Продолжим анализ "пятикнижия" Достоевского с помощью статьи Владимира Шалларя,1 вынужденно ограничившись лишь рассмотренными в ней моментами произведений классика.
"Подростка" Достоевского как-то меньше ценят, чем другие романы пятикнижия, но для понимания мысли Достоевского в целом он незаменим.
...Подросток знаменует собой то, что было в Раскольникове и Ставрогине, [но] в чистом виде, без "демонизма", без "эстетики". Что именно? Волю к власти не как нечто необыкновенное, но как то, что свойственно всем современным субъектам, конститутивную часть их (нашего) психического устройства".
Примечание 1
В нашем тексте предполагается использовать много цитат. Их помимо кавычек выделим курсивом, а чтобы не смешивать с выдержками из произведений Достоевского, последние - ещё и жирным шрифтом.
В одном из своих сочинений я высказал мысль, что "Евгений Онегин" назван "энциклопедией русской жизни", совершенно не имея на то оснований, поскольку в нём почти ничего не рассказывается о простых русских людях, во времена Пушкина крестьянах, составлявших почти 100% населения нашей Родины. Думаю, данная мысль приложима ко многим произведениям отечественной (и не только) литературы, что вполне объяснимо: их авторы писали о среде, в которой существовали сами, и которая, конечно, не охватывала всю страну и весь народ. Литературными персонажами (субъектами) становились типичные представители этой среды.
Достоевский и его романы не являются исключением. Правда, не знаю, он ли сделал вывод о том, что воля к власти есть конститутивная (составляющая основу, определяющая) часть "нашего психического устройства", или такое обобщение о всех русских людях сделал автор рассматриваемой статьи. По моему же мнению, власти, по крайней мере как беспрекословного подчинения, хотят далеко не все: она ОБРЕМЕНИТЕЛЬНА ответственностью.
Вот и герою романа Подростку власть нужна не для того, чтобы подчинять себе других людей, но, чтобы защитить от них свой покой. Он хочет власти не порабощающей, а как ПОТЕНЦИИ:
"Отчасти моя идея именно в том, чтоб оставили меня в покое".
"Мне не нужно денег, или, лучше, мне не деньги нужны; даже и не могущество; мне нужно лишь то, что приобретается могуществом и чего никак нельзя приобрести без могущества: это уединенное и спокойное сознание силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так бьется мир! Свобода! Я начертал наконец это великое слово... Да, уединенное сознание силы - обаятельно и прекрасно. У меня сила, и я спокоен".
Это заблуждение. Власть и могущество вызывают зависть и требуют постоянных усилий по их защите от посягательств завистников. Известно: власти трудно добиться, но ещё труднее её удержать. Феномен царя горы.2 Да и саму силу нужно всё время качать, дабы держать в тонусе. А деньги?! Неутолимое желание их тратить и непрестанная забота, чтобы уберечь от инфляции, не говоря уже, чтобы преумножить, - та ещё головная боль.
Покой тут даже присниться не может.
Примечание 2
Конечно, есть категория людей вроде пушкинского скупого рыцаря, которые не хотят тратить своё богатство, получая кайф от обладания им, однако их пожирают, во-первых, страх, что его могут украсть, и, во-вторых, страсть к накопительству. Таки тоже не позавидуешь.
Да и свобода не как развязанные руки, т.е. отсутствие всяких ограничений, а как средство обретения и сохранения покоя тоже вещь странноватая. Разве, к примеру, Обломову нужна была свобода, чтобы сутками валяться на диване?
Странен и сам Подросток, девятнадцатилетний юноша, мечтающий не просто отдохнуть после выпускных экзаменов в гимназии, что естественно, но ОБРЕСТИ ПОКОЙ на всю жизнь, что противоестественно. И потому это, скорее всего, ВЫМЫШЛЕННАЯ фигура, причём взятая из больной головы.
Примечание 3
Правда, как тогда быть с другим, хотя и не юношей (двадцатишестилетним человеком), тоже мечтавшем о вечном покое, - автором "Выхожу один я на дорогу..."? Он-то реален. Да, только к личности Лермонтова нельзя подходить с обычными человеческими мерками. И к нему не применимо слово типичный.
Впрочем, возможно и другое объяснение. Слово "покой" означает не только состояние отдыха, т.е. "время для восстановления сил, свободное от каких-нибудь занятий, работы" (см. "Словарь русского языка" С.И. Ожегова), но и "отсутствие беспокойства" (см. там же). А поскольку жизнь спокойной не бывает, желание бессрочного покоя по сути предполагает отказ от неё. В принципе это патология, хотя и особенная. Для её носителя невыносимо тревожное состояние из-за болезненно чувствительной натуры. Как у героини сказки Андерсена "Принцесса на горошине", которая, безусловно, выдумка, пародия. Подросток же, если он не фантазия, потенциальный экспонат Кунсткамеры, интересный психологам или их пациентам, в том числе потенциальным, каковым, безусловно, был Достоевский. А также его почитателям с латентной формой психического расстройства.
