноги давно замерзли, кажется, я даже пальцы не чувствую. А еще хочется пить, икать и плакать одновременно. Почему? Вот-вот должен зайти Фларимон, чтобы проводить меня на бал (он все-таки состоится, чтоб его...), причем представив законной супругой. Может, не надо, а?
   Дверь с тихим скрипом открывается, и... Как же он все-таки красив. Вечно растрепанные волосы сегодня тщательно причесаны и плащом рассыпаются по плечам. Длинные, однако - ниже талии, намного ниже, аж зависть берет. Камзол и брюки того же цвета, да и той же ткани, что мое платье. Интересно, вышивка имеется? И холодное величие истинного господина. Угум, мне о таких папа рассказывал, да в легендах читала. Только это маска - для тех, кто не друг, кто не свой. А может, это и не маска. Или одна из масок.
   Мда, что-то меня не в ту сторону заносит. Так увлеклась непонятными и ненужными рассуждениями, что не заметила подозрительного сияния в руках Фларимона (только бы не золото, Всевышний, ну хоть в этом смилуйся!).
   -Эредет, - вежливый поклон в мою сторону.
   -Фларимон, - надеюсь, такой же вежливый реверанс, как и положено благородной даме, в ответ.
   Так, формальности соблюдены. Что дальше? А дальше... В руках Фларимона действительно сияла... сиял... Венок... из фиалок... Который мне бережно водрузили на голову. И не падает, словно то платье, что на меня сшито. Да и не золото в основе, а метал незнакомый. Или знакомый? Ну конечно же, что и в кольцах верности! А фиалки из аметистов сложены. Всевышний, откуда же у Фларимона такое чудо?
   -Нравится? - с робостью, даже страхом спросил Фларимон.
   "Как такое может не нравиться?" - хотелось закричать в ответ, но губы прошептали только одно слово:
   -Чудо!
   И еще одно маленькое чудо засияло в комнате - улыбка на губах принца. Вот уж действительно, словно принц и принцесса из сказки. Жаль в моей сказке счастливый конец не предвидится. Но я знала это с самого начала: сама ведь обряд отменить предложила.
   Фларимон несмело касается моей руки, проводит кончиками пальцев по дубовому венку и с грустью вздыхает:
   -Нам пора...
   Пора? Куда? Ах, да, бал. В нашу честь. И что я там забыла?
  
   Откровенно говоря, понятия не имею, что я забыла на этом балу. Да, вежливость предполагает, а благодарность за предоставленный кров просто таки обязывает присутствовать на нем. Но желания ничуть не прибавляется.
   Еще эта лестница: не поддерживай меня Фларимон (со стороны, наверное, как настоящие супруги смотримся), без лишних усилий могла бы скатиться по ступенькам - разновеликие, неровные, кто их только строил? - и красочным комом чего-то фиолетового предстать перед гостями. Но все получается иначе. И таки приходится идти на бал.
   Вот лично мне весьма интересно, причем не из праздного любопытства: как именно меня представят? Как дочь лорда или жену принца? Или просто по имени, без всяких титулов и приложений? Это ведь не Фелития, а Алом, здесь свои законы церемониала.
   Вот и последняя ступенька перед большими дверями, ведущими в парадный зал - доносится рокот голосов, завывания печального менестреля, бряцание по струнам лютни и прочие шумовые прелести. Странная конструкция: лестница упирается прямо в дверь. Это что, лбом открывать надо?
   Однако предположение проверить не удалось, оно и к счастью: едва мы остановились, как двери распахнулись, и зычный голос не то церемониймейстера, не то герольда (а то и просто бравого вояки на построении отряда перед высшими командирами) возвестил:
   -Принц Фларимон Лоринтийский из Листига с супругой леди Эредет!
   Приехали, в смысле обозначились. Значит, я - леди, а заодно и супруга принца. Всевышний, ну зачем было обо всём, причем всем, говорить? Как теперь обряд отменять?
   С ровным выражением лица (очередная маска, отдаленно похожая на поведение Жармю в первые дни после знакомства), будто это не бал, а прогулка по парку, Фларимон медленно проследовал в другой конец залы, намереваясь приветствовать хозяев дома и торжества. Поскольку меня все ее держали за руку или под руку (временами то одно, то другое), вроде как в целях безопасности, причем моей, то и я вынуждена была следовать намеченным курсом. Через весь зал. На виду у всех гостей. Правда, весело? Вот и думаю, что у колдуна веселее было. Но вежливость, воспитание и даже злость не позволили показать чувства окружающим. Да им только намекни на истинное положение дел, как такую сплетню раздуют, что и отшельники в горах узнают!
  
