Крах личной жизни подруги переживали по-разному. Ксюша ударилась во все тяжкие: сладкое, мучное и "мыльные" оперы. Объевшись мороженого, она слегла накануне майских праздников с сильнейшей простудой, кашляя, сморкаясь и пуская слезу над злоключениями "Дикой Розы" и "Тропиканки".*
Не доверив никому, что легкость расставания с Романом была мнимой и вскоре сменилась жесточайшим разочарованием и душевным опустошением, Катя поначалу искала поддержки у классиков: Островского и Арбузова. "Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада", повторила бы она за любимой героиней.** Но ту сгубила страсть, а Катю терзало ее отсутствие. И поскольку книжные герои с таким диагнозом долго не протягивали, не назвав рецепт от недуга, драматурги вернулись на полку.
Кстати Катю выручила Магда. Безмолвный спутник, с которым не страшно забрести в безлюдные места, чтобы в уединении и тишине попытаться разобраться в себе. Осмыслить, как она, по общему мнению, всезнайка, запуталась, растерялась в собственных желаниях и ощущениях. Как убеждения, которые раньше помогали двигаться к цели, завели в тупик. И, главное, верны ли эти цели, и что к двадцати трем годам есть, кроме них?
Размышления выворачивали душу наизнанку, но жить без смысла с безучастием ко всему, что значило прежде много, было еще хуже. Когда одиночество становилось совсем невмоготу, Катя брала с собой на прогулки Олега с Чернышом. С чужим ребенком и собаками выходило сейчас общаться легче, чем с хорошими знакомыми. Нет ненужных вопросов, неуместных советов и жалости, и отвлекает от своих, взрослых проблем.
"Тут такое было!" - с жаром оправдывался мальчишка за обидный звонок отца. Возмутившись жестокостью детей и глупостью учителей, Катя по-человечески поняла Владимира. Восхитила ее и храбрость Олега, способного ради друга на всё. При встрече неразлучная парочка рассмешила ее трюком "умри" и пародией на мачеху, после истории с сапогами регулярно перепрятывающую и перепроверяющую свою обувь и одежду.
Проказники нравились Кате всё больше. Симпатию к Олегу она объясняла землячеством, но чуть лукавила. Ей всегда хотелось иметь младшего братишку, похожего на Олега: веселого выдумщика, бесстрашного, искреннего, верного товарища, юного, но мудрого. Черныш же удивлял талантом ищейки. Он чуял приближение Магды и Кати еще метров за двести. Вот и на этот раз через весь парк вывел к ним Олега, и они вместе коротали время до подхода хозяина квартиры, которому Катя, подменяя хворающую Ксюшу, несла квитанции за телефон.
Олег щебетал без умолку, радуясь всему сразу: праздникам, обещанию отца сводить его на юбилейный, пятидесятый, парад победы, тому, что к Магде вернулся слух и что отучил Черныша брать еду с чужих рук и земли (даже сосиски!). Катя с улыбкой выслушала похвальбу о том, как, побив хулиганов, Олег прославился на всю школу, а самая "крутая" девочка в классе даже пересела за его парту и предложила дружить.
- Ну а ты? Влюбился, наверное? - поддразнила Катя.
- Ни за что! - покраснел Олег. - В эту задаваку и воображалу? У нас в городке девчата куда лучше.
Ну та, рыжая, еще, может быть, и ничего, подумал он о девчонке из параллельного класса, с которой они стукнулись как-то на бегу лбами, второпях не поделив пролет школьной лестницы. Но она, в отличие от других, после драки перестала его замечать. Ну, да ему это "по барабану".
- Я тут бумеранг сделал. Хотите запустить первой? - переключился он на более интересную ему тему.
...Владимир приблизился к просвету в заборе, заинтригованный зрелищем и звуками за ним, в парке: известные ему личности по очереди швыряли вверх палочку и бежали за ней наперегонки с собаками. Шансы на успех уравнивал непредсказуемый, крученый полет палки. Азарт игроков зашкаливал: Катя и Олег с трудом перекрикивали визг и безудержный лай собак. Но вид у всех был настолько довольный, что невольно искушал присоединиться к игре.
Катерина, сияющая, гибкая, с роскошными, отливающими солнцем темными волосами, заворожила Владимира. Когда, выпрашивая палочку, Черныш поднялся в рост и уперся в девушку лапами, у него перехватило дух от страха за ее смелость.
