Вероятность встречи в большом городе двух людей, если они живут и работают в разных его районах и если не бывают (или бывают, но редко) в одних и тех же общественных местах, например, в театре, очень мала. Можно не увидеться десятилетиями. А можно и увидеться, если вмешается Случай--удивительное мистическое событие.
Именно так с ними и произошло. Они встретились почти через пятьдесят лет после того, как виделись в последний раз. Мало того, Случай, снизошедший до них, проявил ещё и благожелательность, сведя в тот момент, когда ни она, ни он никуда не торопились и могли поговорить, не спеша. Но иметь возможность поговорить не всегда означает хотеть этого, потому Случай проявил дополнительную заботу. У обоих было подходящее настроение, чтобы повспоминать прошлое. От устроителя встречи они получили также бонус--место и время, где неожиданно буквально столкнулись лицом к лицу. Набережная Волги, начало лета, солнечный, однако не жаркий день, к тому же будний, когда в этом популярном у горожан месте не очень многолюдно. А ещё--медовый запах цветущей липы.
Увидев её, он растерялся и от того замешкался. Это сказало ей, что она узнана и что он по-прежнему смущается в её присутствии, как смущался прежде. Такая мгновенная оценка ситуации и умение быстро найтись в неожиданных обстоятельствах, способность к чему у женщин от природы выше, нежели у мужчин, позволили ей, не уронив себя, поздороваться первой.
--Здравствуй. Вижу, ты меня узнал. Я тебя тоже. Значит, не так уж сильно мы постарели.
--Здравствуй. Ну, над тобой время если и потрудилось, то очень бережно.
--Спасибо. И ты выглядишь хорошо, честно. Возраст, конечно, виден, но это зрелость, совсем не старость. И, знаешь, тебе идёт лысина. Она открыла прекрасной формы череп. А вот в разговоре ты совсем не изменился. По-простому говорить так и не научился.
--Ты права, что есть, то есть. Нравится нравиться. Стыдно, да что поделаешь. Правда, когда контролирую себя, получается и без витиеватостей. Например, так: рад тебя видеть. Подходяще?
Она смутилась, поняв, что обидела его, он же продолжил:
--Как я погляжу, и у тебя родимые пятна никуда не делись. Твоя удивительная непосредственность, которая между прочим мне нравилась, осталась с тобой.
Однако она, несмотря на такое признание и, видимо, решив наказать себя за неуместную прямоту, ответила:
--Тоже, что есть, то есть. Извини. Но как ты успел заметить? Мы ведь общались очень недолго.
--Да, не считая коротких встреч на работе, всего одно свидание... А как я успел заметить? Но ведь у влюблённых особое зрение. Зоркое--на то, что им нравится, и никуда не годное на всё остальное.
Затем, спохватившись, спросил:
--Ты здесь сейчас гуляешь или ждёшь кого? Можем поговорить?
--Гуляю и никого не жду. Можем поговорить. Я тоже рада тебя видеть.
--Тогда давай присядем, вон там, под той липой.
--С удовольствием. Я живу далеко от набережной, бываю тут редко. В это время года вообще первый раз. Дура. Лишаю себя такой радости. Ладно бы, времени не было, а то ведь его у меня теперь сколько угодно.
Они сели на скамейку на теневой стороне аллеи.
--Ну, где ты и как ты?--начал он разговор.--Почему т е п е р ь,--он выделил это слово интонацией,--времени стало больше?
--Живу там же, в свёкра и свекрови квартире. Они давно умерли, а муж, когда уходил, оставил её мне с детьми.
Заметив, что она не назвала мужа, знакомого ему по прошлой совместной работе, по имени, он спросил:
--Так вы разошлись? И, похоже, далеко не мирно?
--Ещё как не мирно. Только обида меня не удовлетворила. Я была в бешенстве. Какие вы, мужики, всё-таки козлы.
--И сколько же ты с козлом прожила?
Она удивлённо на него взглянула, видимо, полагая, что он не вправе использовать её собственную оценку мужчин, однако от замечания воздержалась.
--Почти восемнадцать лет.
--О, да вы превысили норму.
--Какую норму, о чём ты?
