Ведь как знал, что надо было сразу вместе идти! Да все Кирюха: "Вы бы ещё всем классом пошли, строем и с барабанами! Поодиночке надо!". Вот и сидим теперь, ждем его. Лебеда вокруг - как лес, выше головы: сидеть не жарко, но скучно. Охранный периметр через дорогу я в бинокль уже до дыр засмотрел: ржавая колючка туда, ржавая колючка сюда, через каждые двести метров деревянные вышки для часовых, с закрытым верхом: есть там кто или нет - непонятно. Кирюха уверяет что есть. Поэтому и прячемся. С другой стороны, даже и если нет там никого - ну не у колючки же на дороге торчать. Любой прохожий поинтересуется - что тут у Периметра делают школьники?
- А скоро, Кирилл придет? - в пятый раз, наверное, спрашивает Владик.
- Скоро.
- А чего же он не идет? Может он и не придет совсем?
- Придет, - и я снова начал объяснять. - Кирюха детектор аномалий у брата взять хочет - взаймы, попользоваться. Но надо момент выбрать, чтобы брат не заметил... Поэтому подождать придется. На, вот, посмотри в бинокль.
Но Владику бинокль уже надоел. Еще чуть-чуть - и канючить начнет, подумал я, и снова мысленно обругал Кирюху.
Но слава богу в этот момент мы услышали шум за спиной и к нам сквозь лебеду вышел Кирюха.
- Наконец-то! Ну как, детектор взял?
- Конечно, - важно отвечает Кирюха и по карману себя похлопал.
- Покажь!
- Чего показывать-то? Что ты им тут увидишь-то? Мы ж еще не в Зоне!
- Тогда пойдемте скорее! - говорит Владик.
- Как это - "пойдемте"?! Ты что?! Еще скажи - "побежали"! - передразнил его Кирюха.
- А что?
- Охрана - вот что! На вышки, вон, посмотри! А?!
- А кто там охраняет? - спрашивает Владик.
- Специальный батальон охраны. С собаками.
- Овчарками? - решил уточнить Владик.
Кирюха чуть призадумался, потом подтвердил:
- Конечно. С немецкими овчарками.
- Это хорошо, - сказал Владик. - Овчарок я не боюсь. У нас в подъезде живет одна. Правда, она наверное, русская.
- Кто?- не понял Кирюха.
- Ну, овчарка же. Если она по-русски команды понимает, значит русская. Русские-то они совсем не страшные, один раз мне ее хозяин погладить разрешил. Только как они на вышки залезают, овчарки?
- Вот и я тоже сомневаюсь - говорю.
Кирюха воздуха в грудь набрал, рот открыл - видно, сейчас еще что-нибудь придумает. С ним спорить - себе дольше выйдет.
- Ладно, хватит болтать, - говорю я им, - поползли.
Через дорогу мы переползли быстро и незаметно, только Кирюха все время звякал чем-то; подползли к колючке. Старая она, ржавая вся, но еще прочная. И плотно так натянута, что пролезть невозможно.
- Я так и знал, - говорит Кирюха. - Но это ничего. Я пару напильников прихватил. Сейчас мы ее в два счета перепилим. Нам всего-то две нижние проволоки нужно перепилить. Давай, пили: ты - первую, а я - вторую.
Отдал мне Кирюха напильник, и сам в сторону отполз, чтобы мне не мешать.
Начали пилить. Сложное это, оказывается, дело. Колючка трясется, норовит оцарапать. Лежа пилить - жутко неудобно. Солнце с неба печет, пот прямо ручьями бежит. А тут еще Владик постоянно ноет: "Ну скоро уже? Скоро?". Наконец я перепилил, и шепчу Кирюхе громко:
- Ну, я перепилил. А тебе много еще?
Кирюха повозился и отвечает:
- Нет, мне повезло - моя сама отвалилась.
Стали смотреть - ох! - он ту же самую проволоку пилил, что и я. Да еще ругается:
- Вот ты, Мишка - балда, до двух считать не умеешь!
- Я-то умею! Я правильную пилил, первую снизу. Как ты мне и сказал.
- Кто же снизу счет начинает?! Считают всегда сверху!
Так бы мы и спорили, если бы Владик опять канючить не начал.
- Ладно, - говорю, - профессор математики, давай вторую пилить.
Кирюшка подул на свои красные ладони, подумал и предлагает:
- Давай лучше ее напильником подопрем - пролезем уж как нибудь...
Так мы и сделали - подставили напильник и пролезли.
Кирюха говорит:
- Ну, теперь ползем по-пластунски, чтобы часовые не заметили.
