Усова Оксана Вячеславовна : другие произведения.

Гендерная интрига.Глава 1. Вызов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кто: Юная писательница жанра фантастики. Где: Москва, наше время. Ситуация: Что делать, если твои произведения не публикуют только потому, что ты - женщина? Плакать подружкам в жилетку?! Ну уж нет... Главная героиня не так уж проста - у неё уже есть план, ведущий к цепочке увлекательных событий, которые навсегда изменят мир фантастики...
  ЛИТ ДВФУ посвящается.
  
  
  Глава 1. Вызов.
  
  Я положила расчёску на полку и уставилась на своё отражение в зеркале, опёршись на комод.
  На меня смотрела девушка лет шестнадцати - семнадцати, самой простой и обычной внешности - овальное лицо, прямой маленький нос, выступающие скулы, мягкие красные губы, тонкие брови, высокий лоб, зелёные глаза. Как и любая женщина, я мечтала многое поменять в своей внешности, чтобы стать более яркой, красивой и привлекательной, такой, как Ленка с семьдесят шестой, или как Ирина Шалогай, нагло улыбающаяся с обложки очередного модного журнала. Приходится пользоваться целым ящиком косметики, чтобы замазать родинку на носу и оттенить глаза... Не удивительно, что меня часто не узнают не накрашенной.
  - Потому что нельзя, потому что нельзя... - помимо воли пропела я.
  Я вздохнула, собрала волосы в хвост и в одном белье подошла к шкафу. На вешалках были аккуратно развешаны разноцветные платья, мини-юбки, блузки, футболочки... Внизу в специальных коробочках были расставлены по цветам туфли и балетки.
  У меня нет ни одних брюк, кроссовок или толстовок. Зимой я тоже хожу в юбках. На особых гвоздиках, вбитых в доску, развешаны бусы и браслеты, кровать застелена розовым покрывалом, диван завален плюшевыми игрушками. На длинных книжных полках с потолка до пола стоят шедевры и не очень мировой фантастики, в углу лежат подшивки журналов "Фантастический мир", "IF" и "Перо фантаста". Рабочий стол завален коробочками с играми и дисками с аниме. На подоконнике вперемешку стоят фигурки супергероев, цветочные горшки и гачапоны*.
  Я завязала сзади бантом пояс синей юбки в складку, присела на кровать и натянула на ноги белые гольфы, оставив открытой лишь узкие полосы кожи на коленках. Застегнув на все пуговицы белоснежную рубашку, затянула пряжки на чёрных балетках. Поправив помаду, я повесила на плечо сумку со школьными принадлежностями и поспешила к двери. Захлопнув её и поспешив вверх по лестнице (мы жили в цоколе), я кивнула старушкам на лавочке у подъезда и поспешила к автобусной остановке (нашу станцию метро перекрыли до следующей недели). Но, как назло, нужный автобус ушёл тогда, когда я подходила, и, обуреваемая злостью, я простояла на ветру ещё десять минут. День немного не задался.
  Но тут меня окликнули:
  - Яра!
  Я обернулась, придерживая юбку.
  Ко мне на навороченном велике подъехал Колька Смирнов, мой одноклассник, и, по совместительству, лучший друг, друг детства. В знак приветствия я взъерошила ему светлые волосы, а потом спросила:
  - А ты чего своим ходом?
  - Я с тренировки, решил проветриться, - ответил он, поморщившись. - Садись, давай довезу.
  Я с сомнением посмотрела на велосипед. Кости у меня цыплячьи, но...
  - Садись-садись!
  Я пристроилась за ним, обхватив за талию и прижавшись щекой к тёплой Колиной спине. Он положил мою сумку рядом со своим портфелем в корзину и поставил обе ноги на педали.
  - Ну, как у тебя дела с журналом? - Коля объехал выбоину и посигналил зазевавшемуся мальчугану на нашем пути.
  - Сегодня встреча, - вздохнула я. - По электронке они такие вопросы не решают.
  К шестнадцати ноль-ноль я поеду в издательство "Ветер востока". Именно оно издаёт "Перо фантаста".
