Аннотация: Чёрная дыра в моей душе - это ты. Ты даришь вдохновение для каждого мгновения, когда мне хочется умереть. Я должен уйти, но нет! Я и так слишком много задолжал тебе...
Рагнарок
(a tribute to Max Payne)
Шел снег... никто уже не помнил, когда он начался. Неделю назад, две, или три? Снежинки, похожие на стальную стружку, все падают и падают с чуть слышным звоном, кажется, это сами тучи замерзли и осыпаются теперь на землю мелким крошевом. В углу темной комнаты брызжет монохромными всполохами старый телевизор - очередная передача об аномально снежной погоде. Звук отключен, но я и так знаю, о чем они говорят - эта зима положит конец человечеству. Засыплет нас снегом по самые крыши высоток. Спеленает саваном, и бросит замерзать под мутно-серым бессолнечным небом.
Плевать.
А я стою перед открытым окном и смотрю в ночь. И эта непроглядная, стылая ночь тоже смотрит в меня. Ждет.
Накидываю на плечи видавший виды черный плащ, прихватываю кожаный дипломат. Дверь захлопывается с резким, стальным лязгом, выпуская меня на улицу. Темно и тихо. Лишь снег скрипит под сапогами, резко, сухо, как осколки стекла. Холодно. Где-то далеко, блекло-желтыми, болезненными пятнами просвечивают сквозь снежную хмарь, фонари. Тусклые пятна света, подвешенные на бетонных столбах. Впервые за много-много лет город молчит. Звенящая тишина рекой разлилась по безлюдным, вымершим улицам. Я, закинув голову, смотрю в небо - пустое, цвета мокрого асфальта, бездонное. Оттуда, с незримых высот, кружась, падают остро отточенные, граненые кристаллы льда. Снег колет глаза, царапает кожу; но воздух пронзительно свеж - смог рассеялся, едва последние машины скрылись под сугробами, превратившись в унылые курганы, тут и там разбросанные по обочине дороги.
Затанцевала метель, закружила в вальсе снежные вихри. Ветер промчался по переулкам, тоскливо взвыл и бросил в лицо пригоршню льдистой пыли. Словно предостережение... Да слишком поздно - не вернусь я в холодную, пустую комнату. Так и будет вхолостую работать телевизор; поскрипывать открытая створка окна; так и останется на подоконнике ваза с заиндевевшими, съежившимися трупами роз. До тех пор пока не наступит Рагнарок - сумерки богов; пока мир не канет в вечный хаос; пока не наступит вечная ночь.
Я растворяюсь в этой непогоде, сливаюсь с ней, позволяя снежным иглам пройти навылет. Вдыхаю морозный воздух до рези в легких, выдыхаю, отметив с мрачным удовольствием, что он уже не клубится влажным паром, как прежде. Холод и пустота - снаружи, пустота и холод - внутри. Меня нет. Есть только маленькая, нелепая фигурка, одиноко бредущая по колено в снегу по пустынным улицам мертвого города. Расстегнутый плащ вьется черным знаменем за спиной, в сведенной судорогой руке человечек держит странный, неуместный здесь своим пафосом, кожаный дипломат. Будто что-то еще из себя представляет...
У меня больше нет ни души, ни сердца. Я чувствую лишь холод, да и то - чисто физически. Нелепые, искаженные чувства оставили меня, опустошили до дна и исчезли. Ни страха, ни боли, ни ненависти. У меня ничего нет. Ничего, кроме того, что лежит в дипломате. Но и оно холодно, безразлично и бесстрастно к происходящему.
А вот и пункт назначения - передо мной, врезаясь в небеса, высится многоэтажное здание. Серое, промерзшее насквозь, оно еще светится кое-где мутными квадратами окон. В подъезде промозглая сырость и вонь. Темные пролеты лестниц сплетаются в бесконечность, но я не собираюсь воспользоваться лифтом. Просто иду, не спеша и не мешкая. С размеренностью машины переступаю серые, заляпанные ступени. Я улыбаюсь. С каждой ступенью я всё ближе к небесам, всё ближе к тебе. А ты и не знаешь, не ждешь меня. Наверняка смотришь сейчас телевизор, забравшись в глубокое кресло с ногами, укрывшись пледом, попиваешь дорогой коньяк. Ты не веришь глупым выдумкам телевизионщиков. Сумерки богов - что за бред? Богов нет... Есть лишь дьяволы, такие как ты, вершащие судьбы простых смертных.
