Мариша безмерно устала от бесконечного каскада зимних праздников. Праздничный марафон стартовал в ноябре и быстро набирал силу. Заключительным аккордом обычно бывал ее собственный день рождения, который по давней традиции праздновался широко и с размахом.
Теперь, наконец, она могла расслабиться и отдохнуть. Муж предложил:
-- Ты бы съездила куда-нибудь проветриться. Махнула бы на недельку-другую.
Мариша не возражала. Она "побродила" по Интернету и выбрала Венецианский карнавал. Ей не раз доводилось бывать и в Италии, и в Венеции, но на карнавал она никогда не попадала. Стать участницей этого веселого и красочного действа показалось привлекательным даже ей, избалованной всевозможными зрелищами.
Она позвонила паре приятельниц, но никто не мог немедленно сорваться: у всех были свои планы, работа, семьи. Тогда она набрала телефон Беллы, с которой дружила еще с прежних, доэмигрантских, времен. У Беллы был необременительный собственный бизнес. С мужем она давно развелась, а у сына была своя семья. Она была легка на подъем и обожала путешествовать.
-- Белка, какие планы на ближайший месяц? Как ты смотришь на то, чтобы смотаться на карнавал?
-- Какой еще карнавал? Куда ты намылилась на этот раз?
-- В Италию, дорогая, опять дороги ведут в Рим, а карнавал нас ждет в Венеции!
-- Ух, ты! Здорово! Ты это серьезно? Звучит очень заманчиво. Надо подумать... Что ж, пожалуй, я смогу.
В указанный день они прилетели в Римский аэропорт на встречу с группой. Первый же беглый взгляд на попутчиков вызвал у них бурное разочарование. Публика была, мягко говоря, не юная, имела весьма унылый вид, и круг их интересов явно лежал совсем в иной плоскости. Разумеется, приятно было ощущать себя самыми блистательными дамами, но куда лучше было бы сиять на освещенном небосклоне. Марише захотелось убежать от них как можно дальше. "И зачем только я все это затеяла? Надо было съездить во Флориду, или, на худой конец, в Мексику; отдохнула бы спокойно, без этого стада". Она зло оглядывалась по сторонам, нервно теребя шарф и, время от времени, поправляя свои роскошные темные очки, приобретенные специально для этой поездки. Она так гордилась ими, что не снимала их даже в самолете и в аэропорту. Ее взгляд задержался на особе примерно ее возраста, которая тоже не сняла темных очков. Очки были подозрительно похожи на "Шанель" - на дужке блестящие спаренные полумесяцы, которые Мариша ни с чем не могла спутать, но уже в следующую минуту она различила подделку и, облегченно вздохнув, бросила на обманщицу высокомерный взгляд. Нет, в этой безликой толпе у нее не могло быть конкурентов.
И тут она заметила Игоря. Он стоял немного в стороне со скучающим видом, оттопырив нижнюю губу. Несомненно, в его голове бродили те же мысли. Она одарила его взглядом, полным понимания и сочувствия, словно приглашая в свой маленький элитный кружок. Но он, то ли не понял, то ли не пожелал принять ее намека. Мариша обиженно отвернулась, подхватила Беллу под руку и потащила на улицу:
-- Здесь ужасно душно, пойдем, глотнем свежего воздуха...
После утомительного перелета и целого дня хождения по улицам под проливным дождем, Мариша с Беллой совершенно вымотались и не могли дождаться, когда удастся отдохнуть и снять намокшую одежду. Экскурсии Маришу не особенно интересовали: она немало поколесила по свету и осмотрела великое множество всяких достопримечательностей, музеев, церквей и развалин, которыми пресытилась и которые перемешались у нее в голове, образовав густую кашу. Мариша покорно следовала за группой, но не вслушивалась в плавно льющуюся речь экскурсовода. Она думала о своем, периодически выбирая наиболее выгодные места и позы, чтобы запечатлеть себя для потомков, но при этом не забывала зорко следить за всеми передвижениями Игоря.