"Повезло хмырю", - позавидовал он Катиному жениху, считая, что слышал его голос в телефоне. Памятуя тот разговор, Владимир не хотел обнаружить свое присутствие, но его "засекли". Сначала Олег, потом Катерина. И даже позвали, помахав руками.
Удивив самого себя, Владимир, не колеблясь, заложил выше на плечо лямку тубуса с чертежами, которые взял на дом, подпрыгнул, подтянулся и, не с той же сноровкой, в одно касание, как в армии, но сравнительно легко перемахнул через забор. Затем вразвалочку подошел, приветствуя компанию и оценивая ее реакцию.
- Пап, ну ты даешь! Классно! - прокомментировал Олег.
- Калитки вы из принципа игнорируете? - улыбнувшись, спросила Катя.
- Люблю размяться, - Владимир поиграл мускулами. Осмотрев бумеранг, он заключил: - Зашкурить почище, отбалансировать - и будет возвращаться.
Ему идет небритость, разглядывая Владимира, машинально подметила Катя и поправила прядь волос, наброшенную на лоб ветром. Поймав ее взгляд, Владимир потер щетинистую щеку и подбоченился.
- Вот бы на просторе метнуть, в Алексине, - воодушевился Олег. - Мне пацаны письмо прислали. Ждут, когда приеду.
Еще не дослушав, Владимир переменился в лице. Воротничок рубашки стеснил ему шею, пальцы сжали тубус, где среди чертежей также лежало письмо. А если продублировали? - вздулась на щеке жилка. Нет, совладал с нервами, Олег в неведении, иначе не умолчал бы. Владимир отогнул воротничок, почесал нос и разозлился:
- Подождут. Каникулы - не за горами. Сейчас дел невпроворот, не до Алексина твоего. И вообще, слишком много сразу хочешь: и на парад, и к дружкам. Пса спровадишь на волю, тогда и поговорим.
"Деспот!", - сверкнула глазами Катя, огорчившись за поникшего Олега.
"Йау-уауу-уаауф", - вдруг проскулила Магда: с такой необычной интонацией, что даже Владимир уловил в ней укор и смешался, укрепив Катю в мысли, что приступы его грубости маскируют какую-то тайную проблему. Но это уже не могло вернуть встрече непринужденность и радость, и Владимир, наспех придумав повод, ушел, на прощание пнув скрипучую створу калитки. А Катя, успокаивая Олега, что он непременно увидится со своими друзьями, направилась в сторону пустыря, того самого, с которого началась городская жизнь Черныша, и где через двенадцать минут у гаражей ей назначил свидание хозяин квартиры.
Он тоже явился к условленному месту заранее, но не ради нее одной. Кряжистый, стриженный наголо брюнет, владелец съемной жилплощади, беседовал с двумя парнями. Один из них, коренастый и кривой, олицетворял для Олега все его школьные неприятности.
С обидчиками довелось увидеться не только Олегу. Разрыв петарды когда-то оглушил и ослепил Магду, но запах убийц самого дорогого для нее человека запечатлелся в собачьем мозгу навеки. И Черныш не забыл железный привкус пополам с кровью от удара тяжелого темного ботинка в ночь, изменившую его судьбу.
С вздыбленной шерстью, тигриным рыком Черныш остервенено мстил ненавистному ботинку, вгрызаясь в ногу Катиного домовладельца, а Магда исступленно атаковала брючины парней...
II
Контрастом с улицы Владимира обдало жаром непроветренной квартиры. Он настежь открыл окна, разгоняя духоту, а с ней и досаду, что опять нагрянул домой первым. Один гуляет, другая задерживается на работе - Владимир чувствовал себя покинутым.
Чтобы охладиться и поднять настроение, распечатал баночку джин-тоника из холодильника, из запасов от Санчоса. Хлебнул, сощурился, прицеливаясь, как опустошив, дополнит ею коллекцию сотоварищей поверх кухонного шкафа. Потом в зеркальной дверце ящика, под впечатлением от давешнего загадочного взгляда Катерины, подверг осмотру небритые щеки и подбородок. От самосозерцания его оторвал телефонный звонок.