--По моим наблюдениям, брак людей, женившихся не в юности, распадается в среднем лет через пятнадцать. Причина известна. Примерно к сорока годам женщины утрачивают былые прелесть и таинственность, так привлекающие мужчин, у тех же в это время наступает кризис среднего возраста, когда седина в бороду, а бес в ребро. Они превращаются в тех самых козлов и начинают смотреть по сторонам, потом и похаживать налево. Но скрывать измену трудно, особенно сейчас, с появлением мобильников. И если женщина ставит самоуважение выше семейного долга, козёл оказывается за порогом. Хотя бывает и по-другому, когда он, охваченный воспламенившимся чувством да ещё и понуждаемый своей молоденькой пассией, совсем теряет голову, думая, будто сможет создать новую семью, счастливую в отличие от первой. И тогда сам, не дожидаясь разоблачения, уходит от жены. Вы удержались дольше.
--С чего это ты взялся за такой анализ?
--Интересно. Хочется хотя бы под конец жизни что-то в ней понять. Да и надо же чем-то заполнять досуг.
--А-а, ну да.
--И что дальше? Но если не хочешь, не рассказывай. Просто, повторю, у меня это не праздное любопытство, не желание подглядеть, мне интересна ваша история в, так сказать, мировоззренческом смысле, как ещё одна картина человеческой комедии.
--Ты хочешь изучать меня как букашку под микроскопом? Впрочем, почему бы и нет. Тем более что и рассказывать-то нечего. Жила с детьми, пока они, став взрослыми, не разъехались. Теперь живу одна.
--А снова устроить свою жизнь не пробовала?
--Подумывала, когда прошёл шок, но, слава Богу, вовремя осознала, что главным моим мотивом к этому было желание доказать е м у,--она взглянула на собеседника, давая понять, о ком идёт речь,--что не пропаду, а, наоборот, смогу наладить свою жизнь и без него. Своего рода месть. На таком фундаменте глупо строить семью. К тому же одиночество меня не тяготило, да его по сути и не было. Мне хватало общения на работе и с подругами. Вот сейчас, когда бросила работать, столкнулась с проблемой излишка свободного времени, но, не сомневаюсь, найду себе какое-нибудь занятие и скучать не буду.
--Наверняка. Залог тому твоя рассудительность. Говорю это без всякой иронии.
--Послушай, хочу ещё спросить. Неужели измена для вас, мужиков, естественна?
--Думаю, да. Помнишь, старую песню: "...Мужчины бывают с годами моложе ровесниц своих"? У нас с вами разная половая физиология, большая склонность к полигамности и, наоборот, меньшая привязанность к семейному очагу, в том числе к детям. Так устроили природа или Бог. Но этому есть противовес--особые моральные требования и запреты в области семейных отношений, установленные обществом и религиями. Удачнее всего получилось в исламе, где был найден компромисс в виде разрешения многожёнства. Однако при этом на мужчину возложена строгая обязанность содержать всех своих жён и заботиться о них. Христиане отказались от многожёнства, целиком положившись на мораль. Как видим, надежды не сбылись, и супружеские измены у христианских народов стали привычным явлением. Конечно, естественность их не оправдывает. Предательство остаётся предательством. Несмотря ни на что человек должен справляться с безнравственными естественными желаниями. Но с другой стороны, если муж разлюбил жену, хотя продолжает жить с ней, повинуясь долгу, что в этом хорошего? Форма соблюдена, а содержание-то изменилось. В мыслях он всё равно со своей новой возлюбленной. Здесь имеет место антагонизм между любовью и семейными отношениями. Любовь может быть и чаще всего бывает преходящей, а семейные отношения--навсегда, даже если они формально расторгнуты, потому что в их основе лежит прежде всего долг, т.е. безусловная для выполнения обязанность. Не случайно их называют узами, т.е. оковами, кандалами.
--Да, семейные узы... Постой, но ведь и про любовь говорят так же--узы любви!
--Действительно, слова одни и те же, а вот стоит за ними разное. Узы любви посылаются свыше, это подарок или кара небес. Здесь нет обязательств. Семейные же узы человек надевает на себя сам. Отсюда и долг.
--Но почему тогда говорят, что браки заключаются на небесах?
