Прочитал Ваш новый роман "Исландская карта". Хорошо, просто замечательно. Но... Но один не слишком бросающийся в глаза момент, по моему, портит всю картину: Действие происходит в конце двадцатого века - начале двадцать первого. Уровень развития техники и технологии соответствует примерно началу последней четверти девятнадцатого - влияние отсутствия Американского континента. А вот население Российской империи указано в точности такое, как население Советского Союза на этот момент - двести с лишним миллионов. Может ли такое быть? По моему - нет.
Известно, что население России за сто лет увеличивается в два раза, а если столетие "хорошее" - то в три. Исходя из этого вроде бы так оно и должно быть. Но в реальной истории структурный кризис сельского хозяйства начался уже при численности населения сто с небольшим миллионов, достигнутой к концу девятнадцатого века. Именно он послужил одной из двух объективных причин революции, пережить которую монархия не смогла. Если Вы будете писать продолжение - этот вопрос надо бы как ни будь разрешить. Давайте попробуем порассуждать.
Структурный кризис сельского хозяйства заключается в том, что при господствующем способе использования земли её начинает не хватать. Разрешить его можно либо путем перехода к другому, более эффективному способу землепользования (интенсивный путь), либо введя в севооборот новые площади (экстенсивный) либо уменьшив население. Аналогичный структурный кризис, наступивший в западной Европе гораздо раньше чем у нас, привел к переходу от "средних веков" к "новому времени". Этот период, известный как "возрождение" и/или "реформация" сопровождался серией войн, которые привели к тому что население Франции сократилось в два, а Германии - в три раза. И это - при экспансии во внешний мир с захватом колоний и вытеснением туда части "избыточного" населения. В основном как раз в обе Америки. Которых в данном случае нет.
У нас этот кризис был разрешен относительно бескровно - путем перехода на более сложные чем трехполье севообороты, механизации и химизации сельского хозяйства, индустриализации - чтобы всё это изготавливать и укрупнения хозяйств методом коллективизации, чтобы с одной стороны можно было всё это внедрить, а с другой чтобы можно было высвободить необходимую для промышленности, но избыточную в сельском хозяйстве рабочую силу без особых социальных катаклизмов (типа массового разорения крестьянских хозяйств, сгона крестьян с земли и т.п.). Благо необходимые для всего этого технологии уже имелись в наличии.
Могла ли монархия сделать нечто подобное? Думаю что да. Но только теоретически - в силу наличия другой объективной причины, заключающейся в деградации активной компоненты государства (а в России это было дворянство) до состояния полной недееспособности. (Причины этого заслуживают отдельного подробного рассмотрения.) В результате - никуда не годный царь, министры, пекущиеся исключительно о собственном благополучии (один Витте чего стоил!), такие же в точности чиновники. Столыпин пытался сделать хоть что-то, но только усугубил ситуацию, добавив к естественным бедствиям народа еще и искусственные. (Как хирург, пытающийся лечить аппендицит без анестезии и антисептики, да при этом еще и совершенно не знающий анатомию!) В общем сначала пришлось монархию и дворянство ликвидировать и организовывать новое дворянство и новую монархию, а уж она сделала то что требовалось. Вот только хватило её не на долго - новое дворянство разложилось куда быстрее предыдущего.
Кстати, предыдущий структурный кризис у нас видимо происходил где-то на границе прошлого тысячелетия. Достоверных сведений об этом у меня нет. Одни гипотезы. Предполагается, что тогда происходил переход от "подсечно-огневого" земледелия к "трехполью". Технология этого самого подсечно-огневого способа землепользования якобы была такова: Брался участок старого ("дремучего") елового леса (обязательно елового) и все деревья подсекались. Т.е. повреждалась кора, так чтобы дерево погибло. На следующий год весной, когда все деревья уже засохли, участок поджигался, выгорал, в золу разбрасывались вручную семена ржи, репы, льна и заделывались бороной-суковаткой. Три - четыре года участок давал хорошие урожаи, потом забрасывался и следующий раз использовался лет через сто - когда на нем снова вырастал лес. Этот способ земледелия интересен относительно низкими трудозатратами (т.е. высокой производительностью труда): в ельнике кроме самих елей других растений нет - тоесть используется биологическая прополка; земля достаточно рыхлая т.к. наполовину состоит из опавшей хвои - пахота не производится, внесение навоза тоже - наиболее трудоемкие сельхозработы отсутствуют. Кроме того нет необходимости содержать такое, как при трехполье, количество скота и соответственно заготавливать для него корм. Но предельная плотность населения очень низкая - менее одного человека на квадратный километр. Как только она была превышена - начался структурный кризис - земли стало не хватать. Но как он протекал и был ли связан с другими известными негативными процессами, которые в конечном итоге привели к развалу панславянской общности и экспансии германцев с одной стороны и татаро-монголов с другой, мне не известно.