  Этот журнал выходит каждые две недели, и в нём одновременно печатают до двадцати разных авторов фантастического и фэнтезийного жанра по принципу "по главе в номере". Как только у проекта выходит тридцать глав, то издательство решает вопрос об их издании в твёрдой обложке и отдельным тиражом, в виде книги. Если произведение популярно, то ему дают "зелёный свет". Но, если оно не пользуется особым успехом, то публикации могут и прервать, даже не дождавшись нужных размеров, и запустить кого-то другого.
  Три дня назад я написала в "Перо". У меня было готово пять начальных глав книги, и я решила начать публиковаться. Первая прошла "обкатку" в Самиздате, и, набравшись храбрости, я отправила письмо в редакцию.
  Вчера мне позвонили с предложением приехать, так как в "ПФ" предпочитают личные встречи с потенциальными авторами. Естественно, я заведомо была согласна.
  До гимназии мы доехали быстро - на тротуарах не бывает пробок для велосипедистов. Школа представляла собой просторное здание светло-розового цвета, огороженное крашеным забором из железных прутьев. Наше учебное заведение было платным, так что у него была своя собственная площадка, на которой ученики младших классов качались на качелях и рисовали на асфальте, а старшеклассники чинно сидели на лавочках.
  Безразличный охранник пропустил нас, сличив с пропусками и проверив урчащим металлодетектором. Пока Коля сдавал велик в сторожку под талончик, я присела на лавку и подставила лицо майскому солнцу.
  Я закрыла глаза, представляя себе, как всё пройдёт в редакции, но тут кто-то закрыл свет. Со вздохом я вновь открыла глаза.
  - Здравствуй, Ярослава. - Миша старался улыбаться как можно более ослепительно. Этот блондин из параллельного вторую неделю пытается пригласить меня в кафе или в кино, а я примерно столько же времени пытаюсь объяснить ему, что меня не интересуют живые плейбои. - Ты...
  - Сегодня вечером я занята, - перебила я его. - И всю оставшуюся неделю тоже. И месяц. Вообще всё расписано на десять лет вперёд. Нет, я не хочу пойти на новую мелодраму, у меня от них зубы сводит. Я хочу оружия, крови, кишок и прочей романтики.
  У Миши отвисла челюсть. Знаем, проходили. Один и тот же сценарий ежедневно.
  - Ну что он во мне нашёл? - простонала я, когда Колька открыл передо мной дверь. Я переступила порог и втянула в себя воздух, переполненный ароматом мела, мытых полов и пирожков из буфета.
  Гимназию я любила до безумия, как второй дом. В наше время в это сложно поверить, но это место стало для меня истинно священным. Мы с Колей в шутку говорили, что у нас буквально пушкинский Лицей.
  На первом этаже напротив входа располагалась вахтёрская стойка, за которой стояла седовласая смуглая женщина лет пятидесяти. В её своеобразной комнатке часто сиживали и учителя, и ученики, попивая чай. Из маленького вестибюля расходились два коридора. Пойдя налево, можно было попасть в кабинеты завучей и учительскую, а пойдя направо - в буфет и в кабинет директора. В обоих направлениях располагались классные комнаты.
  На второй этаж вела широкая лестница, крывшаяся за белыми дверями. Наверху находились также классы, кабинет информатики, небольшой актовый зал и медицинский кабинет.
  Мы поднялись, и, пройдя в конец "правого" коридора вошли в помещение под номером "7".
  Дверь была распахнута. Оставалось пять минут до звонка, и мы с Колей направились к своей парте - первым уроком была алгебра, которая обещала начаться с самостоятельной. Мы сидели на первой парте второго ряда, прямо перед доской. Когда нас впервые так посадили, мы были искренне возмущены и смущены - мы привыкли сидеть порознь, а общаться только на переменах. Колька, хоть и хорошо успевал и при желании мог добиться успехов, предпочитает жить "проще" и считает, что я - зануда (отличница), и за одной партой мы друг друга поубиваем, даром, что старые друзья. Но потом мы оценили выгодность подобного соседства - всегда подставляем плечо на контрольных.