--Не все, только счастливые.
--Смотри-ка, на всё у тебя есть ответ. Ладно, что же оказывается в сухом остатке?
--Вот что: любовь как самостоятельная ценность, отнюдь не прелюдия к браку и семье, и семья--другая ценность. Их сосуществование на протяжении всей жизни случается редко. Обычно же рано или поздно люди оказываются перед выбором: любовь или семья. Сильные, умея подавить своё чувство, выбирают семью, становясь лицемерами. Слабые оказываются предателями. А есть ещё полные ничтожества, которые, увидев, что хрен редьки не слаще, просят прощения и возвращаются. И их прощают! Это отвратительно. Хотя общая картина не такая уж и безрадостная. У многих людей любовь со временем изменяется. Становится спокойнее, сдержаннее. Яркое горение переходит в тление: пламени уже нет, но тепло сохраняется. Жить можно.
--По-моему, у тебя получается слишком просто, чтобы быть действительным. Только чёрное и белое.
--Не совсем так. На самом деле чёрное, белое и серое. А также все остальные цвета, только приглушённые. Да, кстати, разве в жизни нет чёрного и белого? В бытовом, не в строго физическом смысле. Когда плохое или, наоборот, хорошее настолько преобладает, что противоположное, хотя тоже присутствует, но просто теряется на его фоне. И не кажется ли тебе, что люди, отрицая простоту, пытаются тем самым навести тень на плетень, оправдать мнимой сложностью свои грехи?
--Не жалуешь ты людей.
--Я не признаю снисходительности, милосердия и прощения по отношению к виновным. Они должны понести наказание, расплатиться за совершённое зло. Причём в этой жизни, без отсрочки до небесного суда.
--Сурово.
--Зато справедливо, как и должно быть в первую очередь.
--Согласна. Для меня справедливость тоже не пустой звук.--Она помолчала.--А ты знаешь, я вот сейчас подумала, что, может, напрасно сразу тебя отвергла тогда, пятьдесят лет назад. Надо было хоть немного узнать, какой ты.
--Оценить товар, прежде чем выбрать? Фу. Это не любовь. Она не оценивает, не сравнивает, потому и не выбирает. Подлинная любовь о б р е к а е т. Влюблённый других просто не видит. Извини, но с тобой такого не случилось, коли ты говоришь о выборе. А вот твой избранник, возможно, действительно влюбился в тебя. Ты для него оказалась единственной. И поэтому ваши отношения были неравноценны. Образно говоря, с его стороны--золото настоящее, а с твоей--самоварное. Ещё раз извини, но так получается.
--Оставь свои извинения. У нас же идёт откровенный разговор... Значит вот почему ты не стал меня добиваться? Увидел, что я выбираю?
--Конечно. Я не конь на ярмарке, чтобы меня выбирали, заглядывая в зубы, сравнивая с другими лошадьми и прикидывая, буду ли хорош в упряжке или под седлом. И не жеребец в табуне, чтобы драться с соперником. Это унизительно. Подделка под чувство мне не нужна.
--По-твоему, мы должны бросаться в объятия друг друга, не думая, как в омут головой?
--По-другому и не получится, если это любовь. Тут нами руководит не ум, а чувство. Всякие расчёты и выбор лучшего варианта есть его подмена, т.е обман. Надо жить страстями, помнишь, откуда это?
--Фраза знакомая. Дай подумать... А, "Твой современник", это сказал Ниточкин.
--Браво! Надо слушать своё сердце--вот смысл этой фразы. Всё очень просто.
--Но ведь мы можем ошибиться.
--Можем. И в своём чувстве, и в возлюбленном. Однако такая ошибка и последующие страдания лучше, чем обман.
--Чем же лучше?
--Отсутствием чувства вины.
--Вот, стало быть, какая доля у желающих быть честными и бескорыстными.
--Да, нелёгкая, зато достойная, позволяющая себя уважать.
--Как-то всё это слишком книжно. Но ведь жизнь не роман.
--А разве ты была бы против, если бы твоя жизнь была похожа на хороший роман? Книги для того и пишутся, чтобы показать людям, как следует жить и к чему стремиться.
