Итак, летняя сессия, вторая по счёту, осталась позади. Перед новоиспечёнными второкурсниками УМТ заманчиво маячил первый, умопомрачительно длинный - целый месяц! - отпуск.
Но для этого нужно было ещё месяц июль отработать в стройотряде "Сириус".
Как оказалось, романтики дальних странствий это звёздное название не обеспечило, ибо работать предстояло здесь же, в городе-герое Ленинграде. Конкретнее - стройотрядовцам УМТ определили трудиться в ремонтно-экипировочном депо (РЭД) железнодорожной станции Фарфоровская-Сортировочная. Это - Невский район, недалеко от станции метро "Ломоносовская".
Некоторый атрибут романтики был. Жить курсантам УМТ предстояло в списанных плацкартных вагонах. Харчеваться следовало в близлежащей столовке-забегаловке. И будущую месячную стройотрядовскую зарплату соответственно укоротили на нужды вместительного курсантского желудка...
В этот же "Сириус" угодила и одна из рот судомехов.
Поначалу умтовских стройотрядовцев поставили на укладку рельсов для нового здания РЭДа. Вернее, рельсы худо-бедно были уложены, и нужно было прибить их костылями к шпалам.
Пару ударов кувалдой - и готово...
"Только в стройотряде я понял, - пошутил тогда Сильвер, - зачем рельсы прибивают к шпалам. Чтобы не спёрли...".
Затем некоторые, среди которых затесался и Бык, попали в специализированную бригаду кровельщиков.
Начальство сулило счастливчикам неплохой заработок, поскольку работа на высоте подразумевала и повышающий коэффициент за опасность. Впрочем, это оказалось фикцией.
Кровельщики на покатой двускатной крыше в специальной "чёртовой кухне" расплавляли куски битума, а затем, основательно промазав обжигающей жижей, клеили на крышу листы рубероида.
Вкратце насчёт "Сириуса" - всё. Каждому стройотрядовцу в итоге выдали на руки около 70-80 рублей. Хватит на дорогу в отпуск и обратно, а также на пару добрых выпивок...
Это было огорчительно для нежной курсантской души, ибо, как утверждал великий и мудрый философ-самоучка Иосиф Дицген: "Лето - это не когда тепло, лето - это когда есть деньги...".
Относительно работы в "яростном стройотряде" на Фарфоровской, пожалуй, выплывают из памяти лишь два эпизода...
Паук
Паук - курсант, дежурный по учебному корпусу.
В пауки наряжали также "наиболее подготовленных" курсантов. То есть, классический разгильдяй пауком стать не мог .
Курсантов УМТ посылали в пауки на старших курсах. И только в главный корпус ЛВИМУ на Косой линии. С паука начальство строго спрашивало, если через главный парадный вход ломилась всякая шваль типа третьекурсников. Курсантам положено было заходить в училище со стороны раздевалки.
Пауку также надлежало торчать в вестибюле с утра, подстерегая макаровских небожителей - начальника ЛВИМУ профессора Давыдова, упомянутых уже Краско с Игнатовым - и при их входе молодецки проорать: "Училище, смирна-а-а!..".
Вспоминается ещё забавная подробность. По вечерам в дежурку паука имели привычку названивать полубезумные барышни, которые могли без устали болтать в трубку всякую чепуху несколько часов подряд...
А, снимая трубку, курсанту следовало представиться, и он говорил солидно: "Дежурный по УК..." На другом конце провода слышалось - "Дежурный паука..." Полубезумных барышень это фонетическое недоразумение страшно веселило...
Что ж, для паука это было своеобразным развлечением, поскольку служба всё равно идёт. Некоторые даже, говорят, обретали своё маленькое счастье...
Есть версия, что так называемый секс по телефону возник именно в те годы...
И анекдотик в тему:
"- Скажите, курсантик, почему вас называют Человеком-Пауком?..
* Подумаешь, всего один раз в жизни в компоте муху не заметил...".
Пенсия
Пенсия - курсантская стипендия (12 рублей 50 копеек). Курсантам, сдавшим сессию на "отлично", назначалась повышенная стипендия - 15 рублей.
