Уэно Асия : другие произведения.

Дорога на Праздник Огней

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Незаконченная ближневосточная фэнтезя, все персонажи имеют прототипов. Первые главы мои, 4-ая - Лэрнира. Осень 2002 г. Критике не подлежит.

Введение

  
   Тем, кто прочел "Черную Книгу Харандора" или хотя бы введение к ней, должно быть, стало понятно, что ею мы не ограничились. Поскольку нам понравился сам процесс творчества, вымысливания фантастических ситуаций, за основу которых можно взять реальные истории нашей компании, превращение окружающих в волшебных существ и т.д.
   Это - вторая, но, увы, незаконченная книга. В совершенно другом антураже, ибо я тогда увлеклась Ближним Востоком, прочла Коран... вот откуда пошла половинка моего литературного псевдонима.)))
   Все главы, кроме 4, принадлежат моему каляму. Четвертая - Лэрнирову. Да-да, тот самый Лэрнир... ему так понравился подарок, что он написал к нему продолжение, и захотел участвовать во всех проектах... в отличие от некоторых несознательных личностей.
   Вот в подарок этим самым личностям (в книге выступающим под именем Сок-Ауд-эфенди) мы и писали эту книгу. Но не дописали. Интересно, им о ней известно?..
  
  

Дорога на Праздник Огней

  
   Действующие лица:
  
   Асия-пери аль-Медхам - наследная принцесса, Золотая Роза Цаинского шахства, Луна под Семью Покрывалами.
  
   Ири-Лио-сан (Ири Рию) - странствующая даосская монахиня. Автор известнейшего трактата "Свеча и шар". Наставница принцессы.
  
   Ланир - бродячий школяр из народа Моисея.
  
   Сок-Ауд-эфенди - пустынник, герой множества легенд, также порой именуемый Шейхом-в-Изгнании, а за глаза - Безбородым Шейхом. Мудрец и воин.
  
   Архибал - наемник-северянин из племени неверных.
  
   Яггдрива - спутница Архибала, цыганка по крови и северянка по месту рождения.
  
   Охотник - человек из презираемого и внушающего страх племени Псов Пустыни.
  
   Лилит - бывшая рабыня шахского гарема, бывшая куртизантка?, ныне удалившаяся от дел.
  
   Смайлинг Кэт? - капитанша пиратского корабля, некогда флагмана Ее Величества?.
  
  
  

Глава первая, увы, не угодная Аллаху, ибо начинается с брани и ею же заканчивается