--Ты так убеждённо говоришь, что, наверное, самому-то удалось превратить свою жизнь в роман.
--Увы, нет. Но и на козлиную тропу я не свернул, хотя, не потому, что такой правильный и хороший, а потому что нагулялся до женитьбы и женился поздно.
После паузы--по-видимому, не будучи уверена, вправе ли задать этот вопрос--она всё-таки решилась и спросила:
--Любишь жену?
--Как тебя, а в юности других девушек--нет. Причём с самого начала чувство было другим, без пылкости. Я люблю её как самого родного человека. Она мне очень дорога.
--А как же рекомендация жить страстями, о чём ты сам только что говорил?
Он усмехнулся:
--Знать, как следует жить, не значит мочь это. Я не могу.
--Опять цитата?
Он вопросительно на неё взглянул, потом, вспомнив, кивнул:
--Ах, да. "Доживём до понедельника"... И в этой сдержанности мы с женой одинаковы, так что наши чувства равноценны. Не золото, скорее, серебро, а, может, и платина--тоже благородный металл. Между прочим, значительно более тугоплавкий, чем золото.
--Выходит, ты не жалеешь, что?..
--Нисколько. Тем более, что уверен, если бы наши с тобой отношения продолжились, ничего путного из этого не вышло бы. Ведь так, как думаю сейчас, тогда я не думал и с большой вероятностью мог тоже оказаться козлом со всеми вытекающими последствиями. Просто в том возрасте и потом ещё долго я не был готов к браку и семейной жизни. Тебе надоело бы ждать, и ты сама бы меня бросила. Но я благодарен судьбе, что тебя встретил. Чувства и переживания, которые я испытал во время моего увлечения тобой, были упоительны. Как говорят в таких случаях, спасибо, что ты была в моей жизни.
--Ты так чудесно об этом говоришь, что мне даже завидно стало.
--Завидно?! Неужели ты никогда не переживала ничего подобного? Ни разу не была влюблена?
--Конечно, была. Но не так, как ты, если верить твоим словам.
--Да какие особенные слова я сказал? Вот послушай, как о любви следует говорить,--он прикрыл глаза и тихо, нет не запел, а прочитал, едва обозначив мелодию:
"Так хочется хоть раз, в последний раз поверить,
Не всё ли мне равно, что сбудется потом;
Любви нельзя понять, любовь нельзя измерить,
Ведь там, на дне души, как в омуте речном.
Пусть эта глубь бездонная,
Пусть эта даль туманная
Сегодня нитью тонкою
Связала нас сама,
Твои глаза зелёные,
Твои слова обманные
И эта песня звонкая
Свели меня с ума".
Она такого не ожидала и удивилась, но почти тут же удивление в её глазах уступило место восторгу. Когда он закончил свою напевную декламацию, она спросила:
--Скажи, мы могли бы время от времени встречаться? Мне интересно с тобой говорить.
Он покачал головой:
--Нет.
--Почему? Неужели ты боишься?..
--Да. Но не того, что стану козлом на старости лет, если ты об этом подумала, а не хочу истрепать дорогие воспоминания. Вот сегодня, спасибо тебе, они воскресли в душе, доставили радость, и пусть опять вернутся на своё место, в копилку памяти. Там у меня хранятся все самые главные мои сокровища. Да и то сказать: хорошего--понемногу, иначе притупится вкус. Так что не обижайся.
--Я и не обиделась, хотя мне очень жаль.
--И не жалей. При близком и частом общении неминуемо откроются наши малопривлекательные черты, которые есть у каждого человека. А это приведёт к разочарованию. И тогда приязнь уступит место вежливости. Разве мы хотим этого?
--Опять ты прав.
--Вот и пускай всё останется по-прежнему. Я буду под настроение вспоминать своё увлечение молодости, тоненькую гибкую девушку с удивительной застенчивой улыбкой. Девушку, при виде которой у меня перехватывало дыхание.
Разговор был окончен.
Однако, внимательно вглядевшись в его лицо, она вдруг увидела на нём какое-то борение, словно он хотел, но не решался ещё что-то сказать. Она усмотрела в этом возможность продолжить интересный разговор и подтолкнула собеседника:
--Не мучайся, говори, что собирался сказать, пусть между нами не останется недомолвок. Я же вижу, тебя что-то гложет.