- Дежурный ОВД Обручевского района, Новаторов двадцать, сержант Ловцов. Задержан мальчик с собакой. Утверждает, что Ваш сын. Явитесь для установления личности и разбора происшествия.
- За что он задержан? - Владимир хрустнул недопитой банкой.
- Нападение собаки на человека, - выдал дежурный и отключился.
Доигрались, ёкнуло сердце Владимира, а он ведь предостерегал. Уж не Катя ли пострадала от Черныша? Конечно, только у самого закостенелого милиционера повернулся бы язык обозвать красивую девушку сухим словом "человек", однако тревога не отпускала Дремлева, и на подходе к опорному пункту она прибавилась.
Под кустом сирени возле здания милиции на привязи сидели Черныш и колли Катерины. Видя, что их удерживает лишь брючный ремень Олега, пропущенный через ошейники и пристегнутый к хлипкому стволу растения, который кренится при малейшем движении, Владимир поспешно заскочил в опорный пункт и плотно закрыл за собой дверь.
В помещении гудели лампочки и голоса. По обеим сторонам стола дежурного, молодого сержанта, разморенного жарой и долгой сменой, но пытающегося добросовестно нести службу и рассудить курьезный, в его представлении, случай, напротив друг друга, на четырех прикрученных к полу стульях и приставленной табуретке разместились "злоумышленники" и их жертвы.
Раненых нет, успокоило Дремлева первое впечатление. Молодчики перед ним, по виду, сами обидят кого угодно. По борцовской привычке он сходу разделил их по степени угрозы и темпераменту на "мордоворота", "хорька" и "тугодума". Катерине, сев рядом с ней на место Олега, Владимир буркнул: "Гадалки не надо: если сын влип в историю - без вас не обошлось".
- Значится так, гражданин Дремлев, - вступил милиционер, - Ваш пес напал на гражданина Рожина, испортил ему обувь, - "мордоворот" задрал штанины, демонстрируя ботинки, превращенные Чернышом в галоши. - По закону ущерб, причинный собакой, должен быть возмещен ее владельцем.
- "Гриндерсы" укандохал, ушлёпок, - встрял Рожин, - за сто баксов.
Прямо как сапоги Елены, перевел в рубли Владимир, и больше, чем он зарабатывает за месяц. Аналогичные расчеты занимали и Катерину: за оригинальные джинсы Levi's и Wrangler по цене, озвученной парнями, ей пришлось бы отдать жалованье и стипендию до последней копейки. Но если кончина ботинок была неоспорима, то дыры и разрезы на старых джинсах хорошая портниха залатала бы незаметно, в крайнем случае, они годились на шорты - обстоятельства, по мнению Кати, требующие существенной корректировки суммы ущерба.
Но ребята не сбавляли цену и глумились, в особенности младший - наглец с гадливой физиономией: перекошенным ртом, торчащими скулами и перебитым носом. "На мыло пущу кабыздохов, на ленточки порежу", - брызгая слюной, он кривил и без того пакостное лицо. Второй парень, тоже неприятной наружности, отечный, с землистого оттенка кожей и сальными волосами, в черной, не по погоде теплой толстовке с длинными рукавами, вертел свисающий с пояса на цепочке ножичек. Иллюзии хотя бы на рассрочку рассеялись, когда Катя поняла, что квартирный хозяин не поручится за нее, что кривой, "Толя Краб", и есть тот тип, что травил Черныша, а его подельник смотрит сквозь нее, не моргая, мутными, водянистыми глазами. "Пьян или психически нездоров", - заподозрила она уже в милиции, наблюдая, как ему тяжело сконцентрироваться, усидеть на месте и унять руки. От домыслов Катю отвлек Владимир:
- А если собака - не моя? - сказал он сержанту. - Приблудная, например.
- То есть как, не ваша? По признанию вашего сына... - удивился милиционер, но быстро нашелся. - Если не ваша, тогда, конечно, платить не нужно. Но пса, как беспризорного, отправят в ветприемник и усыпят.
- О! Туда ей и дорога, на мыло, - тявкнул "Краб".
- Нет! - вскричал Олег, кинулся к выходу, но был остановлен появившимся откуда не возьмись вторым милиционером, знакомым Кате участковым-усачом.
