- Ты кто? - спросил я девчонку, сидевшую в моем кресле. Маленькая девчонка, лет восьми-девяти, не старше. Она сидела, поджав одну ногу, болтала другой и грызла ногти.
Что за чертовщина?
Я сел на кровати и протёр глаза. Девчонка не исчезла.
- Кто-кто, привидение. Здрасте! - сказала гостья и засмеялась. У неё были мелкие зубки, рыжие веснушки и такие же жёлто-рыжие волосы, собранные в тощий неопрятный хвостик. Зрелище вполне обыкновенное, если не считать, что в моей квартире, где я живу один, не могло быть никаких маленьких девочек, как впрочем, и мальчиков.
- Как ты тут оказалась, черт возьми? Какое еще привидение? Где твои родители? Который теперь час?
- Очень много вопросов, и все - неправильные! - строго ответила гостья.
- Почему неправильные?
- Потому что ответы ничем не смогут вам помочь.
- Помочь? Мне не нужна никакая помощь! Тоже мне, помощница. Сколько тебе лет? - задал я совсем уж дурацкий вопрос.
- Нисколько.
- И звать никак?
- Лиса.
- Лиса? Может быть, Алиса?
- Лиса, Лисичка.
- Почему Лисичка, потому что рыжая и хитрая? - попробовал пошутить я, чтобы хоть что-то сказать. Честно говоря, мне было не до шуток.
- Как же у вас все просто: лиса - хитрая, заяц - трусливый, волк - злой, что еще... Сова - мудрая, так? Только вот люди все разные, - последнюю фразу она произнесла, подражая манере взрослых: понизив голос и растягивая слова.
Если честно, опыт общения с детьми у меня небольшой, кроме того, мне никогда не удаётся понять, что у них на уме, и разговоры с ними обычно не клеятся. Вот что ей ответишь? Я пожал плечами.
- А вот у меня есть знакомый волк, - продолжала девочка-лиса, - так вот он - совсем не злой, а наоборот - весёлый! Он всегда шутит и анекдоты рассказывает.
- Прекрасно. Что же мне с тобой делать? Хочешь, отведу тебя домой? Ты адрес свой помнишь, или номер телефона? Подожди, все-таки чепуха какая-то получается. Откуда ты взялась? Кто тебя впустил? У меня что, дверь была открыта?
- Была бы закрыта, я бы не пришла.
- Я всегда запираю дверь ключом. Всегда.
- Двери бывают разные. Как люди, - с иронией добавила девчонка и улыбнулась.
- Слушай, загадочное существо, почему от тебя невозможно добиться ответов на самые простые вопросы? - я начинал злиться.
- Потому что вопросы - неправильные, я ведь уже говорила. Какой же вы бестолковый! А если будете сердиться, вообще уйду.
- Хм, напугала! Иди.
- Так ведь я больше никогда не приду, и вы так и не узнаете самого главного.
- Ага, значит, ты тут появилась, чтобы сказать мне что-то очень важное? - спросил я с сарказмом, на который моя гостья не обратила никакого внимания.
- Да. Если спросите.
'Наверно, это все-таки сон', - решил я. Тогда не страшно, пусть сидит.
- А вы что, пьяница? - спросила девочка, оглядев мою комнату и задержав взгляд на бутылке с недопитым коньяком, стоявшей на журнальном столе рядом с креслом.
- А тебе-то какое дело? - огрызнулся я, но, уловив лёгкую тревогу на ее остренькой мордашке, тут же пожалел о своей грубости.
- Да и в кресле вместо тебя сидел бы кто-нибудь менее симпатичный, с рогами и копытами.
Девочка испуганно округлила глаза, но в следующую секунду наморщила нос и тихонько захихикала. Глядя на неё, я тоже развеселился.
- Знаешь, ты мне напоминаешь одну девчонку, с которой я был знаком давным-давно. Она тоже была рыжая и чудная.
- Да? А теперь она где?
- Не знаю. Ты про себя расскажи. Как ты превратилась в лисичку?
- У меня была книжка про лисичку, мне ее мама читала каждый вечер. Там была целая лисиная семья. Однажды самый меленький лисёнок заблудился в лесу, долго прятался под деревом и плакал. Я догадалась, что это была девочка-лисёнок. Мне было так её жалко! Ведь ей было холодно и страшно.
- Но, все закончилось хорошо, так ведь?
- Да, в книжках всегда так.
- Так ты что, тоже потерялась?
- Нет, я не потерялась, я вывернулась в сон.
- Как это - вывернулась?
- Очень просто. Вот, когда надеваешь наволочку на подушку, сначала - руки внутри, а подушка - снаружи, потом - раз, и все наоборот! Знаешь, если очень много спать, особенно на закате солнца, сон тебя может засосать! Так мне бабушка всегда говорила.
- Добрая у тебя бабушка.
- У меня мама добрая. А еще она молодая и красивая! А бабушка тоже добрая, но старая и сердитая.
