|
|
||
Ну, здравствуй, гранма! Бабулечка, ты как всегда в своем репертуаре: слезки, слезки кап-кап-кап. Да перестань ты разводить болото - вот он я, твой любимый внук .С этими словами он нежно обнял ее, поцеловал и накинул на ее плечи большую персидскую шаль. Внучик приехал, внучик приехал, все причитала бабушка, вытирая шалью слезы.
Бабуленька, а как же банька, стол и все такое? Ой-ой, опять запричитала старушка и поспешила под виноградный навес. Под огромным "куполом" навеса стоял стол, полный бабушкиной стряпни: борцоки, целвеки, булмук, бёрики, хурсн махан, тюнтеки, дотур. Бабуленька, мы ожидаем полк? Какой - такой полк? Да все ж тебе дорогой. Да и наши - скоро подойдут. Чингиз подошел к столу, втянул глубоко воздух, все внутри защекотало - запахло детством, домом, родиной. На душе стало легко, весело. Как в детстве его рука потянулась к виноградной кисти, которая свисала над ним. Виноград таял во рту. Бабуль, а вино ныне заготовили? Да, конечно, как же без вина. И белого, и красного.
После баньки опробуешь. Да, эт000о.... не Париж, и не Бордо, а вина замечательные. Ты, помнится, гранма, молочную затевала. Та нет, времена не те, трава, вода, да земля в отравинах, чтож за арака снимется. Раньше мы не нарушали традиций - родами жили, дружно, почитали старость, знали свои корни до Чингизовых и более годин.
Человек, отрываясь от корней - теряет силу, дух своего рода, притягивает чужую Ки (энергию) и вносит в свой род возвращаясь. Сегодня третий лунный день зажгу лампаду и попрошу Будду светлой дороги к твоим мечтам. Бабушка зажгла лампаду, помолилась, и все ее дети, внуки, вторя ей, сложили ладони лотосом, прикасаясь ими ко лбу с молитвой, и поклонились Будде.
Все яства были съедены, все вина были выпиты, а разговоры не кончались. Бабушка Саган - старейшина в роду, смотрела и любовалась своими - пять сыновей - пять невесток, девять внуков - восемь внуковых жен, восемь долгожданных правнучек. Чингиз - сын младшего сына Темира, живет и работает в Париже