Усманова Александра Рустамовна (Украина,Черкассы)

18003, пер. Коцюбинского 11/2, кв.74.

г. Черкассы, Украина

e-mail:sandrina@mail.ru

К вопросу о спасении мира

Мне снится сон.

Мне снова снится сон.

Мне снова снится этот странный чёрно-белый сон.

Мельканье лиц, переплетенье взглядов, запах пота, хлюпанье воды и блики. Солнечные зайчики повсюду.

Бегу.

Не от кого - за кем-то. Кем-то очень важным, чрезвычайно нужным. Кто он?

Полутьма и десять тысяч поворотов мешают разглядеть, увидеть. Звуки. Шлепки по мостовой. Лёгкое дыханье.

Кто ты, мой ускользающий приятель?

Кто я, что мчится за тобой?

Кто те, кого я слышу за спиной?

И почему они бегут со мной?

Но все вопросы возникают утром, лишь солнечный луч пробьётся под занавес век. Во сне я только чувствую: частый сердца стук; дыхание; запахи и звуки. И ритм.

Я вижу множество предметов - мелкие детали, антураж - всё это ширма. Один большой вопрос. Но как найти ответ, если, открыв глаза, я напрочь забываю сновиденье? Минуты две сознанье занято вопросами: Кто? Кто? Потом лакуна. Вплоть до ночи. Ночью - сновиденье.

Что интересно - с каждым разом я вижу больше деталей, и всё яснее ощущаю: это маска. На самом деле сон живой и яркий. Не сон, воспоминание. Но как же мне приблизить миг, когда я вспомню всё?

Превратности ассоциаций. Я улыбаюсь. Слева лыбится Шварценеггер.

Я улыбаюсь. Сдаётся, выход найден. Ведь Шварц - не чёрно-белый. По очереди пробую слова, но глухо. Словно в танке.

Щелчок, скачок - брусчатка из-под ног исчезла. Грязь - вязкая, пушистая - пятнает ноги. Грязь рыжая.

О, Африка - великая страна. Земля твоя - красна, а боги...

Снежная пустыня. Огромный дядька с молотом в руках. Ты Тор?

Да, Тор.

Я останавливаюсь. Просыпаюсь.

Ночь. Сон. Со мною рядом Тор. Или не Тор? Мужчина не похож на скандинава, без Мьёльнира - с копьём. Так, он ирландец.

Откуда я всё это знаю? Как интересно? Что происходит? Я нахожу ответ или сбегаю от вопросов?

И - чёрно-белый коридор. Пол покрыт водою. Свет пробивает сверху. Косые лучи. Столбами стоят. И снова - бег, снова кто-то рядом, а кто-то впереди. Я вижу руки. Детские. Мои! И кувырком лечу по склону, поднимаю тучу снега. Воспоминанье бьётся в рукавице.

- Ты, правда, хочешь всё узнать?

Вместо ответа вдыхаю и жмурюсь от яркого солнца. И ничего ещё не было: ни первой любви, ни первого поцелуя, ни первой сессии, ни первой зарплаты. Мне только двенадцать.

О, возраст вечно исцарапанных коленок, разбитых в кровь носов и буйных игр. Ты прекрасен?

- Прекрасен! Красен! Асен! - вторит мне эхо.

Всё правильно - детвора со двора выбралась кататься с горок. Мы носимся по лесу, падаем в сугробы и орём во всю мощь лёгких. Что будет дальше? Всё просто. Случается это.

***

Димон, Лёнька, Лёха и Лера оторвались от остальных. Отмахав несколько километров по целине - да здравствуют лыжи! - вдруг вылетели на зелёную цветущую лужайку, на которой стояло, отряхиваясь, странное существо. Тщедушное тело, ручки - паучьими лапками кажутся. Гривастая голова.

- О, чу... - говорит Лёнька.

