Торговый центр, где всего пару часов назад кипела жизнь, где толкался любознательный народ, разглядывавший красиво оформленные витрины, где покупали и продавали, заключали сделки и пили кофе, опустел.

Четверть часа его ещё донимала влюблённая парочка, одетая в форму ЦАХАЛА/Армии Обороны Израиля/. Парочке необходимо было срочно уединиться для любовных утех, и она не нашла ничего более удобного и романтичного, как место, где недавно ходили толпы озабоченных покупателей.

Сергей один раз сделал такую глупость, и впустил молодых, на "полчасика". "Полчасика" продолжались до самого утра, оглашая пустые залы страстными вздохами и выкриками. После этого "дом свиданий" оказался закрытым для сексуально озабоченных парочек.

В торговом центре жила одна "массажистка" из Молдавии. но она принимала клиентов исключительно днём, в рабочее время. И в ночные часы лишь иногда, мучимая бессоницей, заходила к Сергею на крышу, где они, выкурив по сигаретке, обменивались впечатлениями прошлой и настоящей жизни.

Сергей прошёлся по опустевшим залам служителей Гименея, проверяя, все ли конторы закрыты, и не притаился ли где-нибудь в закуточке задремавший посетитель или местный воришка. С удовлетворением убедившись, что он, наконец, совсем один, Сергей отправился на крышу здания. Там на него дыхнула тёплая иерусалимская ночь. Свет ночного города гасил звёзды ночного неба, но самым ярким из них удавалось донести до глаз Сергея свою тусклый свет. Со всех сторон его освещали огни неоновых реклам. А сверху тёмным куполом накрывало ночное небо.

Сергею нравилась работа ночным сторожем. Он был одним из тех редких представителей человечества, которому нравилось одиночество. Он очень быстро уставал от общения с людьми, чувствовал серьёзное недомогание, находясь в толпе и радовался, когда, наконец, уже никто не сможет помешать заниматься его любимым делом.

А любил он заниматься сталкингом и сновидением. Прочитанные им книги Карлоса Кастанеды бесповоротно изменили его мировоззрение, да и саму жизнь. Мир Кастанеды был полон чудес и неизведанных тайн, в противовес миру обывателей, где все были заняты выживанием, сексом, поиском денег и своих почитателей. Мир людей бесконечно наскучил ему. Вселенная же Кастанеды была полна неизведанных миров, тайных встреч с неизведанным.

После первой прочитанной книги Кастанеды "Учение Дон Хуана Матуса" последовала вторая, затем ещё одна и ещё, пока Сергей с упоением не прочитал все книги "последнего мага" линии своего учителя Дон Хуана.

Стало понятно, что жить по книгам Карлоса, комбинируя практику "контролируемой глупости" с практикой сталкинга и сновидения, вполне возможно. Было понятно, что жизнь вне общества была практически невозможна, хотя существование в социуме казалась глупым и однобоким. Чтобы играть свою роль в этом, как выразился Кастанеда, "обезьяньем цирке", Дон Хуан и предложил своим ученикам практиковать "контролируемую глупость", т.е. притворятся в общение с людьми такими же обывателями, как и все окружающие. В этом случае маг не будет отторгнут социумом и сможет существовать безболезненно внутри мира людей. К тому же контролируемая глупость - прекрасное упражнение по сталкингу.

Сталкинг - это охота, выслеживание. Выслеживание своих мыслей, чувств и эмоций, восприятия окружающего мира - всех тех ниточек, которыми управляется марионетка под названием "Человек". Сюжет же в этом спектакле марионеток Сергею казался бесконечно скучным и однообразным: максимум удовольствий - минимум неприятностей и страданий. Неужели вся жизнь человека управляется всего одним этим малюсеньким рычажком: больно-приятно? И кто этот невидимый кукловод, который "дёргает за нитки", играется этим всемогущим джойстиком? И, самое главное, для чего он это делает?

Книги Кастанеды позволили выявить этого невидимого кукловода и определить цели, разыгрываемых с помощью людей-марионеток жизненных сцен. Сталкинг же позволял отобрать у кукловода, те нитки, которыми управлялся человек.

Одним из самых сложных упражнений по-сталкингу - был "жизненный пересмотр". Жизненный пересмотр позволял вернуть, отобранную кукловодом всю ту жизненную силу и энергию, которыми и насыщался хозяин "обезьяньего цирка", погружавший для этой цели людей в различные жизненные ситуации, где они страдали и радовались, любили и ненавидели. Излучениями страха и ненависти, зависти и алчности и питался кукловод, провоцируя людей, как можно больше страдать и кайфовать.

