СТРАННЫЕ ВСТРЕЧИ ОБЫЧНЫХ ДОБЕРМАНОВ. (доберманьи байки, в качестве приглашенных звезд в них фигурируют доберманьи друзья и враги)
"...Вот представь, идешь ты по Манхэттену, а тебе навстречу человек с элементарным доберманом..." С.Довлатов.
Их было пятеро, теперь они "в полях блаженной охоты". Они ждут меня там, за радугой. Представляю, какой поднимется гвалт, когда они наконец меня увидят и, как всегда, начнут прорываться к своей непутевой хозяйке с боем. Не завидую я святому Петру, или Харону, или кто там ещё стоит на заставе. Но пока они ждут. И всё равно, когда я иду по улице, они идут рядом со мной. Нет, это я глупости несу, ходить они отроду не умели: бегут, скачут, крадутся, телепортируют в том же направлении, гораздо быстрее, чем я, и всё равно - рядом. И дома, отпихивая друг друга атласными задницами, пытаются притереться к моим ногам. А иногда все вместе или поочередно появляются в совсем уж непотребных местах: магазинах, больницах, кино... И никто не орет: "С животными нельзя!!". Лучше бы орали ... Как раньше.
- "С животными нельзя!!!"
Да какое это "животное". Будущей собаке только-только исполнился месяц. Мы с мамой везем её домой. То есть с моей мамой и к нам домой, на взгляд щенка, везут её как раз таки из дома и от мамы. Первый скандал из бесконечной их череды в пока ещё коротенькой Фроськиной жизни. "Животное" неосмотрительно высунуло мокрый коричневый нос из воротника моей куртки: интересно же, в трамвае она ещё не ездила.
Она пока ещё нигде не была, только в просторном "щенятнике" отгороженном от остального мира спинкой дивана и основательно закрепленными досками. В этот маленький и прекрасно изученный мир совали руки и носы люди, они гладили и приносили еду. И ещё делали какие-то странные вещи, это называлось"уборка" и "посмотрите на наших щенков". Ещё в этом мирке жил братец Фернан, три овчаренка, с которыми было тепло и весело. Но главное там была мама, нет, не так, там была МАМА: большая, сильная, ласковая, она любила, кормила молоком, вылизывала, грела, пихала носом. У людей так не получалось, хотя они старались. Вчера Фернан куда-то пропал, совершенно непонятно зачем. А сегодня пришли люди заверещали по-своему, взяли её на руки, облизали со всех сторон и куда-то уволокли. Страшно. Гладить и ласково полаивать по-своему продолжали. Тепло. Привыкла. А потом что-то шумит, звенькает. Опять страшно. Но её личные люди рядом, значит не страшно, а интересно! Вот она и высунулась.
-С животными нельзя!!!
- Это же щенок. Маленький. Посмотрите, какая она девочка хорошенькая. - вступились за нас с Фроськой наивные пассажиры.
- Девочка? А если она сейчас прямо у меня в трамвае рожать начнет? Выходите немедленно!!!
Добро пожаловать в реальную жизнь, малышка. Поздравляю с первым идиотом на твоем пути.
****
Фроська - самый обыкновенный доберман. То есть, она, разумеется, абсолютное чудо, красавица, по которой рыдают все художники и режиссеры мира, роль олененка Бэмби она может играть без грима, а Нобелевскую премию по всем наукам, какие только есть, ей не дали исключительно из-за её фантастической скромности и простоты, но с точки зрения кинологии Фроська - обыкновенный доберман. Коричнево-подпалый. Некрупный. Тем не менее, несчастную зверушку многажды трактовали самым невообразимым способом. Забегая вперед, сообщу, что её потомицам и достойным наследницам в этом деле тоже "везло".
- Мальчик, убери свою таксу.
Поясняю, мальчик - это человек в штанах, без бантиков, каблуков и косметики, такса - любой щенок добермана с не купированными ещё ушами. Второй вариант этой же реплики:
- Это (тык пальцем в престарелую таксу) её (тык пальцем в неполовозрелую доберманиху) детка?
- Нет.
- А почему?!
"Дай ответ. Не даёт ответа". Ау, Николай Васильевич!
На выставке. Кругом, на минуточку, этих доберманов, как зайцев у Мазая, и возле ринга реет на одной кнопке плакат: "ДОБЕРМАНЫ".
- Это фараонова собака? (с акцентом на втором слове)
- Нет, блин, моя. Личная.
Подходит следующий специалист, дама лет 50-ти с устало-интеллигентным лицом.
- Прекрасная собака. Поверьте мне, я-то в этом разбираюсь, у меня муж - судья всепородник. Это английский?
Я робко пытаюсь объяснить, что английских кровей в моей Фроське нет, Россия, Германия, чуть-чуть Финляндии.
-Нет, мальчик, (Блин!! вы все сговорились что-ли?) вы не понимаете, это ведь не ирландский сеттер, а английский?
Маэстро, урежьте марш. Занавес.
Фиг вам, а не занавес, леди и гамильтоны, приближается восторженная девушка в шляпке с незабудками.