Высокий, слегка обрюзгший и располневший, но, тем не менее, весьма импозантный, он выгодно отличался от остальной группы и внешним видом, и манерами, а, главное, возрастом. Но для нее основным достоинством, несомненно, была его принадлежность к противоположному полу и отсутствие женской головы у плеча. Это подбадривало и внушало надежды на легкий и необременительный флирт, без которого Мариша не могла существовать.
Подъехав к гостинице, Мариша направилась, было, к двери, но ее остановил окрик групповода
-- А чемоданы?
-- Какие чемоданы? Разве их не доставят в номер?
-- Нет, вы должны забрать их сами.
Мариша почти задохнулась от возмущения, она не могла припомнить, когда в последний раз ей приходилось самой таскать багаж. Делать было нечего, ругаясь и отплевываясь, она потащила свои увесистые чемоданы.
Мариша с Беллой еле доползли до гостиничного номера и, скинув мокрое месиво одежды, плюхнулись на кровать.
-- Ну, как тебе группка?
-- Ужас! Зачуханное старье. Мы еще хлебнем с ними, помяни мое слово.
-- Да, повезло - нечего сказать. Заметила это чудовище с цветными перышками в волосах и пестрыми заплатками на штанах?
-- Такую разве можно не заметить?
-- А ту рыжую в ослепительной красно-зеленой гамме?
-- Как тебе эта красотка в поддельной 'Шанели'?
-- Ах, эта драная кошка. Да, она мнит себя неотразимой, так и норовит оказаться рядом с Игорем и хоть чем-нибудь привлечь его внимание.
-- Разве? Я что-то не заметила, по-моему, Игорь держится обособленно.
-- А Игорь совсем даже ничего, такой откормленный бычок со скучающим видом. Но на фоне остальных он выглядит просто сказочным принцем. Надо будет заняться им, прибрать к рукам, пока эта выскочка не преуспела: то дай ей прикурить, то зонтик помоги открыть...
-- Тебе-то он зачем?
-- Просто скучно и хочется утереть нос этой "моднице". И потом, кто-то же должен носить нашу поклажу. Достаточно того, что мы сами волокли чемоданы сюда. Да и размяться не помешает.
-- Ладно, давай спать, а то завтра мы вообще не сможем двигаться.
На завтрак Мариша пришла одной из последних, зато выглядела великолепно. Она потрясающе смотрелась в своей модной коричневой шляпке и длинной кремовой юбке с коричневой каймой. Изящно продефилировав мимо не слишком приветливой публики, она гордо уселась в центре небольшого зальчика и оглядела собравшихся. В ее сторону повернулось несколько голов. На их кислых физиономиях не отразилось желаемого восхищения, скорее, не одобрительное любопытство.
-- Ну, и черт с вами, чего от вас ждать, не для вас старалась.
Но того, кому был адресован весь этот антураж, в зале не оказалось. Разочарованно вздохнув, Мариша принялась за завтрак. Адресат появился в самый последний момент, осушил залпом несколько стаканов сока и удалился, ни на кого не глядя. "Ничего, мы еще посмотрим, кто кого..." - пронеслось у Мариши в голове.
Следующие полдня они вновь провели на экскурсии по местам, которые Мариша уже исходила прежде, потому она лишь отбывала номер, с нетерпением ожидая окончания. День начался не самым лучшим образом: утро выдалось дождливое, правда, на этот раз дождь лишь слегка накрапывал, а не лил без остановки, как накануне. У Ватикана их встретила очередь, размерами напоминавшая ту, что когда-то выстраивалась на подступах к мавзолею.
Вскоре дождь прекратился, выглянуло солнце. Мариша полезла за очками, но с досадой обнаружила, что оставила их в гостинице. Она расстроилась и посетовала на резь в глазах. Ольга достала из кармана свои - те самые, замеченные Маришей еще в аэропорту.
-- Если хочешь, надень мои.
Мариша брезгливо взяла поданные очки, надела, и, не удержавшись, сказала
-- Еще и грязные!