- Не спеши, - крепко ухватил он Олега и обратился к сержанту. - Тимофей, почему по отделению дети галопируют? И что это у нас за зоопарк под крыльцом?
- Не зоопарк, товарищ майор, - известил дежурный, - а улики, практически, орудия преступления. Покусали людей, повредили имущество.
- Да ну! И та, с лисьей мордой, кусала? Ну-ка, поподробнее.
После доклада сержанта участковый решил выслушать каждого. Рожин, ссылаясь на личный опыт собаководства, нудно порицал безалаберных владельцев и предлагал примерно наказывать за хулиганство. Владимир, смирившись, что откреститься от Черныша - не вариант, с Рожиным не спорил, соображая, как разойтись в денежном вопросе. Раздражал Владимира "хорёк"-Крабов, который исподтишка задирал Олега и Катерину, предрекая собакам отстрел или газовую камеру.
- Уймись, а, - сказал ему Владимир, - а то, для разнообразия, меня чем напугай. Есть страшилки не из пионерлагеря?
- Слышь, ты, баклан, - разъярился Крабов.
- Прикуси язык, молокосос! - Владимир был хладнокровен. - Герой - перед мальцом и девушкой, а когда за штаны взяли, небось, папу-маму звал?
- Да ты!... - навис с кулаками "хорёк".
- А я не кусаюсь, но уши оборвать могу, - безмятежно кончил Владимир.
Разгорающийся конфликт потушил майор, резко призвав Крабова к порядку. Однако и намека на поблажку Кате, с которой когда-то балагурил о безобидности колли, от участкового не последовало. Сурово он растолковал ей и Владимиру, что эта история обернется для них не только возмещением материального ущерба и уплатой немалого штрафа, но, если медицинская экспертиза выявит, что ухудшилось здоровье потерпевших, то и уголовной ответственностью. После чего выдал Рожину и парням ручки и бумагу и стал советовать, как оформить заявление. Тон фразы "привлечь к ответственности" подействовал на Катю и Владимира угнетающе.
- Денег у меня таких нет, и не будет, - начистоту объяснился с Рожиным Владимир. - Могу загладить вину по бартеру: виски "Джек Дэниэлс", коллекционная бутыль, полтора литра. Тоже, между прочим, из Америки.
- О! Может, и ты нам натурой компенсируешь? - Крабов придвинулся к Кате. - Колян, чикса-то ничего. Приласкает обоих, мы долг и простим, - непристойно подмигнув, он загоготал.
Владимир наравне с Катей ощутил гнев и омерзение и отреагировал инстинктивно: взвился с места, сгреб в комок футболку на груди Крабова и рванул его со стула: - Ты, муравей похотливый! Слюни подбери!
- Чё, обурел?! - всхрапнул вздернутый на цыпочки "хорёк", размахивая руками в тщетном старании достать Владимира. Предупрежденный отчаянным возгласом Кати "Володя, слева! У него нож! Осторожно!", Дремлев свободной рукой пригвоздил поднявшегося на подмогу дружка Крабова к табуретке, как вкопал, и зло отчеканил: - Блок "Мальборо" на двоих - и вы без претензий к девушке. Договорились? Не слышу!
Он легонько встряхнул "хорька", чтобы услышать придушенное "Да!!!". Только тогда вмешались милиционеры.
- На пятнадцать суток, под арест захотели? Нож сюда! - заорал участковый, разнимая Владимира и парней.
- Всё-всё-всё! Сразу бы сказал, что девчонка за тобой, и базара нет, - Рожин, похлопал по плечу Крабова и Владимира и повернулся к майору, - командир, молодо-зелено, погорячились и забыли. Какой там нож - игрушка перочинная!
Но участковый всё-таки нож отобрал и, невзирая на перемирие, настоял на письменном заявлении от пострадавших: отзовете после возврата долга, убедил он Рожина и парней, а, Владимиру и Кате, проверив прописку, велел убираться вон, пообещав, что, если потребуется, вызовет их или навестит.
Выбравшись наружу, Катя с чувством сказала Владимиру: - Спасибо вам! Я все верну, постепенно, через месяц.
- Непременно, - согласился он. - Натурой. Я - о сигаретах, а вы о чем подумали? - уточнил Владимир, увидев, как девушка запылала огнем. - Шучу. Забудьте - как химчистку пальто и мою неуклюжесть в автобусе.