   Вновь стою у окна, усиленно пытаясь слиться с окружающей обстановкой. А если вспомнить, что относительно недавно умирала, то скоро желание смениться вынужденной необходимостью: обмороки никто не отменял, и хотя их у меня не было, никогда не поздно попробовать. Отвлекает только одно: практически непрекращающиеся споры между Кими и Эфианом - они по очереди читают нотации друг другу.
   А ведь все относительно неплохо начиналось. Поприветствовав хозяев замка (вот сомневаюсь я, что Фларимон с утра не встречался с дядей Мийем, а уж тем более княженкой!), принц практически сразу усадил меня в какое-то кресло. На миг показалось, что он уйдет, но Фларимон лишь окинул равнодушным взглядом собравшихся и встал позади кресла: то ли охранник, то ли ревнивый муж. Ну, для окружающих скорее второе, а для меня... Думать не хотелось, честное слово.
   Увы, но спокойствия на балу никто не обещал, да и я сама могла предвидеть многое из случившегося. Чем отличается бал в любой провинции Листига (не говоря уже о столице) от бала в Аломе? Танцами. Так просто и сложно одновременно. Считается, будто молодежь обожает танцевать и только танцевать. А в княжестве довольно трепетно относятся к юным особам, поскольку князь Алмодик считает себя молодым (это в его-то неполные пятьдесят!). Поэтому аломские балы сплошь состоят из танцев. Никаких сценок с актерами, никаких песен менестрелей, никаких торжественных переходов и гуляний туда-сюда. Общим остаются только сплетни, куда ж без них. Тем не менее, по традиции старшее поколение ворчит, что де в их время было все лучше. Вот тут-то и случился первый казус. Дело в том, что, желая показаться во всей красе, уважив при этом отца, княженка (а кто ж еще занимался организацией бала?) распорядилась начать бал с кнёлеза - старинного танца, причем настолько, что мало кто из присутствующих помнил его.
   Как и положено хозяйке, Хемелинка решила открыть бал. Выбрав в партнеры по кнёлезу моего супруга, однако. Мог ли Фларимон отказаться? Думать не хочу об этом, по всё тем же причинам, о которых говорила раньше. Причем принц не посрамил честь подданного Листига, с блеском исполняя все повороты и дорожки. Дядя Мий, смущено глянув в мою сторону, предложил руку госпоже-леди Сирин Благочестивой. Отказаться было недостойно благородной дамы, хотя старинная смесь полонеза и хоровода не вызывала бурной радости. Возможно, будь партнером Сирин молодой барон Малеферс, то кто знает, какие повороты показала бы девушка. Кимиэль молчком цапнула Эфиана за руку и потащила в центр зала, дабы присоединиться к танцующим. Показать недовольство было для эльфа ниже его достоинства, и потому на его лице прочно держалось обреченно-надменное выражение.
   Испугано переглянувшись, Жармю и Южей одновременно шагнули за мое кресло, словно прячась, и довольно пожали друг другу руки. А мне что с ними делать? На миг в голове появилась картинка, как эти двое носятся по залу с моим креслом, выводя все нужные пируэты и шаги. Но мысль о последствиях оного безобразия - меня и укачать может! - быстро свела радость и ехидство на нет. Собственно желание танцевать и у остальных гостей не оказалось, а вот на кресло мое слишком подозрительно смотрели. Сами что ли спрятаться там хотели?
   К чести Фларимона, надо сказать, что, торжественно проводив княженку к отцу, столь же торжественным шагом он... подошел ко мне. Поскольку Жармю клещом вцепился в кольцо на спинке кресла, покинуть укрытие пришлось Южей. И как бы жалобно он не смотрел, принцы оставались неумолимы, в том смысле, что местом делиться не желали. Меня почему-то в расчет не брали, даже не интересуясь мнением. Больше Фларимон ни с кем не танцевал, упорно держась позади кресла. И как бесполезны были жалостливые взгляды княжича, столь же безответными оказались все попытки увлечь принцев хотя бы в хоровод. Фларимон лишь вежливо улыбался, ничего не обещая, а Жармю делал вид, будто не замечает ее.
   Честно говоря, я немного сомневалась в чувствах Сирин: столь легко открыть в себе привязанность (со слов Благочестивой - это великая любовь, не меньше) к человеку, от которого столь же легко бегала? А потому опасалась всяческих неожиданностей и не совсем приятных сюрпризов. Но Сирин, похоже, решила все-таки забыть Жармю, полностью сосредоточив внимание на женихе: все танцы только с ним, все разговоры лишь о нем, все взгляды лишь ему. Что ж, уголек в костре всяко теплее звездочки в небесах. Всевышний в помощь! Да и не мне ее осуждать: самой бы в своей жизни разобраться.
  
