Аннотация: Последняя пара-мастера. Седьмой и восьмой член Последней Надежды. Что было у них, через что прошли они. чтобы стать достойными Договора?
Глава четвертая: Мягкая пара.
Часть первая:
Бывает, у тебя есть секреты, которые ты можешь кому-нибудь рассказать. А есть такие, обнародовав которые, тебя вполне могут упечь в комнату с мягкими стенами и в очень удобной рубашечке, где соседями у тебя будут Боги, Наполеоны и Ленины. Мой секрет где-то между этими двумя категориями.
Наш мир - это обычный технический мир, в котором большинство жителей в сверхъестественное не верит. Магию здесь считают шарлатанством, а предсказателей и медиумов называют экстрасенсами. Из-за этого, если у тебя открываются какие-то способности, найти толкового учителя очень проблематично, но зато скрываться очень легко. Люди, если видят что-то необычное, что может нарушить привычное им обыденное восприятие мира, просто сами себе придумывают логические с их точки зрения объяснения и успокаиваются.
Родители мне дали иностранное красивое имя, которое мне не очень нравилось. Амелия - звучит, как какой-то цветок. Хотя почему какой-то? Омела. Но иметь имя, созвучное с растением - паразитом не очень лестно. И мое увлечение фэнтези и японским аниме выросло в желание переделать свое имя. Из Амелии - я стала Амилин. Все друзья звали меня так, и очень мало кто знал настоящее имя.
Мой папа - удачливый богатый бизнесмен. Поэтому нужды в деньгах мы не испытывали никогда, и все что я хотела - я получала. Учеба в самой дорогой школе - только на отлично, потому что деньги за нее отдавались большие, и подводить родителей вызовами к директору не хотелось. Кружки дополнительного образования - какие захочу. Гулянки с друзьями, выезды на природу и много другое. Но и избалованной я не была. Потому что у меня была цель - и я к ней шла.
В шесть лет я пережила тяжелую болезнь. Даже не болезнь, а эксперимент. К нам домой пришел врач и ввел мне шприцем какую-то вакцину. Как я потом узнала, родители согласились на какой-то эксперимент. Вакцину я переживала страшно. Около недели у меня была температура под сорок градусов, все тело ломило от жара, а общее самочувствие было где-то в отрицательных отметках. Еще мне постоянно чудились странные вещи, предметы ты увеличивались, то уменьшались. Я видела периодически все в серую крапинку, а когда и еще ближе. Плюс иногда я просто терялась, когда сознание двоилось. Вот как бывает - зрение раздваивается, так и в голове у меня, как - будто меня становилось двое, и каждая думала и размышляла о своем. Всю неделю я провела под наблюдением врача, но никаких тревог ни доктор, ни родители не испытывали, такая реакция организма естественна, ведь замещаются гормоны. Как я потом узнала, этот эксперимент должен был повысить мозговые и физические способности моего тела. Есть люди, которые пьют таблетки, повышающие мозговую активность. Эта вакцина позволила бы людям больше таблетки не пить, отвечающие за активность гормоны замещались. После эксперимента на мне хотели узнать - получится после такой вакцины сделать ребенка вундеркиндом.
Точных результатов от меня не получили. Высокая температура, болезнь, пробудила в моем организме Дар. Сплав науки и магии дал потрясающие для меня результаты, и бесполезные для науки. Я могла, помимо магического зрения, видеть в тепловом спектре, а так же еще одним приятным бонусом было параллельные сознания. Тогда, в бреду - это не были галлюцинации, я действительно имела два потока сознания, каждое из которых могло работать над совершенно разными идеями.
Естественно, жить так было намного интереснее. Свет был мне не нужен, потоки сознания позволяли мне намного быстрее развивать мысли и размышлять на многие темы сразу. После тяжелых тренировок я смогла так их настроить, что один поток у меня отвечал за реальный мир, а второй контролировал все магические действия.
Интересные сны тоже появились. Мне снился мальчишка с волосами цвета голубой стали и яркими зелеными глазами. Лицо его закрывала маска, а имя свое назвать он так и не смог. Однако это не мешало нам общаться, чувствовалось, что он очень близок мне и что нас связывает какая-то необъяснимая эмоциональная сеть. Он тоже оказался магом, и его стихией был воздух. Он для меня был Ветерком, таким же легким, не смотря на его более чем интересную жизнь, а я для него была Водой, так это была моя стихия.
Постоянная ложь врачам тоже жизни не облегчала. За тот год, что прошли в ожидании школы, мне пришлось пройти очень много осмотров. Но, понимая, что магия - это вряд ли то, что открывается в человеке вследствие вакцины, мне приходилось врать. Однако с началом учебы все это прекратилось, и меня оставили в покое. Лишь раз в год мне нужно было приходить на обследование.
Учиться в школе на отлично было легко. У меня было преимущество, в отличие от одноклассников, времени у меня было аж в два раза больше. Да и сами знания, которые нам давали, были интересными. Поэтому я много читала, обучаясь самостоятельно.
В девять лет я пошла на секцию единоборств. Очень сложно в нашем мире подготовиться к путешествию в другой мир. Из рассказов Ветерка я много знала и о его мире, и о мирах соседних его. Потому задерживаться на своей планете я не собиралась. Но как девушке, мне нужно было многое знать и уметь. В том числе и защищать себя. Потому секция единоборств стала приоритетной. Параллельно с этим были увлечения, такие как горные лыжи, конная езда или живопись.
Потом наша семья переехала в другую страну. Страну, где до сих пор была в почете культура холодного оружия. Я так обрадовалась, что поступила в одну из школ, обучающих владению таким оружием. Я нашла Мастера. В самой глубинке города, старого, на вид даже дряхлого, но который согласился обучить меня не классическому оружию, а по моему выбору. Таким выбором стал кинжал, сюрикены и коса. Кружок боевых искусств, танцев, плавания, лыжи и многое другое.