Ольга пожала плечами:
-- Не нравится - отдай обратно...
Очередь двигалась быстро. За беседой они и не заметили, как подошли к входу в музей. Экскурсия заметно утомила Маришу, ей казалось, что мукам не будет конца.
Наконец, у них выдалось немного свободного времени, и, весело щебеча, Мариша подхватила одной рукой Беллу, а другой Игоря, и быстро потащила их в сторону от группы. Они зашли в первое же приглянувшееся кафе, где подкрепились похожим на блинчик омлетом и чашкой великолепного кофе. Выйдя из кафе, они уже могли не спешить и бродить, заходя во все попадавшиеся по пути магазины. Кое-где женщины застревали, что-то рассматривая и примеряя. Игорь изнывал, но покорно следовал за ними, чаще всего поджидая на улице. В начале прогулки он попросил помочь выбрать подарок жене, согласился на первую предложенную вещь, и с сознанием выполненного долга потерял интерес к любым торговым точкам, кроме табачных и винных.
Число пакетов с покупками росло, они уже с трудом умещались у Игоря в руках, а Маришин покупательский энтузиазм все не ослабевал. На одной из улиц они наткнулись на нескольких человек из своей группы. Среди них оказалась Ольга. Поравнявшись с Игорем, она ехидно ухмыльнулась и бросила на ходу:
-- Ну, как тебе роль римского носильщика?
За ужином Мариша с упоением рассказывала о покупках, пересыпая речь именами знаменитых дизайнеров и фирм. Она похвасталась кое-какими обновками, которые уже успела нацепить. Игорь сидел со скучающим видом и включился в беседу только, когда разговор перекинулся на что-то иное.
На следующий день после обязательной программы опять выдалось свободное время и Игорь, не задумываясь, направился за Ольгой и ее небольшой компанией, бегавшей по музеям с не меньшим энтузиазмом, чем Мариша по магазинам. Боясь опоздать, они сорвались так неожиданно и молниеносно, что Мариша не сразу заметила их исчезновение. Когда она обнаружила, что Игорь пропал, а кто-то из попутчиков не без удовольствия сообщил, что он последовал за Ольгой, она жутко обозлилась:
-- Вот дрянь, улучила-таки момент и увела мужика прямо из-под носа.
Утром, за завтраком, едва завидев Игоря, Мариша громко, чтобы слышали все присутствующие, изрекла:
-- У меня к тебе сугубо личный вопрос. Признайся честно, кто тебя замучил больше: мы своими магазинами, или они - музеями?
Игорь ничего не ответил, лишь смущенно улыбнулся: очень уж театрально выглядела вся сцена.
Рим, Флоренция и Верона остались позади, и теперь путь лежал в Венецию, на карнавал - к главной цели путешествия.
Поездка была плохо продумана и еще хуже подготовлена, в программе все время происходили неожиданные изменения. Народ роптал, но ропот этот был довольно слабым. Громко звучало только несколько голосов, из которых самым решительным и непреклонным был голос Мариши - она демонстрировала настоящие бойцовские качества, боролась, не желая уступать ни пяди земли. Переговоры все время буксовали, так как затюканная и бестолковая сопровождающая ни одного вопроса не могла решить самостоятельно. Бедняга была не в силах противостоять Маришиному напору, от чего еще больше нервничала и злилась - противник был ей явно не по зубам.
Венеция потрясала и завораживала. Глядя на эти дома, улочки, дворики и мостики, трудно было представить, что люди строили этот город для жизни, он больше походил на декорацию к дивной сказке. Каналы с изящными лакированными гондолами, красавцами-гондольерами в сине-белых футболках и соломенных шляпах с развевающимися лентами. Вереницы лодок, у самых дверей домов, выходивших прямо на канал. Высокие дуги живописных мостиков. И эту феерию дополнял выплеснувшийся прямо на улицы и площади карнавал. Деревянные подмостки с разыгрывавшимися представлениями, люди в разнообразнейших чудо-костюмах, музыка, пение, танцы, веселящаяся и смеющаяся толпа... На площадях - бродячие музыканты, звуки диковинных инструментов, уличные певцы, оперные арии и неаполитанские песни... Все это очаровывало, завораживало, пронимало даже самых толстокожих.