  
   Мудрецы утверждают - если хочешь больше узнать о несовершенстве окружающего мира - прислушайся к перебранке уличных торговок, и тебе все сразу станет ясно! Тогда в поисках совершенства не лень будет заглянуть и в Коран...
   Тот же убогий разумом, кто, убереги его Аллах, встрянет в подобную беседу, усомнится не только в добродетелях мира, но и в своих собственных.
   Вот уже с полчаса несчастный Ланир выслушивал все, что о нем думают две ханум, чей яростный спор он умудрился прервать самым нахальным (по мнению женщин, конечно) образом. Усугубляло положение то, что его, если можно так выразится, собеседницы, были вовсе не уличными торговками, а особами явно состоятельными и достойными, а потому имевшими и время, и силы, и запас необходимого возмущения, чтобы высказать юноше все, горевшее на языке. Горело, видать, многое. При этом сдержанностью, приличествующей сосудам Пророка, ни одна из них не отличалась.
   Мы не будем тратить листы дорогого пергамента, по три дирхема за штуку в лавке кожевника Ахмеда, да не простит ему Аллах столь низкое стяжательство, ибо самая цена этим листам пол-дирхема, и не больше; итак, мы не будем приводить здесь все жестокие насмешки, что свалились на кудрявую голову Ланира из племени Моисея - достаточно сказать, что ему было обидно, очень обидно. А кто желает узнать больше - пусть выйдет на улицу, да попробует сам. А нам потом расскажет.
   Юноше ничего не оставалось, кроме как стоять столбом коновязным и выслушивать оскорбления, ибо старшая из женщин, в довершение ко всему, еще и придерживала его за ворот бурнуса - цепко придерживала, между прочим, да к тому же иногда и встряхивала. Видать, силы у ханум были те еще. Можно, конечно, было вывернуться и улизнуть - какой бродяга, скажите, не умеет этого делать, но... "Но" было несколько. Во-первых, бурнус был самый целый и приличный, а если уж совсем по секрету, то единственный. Во-вторых, от полуденного солнца у несчастной жертвы кружилась голова - казалось, она раскалена добела, а потоки брани действовали почему-то не охлаждающе, а, скорее, наоборот. И, наконец, хватка старшей ханум странным образом пробуждала сомнения в успешности самого процесса. Вроде бы мягко так зажала пальцами ткань, а поди ж ты...
   Вставить хоть пол-слова тоже не удавалось, а посему экзекуцию следовало принять со смирением, приличествующим юноше из избранного народа. Чтобы слышать как можно меньше, Ланир пытался переключить свое внимание на разглядывание окружающего мира. К сожалению, в настоящий момент этот самый мир резко сузился до обладательницы цепких ручек и ее спутницы. А что можно разглядеть, когда и та, и другая закутаны с головы до ног в светлые покрывала, что вовсе не удивительно для улиц древнего Цаина, а как раз таки правильно и нормально? Только глаза и видны. Правда, в этом-то отношении юноше повезло - и это было единственное везение на тот день, да и то, согласитесь, весьма сомнительное.
   Таких глаз, как у старшей, Ланир не видал никогда, за время всех своих странствий! А попутешествовать ему, невзирая на молодость, уже довелось немало. Одних только шахств пять - Албассайское, Джангарское, два Кхмейских и вот это вот, Цаинское, да смилуется Господь над его обитателями, ибо нелегко существовать мужчинам при столь несговорчивых и сварливых женщинах, пусть даже мужчины эти и заблудшие мусульмане. Ладно, хватит о грустном, а как хорошо, как славно было в северных землях - главное, прохладно! Порой даже слишком... Именно недостатки европейского климата и побудили некогда Ланира бросить только, можно сказать, понравившуюся учебу в настоящем университете, фехтование и веселый школярский образ жизни. Не проучившись и года, он махнул на все рукой и отправился в теплые края. И сейчас, как никогда, жалел об этом.
   Итак, глаза. Нда, странные - не то слово! Черные, довольно узкие, веки чуть приспущены, но неожиданно загибаются вверх с внешней стороны глаз, к вискам. Смотрят насмешливо, но, слава Богу, хоть не злобно. Кожа белая - тоже удивительно, как при столь черных глазах может быть такая молочно-белая кожа?! Для сравнения юноша перевел взгляд на второй объект вынужденного наблюдения и был награжден сердитым взглядом серо-голубых очей - цвет, часто встречающийся на Севере (о, благословенный Север!) и совершенно не характерный для жителей этих мест. К таким бы глазкам еще бы и ротик, и речи, подобающие...И пока юноша маялся раздумьями, сказать или не сказать девушке в парандже - а голубоглазая определенно была молода - что-нибудь типа "Фройлейн. Гедельберг. Фаттерлянд", прошло еще несколько минут. Ах, за это время можно было все-таки попытаться вырваться и сбежать! Об этом упущенном шансе Ланир впоследствие сожалел не раз, и не два.
   В общем-то, ничего сверхъестественного не случилось, гром не грянул с ясного неба, и земля от гнева Господнего не содрогнулась - а ведь мог бы разрушитель Содома с Гоморрой и склонить свой слух к мольбам преданного раба его, Ланира, и - ну да ладно, нет так нет... Повторяем, ничего подобного не произошло, всего лишь появилась Дневная Стража, с самым обычным обходом. Зато какой эффект!
   При одном только виде стражников младшая особа прервала бесконечное перечисление исключительно нелицеприятных представителей местной фауны, из которых хрюкающие были - эх, да что там, - дернула за рукав черноглазую наперсницу, после чего обе они неторопливо, но целеустремленно двинулись с рыночной площади (наконец-то читателю довелось узнать, где происходило дело) по направлению к ближайшему переулку. Увиденное показалось Ланиру, мягко говоря, странным - ведь не воровки же какие, сразу видно!
   Избавление, тем не менее, состоялось, и тут бы юноше расслабиться, но, увы... Как можно, скажите, расслабиться, если на площадь входит городская стража, а бурнус ваш, пусть и лучший, уже носит на себе откровенные следы пребывания под открытым небом? В подобных случаях охрана не церемонится, начинает задавать вопросы, много вопросов, а поскольку семитская манера отвечать на них сильно отличается от правильной, с точки зрения всех остальных, то... Надо ли объяснять, почему бывший школяр тоже направился в переулок, причем уже с большей поспешностью, чем ускользнувшие до того ханум? И стоит ли говорить, с кем он столкнулся под навесом первого же из домишек, скособоченных у городской стены? "Может, лучше стража?" - запоздало подумал он.
   -Ты что, шпионил за нами?!? Не верю! - голос младшей, теперь донельзя изумленный, окончательно истребил в юноше желание назвать ее "фройлейн". Ни малейшего акцента. Мелодичный и приятный, в сущности, голос. Когда не ругается.
   -Правильно не верите, Асия-сан. Мальчик явно не при чем.
   -Мальчик?! Да он старше меня в два раза!!!
   -Все в мире относительно. А в Дао - и подавно... Ну хорошо, хорошо, пусть будет юноша, и уже молчу.
   -Ири-сан, прикажи, пусть ответит, зачем за нами шел! - настойчиво потребовала девушка.
   -Ну?
   После столь грозного "Ну" бедняге Ланиру оставалось только попытаться объясниться, в надежде, что загадочные женщины забудут или пренебрегут продолжением экзекуции. К сожалению, избежать закономерных трудностей, связанных с ответами на вопросы, и здесь не удалось, так что лишь через долгие минуты, показавшиеся взмокшему школяру вечностью, допрашивающим стало ясно, что жертва все-таки невиновна. Тут бы им его и отправить восвояси, к вящей славе Пророка, награждающего милостивых, но, увы:
   -Ири-сан, боюсь, придется показать ему Мотылька на Свече. Мне очень жаль, юноша.
   -Да. Простите меня, Ланир-джан.
   -Эй! Что еще за энтомология?! Отойдите от меня! Господи всеблагой, зачем ты наслал на них безумие?!
   -Да. Уж наслали, так наслали. Вам не стыдно?
   Cкрипучий голос, раздавшийся прямо из ниши в стене, заставил подпрыгнуть всех троих. Молодость выступившего на дневной свет мужчины как-то не вязалась с умудренностью, сквозившей в его голосе. Хотя, кто их, пустынников, знает. И вообще, Аллах порой все-таки награждает достойных долголетием!
   -Сок-Ауд-эфенди. Пустынник.
   -Спасибо, уже догадались, что пустынник. - холодно произнесла голубоглазая. Старшая, Ири-сан, задумчиво изучала внешность неожиданного заступника. Изучать, прямо скажем, было особенно нечего - разве только обращала на себя внимание редкая худощавость человека, впрочем, до настоящей изможденности она определенно не дотягивала. И еще, конечно - борода - ее не было, что сразу вызвало в Ланире симпатию к собрату по несчастью и одновременно с этим, подозрение. Не верь безбородым... Одет незнакомец был в цвета дорожной пыли бурнус - непонятно, какой цвет имевший в бытность свою отрезом холщовой ткани... На голове - уккаль того же цвета.
   -Ланир. Просто Ланир. Бедный школяр из гонимого и притесняемого всеми народа - очень тебе благодарный, эфенди, очень!
   Фраза определенно произвела на пустынника благоприятное впечатление.
   -Учишься, значит. Правильно. И полезно. А где?
   -Ну, я, о господин, это...
   -Угу. Дурью, значит, маешься. Школяр, тоже еще... Да в этом захудалом шахстве ни одной школы приличной! Кроме, разумеется, Толкователей Корана. На ученика которой ты, хоть убей, не похож.
   Ланир, к которому уже вернулась большая часть недавно утраченного нахальства, хотел было скромно согласиться с говорящим: "Да мол, твой покорный слуга там лишь преподает...", но тот ему не позволил:
   -А можно, все-таки, узнать, в чем причина спора двух дивных цветков из благоуханных садов падишаха с этим несчастным проходимцем?
   Ланир снова, уже в который раз за день, обиделся...
   -Эфенди, уходите, пока не поздно. Мы Вас очень просим. Думаете, нам мальчика не жалко? Так таки жалко!
   -Аллах, да что происходит?! Кто вы такие?
   -Cкажем?
   -Скажем. Какая, Иблису под хвост, теперь разница?! - голубоглазая была явно чем-то раздосадована.
   -О почтенный эфенди, перед Вами Золотая Роза Цаина, Асия-пери аль-Медхам, Луна под Семью Покрывалами...
   -Хватит титулов, Ири. Не до этикета. Вот, моя наставница, Ири-Лио-сан, из очень далекой страны.
   -Шествующая в смирении путем Дао, - педантично добавили Ири-сан, - И не забудьте напомнить мне дать Вам потом Конфуция, касательно пользы этикетов, принцесса.
   -Ну, вот и все, - устало бросила в лицо ошеломленным Сок-Ауду и Ланиру единственная отрада очей падишаха, да сохранит его Аллах и приветствует. - Что, убиваем?
   -Не фиг!
   Вот на этом месте, о любознательный читатель, мы временно оставим скакунов нашего красноречия - да, привяжем быстроногих к изгороди терпения и зайдем в караван-сарай воспоминаний. Много, ой, как много легенд ходило в ту пору о знаменитом Шейхе-в-Изгнании, мудреце и воине, праведном Сок-Ауде Пустыннике, и все предания наперебой утверждали, что благородный шейх знал множество непонятных, но емких слов, и умело употреблял их в своей речи. И, видимо, так угодно было Аллаху, что некоторые из этих слов до сих пор существуют в повседневном обиходе, украшая наш язык своей красотой и звучностью, подобно тому, как сочная дыня - лучшее украшение самой дорогой скатерти! Слова, как говорят поэты, "подобные пламени и граду, меду и яду" - только подобных патоке слов не знал эфенди. Что, как вы понимаете, свидетельствует ни о чем ином, как о недюжинной силе разума лучшего волоска бороды Пророка, да не оскудеет она.
   -Что?!?
   -Не фиг, не фиг, я сказал!
  