- Мне говорили, что есть самая красивая в мире порода - афганская борзая, это ведь она, правда?
- Правда милая, правда. - Нервно оглядываясь ищу санитаров. Не нахожу. Отправляю девушку к рингу ротвейлеров, пообещав, что там, и только там она увидит настоящих и неподдельных пекинесов. Пошла, болезная. А всё ж таки, где санитары?
Отлились кошке мышкины слезки, через пару-тройку лет отлились. Первая половина 90-х. Поздний вечер. Мы с Фроськой пробираемся сквозь обильные и трудно-проходимые заросли крапивы, полыни, лопухов и прочей городской флоры на распредгазоне, из-под ног порскает какая-то фауна, во флоре не разглядеть. Я вкладываю Фроське ума: хорошие собаки не гоняются за не представленными им крысами. Фроська мне бодро возражает: "Окстись, родная, это мабуть и не крыса вовсе, а, например, трицератопс". И где поганка слов таких нахваталась? Выруливаем на условно-тропинку. Уф, ещё немножко, не больше километра, потом заросли череды у перехода, и мы дома. Холера! это-то откуда взялось? Тихо и зловеще к нам подкрался черный-черный "мерседес". Я наддаю. Фроська полна восторга - ещё и пробежимся напоследок. Тьфу-тьфу-тьфу - "напоследок". Надеюсь, что обойдется. Черная холера никуда не сворачивает, тупо продолжает преследование. Ну что, что я этой твари сделала? Я спотыкаюсь. Знала ведь, знала дурища, что тут где-то ямка! Над головой бодрый и подозрительно дружелюбный голос: "Слышь, сестра, ты извини, я твоей пробежке мешаю". Ага, ещё и издевается, гнида, я же чуть не сдохла, сердце даже не в зубах, оно уже впереди меня на полметра трепыхается. Пробежка, как же. Мешает он, как же.
- Я что хотел спросить, вот у тебя ротвейлер, и у меня ротвейлер, только у тебя он какой-то дохлый и коричневый. И нос у него какой-то длинный. Это почему?
Я тебе, сволочь распальцованная, сейчас покажу дохлого коричневого ротвейлера с длинным носом. Не знаю как, но покажу точно! И в этот момент я вижу в мерсюковом окошечке толстого, жутко бодрого и дружелюбного подростка ротвейлера, до полного не могу похожего на своего хозяина, даже с такой же толстой желтенькой цепкой на шее. Так, оказывается, этому кошмару любительниц ночного променада действительно интересно, не перелиняет ли его гуталиново-черное сокровище! С трудом разгибая пальцы, приотпускаю вибрирующий от тихого рычания фроськин ошейник. Опа! А я здорово в неё вцепилась, чтобы не позволить моему крысолюбивому бодигарду схарчить владельца элитной таратайки. Это я молодец. Очень надеюсь, что отвечала я вполне непринужденно-светским тоном, не хрипела, как запаленная лошадь, и не пыталась отрастить клыки.
- Слышь, братан, у меня ротвак тоже был толстый и черный, но мы с ним отдыхать на юг ездили, прикинь, выгорел, похудел и рожа вытянулась - чтобы в жарком климате дышать было легче.
- Ага, значит, с ротваком туда, где жарко, ездить нельзя. Хорошо, что я тебя встретил, а то пацаны бы засмеяли, если бы я его коричневого обратно привез, хоть машину перекрашивай. Ну, бывай.
- Бывай, братан.
Шоб ты всрался. Я ж теперь до морковкина заговенья не отдышусь.
****
Но что ротвейлер, ротвейлер мелочь ... Милая крошка Патуся радостно гарцует мимо школы стукоча копытами. На встречу столь же радостно гарцует человеческий детеныш. Звучит счастливый голосишко: "Лосадка!" - "Деточка,это собачка". И в ответ набычившись слезливым басом: "Ло-сад-ка".
Другой человеческий детеныш в ужасе уставляет палец в Коньку, гладкую, черно-подпалую, короткохвостую: "Ма-а-ааа-мааа! СЕРЫЙ волк!"
*****
Ладно, доберман зверь редкий. Убедили. Но немецкая-то овчарка, комиссар-то Рекс? Нет люди добрые, все приличные телезрители доброго дойчешаферхунда знают в лицо, в хвост и во все бока. Ага. Наивная чукотская девушка.
Жаркое лето 2010 года. Дивная погода. Перемещаемся с раскаленной до белизны доберманихой, тщательно лавируя по тенёчкам и выверяя маршрут, чтобы не упустить ни одного нависающего над тропой листика. При любой остановке Рикуш устремлялся в стратегический тенек и занимал позицию, позволявшую ловить малейшие движения ветерка раззявленной пастью. Может быть, погода тоже сыграла свою роль.
Передвигаемся по симпатичной дорожке, на встречу нам бодро передвигается отрок на велосипеде. Симпатичный такой отрок, вежливый, чистенький, этакий бой-скаут. Соскакивает со своего железного коня, шаркает ножкой, кланяется, невольно напоминая мне старый добрый фильм "Звуки музыки".