В нашем мире магия не является достояние гласности. О ней знают лишь избранные - те, кто ею владеют. В любом городе можно найти знающего, который может указать, где находится магическая община.
Я в общину вступила в четырнадцать. Для того мало просто иметь магический Дар, им еще и нужно уметь пользоваться. Это была моя третья попытка, и она стала удачной. Я научилась пользоваться моей Водой, ведь все, что нас окружает - состоит из воды. Чувствовать ее - прекрасно, но еще большее удовольствие приносит ее использование. Тогда уже исполнилось год, как у меня самостоятельно на предплечье проявилась татуировка. Две вертикальные палочки рядом, а над и под ними горизонтальные - вот такой знак. Его я никому не показывала, заклеивая постоянно пластырем, или заматывая эластичным бинтом, говоря, что у меня травмированная рука, и без бинта боюсь покалечиться. Отговорка не хуже других, а верили мне или не верили - мне не интересно. Однако на следующую ночь Ветерок показал мне точно такой же знак, и это стало еще одним доказательством в пользу моей уверенности, что мы как-то связаны, и обязательно когда-нибудь встретимся.
К шестнадцати годам я получила звание кандидата в мастера спорта по вольной борьбе, черный пояс по дзюдо и продолжала занятия с холодным оружием. Технические и многие другие кружки дополнительного научного образования пересчитать сложно - из каждого кружка у меня есть сертификат о прохождении курсов. Родители такую активность поощряли, и к шестнадцати годам я уже была абсолютно самостоятельна.
В шестнадцать же мы с папой отправились на горнолыжный курорт. Больше даже на охоту, чем кататься. Хорошо обустроенный, для богатых семей, но все равно искусственный по большей части, в охотничью зону леса можно было спуститься на кабинах, двигающихся по тросу, вниз с горы.
Лес, тишина, свежий ветер и ощущение близкой воды. Мы с отцом шли друг от друга на приличном расстоянии, продвигаясь в сторону водоемов. Лес был влажный, и второй поток сознания постоянно был перегружен, из-за слишком большого количества обрабатываемой информации - он держал защиту и на мне, и на отце: чтобы деревья не сильно хлестали, чтобы змея какая не укусила. И, постоянный контроль за окружающим миром, давал сенсорную перегрузку. И позволил почувствовать аномалию. Где-то недалеко, возле большого озера, были небольшие скалы. Там, на этих скалах было что-то необычное, но такое притягательное для моей силы: оно ощущалось как нечто жидкое, и в тоже время материальное. Какое-то животное, но сущностью которого была вода. Все полтора часа, что мы пробирались к тем скалам, я его ощущала, и знала, что оно меня ждет. Оно тоже меня почувствовало, и я была ему интересна. Отец его не видел - это стало понятно, когда он, бросив взгляд на скалы, перевел взгляд дальше, не задержавшись на нем. Зато я видела. Это был огромный девятихвостый лис, со шкурой цвета прозрачной воды, с темными иероглифами по всему телу. Заведенные назад округлые рога обрамлялись закрепленными камешками прядями - гривой, а глаза горели синим огнем. Как-то сразу стало понятно, что это водное божество, которое почитали еще во времена, когда процветало в мире идолопоклонство. Он был прекрасен, но ему было скучно. Почти всю свою силу он потерял, в него перестали верить, и пустое существование ему порядком надоело, а потому я - маг его стихии - его заинтересовала. Он ничего мне не сказал, если раньше он и умел общаться человеческой речью, то теперь он потерял эту способность. Все что ему было доступно - это мыслеобразы, которые он телепатировал мне. Как-то само собой получилось, сто я пригласила его пойти со мной. Я не могла предоставить ему никаких серьезных развлечений, которые пришлись бы по нраву бывшему божеству, однако он не отказался. Он пошел со мной, а я предложила ему новое имя - то, которым я буду его звать. Тиамат - так я его назвала, в честь древнего вавилонского бога моря, а он согласился его принять.
Последний год школы - это интересно. Ощущение, что ты заканчиваешь учиться в этом заведении, что скоро ты расстанешься со своими одноклассниками, что дороги ваших жизней разойдутся. Выбор своей дальнейшей дороги, кем ты хочешь быть, на кого учиться, чтобы обеспечивать себя. Чувство, что еще чуть-чуть, и ты станешь совсем взрослой. Семнадцать лет, все подружки стали обращать внимание на мальчиков, гулять с ними, а ты избегаешь противоположный пол. Не потому что ханжа, и никто не достоин, просто потому, что сердце занято, а прикоснуться ты к нему не можешь. Ведь сниться он перестал. Я больше не видела Ветерка в нашей другой реальности, где было очень уютно, горел камин и было много интересных книг. Он стал являться мне в реальности, в зеркале, что было в моей комнате. Просто днем. После того, как он мне не приснился ночью, я позвала мысленно моего друга, и он отозвался. Он отразился на зеркальной глади, и стал являться мне и позже. Но только теперь, когда мне хотелось бы его касаться не только по-дружески, мне это стало недоступно.
Восемнадцать - был большой праздник. Большая компания друзей дома, шикарная вечеринка и много интересных подарков. Богатый стол, блюда для которого готовили мы с мамой сами, алкоголь, который теперь мне было можно, и предвкушение вечерней встречи с Ветерком. У родителей ведь в этот день тоже был праздник, поэтому они немного с нами посидели, а потом уехали. Я сделала им подарок - дорогой номер в отеле, я надеялась, что может они мне сделают братика или сестренку? А вечером, в разгар вечеринки, я тихонько ускользнула в свою комнату. У моего друга сегодня тоже был день рождения, и я хотела его поздравить, приложить свою ладонь к его, пусть их и разделяет зеркало, и многие-многие километры межмирового расстояния.