Почему-то имелась ещё промежуточная величина - 13 рублей 80 копеек.
Выдавать стипендию поручалось профоргу группы. Да, была и такая должность.
Курсантская стипендия - это две бутылки водки плюс "мерзавчик". Либо же - четыре добротных похода в пивняк. Ибо за три рубля можно было высосать пять кружек дрянного, разбавленного ленинградского пива, закусив пивным набором - пару кусочков скукоженной сморщенной ставриды с россыпью солёных сушек.
Как-то наткнулся на пространные рассуждения одного, скажем так, нетрадиционного, коего принято относить сейчас к хозяевам жизни: "Была система дотированных цен и очень странных ценовых диспропорций, приятных людям. Буханка ржаного хлеба могла стоить 10 копеек, чёрного - 14, батон белого хлеба стоил 13 копеек. Поездка на метро - 5 копеек. А пустая бутылка стоила 12 копеек. Её можно было подобрать под скамейкой в парке. Ты подбираешь две бутылки, сдаёшь их в пункт приема стеклопосуды, которые были везде, - и ты уже не умрёшь с голоду. Купишь полбуханки хлеба и пакет молока за 16 копеек. И ещё на метро останется. В прямом смысле на улице эти деньги находишь. Об этом сейчас могут только мечтать те, у кого нет денег на кусок хлеба...".
В общем, примерно так и было. Вспоминается ещё и эпизод из повести одного неплохого ленинградского писателя "Нейлоновые куртки", когда один из героев, давно не евший, смог вытащить из канала бутылку. Сдав её, он купил два пирожка с мясом по 6 копеек, - и голод отступил...
Но в 1982 году произошло важно событие. Правительство СССР вдруг решило принимать пустые бутылки по 20 копеек. Изумрудные искорки засверкали на бутылочных горлышках...
Этот ценовой кульбит породил в мозгу Быка блестящую идею.
"В стройотряде делать нечего, - рассуждал Бык. - А пить-то всё равно будут. Мерзавцы... Значит, надо за этот месяц заняться собирательством бутылок. Можно будет неплохо заработать..."
Бык сумел уговорить войти в концессию Крепкого и Сэма. Троица честно весь месяц собирала бутылки, складируя их на полатях одного из купе их жилого вагона. Накануне отъезда в отпуск бутылок накопилось достаточное количество...
Нужно было лишь снести их в близлежащий - около полутора километров по железнодорожной насыпи - пункт приёма стеклотары.
И тут бутылочная концессия распалась. По разным причинам Крепкий и Сэм отказались от транспортной составляющей проекта.
А Бык уже упаковал стеклянное добро. Получилось целых два мешка-наматрасника... Одному утащить это было проблематично...
Бык взялся уломать подвернувшегося под руку Нарзаныча.
- Всего полчаса работы, - вкрадчиво уговаривал он индифферентного товарища, - делов-то. Зато денежки - пополам. Можно неплохо провести время...
И добродушный Мишка Нарзаныч дал добро.
Всю дорогу по насыпи Бык, стоически вынося колючие углы бутылок, норовящих впиться в рёбра, развлекал терпеливого Нарзаныча, рассказывая ему анекдоты. Дотащить мешки было полдела. Главное, чтобы пункт приёма действительно принимал. Быку мерещилась издевательская лаконичная бумажка в окошечке: "Тары нет"...
И всё же концессионеров ждало маленькое счастье. Пункт работал, и вскоре каждый стал обладателем "червонца" - заветной бумажки с Ильичом достоинством в 10 рублей...
Почти целая стипендия...
Это означало: плотный вечерок в кабаке = 20 кружек пива в баре-пивняке = 2 бутылки водки + скромная закуска...
И анекдотик в тему:
"Разговаривают два алкаша.
- Помнишь, водка была по 3,62?..
- Помню...
- А плавленые сырки по 8 копеек?..
- Помню...
- Эх, просрали коммунизм..."
Пивняк
Пивняк - пивной бар.
Пивняк не следует путать с Пивнюком. Пивнюк - суть курсант УМТ 81-го года набора. Но об этой личности разговор попозже...