   Есть одно-единственное свойство, отличающее женщину Востока от дарительниц наслаждения из любой другой части света. Что это за свойство и к чему вообще отклонили мы дрожащий кончик нашего каляма с верного пути повествования, ты, о терпеливый читатель, вскоре узнаешь. А нетерпеливый - да закроет эту книгу и идет своей дорогой, ибо наша дорога не коротка и, подобно ослу Пророка Мухаммеда - да сохранит их обоих Аллах и приветствует - не любит излишне торопливых...
   Если читатель наш не правоверный, что, разумеется, достойно всяческого порицания, то он, должно быть, скажет, что никто не сравнится с драгоценнейшими жемчужинами бескрайних песчаных морей Аравии ни по красоте, ни по грации, коей завидуют пятнистые газели шахских угодий, ни по неутомимой страстности - и будет нечестивый прав, и многое за это простится ему, когда придет его черед явиться перед судом Аллаха, суровым, но справедливым. И все же позволим мы себе дерзость отметить, что и в других странах встречаются порой гурии, сравнимые с теми, что в раю подносят мед к устам немногочисленных праведников. Есть такие, есть - и прекраснейшие из них, хоть и недостойные по полу своему лицезреть сады вечного блаженства, все же попадают в сады земных удовольствий, где и услаждают взоры сильнейших мира сего - да и не только взоры, если уж говорить совсем прямо! Потому-то и рождаются иногда у султанов, падишахов и даже просто шахов наследные принцы и принцессы с волосами цвета расплавленного золота и глазами, чей блеск превыше сверкания сапфиров и изумрудов; и все же редко такое случается, ой, как редко! И (позвольте нам, недостойным, снова немного отвлечься) не много было на Востоке принцесс, подобных Асие-пери, единственной наследнице рода Мечей Пророка, ибо матерью ее была красавица пленница из Северных заморских земель. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что не красота и не прочие зримые добродетели являются главными и передающими характер восточных женщин - ведь не стал бы пренебрегать бы тогда падишах прелестями черноглазых искусительниц ради сомнительных достоинств чужестранки, да, к тому же, как поговаривали злые языки, пусть укоротит их Пророк, еще и чародейки! Конечно, не стал бы! А, значит, не в красоте дело.
   Все же есть качество, по которому любой честный мусульманин даже с закрытыми глазами отличит правоверную женщину от любой другой. Для этого достаточно было бы просто дать ей открыть рот! Да будет известно неверным, а прочие и так это знают, что ни в одной части света женщины еще не научились столь искушенно и самозабвенно браниться, как это делают наши кроткие и угнетаемые ханум! Причем умеют, а, главное, любят это делать все - начиная с жалких побродяжек, живущих при мечетях милостью истинно верующих, и заканчивая прелестницами высокостенных сералей. В этом смысле - но только в этом - благородные пери мало чем отличаются от уличных торговок, да простятся нам эти слова! Кстати, и наша принцесса, унаследовавшая от северной наложницы всю свою внешность, тем не менее, в некоторых отношениях была достойной всех женщин рода аль-Медхам, а это говорит о многом! Впрочем, проницательный читатель давно уже и сам пришел к этому выводу. Что ж, женщина есть женщина - при всем своем воспитании существо низшее... По крайней мере, на блистающем Востоке.
   Но мы с тобой, читатель, уже изрядно отвлеклись, хотя, смеем, надеяться, и не напрасно. Ведь сказанное выше позволяет нам не приводить здесь все те слова, что были произнесены принцессой в адрес вновь и надолго онемевших Сок-Ауда с Ланиром, и тем сокращает наши расходы по меньшей мере на дюжину дирхемов, что не может не радовать при таких-то ценах и видах на урожай!
  
   Глава вторая, объясняющая, наконец, положение дел в Цаинском правящем доме и та самая, в которой и затевается приключение, побудившее нас к написанию этой книги.
  

АСИЯ-ПЕРИ АЛЬ-МЕДХАМ, ЗОЛОТАЯ РОЗА ЦАИНА, ПРИНЦЕССА

  
   Должно быть, благоразумный читатель давно уже качает головой и возмущенно цокает языком - экая, мол, несдержанная девушка! Да! Несдержанная, избалованная, капризная - можете, сколь угодно, продолжать список моих прегрешений перед Аллахом. Только, я думаю, Тот, кому ведомо больше, чем вам, не станет карать несчастную принцессу за подобные мелочи, ибо Ему-то известно, в какой беде она тогда была! И кто знает, что бы вы делали на моем месте... Впрочем, сейчас я все вам сама расскажу!
   Когда алая пелена справедливого, я считаю, негодования - а нечего хамить наследной еще пока принцессе - слетела с моих очей и затрепетала на ветерке прощения, я почувствовала, что кто-то тянет меня за край покрывала. Конечно, это была Ири - кто бы еще в данной ситуации осмелился?
   -Асия-сан?
   -Да?
   По традиции одной далекой страны, в которой я пока так и не удосужилась побывать, Ири и по сию пору именует меня именно так. Сначала я гневалась, а потом ничего, привыкла. И поняла, что с даосами спорить бесполезно. Более того, я усвоила это столь хорошо, что чаще всего (когда не забываю), в знак особого расположения, и сама называю ее Ири-сан, или даже Ири-Лио-сан, вместо "ханум". Ну, кто еще тут недоволен моим характером?!
   -Принцесса, - продолжала между тем Ири, - это действительно тот самый Сок-Ауд, который Шейх-в-Изгнании? Разве...
   -Да я это, я!
   Терпеть не могу грубиянов. А говорили - мудрец, настоящий шейх...
   -Боюсь, что да, наставница. В смысле, откуда мне знать, но ни один безумец в пределах султаната этим именем не представится!
   -Правильно мыслишь, пери! Кстати, за его пределами, увы, тоже...
   -Видимо, причиной тому Ваш язык!
   -Видимо, по той же самой причине и Вы, о сиятельная пери, вели конфиденциальную беседу не в собственных покоях - я так понимаю, там на Ваших дверях ушки выросли - а на базарной площади, в толчее, на солнцепеке - ай, бедная принцесса!
   -Издеваешься?! - это как меня надо было довести, чтобы я стала называть "на ты" незнакомого человека, во-первых, и мужчину, во-вторых!
   -Я?! Прости меня великодушно, о радость моего сердца, но разве можно счесть за дерзость мои жалкие попытки размышлять вслух? - Сок-Ауд в поклоне сложил руки на груди. На его загорелом лице не было ни малейших признаков раскаянья, клянусь Аллахом!
   -Можно. И вообще, чего Вы вмешиваетесь?!
   Выглядывающий из-за спины пустынника юноша-иудей нервно переступил с ноги на ногу. Впрочем, Ири не настолько далеко от него стояла, чтобы при необходимости...
   -Позвольте, Асия-сан! - вдруг взволнованно проговорила она, - А не кажется ли Вам все происходящее... эээ... закономерным?
   -То есть?
   -Ну, посудите сами. Мальчишка-бродяга вмешивается в нашу беседу. Ну, он, конечно, нахал по природе своей, но не странное ли это совпадение? Затем, когда мы желаем всего лишь припугнуть его - ради его же безопасности, эфенди, чтобы он только покинул город - как тут же, опять-таки, появляетесь Вы. Еще раз повторяю: не странно ли это? Принцесса, Вы, наверно, запамятовали, что совпадения подобны путевым столбам на одной бесконечной дороге, зовущейся...
   -Дао - потом!
   В данной ситуации слушать мудрые наставления Ири было, на мой взгляд, неуместно. И еще менее приятно было видеть, как ее слова сопровождает усиленными кивками стоящий напротив меня наглец.
   -Ири, я понимаю, совпадения, но... Что же нам все-таки делать?
   -Может, попытаетесь-таки убить? - ехидно осведомился Сок-Ауд.
   Я смерила взглядом невысокую и, казалось, хрупкую фигуру пустынника, в попытке оценить, на что он все же способен. Глаза говорили одно, а слухи, ходившие по пятам за этим человеком и, вероятно, изрядно все преувеличивавшие - совсем другое. Оставалось выяснить, чей совет будет более полезен... ммм... для нашего с Ири здоровья.
   -Убить Вас, о почтеннейший, - мягко ответила вместо меня моя достойная наставница, - все равно, что сжечь драгоценный свиток, не прочтя его. Тем более, что свиток умеет хорошо сопротивляться, не так ли?
   Этим она разрешила терзавшие меня сомнения. Что ж, на то и наставница, чтобы знать, о чем думает ее подопечная.
   Сок-Ауд-эфенди расцвел, подобно саксаулу в пустыне, и снова поклонился, на этот раз Ири:
   -Я надеюсь на нашу будущую беседу о совпадающих и случайных явлениях, Мудрая!
   В идиллию пришлось вмешаться, как всегда, грозной маленькой мне.
   -Аллах убавляет наши надежды на счастливое будущее с каждой проведенной здесь минутой!
   -Ну почему же? - возразила мне Ири. - Неплохое место. Тепло, темно и мухи не кусают...
   -Что характерно. - поддакнул язвительный Шейх-в-Изгнании. - Только слепни. Потому как неподалеку конюшня.
   -Ири, я еще раз тебя спрашиваю, что делать с юношей? - я в очередной раз проигнорировала склочного мудреца, ибо Аллах награждает терпимых, и пристально посмотрела в глаза своенравной наставнице. Той наконец-то пришлось ответить. О, лучше бы она молчала!
   -Взять с собой. Или сделать так, чтобы он все позабыл. Да, кстати, Ланир-джан, Ваше мнение?
   Мнение прохвоста явственно читалось по его физиономии - он определенно собирался сбежать. Но не успел - на его плечо неожиданно опустилась длань шейха.
   -Ну что, юноша, берем ханум с собой? Заодно наконец-то все и узнаем. А то, понимаешь, сплошная мистификация...
   -Что?!? - надеюсь, читатель понял, из чьего измученного сердца вырвался этот возглас искреннего и справедливого возмущения!
   И тут моя уважаемая наставница совершила свое первое и, надеюсь, последнее преступление против власти земной и, таким образом, небесной - да удержит ее Пророк впредь от подобных правонарушений!
   -Асия-пери, Золотая Роза Цаина, - знала, негодная, чем подольстить, - выражает свою безмерную радость по поводу вашего благородного стремления помочь двум слабым ханум в страшной беде! И милостиво принимает ваши клятвы в вечной преданности. - быстро добавила она, покосившись на меня.
  