На мой зов раньше времени Ветерок отозвался мгновенно. Глаза его были печальны, голова опущена - будто он к чему-то готовился. И это что-то не очень приятное: - Что случилось?
- У тебя счастливый день рождения? - Вопросом на вопрос ответил мне друг. Чувствуя подвох, я все же ответила правду, потому что она всегда была между нами:
- Да, но у тебя, видимо, нет.
- Нет, ты права. Мне сегодня сообщили, что я не оправдал желаний и надежд матери-госпожи.
Он мне много рассказывал о своем мире. Страшном, для меня совершенно неприемлемом, но от него Ветерок все равно никуда деться не мог. И словосочетание " не оправдал желаний и надежд" равнозначно " смертная казнь". Потерять друга только из-за того, что какой-то бабе что-то не понравилось? Ни за что! Позволить себе потерять друга, нет - любимого, это значит потерять весь смысл моей жизни. Обида - на превратности судьбы, отказ воспринимать эту новость всерьез, безумное желание не допустить такого ужасного исхода - вот какие эмоции мною овладели. У меня захотели отнять самое дорогое? Не позволю!
- Я тебя заберу.
- Что?
- Я хочу, чтобы ты жил. Я не позволю тебя казнить. Не позволю такому случиться! - Последние слова я уже кричала, протягивая руку к зеркалу, стараясь пробить его с моей стороны, дотянуться до Ветерка, притянуть ко мне. Неосознанно я вложила в свое движение магию: энергия - мой резерв, что я трачу на манипуляции с Водой - стал давить с моей стороны на зеркальную поверхность, стараясь разрушить преграду. Приложив ладонь к зеркалу, я приказала:
- Дай мне руку, иди ко мне! - Ветер даже возмущаться не стал, хотя обычно не терпел, когда мой тон становился приказным. Он, наверное, тоже что-то почувствовал, потому что я ощутила давление с той стороны. Его магия, его энергия тоже давила на зеркало, тоже старалась уничтожить его - и наши силы выиграли. Отражение пошло рябью, оно ломалось, корежилось и стонало, заполняясь ослепительным светом. Я перестала видеть своего друга, только давила своей магией на зеркало, а надежде, что у нас все получится - я почувствовала его руку. Наши пальцы переплелись, тонкая пленка между ними пропала, и я изо всех своих сил дернула его на себя, я перетаскивала его в свой мир, к себе.
Он выпал из зеркала на меня. Следом за ним промелькнула серебристо-лиловая тень, метнувшись в угол моей комнаты. Мы приземлились на мягкий ковер, я оказалась на спине, а Ветерок сверху, оперевшись на руки. На нем не было маски, и я всматривалась в его черты лица, стараясь покрепче их запомнить. " С днем рождения, Ветерок!" - Мысленно сказала ему я, радуясь тому, что он рядом. " И я тебя поздравляю." - Пришла мне чужая мысль. Хотя почему чужая? Я маг, он маг, и для меня он самое близкое существо во всех мирах, так что с того, что его сознание и мое - единое целое? Ничего, совсем ничего.
Часть вторая:
Я никогда не задумывался - хороший мой мир или плохой. Мне всегда казалось, что такой строй, что есть у нас - в порядке вещей, и по-другому быть не может. Женщины стоят во главе, мужчины исполняют роль слуг для всех сфер жизни. Кроме военной - говорят когда-то мужчины, что имели право носить оружие, подняли восстание, чтобы завоевать место нормального человека в жизни мира. Но у них ничего не вышло. Это было так давно...
Бертран говорил, что моей матерью была аристократка, которой сын был не нужен. Довольная жизнью, имеющая четырех дочерей, Советница королевы - у нее уже было достаточно слуг-мальчиков, которые могли бы удовлетворить все ее желания, а сын... Зачем ей мальчик, нежеланный ребенок, собственный сын - его ведь нельзя будет использовать для естественных физиологических потребностей, когда он подрастет - это моветон. Она отдала меня в детский дом при Доме Терпимости. Здесь жили мальчики, которых, когда те подрастут, обучали доставлять женщинам удовольствие. И что с того, хотят они того или нет...мнение особи мужского пола в этом мире не учитывается.
Жить в детском доме было не так уж и плохо. Это была скорее даже школа, в которой было свое общежитие, столовая, учебные классы и двор. Жить здесь было не так страшно, как можно подумать. Нас кормили, растили, тренировали - заставляли бегать, прыгать и поднимать тяжести, потому что какая лоанна посмотрит на дохляка? Тренировали в нас с детского возраста выносливость, силу, а так же покорность и подчинение главному закону: женщина всегда права, любая приказ нужно выполнять незамедлительно и в лучшей форме.
Лоанна - так называют женщин, достаточно богатых и влиятельных, которые могут позволить себе иметь личного риасана. То есть мужчину для постельных утех, специально обученных в нашей школе. И который вполне может стать тем, кто станет отцом ее дочерей. Дом Терпимости, к которому относилась наша школа, был самым лучшим в столице. А потому и условия в школе были отличными, ведь здесь обучались лучшие риасаны. И здесь работали не только мужчины, но и женщины. Бедные, но красивые девочки приходили в Дом, где устраивались на работу. Женская любовь процветала в нашем мире, но не всегда. В большинстве случаев дамы, что приходили в наш Дом, предпочитали мужчин. "Риа" - личный, а "сан"...ну, думаю не стоит объяснять.
В большинстве своем жизнь была интересной. До трех лет детей не трогали, позволяя расти. Занимались с нами другие саны, они учили читать, писать. Читали нам по вечерам книжки, а когда были свободны - играли с нами в развивающие игры. После трех ко всему этому прибавились изнуряющие тренировки. А тех строптивых, что отказывались заниматься или бунтовали - наказывали. У хозяйки Дома было несколько женщин в подчинении, которые очень хорошо умели наказывать. Мягкие плети, которые не оставляли шрамов, или же они били, но синяков на коже не оставляли, хотя они прекрасно чувствовались. Не подчиняться было себе дороже, и тех, кто не хотел - безжалостно ломали.