В городе-герое Ленинграде пивняков было предостаточно.
Вспоминается, что ярый фанат пива Сильвер намеревался за время учёбы в Макаровке обойти все городские пивняки. Он даже якобы повесил на стене карту-трёхвёрстку Ленинграда, на которой флажками отмечал удостоившиеся его посещения пивняки. Однако, надо признать, цель эта была утопична, ибо физически недостижимо обойти все питерские пивняки. Но стремиться к этому нужно...
Перечислим наиболее посещаемые курсантами УМТ пивняки.
На первом курсе таковым был пивняк в Петродворце, расположенный в подвальчике аккурат напротив входа в Петергофский музей-комплекс. И название у него, ежели не ошибаюсь, было - "Погребок".
А вот на старших курсах наиболее посещаемыми в нашей среде были "Жучок" на улице Жуковского возле Невского проспекта, и, естественно, знаменитая "Гавань" на Васильевском острове.
И анекдотик в тему:
"- Курсант Мурло знакомится в пивняке с девушкой:
"- Я очень извиняюсь, вы кто по гороскопу?
- Рыба.
- Ну если вы Рыба, тогда я - Пиво...".
Пиво
Пиво - любимый курсантский напиток. Во всех смыслах.
К пиву приходили и приходят все. Исключения здесь лишь подтверждают правило.
Вот взять, например, курсанта Быка. Будучи карасём, он не очень уважал пиво. Максимум - позволял себе бутылочку, когда, например, жарко. И это несмотря на свою уже бурную алкогольную биографию...
Но вот довелось ему побывать случайно в петергофском "Погребке" вместе с ярым фанатом пива Сильвером, и тот мгновенно склонил его написать заявление в неформальную Партию любителей пива.
- Пиво, - это вкусно, полезно, и умеренно хмельно, - утверждал Сильвер. - Пиво позволяет с приятностью проводить неограниченное количество времени, и пить его можно в неограниченных количествах...
- Легко, - напирал Сильвер. - За вечер обычная, проходная доза - пять кружек...
- Разве мой желудок сможет поместить такое количество пива?..
- Легко! Механизм прост как высосанное яйцо... Где-то после третьей кружки идёшь в гальюн, отливаешь - и место опорожняется...
Как оказалось Сильвер, был прав.
Вскоре Бык уверенно вступил на скользкую пивную стезю, и мгновенно сюда же присоединились Мурло, Крепкий, Макар, Джо, Хома, Человек-гора, и многие другие уважаемые курсанты УМТ.
В употреблении пива стали обнаруживаться даже особые ритуалы. Так, например, Джо утверждал, что пиво прилично всегда следует пить из одной кружки. Если взял сразу кружки три, то пиво всегда следует переливать в ту кружку, из которой ты пригубил первым делом. Пиво также помогало избавиться от неприятного запаха копчёной ставриды из пивного набора, внедрявшегося в курсантские пальцы. Джо уверял, что следует лишь слегка смочить ладошки пивом - как этот запах, приравниваемый к оружию биологического поражения, исчезал...
Конечно же, пиво есть незаменимый ингредиент при изготовлении и употреблении сногсшибательного народного коктейля под названием "Ёрш"..
И анекдотик в тему:
"- Можно пить пиво по-немецки - с колбасками. Можно по-английски - с чипсами. Можно по-японски - с суши. Курсант УМТ любит по-русски - с водкой..."
"Ты меня уважаешь?.."
Однако вернёмся на нашу Фарфоровскую. Как-то незаметно пришла пора уезжать в отпуск.
"Яростным стройотрядовцам" УМТ, как и было задумано, выдали на руки по 70 рублей на брата. Гуляй, курсант, не хочу!..
И тут Бык и Колян условились устроить на прощание совместную дружескую пьянку... С глазу на глаз... Чтобы никто не встревал...
С этой целью они, закупив изрядное количество креплёного вина "Иверия" крепостью в 18 градусов, забрались на крышу излюбленного РЭДа...
Дело шло к вечеру. Июльское солнце Ленинграда ласково грело крепкие курсантские затылки...