Наконец, настало время отправляться на бал. Мариша с самого начала поездки жила ожиданием этого действа, тщательно готовилась к нему, выбирала туалет, маску и прочий антураж. Душу щемило от сладостного предчувствия чего-то необыкновенного. Она с удивлением и любопытством прислушивалась к себе, безуспешно пытаясь разгадать причину этого волнения.
Мариша с Беллой переоделись и отправились на бал. Красивое фойе старинного здания было превращено в бальный зал. В центре возвышался многоярусный стол со всевозможными сладостями и напитками, у стены расположился небольшой струнный оркестр в камзолах и напудренных париках, чинные официанты разносили горячий шоколад. Гости расселись за круглыми столами с крахмальными скатертями и изо всех сил старались соответствовать обстановке. И хотя все это не вполне отвечало Маришиным ожиданиям (она мечтала попасть в старинный замок, заполненный красивыми и нарядными людьми, с танцами и прочими увеселениями), она осталась довольна увиденным. Большинство людей появились в настоящих маскарадных костюмах и только их группа, хоть и приоделась, но в своих домотканых "бальных" туалетах, немного напоминала разряженный цыганский табор.
Все уже сидели за столами, когда в зал вошла Ольга в черном вечернем платье и в черно-золотой маске с пышным пером. Она подсела за их стол, оказавшись прямо напротив Игоря. Мариша картинно прижалась к нему голым плечиком, как бы говоря: "Не вздумай покушаться - мое!"
Мариша была в ударе, настал ее звездный час. Она чувствовала себя неотразимой в элегантном черном платье, открывавшем плечи и руки. Серебристо-черная маска тоже была великолепна и очень шла к ее иссиня-черным волосам.
Все складывалось удачно до той минуты, пока к их столу не подлетела эта "курица", сменившая свои пестрые перышки и заплатки на еще более нелепый наряд, и не выкрикнула:
-- Оля, вы сегодня самая элегантная, красивая и изысканная!
Мариша задохнулась от возмущения, и, не удержавшись, бросила ей вслед:
-- Вот невежа!
Ей очень хотелось ответить чем-то хлестким и остроумным, но ничего не приходило в голову. Однако случай вскоре представился. Белла передала Ольге чашку с шоколадом, за что та вежливо поблагодарила. Белла, мило улыбнувшись ей, сказала:
-- Оля, тебе приятно что-то делать - ты всегда так благодаришь...
Мариша, еще не справившаяся с возмущением от выпада "невежи", тут же мстительно бросила:
-- Конечно, она ведь не избалована вниманием - вот и благодарна каждому его проявлению.
Ольга подняла голову, взглянула на Маришу насмешливо и не без ехидства произнесла:
-- Вынуждена тебя огорчить, дорогая, но на отсутствие внимания я никогда не могла пожаловаться, а что касается вежливости - так это всего лишь издержки воспитания.
После бала Мариша не стала переодеваться, Белла и Игорь тоже остались в костюмах. Они вышли на площадь Святого Марка, где их встретила веселая толпа. Люди от всей души радовались празднику, пели, танцевали, обнимались и целовались.
Они гуляли, впитывая и растворяясь во всеобщем веселье. Мариша - особа отнюдь не романтического склада - бывала цинична и груба, но в этой необычайной атмосфере, способной растопить даже самые зачерствевшие сердца, невольно оттаяла. В голове забродили какие-то полузабытые мысли и мечты, а душа изнывала от переполнявших ее чувств, которые жаждали выхода.
Где-то недалеко от собора, они потеряли из вида Беллу. Мариша заметалась, пытаясь отыскать подругу, но в массе народа, это было совершенно пустым занятием.