Примечание 4
Кстати, в "Принцессе на горошине" упоминается Королевская Датская Кунсткамера.3
Авторский вымысел не только допустим, он совершенно необходим в художественной литературе. Без него романы, повести и рассказы были бы скучными или даже угнетающими. В жизни людям хватает скорби и без книг. Однако придуманные персонажи и ситуации не должны преподноситься как реальные, тем более типичные. Фантазии нельзя маскировать под быль, т.е. фактически обманывая либо дезориентируя читателя.
Примечание 5
Этим справедливым требованием пренебрегал, например, Владимир Солоухин. Некоторые его рассказы от первого лица многие читатели воспринимали как всамделишные истории. Дело доходило до того, что они забрасывали писателя письмами с мольбами сообщить адрес чудесного доктора, излечившего героя рассказа (якобы самого Солоухина) от страшной болезни. Можно гордиться своей способностью представлять вымышленное как достоверное, но злоупотреблять этим даром недостойно.
Вымысел может быть только мечтой, которая обязана работать на главную цель любого художественного произведения - быть ПОЛЕЗНОЙ. Это значит, что человек, прочитавший книгу, должен стать лучше себя самого, каким он был, впервые взяв её в руки. Вот почему читателям можно "навевать сон золотой", но недопустимо мучить их кошмарами. А Достоевский именно этим и занимался, вытаскивая на свет Божий из глубин падшей человеческой натуры её пороки. Такая "духовная пища" привлекает лишь пресыщенных интеллектуалов-извращенцев - продукта западной культуры. Потому в Европе и Америке при их в целом пренебрежительном отношении к русским, основанным на формуле "Если ты умный, то почему бедный", сочинения нашего классика находят спрос. Сами же мы в большинстве своём предпочитаем книги других авторов.
"...Субъект буржуазного общества одержим страстью к успеху, к обогащению, к деньгам. Непристойный секрет воли к власти, "сверхчеловечества", заступания по ту сторону добра и зла состоит в том, что это все просто-напросто желание денег. И величайшая заслуга "Подростка" состоит в демонстрации этой истины".
Жизнь за границей деформировала "писательское зрение" Достоевского. Он перестал видеть различия западного и русского менталитетов. Но ведь это же факт, что даже самые крупные наши миллионщики второй половины XIX века не были "одержимы страстью к успеху, обогащению" в той же мере, как обитатели лондонского Сити и нью-йоркского Уолл-Стрит. Бог ещё не покинул их души. И неслучайно в качестве примера для себя Подросток выбрал не отечественных богачей, к примеру, Демидовых, Бахрушиных или Рябушинских - в том числе потому, что те были промышленниками, людьми реального дела, не финансистами, - но европейского банкира Ротшильда. Достоевский вооружил своего героя пониманием, как и где делаются по-настоящему большие деньги - не на станках в заводских и фабричных цехах, а из воздуха в конторах. Торговля ЧУЖИМИ(!) деньгами - это самая прибыльная и в то же время самая извращённая форма деятельности.
Наш родной тип - Обломов, а не Штольц. Потому в техническом прогрессе, обслуживающем и даже стимулирующем развращающее человека потребительство, Россия всегда отставала от Запада и отстаёт сегодня. Следствием этого отставания является более низкий (при сравнении, но вполне достаточный в абсолютных координатах) материальный уровень жизни, что ХОРОШО, а не плохо. Тем более нам не нужно стремиться к комфорту, который суть излишество. Умеренность, разумная достаточность потребностей - вот исконная основа отношений русского человека с окружающим миром.
"Я, может быть, и умен. Но будь я семи пядей во лбу, непременно тут же найдется в обществе человек в восемь пядей во лбу - и я погиб. Между тем, будь я Ротшильдом, разве этот умник в восемь пядей будет что-нибудь подле меня значить?.. Деньги, конечно, есть деспотическое могущество, но в то же время и высочайшее равенство, и в этом вся главная их сила. Деньги сравнивают все неравенства".
Неужели это убеждение самого Достоевского, а не желторотого героя его романа? Но даже если и Подростка, то как он мог превозносить значение денег при оценке личности человека, зная о Серафиме Соровском, Игнатии Брянчанинове, митрополите Филарете, юристах Плевако и Кони, наконец, о русских писателях и поэтах? В России деньги не являлись универсальным средством решения любых проблем и достижения любых целей, как в Европе (взять хотя бы торговлю индульгенциями4). Да, взяточничество существовало и у нас, однако возможности взяток были не беспредельны. Деньги не устраняли неравенства.Например, никакая мзда не могла нашим богатым купцам и заводчикам, не имевшим прав, которыми обладали даже бедные дворяне, попасть в высшую касту общества. Хвастливое заявление "Всё куплю", - сказало злато" в этом случае оказывалось недействительным.