Я тоже не особо желал подчиняться системе, но прекрасно понимал, что сделать ничего не смогу. Поэтому я смирял свою гордость, давил в зародыше любое бунтарское желание, и делал то, что приказывали. У был прекрасный пример перед глазами - те, кто когда-то бунтовал, сейчас ходили с потухшими ничего не выражающими глазами, и дергались от любого звука, напоминающего свист плети. Я таким становиться не хотел.
Но это не всегда получалось. Иногда становилось так тяжело, что выполнять приказы становилось невозможно. Мне стало шесть, когда я не выполнил приказ. Во время бега я наколол о что-то острое ногу, и из пятки все время текла кровь. Наступать было очень больно, из глаз постоянно порывались вырваться слезы, но нужно было бежать. Увы, я пришел последним - и получил свое наказание. Пять плетей это не много, но во время последнего удава что-то отвлекло мать-наказывающую, а потому спину ожег удар такой силы, что прорезал на пояснице кожу и мышцы. Крови было очень много, но я этого уже не видел. Я потерял сознание, и провел в темноте чуть более недели. Мне было очень плохо, то жарко, то холодно. В глазах плясали радужные вихри, а иногда ощущения будто удваивались, и мне казалось, что где-то далеко кто-то испытывает что-то похожее на мою боль, и между нами образуется какая-то связь. Очнулся я внезапно, будто и не было недели забытия. На спине был жуткий темно-бардовый рубец в обрамлении желто-зеленого синяка, а сгибаться и разгибаться было невыносимо больно.
Около месяца я провел в спокойном режиме. Мне были запрещены нагрузки, и я пользовался этим как мог. Я узнал, что обладаю магией. Мой Дар - стихия Воздуха, позволял мне управлять воздушными потоками, мне представлялись они некими полупрозрачными ленточками, которые я мог хоть узлом завязать. А еще мне стали сниться сны. Мне снилась девчонка, у нее были пшеничные волосы, короткие у лица, но длинные сзади, и яркие зеленые глаза. Это все, что можно было разглядеть, потому что на лице ее была маска. Маска Воды, как у меня на лице была маска Воздуха. Она стала мне самым близким человеком, моя Ручеек. Она же звала меня Ветерком.
Жизнь стала намного хуже. Будучи детьми, мы все были друг другу близки, всегда старались быть рядом. Но теперь все это ушло. Началась непонятная мне борьба за лидерство, за лучшие места, хотя они все были хороши. Старшие стали принижать и обижать младших, один подставлял другого и выстуживался перед матерьми-учителями. Приходилось подстраиваться под эти условия. Наблюдать, как бьют матери-наказывающие, чтобы не оставалось синяков, а потом тренироваться. И когда бывшие друзья начнут к тебе приставать, чтобы непонятно зачем доказать что они сильнее, в ответ позволить себе то, что они не могут сделать - ударить. Ударить так, чтобы следов не осталось. А когда бывшие обидчики пожалуются матерям, тебе сделать ничего не смогут, ведь доказательств-то нет.
Наблюдать за действиями матерей, а потом учиться самостоятельно тем ударам, которые они использовали на нас. Чтобы запомнить лучше, мне часто приходилось устраивать провинности, за которые наказание было именно то, что мне нужно. Тренироваться, опять же, приходилось на себе. И у меня получалось. Я научился запоминать каждое боевое движение матерей с первого раза, спустя два года мне хватало несколько раз повторить их движение на себе - и у меня получалось. Я смотрел на самое начало движения и понимал, что она сейчас сделает. У нас были уроки, на котором рассказывали о строении человеческого тела, и я понимал куда и для чего бьет мать-наказывающая.
Отношения между учениками так же изменились. Теперь у нас верховодил один мальчишка, и его всегда сопровождала двойка прихлебателей. Их шайка считалась лидерской, что-то вроде правителей нашего детдома. Им были обязаны все подчиняться. Я на все это смотрел со стороны, и в войнах за лидерство не участвовал. За два года у нас сменилось три лидера, и каждый пытался меня принудить к послушанию. Я игнорировал всех, кто пытался мне угрожать, всех, кого нынешний лидер посылал ко мне. И лишь когда сам "глава детского дома" приходил ко мне выяснить отношения, один раз и предельно доступно объяснял, что ко мне лезть не стоит. Несколькими ударами я обездвиживал лидера и его телохранителей, а потом предупреждал, что если еще раз они ко мне сунутся, я их убью. Несколько прикосновений к определенным точкам на теле, и какой-нибудь орган у них откажет. Мне ни капли не было их жаль. Я говорил предельно серьезно, и действительно собирался выполнить свое обещание. Мне так ни разу и не пришлось его сдержать, потому что больше никто не рисковал на меня наезжать.
С восьми лет нас стали использовать на вспомогательных работах. Мы носили в номера еду и напитки, выполняли мелкие поручения, и иногда могли получить мелкую монетку чаевых, которую могли потратить по собственному разумению. Я их откладывал, у меня в саду был зарыт клад.
" Зачем ты уродуешь свою походку, маленьких маг?" Так звучала фраза, которая изменила мою жизнь. Когда я услышал ее, то оторвал взгляд от ковра, который покрывал полы в комнате. Она сидела на кушетке, одетая в легкий шелковый халат, который совершенно не скрывал ее идеальных форм. И если честно, я до сих пол не знаю, что меня тогда испугало больше - то, что женщина увидела мою попытку скрыть походку, а она у меня стала плавной и текучей из-за боевой науки, или то, что она узнала, что я маг. Лгать женщинам запрещено, за это последует жесточайшее наказание, и все же я тогда попытался. " Простите, лоанна, я не понимаю о чем Вы говорите". Женщина рассмеялась и сказала, что прекрасно видит, что я обучен боевому искусству, хотя это запрещено. И знает, что я маг, причем маг, который пользуется своей силой, иначе мое аурное тело было бы не так развито. Я замер от страха, ведь лоанна была права. И за это меня вполне могли спокойно лишить жизни. Но она лишь вновь рассмеялась и отпустила меня.