   -В общем, дело было так. - начала я свой рассказ, время от времени передвигая по шершавому столу пустую глиняную плошку из-под запрещенного напитка. Получающийся в результате этих действий звук должен был препятствовать немедленному засыпанию наших спутников, благодаря тщательным стараниям которых вышеназванная плошка и опустела. И стоящий рядом пузатый, с насечками по красной глине, кувшин - тоже. Видимо, легендарная праведность шейха вполне позволяла тому гневать Аллаха по мелочам...
   Разумеется, я была против того, чтобы идти в харчевню. Узнать бы нас, никто, конечно, не узнал бы - или ты читатель, думаешь, что две приличные ханум когда-либо расхаживали по грязным притонам и знакомились с тамошним обществом? Очень надеюсь, что ты так не думаешь, очень!
   Я принцесса, в конце-то концов, или нет?! Спросишь - ответят, не сморгнув и глазом, а вот, однако - в харчевню мы эту все-таки отправились. И я до сих пор не знаю, что подумал негодяй-хозяин, когда к нему ввалились двое мужчин вместе с двумя хихикающими из-под покрывал женщинами, и потребовали одну комнату! Если что дурное - пусть накажет его за такие мысли Всеведующий, а меня это уже не волнует - во всяком случае, меньше, чем тогда.
   -Начну издалека, но зато сначала. Мой отец - падишах, и не подчиняется он никому, кроме славного и великого султана Рашида-аль-Шизами, да будут дни его долги и счастливы. Мать моя была всего лишь рабыней, откуда-то с Севера, но никто не смел поднять взор на правителя, когда он объявил меня принцессой и единственной наследницей Цаинского шахства. Ибо иных детей, кроме меня, у моего отца не было...
   -То есть как не было? - поперхнулся мудрец. - У падишаха с гаремом в тысячу голов - простите, покрывал?
   -А вот не было! И нет. И, похоже на то, не будет. В свое время корень зла как раз видели в моей матери - мол, северная чародейка, незнамо откуда прибыла, незнамо куда делась - а, впрочем, Аллаху виднее!
   За спиной моего отца всегда роптали - по двум причинам. Первая очевидна - найдите в шахстве хоть одного человека, довольного тем, что судьба его вскоре окажется на ладони чужака, незнакомца, а не родного сына правителя. Но, впрочем, такое иногда случается, и никто от этого еще не помирал - то есть, не больше народа, чем обычно... А вот вторая причина в том, что я, как две капли воды, похожа на мать - так, во всяком случае, утверждают, а сама я ее в глаза не видела - ведь она исчезла вскоре после моего появления на свет! Возможно, потому-то и пошли о ней темные толки да разговоры.
   Чего только не наслушаешься во дворце! Каких только историй люди со скуки не понапридумают, да сделает Аллах их жизнь интереснее!
   А теперь все эти сплетни ходят обо мне!
   -Вот как, - хмыкнул Сок-Ауд, - А какие именно, можно перечислить?
   -Принцессе неприятно пересказывать все эти гнусные домыслы - нахмурилась моя верная наставница.
   -Ну почему же, я скажу! Так узнай же, о любопытный, - я давно уже смирилась с тем, что почтительно обращаться к пустыннику у меня не получается, и, если бы читатель был знаком с Сок-Аудом-эфенди, то он бы не задавал глупых вопросов о том, почему, - открой моим словам свои уши и трепещи, ибо по последним сведеньям Асия-пери аль-Медхам заманивает и пьет кровь прекрасных юношей и зрелых мужей, а в детстве, оказывается, пила кровь младенцев, между прочим!
   -Нда? А где обескровленные младенцы, в смысле, мужи?
   -И юноши? - встрял осмелевший Ланир.
   -Прилагаются. - мрачно - а чему тут, во имя Пророка, веселиться - ответила я.
   Сок-Ауд, наверняка пытающийся задать очередной каверзный вопрос о том, как и чем заманивала я в детстве несчастных младенцев, умолк и вопросительно посмотрел на меня. Затем - на Ири.
   -Что значит, прилагаются?
   -А то и значит, - спокойно продолжила за меня наставница, - что в галереях падишахского дворца иногда находят всякую разную пакость. Типа юношей и мужей. То есть, бывших тех и других.
   Пока еще настоящий и живой юноша поежился:
   -Надо же! Я читал о таком - там, на Севере. При мне даже за это дело одну ханум сожгли! Ну, не только за это... Короче, - мы глядели на него, широко распахнув глаза (и рты тоже, но под паранджой подобные досадные мелочи, к счастью, не видны), - Разожгли костер, и... я не буду рассказывать это при женщинах!
   -Странно, и часто там такое? - скептически осведомился шейх.
   -Да постоянно!
   -Любопытно. А у нас вот нет. - неодобрительно покачал головой он. - Точнее, не было... Ну ладно, это все потом, а что дальше?
   -Дальше, - вздохнула я, - все просто. Тела находят, плакальщицы воют, на меня все смотрят косо. До недавнего времени отца не беспокоили, но теперь он постарел, ослаб, и все рады, так сказать, помочь... Шайтан... советом! А совет один - гнать отродье язычницы и назначить наследником того-то или того-то.
   -Всегда одного и того же? - поинтересовался Сок-Ауд.
   -Нет, если бы... Я тоже об этом думала. Всегда разных!
   -Хорошо. Я имею в виду, не очень, но чем эта история закончилась? В принципе, все может разрешиться завтра - а, может, только через год. Вы же уже сейчас решаете, как быть, задумали что-то - и правильно, но так нехарактерно для женщин...
   -Позвольте, я продолжу, Асия-сан?
   Я, понятное дело, не была против.
   -Видите ли, эфенди и Ланир-джан, все зависло в воздухе довольно давно. Посудите сами: за принцесс в каком возрасте калым назначают? Вот именно. А нашей красавице сколько? Ну да, примерно. А падишах все колеблется да сомневается. Уже несколько лет назад можно было бы ее и выдать... ой, не деритесь так больно, Асия-пери!!!
   -Так или иначе, - вставила я, потирая украдкой чуть подвывихнутую руку (даосская наставница в который раз неучтиво оказала мне сопротивление, да еще и при посторонних), - Так или иначе, а династические браки заключаются очень рано. И то, что в моем случае сие неземное удовольствие все откладывается и откладывается, говорит о многом!
   -Других причин быть не может? - медовым голосом осведомился пустынник.
   -Нет, кроме сущих мелочей типа дурного нрава и скверного характера! - гордо ответствовала я.
   Ланир хмыкнул что-то под нос, определенно что-то неучтивое. "Обязательно не забыть проучить паршивца!" - пришлось мне отметить про себя.
   Ушлый юнец, видимо, догадался о моих мыслях, поскольку тут же обратился ко мне со всем надлежащим почтением:
   -Не скажет ли принцесса Асия-пери, какова все же связь между сложившейся придворной обстановкой, безусловно, достойной великого негодования, и нашим предполагаемым путешествием?
   -Хорошо излагаешь, школяр. Займи у Пророка еще хоть минуту терпения - и все поймешь.
   В последнее время я часто слышу разговоры о том, что я, мол, принцесса-чудовище, нечиста перед Аллахом - что, в общем-то, звучит естественно. При этом все мои ничтожные попытки продемонстрировать свое присутствие в мечетях никого, увы, не убеждают...
   -Ой, истощается вера в мусульманах, вытекает, как вода в песок...
   -Не перебивайте, эфенди, прошу! Я даже думала хадж совершить - да только кому потом докажешь?
   -Ну, хадж, при любом раскладе, дело нужное - впрочем, Вы правы, не сейчас... Да и к чему это женщинам? Итак?
   -Итак, есть еще одна возможность, кроме как сидеть в покоях и ждать, когда же обнаружат очередное бледное тело! Праздник Огней.
  