- А папа?
- Я помню только маму и бабушку. И сны. Мама всегда тормошила меня и говорила: 'Не спи, замёрзнешь!' А я все равно засыпала. Везде: в троллейбусе, в парке на скамейке, даже стоя могла уснуть. Бабушка говорила, что у меня какая-то 'сонная' болезнь и нужно меня лечить, а мама смеялась и целовала меня: 'ты моя спящая красавица, лисёнок мой, лисонька-кисонька...' - голос девочки стал тихим и жалобным.
'Сейчас заплачет', - подумал я и протянул ей коробку с бумажными салфетками.
- Теперь ты рассказывай, - сказала она, вытирая нос ладонью. Видимо, откровенность разговора позволила ей перейти на 'ты'.
- Про что рассказывать?
- Про свою рыжую. Она тоже любила спать?
- Нет, она меня любила.
- А ты ее?
Я немного помолчал.
- Не знаю. Наверное, нет.
- Ты ее бросил?
- Бросил.
- Почему? Она была плохая?
Я задумался.
- Она была красивая. Золотистая. Особенно на фоне голубого неба. В солнечные дни вокруг ее волос появлялся искристый ореол. Я собирал губами золотые искры, но их не становилось меньше. Кожа у неё была нежная и тонкая. Стоп. Тебе это все знать незачем. Не знаю, что еще про неё сказать. Она много смеялась, а когда плакала, у неё краснел нос.
- За это не бросают, - серьёзно заявила гостья.
- Мне было тогда восемнадцать. Я только научился... как бы это сказать, любить женщин. Она была старше всего на год, а уже умела любить. Я сказал ей, что все кончено, а она все равно пришла на вокзал провожать меня в армию и сказала, что будет ждать всю жизнь.
- Здорово! Ты обрадовался?
- Я сказал, что ждать меня нет смысла, что я больше не вернусь в этот город.
- А она?
- Заплакала. Заревела. И чем больше она ревела, тем сильнее я сердился. Поезд тронулся, я стал кричать, что не люблю ее и никогда не любил. Она подавилась слезами и закашлялась. Последнее, что я услышал, были две взаимоисключающие угрозы: 'Я покончу с собой!' и: 'У меня будет ребёнок'.
- А ты что? - девочка вытаращила глаза.
- Ничего. Все девчонки говорят одно и то же, когда их бросают. Каждый раз, когда вспоминал, мысленно посылал ее к черту. И без неё тогда было тошно. Про армию, извини, рассказывать не буду.
- А потом?
- Что, потом? Потом много всего было. Ты про рыжую девушку? Больше я ее не видел.
- Врёшь, видел. Во сне.
- Во сне не считается. Теперь твоя очередь рассказывать.
- Про лисёнка? Бабушка говорила, что если зимой заблудишься в лесу, нужно все время ходить или бегать, но не спать. Если уснёшь, то обязательно замёрзнешь. Вот я и боялась, что лисёнок уснёт, когда он сидел под деревом. Я его всегда уговаривала: 'Не спи, не спи! Спать очень опасно. Во-первых, можно замёрзнуть, а во-вторых - вывернуться в сон. И тогда тебя уже никто не найдёт'. А еще я всегда боялась, что мама потеряется. Она у меня такая... - девочка задумчиво посмотрела в потолок, - беззащитная, вот какая. Бабушка ее всегда ругала, говорила, что она жить не умеет. Мама всегда поздно возвращалась с работы, и мы с бабушкой, пока ждали ее, играли в карты. Иногда я раскладывала на полу квадратики, нарезанные из разных тряпочек. Бабушка шила из них одеяла. Я подавала ей кусочки, а она сострачивала их на машинке.
Девочка замолчала, не зная, что еще рассказать.
- А у тебя жена есть? - вдруг спросила она.
- Была. Целых пять лет. Потом ушла.
- К другому?
- Не знаю. По-моему, просто от меня. Я, наверное, очень плохой. Никто меня не любит.
- Неправда. Рыжая девушка любит. Она же сказала, что будет тебя всегда любить.
- Ты еще маленькая, ничего в любви не смыслишь. Сама же сказала, что волк не всегда злой, а заяц не всегда трусливый. Вот и любовь не всегда - вечная. Скорее всего, рыжая девушка давно уже меня забыла. Живёт, наверное, с мужем и двумя детьми. По вечерам смотрит телесериалы, каждое лето солит на зиму огурцы и помидоры. Читает статьи о здоровом образе жизни и все равно толстеет...
- А вдруг она и правда покончила с собой? Ушла в лес на закате солнца, села под дерево и постаралась уснуть?
Я снова замолчал.
- Знаешь, я думал об этом. Чем больше думал, тем сильнее боялся, что это может оказаться правдой. Поэтому так никогда и не попытался узнать.
- Тебе было бы ее жалко?
- Да. Ну и еще... Не хотел чувствовать себя виноватым.