С каждым гранёным стаканом "бормотухи", подкрепляемым безотказным "беломором", становилось душевнее...
В общем, пьянка свелась к известному диалогу.
- Ты меня уважаешь? - спросил Колян, вдруг прослезившись...
- Очень, - искренне ответил Бык, которому в тот миг казались близкими идеалы коммунизма, особенно, что "Человек человеку - друг, товарищ и брат...".
- И я тебя уважаю, - проникновенно сказал Колян, добавляя. - У тебя такая сила, бычья, - я с тобой никогда драться не буду...
И сползало солнце в опочивальню, и кончилась "Хванчкара", - пардон, - "Иверия", и корефаны, дружелюбно переглядываясь, спустились с покатой крыши РЭДа...
Тут перед ними стали перегонять железнодорожный состав. Это было протяжённо.
- Помнишь кино "Месть и Закон"? - вдруг спросил Бык...
- Это когда перекатывались под поездом?.. - осведомился Колян.
- Ну да... А нам - слабо?..
Корефаны оценили реальность трюка.
- Понимаешь, - проникновенно сказал Бык, - перекатиться можно, но там, смотри, какая-то железная херня свисает слишком низко к шпалам... Можно не успеть...
И собутыльники, пожав руки и ещё раз выразив взаимное уважение, решили дождаться прохода состава...
Пингвин
Пингвин - курсант Арктического факультета (он же Арктик - см. выше).
Пингвины, с точки зрения курсантов основных, флотских специальностей - судоводов, судомехов, электромехаников, и даже дятлов-радистов, - считались факультетом несерьёзным, нечто вроде бесплатного приложения. Впрочем, как и УМТ...
Плевок
Плевок - жестяная круглая эмблема на головном уборе.
О плевке уже сообщалось в главе "Форма - это всё".
Позволю сейчас небольшое добавление. Как известно, плевок считалось хорошим тоном слегка согнуть. Однако через много лет, уже в текущем ХХI веке изготовители морской формы внесли в устройство плевка важные коррективы. Плевок стали изготавливать более толстым, и согнуть его уже стало проблематично.
"Помнишь, милый друг,
Как у Красных Струг..."
Итак, после месяца работы на Фарфоровской толпа УМТ-81 разъехалась по городам и весям Советского Союза, чтобы честно насладиться заслуженным отпуском. А проводил его каждый как ему заблагорассудится...
Однако, как говорил царь Соломон: "Всё проходит...".
Промелькнул и отпуск, но второкурсников УМТ ожидало не возвращение в ставший уже родным учебный городок Стрельны, а поездка на уборку картофеля.
Поля, где надлежало исполнять эту благородную, нужную для общества работу, как оказалось, раскинулись в Плюсском районе Псковской области. Конкретнее - деревенька Лосицы. Ближайшая железнодорожная станция - Струги Красные.
Как там, у Владимира Высоцкого: "Ведь картошку каждый уважает, / Когда с сальцой её намять...".
Однако не все из второкурсников УМТ выехали в колхоз. Колян и Крепкий, сославшись на некие уважительные причины семейного обихода, продлили себе невозвращение в Стрельну ещё на месяц.
Командиром сельхозотряда был назначен кап-три Синяк, офицер кафедры ВМП судомехов с Васьки.
Можно сказать, Лосицы встретили курсантов гостеприимно - ласковым солнцем бабьего лета, радушием местных властей и колхозников-аборигенов.
Картофелесборщики спали на раскладушках в приземистых деревянных зданиях-бараках, вполне добротных. Харч для себя нужно было готовить самим. Поваром взялся работать Чима, поварёнком (подсобным рабочим кухни) назначили Фопа-младшего.
С харчами проблем не было. Картошки, как нетрудно догадаться, - бери не хочу. Молоко, мясо, прочие овощи поставлял колхоз-хозяин.
В первый день картофельное поле поразило курсантов своим гигантизмом. Казалось, раскинулось оно до самого горизонта.
- Ничего, нам работать не один день, - подбодрил товарищей Бык, справедливо называвший себя ветераном картофельной страды. - Как говорится: "Глаза боятся, а руки делают...".