  Прозвенел звонок, и мы почти сразу расселись по местам. В класс вошла наша учительница, Алёна Николаевна. Мы произвели ритуал приветствия "встали-сели", и привычно вырвали двойные листки из тетрадей, надписав имена, фамилии и "10а". Саня вызвалась раздать распечатки, и вскоре мы приступили к написанию.
  Размышляя над решением задачи, я невольно начала рассматривать разводы на грифельной доске и цветы на окнах. Со мной часто случается такое - в моменты, когда важно сосредоточиться, мои мысли начинают улетать далеко-далеко.
  Через сорок пять минут мы сдали работы, и, обессиленные, вывалились во внутренний дворик. Стоял май, ужасы ГИА были пережиты в прошлом году, ЕГЭ - ещё далеко, и мы стояли на крылечке, дыша тёплым воздухом. В этом году весна наступила очень поздно, и мы старались наслаждаться любым погожим днём.
  Колька помчался куда-то за школу, чтобы забрать какую-то вещь у приятеля через забор. Смирнов - неплохой хоккеист, он болеет этой игрой настолько давно, что я вообще не помню его без хоккея и совершенно не обижаюсь, когда ему нужно тренироваться.
  Перемена была большой, и я, прислонившись к стене, ждала Колю. Наверняка притащит очередную именную шайбу... Недавно, будучи в очередной раз у него в гостях, я случайно нашла в одной из книг конверт, в котором лежало приглашение в Институт спорта и физической культуры Южногордеевска, своеобразной спортивной столицы нашей страны**. Я знала, что Колька давно мечтал там учиться, несмотря на то, что этот город находился почти в двух тысячах километров от нашего, а денег летать туда-сюда, у него, конечно, не было. Я убрала томик обратно на полку и решила ничего не говорить.
  Этот парень очень крепко вошёл в мою жизнь, и стал мне больше, чем брат. Я сделала распространённую женскую ошибку - привыкла иметь его под боком и думать, что это будет продолжаться вечно. Но его мечты мне были важнее, чем мои желания. Конечно, я боялась, что за пять лет наша дружба развалится, но надеялась на лучшее.
  -Что грустим? - Коля подсунул мне под нос какой-то глянец. Я прочла название: "Летопись фантастики".
  -Откуда?...
  -Мой знакомец там устроился помощником к выпускающему редактору, очень хорошее место, да и платят достойно, и за бесплатно стянул пилотный выпуск. В продажу поступает через три дня, так что ты, считай, первый читатель, - как на духу выпалил Колька.
  Я пролистала журнал и подняла глаза на друга:
  - Так это ведь фактически соперник "Пера"! Они напечатали первые главы десяти авторов, и пускай формат не такой же, но "ЛП" попросту не выдержит конкуренции! Да и названия схожие... Им нужен либо сильный автор, либо неплохой пиар.
  - Знал, что это тебя заинтересует. Там в конце дано объявление о поиске талантов, и...
  - Коль, ты ведь знаешь, что моя цель - "Перо фантаста". Если не получится, попробую и сюда, - я старательно старалась подбирать слова, чтобы не обидеть Кольку. Его лицо всё равно приобрело несчастное выражение, старался ведь. Я заговорила ещё мягче: - Я прочитаю журнал, обещаю.
  Уроки заканчивались в три часа, и мне нужно было успеть как можно быстрее добраться до центра города, Колин велосипед тут явно не подходил. Я спустилась в метро, привычно прижала проездной к жёлтому кругляшу и последовала за толпой к эскалатору. Завывал ветер, я боялась простыть и бегом спустилась вниз по ступенькам под недовольное урчание народа.
  Заскочив в вагон, я протиснулась к поручню. Хоть и середина дня, но метро было переполнено, и я застыла в позе известной буквы над диванчиком, на котором расселись удачливые пассажиры, в самой неудобной позе. Крутили благостное сообщение машиниста о том, что места следует уступать пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным женщинам. Я, конечно, не принадлежу ни к одной указанной группе, но, думаю, даже если я начну рожать прямо здесь, места мне никто не уступит.