Примечание 6
Невозможное в "немытой" России было возможно в "пригожей" Европе. Так, богатейшие русские предприниматели Демидовы купили в Италии титул князей Сан-Донато (см. "Демидовы - Википедия"). И индульгенции у патриархов зарубежных церквей наши соотечественники тоже не гнушались покупать.5
"Всё течёт, всё меняется". Если можно сомневаться, считал ли сам Достоевский деньги всемогущими, то наш современник Жванецкий, которого его поклонники признают чуть ли не мудрецом, прямо заявил "Деньги - это жизнь".6
Высказывание Подростка о деньгах позволяет уточнить его характеристику, дорисовать портрет. Он не просто вымышленная фигура, а гибрид-полукровка, помесь русского и европейского менталитетов с преобладанием последнего. Заграничная жизнь Достоевского не прошла даром.
"Знаю, что в нашем обществе такой же беспорядок, как и везде; но снаружи формы еще красивы, так что, если жить, чтоб только проходить мимо, то уж лучше тут, чем где-нибудь" (слова странника-старца Макара - А.У.) - это Россия, еще сословная страна старых выработанных историей форм. Но капитализм уже все подточил, народ растлен (Версилов и Долгорукова), плод этого растления - Подросток, одержимый идеей Ротшильда. Версилов - стадия высокого атеизма, еще "аристократического"; но капитализм разрушает и аристократию, и народ. Все ввергается в вихрь корысти, похоти, гордости".
И слова "народного мудреца" Макара, и последующий вывод автора статьи говорят, во-первых, об особенности России, спасительном отличии её от западной цивилизации и, во-вторых, о ГИБЕЛЬНОСТИ капитализма. А ведь он до сих пор признаётся прогрессивным типом общества по отношению к предшествующим, хотя вопрос о том, не стали ли его пороки чрезмерной платой за более высокий - на самом деле, как теперь ясно, избыточный - материальный уровень жизни, к тому же лишь части общества (в мировом масштабе "золотого миллиарда"), даже никогда не ставился. Сегодняшние реалии жизни дают однозначный ответ на этот вопрос, - конечно, только тем, кто сохранил способность мыслить критически, кого соблазны потребительства не лишили такой способности, не застят ум, - что плата оказалась разорительной. Да, материально люди стали жить лучше, но вот их духовный уровень не просто понизился, а упал катастрофически. Что касается нас, русских, приходится констатировать: если во времена Достоевского и Чехова наши "продвинутые" соотечественники вырубали вишнёвые сады как уклад жизни, сегодня мы ВСЕ вырубаем эти сады в собственных душах.
"...В "Подростке" Достоевский дает альтернативу: старца-странника Макара, на чью проповедь Подросток восклицает:
"Макар Иванович! - прервал я..., да ведь вы коммунизм, решительный коммунизм, коли так, проповедуете!".
Народный мудрец ничего не знает про "коммунизм", но его христианская мудрость опознается Подростком именно как "коммунизм". Разрушены все красивые формы, везде без-образие, и только у христианского коммуниста Макара - "благообразие", которое пленяет Подростка".
Основными моментами христианского "благообразного" коммунизма являются: отказ от права на достоинство, благородство, законную гордость за успех в хорошем деле, а взамен смирение, самоуничижение и любовь ко всем и вся без разбору. Вкупе это входной билет в жизнь вечную, кстати, не обещающую удовлетворения простых человеческих желаний и потребностей; путь, лишающий человека возможности порадоваться им хотя бы в жизни земной. Оговоримся: желаний и потребностей разумных, даже скромных, однако не аскетичных. Христианский коммунизм чужд живой жизни, для него она всего лишь преджизнь, приуготовление. Вот почему люди его не принимают, не желая жить только трудом и молитвой. Нам нужны радости, и это не грех.
Коммунизм советского образца, думаю, мог бы стать приемлемым решением проблемы пусть не счастливого, то хотя бы справедливого устройства нашей жизни. Увы, не случилось. И орудием судьбы, сбившим русский народ с этого пути, стали численно немногие, но агрессивно активные соотечественники, начитавшиеся книжек иностранных авторов, пренебрегшие здравым смыслом и решившие, что свобода, знание и прогресс - безусловные блага, хотя они, как и всё в мире, имеют меру.
Теперь у нас появилась новая цель и с ней надежда - Русский мир. Пусть они сбудутся.
__________________
1 См. "Дрянцо, воля к власти, святость: пятикнижие Достоевского как система христианского анархкоммунизма"
2 Царь горы - игра на открытом воздухе, задача игрока в которой - занимать вершину горы или любую другую определённую правилами игры возвышенность (отсюда и название) и не пускать туда остальных игроков (см. "Царь горы - Википедия")
3 См. "Кунсткамера - Википедия"
4 См. "Индульгенция - Википедия"
5 См. там же
6 См. телевизионную программу "Дежурный по стране", февральский выпуск 2006 года