Аннотация: Памяти погибшим на Великой Отечественной войне посвящается
Душистый, теплый, пьянящий май. Солнце ласкало своими лучами землю, словно напитывая ее силой, призывая жить, бороться, стремиться. Май тысяча девятьсот сорок второго года... Война стремительно неслась по русской земле, собирая кровавую жатву, разлучая семьи, разрушая города и села, сокрушая все на своем пути.
Иван сидел на прогретой солнцем лавочке и курил папироску. Молодой парень жил в этой деревне уже два месяца, родной полк оставил его здесь, тяжело раненного, уже не надеясь на то, что парень выживет. Окровавленного, потерявшего все силы солдата приютила пожилая женщина, муж которой погиб еще в сентябре сорок первого. Теперь она жила с дочерью и внучкой, веселой Аленкой одиннадцати лет. Ее отец, Михаил, числился в списке без вести пропавших, но вся семья верила, что однажды он переступит порог родного дома, живой, смеющийся, с лукавыми морщинками вокруг глаз. Именно таким Ваня видел его на черно-белой истрепанной фотографии.
- Ва-а-ань, - Аленка в легком платьице выбежала на крыльцо, - мама обедать зовет.
- Сейчас приду, - улыбнулся Иван, наблюдая, как Алена весело прыгает по скрипучим ступенькам. - А ты куда собралась?
- К Петьке. Его отец письмо прислал, хочется узнать, как там дела обстоят. Хочешь со мной пойти?
- А кушать кто будет?
- Вань, я не хочу. Да и времени совсем нет, мы еще в лес собирались. Слушай, - девочка смешно наклонила головку и сразу же стала похожа на задиристого воробушка, - а может, ты со мной пойдешь? Нарисуешь мне что-нибудь. А мамку я уговорю, если надо будет...
Иван задумался - в лес ему хотелось пойти, учитывая, что он все это время со двора не уходил, здоровье не позволяло. Сейчас раны уже не беспокоили, сил было предостаточно, да и желание оказаться среди лесного гомона было велико.
- Хорошо, пойдем по лесу прогуляемся. Только сначала надо пообедать, - твердо сказал молодой солдат, подхватывая девочку на руки и направляясь к дому.
- А белку мне нарисуешь? И ландыши, я поляну такую приметила, их там целое море, - Алена доверчиво обхватила своего друга за шею и заглянула ему в глаза.
- Нарисую, обязательно. А вечером к твоему Петьке пойдем письмо слушать.
Алена проглотила обед в мгновение ока, ее мама даже подивилась такому аппетиту дочери. Выпив холодного молока с маленькими кристалликами льда, Аленка принесла из своей комнаты альбом и карандаш. Ванины рисунки девочка просто обожала и умудрилась за эти два месяца собрать целую коллекцию черно-белых зарисовок.
Они вышли со двора и отправились за околицу. До леса нужно было идти около получаса, по широкому, залитому солнечным светом лугу. Было жарко, даже слегка душно, но это не мешало Алене весело щебетать о своих очередных приключениях, а Ване, с улыбкой ее слушающего, радоваться беззаботности и детской непосредственности девочки.
Вступив под сень деревьев, Алена изменилась, притихла, словно отдавая дань этим старым, поросшим мхом, старожилам леса. Голоса птиц, шелест листьев, звуки, свойственные только русским лесам, опьяняли, радовали и дарили умиротворение. Ваня вдохнул полной грудью аромат хвои, смешанный с запахом весенних цветов и улыбнулся. Как же здорово было оказаться здесь именно в период расцвета и оживления всего вокруг!
Они с час гуляли по лесу. Алена радовалась этой прогулке как празднику. Ваня нашел небольшой пенек, стоящий в тени высокой сосны и сев на него, открыл альбом.
- Что тебе нарисовать?
- Не знаю, - пожала плечами Аленка. - Нарисуй то, что видишь. А я туда пойду, на поляну с ландышами. Вечером нарисуешь бабушку с моим букетом? Она обожает ландыши.