Жизненный пересмотр заключался не только в воспоминании все тех жизненных сцен, участников спектакля и декораций, через которые и шёл отток жизненной силы кукловоду, но и буквально повторному переживанию всех этих сцен.

- Заново пережить всю свою жизнь. Разве это возможно? На это же уйдёт ещё одна жизнь.

Грандиозность задачи оттягивала начало "жизненного пересмотра", хотя на всех участников и на места действия Сергеем уже были составлены подробные списки:фамилии и имена тех, с кем ему приходилось столкнуться в жизненной юдоли, места и время, когда происходили все жизненные сценки. Конечно, он не помнил поимённо все друзей родителей, всех детей детсада и школы. Но он помнил их лица и давал таким актёрам обезьяньего цирка особые приметные клички.

Этот избил его просто так, чтобы потренировать свои навыки по владению приёмов карате. Назовём его "каратист". Этот отобрал у него любимую игрушку. Назовём его "игрушкоотбиратель". Чтобы практиковать жизненный пересмотр нужно время и полное одиночество. Для этих целей Сергей и выбрал работу ночным сторожем, где безлюдными ночами можно предаваться любимому сталкингу, а получаемая зарплата худо-бедно помогала прокормить семью.

Устраиваясь на работу, Сергей заметил, что в ночные сторожа идёт странный контингент: этот - благоверный ученик ешивы ночами изучает Талмуд, а днём сквозь сон слушает лекции раввинов, этот - Йог, совершает предутренние медитации, а днём обучает детишек приёмам тай-чи.

- Я не настолько одинок в этом мире как мне казалось раньше, - контингент из ночных сторожей обнадёживал Сергея, что не все хотят в качестве марионеток принимать участие в этом идиотском спектакле.

Толчком для начала жизненного пересмотра послужило прерывание осознанных сновидений, одной из важных магических практик толтеков, чью науку преподавал Кастанеде его гуру, индеец из племени яки Дон Хуан, и чьи уроки пытался освоить и сам Сергей. В осознанных сновидениях Сергей словно сбрасывал путы Матрицы, той огромной сцены, на которой невидимый кукловод разыгрывал свои спектакли. Он чувствовал в таких снах себя настоящим и, самое главное, свободным. Там он мог проделывать со своим телом сновидения немыслимые пируэты высшего пилотажа, проникать в иные миры, общаться с внеземными сущностями.

Но всё чаще агенты Матрицы обнаруживали его осознанность и выкидывали его словно нашкодившего щенка из сна, пока наконец осознанные сновидения и вовсе прекратились. Всё случилось после того, как Сергей во сне набрёл на огромную табличку с надписью, разукрашенной непонятными кровавыми иероглифами. Табличка мигала, издавая неприятный скрежет, а бесполый голос вещал на ломанном русском: "Внимание! Запретная зона! Просьба немедленно удалиться!".

Проснувшись после очередного обычного сна, Сергею припонились слова Дон Хуана: "Все люди должны видеть осознанные сны. Но им не хватает энергии, которую они попусту тратят на всякие непотребства. К тому же, всем людям свойственно индульгирование. Обычные сны - это продолжение индульгирования в сонном состоянии. Чтобы заменить обычные сны осознанными необходимо практиковать сталкинг, и в первую очередь проделать жизненный пересмотр". Индульгирование - это повторное многократное переживание тех событий, которые произошли с человеком, или предвкушение тех событий, мыслями о которых захвачено человеческое сознание. Очередное изобретение кукловода. Зачем провоцировать человека на такие аппетитные излучения злобы, страха и похоти, беспрестанно разворачивая перед ним жизненные сцены неурядиц, потрясений и предательств? Человек, даже находясь в мнимом состоянии покоя заново переживает те сцены, что мучили его в очередном акте жизненной пьесы, многократно провоцируя повторные излучения отрицательных эмоций, которые с жадностью поедает кукловод.

Итак, Сергей решил начать жизненный пересмотр. Безлюдная крыша торгового центра, окружённая неоновой рекламой и ночным звёздным небом оказалась идеальным местом для жизненного пересмотра.

По правилам сталкинга, начинать следовало с последних событий жизни, которые пока еще ярко отпечатаны в сознании, постепенно удаляясь в прошлое. Сознание пытается стереть из памяти, то, что истязает его сознание. Казалось, человек уже не помнит мучительных событий прошлого, которые раньше так терзали его тяжкими воспоминаниями. Но это была очередная иллюзия. Никто не забыт, и ничто не забыто. Все переживания оседают в подсознании, и оттуда подспудно мучают свою жертву.

