Аннотация: Рассказ написан для конкурса "Третий День". Четкий оригинал рассказа находится на сайте soow.ru/rass/rotation_1.php
Бодро и чётко звенели по залу шаги. Будто бой молота о рельс. Метал блямцанья, врываясь в конференц-зал, наждаком сдирал спокойствие в душах двоих, обнажая бессильную тоску их одиночества. Всего двое - инженер Станции Евгений Петрович и станционный спасатель Лазарь Адольфович.
Инженер, средненький мужичок, мерил подиум из угла в угол, готовясь сделать небольшой доклад. Каждый раз, проходя с кислой миной подле кафедры, Евгений Петрович останавливался и поводил головой, будто наблюдал за теннисным матчем. Иногда, заместо этого, инженер порывался что-то нажать, но всегда отводил руку.
Так продолжалось уже часа два. С каждой секундой, правда, о том как, и для чего, проводить слетку Евгений Петрович не знал, оголялась все мощнее и мощнее. Поэтому, на аудиторию перед собой Евгений Петрович старался не смотреть, предпочитая наблюдать паркетный пол.
Обстановка конференц-зала, так не терпимая сейчас инженеру, была вполне приятна глазу, и Евгений Петрович отводил от нее взгляд не по причине несообразности помещения.
Весь зал сходил уступами к кафедре, как древний амфитеатр. Быть в его центре, на подиуме, ощущать причастность аудитории к преподносимой проблеме для любого лектора было всегда прельстительно.
Нынешнего докладчика, Евгения Петровича, сегодняшнее внимание слушателей, правда, больше пугало. Всё вот из-за чего.
Инженер недавно столкнулся с проблемой. Пропала Вселенная. Решать такую задачу одному или скрывать что-либо от сослуживцев по Станции ему и в голову не приходило. В смене, кроме инженера находилось всего двое. Евгений Петрович собрался поговорить о случившемся с первым, кто попадется. Теперь инженер считал, что зря. Раньше на вызов откликнулся станционный смотритель Лазарь.
Лазарю было на десять лет меньше чем инженеру и безапелляционное решение молодого человека Евгения Петровича просто ошарашило. С одной стороны, инженер понимал, что специфика профессии Лазаря подразумевает спасение. Но не ценой же собственной жизни! Гуманитарного воспитания сущность инженера из двух бед - гибели мира и неминуемой погибели товарища - выбирала деструкцию абстрактного Мира.
Лазарь сидел сейчас на третьем ряду от кафедры. Склонив голову чуть вперед и в бок, положив, по-ковбойски, ногу на ногу и далеко задрав согнутые в локтях руки за спину, он ждал прихода последнего участника этой полу-лекции, полу-совещания. Спокойный, уверенный взгляд несколько дисгармонировал с внутренним настроением спасателя, выдаваемым раз за разом сходившимися к переносице бровями. Несообразность настроения выдаваемого и действительного подчеркивал и сложенный в узкую полоску рот. Вместо уверенности мимика Лазаря выказывала больше упрямство и упёртость.
Что еще могло рассказать его лицо с квадратным подбородком. О проблеме Вселенной, которую Лазарь, отнюдь не глупый человек, понять не мог. Не мог потому, что проблема состояла в том, что Вселенная больше не существовала. Ты рождаешься, развиваешься, живешь. На всех этих промежутках считаешь себя полноправной частью Вселенной, а затем ты опять есть, а её, этой штуки с большой буквы В, больше нет.
Нет родной планеты, нет страны, в которой жил. Нет города, в котором появился на свет и повзрослел. Нет улицы, на какую привык выезжать, отправляясь на работу. Нет места, в котором обосновал жилище и семью. Ничего больше нет. И только ты сидишь в этом стальном яйце и считаешь последние часы, как атомная подлодка легшая на дно.
Грудь спасателя ныла. Мышцы отзывались непонятной немотой. Руки сжимались до белых костяшек. Лазарь, понимая, что так нельзя заставлял себя разжимать их. Ощущение холода на ладонях. Всего лишь испаряется пот.
Из недр подсознания, такого глубокого, что Лазарь и не подозревал о его существовании, вышла мысль о бросании жребия. В конце концов - думал он - то, что я должен сделать, я выполнять не обязан. В любой другой момент жизни спасатель назвал бы подобную мысль трусливой. Несколько поколебавшись, Лазарь решил, что и сейчас назовет её также.
Размышления прервала тишина. Вместо металлической дроби шаги зазвучали приглушенными ударами. Закончилось ожидание, подошел начальник охраны Станции Аркадий Белохвостов.
Сообщение о крахе Мира застало его в рядовом обходе. Проверял Аркадий, конечно же, не помещения, а показатели датчиков и их исправность.
Первой мыслью, при получении новости, посетившей Белохвостова, было тут же отправиться в точку сбора. Однако, рассудив здраво, Аркадий понял, что людей должных работать в данных чрезвычайных ситуациях на месте достаточно, а его должностные обязанности заключены в поддержании рабочего состояния Станции. Изменять данную процедуру по инструкции он мог лишь в экстремальных ситуациях. Исчезновение мира к ним не относилось. По графику обход Белохвостов заканчивал через три дня, о чем и сообщил. Мол, прибуду через трое нормированных суток, что собственно и сделал.