   Глава третья, в которой повествуется о Великом Празднике Огней, а также решаются некоторые, хотя и не все, животрепещущие вопросы
  
  

СОК-АУД-ЭФЕНДИ, ИМЕНУЕМЫЙ ТАКЖЕ ШЕЙХОМ-В-ИЗГНАНИИ

  
   О благородный, открывший сию книгу не для единственного отдохновения, но и для знаний! Если ты чужеземец и не обратил еще сердце свое к Аллаху, то вчитайся со всем вниманием в эти строки, ибо для всех есть надежда, и нет ничего недостойного в том, чтобы писать слова для еще блуждающих в полутьме - ведь когда-то и сам Пророк, да сохранит его Аллах и приветствует, говорил для людей внимавших. Итак, вот то, что следует знать каждому о Празднике Огней, некогда величайшем и почитаемом, а ныне почти забытом, хотя не так уж много воды утекло с тех пор в жадный песок времени...
   Всеблагое торжество силы Очищения над всем погрязшим в низменности миром! В свете Огней не было места для нечистых духом и телом, нераскаявшихся грешников, слуг Иблиса. Впрочем, порой говорили, что и для свершивших в прошлом великий грех, пусть даже и вечно молящих о его искуплении Милостивого - тоже. Увы, пустое говорят, ибо кто прочертил границу между грехом большим и малым - неведомо мне, недостойному, а если бы на праздник не допускались все, когда-либо носившие на себе бремя мучений совести - то откуда бы там взялось столько народу?!
   Так что сойдемся на нераскаявшихся, а также на лицемерах, поправших истинную веру, на тех, кто на людях говорят : "Мы уверовали!", а когда остаются наедине со своими шайтанами, то клянутся: "Мы только с вами!". Принявшие заблуждение за правый путь не были достойны восстать средь Огней, ибо, как написано в Коране "Подобны они тому, кто зажег огонь, а когда он осветил все кругом, Аллах унес его свет и оставил их во мраке, так что они не видят." Пред такими костры праздничные гасли, стоило им лишь вступить в круг. И не так уж редко подобное случалось, поскольку людям свойственно смягчать свои прегрешения, и один лишь Аллах видит зорко!
   В те времена на праздник спешили и знатные, и богатые, и праведники со всех краев Магриба и Леванта! Тогда это было долгом благочестивых мусульман, не меньшим, чем паломничество в Мекку - и то, и другое редко совершалось чаще, чем раз в жизни - но при этом Праздник огней был открыт не только для мужей, но и для женщин - ведь огню все едино, кто перед ним. Сейчас - что ж, сейчас времена иные, и пламя мы знаем лишь как адскую стихию, обиталище джиннов и душ нечестивцев - и Противоречащий смеется, взирая на это, а под громогласный его хохот все больше несчастных, в страхе огня земного, попадают в геенну вечную - а ведь могли бы очиститься и спастись. Впрочем, тут приходят на ум слова мудрого Фейад-Сад'Дина:
  
   Для спасения рода людского
   мы дивный корабль готовы создать,
   Но под грузом гнетущим мирского
   едва ли удастся на борт его стать...
  