--Да, только не знаю, как ты к этому отнесёшься.
--Ну не съем же я тебя. Говори.
--Ладно, пусть мне будет хуже, зато расставлю точки над i. Скажи, ведь ты читала "Ромео и Джульетту"?
--Ну да, в школе. А потом и фильм видела.
--Тогда как ты думаешь, не погрешил ли Шекспир против истины, заставив заглавных персонажей-подростков, почти детей, повести себя, как взрослые? Я имею в виду их сексуальное влечение. Неужели им на самом деле хотелось трахаться? Извини за грубое слово, но оно сейчас стало обиходным. Или всё же это произвол автора по отношению к юным героям трагедии? Может, он их заставил делать то, что сами они делать бы не стали?
--Неожиданный вопрос. Мне он в голову не приходил. Но, думаю, постельная сцена пьесы не надуманность. Ведь не секрет, что дети рано начинают интересоваться вопросом, чем мальчики отличаются от девочек. И даже нередко демонстрируют друг другу эти отличия, хотя уже понимая, что это стыдно.
--Ну, во-первых, таковы с е г о д н я ш н и е дети. Во времена Шекспира, конечно, было иначе. Всё-таки влияние христианской морали, ещё сильной тогда, нельзя сбрасывать со счетов. А, во-вторых, сексуальный интерес к в о о б щ е о с о б е другого пола, я убеждён, не может присутствовать в отношении к в о з л ю б л е н н о й. Это было бы кощунством. Романтическая первооснова влюблённости такого не допускает. Для истинно влюблённого невозможно сбросить свою богиню с пьедестала и уложить к себе в постель. Вот почему мне кажется, что здесь имело место авторское насилие над героями. Искажение действительности. Похоже, сэр Уильям был, что называется, сексуально озабочен.
--Да ладно.
--Ничего не ладно. Как ещё объяснить скабрёзность из третьей сцены первого акта, когда кормилица Джульетты вспоминает случай из её детства? Однажды упав и поранив лоб, девочка расплакалась. Тогда муж кормилицы взял её на руки и сказал, что падать лицом не годится, а потом спросил, будет ли она, став взрослой, стараться падать на спину? И будто бы Джульетта, сразу перестав плакать, ответила "да", чем развеселила взрослых.
--В самом деле, гадость. Может, ты и прав. Я сейчас вспомнила тоже скользкое место из "Графа Нулина".
--Вот это?--Он процитировал:
"Как тальи носят?"--Очень низко,
Почти до... вот по этих пор".
--Ну да. Если наш Пушкин по части секса был неумерен и не сдерживался говорить об этом даже в своих стихах, почему таким же не мог быть англичанин Шекспир? А, да Бог с ними. Ты мне вот что объясни. Если бы раньше всё было так романтично, как ты представляешь, то по крайней мере высшее культурное общество, которому доступны возвышенные чувства, просто исчезло бы, отказавшись от сексуальных отношений и, значит, от возможности рожать детей.
--А оно не отказалось от этих отношений вообще, но просто не форсировало их. Романтической влюблённости давалось время превратиться в любовь и страсть, для которых секс уже не оскорбителен. И, заметь, мужчины в то время женились значительно позже, чем сейчас.
--Не знаю, не знаю. Резон в твоих рассуждениях есть, но как они соотносятся с реальностью... Может, в прошлом нечто подобное и бывало, но у современного юношества такой рефлексии определённо нет. А, собственно, почему этот странный вопрос тебя заинтересовал?
Она взглянула на него и внутренне ахнула. Смущение на его лице было явным.
--Эй, что с тобой?! Что такое?
И тут её осенило:
--Боже мой! Уж не хочешь ли ты сказать, что испытывал юношескую робость, когда полвека назад решился выказать мне свою симпатию? Да тебе же было тогда далеко не шестнадцать!
--Наверное, это была затянувшаяся инфантильность. Но и тогда, и теперь я её не стыжусь.
--Что же тебя сейчас смутило?
--Я подумал о конфузе, который мог бы со мной случиться, если бы судьба не развела нас.