Протесты отмёл: - Это добро я получаю даром, от кореша за границей. Пить-курить вредно, потому лишение соблазна - мне только на пользу.
И, взглянув на Олега, робко переминающегося с ноги на ногу у куста с привязанными собаками, предложил Кате: - Пойдемте, я немного провожу вас, раз уж наши звери в одной упряжке.
Олег, все более удивляясь отцу, чтобы не спугнуть удачу, шустро подхватил с куста импровизированный поводок-ремень и на почтительном расстоянии последовал с Чернышом и Магдой за взрослыми.
- Еще утром не поверила бы, что со мной такое приключится, - нахлынули на Катю эмоции, - милиция, штраф - позор! Как закоренелый преступник. А это ведь я сама привела всех сюда... Зачем? Струсила быть с этими наедине, на пустыре...
- Три амбала - и я бы струсил, - поддакнул Владимир.
- Врете. Вы ножа-то не побоялись.
- Так я это... потом испугался, - выкрутился он и посерьезнел. - Смех смехом, но с собаками пора что-то решать.
- Это я услышу вечером не раз, - Катя вообразила "фирменную "пилку" от Ксюши. - Намекаете, что собаки вышли из-под контроля. Неужели вам не показалось, что той троице досталось неспроста? Парни - форменные садисты. Слышали, как Крабов жалел, что когда-то не добил Черныша?
- Возможно из-за его давней тяги к дорогой обуви, - допустил Владимир, - разорительной не для меня одного. Я вот что скажу, не обижайтесь. Сегодняшние проблемы - результат вашей с Олегом безответственности. Считаете, посюсюкали с псиной, домой взяли - добро ей сделали? Дни напролет зверь величиной с пони один в квартире, как в конуре. Куда ему энергию девать? Вот с ума после и сходит. И дальше. У Олега планы на лето: лагерь спортивный, друзья в Алексине - кому ухаживать за его игрушкой? Вы наметите отдохнуть на море, куда пса денете? Так то, - он сделался странно угрюм. - Да с чего, вообще, уверенность, что ему у вас лучше? Лелеете, а он "свинтит" туда, где кости сахарнее, мясо толще и не ругают...
- Собаки не предают, - возразила Катя, - они не падки на корысть. Магда пришла ко мне сама, в дом своего хозяина, потому что до сих пор любит его. И я отдаю отчет, что она не принадлежит мне и, если захочет, вольна уйти.
- Что же: корми, пои, заботься - и вдруг в отставку? Вы так равнодушны?
- Насильно мил не будешь. Собаки, как дети, выбирают от сердца. И не ошибаются.
- От, уморили! У них же примитивное, поверхностное восприятие жизни.
- Они мыслят просто, но разве самое важное в жизни не так? Любишь - не любишь, веришь - не веришь, правда или ложь, добро или зло, геройство или подлость? А все полутона, оттенки - самообман.
В сверхъестественном наитии Катя сейчас проповедовала и одновременно постигала новое для нее знание о мире: разум не должен властвовать душой. Приспособленец - не вожак. Она ждала, что Владимир тотчас опровергнет ее, сочтя наивной. Но он молчал, задумавшись. Они шли вдоль ограды парка, когда Владимир улыбнулся:
- Наглядное пособие по вашей теории.
Катя непонимающе нахмурилась. Он мягко тронул ее за плечо, повернул и указал на две точки на пруду: - Белый и черный лебеди. Иного не дано. Противоположности и рядом - на потеху природе.
Дрожь и необыкновенное волнение закружили Катю. Она отнесла их к восторгу от полусказочной гармонии и красоты, отказывая истой причине - прикосновению Владимира. У него невинный девичий трепет вызвал желание прижать ее к себе и обнять, упиваясь травянистым шлейфом кожи и волос - но он лишь задержал руку на плече дольше, чем диктовали приличия. Катя обернулась, нашла его глаза и ... забыла, что намерилась сказать. Так, в детстве, разогнав что есть силы качели, взлетев навстречу свету и горизонту, немеешь и теряешь все мысли от близости к мечте, безымянной, но радостной.