А потом мать-учительница пришла ко мне в комнату и сказала, чтобы завтра к восходу солнца я был собран, меня выкупили из этого дома.
Лоанна Эрильена была прекрасной женщиной. А еще она была боевым магом. Она, увидев во мне зачатки неплохого воина и мага, решила выкупить меня из Дома, и обучить. Пусть это было запрещено, пусть за это меня могли наказать, но я согласился.
Жить в доме Эрильены мне нравилось. Она сама со мной занималась, тренировала, воспитывала. Она пыталась обучить меня пользоваться моей магией, но не получалось. Будто что-то мешало, будто мне сначала нужно было самому разобраться в своей магии, и только потом принимать чью-то помощь. Когда я об этом ощущении рассказал магине, она не стала смеяться, а приняла как данность и перестала сама учить меня, лишь предоставила мне книги. Зато занятия по воинскому искусству продолжала вести она. Моим оружием стал длинный и тонкий, чуть загнутый меч, с односторонней заточкой - для правой руки, такой же, но только короче - для левой руки, и кинжал, который носится за голенищем сапога. Упор в тренировках был на скорость, ловкость и уклонение. Это не тот тип оружия, с которым можно переть напролом, здесь важнее уклониться от атаки и одним слитным движением избавиться от противника. Это если он один, а если их много, то смысл в том, чтобы противники самостоятельно себя уничтожили. По началу было тяжело, но ведь у меня уже была неплохая подготовка.
Очень часто мы с Эрильеной уезжали из дома. Она ведь была боевой магиней, с двумя стихиями, Огонь и Воздух. Поэтому часто ездила на задания, выполняя свой долг. А я вместе с ней. Я всюду путешествовал с магиней, тренируясь тогда, когда меня никто не мог увидеть, и оттачивая свои навыки. Меня, как мальчишку, никто всерьез не воспринимал, что давало нам большую свободу действий.
В тринадцать у меня на руке появился интересный знак. Две вертикальные палочки рядом, а над и под ними горизонтальные - вот такой знак. И интуиция мне ясно говорила, что в этом мире никому его показывать нельзя. Моя Ручеек на следующую ночь мне показала точно такой же знак. Стало ясно, что он связывает нас еще больше. Мне иногда казалось, что я могу услышать ее мысли, эмоции, она была для меня самой близкой. Я любил Эрильену, она изменила мою жизнь и дала то, чего я желал. Но Ручеек была для меня центром вселенной, без нее я просто не представлял своей жизни. И я очень надеялся, что когда-нибудь мы встретимся. Знак на руке стал еще одним подтверждением этому.
Мы продолжали жить. Магиня ездила выполнять поручения Магического Совета, я ездил вместе с ней. Мы попадали во множество переделок: несколько раз были в плену; блуждали по лесу, выживая на лесных ягодах и охоте; ездили с дипломатической миссией, благодаря которой поучаствовали в настоящей войне.
Встретить шестнадцатилетие в лесу, вернее на поляне, на которой мы с магиней разбили стоянку - то еще удовольствие. Мы выполняли очередное задание, нам нужно было в какую-то деревню, на которую нападает нечисть. И на ночевку расположились на лесной опушке. Трещал костер, Эриль что-то тихо напевала себе под нос, вытянувшись на покрывале, с которого я только что встал. Меня что-то звало. Из леса дул особый ветер, он был какой-то живой, одушевленный. И меня влекло туда, мне определенно нужно было узнать что там. Эрильена противиться не стала, отпустив меня. Я шел по лесу, ориентируясь на свои ощущения, пока не вышел на какой-то пригорок.
Здесь стоял Он. Тело его было волчье, так же как и морда. Шкура отливала сиреневой, с голубыми прожилками. Тонкие, но крепкие оленьи ноги с копытами, и красивые рога, сделанные будто из полупрозрачных светящихся изнутри кристаллов. Длинная яркая сиреневая грива, какая бывает у лошадей, но даже на вид необычайно мягкая, трепетала на ветру. Он - дух, это я понял сразу. Дух ветра, которому от меня что-то нужно. Но что - он так и не сказал. Я просидел рядом с ним до заката, ожидая от него хоть каких-то слов, но он молчал, и тогда я пошел назад, к стоянке. И он пошел со мной. И согласился на имя Аквилон. Эрильена его не видела. Его вообще никто, кроме меня, не видел. Он жил рядом со мной, спал рядом со мной, и беспрекословно меня слушался. Он мог проходить насквозь стены, но в тоже время мог быть материальным - по крайней меры удары его рогов ощущались вполне болезненно. Но, к счастью, не мной.
А потом все изменилось. Эрильена отправилась на задание без меня. Мне она сказала, что справится без меня, что там дела - пустяки. Однако она там погибла. Погибла, а меня рядом не было. Меня со всеми моими вещами вернули в родной Дом Терпимости, не позволив даже как следует проститься с телом моей магини.