Ладонь Леры ловко перехватило слово "чудище", что едва не выронил Лёнька, но было поздно - чудик увидел детей.

- Кто это? - прошептал Лёха.

- Пришелец, - уверенно сказал Димон.

- Или народец с холмов, - добавила Лера.

Существо рывком обернулось и замерло, сверля её глазами-бусинами.

- Как ты сказала?

Голос не тонкий, писклявый, как они ожидали, - звучный, сильный.

- Народец с холмов или маленький народец, - повторила Лера. - Кто ты?

- Моя мама была баньши, а папа - гоблином равнин. Вот почему таким я уродился. Но никого из родичей мой облик не смущал. И всё бы хорошо, да незадача: от родителей я взял не только лучшее. Как баньши меня тянет на шалости, а как гоблин я в одиночку начинаю бояться.

- Как тебя называть? - спросила Лера.

- Маэллин.

- Красивое имя.

Дети не замечают, что скинули куртки, шапки и свитера.

- Эй, а почему тут лето? - воскликнул Димон.

- Потому что с нами Маэллин, - сказала Лера, но полугоблин вдруг задрожал, затравлено озираясь по сторонам.

- Нашёл, - прошептал он

Собачий лай приближается, словно грома раскат. Свора летит, подминая деревья, прыгая наземь. Огромные звери, больше похожие на саблезубых тигров. А когда следом за псами на поляну выезжает огромный мужчина верхом на драконе ("Прямо Конан-Варвар", - шепчет Лерка), Димон и Лёнька, путаясь в лыжах, бегут. Вот только дракон слишком... неправильный. Как-будто из старых чёрно-белых ужастиков - кукла в ловких руках. Лёшка видит это. Он остаётся. Не из храбрости - ноги словно примёрзли к земле.

Лера делает шаг вперёд.

"И когда только успела скинуть лыжи?" - удивляется Лёшка. Ему недостаёт Лериной храбрости и безрассудства, а вот рассудительности хватит на четверых. Поправочка - на двоих. Лёнька и Димон сбежали, дрожащий Маэллин не в счёт. Мальчик видит испуганные глаза чудика и включается в происходящее.

О-па! Лерка и мужик на драконе играют "в индейцев" - кто кого пересмотрит. Но Лерка-то чемпион. Никто кроме неё не может так долго смотреть, не моргая.

- Я - бог! - внезапно кричит мужчина, лес настороженно умолкает.

Но девочку этим не прошибёшь: она бывалый индеец.

- Я - бог! - с нажимом повторяет мужчина, но Лера только кривит губы в усмешке.

- Я - бог, - в третий раз произносит мужчина. В его голосе растерянность и недоумения, словно он сам не уверен в этом.

- Так назови своё имя, - требует девочка.

Только теперь Лёха замечает: собаки потихонечку переместились за спину хозяина, надеясь на защиту - их Лера уже победила.

- Ты, смертная, не можешь знать моего имени! Оно велико, как большая вода; огромно, как небо; богато, как недра земли.

- Не смешите мои тапочки, - фыркает девочка. - Если ты настолько велик и ужасен, мы просто не можем не знать твоего имени.

Мужчина колеблется.

- Я - Тор! - кричит он, и громовой раскат вторит ему.

Быстрый взгляд на небо не ускользнул от внимания детей, поэтому Лера снова насмешливо фыркает:

- Ты? Тор? Ни за что не поверю!

Вот ведь девчонка! И впрямь ничего не боится! Лёшка отвёл от неё восхищённый взгляд и посмотрел на Маэллина. Пока сильные меряются силой, можно узнать в чём, собственно, дело.

- Послушай, зачем ему ты? - уголком губ спрашивает мальчик.

- Только я знаю, где Лиа Фаль, - отвечает Маэллин.

На лице Лёшки недоумение, но он нетерпеливо кивает головой, мол, не теряй времени, рассказывай.