И работа пошла. А картошка, конечно, урождалась на лосицкой земле отменная... Каждое собранное курсантом ведро обогащало его на 2 копейки...
И анекдот в тему:
"- В деревне Лосицы нет такого понятия, как биотуалет, там есть понятие - биополе...".
Помдеж
Помдеж - помощник дежурного офицера по училищу. Назначался из курсантов пятых курсов. В Стрельне помдежами были, как правило, пятаки-судоводы.
Дежурные офицеры требовали от помдежей ночных рейдов - внезапных посещений рот. Таким образом проверялась справность несения службы нарядом. Тут уж поведение помдежа зависело целиком от его личностных качеств - был ли он шаровиком либо сволочью. Но, бесспорно, появление помдежа в роте - это всегда лёгкий стресс для дежурного по роте и бодрствующего дневального. Помдеж - это ходячее несчастье наряда.
Когда курсанты УМТ-81 сами стали старшекурсниками, институт помдежа получил существенный удар. В ЛВИМУ взялись проводить эксперимент - набирали целые курсы так называемых ускоренников. Это были люди с флота, со средним морским образованием, которых можно было вполне называть морскими волками. Волки эти демонстративно не признавали власть какого-то помдежа - сопливого пацана, салаги, с их точки зрения. Ретивый помдеж мог запросто схлопотать от волков по сусалам.
Так авторитету помдежа был нанесён непоправимый удар.
Из фольклора курсантов УМТ: "Этот чёртов помдеж как поллюция: приходит всегда ночью и когда его не ждёшь...".
Потники
Потники - носки.
Потники - это носки казённого образца, уставные. Были они, как правило, тёмно-синего цвета. Советской текстильной индустрией потники изготавливались из какого-то мерзкого по качеству хлопка. Буквально после двух-трёх стирок потники напрочь теряли свой товарный вид, превращаясь в какие-то подозрительные блёклые тряпки.
Другое дело - зимние потники, полушерстяные. Те ещё более-менее соответствовали своему прямому предназначению.
Баран под трактором
Однажды замстаршины роты Баран тёплым сентябрьским днем основательно выпил "бормотухи" вместе с трактористом Петрухой.
Якобы Петруха этот сидел. У него были обрублены крайние фаланги пальцев на левой руке. Толпа утверждала, будто бы он сам себе рубил пальцы. Заточил край алюминиевой кружки, наставил на растопыренные пальцы, и ударил кувалдой... Якобы за то, что, пардон, набздел при пахане зоны...
Баран собирал картошку под самой гусеницей "ДТ-75", когда его собутыльник вдруг решил дать газу... Имеется в виду - в прямом смысле - дал передний ход трактору...
Из кабины бывшему узнику ГУЛАГа не было видно, что у него под радиатором недавний собутыльник весело, как дитя в песочнице, рылся в свежепроторенной борозде...
И вот, когда одна нога Барана, обутая в резиновый сапог завода "Красный треугольник", полностью оказалась под гусеницей трактора, ядрёный лосицкий воздух прорезал душераздирающий вопль...
Мгновенно сбежалась толпа. И я тоже сбежался...
Толпе предстало сильное зрелище - Баран словно попавший в силок заяц бился под стальной гусеницей...
Ошалевший и вмиг протрезвевший механизатор дал задний ход. Ему уже мерещились судья с непроницаемым лицом, занёсшая знакомый деревянный молоток над столом, алюминиевая миска с пшенной кашей и ржавым хвостом селёдки, и как колёса столыпинского вагона зловеще выстукивают "Зе-ка, зе-ка, зе-ка..."
Потрясённая толпа вытащила Барана из борозды. Нога у него волочилась будто хвост сомлевшей на кукане щуки. Чьи-то заботливые руки бережно потянули за сапог, который туго полез вниз, и вдруг - наружу показалось нечто отвратительно красное...
Еще чуть-чуть - и, видимо, покажутся зазубренные осколки голенной кости вперемешку с лохмотьями сухожилий и поперечнополосатых мышц...