  С облегчением вывалившись с людским потоком наружу, я сверилась с навигатором в телефоне. Издательство находилось в одном здании с каким-то кафе, и у него не было вывески, а едальни все на одно лицо - "Розочка", "Незабудка", "Лилия".
  В отчаянии я подошла к какому-то молодому парню, тоже сосредоточенно изучающему улицу:
  - Прости, ты не подскажешь, где тут издательский дом "Ветер востока"?
  Он повернулся, смущённо улыбаясь и потирая рукой шею:
  - Да сам ищу. Две головы лучше одной, давай вместе?
  Я кивнула, и за время поисков мы познакомились. Он представился Пашей, рассказал, что давно хочет пристроить свои работы на постоянную публикацию, чтобы получить хоть небольшую прибавку к зарплате и стипендии - Павел чинил компьютеры на дому, и почти все деньги отправлял родителям в деревню. Когда он успевал и учиться, и работать, и творить, оставалось для меня загадкой, но, как бы то оно ни было, без пяти четыре мы вошли в прохладную приёмную, хохоча над тем, что на первых этажах располагалось не какое-нибудь простецкое кафе, а "Макдоналдс", который, сами понимаете, не заметить невозможно.
  Подойдя к столу секретарши, мы назвались, и в итоге прождали ещё минут сорок - шло совещание.
  -Казаченко, кабинет три, Ласточкин, кабинет восемь, прямо по коридору,- объявила она в итоге, оторвавшись от пасьянса.
  Мы прошли по указанному направлению и расстались у моей двери - его была дальше.
  -Удачи, - шепнул Паша.
  -Тебе тоже.
  Я костяшками пальцев постучала в филёнку, и, дождавшись слов "Входите, пожалуйста", повернула ручку.
  Моему взору открылось прекрасно оборудованное рабочее место. Справа прижался к стене кожаный диван, слева высились два шкафа с дверцами из тёмного стекла. Впереди, у окна, стоял большой стол. На нём теснились любимые игрушки офисных работников - маятники, крутящиеся подставки для карандашей и ручек, пепельницы. Я не заметила ни одного листка бумаги - наверное, вся база в ноутбуке, приютившемся на расчищенном краю, или в папках, веером разложенных на единственной занятой полке шкафа.
  Я кашлянула, и из кресла, развёрнутого к окну, послышались странные чмокающие звуки, а после - скромное "пока, киска". Надо же.
  Редактор крутанулся и неловко ухватился за стол - занесло. Я едва сдерживала смех - он был, мягко говоря, щуплым мужчиной. Очень. Очень-очень.
  Брюки редактор утянул ремнём с дополнительной дырочкой, но они всё равно топорщились по бокам и в сидячем положении, а футболка была выбрана безразмерная. На первый взгляд, она может визуально увеличить человека, но не в этом случае - плечевые швы сползали на самые локти. Бедный мужик всё время поправлял на себе одежду.
  Но главным было не это. Кожа у него была очень бледной, густые, но клочковатые волосы на голове и руках - рыжими, а лицо больше всего напоминало печёное яблоко. Хотела бы я посмотреть на "киску".
  - Проходите, проходите, присаживайтесь,- заёрзал мужик. Я, сжав зубы и твердя, что нехорошо смеяться (читай: ржать!) над людьми, над которыми уже поиздевалась природа, придвинула стул и села.
  - Меня зовут Пекинесов Егор Владимирович, можно просто Егор, мы почти ровесники, - редактор эффектно отбросил с покрытого испариной лица слипшиеся пряди, явно не замечая, что я от прорывающегося смеха готова биться головой об стол.
  Вытерев забрызганную щёку рукавом, я постаралась вежливо улыбнуться, не размыкая губ.
  - Я ознакомился с твоей работой, - меня покоробило "тыканье". - Но, уж извини, вынужден отклонить.
  - Почему? - выдавила я, разом растеряв всю весёлость. Неплохо они работают - почти с порога отказ, это можно и по Интернету сделать, чтобы не тащиться через всю Москву.