Вместо этого Маэллин берёт мальчика за руку, и они оказываются на зелёных холмах.

Краешек солнца только что появился из-за горизонта, и запылал огромный костёр. Бэльтайн. Духи земли, народец холмов и племена богини Дану пустились в пляс вокруг огня, славя приход лета.

И вот, когда огромный круг солнца выплыл из недр земли, его перечеркнула уродливая тень. Колесница, запряженная собаками. Они были белы как снег, а их уши - красны; и белое и красное сверкало и переливалось - свора Аннуина. Правит колесницею мужчина. Музыка замирает, умирая в долинах, духи и боги застывают, не в силах пошевелиться, словно простые смертные перед ликом богов. И только маленький полубаньши-полугоблин свободен от чар. Но он не торопиться показать это. Баньши не только плакальщицы - озорники, а вот гоблины равнин в одиночку - да! - трусоваты.

Мужчина хохочет, запрокинув голову к небу.

- Кучка глупцов! Жалкие трусы! - презрительно цедит он, но для Лёшки важно другое.

Маэллин по шажочку приблизился к неброскому серому камню, прикоснулся к нему - и оба исчезли, словно не были никогда.

***

Лера перевела дыхание. Только бы голос не подвёл, не сорвался! Мальчишки удрали, один Лёха остался. Но с него взятки гладки - он не боец, скорее, стратег. Может, именно в эту минуту он придумывает, как им выпутаться из этого приключения. О, заметно полегчало!

Итак, что это за "Конан-Варвар"?

Словесная баталия развернулась с новой силой. Игра в ответы и вопросы, главная цель которых, узнать имя громилы.

Почему он сослался на Тора? И опасливо глянул на небо? Он не Тор. Просто не может им быть. И дело тут не в драконе, не в псах, не в отсутствии Мьёльнира. Лера чувствует - этот мужчина не защитник людей, скорее наоборот. И никакой он не бог, в лучшем случае - чертёнок на побегушках. Такого бояться просто смешно...

Сколько времени всё это продолжается?

"Эй, где подкрепление? Силы мои на исходе", - с тоской думает Лера, и "кавалерия" прибывает.

***

Откуда появилась эта троица, Лёшка не заметил. Да и не увидел он их - почувствовал, оглянулся, и с восторгом уставился на старца, одетого в шкуру, с дубиной и луком; на зрелого мужчину с правой рукой из чистого серебра; на молодого мужчину с царской осанкой.

Огма. Нуаду. Луг.

Губы сами прошептали эти имена, и сердце мальчика исполнилось радостью. Верховная троица племён богини Дану!

Откуда он знает их?

Малыш полубаньши подмигнул растерянному мальчику, и Лёшка всё понял: прикосновение к лапке Маэллина разбудило память... предков, что ли? Когда-то, очень давно, он был сыном Эйри, он видел чудеса и знал многих богов не только по имени.

Мужчина на драконе глянул поверх Лериного плеча, и вскинул правую руку. Девочка не шелохнулась, боги рассмеялись, а Лёшка тряхнул головой, чтобы избавиться от видения прошлых времён.

- Ты не можешь повелевать в этом месте, - сказал Огма.

- Но и вы - тоже, - парировал мужчина.

- Мы - нет, - улыбнулся Нуаду.

- Но мы здесь не одни, - закончил Луг.

Лёшка чувствует, как невидимая рука подталкивает его в спину, и встаёт плечом к плечу с Лерой.

- Что будем делать, - спросила девочка, а мужчина на драконе издевательски захохотал.

- А вот что! - выкрикнул мальчик, поднимая левую руку.

Сноп зелёного света протянулся от мальчика к мужчине, и "Тор" остался без дракона и своры, что скулила у него за спиной.

- Что ты скажешь теперь? - кричит Лёшка.

- Что ты пищишь, муравей? - шипит мужчина, поднимаясь с земли. - Ты хотела знать моё имя? Я Нед, внук Балора!