Жизнь началась странная. Мне приказали пройти экзамены, а после мне пришлось пройти сокращенное обучение на профессионального высококлассного риасана, я мог обслуживать только очень богатых женщин - лоанн. Мне ужасно не хватало нагрузки. В доме магини я привык к тяжелым изнурительным тренировкам, работе с оружием, да и практики мне хватало. Здесь же всего этого не было. Но я каждое утро вставал и отправлялся на пробежку, поднимал тяжести и делал упражнения на выносливость, а рядом со мной занимались школьники. Большинство взрослых мужчин не понимали моего энтузиазма. Они делали физические упражнения чуть ли не из под палки, их заставляли поддерживать свое тело в относительно хорошей форме. Я же все делал сам и нагрузку брал намного больше, чем это нужно было для поддержания фигуры. А я же понимал, что если хочу сохранить свою форму, если не хочу потерять боевые навыки, то как-то упражняться мне нужно. Мои мечи были спрятаны в комнате среди вещей, укрытые иллюзией и отводом глаз. Кинжал всегда был рядом со мной, так же скрытый иллюзией. Мне было с чем тренироваться. И каждый день я делал тренировочные комплексы с оружием в своей комнате. Скрывался, старался работать как можно тише, но делал. Потому что не хотел потерять то, что имел.
После семнадцатилетия мне перестала сниться Ручеек. Наше с ней общение изменилось, я больше не мог к ней прикасаться во снах, но мы продолжали видеться - через большое ростовое зеркало в моей комнате. Маска все так же закрывала ее лицо, но это было не важно. Она была для меня самой прекрасной на всем свете.
А потом меня забрала к себе мать. Вот так, через семнадцать с половиной лет, Королевская Советница - Розальина Д`Эрмар, вспомнила о своем сыне. Она узнала о моих владениях, про которые я на тот момент и сам не знал, и решила прибрать их к своим рукам. Эрильена, моя магиня, оставила свое баронство в наследство мне. Не слыханный на самом деле поступок, но она это сделала. Мать забрала меня в замок, где закончилась моя более-менее свободная жизнь. На тренировки с оружием пришлось наложить вето, потому что узнай кто об этом - мне грозила казнь, я мог лишь изредка выходить на пробежку, да заниматься с тяжестями. А в основном я работал. Мать использовала меня как подстилку для всех своих дочерей, а потом я сидел и слушал, как эти пустоголовые дамочки сидели и обсуждали меня. Мне хотелось свернуть им шеи, как курам, лишь бы они перестали болтать.
А потом меня подарили. Королеве. Этой престарелой лоанне, которая была умной женщиной, но даже воображаемое прикосновение к ней вызывало безумное отвращение. Поперек себя шире, со множественными жировыми складками по всему телу пятидесяти трех летняя женщина - вот моя новая хозяйка. Я провел с нею три ночи, старался скрыть свое отвращение, но видимо мне не удалось. Потому что в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, мне сказали, что я не оправдал надежд своей матери-госпожи. И знаете, если бы моей лоанной была обычная женщина, или графиня, или любая другая придворная - то меня просто бы вернули в Дом Терпимости. Но моя лоанна - Королева, а значит все, что мне светит, это казнь.
Зеркало. Я сидел перед зеркалом, думая о моей подруге, о моей Ветерке. Я мог бы попытаться сбежать из дворца, но бежать то мне было некуда. В этом мире - некуда. Однако какая-то иррациональная надежда в душе горела, и именно на заставила меня собрать свои вещи и сидеть перед зеркалом. Я ведь знал, что ничего не выйдет. Мы договорились о встрече намного позже, ей нет смысла пытаться выйти на связь именно сейчас. А через пару часов меня уведут на смерть. Однако же она появилась:
- Что случилось?
- У тебя счастливый день рождения? - Вопросом на вопрос ответил я. Нахмурив брови, она все же ответила правду, потому что она всегда была между нами:
- Да, но у тебя, видимо, нет.
- Нет, ты права. Мне сегодня сообщили, что я не оправдал желаний и надежд матери-госпожи.
Я знал, что она поймет. Я ей много рассказывал о своем мире. Она знает, что означает такая в общем-то простая фраза. Я смотрел на свою подругу, больше всего в жизни мечтая увидеть сейчас ее лицо, прикоснуться к ней, почувствовать ее руку в своей. И видел лишь маску, которая потемнела, словно штормовое море:
- Я тебя заберу.
- Что? - Не понял я.
- Я хочу, чтобы ты жил. Я не позволю тебя казнить. Не позволю такому случиться! - Последние слова она уже кричала, протягивая руку ко мне. Ладонь легла на зеркало, а за ее спиной стало темно, мне показалось что реальность за ее спиной отражает ее маску - море, которое терзает шторм. И этот шторм направил свою силу на зеркало, вдоль руки моей подруги:
- Дай мне руку, иди ко мне! - Это был приказ, такой тон, которым мне приказывали все мои лоанны, и который я ненавидел, о чем говорил своей подруге. Но на сей раз я возмущаться не стал, потому что моя интуиция мне говорила, что вот оно, то, о чем она предупреждала. И я положил свою ладонь напротив ее ладошки, направил свою магию навстречу ее магии. Ее магия, ее энергия тоже давила на зеркало, тоже старалась уничтожить его - и наши силы выиграли. Отражение пошло рябью, оно ломалось, корежилось и стонало, заполняясь ослепительным светом. Я перестал видеть что-либо, только давил своей магией на зеркало, в надежде, что у нас все получится - я почувствовал ее руку. Наши пальцы переплелись, тонкая пленка между ними пропала, и меня дернуло в зеркало, в портал, который мы создали - она тащила меня в свой мир.
Я выпал из зеркала. Следом за мной в этот мир проскочил Аквилон, подхвативший мои вещи, и лиловой тенью метнулся в угол комнаты. Мы приземлились на мягкий ковер, моя подруга оказалась подо мной на спине, а я успел выставить вперед руки и не упасть на нее. На ее лице не было маски, и я до боли в глазах всматривался в ее черты, стараясь поскорее их впитать в себя, запомнить, радуясь, что мое недавнее желание исполнилось. Она рядом, и я могу ее касаться. " С днем рождения, Ветерок!" - услышал я в своей голове звенящий тысячью колокольчиков голос. Сейчас, когда мы находились так близко, когда горло душат множество эмоций от того, что она рядом, окончательно формировалась наша связь. " И я тебя поздравляю." - ответил я ей, надеясь, что все то, что я сейчас испытываю по отношению к ней, она не почувствует. Хотя стесняться мне было нечего, она ведь самое близкое во всех мирах существо, ее и мое сознание - единое целое. Мы - единое целое.