   Гости танцевали и танцевали, порою с ненавистью глядя на музыкантов, с невероятным усердием терзающих лютни, скрипки и рожки - хорошо хоть не торупилли. И только княженка с не меньшим усердием порхала по залу. И если бы не постоянные препирания между эльфами, со скуки можно было бы и заснуть, а стоя спать вообще-то неудобно. Это я о том, что ближе к середине бала мы едва ли не всей дружной компанией перебрались поближе к окнам: и воздух свежий, и людей поменьше, и от центра залы подальше. Хотя со стороны все выглядело пристойно - в противном случае вокруг бы собралась немалая толпа желающих узнать подробности отношений высокородных эльфов. О ком я говорю? О будущей Повелительнице Кимиэль и будущем Мудрейшем Эфиане. Все-таки истории папа оказались правдой: первым помощником Повелителя является Мудрейший - ближайший советник, немного наставник, чуть-чуть совесть и определенно друг. Эфиан как раз и происходил из того самого рода Мудрейших, тех, кто помнит бывшее до них, тех, кто обретает знание с рождения, знание, передаваемое кровью. Почти как у пиктоли, не правда ли?
   Пользуясь не то правами, не то положением, Эфиан нудно и упорно отчитывал Кими, мол, доколе наследница Повелителя будет вести себя неподобающим образом. Кимиэль всего лишь превратила огромные банты на туфлях одного настырного гостя - настырность была пропорциональна его габаритам, немалым, между прочим - в жаб, и не по причине личной неприязни или баловства, просто он слишком уж приставать начал. Нотация по поводу, да и без оного, длилась не менее получаса. И хотя в речи эльфа встречались довольно интересные выражения и необычные обороты, раздражение овладело не только будущей Повелительницей, но даже Жармю: младший принц постепенно примеривался к тяжелому подсвечнику, так удачно расположившемуся вблизи от Эфиана.
   Как и следовало ожидать, первой не выдержала сама Кими.
   -Не будет ли любезный господин Эфиан сын Лэриель из рода Мудрейших объяснить разницу между превращением бантов, даже не туфлей, в жаб и удлинением носа баронессы как-ее-там-не-помню? - приторно-вежливым тоном поинтересовалась эльфийка.
   Эфиан замер на полуслове.
   -Она... ко мне приставала, - наконец, пробурчал он, оправдываясь.
   -Ах, она приставала к вам, - притворно сокрушалась Кимиэль. - Ох, бедняжечка, страстотерпец... А ложкой по лбу не пристать?! - мгновенно взвилась девушка.
   И понеслось... Уж поверьте: интересных выражений и необычных оборотов в речи будущей повелительницы было не меньше. А уж чего стоили "зашпаклеванный сапог", "потолочный бухарь" и "шелудивый ярмарок" - не передать. Видимо, сии оригинальные словосочетания имели под собой реальную основу, причем именно в отношении Эфиана и его жизни. Но уточнять с одной стороны страшно (еще попадет от эльфа), с другой - перебить "нравоучение" невозможно (даже Эфиан только рот раскрывает, но и звука произнести не может).
   -Ты на себя посмотри! - сумев таки вклиниться в монолог, возмутился нравоучением Эфиан, гневно тыча пальцем в Кимиэль. - Наследница престола, а носишься не пойми где, неизвестно с кем! Пора бы занять свое место!
   -Нет, ну кто бы говорил?! - покачала головой эльфийка. - Сам ведь уж который год от дяди бегаешь.
   -Я не бегаю, а познаю мир, - обиженно буркнул эльф, насупившись, словно дитё малое.
   Значит, правду Кимиэль говорит.
   -Вот и я познаю мир, - не осталась в долгу Кими. - Хм, кстати... Я тут подумала...
   -Что еще? - Эфиан принял трагическую позу, подняв глаза к небесам, но вышло так, будто он фрески на потолке разглядывает.
   -Я займу трон, ты - место Мудрейшего, значит, мы будет на Совете каждый день видеться! - радости от этого вывода у Кимиэль было сверх меры.
   Эфиан вздрогнул, ошарашено глянул на эльфийку, судорожно вздохнул и рухнул в обморок - Жармю едва успел подхватить друга.
   -Наглядная иллюстрация народной мудрости, - обреченно выдохнул Фларимон.
   -Это какой? - шепотом поинтересовалась я, справедливо опасаясь, что пока основной противник в отключке, Кими и за меня приняться может, так, в целях профилактики.
   -Милые бранятся - только тешатся.
   -А-а... У них всегда так?
   -Сколько их знаю, - ответил Фларимон и, упреждая мой вопрос, добавил - По эльфийским меркам знаком я с ними совсем ничего, а по людским немало - семь лет.
   Действительно, немало. И каждый раз они так? Хм, и не устали же.
   -Ну их, пусть сами разбираются, - Фларимон повернулся ко мне и взял за руки. - Пойдем.
   -Куда?
   -Как куда? Танцевать! - улыбнулся он, и всё стало неважным.
   Танцевать, так танцевать... Э-э... Стоп! Танцевать?.. Но... я... Поздно, мы уже в кругу танцующих. Да и улыбка на его губах... Утешает одно: играют полонез, а значит можно просто чинно вышагивать по кругу. А вот если бы половиль завели, да хоть тот же деревенский топотняк - сбилась бы с ритма, порвала платье, ну или ногу подвернула б точно. Почему? И вы еще спрашиваете? Да я ведь никогда с Фларимоном не танцевала!
  