- Скажите, пожалуйста, это немецкая овчарка?
Так и слышится обращение "Гнадиге Фройляйн". Фройляйн тихо офигевает под кустом и жалобно выдавливает из себя: "Э-э, деточка, немецкая, но не совсем овчарка, скорее - доберман". Отрок щелкает каблуками, вскакивает на велосипед и исчезает в аллеях с криком: "Папа, а мне сказали, что это..." Медленно выворачиваем из-за кустов. Перед нами вырастает скала - ребенкин папа. Суровый взгляд, следы раздумий на челе ... "Почему вы сказали моему сыну, что это не немецкая овчарка?" - "Потому что это - не немецкая овчарка". В глазах уже не суровость, а праведный гнев, ярость, готовность немедленно сокрушить врага - меня родную. Отец семейства издает нечто среднее между рёвом и боевым кличем: "Вы считаете, что я не знаю породы собак?!!?" Чувствую себя, как неосмотрительная ведьма, в гостях у инквизитора произнесшая пару-тройку заклинаний: ох, как неудобно вышло, но показания менять поздно. Мечусь своим убогим умишком: куда деваться-то, как спастись? Рик мне тут не советчик - жарко ей: "Водички дайте и в тенек, буду овчарка". Но между нами и теньком стоит разгневанный мститель. И ведь не обойдешь эту скалу. Бич божий растет у меня на глазах, покрывается чешуей, хлещет шипастым хвостом... только не нарываться на конфликт, ведь моя, спаси господи, овчарка запросто решит в нем поучаствовать, а на неё жара тоже действует кое-как. Магма в моей собаке понемногу закипает. Гневный, но человекообразный, собеседник окончательно оборотился лютым драконом и отращивает ещё пару голов.
- Видите ли ... ,- как же к нему обратиться? - вас вполне можно понять. И овчарка и доберман - немецкие породы, они и по размеру похожи, и по цвету... - блин! что я несу-то! вот позорище. Но жизнь дороже. - Вот видите, есть небольшие различия: У моей шерстка немножко покороче и ... И хвост! Хвост у неё короткий!
Дракон, Аттила, Торквемада преображается полностью. Теперь передо мной стоит вполне дружелюбный хай-и-топ-менеджер и позитивно улыбается: "Вот в чем дело! Хвост. Она стоит так, что хвост не виден, поэтому я ошибся". Всё в порядке - он прекрасно знает все породы собак, просто моя паршивка припрятала свой хвост. Ну и, наверное, говорила по-немецки, потому как всё же не за кавказскую овчарку её приняли ... Но это вполне объяснимо: лезгинку она не танцевала. Прошу прощения за несознательность моей собаки и продолжаю движение. За спиной слышу: "Вот, теперь хвост видно, конечно же доберман. А вон там, смотри, кажется это коккер-спаниель". Скашиваю глаз и с восторгом вижу, как милое дитя несется к мужику с парой миттелей. Тут хвостом не отговоришься, интересно, как он будет выкручиваться?
*****
ГРАЖДАНКА ДОБЕРМАН
Лапой, замечательной, толстой, похожей на балалайку, лапой в золотисто-ореховом сапожке плюх по луже! Удовольствие выше всяческого разумения - замшево-атласная коричневая шкурка в брызгах, хозяйка в брызгах, весь мир - в брызгах. Солнышко - светит, нагревает тёмную спинку. Запахов - уймища, новых, незнакомых! Это называется весна. Вокруг ни машин, ни противного запаха бензина, от которого чешется нос, зато пахнет какими-то зверями! Это называется - прогулка в парке. Только не понятно, почему весну и прогулку в парке нельзя было устроить раньше? Что-то эти люди тут не додумали ... Хорошо, что хотя бы сейчас догадались. И ещё очень удачно, что с собой эти самые люди взяли не только её, Фроську, крупного и опасного зверя четырех с половиной месяцев отроду, но и вот этого ... Даже не понятно, как его назвать: он ещё больше Фроськи, лаковый, черный с потрясающим ржавым подпалом, с острыми ушами, а зубищи-то! Ой! И он так здорово бегает, даже она, Фроська, его догнать не может! Люди его называют Арчик и "Фроськин папа". У него тоже есть свой собственный человек. Вон они, доберманьи человеки, идут, разговаривают, бросают доберманам игрушки. Как бы не потерялись, а то пропадут ещё без своих доберманов. Мимо идут другие люди, у которых никаких доберманов нету. Фроська посматривает на своего личного человека: "Интересно, она понимат, как ей повезло? А то бы жила без добермана, как эти убогие".
Мы остановились у лавочки, подозвали собак, угостили их заботливо припасенным мясом, чтобы не зря отрывались от игры. Арчик - умница: здоровенный мужик, а так здорово играет со щенком, что ни у кого не возникло дурацкой мысли, что эти звери прямо сейчас кого-нибудь слопают на брудершафт. Фроська, как всегда, собрала вокруг себя толпу поклонников, предающихся мощному сюсюканию. Тем не менее , Арчикова хозяйка неожиданно прицепила своего хищника на поводок. Очевидно был ей голос свыше. "Предчувствия её не обманули". К нам с воодушевлением приближался юный и полный рвения ментёныш. Определение не несет в себе ничего уничижительного, ибо если есть менты, то их молодняк должен же как-то называться? В общем, ментёныш приближался и желал исполнить свой святой долг. И исполнил.