   Прав был хитроумный поэт-царедворец, прав - но не будем отклоняться от темы! Ведь все эти рассуждения, занявшие полтора листа пергамента, пронеслись тогда в моем сознании за считанные мгновения (вот и поразмыслите, что ценнее - время или пространство).
   -Праздник Огней?! - видимо в голос мой, помимо воли, закралось сомнение, так как нетерпеливая принцесса тотчас же подняла голову с явным намерением возразить. Кто бы ей дал! - Так вот вы куда пятки намылили, несравненная! И как, думаете добраться?
   -Придется добраться. - нахмурилась Асия-пери. Спросите меня, как это я заметил всякие тонкости мимики - не отвечу. Видимо, опыт и практика... Хотя, у некоторых все их эмоции толстым калямом написаны поперек чадры!
   -А у Вас, достопочтенный шейх, есть другие предложения? - вежливо осведомилась у меня наставница принцессы.
   -Ну, в общих чертах, пока нет.
   Следовало признать, что в выборе своем низшие создания были правы - видимо, план принадлежал Ири-Лио. Или Мио? Мудрая, что с нее взять!
   Достаточно Золотой Розе появиться пред Огнями - и, если на ней нет вины, доброе имя и честь принцессы будут непременно восстановлены. Поскольку кто-нибудь со двора Цаина на Празднике присутствовать непременно будет. А будь на ней вина и немилость Аллаха - то великой глупостью было бы со стороны пери преумножать их, пытаясь предстать в Огнях - Господь наш не прощает грех самоубийства. А это было бы именно оно!
   С другой стороны, до места празднества еще надо было добраться. Живыми. А потому - втихую - ведь было бы неразумно ожидать от истинного виновника бед принцессы, что он позволит ей с легкостью обелить себя. Сомневаюсь. А посему, дорога предстоит тайная и... ммм... непростая. И, между прочим, не слишком короткая! Праведники к такой готовятся всю жизнь.
  
   Вставить о месте?.
  
   -Я так понял, что дольше вы ждать не собираетесь?
   -Нет, - отрубила Роза Цаинского двора (представляю, какие у них там клумбы - с ума сойти!). - Нет, хватит ожиданий, сейчас самый последний и подходящий момент!
   -Сейчас? - Ланир заерзал по скамье. Для человека Торы, племени, известного своей осторожностью, юноша уже впутался преизряднейше. И кажется, чем дальше, тем глубже осознавал это.
   -Да, именно сейчас. - Асия-пери была непреклонна. Как все пери.
   В комнатушке повисло напряженное молчание. Ханум сверлили глазами Ланира; тот, в попытке уклониться от смертоносных стрел из черных и голубых очей, уткнулся носом в опустевшую давно пиалу, вероятно, надеясь найти на дне решения своих сомнений. Впрочем, пили мы тогда вовсе не кофе, так что... На довольно широком, смуглом лице, чуть тронутом пушком первой бородки, играли желваки. Пальцы лихорадочно теребили оторвавшийся лоскут орнамента бурнуса. "Шайтан," - подумалось мне, - "Или он сейчас выругается, или расплачется!"
   -Ланир-джан, - успокаивающим тоном произнесла Ири-сан (вот, выучил таки!) - А что, собственно, задерживает Вас в этом городе?
   -Или тяжел на подъем? - добавил я, - Хотя, вроде бы, кажешься таким бывалым путешественником... Ах, как горестно ошибаться в людях - мне, старому больному шейху!
   Фраза, должно быть, интересно прозвучавшая в устах зрелого тридцатилетнего мужа в самом расцвете сил, да не истощит их Всемогущий, настроила юношу на более спокойный лад. В серых глазах замелькали озорные искорки:
   -Ладно, раз уж вы так просите, несравненные... - нахальство, как известно, второе счастье! Тогда, когда Аллах не даровал иного.
   -Просим, просим, - улыбнулась Асия - судя по всему, принцессе смертельно надоело дуться, а улыбка ей была к лицу, о чем плутовка прекрасно знала. - Прямо-таки умоляем тебя, благородный Ланир, и всячески уговариваем!
   -Уговорили! - расцвел в наполовину ехидной улыбке юнец. Эх, молодость!
   -Нда, и меня уговорили, так уж и быть... - проворчал я.
   -А вот Вас, эфенди, я попрошу объясниться. - снова посерьезнела опальная краса всех цветников шахства. Ланир помрачнел вслед за ней. Видно, великое уважение внушил ему мой праведный образ, и перспектива лишиться заступника его нисколько не радовала.
   -Дело вот в чем, почтеннейший, - Ири-сан была сама учтивость - должно быть, это национальное. - Мы очень наслышаны о Вас. Вы, шейх - герой несметного множества историй, и едва ли они лишены основания - не имея площадки, не поставишь бамбук...
   -Чего?! - оторопели мы с Ланиром.
   -Не важно, чего, - потупилась женщина. - Я хочу сказать, разговоры всегда на чем-то основываются. О Вас говорят с уважением, эфенди, с глубочайшим уважением, даже с преклонением! Кое-где, я сама слышала, Вас называют Праведником. И в то же время упоминается об изгнании, в котором Вы находитесь. А недавно Вы сами говорили о немилости, коя в последнее время и повсеместно...
   -Ну, да, - пришлось согласиться мне. Отвык с женщинами болтать - вот и результат! Они такие, все припомнят! Что сказал, что подумал...
   -Только в изгнание я сам ушел, имейте это в виду - так, по причинам чисто личным. Был там один маленький моментик насчет трактования Корана...
   -Ничтожный, ты извратил священный текст?!? - в голубых глазах принцессы, единственной правоверной из моих собеседников - да простит прочих Аллах - можно было явственно прочесть ужас. Граничащий с восхищением.
   -Какое там извратил, что вы все, в самом деле! Так, выразил собственное мнение, кое в чем усомнился, кое-что опроверг - достоверно, уважаемые, совершенно точно, никто не смог возразить!
   -Ясно, - усмехнулась почтенная наставница - Потому и в изгнании. А что за последние неурядицы? Поймите меня, ведь если за Вашей достойнейшей головой началаcь охота - стоит подумать, подвергать или не подвергать опасности мою драгоценную подопечную...
   -Сомневаюсь, смогу ли объяснить. И уверен, что не стану! - с чего бы это мне отвечать на подобные вопросы? И чьи! - В любом случае, охоты никакой нет, тут уж будьте спокойны - просто я теперь не тот человек, коего шахи мечтают увидеть в своих диванах. Вот, собственно, и все. Все равно же мы открыто не поедем?
   -Да, вы правы, эфенди. - Ири-сан я определенно не убедил...
  
   Глава четвертая, в которой начинаются и завершаются сборы, и странная компания, наконец-то, отправляется в путь
  

