- Да вот скоро уже. Ты пойди, приведи себя в порядок. Я тебе бант сделаю. Я оладьей напекла. Угостим.
- Таких, каких ты всегда делаешь? Твоих любимых?
- Да, Леночка, моих любимых и любимых Сергея Витальевича - твоего деда. А, вот уже звонят. Не успели мы бант вплести. Ну ладно, иди хоть причешись.
- Здравствуйте, Зинаида Васильевна, - две студентки старших курсов исторического факультета приветствовали хозяйку - женщину шестидесяти трёх лет.
- Я ещё вспомнила кое-что, два эпизода, - сообщила Зинаида Васильевна. - Проходите в комнату, чаю попьём с оладьями. Вот в этом доме и в этой комнате мы жили с Сергеем Витальевичем много лет. Был он когда-то заведующим продовольственной базой. Ещё при Сталине начинал. А незадолго до смерти - в семьдесят восьмом году - решил написать книгу воспоминаний. Общую тетрадку исписал, да и ещё бы смог, но не успел. Я разобрала его записи. Думаю, вам интересно будет.
- А есть ли там что-либо про репрессии? - спросила одна из студенток.
- Нет, про репрессии он не писал. Тогда бы за это не похвалили. Да я и не знаю, что он о них знал.
- Ну, вам он, что нибудь рассказывал? Может, на работе кого забирали или соседей по вашей коммуналке? - поинтересовалась подруга.
- Забирать то забирали, но за что и куда они делись, я не знаю. И Сергей Витальевич мне ничего не говорил, но он очень любил оладьи, и с мёдом, и с вареньем. Пробуйте, я их также делаю, как и при нём. Пробуйте.
- А вот вы говорили о двух эпизодах. О каких именно?
- А это о том, как он склады спасал с продуктами от пожара. Сам выносил коробки с консервами, а они нелёгкие, скажу я вам. И ещё эпизод, как один ревизор - уже в пятидесятые - пытался, как теперь говорят, подставить. А он его на чистую воду вывел. Сергей Витальевич всё это в тетрадях описал. Да вы ешьте оладьи, остынут.
- Ну, может, тот ревизор доносы писал, а Сергей Витальевич мешал ему. Может, у того ревизора личные счёты были с вашим мужем. Может, тот ревизор бывший НКВДэшник и пытал знакомых Сергея Витальевича. Вы таких подробностей не знаете?
- Нет, про то Сергей Витальевич не рассказывал.
- Ну, хорошо, мы пойдём, а вы, если какие подробности или детали вспомните, позвоните нам.
Внучка побежала открывать двери. Студентки вышли в коридор:
- Да, маловато для доклада накопали. Ни одного эпизода с репрессиями.
- Да вообще ничего. А оладьи сухие получились. Мне не пошли. Как их муж ел?
Когда студентки сели в лифт, Леночка прибежала к бабушке и выпалила ей:
- А они сказали, что у тебя оладьи сухие и дрянные, и как их только твой муж ел?!
Зинаида Васильевна убирала со стола и замерла с перекинутым через плечо полотенцем и чашками в руках. Она посмотрела на оладьи, на фотографию мужа, стоявшую на комоде и пошла к окну. Открыв его, она крикнула уходящим со двора студенткам:
- Вы забыли! Поднимитесь!
Те удивлённо переглянулись, осмотрели бумаги, диктофон, пожали плечами и решили вернуться. Зинаида Васильевна нервно поставила чашки на стол, скинула полотенце и быстро пошла на кухню. Там в нише, где хранилась картошка, была ещё одна маленькая потайная ниша, и в ней лежал пистолет, завёрнутый в тряпку и газету "Советский спорт". Этот тайник Зинаида Васильевна нашла случайно и догадалась, что пистолет принадлежал, скорее всего, мужу. Она хотела поначалу выбросить его, но ей казалось, что вынеси она его за дверь и её тут же арестуют. Но со временем она свыклась с мыслью, что всё-таки придётся жить с оружием мужа, не зная, что же с ним делать. Когда не было дома внучки, Зинаида Васильевна доставала пистолет из ниши и рассматривала его, пытаясь даже целиться. А как-то в книжном магазине нашла большую книгу о пистолетах с рисунками и описанием. Этот пистолет оказался "Стечкиным". Как он мог попасть к её мужу - тихому и замкнутому человеку, она понять не могла.
Достав пистолет и, вспомнив схемы, увиденные в книге, Зинаида Васильевна перевела флажок предохранителя в боевое положение, вышла на лестничную клетку, дождалась, когда кабина лифта поднимется на этаж и, громко произнеся - Вы забыли, голубушки! - выпустила все двадцать пуль, не целясь.