・ "Граждане, почему собака опасной породы без намордника?"
・
Арчи уже в наморднике, а Фроська, если честно, в этот намордник помещается почти целиком, а на неё, шмокодявку, пока не производят. Робко пытаюсь объяснить, что у Фроськи попросту зубьев нет - в обмене, даже если щенка, оголодав, решит кого-нито прижрать, ей как-то нечем. Восторганцы между тем медленно рассосались, не рискуя связывать своё имя со строго-запрещенным зверем.
- "Я должен составить пртокол" , - в глазах неугасимый стальной блеск.
И тут меня, как всегда, когда я распсихуюсь, понесло по кочкам.
- "Составляйте. Нечто ж я вам мешать буду".
Усердный страж порядка достал планшет, достал из плншета бумагу и ручку, и деловито выдохнул: "Ваша фамилия?".
・ "А вы на кого протокол будете составлять?"
・ "Естественно на вас"
・ "Что, я по парку без намордника скачу?! Нет, то есть, я, конечно, тоже без намордника, но что-то не помню я такого закона, чтбы граждане Российской Федерации в намордниках ходили!!! Она без намордника, на неё и составляйте", - слеза в моём голосе беднягу подкосила.
В результате совместных усилий мы получили фантастический документ составленный на гражданку Фрэнси Энарчиевну Доберман, которая в возрасте четырех с половиною месяцев создавала угрозу безопасности мирного населения пребывая в общественном месте без намордника и поводка, мотивируя это юностью возраста и недокомплектом зубов, что на самом деле лишь усугубляет её вину, кроме того, маломерная преступница не имела при себе документов и пыталась подкупить должностное лицо путем облизывания и тыканья носом, а также путём настойчивых попыток всучить ему тополёвую ветку. Уф. Фрэнси Энарчиевна отказалась подписать документ, а страж порядка - подписал. И мне перепал экземпляр.
Через недлинное время меня нагнала вполне взрослая особь правоохранителей - куратор милицейского детеныша. Он очень хотел получить мой экземплярчик ценного документа, ибо не без оснований полагал, что я сделаю его достоянием гласности. Увы, я девушка меркантильная и пржорливая, поэтому за кофе с пирожными отдала свой раритет. О чем нынче очень жалею.
*****
КАК ДОБЕРМАНЫ ПОПЕРЛИ СУПРОТИВ ПРИРОДЫ
Фрось - зверь солидный, учащийся. У неё есть серьезные сомнения, что её учат тому, чему надо, ибо всерьез необходимыми в жизни она считает только две команды - "Гулять" и "Кушать", а их она уже очень даже хорошо освоила. Остальное она согласна выполнять, причём выполнять хорошо и, главное, с удовольствием: во-первых, всё ж таки интересно, а, во-вторых, она показушница и страшно любит, когда её достижения меня радуют. Правда, она была бы окончательно счастлива, если бы я наконец оценила, как потрясающе выполняет она команду "Кушать" и давала её почаще, почаще и ещё чаще! Фигушки, дорогая, ты и так стремишься к геометрически идеальной форме - форме шара. Впереди сдача нормативов. Инструктор - зверь, принимать сдачу будет вообще монструм. Мы с Фросью усердно и повсеместно работаем над выборкой. Я затюкала всех своих знакомых, выклянчивая парные предметы с запахом, у меня уже сомнительная репутация тайной фетешистки. Фроська выборку любит, но не поизгаляться не может. Девушка вбила себе в голову, что я оценю её работу по затраченным усилиям поэтому расхаживает между предметами и треплет мне нервы: "Видишь, мама, как я стараюсь? Трудное это дело - выборка, энергозатратное. Ты уж не забудь меня покормить после неё получше, а то я испорчусь, работать не смогу". Морда при этом хитрованская. Гнусь. Что характерно, если рявкнуть, чтобы закруглялась побыстрее, а то я сама всё найду, и сыр тоже я съем, указывает нужный предмет моментально и безошибочно. В общем, как всегда, трудимся в скверике. Я тоже выпендриваюсь: мои многострадальные друзья оставили свой запах на небольших палочках и я их сложила костром в числе, значительно превышающем нормативное, нужную закопав поглубже. Фрось азартно вынюхивает искомое.