Кто-то в толпе издал приглушенный сиплый звук, похожий на тот, какой выходит у теннисистов при отбиве сильной подачи, и грузно осел на пашню. Это впечатлительный Черныш потерял сознание...
При ближайшем рассмотрении оказалось, что на ноге Барана просто был красный носок...
Навстречу уже бежал, спотыкаясь на пашне и матюкаясь вполголоса, белый как мел капитан третьего ранга Синяк. У Синяка тряслись руки...
Макар, пользуясь ситуацией, под шумок ловко стрельнул сигарету. Его примеру вскоре последовали и другие...
На самом деле, к счастью, у заместителя старшины роты Барана оказался лишь ушиб. Так называемый синдром сдавливания. Заботливый Кот водил травмированного в гальюн.
Через недельку Баран оклемался.
Пролёт
Пролёт - неудавшаяся шара (о шаре как явлении речь попозже - Авт.).
Иными словами, пролёт - несбывшаяся удача.
Пролёт пришлось познать, уверен, каждому курсанту. Пролёт - суть явление индивидуальное. Но наиболее показателен, на мой взгляд, пример коллективного пролёта. Это бывало не раз.
Так, например, после третьего курса группе курсантов следовало уходить на плавпрактику раньше официального окончания сессии. Единственный выход - досрочно сдать экзамен. Таковым был экзамен по дисциплине "Советское морское право", который вёл преподаватель, смахивавший на английского бульдога, и, возможно, из-за этого получивший кличку Тори.
Почему-то толпа решила, что морское право удастся сдать на шару. Дескать, пароход уходит, куда Тори деваться?..
Но не тут-то было. Тори вдруг оскорбился - и не принял экзамен досрочно. Пришлось толпе сдавать морское право уже осенью, после рейса и отпуска.
Это - настоящий пролёт.
Пятак
Пятак - курсант пятого курса.
Пятак - самая уважаемая личность среди курсантов. Нет такого карася, кто не мечтал бы стать пятаком.
И со стороны командного и преподавательского состава отношение к пятакам - снисходительное, уважительное, предупредительное. Офицеры, как правило, закрывают глаза на невинные шалости пятаков. Преподаватели - как никогда щедры на хорошие и отличные оценки.
В этом есть стальная логика. Уж ежели данный оболтус благополучно добрался до пятого курса, понудив государство потратить на него немалые деньги, то было бы неразумно снимать пятака с дистанции перед самой финишной ленточкой. За такие фортели и офицеров никто по головке не погладит...
Так строго и спросят: "А куды ж ты раньше смотрел, строевая морда?..".
В курсантской столовой пятаков для получения харча пропускают без очереди. Этот обычай соблюдается беспрекословно.
Пятак преисполнен достоинства. Пятак ходит важно и неторопливо как гусак. Не знает, бедолага, что скоро, став молодым специалистом, он вновь будет никем. Этаким своеобразным карасём флота...
Закон спирали ещё никто не отменял...
"На завтра ничего не планируйте..."
На исходе первой декады сентября у сельхозотряда УМТ возник повод для грандиозной, бессмысленной и беспощадной пьянки - день рождения Белого.
Прикомандированный кап-три Синяк об этом не догадывался.
Впрочем, прошло всё более-менее пристойно. Откомандированные курьеры с толком потратили собранные в складчину рубли, доставив в Лосицы внушающее уважение количество бутылок натуральной добротной "бормотухи".
- Бухло закуплено? - поинтересовался именинник.
- Закуплено.
- Харч?
- Более-менее... В Псковской области не зафиксированы случаи смерти от истощения...
- Наша главная задача - не нажраться. Всем понятно? Поэтому вино будет разливать человек, кое-что смыслящий в этом деле, - то есть Бык. Это у него наследственное...
И точно, никто даже и не заметил, чтобы кто-либо нажрался, поскольку все попросту перепились в стельку...
Вечером упившаяся толпа упившись, решила устроить дискотеку в сельском клубе. Музыка была вполне подходящая, однако в клубе не было самого главного - женского полу, до которого так охоч курсант.
А на улице всё заливала серебром луна...