Ползти оказалось тоже тяжело. И как это в войну бойцы в разведку ползали?! Кирилл ползет первым, все время пробуксовывает - того и гляди попадет мне сандалями по голове. Ползем, ползем; наверное уже целый километр проползли! Я посмотрел назад, не отстал ли Владик - смотрю, а он на четвереньках идет, как собака.
- Ты что же, - говорю, - нас выдаешь! Из-за тебя сейчас нас заметят!
- Я, - отвечает Владик,- устал. Можно я так ползти буду? Я маленький, меня и так не видно.
Кирюха оглянулся, перевернулся на спину, отдышался, и рассуждает:
- Если еще тревогу не подняли, значит нас не заметили. А если нас не заметили, то значит мы дозор уже обошли. Они ведь на Периметр смотрят, а мы теперь у них за спиной. Так что можем встать и пойти как нормальные люди.
Владик сразу обрадовался и на ноги вскочил; следом Кирилл. Ну и мне пришлось вставать. Оглянулся я, посмотреть, сколько мы проползли, а оказывается мы всего-то метров на сто от забора удалились, да еще и ползли не прямо - Кирюха все левее и левее забирал.
- Тоже мне, - показываю я ему на нашу колею,- следопыт!
- Ну и что, - отвечает Кирюха. - Мы - где? Мы - в Аномальной Зоне! Это тебе только кажется, что мы криво ползли. А на самом деле, может мы прямо ползли, это Зона пространство искривила.
- Как это? - спрашивает Владик.
- А так. Мне брат рассказывал. Тут аномалии знаешь какие?! Наступил в нее - бац! - по колено провалился. А нога над твоей головой из воздуха вылезла. Или две.
- Головы?
- Какие головы? Ноги! Ноги две вылезло!
- Постой, ты же говорил что ты одной ногой провалился, - уточняю я.
- Ну! - торжествует Кирюха. - Я про то ж и говорю: провалился одной, а вылезло - две! Аномальная Зона!
- Я первый не пойду, - говорит Владик. - Мне мама не разрешает проваливаться.
- Так мы же не так просто пойдем, - успокаивает нас Кирилл. - Мы "по гайкам" пойдем.
- Как так?
- А вот так!
Кирилл достал из кармана гайку с привязанным куском бинта.
- Ра-аскручиваем... - он слегка раскрутил гайку на бинте и бросил ее вперед, - Ага, путь чист, можно идти.
- Погоди, - говорю я, - ты же обещал у брата детектор взять, настоящий!
- Чудак-человек, а это что по твоему? Самый надежный детектор! Все настоящие сталкеры только им и пользуются. А электроника - что? Никакой на нее надёжи! Сядет у тебя посреди Зоны батарейка - и что, "мама" будешь кричать?
Он торжествующе посмотрел на нас и шагнул вперед за гайкой. Владик осторожно пошел за ним, а я последним. Так мы и двигались: Кирюха бросал бинт с гайкой, что-то выглядывал, присматривался, бормотал, потом объявлял что путь чист и мы продвигались вперед на несколько метров. Скоро Владик осмелел, и попросил Кирилла дать ему бросить гайку; ну дали ему, жалко что ли.
Владик гайку раскрутил, а Кирюха ему под руку советует: "Правее, правее бросай".
- Туда? - уточнил Владик, повернулся, да как попадет гайкой Кириллу по голове!
- Ай! - вскрикнул тот и за голову схватился.
Владик обернулся и испуганно спрашивает:
- Что, уже аномалия?!
И на небо смотрит - не высунулось ли там что-нибудь.
- Нет, - отвечает ему зло Кирилл. - Пока только осёл.
- Где осёл?
- Тут! Дай сюда гайку, пока ты нас не поубивал!
Владик насупился и отвернулся, потом как вскрикнет: "Овчарки!". Я посмотрел - собака к нам бежит, небольшая, совсем не овчарка. Только я это хотел сказать, повернулся к Кириллу - а его уже и нет - он назад к Периметру бежит. И кричит нам "Атас! Тикайте врассыпную!". А в какую "рассыпную-то"?! Лаз-то один! Ну и мы за ним побежали. Тут собака как залает!
И вдруг вслед нам чей-то голос как закричит страшно:
- Ату их, Полкан! Взять! - и свистит в свисток.
Батюшки! Будто мало нам одной собаки - еще и Полкана на нас спустили!
До "колючки" добежали: Кирюха первый в дыру пролез, я за ним, а Владик замешкался, стал ногами от собаки отбиваться, и подставленный напильник нечаянно выбил. "Колючка" на него упала, зацепила и не пускает. Я - хвать его за руки, и тащу - выдернул с треском, и бегом!
Бежали в лебеде через пустырь, пока до крайних домов не добежали.