До отъезда в гостиницу оставалось еще больше часа и они решили прогуляться. Брели наугад по узким улочкам, удаляясь от канала. Толпа постепенно редела, и идти становилось легче. На одной из улочек им попалось маленькое уютное кафе, они решили зайти и выпить по бокалу вина.
Сидели и болтали ни о чем, о всякой чепухе. И вдруг их словно пронзило током, словно ударило молнией - оба замолчали и замерли, глядя друг другу прямо в глаза. Не сговариваясь, поднялись, и вышли из кафе. Шли, держась за руки, не разбирая дороги и не глядя по сторонам. Опомнились лишь, когда поняли, что безнадежно заблудились. Но это открытие почему-то нисколько не пугало. Мариша произнесла чуть слышно:
-- Не хочу возвращаться...
Игорь в ответ лишь тихонько сжал ее руку. Было уже далеко за полночь, когда они набрели на какую-то забытую богом гостиницу. Игорь осторожно предложил:
-- Давай зайдем...
Несмотря на то, что город задыхался, не в силах вместить всех желающих попасть на карнавал, для них неожиданно нашлась комната. Она оказалась маленькой и обшарпанной, но им было все равно. Все внешнее отошло на задний план.
Где-то под утро Мариша сказала:
-- Боже, как хорошо! Я даже не представляла, что может быть так хорошо. Могла бы умереть, так и не узнав ничего подобного...
Сказав это, она тут же мысленно одернула себя: "Фу, как банально. Такая сентиментальная чепуха..."
Мариша все еще пыталась защититься от этих давно похороненных и абсолютно чуждых мыслей и ощущений.
Они покинули гостиницу уже в сумерки. Уходить не хотелось. Тянули, стараясь продлить это чудесное мгновение. Казалось, что стоит выйти из комнаты, и наваждение немедленно исчезнет, а действительность придавит своей тяжестью.
Подошли к Главному каналу. У причала Игорь торжественно произнес:
-- Мадам, я приглашаю Вас совершить прогулку в гондоле!
Время пронеслось незаметно. Они прожили эти часы, словно во сне: все то, что составляло и наполняло их жизнь прежде, отступило и забылось. Маришин мобильный телефон разрывался и рыдал, пока она в сердцах не выкинула его в мусорный ящик. Больше ничто не отвлекало от неожиданно дарованного праздника.
Но все когда-то заканчивается. Приближался рассвет, пора было возвращаться. Утром они улетали домой.
Когда Мариша на цыпочках вошла в свой гостиничный номер, Белла сразу же проснулась. Она какое-то время с испугом смотрела на подругу, словно пред ней возник призрак, а, придя в себя, начала громко кричать:
-- Где ты была? Мы думали, что тебя украли, убили, расчленили и закопали. Мы все сходили с ума, а ты... Как тебе не стыдно! Ты что не могла позвонить?
Мариша соврала:
-- Я потеряла телефон...
-- Можно подумать, ты была в лесу и не могла найти ни одного телефона.
-- Ну, прости меня, прости, я знаю, что я - подлая, гадкая, неисправимая эгоистка, но ты даже не можешь себе представить, как все было замечательно!.. Не рассуждая, целиком отдаться моменту, отрешиться от всего... Вот это и есть настоящее счастье! Мне еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного...
-- Что же теперь будет?
-- А ничего не будет. Что может быть? Вернемся домой к мужьям-женам, к детям, работам, друзьям, к привычной волынке с ее тошнотворным однообразием и абсолютной предсказуемостью, ко всему, что называется "настоящей жизнью". Помнишь, у Бернарда Слейда есть пьеса "Там же, тогда же". Мужчина и женщина встречаются на курорте, проводят вместе незабываемую неделю, разъезжаются и возвращаются к своим семьям и устоявшимся жизням. Но перед отъездом договариваются непременно каждый год приезжать в то же время, в это же самое место. Мы тоже договорились отныне каждый год встречаться на карнавале в Венеции. Но я поняла, что на этот раз все совсем по-другому...