Аннотация: Посиделки у подъезда. Жизнь, как она есть.
Леопольд
Шурх-шурх-шурх. Мягкие суконные сапожки торопливо шуршали по ступеням старой лестницы. Легкомысленный берет, нежно-розового цвета игриво сползал на правый глаз, но Александра Марковна лишь досадливо жмурилась, не рискуя его поправить. Лестница была крутовата, а артрит этой холодной осенью разыгрался не на шутку, и по здравому размышлению ей вовсе не следовало столь торопливо спускаться, но... Она и так задерживалась на посиделки, что ежедневно собирались на лавочках у ее подъезда. Выход в люди и обмен последними новостями были в ее жизни событиями важными и присутствие на этих самых посиделках сродни жизненной цели. И никогда она еще так не задерживалась. Можно было бы и вовсе никуда не идти, холодно, да и этаж пятый, а лифтеры, паскуды, опять что-то с этим ржавым гробом намудрили, но была сегодня у Александры Марковны новость, удержать которую в себе она не могла.
Она уже предвкушала свой сегодняшний триумф. Она буквально чувствовала, как ее негласная соперница, очень образованная дама Клавдия Васильна, сегодня остается за бортом внимания, и потому, невзирая на сложности, резво мчалась вниз.
Эффектно распахнув дверь, она задержалась в проеме, обводя взглядом сегодняшнее благородное собрание. Татьяна Ивановна в своем сиреневом пальто с дочериного плеча величаво лузгала семечки, Серафима Матвевна меланхолично крутила в артритных пальцах желтый кленовый лист, Клавдия Васильна гладила незнакомого белого кота. Остро пахнуло морозной свежестью.
- Доброго вечера. Я сегодня задержалась, боялась, уж не застану вас.
- Ну что Вы, что Вы, Александра Марковна, до вечернего сериала еще есть время, и мы рады, что Вы смогли прийти. Как Ваша астма?
- Астма?
Розовый берет недоуменно дернулся. Какая астма? Какая к дьяволу астма, когда у нее такая новость! Церемонно втиснувшись на лавочку к сиреневому пальто, она попыталась выдержать МХАТовскую паузу. Но споткнувшись о снисходительный прищур Клавдии Васильны и льдистый отблеск ее легкомысленных очков, плюнула на эстетику и резко подалась вперед.
- Видали парней, что снимают пятьдесят восьмую квартиру?
Робкая Серафима Матвевна недоуменно хлопнула белесыми ресницами. На что розовый берет нетерпеливо дрогнул.
- Два молодых человека, что снимают квартиру Яковлевского? Говорила я старому хрычу, что надо быть очень осторожным с этими квартирантами, но ведь мы же самые умные! Мы же никого не слушаем! Укатил в свое село, а мы теперь живем с кем попало!
Марковна горделиво выпрямилась и поправила белый шарфик на своей необъятной груди, с торжеством поглядывая на Клавдию Васильну, словно львиная доля вины за неудачных квартиросъемщиков была именно на ней. Впрочем, та продолжала размеренно гладить кота и даже как-будто поощряла взглядом на дальнейшие откровения.
- Так вот. Эти... квартиранты, вовсе не такие достойные молодые люди, как мы все с вами считали. Сегодня вечером, я стала свидетелем их глубочайшей аморальности. Это же просто позор, что с нами в одном подъезде живут эти вот... самые!
Белый помпон в тон шарфику жил своей жизнью на нежно-розовом берете, возбужденно вздрагивая в такт кивкам головы хозяйки.
- Но позвольте, Александра Марковна, - идеально подщипанные брови Клавдии Васильны поползли вверх. - Что же Вас так впечатлило, что Вы пришли к столь неоднозначным выводам?
Серафима Матвевна тоскливо подумала, что ее явно сегодня попутал бес и надо было тихо-мирно сидеть под уютным покрывалом на диване с очередной лав-стори, а не тащится на ветер ради сомнительных новостей, но было поздно. Серые глаза Марковны довольно прищурились, и Серафима поняла, что при всем желании, ей этих сомнительных новостей уже не избежать.
- Они гомосексуалисты! Геи!
Приглушенный шепот Марковны звучал как-то особенно неприятно, с присвистом. То ли от чувств-с, то ли новая вставная челюсть еще не до конца притерлась, но впечатлительная Серафима Матвеевна на всякий случай слегка отшатнулась.
- Они - хто?
Татьяна Ивановна, женщина от природы простая и образованием не испорченная, озадаченно моргнула. Забытая шелуха неопрятно повисла на ее губе, но Марковна с восторгом почувствовав благодарного слушателя, развернулась к ней всем своим монументальным корпусом и понеслась:
- Ну геи, мужеложцы, педики... Те, кто спят с мужчинами!
- Александра Марковна, извольте держать себя в рамках приличий. Что за невнятный ликбез Вы тут пытаетесь устроить? И потом, с чего Вы взяли?