Бык, одинокий, но внушительный, широко расставив ноги в уродливых курсантских ботинках, сидел на скамейке под луной, и периодически характерным жестом поправлял волосы на своей голове, наголо бритой неделю назад посредством безопасной бритвы "Ленинград"...
Кроме того, в свете луны было видно, как Нык в одиночестве буйно плясал под окном, и на него дивился с грядки ошалевший пегий кот...
И всё же, лишённая роскоши общения с женским полом, несколько покуражившись, толпа, пошатываясь и беззлобно ругаясь, разошлась по своим раскладушкам...
Побрёл спать и Бык, лишь сказав попавшемуся по пути кусту можжевельника: "Приветствую тебя, честное дерево...".
Кап-три Синяк, с облегчением вздохнув, дал зарок по возвращении в Ленинград поставить свечку Тихвинской Богоматери...
Да, на этот раз обошлось. А вот через год в Лосицах этот день, вечер, и ночь прошли иначе. Потому что с нами был Колян...
И анекдот в тему:
"- На картошке в Лосицах. Курсант Бык:
- На завтра ничего не планируйте, будет пьянка по случаю дня рождения Белого...
- Так день рождения же сегодня! - недоумевает толпа.
- Вот именно. Я и говорю: на завтра ничего не планируйте...".
Роба
Роба - повседневная х/б форма одежды.
Роба представляла собой комплект из брюк и своеобразной разлетайки подозрительного блёкло-синего цвета, на воротник которой естественно пристёгивался гюйс.
На робе отсутствовали какие-либо знаки различия - курсовки, шевроны и прочее. Роба оборудовалась минимумом карманов - видимо для того, чтобы караси не прятали какие-либо запрещённые предметы типа непочатой бутылки пива...
Верхнюю составляющую робы следовало заправлять в брюки под ремень.
В Стрельне роба действительно была повседневной формой одежды. В ней даже ходили на лекции и семинары. Поэтому робу следовало содержать в относительной чистоте. Это требовало постоянных стирок робы.
Хотя, конечно, роба, судя по её названию, предназначалась для выполнения в ней всякого рода хозяйственных и вспомогательных работ.
А вот на старших курсах - Васька, Охта - роба практически утрачивала своё предназначение. Постоянной формой одежды была "тройка".
В общем, роба - одежда карасей и примкнувших к ним второкурсников.
Садовод
Садовод - курсант судоводительского факультета.
Как уже сообщалось ранее, садоводов было две роты в каждом наборе по 100 курсантов каждая.
Садоводы не без основания считали себя элитой Макаровки, поскольку исторически сложилось так, что на флоте и в сопутствующих береговых организациях именно штурмана занимали командные посты.
Впоследствии приходилось неоднократно видеть, что даже на должностях судовых агентов работодателях хотелось видеть именно штурманов со знанием разговорного английского.
Так что воспитанникам УМТ в смысле выстраивания карьеры приходилось несладко. Выручал блат...
Погружение в профессию
Второй курс для курсантов УМТ был определённо знаковым, поскольку именно тогда в учебную программу Общеинженерного факультета постепенно вводились предметы специализации - "Введение в специальность", "Морские порты", "Грузоведение", и так далее.
Кстати, "Грузоведение" ротные остряки мгновенно обозвали "Досковедением". Из-за того, что преподаватель данного предмета Пантелеев, имея небольшой дефект речи, выговаривал вместо "доски" - "джоски", "продукты" - "проджукты", и т.д. Уважаемому преподавателю приписывали даже будто бы он изволил однажды выдать следующую фразу - "скоропортящиеся подджоны..."
Да и учёба на втором курсе началась необычно - с лекций и практических занятий в Учебно-курсовом комбинате Ленинградского морского торгового порта.
Тогда многие чистые курсантские души впервые услышали загадочное слово "стивидор". Некоторые с изумлением узнали, что им скорее всего придётся трудиться на стройках коммунизма именно стивидорами.
Кстати, теоретические занятия в порту непременно перемежались самыми натуральными практическими, во время которых второкурсников учили управлять настоящим электрическим погрузчиком: поддевать реальные европоддоны на вилы, везти и укладывать их в штабель.