Часть третья:
- Я не позволю такому случиться! - Кричала девушка, протягивая руку к зеркалу. Ее крик разнесся по всему дому, перекрыл даже звуки музыки, которые звучали в доме. И к тому моменту, как пара оказалась на полу, в комнату забежало несколько друзей девушки. Парень, что нависал над их подругой, тут же, почти невидимым для взгляда движением, встал на ноги, подняв при этом и девушку, и задвинул ее за свою широкую спину. Одет он был, мягко говоря, странно. Камзол, обтягивающий руки и плечи, но оставляющий открытым торс, брюки, заправленные в высокие ботфорты, и пояс, от которого как юбка разлетались длинные лоскуты. А так же к бедрам были прикреплены ножны двух мечей, одного длинного, второго короткого. И пока компания стояла и выпученными глазами пялилась на странного парня, виновница переполоха уткнулась ему в спину и дрожала. Наконец она не выдержала, и комнату заполнил здоровый громкий смех.
Согнувшись пополам, держась руками за болящий живот, девушка веселилась, судорожно придумывая причину появления здесь ее друга. Наконец друзья не выдержали:
- Амилин, черт тебя дери, что здесь происходит? - почти спокойно произнесла ее лучшая подруга.
- Амилин? - глубокий низкий голос заставил девушку вздрогнуть и прекратить смеяться. Неожиданно волнительно было услышать этот сотни раз слышанный голос, произносящие ее имя.
- Да, но... Вообще-то Амелия, конечно, - запнулась она. - Но лучше Амилин, мне так больше нравится. А ты?
- Амилин мне нравится больше, чем Ручеек. - Девушка вновь вздрогнула. Неудержимо захотелось прикоснуться к своему другу, она столько об этом мечтала, что сейчас сдержаться было невозможно. Маленькая ладошка легла на грудь парню, от чего теперь тот вздрогнул. - А я Анвиль. - Закончил тот. Прикосновение девушки всколыхнуло такую эмоциональную бурю в душе, так стало тепло и хорошо. Резко прижав девушку к себе, парень прошептал ей в макушку:
- Я рад тебя видеть.
Компания друзей не понимала что происходит, но похоже это было на воссоединение давно не видящей друг друга пары.
- Ми-и-ил, может, объяснишь все-таки, а?
Теперь Амилин попыталась спрятать парня у себя за спиной, но получилось, мягко говоря, плохо, потому что девушка едва макушкой до подбородка парню доставала:
- Вик, это э-э-эм...мой а-а-ам... - Так ничего толкового и не придумав, девушка сказала, - это мой лучший друг Анвиль, он... э-э-э...кхм... иномирец, вот.
Виктория, лучшая подруга девушки в этом мире, покрутила пальцем у виска в известном жесте. И пусть одежда этого непонятного парня вполне соответствовала заявленному, девушка была больше склонна поверить в розыгрыш, чем в знакомство с иномирным парнем. Но, как говорят, психам не противоречат:
- И из какого же мира наш гость?
- Мой мир называется... - И выдал не переводимую череду звуков, где были просто невозможные сочетания гласных. Нахмурился, видя удивленные выражения лиц, повторил снова, но ничего не изменилось. - Так, а на каком языке я сейчас с вами говорю?
- На нашем.
- Значит я просто не смогу вам перевести название. Потому что для себя я говорю на своем языке. На исэиреллийском. Обернулся, посмотрел на что-то, а потом обратился к подруге:
- Кстати, Ручеек, знакомься - это Аквилон.
В одном из углов комнаты хозяин дома, девятихвостых рогатый лис, знакомился с гостем - лиловогривым волколенем.
- Да, очень приятно. А это - Тиамат.
И парочка уставилась в угол. Как бы остальные в тот же угол не смотрели, они ничего кроме стены не видели.
- Да вы издеваетесь? - Возопили все четверо. "Они же не видят, да?" - Спросила девушка. Парень лишь покачал головой. Потом он внимательно посмотрел на одного из парней, что находился в комнате, будто взвесил того, оценил и принял какое-то решение:
- Амилин, - как то тягуче, так, что у девушки в груди что-то сжалось, протянул парень, - а у тебя будет во что мне переодеться?
Теперь девушка внимательно осмотрела фигуру парня, что-то прикидывая в голове:
- Если только папины вещи, но они тебе могут быть чуть великоваты.
- Пойдет, главное сменить... - и выдал опять что-то непереводимое, что девушка, имевшая ментальную с парнем связь, поняла как что-то вроде боевого костюма.
Амилин вышка из комнаты, заодно выгнав и своих друзей, пообещав что они скоро спустятся и все объяснят, а сама побежала в родительскую комнату, где подобрала для друга одежду. Вернувшись в комнату, она выложила вещи на свою кровать:
- Вот, держи. Переодевайся, сумки оставь здесь, и я жду тебя на первом этаже. - И умчалась из комнаты, стараясь прикрыть пылающие щеки. Анвиль, который к тому времени успел уже снять верхний камзол и юбку, оставшись в штанах и сапогах, проводил девушку задумчивым взглядом. Сменив свои брюки на обтягивающие кожаные штаны, надев и заправив рубашку, больше напоминающую свободную тунику, и накинув легкий пиджак, он заправил кинжал в сапог и с небольшим сожалением оставил свои мечи рядом с сумкой.