Аркадий не обладал садистскими чертами характера, поэтому отправился на встречу прямо с обхода. Посему охранник был на скутере. Во время обхода нужно большое количество инструментов, тащить которые на своем горбу, из-за их чрезмерного веса, стал бы только дурак. Единственным, по мнению Аркадия, недочетом в выданном по этому случаю скутере было отсутствие педалей. Передвигать электросамокат можно было исключительно моторной силой, или так как это делал Аркадий - отталкиваясь ногами. Охранник понимал, что это немного глупо, зато - также считал он - полезно для здоровья.
Горделиво въехав в зал и прокатившись, метров пять, Аркадий все же остановил скутер, решив дальше передвигаться одними ногами без помощи подседалищной подставки на колесах.
Остановился, не слезая, отстегнул и снял шлем, и, лишь затем, стащил свое грузное тело со скутера.
- Здорово Женич! - приподнял он руку, приветствуя инженера.
-Да, да, здравствуйте - ответил ему, ощерившись в улыбке, Евгений Петрович, и шаркающей походкой подошел к кафедре устраивать последние приготовления для доклада.
В отличие от инженера, Лазарь поднял голову и взгляд на прибывшего сразу и теперь лишь ждал, когда охранник поздоровается с ним.
-Здравствуйте, Лазарь Адольфович!
Аркадий знал станционного спасателя гораздо лучше, чем Евгения Петровича и считал первого за приятеля.
- Здорово.
Спасатель, сочинявший в тайне ото всех стихи, на людях старался изъясняться кратко и четко. Охранника Аркадия, по меркам Лазаря толстого и обрюзгшего, не любил и презирал. В общении с Белохвостывым спасатель считал, что краткость - сестра не только таланта, но и вежливости.
- Ну, что? Развалили без меня мир-то - ухмыльнулся Аркадий
Глаза Белохвостова чересчур прытко бегали от инженера к спасателю. Подспудно или нет, всем своим видом Аркадий говорил: «Ребята, так и быть - Станцию я вам сохраню, а вы давайте, постарайтесь, верните мир, побыстрее, на место. Нечего сидеть. Спасайте меня».
- Да, да - зачем-то вторил охраннику Евгений Петрович
- Давай начинай - прервал их Лазарь.
Инженер поднял брови и, сначала кашлянув и сделав глоток воды, начал речь.
- Вселенная порвалась. Все множество галактик, все огромное пространство и масса материи прекратило существование стоило появиться маленькой бреши.
Дыма не бывает без огня, огня не бывает без горючего, горючего не бывает без определяющей среды. Поясню.
При нуле градусов по Кельвину, вещество, определяемое как вода, становится камнем, я имею в виду лед. При нагреве до плюс двухсот сорока вода переходит в жидкое состояние. Наконец при температуре в две тысячи градусов, также естественно плюса, на шкале Кельвина другой не бывает... Так вот, вода становится эффектным взрывчатым веществом.
Такое изменение в свойствах касается всех веществ, а не только воды. Да и приведена линейка для лучшего понимания, чем является определяющая среда. В моем примере её роль играла температура. В глобальном понимании роль ОС берут на себя свойства материи, закон сохранения и многое прочее.
Именно ОС я имел в виду, упомянув брешь в Мироздании. Говоря конкретнее, я подразумеваю абсолютное исчезновение ранее обозначенной среды. Вследствие этого события, всё протосодержимое, находившееся под воздействием вселенских законов в виде материи, вернулось в свое прото... э-э содержание.
Речь лектора, в принципе еще только начавшаяся, фактически сошла на нет. Да и что еще мог рассказать Евгений Петрович. Теперь, ведь, нужно было затронуть самую суть. Причину. Ну а как можно рассуждать о причинах, если разбираешься в основах ничуть не лучше чем те, кому объясняешь.
Не смотря на всю сегодняшнюю нерешительность, инженер никогда не был мямлей и на Станции оказался не случайно. Не дожидаясь, когда кто-нибудь другой разорвет опустившуюся тишину, Евгений Петрович прервал её сам, задав вопрос:
- У кого спросить что имеется?
- Это все?! Хемингуэй - разразился показным сарказмом охранник - Ты сообщил нам хоть что-то, что мы не знали раньше, или нет? Если да, неужто я опять все проспал. Любил я, знаете, в молодости, студентом, когда был, поспать на лекциях.
- Тихо,- сказал, как крикнул, спасатель - Есть два вопроса. Первый. Зачем мы собрались вместе. Второй - почему три дня.
Евгений Петрович, помимо того, что был инженером, номинально занимал должность директора. Раньше это означало, что именно он составлял отчеты для Большой Земли. Теперь в этом не было необходимости, зато на плечи станционного инженера ложилась ответственность нового порядка.