Но Сергей решил начать с детства. Слишком мучителен был ужас последних лет, чтобы заново их переживать. Ему казалось, что куда легче справиться с безмятежным, босоногим детством. Он мысленно собрал ту ораву друзей и врагов, с которыми столкнулся в самом начале своей жизни. Сергей жил в маленьком городке и знал практически все жителей близ лежащих домов. Раньше люди были другими: больше общались, помогали друг другу, прямо на улице крутили вечернее кино, а днём дети разыгрывали перед взрослыми сценки из услышанных на ночь сказок.

Сергей начал пересмотр с обитателей соседней пятиэтажки, расположившейся на краю микрорайона, у огромного пустыря. На первом этаже крайнего подъезда проживала со своей бабушкой девочка Розочка. С родителями девочки юный сталкер никогда не встречался. Розочка ярко отпечаталась в памяти Сергея, хотя он ни разу в жизни с ней не общался. Значит Розочка оставила глубокий след в его сознании, и нужно заново пересмотреть все жизненные эпизоды, связанные с ней.

Первый раз он обратил на Розочку внимание, когда ему было годков пять. Дети во дворе устроили перед бабушками и дедушками сценку из сказки "Кот в сапогах". Маленький мальчуган, изображавший кота, скакал, разодетый в широкополую шляпу и резиновые сапоги, вокруг прекрасной принцессы. Это и была Розочка. Она сидела на табуретке-троне в ярко-красном атласном платье и загадочно улыбалась. Она то и дело поглядывала на свою бабушку, толстую неповоротливую еврейку, и как бы спрашивала: "Ну как, бабуля, хорошая из меня принцесса?" Растроганная бабуля пускала скупые слёзы умиления.

Розочка была тонка и изящна как Дюймовочка. Чёрные кудряшки то и дело спадали ей на лоб, а огромные карие глаза с удивлением и восхищением смотрели на неизведанный окружающий мир. Девочка всегда носила яркие опрятные платьица, а голову украшали вплетённые в косички бантики.

Со временем семья Розочки переехала в другой район и Сергей запомнил лишь 2-3 встречи с таинственной незнакомкой. В первый раз после негласного расставания он встретил Розочку на танцах. Это уже было полностью распустившийся цветок. Яркая и независимая, старше Сергея года на три, в окружении своих кавалеров, Розочка казалась совершенно ему недоступной. Красота и молодость сверкали яркими фонтанами энергии, бьющего из распахнутого миру сердца. Сергей даже и не помыслил подойти к Розочке. Кто она, прекрасная, юная принцесса, перед которой сверкает заманчиво очаровательный мир. И кто он, жалкий восьмиклассник, который в первый раз пришёл на танцульки. Юного возлюбленного переполняли новые неведомые ранее чувства. Он готов был бросить к ногам прекрасной принцессы весь мир, но итак уже лежал, поверженный, предлагая своей повелительнице самые разнообразные соблазны.

Второй раз Сергей увидел Розочку лишь мельком 3 года спустя. Он учился в ВУЗе местной республиканской столицы, и на выходные приезжал домой на пригородном автобусе в свой родной городок. Сергей увидел её из салона автобуса отъезжающего с центральной станции. Розочка стояла на автобусной остановке и читала книжку. Её движения и манера одеваться стали более сдержанными. Вела себя она более серьёзно и строго. На лице сумрачно отражалась какая-то пережитая боль утраты или обмана. Нижняя губка обижено подпирала верхнюю. Чуть сгорбленные плечики, казалось, прогибались под тяжестью невидимой ноши. Но, может быть, ему всё это показалось? Во всём виновата, возможно, пасмурная осенняя погода, выцвившая своими серыми облаками яркие краски дня, на фоне которых люди казались мрачными и раздосадованными. Водитель автобуса прибавил скорость и фигурка девушки стремительно уменьшалась, всё более поглощаясь стенами серых зданий. Вот и всё. Больше Сергей Розочку никогда не видел.

Дальше закружил вихрь всемирных перемен, войн и массовых перемещений людей. Волею судеб Сергей оказался в Израиле, в Иерусалиме. И сидел теперь в позе Лотоса, крутил головой и перепросматривал свою жизнь.

Утро незаметно подкралось к зданию, в котором находился Сергей, теребя его слух шумом просыпающегося города. Сквозь затемнённые рекламой окна стал пробиваться свет нового дня. Сергей должен был поехать в Нацерет Илит к своему старшему брату на День Рождения.

Дорога предстояла нелёгкая... через "территории". Весь мир называл эти территории "оккупированные Израилем" или более пространно "Западный берег реки Иордан". И только местные жители опускали первое неудобное слово. Оставалось только слово "территории". Дорога проходила через враждебные арабские деревни, где можно было получить булыжник в лобовое стекло, или скрученный гвоздь в шину. Иногда дорога через территории обстреливалась, что повышала вместе с риском, адреналин в крови. Сергей жил на этих территориях, и каждый день ехал в небольшое еврейское поселение, окутанное колючей проволокой. Объездная дорога отбирала лишние пол-тора часа пути. Поэтому Сергей опять выбрал более короткий, но рискованный путь.