- Ладно, - говорит Кирилл, - на первый раз хватит. Всем известно, что не в хабаре счастье, а в том что живые вернулись. Пошли домой. Только по пути в школу зайдем. Надо напильники в кабинет по труду вернуть. Я же их во временное пользование брал. А где второй напильник?
- Там, - говорю, - под "колючкой" остался.
- Что же ты его не забрал?! Из-за тебя теперь школа имущества не досчитается!
- Мне о напильнике думать некогда было, - отвечаю, - я Владика вытаскивал. Потому что некоторые командиры так драпали, что только пыль столбом. Но если хочешь, можем за напильником сейчас вернуться.
- Командир всегда впереди должен быть, это всем известно, - возражает Кирилл, потом прислушался к лаю и решил - Ладно, кому он нужен. В другой раз заберем. Когда-нибудь. Там, в школе, этих напильников - хоть забор ставь. Пошли домой.
- Обожди, давай себя хоть в порядок приведем. Вон у Владика все лицо грязное, в полосках.
У него еще и шорты были чуть-чуть порваны сзади, но я ему про этого говорить не стал - все равно зашивать нечем, только зря расстроится.
Дошли мы до водопроводной колонки, умылись; я гляжу - Владик умывается, умывается, а серые полоски с его лица все не сходят, и даже как будто глубже впечатываются, словно морщины. Прямо стареет на глазах. Даже и волосы седеть начали. Тут-то и мы с Кириллом перепугались!
- Я, - спрашиваю его, - нормальный?
- Нормальный, - отвечает он. - А я?
- И ты вроде ничего. А с ним что?
- Откуда я знаю. Может зараза какая, а может, - Кирилл перешел на шепот, - в мутанта превращается.
- Что же, в больницу его надо! - говорю я.
- А что мы там скажем?
- Как что?!
- Если мы скажем что в Зону лазили, так нашим родителям тут же сообщат. И в школу еще.
- А если не говорить?
- А что тогда говорить? "Вот у нас дедушка, но это не дедушка, а мальчик"? Нас всех троих сразу в психбольницу положат!
- Не хочу в больницу! - хриплым голосом заревел Владик. - Я к маме хочу!!!
- Может и в самом деле, его домой отвезти, к маме? - задумался Кирюха.
- Пожалуй что так, - согласился я. - По-крайней мере, ей и объяснить спокойно можно, и врачи ей больше поверят.
- А может и само пройдет, - обнадежил Кирилл Владика, хотел погладить его по голове, но передумал и отдернул руку.
Вышли мы через пустырь к домам, идем по улице - прохожие на нас оглядываются.
Мы-то с Кириллом еще ничего, малость пыльные только. А вот Владик - мало того, что одет он подозрительно для дедушки - в шорты и маечку - так еще и зареванный.
- Как бы нас в милицию не сдали, - говорю я Кирюхе. - Вон, все люди как на нас смотрят!
Кирюха подумал немного и предлагает:
- Давай, пару остановок на троллейбусе проедем. Там народу меньше, чем на улице. И милиционеров нет.
Забежали мы в троллейбус. Кондуктор сразу нас приметила:
- Оплачиваем проезд, молодые люди.
Я ей деньги протянул, и Кирюха тоже, а Владик достает из кармана и показывает кондукторше:
- У меня "проездной"!
Кондукторша нам билеты выдала, а на проездной билет Владика посмотрела:
- Что же Вы, дедушка, мне школьный "проездной" показываете? Стыдно так обманывать, в ваши годы-то.
Владик только выговорил:
- Я во втором классе учусь, "честное октябрятское"... - и опять приготовился заплакать.
Кондукторша даже покраснела от такого и говорит:
- Вы, дедушка, даже если б в каждом классе по пять лет учились, и то бы уже давно школу закончили! А вы мало того что глупости говорите, так еще и детям плохой пример подаете! Как не стыдно!
Тут и остальные пассажиры на нас стали глядеть.
Кирюха говорит кондукторше:
- Вы его извините. Дедушка не нарочно так говорит. Он немножко у нас больной. Он в танке воевал, и в него снаряд попал. И с тех пор он такой контуженный. А сейчас мы его к бабушке везем.
Кондукторша немного успокоилась:
- Так бы, - говорит, - сразу и сказали. Если он контуженный, то его не к бабушке надо везти, а в санаторий, там он и отдохнет, и подлечится. А ветеранам войны у нас проезд бесплатный, никакого проездного не надо.
Владик как про "лечиться" услышал, как заревет: "Не хочу в больницу!", и бегом из троллейбуса. Мы за ним. Хорошо, что это как раз наша остановка была.