  - Вот смотри. - Пекинесов извлёк из тумбочки последний выпуск "ПФ" и открыл оглавление. - Мы журнал, выпускающий серьёзных авторов, тех, кто знает толк в фантастике, и не можем испортить себе репутацию, печатая неопытную... девчонку. - Последнее слово было выплюнуто.
  Редактор протянул мне издание, словно раздумывая, не изгажу ли я его прикосновением накрашенных лаком ногтей.
  - Все наши авторы - мужчины, которые выражают через слова важные жизненные проблемы, интересные позиции... а какая может быть проблема, например, у тебя? Порванные на дискотеке колготки? - Пекинесов поднялся и обошёл стол. - Пойми, ты - женщина, ты не можешь написать ничего интересного, кроме сопливых романчиков.
  Он наклонился, и, обдавая терпким запахом пота и прокуренных зубов, проговорил:
  - В целом, мы, конечно, можем договориться...
  Продолжая говорить, редактор погладил меня пальцем по колену.
  Наверное, именно в тот момент во мне проснулось моё настоящее "я", завёрнутое мамой в яркие платья, юбки и кофточки.
  Мой кулак встретился с носом Пекинесов, и раздался оглушительный треск кости. Редактор повалился на стол, сбивая все свои развлекалки, в один ряд с которыми было собрался поставить и меня. Он зажал лицо пальцами и визжал, точно его резали. Конечно, столько крови я редко видела в уличных драках.
  Кулак ныл, но я давно сбила его, так что я сумела в полной мере насладиться шовинистом.
  - Ты... - он осел на пол, и сквозь бульканье крови полилась отборная ругань. Я подавила в себе желание наподдать ещё и вышла.
  В коридор на шум уже выбежали сотрудники, и кто-то даже зашёл в кабинет после меня. Пусть хоть люди порадуются. Думаю, о его "геройствах" знали все.
  Паша нагнал меня на лестнице:
  - Что там произошло?
  Я нехотя описала в нескольких словах произошедшее.
  - Вот урод, - с чувством поставил "диагноз" парень. - Может, вернёмся и добавим?
  Я слегка улыбнулась:
  - Заманчиво, но я лучше руки помою.
  Начало темнеть, и Паша решил меня проводить до дома. Я честно предупредила, что наша станция метро закрыта и придётся топать пешком, но он лишь отмахнулся.
  - Твою-то работу приняли? - спросила я, когда мы шли мимо магазинов одежды. За болтовнёй я совсем забыла о цели визита парня.
  - Сказали, что, если скомбинирую всё в рассказ, то опубликуют, - похвастался студент. - Обещали заплатить полторы тысячи.
  - А этого не мало?
  - Для однократной публикации хорошо, - пожал плечами он. - Что теперь будешь делать? Дорога в "Перо" тебе ведь теперь заказана...
  Но я внезапно застыла, уставившись на витрины, сравнивая манекенов и своё отражение.
  - У тебя такая хищная ухмылка, - Паша нагнулся к моему уху, как бы стараясь отследить взгляд. Я отмерла и, покраснев, отодвинулась.
  - Да, сто лет она у меня не появлялась.
  У подъезда мы обменялись контактами и обещались списаться в ближайшие дни, и я обратила внимание, что у нас горит свет. Странно. Мама раньше восьми домой никогда ни приходила...
  Войдя, я поднялась на один пролёт и выглянула в маленькое окно у мусоропровода. Паша размеренно шёл от дома обратно к метро. Почему-то подумалось, что он насвистывает.
  Глупо улыбаясь, я ввалилась в квартиру, вытерла ноги и пошла в комнату. Всё равно полы мою я, имею право на маленькое безобразие - ходить по дому в уличной обуви.
  Положив балетки в коробку, я сняла одежду и переоделась в домашнее - футболку и юбочку. Загрузив компьютер, я вошла в Интернет и открыла страничку Паши в социальной сети. С основной фотографии улыбался высокий русоволосый парень, державший на руках девочку пяти лет, наверное, сестрёнку. Зелёные глаза так и лучились добротой.
  Попросившись "в друзья", я закрыла окно и пошла на кухню.