-Третий год прилетают, с зимовки, - ему изменил голос, сев до хрипоты, однако Владимир плевать хотел и на это, и на то, какую нести чушь о лебедях, чтобы продлить осязаемую связь с Катей, нырнуть глубже в водоворот струящихся от нее нежности, непосредственности и восхищения. - Рыбы - кот всплакнул, и та мелочь. Собаки гоняют. Что их сюда манит?
Они чокнутые, стукнуло в сознании Кати, заволоченном карим океаном и изгибом губ Владимира, и я такая же. Стоп! Куда ты?! Волевым усилием она стряхнула наваждение, и, драпируя кавардак чувств, кликнула Олега. Заслонившись им как щитом, попросила Владимира: - Не браните его, ладно?
Наконец он опустил глаза и кивнул. Силу желания-грёзы выплеснул, вырвав спонтанный прощальный поцелуй руки: - Оставайтесь всегда такой же очаровательной, Катя.
Олег прыснул: Магда протянула Владимиру лапу для пожатия.
- Пап, ты ей нравишься!
Владимир невесело усмехнулся... Первое, что он сделал дома, избавился от щетины на щеках и подбородке.
А Катя зажглась идеей помирить Ксюшу с Костей, взяв вину за студента на себя. "Ты не умеешь врать", - печально ответила ей подруга.
III
А жизнь налаживается, представлялось Владимиру недели две спустя казуса с милицией. Получка ожидалась без задержек, неплохой барыш сулил и "левак". Виски и сигареты перекочевали к Рожину, зато новой привычкой Владимира сделались зарядка с гантелями и утренние пробежки по парку.
Лебедям в пруду он подмигивал как старым знакомым, полагая рано или поздно снова пересечься с той, кто так серьезна, мила и при том бесхитростна и нежна, что на мгновение вскружила голову и ему. Они оба понимают границы, которые не перейдут, - тем флирт увлекательнее...
Жужжала машинка, Владимир напевал, выполняя другое новое правило: бриться два раза в день. Елена кашеварила. Взвыл телефон. Владимир отключил машинку, сбрызнулся одеколоном и взял трубку.
Показалось, он ослышался. Но собеседница повторила свое имя и что ей нужно. "Как они номер узнали-то?" - ожгло Владимиру лоб.
- Получили, - процедил он. - Ответ: нет, никогда. Решение совместное. Не пытайтесь, бесполезно. Слишком поздно.
Конец. Всё насмарку. Просчитался, недооценил. Теперь от них никуда не денешься. Мразь! Владимир сомкнул руки на затылке, точно зажимая разрывные, как пули, мысли.
- Кого честишь?
Вероятно, Елена давно стояла позади него.
- Не важно, - отмахнулся Владимир. - Долго объяснять.
- Я не тороплюсь.
- Дело прошлого. Ничтожества, не стоящие, чтобы о них говорить.
- Это из-за них ты ездил, как мне сказал, в Алексин, а Олегу - на работу?
В общем она угадала, но он не был готов ворошить "грязное белье".
- Что происходит, Володя? Что за секреты?
- Слушай, по-моему, я предельно разжевал, что отлучился в родной город, прибраться на могиле матери и подыскать покупателей на квартиру, и не хотел, чтобы сын об этом знал. Что ты меня пытаешь? Это у меня есть повод для разборок: твои ночные бдения в офисе с шефом.
- Были долгие переговоры с бизнес-партнерами. Я, секретарь, должна на них присутствовать. Можешь проверить.
- Не стану. Давай так: я уважаю твои дела, ты - мои. Без претензий.
- Какие претензии? Я волнуюсь за тебя. Ты ничего не рассказываешь. Ты влез в долги? Почему продаешь квартиру?
- Уже не продаю, - выдохнул Владимир. - Пойду чай подогрею.
Выдержки не лезть на рожон Елене хватило на полкружки чая.
- Ты меня любишь? - начала она.
- Каждую ночь.
- Я серьезно. Скажи, что любишь меня. Что я у тебя одна.
- Ты знаешь, я не охоч на сюси-пуси. Мы вместе - это главное.
- Что за этим, Володя? Ты не пускаешь меня ближе к себе, убегаешь... Я верчусь, чтобы угодить тебе, твоему сыну, а ты будто не видишь, что и мне нелегко.
Владимир встал, подошел к окну.
- Говорила, твои родные соскучились? Навести их, не откладывай из-за меня. Я не выберусь, с этой горой чертежей.