   Круг за кругом, словно так было всегда. Может, все же стоит сказать Хемелинке "спасибо"? Нет, не стоит - до сих пор на моего супруга заглядывается. А ведь он даже не смотрит на нее. Но... Кто знает, как поступила бы я на ее месте.
   Круг за кругом, словно так будет всегда. Будто в самом сердце мира, где нет печалей и забот. Где можно быть просто жить счастливо. Как в сказках, самых добрых, самых светлых, самых волшебных. Только сказки заканчиваются, последний лист перевернут, и книга закрывает свои тайны. Ведь в сказках всё тайна, которую лишь читающий сказку и знает, а герой... А герой с тревогой и надеждой загадывает, что будет завтра, желая, чтобы миг счастья длился вечно.
   Круг за кругом, словно ничего больше и нет. Полонез, ройлай, половиль, хоровод - все смешалось, став совершенно неважным. Как неважными оказались страхи, опасения. Они вернуться, но потом, когда-нибудь. А сейчас есть только танец, только фиалковый взгляд и только замершее в ожидании сердце. Нет, разум знает, что все иллюзия, мираж, что возможно даже завтра придется отправиться в путь, но сердцу хочется напоследок отдаться во власть мечты, иллюзии, миража.
   Круг за кругом, словно так и должно быть...
  