Мимо идёт дядька с "предполагал быть спаниелем". "Предполагал быть" очень славный, смышленый и очень необразованный, есть версия, что его до сих пор не ознакомили с тем, как его зовут. "Пребполагал бытем" стращают всех нерадивых владельцев щенков, и они, поглядев на него, тут же несутся на площадку учиться, учиться и ещё раз учиться. "Предполагал бытя" многократно ловили всем собаколюбивым сообществом, ибо к хозяину он не подходит из идейных соображений. Если в округе что-то сдохло или нагадило "предполагал быть" исправно в нём выкатывается и разносит это на своей шкурке пока оно не отстанет само, ибо мыть себя он не даёт. Хозяин это называет: я не порчу свою собаку, я люблю, чтобы всё было естественно. Да будет аллах с ними обоими. Обычно я ухитряюсь смыться до того, как гений дрессировки начинает давать мне полезные советы, но тут вот не срослось. И на старуху бывает проруха. Дядька заводит своё: "Я посмотрю, у тебя собака тупая. Ничего не умеет. Это потому что породистая. Они - дураки, далеко от природы. Что она там у тебя ищет? Смотрю - нюхает, нюхает... Вот мой - я оставил колбасу на столе, он сразу нашел. Понятно? Потому что естественное воспитание. А ты не то даёшь искать, сразу видно - ничего не понимаешь". Я молчу, вякнешь хоть что-нибудь - хуже будет. Фрось заметила конкурента и мгновенно приволокла палочку, я проверила, чьи инициалы на ней процарапаны, убедилась, что нашли то самое, что искали, вознаградила зверушку пайкой сыра, пристегнула поводок и мы отправились в обжитую людьми часть сквера, Фрось без поводка почему-то вызывает там нездоровый ажиотаж. Фроська свой поводок любит. Я уже говорила, что она показушница, а поводок у нас красивый, красненький, плетеный, в тон ошейнику, в общем выпендривается на нём девка, гарцует. Мне в спину несется: "Без поводка она у тебя давно бы убежала! А если хочешь свою дуру-собаку искать научить - кусок колбасы положи. Собаки больше ничего искать не умеют - это им по природе так". В этот момент "предполагал быть" опровергает слова своего хозяина - он нашел не колбасу, как положено "по природе", а хабарики из вытряхнутой автомобильной пепельницы и с наслаждением их поедает.
А нормативы мы успешно сдали. Только Фроська жутко расстроилась, что искать было слишком просто, и всю дорогу бухтела: "Нет, я так не играю, никакого простора для творчества! Давай пойдём, ещё чего-нибудь повыбираем или поищем, а?" Понравилось ей это занятие. "Конечно, пойдём. Глупая ты у меня, Фрось, не природная".
****
СРЕДЬ КУЩ ДЕРЕВ или ЁЖ НАШ НАСУЩНЫЙ.
Хорошая штука - дача. Милейшая матушкина подруга, такой же клинический горожанин, как и я, запустила на свою пустующую фазенду козу, то есть, пардон, нас с матушкой и добермана Фросю. Официально, для не чаявших подвоха соседей, мы должны были охранять имение в отсутствии помещицы, то есть по сути - круглый год, но мы предполагали свалить с первыми затяжными дождями. Место дивное, я даже на работу спокойно оттуда ездила, не хуже, чем из своего любимого спального района. Вокруг ароматный сосновый лес, полный гранитных валунов, болото с разноцветными мхами и багульником, малопопулярное среди местных жителей торфяное озерцо с тягучей прозрачной водой цвета крепкого чая, полянки с кипреем и болиголовом, а чутка пройтись - и вот он, залив с песчаным берегом ... Вы себе рай как представляете? Ну, да, я тоже - с трудом, но в хорошую погоду - что-то где-то рядом. Особенно, когда никакого сражения за урожай вести не приходится - нечему там изначально урожаться, а черника с клюквой и без моих кровавых мозолей растут, цветут и колосятся неплохо, это не говоря уж о грибах, которые просто сбегались к нашему домишку. Потом выяснилось, что в дождь на этой самой даче чудненько стучат капли по крыше и подоконнику, что мокро в городе и мокро в имении это два разных мокро ... Словом мы охраняли имение с конца мая по начало ноября и свалили только после того, как Фрось поскользнулась на заледеневшем крылечке. Тогда матушка запаниковала: "Заморозим собачку", и мы мигрировали в город. На этом пасторальном фоне и разворачивалось знакомство Фроськи с дикой природой.
Сначала новоявленная пейзанка переезд не одобрила - играть не с кем, интересных запахов практически нет, на площадку не водят, а к этому моменту умудренная жизнью Фроська уже знала, что такое съедобный дядя фигурант и очень его наличием в мире была довольна. Потом девушка освоилась и начала раздвигать горизонты.
Во-первых, нашлись братья по виду. Если шпица, живущего через пару домов от нас, при одном только появлении Фроси на крыльце хватали на руки и с воплями утаскивали в дом, а цепной зверь неясной этиологии, живущий напротив, видел во Фроське, как и в других обитателях вселенной, врага, то очаровательные борзюки Василёк и Разгуляй, его, естественно, все называли Раздолбаем, очень скрасили девушке сельскую жизнь. Оголтелая беготня по лесу выявила явные преимущества укороченного доберманьего тельца, Фрось вписывалась в межёлочные пространства гораздо удачнее протяженных, длиннохвостых и более долголапых красавцев-борзых. Разумеется не воспользоваться таким подарком судьбы хитрая доберманиха не могла, и в лесных чащобах борзые от неё поднатерпелись, особенно, когда их крепко заносило на поворотах. Надо сказать, на берегу мальчики пытались взять реванш, пользуясь своими скоростными качествами. А смысл? Далеко от Фроськи удерешь и никакой игры не получится, а если удерешь недалеко, то эта тварюшка обязательно догонит, да ещё и норовит посрезать все углы. Чего лапки-то попусту сбивать? Гонялась она за борзыми поперёк их движения, иначе описать её маневр я не могу. Представляете, как от борзых удирает заяц, скидывая со следа? Вот примерно так, только за борзыми. Ловить же Фроську ребята прекратили довольно быстро - будучи уловляема, она охотно разворачивалась и скакала им навстречу. Грудь у Фроси была широкая, тушка, при всей её женственной хрупкости, достаточно весомая, так что лихие охотники от неё летали кубарем. Весёлая забава, однако.