--Не понимаю, о каком конфузе ты говоришь.
--Это я сейчас не боюсь делать так, как мне представляется правильным и без оглядки на чьё-либо мнение. А в молодости, сложись у нас с тобой всё по-другому, я, наверное, поступил бы, как все. Мы бы с тобой повстречались некоторое время, а потом я сделал бы тебе предложение. И если бы ты согласилась, мы бы поженились. Повторяю, как нормальные люди. Вот тогда бы и произошёл конфуз. Я не смог бы,--он запнулся,--ну, ты понимаешь, о чём я. Нежность не позволила бы.
--Ты хочешь сказать, что, став твоей женой, я оставалась бы девушкой?
--Ну, какое-то время, пока не прошла бы эта моя эмоциональная импотенция.
--Не знаю, что и сказать. С одной стороны, нежность драгоценна, но с другой, если она становится препятствием... По мне, это чересчур. Нет уж,--она усмехнулась,--"...что положено кому, пусть каждый совершит". Причём своевременно. Да, хорошо, что мы этих сложностей избежали.
Однако выражение её лица говорило, скорее, о сомнении, чем об убеждённости в правоте сказанного. И, возможно, чтобы побороть это сомнение, она спросила:
--Но почему тогда ты решился на реальные отношения? Зачем пытался за мной ухаживать? Предавался бы своей романтической влюблённости со стороны.
--Долгое время так и было. Но потом мне захотелось с тобой встречаться.
--И больше ничего?
--Ничего.
--Но зачем встречаться, не имея в виду, так сказать, известную перспективу?
--Не знаю. Просто мне казалось, что при общении мои чувства, оставаясь романтическими, могут стать полнее и сильнее. И потом, я ведь хотел дарить их тебе.
Вот теперь действительно всё было сказано, и им осталось только проститься. Однако опять что-то удержало обоих от последнего шага. Они продолжали молча сидеть на скамейке, хотя и повернувшись друг к другу, но уже не поднимая на собеседника глаз. Думая каждый о своём. И тут Случай, по воле которого они встретились, вновь проявил себя. Вдруг к их скамейке подошёл незнакомый молодой мужчина. Остановившись в двух шагах, он заговорил с ними:
--Пожалуйста, извините меня. Я хочу кое-что вам сказать.
Они с удивлением на него посмотрели, а потом разом пожали плечами. Незнакомец счёл этот жест согласием выслушать его и продолжил:
--Я фотограф. Занимаюсь жанровой фотографией. Увидел вас на скамейке и сфотографировал. Но не подумайте, что это мой промысел. Совсем нет. Наоборот, я прошу разрешить мне оставить фотографию себе. Если нельзя, сотру её сейчас же.
Его нечаянные модели переглянулись, и он, упреждая их вопрос, объяснил:
--Пошлю фотографию на конкурс или выставку. А, может, когда-то и до собственной персоналки дело дойдёт.--Он улыбнулся,--плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
Не видя с их стороны возражения, парень спросил:
--Хотите посмотреть, что у меня получилось? Только сначала надо перекачать с фотоаппарата на планшет, чтобы было покрупнее. Разрешите, я присяду тут, с краю.
Он сел на скамейку, достал из своей сумки необходимое и, недолго повозившись, протянул им планшет.
Фото было очень даже неплохим. Удачный ракурс, интересный схваченный момент. Талант и мастерство автора не вызывали сомнений.
И ей, и ему снимок понравился, и она с молчаливого согласия своего спутника сказала ожидавшему их приговора автору:
--Раз уж прекрасное мгновение остановлено, то пусть и сохранится.
--Спасибо,--обрадовался фотограф, а затем добавил,-- если хотите, я могу скачать её и на ваши мобильники.
Его собеседники опять переглянулись, словно коротко и молчаливо посовещались. Однако на этот раз последовал отказ:
--Не стоит.
Эта фотография действительно попала на конкурс и даже получила приз. Не исключено, что на жюри произвело впечатление и её название "Я встретил Вас--и всё былое...". Автор нашёл точное название тому, что было на фото, хотя, разумеется, не мог знать истории снятых им людей. Наверное, эту строчку из Тютчева ему нашептал всё тот же Случай.