Путешествие прошло успешно, почти без эксцессов. Лишь в одной деревне Сергей увидел, как к его машине бежала вооружённая палками и камнями толпа разгневанных арабов. Но почему-то ни один камень не полетел в его машину.

Вечеринка в Нацерет Илит удалась на славу. На День Рождение брата пришло много народу. Было много выпивки, тостов, угощений и танцев. Сергей вышел на улицу перекурить. Там брет беседовал с каким-то парнем. Парень работал дальнобойщиком, если такое определение подпадает под совсем крошечный Израиль, где, как ни старайся, далеко не уедешь. Парень уже утром должен был выезжать в сторону Эйлата. И оправдывался, что скоро ему надо уже будет покинуть вечеринку и возвращаться домой. Затем мы вспоминали город, где прошла наша юность. Оказалось, парень из того же города, где прошло детство Сергея. Находясь под впечатлением ночного пересмотра, он заговорил о жителях соседней пятиэтажки, вспомнил и про Розочку.

-Розочку? - удивился брат. -Конечно, помню. А вот Алекс, уже больше 20 лет живёт с Розочкой. Их дочке уже 18 недавно исполнилось.

Оказалось, что паренёк, стоящий рядом с Сергеем - законный супруг той девочки, о которой он вспоминал всю предыдущую ночь.

А где же сама Розочка? Не смогла придти на вечеринку?

- Розочка? Почему не смогла. Она здесь. Танцует, наверное, со всеми.

Сердце Сергея бешенно заколотилось.

- Здесь? Ну что ж, пойду с ней поздороваюсь.

Но тут на улицу вышла сама Розочка. Разогретая недавними танцами, она тяжело дышала, пытаясь успокоить взбунтовавшийся пульс. Былая красота ещё не совсем покинула соседку по двору. Но по отяжелённым мешкам под глазами, старательно замазанными косметикой, одутловатому лицу и седина, предательски проступающей сквозь краску для волос, было видно, что время решило серьёзно взяться за свою работу и отобрать последние остатки былой женской силы и величия. Как и всякая женщина она отчаянно, но тщетно боролась с этой несокрушимой силой старения и разложения. Розочке удалось сохранить путём мучительных диет и постоянных походов в спа и залы по аэробике стройную изящную фигуру. Но лицо и шея предательски выдавали её возраст.

Те недолгие мгновения, когда Сергей мельком любовался объектом своего обожания в течение всей жизни, как бы спрессовались в несколько бесконечно коротких минут, сократив всё время пребывания в этом странном месте под названием Земля в этот небольшой интервал времени, вычеркнув из памяти всё остальное, пустое и ненужное время бытия.

- Розочка, знакомься, это мой брат Сергей. Не знаю помнишь ли ты такого соседа по нашему двору.

- А, здравствуйте, Сергей. Как хорошо на улице. В зале такая духота.

Это были первые слова их негласного с Сергеем сороколетнего знакомства. Они казались такими дурацкими и банальными, не подобающими такому грандиозному событию. Нет мир не перевернулся, не взошло, недавно ушедшее за горизонт солнце, не пошёл редкий в этих краях снег, земля не содрогнулась от неожиданного землетрясения.

Да, возможно, Сергей упустил что-то чрезвычайно важное в своей жизни. Но что он мог дать этой стареющей женщине? Неужели, было бы лучше каждый день, час за часом наблюдать как утекает из любимой женщины молодость и красота? Неужели было бы лучше быть свидетелем того, как пошлый быт, и тяготы бытия убивают постепенно любовь и тёплые чувства.

- Здравствуйте, Розочка. Да погода здесь чудесная. Но только вечерами, а днём нескончаемая жара.

- Ну, мы то свами родились в этой жаре, и должне к ней уже привыкнуть.

- Да, пора бы уже давно привкнуть к этой жаре.

- Ну, что Розочка... нам пора домой, позови, пожалуйста Милу - тут супруг Розочки, неожиданно из парня превратившийся в пожилого мужчину обратился к нам с братом. - Вы нас извините. Завтра мне рано вставать, в пять утра.

Розочка ушла в ресторан и вскоре вернулась с девушкой.

- Знакомьтесь, Сергей, это - Мила... моя дочка. Ей тоже завтра рано вставать на учёбу в Универ.

Сергей взглянул на Милу. Да, это была мамина дочка. Та самая Розочка, из далёкой юности. Да, борьба за любовь и красоту продолжается.