Несколько позже выяснилось, что цепной мизантроп тоже может доставить девушке немало радости. Увидев праздную горожанку, пёс бросался с рёвом и клацаньем зубов на забор и пытался, и пытался сожрать её сквозь прорехи между досками. Забор был добротный. Фрось была наглая. Самое что ни на есть нервотрепательное сочетание. Пёс позабыл об охране остального участка. Махнул лапой на хозяйское добро. Презрел проходивших мимо людей. Смысл его существования отныне сводился к дОбыче Фроськи. Позиция Ефросиньи: "Пусть ненавидят, только бы не забывали" толкала её на всякие безобразия. Она не опускалась до примитивного противостояния, нет что вы, более дружелюбной и вежливой зверушки было не найти: "Здравствуйте. Как поживаете? Сладко ли почивали? Нет? А почему? Из-за моих вечерних попевок? Ну надо же! Вы такой любезный мужчина, это что-то..." "Рррр-гав!!!!" "Ну что вы себе позволяете? Я девушка порядочная. Мама!! Заткни мне ушки, он выражается!" Наконец свершилось. Молитвы цепного пса были услышаны - его морда просунулась через щель в заборе. Нда, желания тем и опасны, что сбываются. Морда просунулась и застряла, продолжая по инерции материться. А мимо дефилировала Фрось. Нет, что вы, ничего личного, но удержаться было невозможно. Она от души тяпнула высунутый из-за забора нос. После этого пёс предавался доберманофобству шепотом и в глубине своей будки, а большую часть дня охранял хозяйское имущество со стороны противоположной нашему домишке. Только по ночам, когда сибаритка Фрося дрыхла на матрасике у печки, он подходил к забору и жалобно потявкивал, чтобы сохранить остатки самоуважения. Моя воинствующая феминистка удовлетворенно фыркала и угнёздывалась поудобнее - если девушка милая и интеллигентная, это не значит, что она беззащитная.
Отсутствие фигуранта Фроське отчасти возместил вор. Этот трудолюбивый человек ближе к осени под покровом ночной тьмы проникал в дома и хитил, и хитил, и хитил оставленное там барахло. Меня как боевую единицу он не рассматривал, а Фроськина репутация пацифистки у соседей была настолько непоколебима, что про девушку он вообще забыл. И вот, в одну тёмную-тёмную октябрьскую ночь мы с Фросью сидели на тёплой веранде у стола под низко свисающим оранжевым абажуром. Матушка нас оставила на пару дней ради благ цивилизации, о чем впоследствии отчаянно сокрушалась. Я пила чай и читала, Фрось просто мечтательно щурила глаза. Провидица хренова. На крылечке раздалось шарканье и возня с замком. Я поинтересовалась, кому не спится в ночь глухую. Ответом было предложение извращенного секса. Я порекомендовала покинуть наше крылечко, ибо моя доберманиха не любит грубых слов и может расстроиться. Предложение было повторено, причем распространялось уже и на Фроську. Щеколда начала поддаваться. Я, как честная девушка, ещё раз предупредила об опасности проникновения в мою нору и открыла дверь - замок не мой, его беречь надо. Злодей ввалился на веранду. Далее был Фросин бенефис, по завершении которого я стала обладательницей грубо сделанной отмычки, ножа с наборной плексигласовой рукоятью в черно-красно-голубых тонах, попачканного кровью обрывка ватника и сорванного голоса - пока докричалась до пустившегося в преследование четвероногого друга надсадилась до совершенно разбойничьего хриплого баса. Чудо дрессировки - довольная Фрось вернулась-таки от калитки. Что поразительно, моя разговорчивая добермашка провернула всю операцию молча. На следующее утро наше ранчо посетил местный шериф, желающий знать, почему я натравила двух огромных черных догов-кобелей на несчастного селянина. Я сдала нашу добычу и картинно хлопая ресницами предложила найти в моем обиталище не то что двух, а хотя бы одного кобеля любого цвета и породы. Шериф бодренько сочинил отказуху по жалобе на покусание и не менее бодро составил бумагу на факт попытки проникновения в жилище с целью грабежа. Почесал Фроську за ушком, погладил по спинке и посетовал, что я с такой некрупной доброй собачкой одна в садоводстве рискую оставаться. И ушел. Мы с Фроськой сплясали победную джигу и тоже ушли. В лес. Хорошо иметь добрую собаку! Мало ли какие доги пожрали злоумышленника - мы-то, по его же показаниям, тут ни при чем. По вечерам Фроська забиралась под стол, чтобы её было не видно, и с плотоядным ожиданием из спланированной засады пялилась на дверь, но повторения банкета так и не получилось. Гады они после этого, эти самые преступные элементы, девушка так ждала, так надеялась... Мама очень расстроилась, что осталась без представления, и отчитала меня за бесхозяйственность: фиг ли было ножи и отмычки разбазаривать - наш боевой трофей. А если учесть, что я постоянно ключи теряю, отмычка бы нам в самый раз.