  Остолбенев, я стояла посреди коридора. Передо мной переминался с ноги на ногу мужчина лет сорока восьми, небритый, одетый в клетчатую рубашку и застиранные шорты, босой... Эпитеты кончились, когда он заговорил:
  - Привет, дочка...
  - Здравствуй, папа...
  Мои родители разошлись, когда мне исполнилось двенадцать. Причину мне не говорили, но я была рада, что не было той ситуации, когда люди терпят друг друга ради ребёнка.
  Я была настоящей папиной дочкой - проводила с ним выходные, ходила в кино... Но потом семейная чаша разбилась в дребезги. Мама собрала его вещи, выставила за порог и подала на развод. Номер его телефона мне не сообщили, он был лишь у матери, выпрашивать смысла не было. Больших алиментов папа платить не мог - зарплата была копеечной, хоть и "однушку" дали.
  Все книги он оставил мне, в каждой я нашла по нашей с ним фотографии и засыпала с ними в руках... Наверное, писать я начала именно поэтому, ведь фантастические книги мне читал папа - это являлось тоненькой ниточкой к нему.
  Сейчас, плача и размазывая тушь, я обнимала его за шею, а он прижимал меня к себе, словно боясь, что я исчезну, что я испарюсь...
  - Папка... где ж ты был?
  Он начал нехитрый рассказ прямо в коридоре.
  Четыре года назад какая-то женщина позвонила нам домой и представилась... его любовницей. На беду, трубку взяла мама. Она всегда очень сильно ревновала отца и легко поверила.
  На самом деле звонила папина сотрудница, давно влюблённая в него, и решившая, что его сдерживают от проявления ответных чувств жена и ребёнок. "Помогла", в общем.
  На работе разразился скандал, и папу перевели в Екатеринбург. Отец не протестовал - мама просила никогда не появляться на пороге её дома, а там давали служебную квартиру. Объяснять что-либо было бесполезно. Мы вынужденно не общались.
  Но сегодня, рано утром, мама, спустя четыре года, позвонила ему.
  - Здравствуй, Антон, - сухо сказала она.
  - Аня...
  - Дело в том, что меня по делам института отправляют на год за границу, в Данию. Дают огромные деньги, а Ярочке нужно поступать. - Голос бывшей, но трогательно любимой жены приобрёл язвительные, намекающие нотки. - Ты не мог бы пожить у нас? Я боюсь оставить её одну...
  В тот же день папа уволился с работы и первым самолётом примчался сюда. Маме нужно было лететь день в день, она быстро собрала вещи и выехала в аэропорт, передав ключи через соседей.
  - Почему она не позвонила мне? - негромко спросила я, когда мы пришли в комнату.
  - Думаю, боялась наткнуться на меня, - вздохнул папа. - Но ты ведь не против того, чтобы я здесь жил?...
  - Нет, конечно же, я не против этого! - жарко заверила я его.
  - Ну, рассказывай.
  Весь вечер и ночь мы просидели, не зажигая свет, и рассказывали, кто что пропустил в жизни другого. Рано утром речь о походе в школу уже не шла, и я скинула Коле SMS, в котором просила прикрыть и ставила трогательный смайл.
  Поток моей речи иссяк, и папа нахмурился, смешно при этом зевая.
  - Слушай, и что теперь вообще делать? Твой Паша прав, тебя там не напечатают теперь.
  Я ухмыльнулась:
  - А теперь, папуля, слушай мой план!
  - Ну, Слава, ты даёшь! - восхитился папа через двадцать минут. - При маме ты такого бы не провернула.
  Славой меня не называли очень долго.
  - Да уж, - я вспомнила шкаф, забитый шмотками. - Но пока она не вернётся, это будет работать, и уж через год я поставлю и её, и редакцию перед фактом.
  Мы позавтракали и завалились спать.
  Я жестоко завела будильник на два часа дня - для себя, конечно, папуля пусть отсыпается, с дороги всё-таки.