Закончив короткий доклад, инженер ожидал гораздо более болезненных проявлений эмоций. Его директорство распространялось на мирное и чрезвычайное время лишь потому, что охранник и спасатель принадлежали хоть и к силовым ведомствам, военизированными службами не являлись. Были они такими же инженерами-технарями, лишь надзирающими за милитаристской техникой.
Единственно что, оба они были молодыми людьми в сложной этической ситуации. Если бы охранник и спасатель, объединились против инженера, то он при первом же требовании спокойно отдал бы всю «власть».
Белохвостов как раз вел себя по худшему варианту. Но вот Лазарь выказал нейтралитет. Ситуация могла, конечно, в любой момент повернуться и другим боком. Дожидаться этого инженер не собирался, как любой эффективный менеджер он не стремился нравиться всем и пытаться управлять каждым членом коллектива самолично. Толпой надо управлять через вожаков. Даже если толпа состоит из одного человека.
С точки зрения Аркадия спасатель сейчас брал власть себе. Что считал сам Лазарь, понять было не возможно, а Евгений Петрович не считал. Он видел всю ситуацию в правильном свете и на каждое слово Лазаря отвечал короткими кивками.
- Ну - начал объяснять инженер - рассмотрим вопросы с последнего. Три дня назад. Точное время... ну не будем об этом. Три дня назад я зафиксировал полное исчезновение сигнала внешнего мира. Исчезла связь с другими станциями и Центром Соотношений. Причина неизвестна, но в свете корректной работы аппаратуры, проверенной мною лично, можно предположить Распад Мира согласно теории трехдиректности.
- А я знаю - вдруг оживился охранник - Наш мир трехдирективен. Каждая директивность что-то вроде суперструн у фантастов. Чистое движение туда. Не оттуда - показал он пальцем за спину - туда, а просто туда. Когда встречаются две такие директивности, получается поле, когда три - пространство, типа нашего. Я прав, инженер-связист?
- Ну. Да.
- Слушай - включился в беседу Лазарь, обращаясь к Белохвостову - Выговорился? На будущее. Свои вопросы задавай после ответов на мои. Понял? Продолжай - велел он уже Евгению Петровичу.
- Да. Решение случившегося требует коллегиального решения. Поэтому мы и ждали Аркадия. Прежняя Вселенная сейчас должна находиться как бы в резервной копии и сколько времени мы будем готовиться к рефрешированию, минуту или год, не играет роли. Почему же я хотел собраться вместе. Я думаю Лазарь, ты понимаешь что, скорее всего... погибнешь, и хоть я твой начальник - раздалось фырканье Аркадия - я не могу, не поглядев тебе в глаза...
- Поглядеть мне в глаза ты Евгений Петрович мог через двадцать минут, после сигнального сообщения. Ладно. Хочешь снять с себя единоличную ответственность.
Стокилограммовой гирей, на груди у каждого их собравшихся, повисла тишина. Инженер стоял, потирая виски и упершись, для стойкости взглядом в пол. Лазарь за все время так и не двинул не единым членом и лишь глазами уставился на потолок. Аркадий, более свободно развалившись, полностью повторял позу спасателя.
- Ладно. Больше нечего добавить. Я иду приводить аппаратуру в готовность. Через двадцать минут стартую. Предлагаю, сотрудникам, задействованным в контролирующих операциях, также проследовать на рабочее место.
Сказав это, спасатель Лазарь встал и уверенными шагами покинул конференц-зал. Чуть позже, выйдя из транса, отправился к своим терминалам и инженер.
Оставался только Аркадий. Решение спасателя удивило его. Белохвостов был уверен, что Лазарь отправит вместо себя инженера, или не дай бог самого охранника. Теперь, либо мир будет спасен, и все они станут героями, либо не будет. Тогда, Аркадий был в этом уверен, придется брать инженера под контроль самому.
Пока что от охранника ничего не зависело. Ситуация развивалась без него и Аркадия настигла отрешенность. Настроившись, через ближайший терминал, на обзор действий сослуживцев он погрузился в созерцание.
Вот, инженер что-то выстукивает на машине. Лазарь занимается чем-то вообще не доступным пониманию. Бросая короткие фразы, они переговаривались о каких-то вопросах. Однако на Аркадия навалилась такая усталость, что чужая речь сливалась для него в шум. На мозг будто натянули защитную сетку от мыслей. В ушах стоял толи шорох крови, толи шёпот Станции. Охранник так увлекся разгадкой этой головоломки, что чуть не пропустил саму операцию.
- Готовность номер один - на эту фразу Аркадий откликнулся бы даже во сне.
- Пошел.
И все, Лазарь исчез.
- Это все, или он еще вернется? Эй, инженер.
- Слышу. Никуда он не вернется.
- А что так не впечатляюще. Даже внукам рассказать будет нечего.
- Ты хотел спецэффектов, что ли. Все есть контакт с Миром. Аллилуйя.
- Чего?
- Ничего.
Инженер прервал связь, что для охранника стало сюрпризом. То, что кто-то может закрываться от его надзора, Аркадий не знал. Надо будет доложить - подумал он. С другой стороны, чем сейчас занимается инженер, тайны не составляло - строчит отчет на Большую Землю.