- Выбирай, - протягиваю руку с зажатыми между пальцами спичками. Жора раздумывает секунду, тащит.
- Длинная!
"Ну блядь! Ебаный ты в рот! Пиздец!"
Пожав плечами, дескать "так само получилось", он подает мне рукав и пластиковую хоккейную маску, берется за кувалду.
"Блядь! Ненавижу эту хуйню!"
Бах! Пятикилограммовый молот с размаха обрушивается на замок.
Бах! Я верчу шеей, позвонки перекликаются хрустом. На двери образуется вмятина.
Бах! Вслушиваюсь в гудящую между ударами по металлу тишину. Пытаюсь различить шаги по ту сторону.
Бах! Может, еще обойдется? Вдруг внутри никого? Искореженный замок держится на последнем издыхании, почти что провалившись внутрь.
Бах! Слышу знакомое подвывание, в котором не осталось и следа человеческого. Не обошлось. Внутри поднимается адреналиновый шторм. "Ненавижу! Ненавижу, блядь! Ссуукааа! Как же я, блядь, все это ненавижууууу! Ебаный пиздец!" Замок вылетает, Жора рывком распахивает дверь.
На пороге зомбячка. Выбрасываю вперед предплечье. В рукав тут же впиваются гнилые черные зубы, они не могут повредить мне, под тканью кольчужное полотно из шайбы Гровера. Подаю руку вниз, чтобы было удобней. Коротко одной кистью - тюк. Туристический топорик глубоко врубается в темя. Валится как подкошенная. А кто бы не упал? Переступаю тело.
На очереди следующая: девчонка лет 10 с изгрызенным лицом и сползающим с черепа скальпом. Стоит, не шевелится, будто с любопытством разглядывает невидящими глазами. Теряю контроль, бью со всего маху, сильней чем нужно. Маленькая головка раскалывается с мерзким чавканьем. Разлетаются ошметки черепа. Серая кашица гниющих мозгов брызжет на обои. Рыхлые комочки медленно ползут по стенам, оставляя влажные следы. Месяц назад меня бы вырвало.
Иду дальше, сзади страхует Жора.
"А вот и отец семейства!"
Полуразложившееся тело. Из шеи вырван солидный кусок плоти. Острый обломок кости торчит из правого бедра. Другая нога обглодана почти дочиста. Ползет ко мне по-пластунски, подгребая под себя ковер на полу. "Отдыхай" - узкое лезвие, погрузившись в затылок, ставит точку в драме очередного семейства. Других мертвяков в квартире нет.
"Фу, блядь! Как же я это ненавижу!"
Первым делом идем в ванную. Желанная добыча: шампунь, зубная паста и стиральный порошок. А самое ценное - мыло. Настоящее из "той" эпохи, а не как сейчас из щелока и топленого собачьего жира. На него у медиков можно выменять много полезного.
Жора светит фонариком, осматривая шкафчик. Находит тюбик с пастой и щетку в упаковке. Порывается было почистить зубы, но вспоминает, что воды нет. Вместо этого берет ополаскиватель, набирает в рот и несколько секунд гоняет зеленую жидкость, сплевывает. К царящему смраду гниющих тел примешивается острая мятная свежесть.
Улов небольшой: три бруска "хозяйки", обмылок туалетного, початая пачка порошка, 4 щетки из которых 3 пользованные, по тюбику пасты для детей и для взрослых. Косметику и одноразовые бритвенные станки тоже сгребаем, но это не заработок, так блядям на подарки.
- Понесли, - говорю я и мы возвращаемся за телами. Превозмогая омерзение тащим и укладываем их в ванную.
Теперь кухня. Все, что было в холодильнике, протухло, прогоркло или покрылось плесенью. А вот крупа, мука́ и макароны сохранились, жучков вроде не видно. Соль, сахар, специи, уксус и мед - тоже. Отлично! Спиртного до обидного мало - полбутылки водки. Тащить глупо.
- Накатим?
- Давай, - в этом вопросе Жора никогда не заставляет просить дважды.
Разливаю по кружкам. Немного не ровно. Протягиваю руку к той, где меньше, но он перехватывает. Его взгляд говорит: "сейчас тебе больше нужно". Не спорю.
- За помин души!
- Какой еще нахрен души? - хмыкает Жора.
- Человечьей.
- Веришь что ли?
- Ты нет?
- Не-а.
- А чем тогда мы отличаемся от них? - непроизвольно веду подбородком в сторону ванной.
- Думаешь этим?
- А чем, тогда? Руки, ноги двигаются. Норовят в глотку вцепиться, жрут, срут тоже, наверное.