- Ты... гонишь меня?
- Просто не хочу тебя раздражать, быть в тягость. Я мрачный тип, привык жить один. Ты обижаешься, а мне иногда нужно уйти в себя, уяснить, что к чему.
Он не заметил, как тяжело ей было решиться: - Хорошо, я уеду сегодня.
Удивился, что так скоро, но не перечил. Сел за чертежи. Она медленно складывала вещи в сумку. Через некоторое время он сообразил, что она забирает все свои вещи. И снова промолчал. Только, взвесив сумку в руке, сказал, что поедет с ней и понесет сам. Елена отказалась: - Поймаю машину.
Когда хлопнули створки лифта, он, наконец, вник, что Елена уходит, а он ничего не предпринимает. И что у него теперь две больших проблемы. Или нет?
Что это она учудила? Психанула, характер показывает или взаправду? Что он ей сделал, чтобы так, молчком? Он такой, какой есть, не перелепишь, со "скелетом в шкафу", у кого их нет? Манипулировать им - себе дороже.
Ладно, спустится за ней, отоберет сумку, дескать, "не балуй", а там, как фишка ляжет. Верный способ - в постель, говорят, после ссоры, самое оно.
... Соседская болотная "Вольво 240" разминулась с Владимиром на пару секунд, рыкнув и оставив взамен Елены сизоватый выхлоп. Он проводил ее взглядом до поворота на шоссе, игнорируя набирающий силу дождь и чиркающие по небу беззвучные молнии.
- Пап, мокнешь же, дуй домой! - это Олег с Чернышом, слетев с пригорка, как воробьи с крыши, пихнули его под навес крыльца.
...К полуночи, сомлев от схем поршней, клапанов и форсунок, не получив звонка от Елены и не позвонив ей сам, Владимир вышел на балкон и закурил. "Любишь, не любишь, - пыхнул он луне, жмурящейся в фиолетовых облаках. - Ни фига не просто, девчонка. Когда бурлят амбиции". По себе меряешь, стегануло сомнение, у Кати-то, может, именно так, идеально. Вон светится вся, аж тебя просветила и легкостью заразила.
Наверняка и непутевую жизнь твою разложила бы по полочкам. Не побрезговала, жаль только ее "простой" ответ, какое из зол простить: предательство, безмерное, но замаливаемое и за давностью и для несовременников неочевидное, или малую, во благо, но долголетнюю и бьющую наотмашь ложь, не склонил бы чашу весов в пользу Владимира...
...В том же микрорайоне, десяток многоэтажек насквозь, не спал еще один балкон. Та, чье благополучие и свобода мнились Владимиром образцовыми, также стояла перед фиолетовой луной. Экзаменатору-совести Катя признавалась, как с детства в семье успех и счастье равняли с Москвой, где были деньги, продукты и женихи, как несгибаемо крепилась она к столице в надежде породниться: лучшая в учебе, работе, чтобы вывернуть из колеи "завод-дом-телевизор", пробиться...
Застенчивая официантка, щепетильная продавщица на барахолке, гид - в страшно-вольные времена, в ожидании диплома и заслуженного, достойного распределения. Неудача недопустима, как проигрыш, позор. И вот прищур судьбы: новым деньгам нужны не знания, а ловкость рук.
Когда-то Катю кормил язык, французский, духовно - перспективы: кандидатская степень, квартира. Сейчас она голодала, утратив веру во что-либо хорошее в будущем: диссертацию о возрождении производства без практики не написать, вместо практики она учительствует; преподает то, чем не занимается, в чем разбирается меньше некоторых своих студентов, за что те должны презирать ее, а она себя. И довершает позор то, что ее какой уже день преследуют мысли о женатом мужчине, который поцеловал ей руку. Да, романтичный, да, твердый как каменная стена, да, он неуловимо близок ей в чем-то, но чужой! Слава богу, хватает ума избегать с ним встреч...
Катя была уверена, что влечение к Владимиру - это худшее, что с ней могло бы теперь случиться.
А через пять дней Катю с Ксюшей вызвали в прокуратуру.
Конец одиннадцатой части.
*Мексиканскй ("Rosa Salvaje") и бразильский ("Tropicaliente") телесериалы, показанные на российском телевидении в 1994-1995 годах.