Но все эти похождения были только жалким фоном главной Фроськиной страсти - охоты и коллекционирования. Ещё в городе Фрось был замечена в стремлении кого-нибудь добыть: птицы, крысы, никто не остался без внимания. Никто, кроме кошек. На кошек мы не охотились, их мы призывали к порядку. Ибо в некоем доберманьем законе бытия сказано: "Кошка зверь неприкосновенный", но также сказано; "Кошка должна сидеть на дереве". Фрось тщательно рассаживала кошек по деревьям, причем пушистые нахалки так обленились, что карабкались чисто формально на высоту сантиметров 40-ка и объявляли себя в чуриках. Фрось охотно признавала их положение соответствующим основному постулату доберманьего кодекса и с чувством выполненного долга уходила. Так что среди объектов собственно охоты кошки отсутствовали. Жалкий животный мир мегаполиса не позволял достойно развернуться Фросиным талантам: ну, крысы, ну, ондатра в парке (вот тварь между прочим! прятаться под водой неспортивно!), ну, енот из соседнего двора. Из них только крысы были достойной дичью, остальные своими обязанностями подло манкировали, особенно толстый домашний енот. То ли дело в поместьи! В условном огороде - кроты. Ах, сколько земли было перекопано, какие вырыты траншеи! Сразу за околицей - мыши полевые, землеройки, белки, ласки, зайцы, лось ... И главное - ежи. Мыши полевые поглощались в количестве, достаточном, чтобы безболезненно дождаться ужина при весьма бурном времяпровождении. Личное Фроськино достижение - выложенные на коврик в результате теплового удара в июльский полдень 8 свежесожранных мышей, знаючи Фросиное жмотство, могу предположить, что несколько мышек она внутри себя заныкала. Землеройки были признаны малопитательными, поэтому добывались из чисто спортивного интереса. После их умерщвления Фрось долго обиженно тёрла мордочку, очевидно, не одобряла землеройского запаха. Ласка - достойный противник, после схватки с ней Фроськин аристократический нос обзавелся злодейского вида шрамом. Зайцы.... Ох, зайцы ... сколько радости приносила погоня за ними! Завершения ловитвы мне наблюдать к счастью не довелось, полагаю, что длинноухие всё-таки от городской жительницы удирали. Очень на это надеюсь. Белки. Тут пришлось употребить власть. За загрызенную белку порота охотница была изрядно, ибо белки мне нравятся. По крайней мере, больше, чем мыши. Как ни странно, обычно легкомысленно относящаяся к трёпке Фрося про белку запомнила, впоследствии, встретив белок в парке она была к ним более, чем терпима, почти, как к кошкам. Лось. О, лось принес собаке кучу восторгов, а мне полголовы седых волос. Лося мы встретили в компании с борзыми. Ребята напрочь забыли, что должны работать по другому зверю и ломанулись, Фроська, что раздражает, возглавила группу преследования, она чуть от азарта лося не перегнала. Когда мы с борзячьим хозяином, высунув языки аж до солнечного сплетения , догнали наших скакунов, диспозиция была такая: в центре поляны стоял лось, вокруг него каруселью вертелись собаки, причем Фроська явно была на первых ролях. Периодически то одна, то другая собака, чаще - Фроська, делали короткие выпады в сторону лося и снова продолжали кружить вокруг него. Надо быы отозвать, но страшно - лось зверина настырная и решительная, если собаки отвлекутся на нас, получить в лоб копытом смогут запросто, не отозвать - хрен его знает, чем эта придурочная охота закончится. Разрешилась ситуация к всеобщему удовольствию: Раздолбай в азарте врезался в дерево и отлетел в сторону. Лось, (умница, миляга, лапушка!!!) шастнул в открывшуюся брешь и сделал ноги. Большое ему за это человеческое спасибо. Фроську я каким-то чудом успела уцепить и не пустить в свободный полёт (не спрашивайте - как, я не знаю). Раздолбай основательно запутался в долгих лапах и кустах, и тоже был уловлен. А Василёк без поддержки в отрыв не пошел. Его хозяин что-то недовольно бухтел на этот счет, но как-то неубедительно бухтел. Фрось потом вынюхивала лосиные следы несколько дней, но мудрый лось решил от греха обходить наши охотничьи угодья стороной, и постепенно у девушки появились другие приоритеты. Ежи. ЕЖИ. ЕЖИЩИ!!!!!