  Казалось, вот только я легла, и часы тут же противно запиликали. Во сне я похлопала рукой по тумбочке, и вспомнила, что поставила их на пол, под кровать. Закряхтев, я села, потянулась, ногой попыталась достать будильник, обещая себе, что вот только выключу, и на десять минуток прилягу. Не дотянулась.
  Кляня себя "утреннюю", я подняла веки, встала на колени и пошарила. Нажав нужную кнопочку, я поняла, что сон исчез.
  Приведя себя в порядок, я набрала Колю.
  - Алё, - крикнул он в трубку. - Яра, привет!
  - Привет... Слух, Коль, мне твоя помощь нужна. Как мужчины.
  Парень захохотал:
  - Ты что, платье собралась покупать, а молнию некому застегнуть?
  - Типа того, но хуже, Колян, хуже. Короче, встречаемся на Яблоновой улице***, на углу газетного киоска, через час. Пока.
  - Пока...
  Я бросила мобильник в сумку, чертыхнулась и переложила в карман. Достав заначку, пересчитала купюры. Должно хватить.
  ***
  Я чмокнула Кольку в щёку и втащила в магазин одежды неподалёку.
  - Ты без косметики? - удивлённо спросил он, когда я увлечённо перебирала вешалки.
  - Да, и великолепно себя чувствую. - Я вытащила одну из них, придирчиво рассматривая.
  - Ты хочешь купить мне толстовку?
  Тут я поняла, что не ввела его в курс дела.
  - Вот это да, и теперь ты, наконец, снова Слава? - поражённо спросил он вскоре, присаживаясь на стул, стоявший напротив примерочных. - Ты собираешься? ...
  - Именно. И ты мне поможешь!
  ***
  В парикмахерскую мы вошли, гружёные пакетами с одеждой и обувью. Я прыгала от радости: теперь у меня снова есть джинсы, кроссовки и майки!
  До того, как родители развелись, я больше походила на мальчика, нежели на девочку. Носила соответствующие вещи, коротко стриглась, дралась во дворе. Мама безуспешно боролась со мной, и когда выгнала папу, взялась за дело по-чёрному.
  Она выбросила все, по её мнению, "тряпки", и накупила "ярких платьев, юбок, кофточек". Носить было кроме этого нечего, стричься мне запрещалось, и мало-помалу я привыкла, не хотелось делать больно маме. Книги и увлечения я, правда, отстаивала с боем, обещая, что иначе побреюсь налысо.
  Одни дворовые друзья на меня обиделись, другие - влюбились, но всех я побила - они подумали, что Слава теперь слабая.
  Постепенно меня начали звать Ярой, в том числе Колька, знавший, что гроза двора просто спит во мне. Что ж, стоит сказать тому редактору "спасибо".
  Не буду более темнить - я решила под видом мальчика написать самую популярную фантастическую книгу в России, издавая её по главе в "Пере фантаста", а потом, когда редакции будет не отвертеться, рассказать правду.
  - Так как стричь? - ко мне нагнулась симпатичная парикмахерша, одетая в симпатичный красный халат. Она усадила меня в кресло и накрыла плёнкой.
  Я подмигнула зеркалу.
  - Под него, - мотнула головой в сторону Коли. У него были непослушные вихры, а мне не хотелось стричься под машинку.
  Я распустила волосы, и они солнечным водопадом легли на плёнку. У женщины, с дежурной улыбкой державшей в руке ножницы и расчёску, вытянулось лицо.
  - Подравнять? - Парикмахерша, видимо, решила, что ослышалась.
  - Нет. Стричь. А впрочем, дайте мне, пожалуйста, ножницы. - Мне захотелось сделать что-нибудь символическое. Она с опаской подала требуемое.
  Ножницы щёлкнули, в моей руке осталась прядь, которую я взметнула в воздух. Волоски разлетелись, как под ветром, и мы с Колей понимающе переглянулись.
  Я вернулась.
  
  
  
  
  Пометки к главе:
  Гачапоны* - фигурки героев аниме, японских анимационных сериалов и полнометражных фильмов.
  Южногордеевск** - название выдумано автором, любые совпадения случайны.
  Яблоновая улица*** - название выдумано автором, любые совпадения случайны.
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"