Личина обычного человека спадает с Неда, как кожура. Перед детьми предстаёт великан, чей единственный глаз свирепо глядит на смельчаков. Он безоружен. И это радует.

- Так я и думал, - проговорил Луг. - Здравствуй, родич.

- Ты взял то, что тебе не принадлежит, - сказал Лёшка. - Отдашь всё добром или будем сражаться?

- Сражаться? С тобой?

Нед снова захохотал. Лес испуганно загудел и затих.

Лера вполголоса затягивает песню на незнакомом языке, а Лешка понимает: всё именно так и должно быть. Только не задумываться ни на секунду: нельзя вспоминать, кем он был очень давно, иначе страх перед великаном-фомором превратит его в истукана.

Не сговариваясь, они двинулись на Неда внука Балора, обходя его с разных сторон. Ритм, строгий и прекрасный. Он шёл из их сердец, из сердца земли, из сердца Вселенной. Вот что это было: музыка сотворения мира.

Мальчик и девочка обходили великана по кругу, Огма, Нуаду, Луг и Маэллин смотрели на них, сквозь призму солнечных лучей. Так и должно быть. Всё в мире стремится к свету.

Нед растерянно вертел головой, не решаясь напасть на одного из "муравьёв". Вот Лера и Алексей вернулись на место, заключив Неда в двойной круг, и воздели руки к небу и солнцу.

- Сила огня, сила воды, сила неба, сила земли, - говорил Лёша, а Лера продолжала петь, - я призываю к ответу то зло, что едва не свершилось на этой земле.

Быстрая вода ручья.

Спелые плоды ореха.

Круглое сияет солнце.

Яблоки на ветках круглы.

Пляшет золото на углях.

Ночью народился ветер.

Звонко распевает зяблик -

Утро новое пришло.

Детский смех - он слаще мёда.

Сердце друга - солнца ярче.

Голос сердца - легче ветра.

Враг бежит. Луна восходит.

Лёшка скороговоркой проговаривал слова, поспевая за ритмом мелодии, что выводила Лера. Мальчик ничему не удивлялся (он даже не слыхал такого языка, а поди ты - сплёл стихотворенье... нет, - песню, которой под силу творить чудеса). Прошлое, будущее, настоящее; все вчера, завтра и даже сегодня исчезли, словно не были никогда. Есть только сейчас.

И чудо свершилось. Одноглазый великан Нед на глазах уменьшался, съёживаясь, пока не исчез совсем, оставив по себе меч, копьё и котёл, плотно закрытый крышкой.

Сила, питавшая всё это время детей, отступила. Не исчезла - нет, затаилась на время. Они почувствовали это.

Тем временем Луг и Нуаду забрали свои сокровища, Огма выудил миску, две ложки и щедрой душой плеснул из котла.

"Но ведь на Бэльтайн не положено делиться с незнакомцами", - промелькнуло у Лёшки.

- Но вы не незнакомцы, - улыбнулся Огма. - Отведайте праздничного угощения.

- А мы постараемся всё объяснить.

- Согласны?

Друзья кивнули, принимаясь за еду.

***

Речь Луга течёт неторопливо, размеренно. Ни Огма, ни Нуаду не вмешиваются. И только Маэллин приплясывает от нетерпения - он хочет домой.

- Мы называли их фоморы, и неоднократно с ними сражались, оставляя разбитыми наголову. Но вот они снова пришли с островов. Чтобы захватить власть в свои руки, фоморам достаточно было от восхода до заката солнца одного дня завладеть копьём, мечом, котлом и камнем. Они всё правильно рассчитали, послав Неда на праздник Бэльтайн, на который собрались все дети Эйре. Он отнял у меня копье, у Нуаду - меч, забрал прямо с огня котёл Дагда, а вот камень... Маэллин успел укрыть его, и фоморы пустились в погоню.

