Гулкие шаги, дробные, эхом разносящиеся вокруг. Я то и дело ловил себя на том, что тороплюсь, интервалы между ударами сердца уменьшаются, как уменьшаются интервалы между каждым следующим ударом сапог о каменный пол. И лишь огромным усилием воли я заставлял себя идти медленнее. Это ошибка всех новичков - они слишком торопятся. Спокойный коридор из серого камня для них - лишь путь к достижению цели, они спешат преодолеть его как можно скорее.
Вот только в таком деле никак нельзя угадать. Люди бывают весьма изворотливы, когда защищают себя.
А потому следует вновь замедлить шаг и не забывать вертеть головой - вот вам главное правило для гуляющих по чужому сознанию.
В мире человеческих снов можно быть уверенным только в одном - ничему нельзя безоговорочно верить. Здесь ты враг или, как сказал бы мой первый учитель - инородное тело. Все здесь будет из последних сил противиться твоему вторжению.
Человеческое сознание эгоистично и пугливо, если ты начнешь действовать агрессивно, все свои силы оно незамедлительно направит на твое уничтожение. Нужно все делать аккуратно, несуетливо. Это как... да, это похоже на то, как ты зажариваешь на костре пойманного в лесу толстого упитанного зайца. Мясной аромат давно щекочет ноздри, бока уже сияют, с виду такие румяные и сочные... но снимать зайца с огня еще рано, он еще не готов. Надо подождать.
Вот так и сейчас, ни в коем случае нельзя ускорять шаг, нужно медленно идти вперед. И ждать сопротивления.
Впрочем, случай действительно странный - в коридоре ничего, кроме шагов, слышно не было. А ведь я шел уже довольно давно. Час или два? Время здесь тоже не подчиняется обыкновенным законам.
Идти становится скучно, и это, порой, заставляет думать о всяких глупостях. Или бормотать себе под нос выдуманные тобой же правила... да еще этот заяц! Откуда он взялся в моей голове? Вот уж что, в самом деле, глупо...
Коридор внезапно закончился. Закончился каменной стеной с узким окошком-бойницей. Сквозь окошко мне в лицо дул теплый ласковый ветерок, пахло солнцем, полем и свежескошенным сеном.
Это были первые запахи, что я встретил здесь.
И я испугался.
- Эй! - Крикнул я, прислонившись к холодным камням. - Есть кто живой?
Тут уж не до осторожности и деликатности. Следовало сломать эту стену как можно быстрее.
И о чем только я думал, неторопливо вышагивая по каменному коридору? Уж не считал ли, что случай будет самый обыкновенный? Мог бы и почувствовать, что все не так, как раньше.
В этот раз все намного страшнее.
- Эй! - Вновь крикнул я изо всех сил. - Отзовись!
Вот только бы вспомнить, как же зовут эту девчонку. На какое имя отзовется хозяйка этого темного сознания, что возвела между собою и миром столь крепкую и высокую стену?..
Кажется, вспомнил...
- Лития! Ответь мне! Это очень важно! Лития!
По другую сторону стены наметилось легкое шевеление.
- Лития, скажи мне, ты ли это? - так я ору во всю глотку, позабыв о всяких правилах и мерах предосторожности. Какие уж теперь предосторожности.
Меня трясло как мелкого котенка - девчонка так сильно отдалилась от человеческого мира, что надежд на ее возвращение у меня и не возникло бы, узнай я об этом заранее. Но теперь я нахожусь в ее сознании, и вернуться мы можем только вместе. А значит, я не имею права терять надежду. Слишком многое не завершено в моей жизни, слишком многое еще не понято и не найдено.
- Лития!
Прислонившись к стене спиною, осторожно заглядываю через бойницу внутрь.
И вижу, что она тоже здесь.
Она стоит спиной ко мне, и тощая длинная косица висит между выступающими лопатками.
- Лития!
Девчонка оборачивается, и до слуха доносится мелодичный перезвон бубенчиков, вплетенных в ее косицу. Отцовская рубаха по колено, подвязанная кожаным ремешком, от движения соскальзывает с узких плеч, но девочка вовремя ловит ее, чуть морща носик от недовольства - такое, похоже, случается частенько. Но и не удивительно, ведь вещи ей велики.
Подумалось, что такая красивая девочка заслуживает дорогих нарядов, а не перешитых родительских вещей...
- Пойдем домой, Лития! - повторяю я, как заведенный.
С чего я, собственно, взял, что она красивая? Не одно мгновение прошло, прежде чем меня посетила догадка.
Та девочка, к которой меня проводила абсолютно седая и почти слепая, взволнованная донельзя старуха, была бледна, худа и нескладна. Она лежала в постели, не шевелясь и едва дыша... В ней не было ничего колдовского.
Та же, кого я видел в узкую щель бойницы, была не худощавой, но стройной, маленькой и изящной. И движения ее были столь же плавны и ловки, как если бы она была искуснейшей танцовщицей.