- Хорошо, иди, - кивнул Ваня и проводил взглядом весело убегающую девочку. Затем огляделся вокруг и приметил немного вдали две березы, причудливым образом соединившие свои стволы. Парень встал и направился к ним.
В течение часа он сидел на теплой земле и рисовал весенний, полностью оживший после долгой зимы лес. На альбомном листе уже появились те самые, изящно изогнутые березы, белка в симпатичной рыжей шубке, прыгающая у самых корней поваленного клена, птичье гнездо на верхушке могучего дуба... В лесу стояла тишина, пока в небо с шумом не поднялась стая птиц. Иван не обратил на это никакого внимания, полагая, что их спугнула Алена.
Внезапно раздался выстрел. Потом еще один. Сухие, трескучие звуки потрясли лес и заставили Ивана на секунду окаменеть.
Оцепенение прошло быстро, уступив место какому-то холодному отрешению. Иван всегда боялся этого жестокого звука, несущего за собой боль и смерть.
"Алена!" - острой молнией мелькнуло в сознании парня, а тело тут же пришло в движение, сорвавшись с места.
Отрешение переросло в страх, горячей змеей сжавший сердце и вдохнувший в легкие что-то удушающее.
Ваня выбежал на ту самую поляну, где должна была быть девочка. Остановился. Задохнулся. Упал на колени. Увиденное выжгло в нем все, оставило только пустошь, усеянную пеплом и золой... болью и горечью...
Алена лежала на спине, раскинув руки в сторону и глядя в безоблачное небо опустевшими, без единой искры жизни глазами. Кровь заливала все вокруг тягучей, живой влагой, которая всего несколько минут назад была частью девочки, ее жизнью, ее душой.
Последнее, что увидел Иван, прежде чем сорваться с места и побежать в деревню - это красные ландыши, окрасившиеся кровью в багряный цвет.
На следующий день хоронили Аленку. Утром в деревню прибыла рота русских солдат, которые уже около ста километров преследовали небольшой отряд немцев. Видимо, именно немцы натолкнулись в лесу на девочку и, боясь, что она поднимет тревогу, решили отделаться малой жертвой. Ее жизнью. Стоя у свежей могилы, Иван проклинал войну, которая властной рукой уничтожает все, к чему прикасается.
Вечером он покинул деревню, примкнув к роте. Ушел, не прощаясь, боясь взглянуть в глаза матери Алены и увидеть там боль и отчаяние.
наше время.
Могила была ухоженной, невысокой, со свежевыкрашенной оградкой. Маленький мальчик стоял рядом со своим дедом, держащим в руках небольшой букетик ландышей. Сам мальчонка прижимал к груди рисунок, вставленный в рамку - на фоне зеленой травы и высоких деревьев по земле рассыпано целое море красных ландышей.
- Деда, это здесь, да?
- Да, малыш. Это она.
Старик опустился на колени перед невысоким памятником, на котором была черно-белая фотография маленькой девочки, и положил ландыши к остальным цветам. Потом взял из рук внука рисунок и аккуратно поставил его, прислонив к теплому серому камню.
- Здравствуй, Аленка... - тихо прошептал он, украдкой смахнув слезу. - Снова весна, снова ландыши, снова твоя улыбка...
- Деда, - малыш тихо подошел к своему дедушке и обнял его за плечи. - А она счастлива там?
- Не знаю, внучок. Когда-нибудь я ее спрошу об этом.
Старик поднялся с колен и взял внука за руку.
- Пойдем, Мишка...
Дедушка с внуком медленно побрели прочь и уже не видели, как яркий луч солнца блеснул, отразившись от стекла и скользнул по фотографии девочки, словно приветствуя и лаская ее.
- А ты расскажешь мне о том, как воевал?
- Конечно... Только знаешь, Мишка, война - это не приключение. Война - это боль.