Итак, если предположить, что рассматриваемый мир максимально близок к нашему, т.е. климатические условия такие-же, то сельская перенаселенность должна наступить, как и у нас, к началу двадцатого века. Но механизацию сельского хозяйства произвести нельзя - не позволяет уровень развития техники. На счет применения более сложных севооборотов, нежели трехполье, минеральных удобрений и т.п. - не знаю. Расширение посевных площадей за счет целинных земель Сибири и Казахстана тоже невозможно: в тамошнем климате время отпущенное на вспашку, и уборку урожая еще меньше чем у нас - без механизации этих работ не обойтись.
Можно сделать климат нашей страны мягче - поднять биологическую продуктивность гектара раза в два - во столько же раз увеличится предельная численность населения и структурный кризис отодвинется как раз на конец двадцатого века. Но что будет с предшествующей историей: сможем ли мы тогда остановить экспансию германцев на наших нынешних границах?
Как известно, феодализм западного образца принципиально отличается от нашего. Западный феодал - это бандит. С шайкой. Занимается тем, что сейчас называется "рэкет" - обирает крестьян, единственных тогда товаропроизводителей, отнимая у них всё сверх того что необходимо для простого (ну может быть несколько расширенного) воспроизводства. При отсутствии развитых средств товарообмена единственный способ эксплуатации это лично приехать и отобрать. На вырученные такими методами средства новоявленный феодал обзаводится тяжелым вооружением, строит укрепленный замок, проводит экспансию во внешний мир с целью приобретения новых территорий, а так же защищает свою от аналогичных посягательств и тем выполняет некоторые общественные функции. Цапаясь между собой, феодалы образуют иерархию типа барон-граф-герцог-король. Обстоятельство, позволяющее проделывать всё это - подавляющее тактическое превосходство конника (даже легковооруженного) перед пехотинцем. Феодализм, рыцарство зародилось там, где землю пахали на волах и у крестьян просто небыло возможности отбиться от конных бандитов. И оттуда стало распространяться на другие области. Наша же территория характерна такой низкой биологической продуктивностью, что крестьяне просто не могут прокормить столько бандитов, сколько надо чтобы удержать их в повиновении. Такой вид феодализма - для нас просто смерть.
Поэтому у нас всё было не так: князь с дружиной (тот же самый бандит с шайкой) нанимался по контракту для выполнения общественных функций, требующих оперативного принятия решений - в основном для несения патрульной службы в мирное время и руководства ополчением в военное. (Под боком - степь с кочевниками. Кочевое скотоводство требует гораздо более низких трудозатрат, чем земледелие. Но с одной стороны совершенно не позволяет заниматься производством ремесленных изделий и поэтому кочевники постоянно испытывают товарный голод. А с другой - граничная плотность населения чрезвычайно низкая. (Не знаю даже какая - не один ли человек на сто квадратных километров?) Поэтому степь постоянно перенаселена, кочевники постоянно воюют, как между собою, так и нападая на оседлых соседей.) На своё содержание князь собирал налог оговоренного контрактом размера ("полюдину"). Дружинники ставились на довольствие прикреплением их к крестьянским общинам, выполнявшим к тому же вместо них сельхозработы. Что впоследствии трансформировалось в оброк и барщину. Но это произошло потом, много веков спустя.
Как известно, рано или поздно любая страна занимает территорию в пределах своих естественных границ, каковыми служат высокие горы, морские проливы, ну и в некоторых случаях широкие реки - препятствия, способные всерьёз разделить противников. Но на западе у нашей страны естественных границ нет. Границей служит условная линия перехода среднегодовых температур через ноль, за которой эффективность феодализма западного типа падает до отрицательных величин.
Ну так смогли бы мы остановить экспансию германских псов-рыцарей, если бы эта линия проходила не там где сейчас а существенно восточней?
Как бы повлияло отсутствие Америки на техничесский прогресс, судить не берусь. Вполне очевидно, что ускоренная индустриализация западной Европы оплачена ограблением колоний. Меньше колоний - меньше концентрация сил и средств - медленнее развитие. Но Америка прикрыла собою как щитом дальний восток. (Впрочем до Индии и Китая европейские хищники всё равно добрались.) Но это наверно можно организовать с помощью системы рифов и течений.
Впрочем одно следствие вполне очевидно: не будет столь жуткого рецидива рабовладения и связанного с ним величайшего в истории геноцида. В Америку было завезено около одиннадцати миллионов чернокожих рабов. Если учесть что доезжал только один из десяти и неизвестно сколько народу погибало при самом захвате людей в рабство, то цифры получаются просто чудовищные. Такое изъятие населения разумеется разрушило все африканские цивилизации. Если этого нет, то на мировой арене должны присутствовать одно - два несколько африканских государств. Негры конечно не столь кровожадны как европейцы и потому развиваются помедленнее, но к концу двадцатого века должны бы уже подтянуться.