Гулять по дому он не стал, сразу направившись туда, куда его вела тонкая ниточка ощущения присутствия его подруги. Она сидела на кухне, в окружении своих друзей, и рассказывала сокращенный вариант их истории. Встав у нее за спиной, и положив руки на плечи, Анвиль не стал прерывать девушку:
- Где-то в семнадцать лет он перестал мне сниться, но зато нашелся другой способ общения - зеркало. Как это работает я вам не объясню, но стоило лишь положить руку на зеркало и позвать его, как мы могли видеться. Маска все так же была на лице. А сегодня... - Тут девушка замолчала. Ей впервые пришла в голову мысль, что поднимись она к зеркалу тогда, когда собиралась, она вполне могла и не дозваться Анвиля. - А сегодня мне повезло, я вышла на связь раньше времени и узнала новости. Они так вывели меня из себя, что мы смогли создать портал и перетащить Анвиля из его мира в мой. Ну, вместе с его хранителем.
Ребята сидели и внимательно слушали свою подругу. Ни грана недоверия на их лицах не было, видимо Амилин уже успела доказать им, что ее слова правдивы. Вот только по связи пришла такая волна негодования, что парень поспешил передать подруге обратные ощущаемым ею эмоции. "Все будет хорошо, не беспокойся. Ничего же не произошло." "Да, ты прав. Но не произошло лишь по счастливой случайности."
Вечер подходил к концу, большинство гостей уже разошлись, а парень и девушка порядком устали. А потому Амилин постелила своему гостю в зале, сама уйдя спать в свою комнату.
Утром вернулись родители. Обнаружив на кухне незнакомого парня, они очень удивились. Знакомство прошло скомкано, потому что, что врать родителям, девушка еще не придумала.
Плотный туман налетел неожиданно. Да и вообще, какой туман может быть в помещении, но он был. И когда мир подернулся рябью, и они оказались в нигде, продолжая в тоже время сидеть за столом на кухне, молодые люди не удивились. Удивляться не было возможности, на них давила сильная аура стоящего перед ними человека. Но это был не человек. Это был Бог. Бог, которому от них было что-то нужно, а потому он пригасил свою мощь, не позволявшую даже думать связно, не то что двигаться, простым смертным:
- Я, Орстир, Бог Плодородия. Я здесь, чтобы заключить с вами Договор. - Начал говорить он. - Вы есть часть квадриума Последней Надежды, вы есть пара-мастера. Согласны ли вы заключить Договор о вашем предназначении и выполнении обязанностей, ради которых были рождены?
Новоявленная пара-мастера не поняли о чем идет речь. Девушка, проведшая свою жизнь в урбанизированном мире, не имеющем контактов с другими мирами, а парень просто о таком никогда не слышал - его мира не касалась слава квадриумов. Но туман, что окружал их, пошел паре навстречу. Легкое, что перышко, касание головы, и они поняли.
Квадриум - четыре пары пар-мастеров, восемь человек, дороже друг друга которых не может быть. Они - самая крепкая семья, которая только может быть у человека. Они- частички его души. Их задача - миры. Они должны помогать тем, кто нуждается. Когда уже никакие силы мира не могут справиться с бедой, там - где Боги помочь не могут, потому что они слишком сильны, поможет квадриум. И они, Анвиль и Амилин, пара-мастера. Божественная аура или влияние Тумана Знаний то, но несерьезно отнестись к полученной информации пара не могла. И так же они прекрасно понимали, что ни за что не откажутся от такого предложения, просто они не имеют права:
- Мы согласны!
- Это, - Орстир указал на появившиеся перед ними свитки, - Договор. Вам нужно их подписать. Пером, которое висело ту же в воздухе, молодая пара расписалась на свитках, проглотив возглас боли, когда ладонь начала кровить - такие документы чернилами не подписываются. А Бог меж тем продолжил:
- Квадриуму подготовлен дом в одном из миров, в котором вы будете жить и учиться, пока не станете окончательно готовы. Это, - кивок на возникшие в руках кольца - телепорты в ваш дом. У вас есть сутки, по истечению которых вы должны активировать портал и перейти по нему в ваш дом, где познакомитесь с остальными пара-мастерами и учителями. Вам полагается подарок.
А после этого молодую пару резко выбросило из другой реальности в привычный цветной мир. Вот только мир то уже прежним не станет. Они пара-мастера. А то, что это не было галлюцинацией, подтверждали легкое жжение в лопатках и кольца, которые были зажаты в руках. На глаза Амилин навернулись слезы. Ей хотелось плакать и потому, что узнала о себе такое, и потому, что понимала - с родителями придется проститься.
А родители, которые сидели перед ними на кухне, с удивлением смотрели на как-то резко изменившихся детей. Дочь готова была расплакаться, а этот непонятный парень гладил ее по руке, и было ощущение, что они разговаривают, хотя ни слова не было произнесено. "Иди, собери вещи. А я постараюсь все объяснить твоим родителям. И не переживай." - Успокаивал девушку Анвиль, посылая по связи волны спокойствия и заботы - то, ощущал он сейчас сам. "Как можно не переживать? Я же может, их больше никогда..." "Увидишь. Обещаю, мы найдем способ, и ты еще сможешь увидеть своих родителей. А теперь иди."
И пока девушка собиралась, молодой человек рассказывал родителям свой пары их историю. О своей жизни в своем мире, об их общих снах, о магии ( что тут же и демонстрировал), о животных-хранителях, о перемещении и о разговоре с Богом. О том, что значит быть парой-мастерами, для чего это нужно. И обещал, что позаботится об их дочери.
Когда Амилин спустилась, родители уже были готовы. Они выслушали историю дочери. И попрощались. Сделать ведь в действительности было ничего нельзя - их дочь уже все решила.
Подхватив свои вещи, пара вышла на крыльцо своего дома. Почему именно отсюда - непонятно, но так было проще. "Все будет хорошо!" "Я тебе верю." Дружно нажав на перстни, молодая пара перенеслась с крыльца дома родителей девушки о двор, где им открылся большой дом с резными деревянными дверьми и роскошный цветущий сад.