Добежали мы до дома, Кирюха говорит:
- Ну все, я пошел, а то у меня еще уроки не сделаны.
- Э-э, нет, Кирюшечка, - говорю я. - Вместе пойдем.
- Зачем же вместе? Тебе с Владиком по пути, в одном подъезде живете...
- А затем, что сбегать вовсе не по-товарищески.
Кирюха подумал, почесал то место, что пониже спины, и спрашивает у Владика:
- Отец твой дома, как думаешь?
Поднялись мы на этаж, и в дверь позвонили. Владика вперед выставили, на всякий случай. Хорошо еще, что Надежда Петровна, мама Владика, дверь открыла.
И странно смотрит, на сына. Наверное, одежду узнала. Мы хотели ей спокойно все объяснить, но не успели. Владик все испортил. Он как на нее бросится, как заревет: "Ма-а-ма-а!". Она от него назад как отпрыгнет, как закричит "А-а-й! На помощь! Караул!!!". Ну, а что вы хотели от женщины? Я бы тоже испугался, если бы на меня незнакомый дедушка так напрыгнул.
Еле мы его держим, а Владик все к ней тянется и ревет: "Это все Мишка с Кирю-юшкой!! В больницу не хочу-у-у!". А тут Василий Никодимович, отец Владика, с кухни прибежал. Кирюха как на его ремень взглянул, так и сам чуть не заревел; да и я немного испугался. Широкий такой ремень, и пряжка ого-го.
В общем, кое-как рассказали им, что с их сыном приключилось. Надежда Петровна как все поняла, так побледнела, завыла тихонько и по стенке сползать начала. Только Василий Никодимович ей не дал.
- А ну цыц!
Одной рукой Владика сгреб, другой нас за воротники ухватил, и потащил из дома. Надежда Петровна только пискнуть успела:
- Вася! Куда?!
- За кудыкину гору! В соседний дом, к Лёшке-сталкеру!
Лёшка, это старший брат Кирюхин. Как только мы раньше про него не вспомнили! На наше счастье, он сидел во дворе с другими мужиками, в домино играл. А тут мы, таким табором. Василий Никодимович сына вперед выставил, и нас коленом под зад к столу подтолкнул, и как рявкнет:
- Вот! Полюбуйся, что твой брательник с дружком, с моим сыном сделали!!!
Лёшка костяшки положил, папиросу из одного угла рта в другой перебросил, и неспеша к нам подошел:
- В Зону ходили? - спрашивает утвердительно, и сурово - р-р-аз! Два! - по подзатыльнику нам с Кирюхой.
- Тюрьма по вам плачет!!! Ироды проклятыи-и-и... - заголосила было Надежда Петровна, но Лёшка прервал ее.
- Ша, мать, не шуми! Ща вернем тебе дитя, в раннем виде.
Ухватил он Владика за плечи и давай вертеть и разглядывать внимательно. Наконец, ногтем мизинца подхватил что-то с его плеча и тихо-тихо потянул, словно паутинку снимая. И вдруг так тихо во дворе стало; только чуть слышится тихонько - "тинь,... тинь..." - треск, как будто проволока тонюсенькая рвется. Владик стоит не жив, не мертв. А с лица у него морщины сходят - как будто тень слетает, седина в волосах темнеть начала, щеки разгладились, ладони снова стали гладкими и маленькими. Наконец, Лёшка в последний раз внимательно осмотрел его со всех сторон и подтолкнул к родителям. Владик мамке в живот уткнулся и только всхлипывает, а Надежда Петровна все гладит его, целует в макушку и тоже слезы утирает. Так они обнявшись и пошли домой, как сиамские близнецы. Василий Никодимович было еще ругаться хотел, но Лёшка его успокоил:
- Ну, зато твой малец туда больше носа не сунет. А с этими, Никодимыч,- он на нас кивнул, - я сам разберусь.
Он скатал в ладони какой-то блестящий комочек и поджег спичкой. Тот вспыхнул и сгорел в секунду, так что даже пепла не осталось. Лёшка ладони отряхнул, оглядел нас, и говорит:
- Ну что, "сталкеры"? Выпороть бы вас, да только ума это вам не прибавит. По себе знаю. Но чтоб разные дурные мысли у вас из голов выветрить, надо вас каким-то делом озадачить. Да?
Мужики-доминошники засмеялись, конечно. Начали общественно-полезные дела предлагать: кому червей накопать, кому машину помыть, кому пыль из ковра выбить... В конце концов назначили нам клумбу вскопать и скамейку во дворе покрасить.
Лешка-то, конечно, мне не старший брат, но я спорить не стал, и за лопатой с Кирюхой пошел.
Потому что настоящие сталкеры друзей в беде не бросают.