   Чем дольше мы пребываем в замке, тем сложнее будет пробираться в Старый Лес. Леший лешием, но зиму никто не отменял. А по моим подсчетам (да, не сильна я в ориентировании, но опыт кое-какой имеется) к самым снегопадам туда и попадем. Если, конечно, не найдется еще одного оригинала, умеющего перебрасывать людей в мгновение ока из одного места в другое. Да и не нравится мне такой способ передвижения. Уж лучше на лошади, или на своих двоих, в крайнем случае.
   Зорьке покидать обжитое стойло явно не жаждется - тут и кормят вкусно, и тепло, и сухо, и скакать никуда не надо. Но некая солидарность, а может просто сочувствие ко мне имеются, иначе седлать себя она бы не позволила. Не так уж много у меня вещей, чтобы багаж был тяжелым, что явно радует мою лошадку: Зорька с ехидством поглядывала на навьюченных лошадей Сирин и ее жениха - и это при том, что барона сопровождает свита, которая и заботится о вещах господина. Конечно, у меня есть буслатов ридикюль, а у Фларимона даже буслатова торба, но... Похоже, Благочестивая не только восполнила свой запас платьев и гененов, но и увеличила его раза в три-четыре.
   -Эредет?
   У-у... Вспомни и появится. Нет, на сей раз я не о Сирин - это Фларимон в конюшню пожаловал. И что он так медленно собирается? Ему не нужна отмена обряда? Почему только я должна об этом беспокоиться?!
   -Я здесь, - откликаюсь, хотя и не очень хочется.
   -Ты.. уже собралась? - неуверенно интересуется Фларимон, подходя поближе.
   -Как видишь, - пожимаю плечами, ведь это истинная правда.
   -А... вот... Лойрита подковать заново придется, что-то подковы все, будто сговорившись - но так ведь не бывает, - разом разболтались. Зорьку подковать не надо? - неожиданно выдает супруг, все время пряча взгляд.
   Стоп. Разве Лойрита вчера не подковали?
   Кстати, о Лойрите. Сей грозный зверь, вновь увидев меня, решил проявить характер, то есть напугать меня. Но поскольку опыт общения с лошадками у меня уже имелся, все его старания пропали даром. А получив нагоняй от любимого хозяина, Лойрит старался быть как можно незаметнее в моем присутствии. Угу, незаметнее. Этому потомку гордых лошадей листигских восточных земель и горных демонов такое даже не светит, если только Эфиан с маскировкой не поможет. Помнится, я когда-то задавалась вопросом: как Лойриту удалось проскакать столь длинный путь практически без отдыха. Ответ прост: все дело в предках, а именно горных демонах, отличающихся выносливостью, силой и, естественно, магией. Ответ-то я получила, только что мне с ним делать?
   -Эредет, разве ты не хочешь подождать, пока погода установится? - предложения Фларимона всё неожиданней и непонятней: какой еще погоды ждать, когда на дворе солнышко пригревает!
   И кстати, о хотении.
   -Фларимон, только ответь честно: к чему всё это? Ты словно оттягиваешь наше путешествие. Тебе как будто бы не хочется жениться на принцессе! - спрашиваю не из любопытства, хотя и делаю невероятные предположения.
   -Не хочется, - неожиданно спокойным, даже печальным голосом отвечает принц.
   Вот уж не ожидала такого ответа.
   -Но... Почему?
   Фларимон горько усмехнулся, подошел к Лойриту, погладил густую гриву коня и...
  
   -Отец, с какого это перепугу Челес не может ночевать в моей кровати? - влетевшая в просторный кабинет встрепанная девушка начала возмущаться с порога. - Что ему теперь, каждый раз из окна выпрыгивать, как и Хильдигу, дабы слуги не смущались?
   -Кхе-кхе, Сашей, э... у нас гости, - король попытался вежливо намекнуть на неуместность гневных речей дочери.
   -Кто еще? Опять какие-то попрошайки? - принцесса пренебрежительно окинула взглядом двух молодых людей, поднявшихся при ее появлении с кресел.
   -Принцесса Сашейя, - вежливо поклонились гости, отдавая дань этикету.
   -Э-э... доченька, тут... - замялся король, поскольку увидел до боли знакомое упрямое выражение на лице принцессы.
   -Так вот, мне плевать, что думают слуги. Если столь чувствительны, пусть катятся к демону в пасть, других наймем. А Челес будет спать там, где я хочу. Пока не надоест, естественно, - не обращая внимания на гостей и отца, продолжила принцесса.
   Молодые люди буквально пребывали в шоке. Столь похожие и одновременно разные, сейчас они абсолютно одинаково недоумевали: и это наследница престола, благовоспитанная дочь короля? Да, о вздорном характере принцессы ходили не то что слухи, а легенды, но подобного бесстыдства и предположить невозможно.
   -Кто это? - в голосе принцессы раздражение не просто слышалось, оно прямо-таки било горным потоком.
   -Принцы из рода Лорийнтийцев, - махнув рукой на поведение дочери, сообщил король.
   -Женихи что ли? - пренебрежительно фыркнула Сашейя. - И который из них?
   -Но... - запнулся король. - А ты... выбор там...чувства...
   -Да какая разница?! - отмахнулась принцесса. - Любой подойдет, хоть длинный, хоть кучерявый.
   "Длинный" и "кучерявый" просто онемели, глядя на развернувшуюся на их глазах сцену.
   -Плевать какой, разве что без особого занудства, - вынесла вердикт принцесса и столь же стремительно, как и вошла, покинула кабинет.
   Король смущенно замер, не решаясь посмотреть на молодых людей...
  