По темным лестничным пролетам гуляет сквозняк, здесь даже холоднее, чем на улице. Воздух пронизан леденящим страхом, безысходностью и еще чем-то, едва уловимым. Ожиданием смерти. Мне все равно. Это просто слова, они складываются в хитроумную мозаику и тотчас рассыпаются, облетают пеплом. Я иду, просто иду. Все выше, все ближе.
Крыша напомнила мне занесенное снегом поле - плоское и унылое. Отсюда открывался вид на весь город - оцепеневший, промерзший. Ветер выл, терзая полы моего плаща, забираясь в рукава и за воротник, силясь выстудить тепло, которого не осталось. Он зря старался. Я подошел к самому карнизу, присел на корточки, разметая руками снег, высвобождая от него небольшое пространство, как раз достаточное, чтобы я мог лечь. Да, больше всего мне сейчас хотелось лечь и, по возможности, умереть. Но то было бы слишком просто; уйти не попрощавшись.
Я провел рукой по заиндевевшему боку дипломата. По сравнению со мной он был почти теплым. Тихий щелчок кодового замка, поскрипывание... Красный бархат обшивки лишь оттенял подлинную красоту покоящегося на нем сокровища. Как золото, презренный металл оправы, оттеняет красоту сияющего черного бриллианта. Осталось лишь собрать...
На мгновение я даже забыл, зачем пришел сюда. Красота совершеннейшего оружия настолько завораживала, что даже холод стали впивающийся в кожу тысячами игл, не ощущался. Закончив с прозой сборки, я сделал то, о чем так давно мечтал - лег. Лег прямо на стылый бетон, обнимая ту единственную, которая не подведет. Заискрились в оптическом прицеле блики освещенных окон, балконов и лоджий. Ладонь легко скользнула по гладко полированному боку винтовки, и палец нежно лег на курок. Последние заботы...
Вот и нужный мне балкон - окна ярко освещены, внутри тепло и спокойно. А я буду ждать - не важно, час или два или всю ночь. А может даже целые сутки. Двое. Время ничего для меня не значит. Ты убила всех, кого я любил, забрала то, чем дорожил. Выжгла своим ядом саму душу, вырвала еще бьющееся сердце. Ну а теперь ветер вгрызается мне в кожу, силясь сорвать ее, обнажив череп. Чтобы мир увидел мое истинное лицо. Но все впустую - снежные иглы бессильно отскакивают, с печальным звоном падают вниз, к земле.
Постепенно теряю счет времени. Сознание сужается, превращаясь в узкий луч, направленный на свет твоих окон. Может быть прошел час, или два. Наконец дорогие, тяжелые шторы распахнулись и ты, отбросив легкую занавеску, выходишь на балкон. Ты - монстр из моих кошмарных снов. Задумчиво достаешь сигареты и позолоченную зажигалку. Я вижу все в мельчайших подробностях - яркий, танцующий огонек, сизые клубы выдыхаемого дыма, зябко отшатнувшиеся от открытого окна. Даже они не желают в такую погоду оказаться на улице. Я вижу твое лицо. Не молодое и не старое, превращенное в маску десятком пластических операций и подтяжек. Густые волосы - парик, уж точно не свои. Но он меня нисколько не интересует, всё, что я под ним вижу - маленькая, всего-то дюйма три на три, цель.
Выверенное, плавное движение - палец бесшумно скользит по курку, лаская металл. Еле заметная вспышка, хлопок и вот, я уже наблюдаю полет пули. Единственной пули, которой я зарядил винтовку - с твоим именем. Пуля летит, вспарывая воздух, переливается мягкими стальными отблесками. Она сталкивается с одиноким снежинками и разбивает их с хрустальным звоном в осколки. Каждую ночь, целых два богом проклятых года я видел все это во снах и вот теперь - они сбылись. Маленький кусочек свинца на какой-то миг замирает у твоего лица назойливой мухой... Но ты не видишь его - бесцветный взгляд, пустой и холодный, направлен прямо в меня, сквозь меня. И в этот момент холод стали настигает податливую плоть, пронзает ее и выходит навылет.
Это все. Конец. Больше мне тут делать нечего. Я, наконец, отомстил - но все что чувствую, лишь опустошенность и усталость. С трудом отрываю пальцы от льдистого приклада, неловким движение переворачиваюсь на спину и впервые в жизни - просто лежу, глядя в небо. И - о чудо! Тучи лопаются, рвутся, обнажая под собой черный бархат с частой россыпью бриллиантов. Чистое, безоблачное, ночное небо. Как благословение. Лишь последние снежинки, кружась, падают вниз. И, кажется, будто это и не снег вовсе, а осколки далеких, мерцающих звезд. Я улыбаюсь, и мне плевать, что эти холодные, колючие снежинки, ложатся на мое лицо и... не тают.