Это была та же девочка. И одновременно совсем другая. Завораживающая одним движением, покоряющая сердца единственным взмахом ресниц.
- Ты кто? - спросила она, и зеленые кошачьи глаза подозрительно сверкнули.
Я, не раздумывая, ответил, поглощенный своей догадкой:
- Человек, - и добавил, тоже не раздумывая, - в отличие от тебя, демоница.
Девчонка только хихикнула, подошла ближе к стене и сквозь окошко протянула мне руку. Я схватился за нее, не задумываясь, для чего я это делаю, как вдруг оказался по ту сторону стены. Посреди восхитительного аромата из трав, земли и солнца - аромата последних летних дней.
- Я не демоница, - улыбается она. - Я человеческая девушка.
И я вижу, что она лжет. И я вижу так же, что за этой стеной мы оба пленники, оба не можем вырваться наружу. И есть здесь третья пленница - девочка по имени Лития, которую неродная бабка так ласково гладит сейчас в настоящем мире по голове и с плачем зовет: "Возвращайся, Литти".
- Возвращайся, Литти.
Кажется, ее голос и жесты вводят меня в транс. Я не был уверен, что произнес последние слова, как не понимал, почему мне казалось таким важным сказать их ей.
Демоница в ответ лишь сморщила носик и покачала головой.
Вот отчего мне так не хотелось браться за эту работу. Вот отчего многие до меня отказывались от нее - не так-то просто заставить вернуться к жизни человека, которого совсем не знаешь.
Как бы то ни было, в этот раз я зря так осторожничал, пробираясь по каменному коридору. Как оказалось, я был уже обречен. Был обречен еще в тот миг, когда согласился помочь, пожалев седую старушку.
Заяц был пережарен и превратился в уголь. Никто нам больше не поможет.
Первую свою жизнь я потратил на глупости. И зачем только кто-то распорядился так, что я вынужден был вернуться и прожить еще одну? Зачем, если я должен умереть здесь?..
Глаза закрывались от усталости. Я медленно оседал на землю, запах трав стал ярче, туманя и без того усталую голову.
- Возвращайся, Литти. Дома ждут тебя.
Аромат полевых цветов и разогретой солнцем травы ветер волнами раскатывал над полем, точно музыку, заставляя спелые колосья двигаться в танце. Крохотная блестящая стрекоза осторожно прожужжала под телом маленького мальчика, обогнула склонившуюся над ним детскую фигурку. И полетела прочь. Бубенчики тихо пели, потревоженные ветром. Девочка гладила его по мягким кудрявым волосам, убеждая проснуться. Но знала, что ей это не под силу.
И она попросила о помощи - крикнула, запрокинув голову, чтобы голос ее разнесся как можно дальше:
- Отпусти его, не мучай! Он совсем-совсем не желает нам зла!
- Но как же... - мягкий женский голос раздался совсем рядом, прямо за спиной, и заставил девочку резко обернуться. Бубенцы возмущенно брякнули и умолкли.
- Он пришел не для того, чтобы навредить нам, - тихо возразила девочка стоявшей перед нею женщине. И занервничала, не почувствовав отклика понимания в зеленых кошачьих глазах, таких же, как и у нее самой. - Он пришел лишь потому, что люди, с которыми я раньше жила, считают, что мне вместе с ними будет лучше.
И робко добавила, бросив взгляд на мальчика, что лежал на земле:
- Он сказал, что они ждут меня. Наверное, им без меня плохо-плохо.
- Ты хочешь сказать, что здесь ты несчастна? - с тревогой взвился голос, а в кошачьих глазах отразилась неподдельная тоска. - Ты хочешь уйти? Ты больше не хочешь быть со мной? Тебе действительно плохо здесь?
Девочка спешно опустила голову, чтобы женщина не заметила, как бегают ее глаза.
- Я очень-очень счастлива здесь, сестра. Но он напомнил, что другие могут волноваться из-за меня...
- Те люди, что избегали тебя? Те люди, что боятся? - жестко откликнулась женщина, тщетно пряча боль за жестокими словами.
- Может быть, они изменились... им плохо без меня...
- Значит, ты уйдешь? Я больше не нужна тебе?
В уголках по-кошачьи зеленых глаз женщины выступили слезы. И она, злясь на свою слабость, совсем по-детски стерла их рукавом своего прекрасного одеяния.
- Нет! Мы можем вместе жить и в другом-другом мире. Я знаю, ты во многом сможешь мне помочь! Без тебя я не смогла бы решить много-много проблем...
Травы всколыхнулись, заставив бабочек вспорхнуть вверх, когда женщина воскликнула звенящим от нетерпения голосом:
- Ну, тогда поторопимся!
Мир стремительно сужался, точно кто-то сминал в руках лист бумаги.
- Поторопимся, пока твой храбрый спасатель совсем не откинул копыта!