   -Ты же сам слышал! Да как она смеет?! - от избытка чувств молодой человек, один из принцев, не мог устоять на месте и расхаживал по коридору: туда-сюда, туда-сюда, словно живой маятник.
   -Браки по любви среди высшей знати весьма редки, - пожал плечами второй, глядя куда-то вдаль, в расплывающийся за окном туман.
   -Не пытайся ее оправдать, кузен! - принц даже остановился от возмущения. - Твоя склонность к всепрощению и вере в хороших людей широко известна, но даже ты не можешь отрицать бесстыдного поведения принцессы.
   -Я и не пытаюсь, - голос второго принца был ровным и спокойным, чего нельзя было сказать о его чувствах. - Всего лишь констатирую факт.
   -Вот и не верь после этого слухам, - заметил первый принц. - Фларимон, но неужели ты собираешься молча смотреть на то, как тебя "выбирают"? Неужели стерпишь подобное?
   -Кузен, не горячись, из семейных хроник тебе известно, что не один брак в нашем роду был заключен по сговору родителей. Тем более, здесь не бездумная прихоть выжившего из ума старика, а многовековая традиция, - Фларимон говорил все так же ровно и спокойно, старательно пряча эмоции.
   -По традиции принцессы восходили на брачное ложе непорочными, - не унимался молодой человек.
   -Однако странность: непорочность невесты обязательна по устоям общества, тогда как жениху прощается любой блуд.
   -Это не имеет отношения к происходящему! - возмутился кузен. - Впрочем, если ты желаешь править, и тебя не смущает распущенность невесты, мне это только на руку: выбирать никого не надо, и я со спокойной совестью могу вернуться домой.
   -Стать королем и войти в историю, как супруг, выбранный не девственной невестой подбрасыванием монетки? - криво усмехнулся Фларимон. - И ты думаешь, я согласен на такое?
   Кузены переглянулись, и в их глазах взметнулось одинаковое фиолетовое пламя гнева.
   Столь похожие и различные одновременно. Один по воле рока стал главой древнейшей ветви рода, с отрочества принявший ответственность за сотни жизней, привыкший к рассудительности, спокойствию и обязательствам. Другой волею судьбы был младшим в семье, любимым дитятком, которому могло все достаться лишь по одному желанию, по прихоти все было бы преподнесено на блюде, но сумевший взрастить в себе ответственность и самостоятельность. Один рос в окружении слуг и учителей, другой - в ласке и любви родителей. Но оба были отмечены предназначением - фиалковые глаза не дар, а испытание. Испытание длиною в жизнь. Жизнь, которая может быть потрачена зря, последуй любой из них давней традиции.
   -У тебя есть план, кузен? - понимающе улыбнулся младший принц.
   -У меня есть план, кузен, - лукаво усмехнулся старший принц.
  
   И не успели зажечься первые свечи в королевских покоях, как по всей столицы разгорались споры: кто достоин руки наследной принцессы? Старший по возрасту или старший по роду? Один превосходит по годам, но другой вполне может оказаться ему дядей. Кто достойнее?
   И уже никому не было дела на рассвете, когда два молодых человека покинули столицу, разъехавшись в разные стороны, но пообещав помочь друг другу.
   Выбирать оказалось не из кого...
  
   -Все так и было, - устало выдохнул Фларимон. - Можешь спросить у Жармю, он подтвердит мои слова. И не потому, что кузены, а потому... Собственно, одному бы мне весь этот обман не разыграть.
   Вот и еще на один вопрос получила ответ. А толку? Как не было, так и нет. Что мне с того ответа? Как теперь быть? Ведь то, что Фларимон не жаждет жениться на принцессе, не означает его желания оставаться моим супругом. Разве нет? В том-то и дело, что да. Задерживаясь в княжеском замке, я только растягиваю собственную боль. Что мне определенно не нужно и даром, а уж за такую цену и подавно.
   -Зачем спрашивать, я и так тебе верю. И именно поэтому нам стоит поспешить в Старый Лес: ваш обман вполне может повернуться против вас самих, и если выберут тебя, то... Кто помешает королю признать наше венчание фальшивкой? Мне до сплетен и разговоров дела нет, но моим и твоим родным от этого будет только хуже, - говорю спокойно, рассудительно, а в ответ получаю только тяжкий вздох.
   -Послушай, Эредет, я... - в который раз начинает речь Фларимон, чтобы в который раз быть прерванным.
   Кто теперь? Эфиан и Жармю собственными персонами...
  