Нужно было просто выиграть время: спрятать камень до заката Бэльтайна. Но где его спрятать? Маэллин пустился в странствие между эпохами. Конечно же, самое лучшее - не спрятать камень, вернуть остальные сокровища, и наш малыш справился с этим заданием.

Потомки плёмен богини Дану и дети сыновей Миля поныне помнят и чтят древние имена - просить у них помощи небезопасно. Нашим спасением могло стать только забвение, и кровь славных правителей Эйре. Так далеко вглубь веков Маэллин не смог бы перенестись, а потому он нашёл подходящее место и подходящих людей.

Что за камень и в чём его ценность? Имя его Лиа Фаль. Не зря ирландцы верят, что он вскрикивает под королём. Он не только указывает на короля, а пробуждает сокрытый дар, и на него садиться не обязательно. Можно просто постоять рядом, чтобы Лиа Фаль высвободил королевскую Силу... Почему Нед назвался именем Тора? Ему нужен был Маэллин.

- Лиа Фаль, - пробормотал полугоблин, но Луг не глянул на него.

- Его цель была рядом, мешали только двое детишек. Вот он и взял имя бога; имя известное здесь и сейчас - известное вам. Доброе, но грозное, чтобы убедить вас отдать ему Маэллина. Прислужника Зла - защитнику людей Тору, но затея его провалилась.

- А славно у вас получилось, - улыбнулся Нуаду. - Славно.

- Ведь ты не поверила, что Нед - это Тор? - спросил Огма у Леры.

- Я вообще не поверила, что у него есть реальная Сила.

Огма кивнул, улыбаясь.

- Ваше неверие сродни слепоте, но слепота связала не вас - внука Балора. Это всё и решило. На Бэльтайн он привёл адских псов, свору Аннуина. Вы же не увидели их, и потому пришлось срочно придумать замену. Ваше незнание, ваше неверие в истинность Неда; ваше бесстрашие и вера в собственную победу - это отняло Силы у внука Балора, сковало его почище любого заклятья. Вы не поверили и в нас, не так ли?

- Нет... да... Когда вы появились, я точно знал, кто вы такие - я вспомнил стародавние времена. А потом вспомнил, что говорила бабушка: "По вере дадено будет", - и сразу же забыл обо всём, даже о том, что было за десять минут до встречи с Маэллином.

- А что ты помнишь теперь?

- Не знаю. Всё словно в тумане: холмы Тары, шелест волны, пиршества, карета о девяти скакунах, одноглазый и одноногий нищий... Нет, уже ничего не вижу.

Все молчат. Ребята не смотрят друг на друга, а потому не видят, как снова меняются: исчезает пристальный взгляд; сосредоточенность, привычка повелевать и уверенность в каждом собственном слове покидает их лица. Взрослые интонации и слова испаряются из памяти, движения не скованы медлительностью королей - они опять дети. Юркие, шумные, с горящими глазами, торчащими локтями и коленками, с которыми не знаешь, как совладать.

Лёша и Лера переглянулись, а затем вопросительно посмотрели на Луга, Нуаду и Огма.

- Вы, правда, хотите узнать, кто из вас победил Неда?

Мальчик с девочкой снова переглянулись, руки их нечаянно соприкоснулись. Пальцы переплелись, и на лицах появились улыбки. Улыбки победителей. Улыбки друзей. Улыбки самых близких в мире людей.

- Не хотим, - сказали Лера и Лёша в один голос.

- Вот и ладно, - усмехнулся Маэллин. - Тогда, нам пора домой.

- Ещё не теперь, - сказал Огма. - Мы должны наградить вас. Очень скоро каждый из вас забудет о Лиа Фаль, Маэллине, о Неде - забудет о нас. А потом придёт время, когда вас охватит печаль, и весь мир будет не в радость. И тогда вы либо вспомните этот день, либо забудете друг друга. Что выбираете?

Расстаться навек?