Утро начиналось с Фроськиной искренней молитвы: "Ёж наш насущный даждь нам днесь..." И такова была сила её веры, надежды и любви к ежам, что ответ на молитву безгрешного зверька (Ну, не считать же грехом сожранный бутерброд с сыром? А в поедании туфель она истово покаялась.) ниспосылался неукоснительно. Фрось носилась по холмам и долинкам, как валькирия над фьордами, подвывая от нетерпенья, и подобно фокуснику, извлекала ежей буквально ото всюду. Вот длинный нос метнулся к кустику черники и оттуда был извлечен ёж. Алле, оп! И Ёж добывается с чистого и абсолютно пустого дотоле пенька. Наиболее эффектным было исчезновение Фроськи в дренажной трубе диаметром сантиметров пятнадцать, из коей она выползла хвостом вперед, держа во рту ежину размером с футбольный мяч. Балансируя близнецом этого ежины, Фрось переходила овраг по тоненькой жердочке. Она добывала ежей из вод морских, из топи чуть не болот, из песков сыпучих ... Первоначально участь тех ежей была печальна, во Фроське проснулся далёкий предок и утонченное порождение сумрачного германского гения ловко катало ежей лапами, до того момента, когда мышцы ежа уставали, и плотный клубок чуть-чуть разворачивался, в получившуюся брешь молниеносно проскальзывал доберманий нос, один укус, и ёж отправлялся в иные, лучшие, миры, а Фроська приступала к трапезе. Не могу сказать, что ежи шли ей во вред, девушка здоровела на глазах, но я сентиментальна, а ёжики мне нравятся, и отнюдь не в кулинарном смысле. Ну, милые они, ёжики. Любимые с детства мультфильмы опять же. "Ёжик резиновый в шляпке малиновой, с дырочкой в правом боку"... Ну, да, после знакомства с Фроськой - с дырочкой. Увы. Неоднократная примитивная взбучка привела только к одному результату: Фроська ускорила процесс разворота и пожратия ежей в разы. Печаль. Пришлось пойти на коммерческие способы воздействия. Я начала выкупать ежей. За сданного живым и целеньким ежа Фроське выдавался магарыч в виде "во-от столько вкусного", за умерщвленного ежа не выдавалось ничего, а сам ёж неукоснительно изымался и хоронился. Я этих чертовых зверьков начала чуять похлеще доберманихи! Я к ним неслась впереди Фроськи! И с такими же подвываниями. Наконец Фрось осенило: чем конкурировать с хозяйкой, проще сдавать ей ежей живыми и здоровыми. Должна сказать, что к этому выводу практичная доберманша пришла довольно быстро. Отношения Фроси и ежей вошли в новую фазу, по-моему, они вступили в сговор. Не знаю уж, чем Фрось ежей прельстила, или то был примитивный шантаж, но количество ежей, которых она мне доставляла превзошло все мыслимые пределы. Утро начиналось с толпы ёжиков, которых Фрось с трепетным восторгом представляла мне, как дебютанток венского бала австрийской императрице. Я собирала ежей и поштучно, крупные они, завернув в несколько слоёв брезентовой куртки и воспользовавшись садовыми рукавицами, относила в лес. Через некоторое время ежей помельче я стала складывать в вёдра и возвращать в дикую природу уже в таре. Некоторых из них я начала узнавать в лицо. Одного многострадального ежа Фроська за одну недлинную дневную прогулку притащила мне девять раз. Умаялась бедная. Ёж, впрочем, тоже чуть не надорвался: на девятый раз у бедолаги бока ходили ходуном и он тикал, как колючая бомба с часовым механизмом. Моя сердобольная мама посочувствовав ежу (как бы у бедняжки не инфаркт), отправила меня домой за валокордином, а потом пыталась угостить ёжика сим эликсиром здоровья. Ёж сопротивлялся. Успешно. А потом припустил с такой силою, что мы его пару дней вообще не видели. Затаился, наверное, или ушел очень уж далеко. Но потом, куды ж деваться - снова ему разнарядка вышла, и он вновь начал исправно приноситься Фроськой из лесу. Кстати, что раздражает во всей этой истории больше всего: я при переноске ежей, пользуясь всевозможными защитными средствами, каждый раз дырявила руки немилосердно, а пакостная Фрось ни одного разу даже не поцарапала носик. Ну и где справедливость?
Вечер завершался Фроськиным лопотанием: "Спасибо тебе, господи, творец сущего и несущего, а главное ежей, за заботу твою и ласку, не забудь же завтра, что ежи - это не разовая акция, а, между прочим, шоу маст гоу он". Шоу и продолжалось до поздней осени, и какое шоу ...
Больше нас, увы, на фазенду, заброшенную в дебрях Карельского перешейка, не приглашали ни разу. Так уж сложилось - мамина приятельница продала дачку какому-то садоводу-огороднику. Но до нас доходили ужасные слухи про подорванные нервы местных экологов, которые с самого начала весны начали ошалело регистрировать катастрофическое нашествие ежей, прослышавших о прошлогоднем модном экстремальном времяпровождении сородичей, и жаждавших тоже не зря прожить лето.
*****