   Слегка морозное утро бодрило лучше всякого травяного настоя из запасов князя Жданича. Зорька недовольно всхрапывала за столь ранний подъем, не считая достаточным утешением отборный овес на завтрак. Лойрит в принципе был с ней солидарен, но явно опасался перечить хозяину. Хотя, на мой взгляд, его хозяин особо и не спешил никуда.
   -Далеко отправитесь? - Эфиан дружелюбно поинтересовался, легко удерживая приплясывающего на месте скакуна.
   Мы стояли на перекрестье трактов, в паре лиг от княжеского замка. Эльф и младший принц решили покинуть гостеприимный кров с нами, причем кто больше горел желанием сказать трудно: то ли эльф, беспокоящийся о будущей повелительнице, покинувшей замок неделей раньше, то ли принц, уставший от навязчивого внимания княженке, наконец-таки понявшей, что от Фларимона ничего не добьешься. Задержись Кимиэль, и княженка вела бы себя приличней, но она отправилась дальше в путь, все же взяв в свою свиту слезно об этом молившего Южея. Сирин же не было никакого дела до окружающих: как я уже говорила ранее, все свое время и внимание Благочестивая посвящала жениху, с которым на днях должна был отправиться в его земли.
   -Не близко, - туманно ответил Фларимон.
   Действительно, не близко - Старый Лес далече от Алома находится. Но к чему скрывать?
   -Что ж, легкой вам дороги, - эльф произнес традиционное фелитийское пожелание, которое было весьма кстати: кто знает, какая погода царит в Фелитии.
   -И вам того же, - не остался в долгу Фларимон. - А вы в какие края? Уж не в столицу ли?
   -Ни за что! - возопил Жармю. - Да я туда после того, что ты сделал, и не подумаю ехать. Эх, выкрутился, нашел выход: женился по собственному желанию, и теперь вроде как не причем.
   -Ты тоже на выдумки горазд, - отмахнулся мой супруг. - Одна выдумка с именем чего стоит.
   С именем? А что не так в имени Жармю? Ну, не звучит как-то, для принца я имею в виду. Но не он же имя выбирал.
   -Ничего и не выдумка, всего лишь игра букв, - стал оправдываться Жармю. - Всего лишь сбор первых букв полного имени.
   Фларимон только усмехнулся, а меня разобрало любопытство.
   -Значит Жармю - это первые буквы твоего полного имени? Не слабо! - свистеть я не умею, но мои эмоции были и так видны.
   Тяжким вздохом младший принц выразил свое согласие.
   -Ну а как тебя зовут? Ну скажи! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! - может, я и похожа на ребенка, выпрашивающего конфетку, но путешествовала с ним столько времени, а имени, получается, не знала!
   Жармю явно колебался, но после толчка Эфиана замогильным голосом выдал:
   -Жюстен Аврилийский Ранний Южный. Причем почти каждое имя что-то означает: Аврилийский - родовой титул, Ранний - я родился раньше срока, Южный - родители тогда осматривали южные владения, а там и...
   Мда, повезло парню. Что-то шевельнулось в голове, я прикинула в уме для надежности и уже тогда гневно возопила:
   -"М"! что значит буква "М"?!
   Жармю, точнее принц Жюстен хранил гордое молчание, Фларимон усиленно разглядывал землю под ногами, а я ждала ответа.
   -И что? Что означает "М"?! - наступала я на принца.
   -Так... мелочи несерьезные... - буркнул тот, пытаясь укрыться за лошадкой и полагая, что этого объяснения достаточно.
   Я так не считала и уже готова была собственноручно вытрясти из него признание.
   -"М" - значит Медовый! - донеслось со стороны булькающего от смеха эльфа.
   -Медовый? - ошарашено повторила я.
   -Ну, да! Медовый! - чуть не плача, закричал Жюстен. - Матушке тогда страсть как захотелось меда, причем в сотах и только-только с пасеки, вот они с батюшкой и поехали в южные владения...
   Да... Везет некоторым... Я честно пыталась удержать смех, но против природы не пойдешь. Тем более эльф с супругом моим давно уже от смеха за бока схватились.
  