Для Лёшки сейчас это кажется невозможным, но девочка каким-то глубинным чутьём понимает: забыть друг о друге - легче лёгкого.

- Я выбираю вспомнить, - произносит она.

- Я тоже, - вторит ей Леша.

- Что ж, будь по-вашему, - кивает Огма. - Вы забудете нас, а потом вспомните. Я не знаю, поможет это вам или нет. Да пребудет с вами удача!

Луг и Нуаду благословляют их, и сыны Эйре возвращаются на праздник Бэльтайн, неся похищенные сокровища.

- Прощайте! - кричат Лера и Лёша.

Поляну медленно, но верно затягивает снегом, и ребята спешат одеться - чай не лето!

А потом...

***

Я открываю глаза.

Я вспомнил. Вспомнил всё, что случилось зимним днём почти четверть века назад.

Рядом тихонечко смотрит цветные сны Лера. Любимая женщина. Королева. Однажды она спасла мир.

В последнее время мы с ней сильно собачимся, и всё из-за меня...

- Лёша, - шепчет она.

Глазищи блестят, как от слёз.

- Ты плачешь?

- Я помню. Король... Ты - король...

- Нет, это ты - королева.

Она замирает, насмешливо щурится и произносит:

- Что за взаимные реверансы? Ты думаешь... А я...

И тут меня пробивает:

- Мы оба-двое!

Яркими красками вспыхнуло утро. Я вспомнил и понял. Да, жизнь - чудесна!

Краткая справка по Ирландскому эпосу и традициям:

Племена Богини Дану принесли в Ирландию четыре сокровища, значение которых трудно недооценить.

"Из Фалиаса принесли от Лиа Фаль /камень/, что был потом в Таре. Вскрикивал он под каждым, кому суждено было плавить Ирландией.

Из Гориаса принесли они копье, которым владел Луг. Ничто не могло устоять перед ним или перед тем, в чьей руке оно было.

Из Финдиаса принесли они меч Нуаду. Стоило вынуть его из боевых ножен, как никто уж не мог от него уклониться, и был он воистину неґотразимым.

Из Муриаса принесли они котел Дагды. Не случалось людям уйти от него голодным..."

Лиа Фаль - название "фаль" связано со значениями "светлый", "сверкающий", а также "изобилие", "знание" и пр. Сама Ирландия нередко называлась Долина Фаль или просто Фаль.

Луг - Имеется в виду бог, почитание которого было широко распространено у островных и континентальных кельтов. Искусный во многих ремеслах одновременно. Луг, по отцу, являлся внуком Диан-Кехта, бога-врачевателя, по матери же его дедом был Балор

Нуаду - бог из Племен Богини Дану, их правитель, который в Первой Битве при Маг Туиред (с фоморами) потерял руку. И хотя Диан-Кехт изготовил ему новую из серебра, что двигалась словно живая, королем он уже быть не мог.

Огма - кельтское божество, следы почитания которого имеются также и в Галлии (Огмиос). Огма также выступает как могучий герой, но в то же время он - мудрец, создатель так называемого огамического письма.

Балор - божественный персонаж, один из предводителей фоморов поражавший всех смертоносным взглядом своего единственного глаза. Погибает в поединке с Лугом - своим внуком.

Фоморы - демонические существа, обитатели таинственной крепости на острове, противники ряда рас (волн) переселенцев в Ирландию и, в частности. Племен Богини Дану.

Бэльтайн - праздник начала лета, во время которого проводилось много важных ритуалов: разжигание первого огня с восходом солнца, причём у мужчин, разжигающих огонь не должно быть ни единого железного предмета; собирание росы; выпекание первого хлеба, тесто для которого не выпускалось из рук. Так же в этот день ничего нельзя было дарить или одалживать, в т.ч. делиться пищей, питьём, огнём или углями из очага, давать чужим домашнюю утварь или орудия труда.