ЛАНИР ХАЕТ, ЧЕСТНЕЙШИЙ ЮНОША ИЗ ИЗБРАННОГО НАРОДА

  
   Ну вот, как всегда, Ваш покорный слуга таки влип в очередную историю! Тем не менее, Цаин Цаином, а мир ещё велик, хотя для того, чтобы его увидеть получше, надо соответственно и подготовиться...
   Правду говорят, что истинному правоверному в дороге достаточно одного верблюда и двух чёрных - мешка фиников и бурдюка воды. Ещё таки правду говорят, что особо истинным правоверным потом приходится приматывать к брюху камень, дабы унять пугающее этого самого верблюда урчание. Насколько же в отношении перенесения тягот дальнего пути продвинулась Роза Цаина, Луна под Семью Покрывалами Асия-пери аль-Медхам, мне было откровенно сомнительно. Вся надежда оставалась на заслуженный опыт наставницы, добравшейся сюда аж я сам не знаю откуда, и шейха, по виду - проверенного делом бродяги. В общем, дело светило сложное, но невиданное и потому интересное.
   Итак, уговоренный я обследовал кувшин на предмет остатков вина, вздохнул и произнёс в пространство:
   -Чем хорошо путешествовать в обществе дочери его величества падишаха цаинского, да продлятся годы его, да умножится от чресел его...
   После чего мне пришлось встать, отряхнуться и приложить к скуле холодный край медной лампы. Ири-Лио вежливо смотрела куда-то в сторону. Я попытался продолжить начатую фразу.
   -Какие тут у них жёсткие скамейки... я имел в виду, а как у нас таки с финансовым вопросом?
   -То есть, сын покровительствуемового народа? - принцесса продолжала хмуриться.
   -Деньги. Дирхемы. Вы, то есть мы, собираемся аж... Причём, по вашим словам, прямо-таки отсюда... Вот почтеннейший Сок-Ауд путешествовать изволит, и все его вещи - тут, при нем. Ваш же покорный был затащен в сей притон, спасаемый от гнева Всевышнего только присутствием благочестивого шейха, и, не могу не добавить, прекрасных дам. Да, затащен! - принцесса попыталась возразить, а я попытался проявить достойную мужчины настойчивость. - В, воззрите, драном бурнусе! Да простит меня немилосердный взгляд Розы Цаина, но лично я к походу не готов. А как насчёт вас? Ибо ни лошадей, ни запасов, ни одежд, ни оружия, подобающих в столь длительном походе, не имею чести наблюдать. Но, как говаривал наш сапожник, "За подкладку можно сунуть не только корову, но и целого быка".
   На видимой части наследной принцессы возникло выражение недоумения, характерное для состояния лихорадочного подсчета, но Ири-Лио вовремя перехватила инициативу.
   -Сто пятьдесят золотых монет. Все старые, ни одной цаинской. Пять кошельков серебра, по двести дирхемов. Камни... Ланир, ты разбираешься в камнях?
   -Обижаете...
   Гладкий окатыш с ноготь величиной покатился по столу, сияя таким алым светом, что глаз сам дорисовывал за лалом выжженую дорожку.
   -Да... Наследная принцесса - принцесса во всём, о Луна под семью покрывалами!
   Я повертел в руках камень, выказав при осмотре, само собой, подобающее почтение - самоцвет действительно его заслуживал. Возвращать положительно не хотелось...
   -А как у прекрасных роз с шипами, о достойные... кхм, спутницы? - полюбопытствовал Сок-Ауд, когда камень, наконец, вернулся к законной владелице.
   Ответом шейху был продемонстрированный Асией-пери вполне работоспособный кинжал.
   -Не годится.
   -Да знаешь ли ты, подобный дервишу оборв...
   Принцесса проглотила окончание фразы и деловым тоном осведомилась, что не так с её мардашарским клинком.
   -Цена. Слишком хорош. За такой кинжал могут просто так убить, безо всяких политических целей. Надо или выковырять отделку, или продать. Продавать в городе нельзя, так что выковырять. Ланир-джан, не найдётся чем?
   -И не просите, глубокоуважаемый шейх. На ноже не должно быть ни единой зазубрины, как учит нас мудрость Мишны.
   Я скромно извлёк из сапога вышеупомянутое ковыряльце, прочертил им в пыльном воздухе кривую позамысловатее и убрал нож, где взял.
   -Как говорил мой прадедушка, ученик резника - самое мне и место. Но нож ножом, а что-нибудь поинтереснее не мешало бы, - прокомментировал Сок-Ауд - Из лука стрелять умеешь?
   -Увы мне, о достопочтенный эфенди! Ура врагам моим... Так, всё по мелочи...
   -Ладно, поковырять успеем, поскольку ещё только день. Последний караван, я думаю, на сегодня уже вышел. А если нам нужно будет к кому-нибудь прибиться, то при надобности догоним и этот, и вчерашний. Выходим вечером, все согласны? - осведомился Шейх-в-Изгнании тоном, не терпящим возражений.
   -А как из города выбираемся? - подала таки голосок принцесса.
   -О пери, не будь столь наивной. В этом городе...
   -Человек осмотрительный боится врагов; человек основательный боится друзей.
   -Вот именно, почтенная Ири-Лио. Таких городских стен, как в Цаине, поискать - ворота в изразцах, а стена... Впрочем, думаю, мы и стену не будем перелазить!
   -Что же имеет в виду хитрейший из шейхов Срединных Царств??? - забеспокоилась даосская наставница.
   -Кяризы. Вот что, думаю: вам, прекрасные ханум, стоит переждать здесь, пока Ланир отправится за припасами на дорогу. А за городом есть одно местечко...
   -Как Ланир, так сразу припасы на дорогу... - пробормотал я.
   -А за своим барахлом не хотите сходить, уважаемый?
   -Ваша взяла. Ну и денёк - и только начинается...
  
   Вернулся я резво и не с пустыми руками. Кроме личной клади, на мне были навьючены еще некие бурдюки, вдобавок к чему я еще и тащил в руках объёмистый свёрток, а по приходу потребовалось звать на помощь шейха. Вдвоём мы таки сумели рассчитаться с этим отродьем осла и шакала, цаинским базарным носильщиком, несшим всю остальную малость, всего-навсего оговоренной ценой. Притащив со двора брошенные им туго набитые перемётные хурджуны, мы вплотную занялись сборами.
   -Баранина жареная в горшке, под жиром. На дорогу. Сыр сушёный, туда же. Лепёшки колендарские, я вообще хотел мацы прикупить, но ничего, замена хорошая. Чем дольше сохнут, тем ничего их не берёт.
   -Даже зубы...
   -За ваши зубки, о Роза Цаина, можете быть спокойны. Ваши возьмут. -кажется, Их Высочество шейхову издевку так и не заметили. Или проигнорировали, что более похоже на истину. - Что там ещё?
   -Держите. Мешочек риса, вяленая антилопа... Джейран, если что-то понимаю. Вот рыба. Соль. Финики, сушёная дыня, инжир, кишмиш. Гаросская приправа. Орехи.
   -О роза садов пророка, сей отрок весьма проворен!
   -Добрался бы я сюда, будь я не проворен. А как же. - проворчал я, тем не менее, втайне польщенный похвалой пустынника. - Ах да, чуть не забыл! Чеснок. И не морщьтесь, прекрасные пери, в походе иначе нельзя.
   Ханум дружно вздохнули, но промолчали. Хамить им, хамить почаще...
   -А купил ли ты?... - загадочным тоном произнес шейх.
   -Шесть бурдючков, дублёные как надо. Пять покрывал. Или принцессе положено ещё два? Ладно, молчу. Верёвка. Котелок медный.
   -Неплохо, - ответил шейх, что в его устах означало как минимум "Клянусь копытами Аль-Бурака!".
   Погружённая в раздумья Роза Цаина вновь умудрилась пропустить шпильку мимо ушей. Деятельная возня, поднятая мной, Сок-Аудом и Ири-Лио, нанесла ей, по всей видимости, чувствительный удар - да не сафьяновым чувяком, а самым что ни на есть бархударским сапогом. На фоне сборов бывалых путешественников принцесса вдруг оказалась не у дел. Вот так-то всегда и оказывается, что дальнее путешествие - это не только езда верхом и плавание на корабле, но ещё и куча хлопот. Мелких (и не очень), грязных и трудоёмких. К которым в серале как-то не особенно готовят...
   -Милости просим к скромной скатерти будущих путешественников, о Асия-пери! - девушку определенно следовало подбодрить.
   Принцесса, видимо, за компанию с нами успела проголодаться после разговоров, вина и сборов. Впрочем, лепёшки (свежие), жареные куры, овечий сыр, груда зелени и корзинка с дыней и персиками в любом случае стоили высочайшего внимания. Шейх отправился потрясти за шиворот хозяина и вернулся с кувшином шербета и блюдом плова, захватив по пути хворостинку, которую немедленно обстругала для еды польщённая столь обширными познаниями Сок-Ауда наставница истинного (интересно, какого) Пути. Прочие вкушали как подобает правоверным. Ну, и иудеям тоже.
   Когда еда закончилась и питьё стало подходить к концу, шейх внезапно заявил, что не собирается отправляться в дорогу, как последний неверный, расстелил коврик и стал готовиться к намазу. Мы с даоской, переглянувшись, зарылись с головой каждый в ворох собственных вещей, после чего в руках Ири-Лио оказался странный пучок каких-то то ли черешков, то ли корешков, а в моих - полная колода Великих Арканов. Так до сих пор и не знаю, что за ботанические изыскания производила наставница принцессы со своей травой - ибо сам я с головой ушел в нелегкое дело прояснения грядущего, и честно не подглядывал - разве что так, одним глазком. Воспитанница же Ири-Лио, видимо, успевшая навидаться и не такого, заявила, что не собирается возносить молитву в одном помещении с двумя мужчинами и одной почтенной, но идолопоклонницей, и устремила лазурный взор на кусочек тускнеющего неба в оконце.
   Потёртая колода, не раз обеспечивавшая меня кровом и ужином, тасовалась на удивление тяжело, карты топорщились и цеплялись так, что я едва их не уронил всей кучей. Решив ограничиться раскладом "Звёздная тройка", я дёрнул три карты, вздохнул и перевернул их. Вздохнул ещё раз. Уже демонстративно.
   Изо всей полной колоды выпали Император (перевернутый), Башня и Влюблённые. Такого неприятного и одновременно подходящего к ситуации расклада я ещё не видел, во-первых, не хотел видеть, во-вторых, и не желал бы видеть вам, в-третьих! Не могу похвастаться высоким даром толкования, но, по-моему, нашей только что рожденной компании грозило нечто крупное, толстое, возможно, даже полное! Выбор же, который в конце... эх, знать бы, из чего выбирать-то, не говоря уже о том, что...
   Когда общение с высшими сущими было завершено, почтенный шейх достал какую-то железяку, с помощью которой обстоятельно избавил кинжал принцессы от смарагдов, жемчужин и коралловых сердечек. Оружие заметно полегчало, а пустые края оправ, на взгляд хозяйки, даже улучшили удобство держания.
   -Лучше отнять у умного, чем вручить дураку, - прокомментировала Ири-Лио-сан. Неизвестно, к чему.
  