   -Удачной дороги! - я с некоторым сожалением махала вслед друзьям.
   Все-таки немалое время провели вместе, я привыкла к ним, приняла в сердце. А теперь вот наши дороги разошлись. Да, знала об этом с самого начала, но не думала - расставаться с друзьями оказывается больно.
   -Не грусти, - Фларимон дотянулся до моей руки, коснувшись дубового венка, скрытого сейчас под перчаткой. - Все будет хорошо.
   -Я знаю, просто... Не обращай внимания, это все... пройдет, просто пройдет, - смущенно шмыгаю носом.
   Так, надо срочно перевести разговор на другую тему, не хватало только расплакаться перед Фларимоном.
   -А вот интересно, для кого же тогда шьют подвенечное платье, если вы жениться на принцессе не собираетесь? Причем шить собирались даже два платья, - очень кстати вспомнился жемчуг из Давро.
   Фларимон обижено сморщился при упоминании принцессы, но ответил:
   -Старшая сестра нынешнего короля наконец-таки выходит замуж.
   -Э... Не поняла... Одна? И столько жемчуга?
   -Столько - это сколько? - на всякий случай решил уточнить принц.
   -Ну... Кажется, речь тогда шла о двадцати мешках.
   Фларимон тяжко вздохнул:
   -Все ж неймется кое-кому!
   -А подробней?
   -Видишь ли, герцогиня Аллита, дама немолодая, однако свято блюдет традиции королевского дома. Поэтому свадебное платье и украшают жемчугом.
   -И в чем подвох?
   -Ну... Думаю, тетушку Хафелу ты хорошо помнишь.
   Такую забудешь!
   -Так вот представь себе четырех таких, как она, да еще двоих, как княженка Хемелинка, можно прибавить, - пояснил Фларимон.
   Ничего себе... В голове рисовался почему-то страшный образ разчетверившейся Хафелы в белом венчальном платье, сплошь расшитом жемчугом. Ужасающе, однако.
  
   Полдень давно миновал, и от утреннего морозца не осталось и следа. Как не осталось следа и от странного настроения Фларимона. Собственно, я так и думала, ожидала, но почему-то стало грустно. Да к чему обманывать себя? Сердце не хочет слышать слова разума и бьется в слепой и глупой надежде.
   Фларимон едет впереди, так что ему не увидеть внезапных слез. И слава Всевышнему! Не хочу остаться в его памяти плаксой. Вздорной, пафосной, но определенно не плаксивой. Однако что-то Фларимон услышал, а потому обеспокоено оглянулся.
   -Что-то случилось?
   -Нет, нет, все в порядке, - стараясь не шмыгнуть носом, отвечаю радостным голосом.
   -Правда? - продолжил допытываться Фларимон.
   -Угум. Я вот все думаю, неплохо будет тебе почувствовать себя свободным от навязанной клятвы. Тебе претила обязанность женитьбы по традиции. Догадываюсь, как было противно подчиниться разбойникам, - говорю бодро, а у самой все слезы так и хотят скатиться по щекам. Как бы их утереть незаметно?
   -А мне и так неплохо, - неожиданно выдал Фларимон, придерживая жеребца, чтобы ехать вровень со мной.
   -К..а... Как это? - от возмущения у меня пропал голос, и о слезах мгновенно забыла.
   -Ну, видишь ли, тут несколько причин, - принялся невозмутимо перечислять он. - И политическая - жениться на принцессе я не смогу, значит, и "историческим" королем не стану, и денежная - с женой, обладающей золотым даром, всегда будешь при деньгах, и телесная - и сыт, и в постели тепло...
   -Да ты!.. Да я!.. - мне никак не удавалось оформить словами простенькую мысль: "Гад! Убью!"
   -А самое главное, - Фларимон перевесился с седла (тоже мне - великий наездник!), почти вплотную приблизившись ко мне. - А главное - я люблю свою жену! - наконец-таки завершил достопамятное "я" принц.
   -Стой! Сейчас же! - мой крик однозначно был услышан, но действия не возымел.
   Придется опять догонять его, чтобы... ну... по обстоятельствам...
  

КОНЕЦ

  
   P.S. Древняя легенда гласит, что жил когда-то на землях Листига ужасный демон. Много бед от него было людям и нелюдям. Но никто не мог сразить его, уничтожить. И однажды мудрец предсказал, что придет дева из далеких неведомых краев и сумеет одолеть демона. И тогда многомудрый король Джеридальд повелел гонцам объявить по всему королевству: на той, что сумеет одолеть демона, король всенепременно женится.
   И однажды на землях Листига появилась дева, зовущаяся Иоландой. И сумела дева изничтожить демона, освободить королевство от проклятия. За подвиг сей, за благие деяния спустя многие лета нарекли ее Святой Иоландой. А тогда же, за победу великую и награда великая была: король Джеридальд сдержал слово данное и женился на деве-спасительнице. Но не один лишь долг повелел ему жениться, ибо не только мудрость, но и безмерная любовь к деве горела в фиалковых глазах короля.
   Из обрывков древних легенд, случайно найденных и восстановленных эльфийским менестрелем Талаисом.
  
   P.P.S. И вечно эти эльфы все переврут! Самому что ли рассказать историю Святых Иоланды и Джеридальда?
   Размышления одного огои на досуге...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"