Пижонские очки холодно блеснули, а белый помпон в ответ ехидно подпрыгнул.
- Я сама видела.
Оглянувшись, Александра Марковна, торжествующе улыбнулась.
- Да-да, сегодня, когда я собиралась уже идти вниз, то услышала на площадке подозрительный шум. Я посмотрела в глазок, мало ли, вдруг это были бандиты? И увидела, как эти два недостойных молодых человека ссорятся. Я не слышала, о чем они говорили, что-то про Леопольда, но! Я видела, как потом, тот, который черненький, схватил за грудки второго, и поцеловал его. Вот! И я сегодня же отпишу Яковлевскому, какой разврат он учинил в своей квартире. Это же отвратительно! Пусть немедленно принимает меры.
Закончив свой монолог, Марковна поудобнее уселась, поправила сбившийся шарфик и приготовилась пожинать лавры. Вот сегодня она непременно уест эту Клавдию Васильну. Той просто нечего противопоставить ее сногсшибательной новости.
- Зря только переведешь бумагу.
Белый кот тихонько мурлыкал, довольно подставляя бока ласковым рукам. Васильна так же спокойно продолжила.
- Мне Андрей Палыч еще на той неделе сообщил, что продал квартиру этим молодым людям. Это, во-первых. А во-вторых, что ж, ты, Марковна, так на них взъелась? Не тебе ли они давеча помогали холодильник наладить? И не ты ли сама рассказывала, какие они молодцы и как ловко починили тебе розетку?
Помпон на берете негодующе дернулся.
- Это было до того, как я узнала об их вопиющей безнравственности! Это же недопустимо, чтобы мужик жил с мужиком семьей!
- Вопиющая безнравственность - это семья из сорок четвертой. Что Ленка своих хахалей домой таскает, пока Володька на работе, что он, тоже хорош. По вечерам в гараже пиво реками, да шалавы малолетние. Вон Леська уже второй час сопли на ветру морозит. Наверняка у мамашки гости.
Клавдия Васильна кивнула в сторону нескладной девчонки, что безуспешно пытаясь согреться в тонкой курточке, тоскливо пинала листву на детской площадке, периодически поглядывая на окна четвертого этажа.
- Что, Лесенька, домой не идешь, замерзла поди?
- Да к мамке по работе пришли, велели не мешать...
Девчонка опять взглянула на родные окна и вздохнула.
- Ну да, ну да...
Клавдия Васильна саркастически дернула уголком губ. И вновь повернулась к розовому берету.
- А ты, Марковна, не права. У тебя на площадке двое порядочных людей живут, что не бузят, не пьянствуют, никогда в помощи не отказывают. А ты их готова с дерьмом смешать из-за того, что тебя ни в коей мере не касается. Не твое это дело, что в их постели происходит. Ты и эту-то малость ухватила лишь потому, что сама подглядывала. А мальчики очень достойно себя ведут, получше многих "нормальных".
Клавдия Васильна спокойно оглядела соседок. Серафима Матвевна с мягкой улыбкой вглядывалась куда-то вдаль, витая в своих, ей одной известных мыслях, лишь желтый листик крутился в пальцах. Татьяна Ивановна вновь размеренно щелкала семечки, периодически кивая головой. Ей было глубоко плевать на этих самых непонятных геев, но раз Васильна сказала, что они достойные, то и ладно. Не так уж и много достойных-то мужиков у них в дому, некому лампочку вкрутить в коридоре бывает. Теперь хоть ясно, кого, если что, попросить.
Александра Марковна глядела как-то на редкость обиженно. Даже ее розовый берет утратил свой щегольский вид, уныло обвиснув и белый помпон, казалось трагически поник. Триумф обернулся оскорбительным выговором. И было до ужаса обидно, что ее оппонентка не так уж и не права... И холодильник ведь наладили, и розетку... И все равно, не дело это. Не правильно, не по-людски!
Упрямо вздернув подбородок, Александра Марковна поджала губы, а Клавдия Васильна вздохнула. Ну что ж, каждый своим умом живет. Она поднялась с лавочки и крикнула уже совсем окоченевшей девчонке:
- Лесенька, пойдем, детка. Кино посмотрим, да я тебя чаем напою. У меня еще с утра круассаны остались.
Довольно посапывая носом, мелкая торопливо шагала к подъезду. Раз круассаны, значит дядя Дима, племянник бабы Клавы приезжал и наверняка "Рафаэлло" привез. Баба Клава их ужасно любит, но она добрая, так что и Леське конфеты к чаю достанутся. И показалось, что не так и холодно на улице, да и воздух вкусно пахнет дымком... Хотя чай с "Рафаэлло" конечно лучше, а ведь есть еще и круассаны.
Придержав дверь, Леська скользнула следом за бабой Клавой, уже буквально чувствуя нежную мягкость вкусного крема и орешек на языке. И с удивлением разглядывая белого кота на руках пожилой женщины.
- Пойдем, надо еще на пятый этаж зайти. Леопольда мальчикам занесем.