   -Ну всё, стемнело. Если все готовы, то пошли - скомандовал Сок-Ауд, засовывая за кушак киосский шамшер и узкий ятаган, какие обычно в ходу на Важирском полуострове. Один за другим шейх, принцесса, наставница Дао - во главе, конечно, со мной, покинули пыльную комнатку, оставляя за поворотом узкой улочки наше последнее пристанище в Цаине. После краткого препирательства Розу Цаина и Ири-Лио разместили в хвосте процессии.
   Путь, избранный шейхом, не отличался прямизной. Мы пересекали переулки, ныряли в подворотни, перелезали через дувалы, пока в каком-то дворике Сок-Ауд не поднял с земли грубо сколоченную деревянную крышку.
   Из кяриза несло липким, влажным холодом. Принцесса на мгновение отстранилась, потом мотнула головой и шагнула вперёд.
   -Куда это ты, о Асия-пери? Уж не уподобилась ли ты в самом деле горным духам, способным видеть в темноте? Позволь твоему слуге хотя бы фонарь зажечь, - ехидно откомментировал храбрый поступок Сок-Ауд-эфенди.
   -А что, далеко идти?
   -Далеко. За стены, о роза Цаина. Так сказать, полюбуешься на свои корни. С этой поклажей хорошо, если к смене стражи выйдем...
   Идти по кяризу, даже не заполненному по колено водой из горных ручьёв, было несладко. Висел холодный густой туман, сырые камни скользили под ногами, потолок нависал так, что даже ханум приходилось сгибаться с вынужденной учтивостью. Мне и шейху вообще надо было ползти в три погибели. Маленький масляный фонарь в руке Сок-Ауда освещал узкое колечко стен, а впереди и сзади лежала непроглядная мгла. Вдобавок Сок-Ауд монотонным голосом отсчитывал одному ему известные развилки и повороты, остальные же, кто терпеливо, кто не очень, комментировали ситуацию. Чем вскоре заслужили грозный окрик шейха и вынуждены были умолкнуть.
   Но, как сказал поэт, всё кончается, даже то, что нечего было и начинать. После стоячего привала в каком-то месте, где удалось выпрямиться, шли ещё, казалось, целую вечность, когда вдруг Сок-Ауд сказал:
   -Ну вот, собственно, и всё.
   Темнота в конце туннеля оказалась свежей и звёздной ночью. Мы стояли где-то среди бахчей Цаинской долины, в паре саари от стен города. Поодаль мерцал огонёк костра, и шейх как-то по-особому начал размахивать в этом направлении своим фонарём.
   -Кто там? - спросил его я.
   -Наши кони.
   -То есть?
   -Мы же договорились, что на Праздник Огней пешком не пойдём, - шейх блеснул зубами в ухмылке, - а у шастани мы найдём себе лошадей.
   -И откуда же у этих бродяг лошади?
   -Откуда, откуда... От не бродяг.
   -Покидать столицу не грех и на краденом коне, - отозвалась Ири-Лио, на что все ответили молчанием. Так и осталось невыясненным, была ли это очередная мудрость Пути или просто манера почтенной наставницы принцессы выражать текущие мысли.
   На сигналы шейха вышел кто-то, с головой закутанный в перелатанный плащ. После краткого разговора с Сок-Аудом он указал шейху дорогу куда-то дальше в предгорья и снова растворился в темноте.
  
   Затем мы пошли. Идти после кяризов было приятно, воздух был свеж, и меня бросило в дрожь при мысли, каким свежим он будет после полуночи. Очень хотелось куда-нибудь успеть, где горит огонь, где можно скрыться от ветра и всё такое. Мы с шейхом беседовали на жуткой смеси фарамейского и берберского, дабы по возможности напрячь разум перед предстоящими бессмысленными препирательствами с принцессой. Когда тропа, выбитая копытами осликов продавцов снега, круто пошла вверх, Асия-пери шумно перевела дух и грязно выругалась - ох, не должно так женщин распускать, ох, не должно!. Принцесса поминала бессонных козлов, кофе и зачем-то меня. При чём тут я - было неясно. Ну не люблю я этого напитка, мало ли, кто какую дрянь пьёт согласно своему пророку? Шейх, надо отдать ему должное, и бровью не повёл, продолжая указывать путь в направлении, надеюсь, хотя бы ему известном.
   Двигались мы почти час - было решено отойти от города хоть на сколь-либо приличное расстояние - когда сзади послышался топот копыт и истошные крики. Шейх, шествоваший впереди отряда, остановился, мы - вслед за ним. Мгновение-другое он прислушивался, после чего неожиданно поднял руку. Зажженный неизвестно когда и как, фонарь засиял нашему преследователю путеводной звездой. Не успел я решить, предательство это или нет, как всадник уже был перед нами.
  
  

Глава 5, которая была бы написана, будь то угодно Аллаху, но кто же даст слово женщине, да еще и иноверке?

ИРИ-РИЮ-САН, ДАОССКАЯ МОНАХИНЯ, НАСТАВНИЦА ПРИНЦЕССЫ

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"