- Но ты же не виноват, что не полюбил ее.
- Ну да, ну да. Весёлый волк тоже не виноват, что хотел кушать и слопал доверчивого зайца. Всё плохое - это корни хорошего, а хорошее зачастую - семена плохого. Можешь мне об этом не говорить. Лучше расскажи, как получилось, что лисёнок-девочка все-таки не послушался и уснул на закате солнца?
- Вечером начался сильный буран. Бабушка сказала, что мама сегодня не придёт с работы. Когда такая метель, автобусы и троллейбусы не ходят, и людям из домов лучше не выходить, потому что можно...
- Знаю, заблудиться и замёрзнуть.
Девочка кивнула.
- Телефон не работал. Мы с бабушкой сидели на кухне и слушали радио. Строгий дядя предупреждал, что выходить на улицу опасно, и советовал не покидать зданий.
Я очень боялась, что мама не послушается и все-таки решит идти домой. Я представляла, как утром, когда взойдёт солнце, снег уляжется и покроется твёрдой коркой, мы с бабушкой пойдём ее искать и обязательно найдём. Потом отогреем и напоим горячим чаем с молоком. Надо будет еще не забыть попарить ей ножки. Бабушка гладила меня по голове и говорила, что утро вечера мудренее.
Но утро так и не наступило, потому что солнце не смогло заглянуть в наши окна. За стёклами был виден только снег, который засыпал наш дом почти до второго этажа. Это нам соседи сверху потом сказали, а когда я проснулась, то подумала, что весь наш пятиэтажный дом и все другие дома в городе, а может быть и весь мир теперь спрятаны под снегом, и уже никто никогда и никого не сможет найти! Только во сне. Потому что там можно попасть куда захочешь и увидеть все, что пожелаешь.
Бабушка взяла лопату и вместе с соседями пошла 'выкапываться'. Кажется, снова наступил вечер, а мамы все не было. Я много плакала, а потом решила, что лучше уснуть, тогда во сне я обязательно найду маму и приведу ее домой.
Помню, как бабушка трясла меня за плечи и кричала, но я не хотела просыпаться. Потом мне приснилась мама. Я была так рада, что она вернулась! Но она почему-то не смеялась, как обычно, а громко звала меня и плакала. И еще стучала телефонной трубкой об стол и ругала кого-то за то, что телефон все никак не заработает...
С тех пор она всегда плачет, особенно по ночам. Она теперь совсем одна, даже бабушки нет. Бедная моя мамочка, ей сейчас так плохо! Я стараюсь ей сниться почаще, утешать. Говорю, что я рядом, только с другой стороны, с изнанки. Правда, если уж вывернулся в сон, то вернуться обратно не получается.
Девочка опустила голову и, чтобы не расплакаться, стала ковырять пальцем дырку в носке. Через несколько секунд она снова с улыбкой посмотрела на меня.
- Зато отлично получается путешествовать, даже в чужие сны попадать. Хочешь, скажу, что тебе чаще всего снится?
- Нет, не хочу. Тебя это, кстати, и не касается.
- Тебе снится маленький унылый город, где всегда так ветрено, что летом пыль набивается в глаза и рот, а зимой...
- Не надо.
- Ты пытаешься позвонить из телефонного автомата, но не можешь вспомнить номер, или диск не хочет крутиться, или монетки застревают и не проваливаются...
- Прошу тебя, замолчи.
- Тогда ты идёшь по пыльной улице, подходишь к дому, где живёт самая красивая девушка в городе и бросаешь камешек в окошко первого этажа. А потом ждёшь, но никто не откликается. А ты продолжаешь ждать, пока не проснёшься.
- Зачем ты мне все это говоришь?
- Ты хочешь найти ответ, но ищешь его во сне, как я. А это неправильно! - она уже почти кричала.
- Хорошо, хорошо, ты права! Черт возьми, да! Я все в жизни напутал, все сделал не так! Я не понимал, чего хочу, кого люблю! А теперь поезд уже ушёл. Что, по-твоему, я должен делать? Ехать куда-то, искать этот дом, бросать камешек в окно? Что ты мне предлагаешь? Заявиться, как полный идиот, и сказать: 'Привет, это я, ты меня все еще ждёшь?' Прошло десять лет! Да помнит ли она меня? А если и помнит, она должна меня просто ненавидеть!
- Не увидишь - не узнаешь. По крайней мере, у тебя будет возможность сказать: 'Прости меня'.
- Я даже не знаю, жива ли она! И нужен ли я ей?
- Наконец-то ты задаёшь правильные вопросы! - девочка снова улыбнулась. - Правда, я ведь тебе уже давно на них ответила.
Кажется, начинало светать.
- Мне пора, - сказала девочка-лисёнок и поднялась с кресла.
Перед тем, как она исчезла, первый луч солнца успел коснуться ее макушки и слегка посыпать ее золотыми искрами. Всего на одно мгновение.
