Море, непрерывно набегавшее на берег бесконечными свинцовыми, серо-стылыми волнами, украшенными по гребням белёсой рваной пеной - было в этот ранний час свободным, бескрайним и безбрежным, как в первый час творенья. Ни один корабль не рассекал его волн, ни один человек не ступал на его берега - и лишь крикливые чайки тревожно перекликались над его покрытым рябью утренней зыби простором. От кромки уходящих в предрассветную дымку песчаных пляжей и до самого горизонта море, казалось, вновь стало такой же, едва пробудившейся, стихией, дерзкой и необузданной, какой оно было на заре времён; казалось, что оно вновь стало тем морем едва лишь рождённого мира, которое только готовилось создать в своём лоне великие античные цивилизации Финикии и Микен - и где-то совсем далеко, в голубоватой дымке грядущих веков и тысячелетий, ещё только смутно маячили в будущей его судьбе беспечно юные миры Эллады и Рима. У этого пустынного в этот предутренний час, беспечного и солёно-ветреного, свободного, как в первый день сотворения мира, моря опять всё было впереди - как будто не было за его плечами десяти тысяч лет человеческой истории...
В это студёно-промозглое декабрьское утро, стряхнув с себя унизительную роль развлекательного туристического бассейна, которую оно поневоле выполняло с мая по октябрь - это море снова стало свободной стихией новорожденного мира, ещё не покорённого человеком. Оно дышало пусть едва уловимыми в резком холодном воздухе декабря, но такими волнующе нездешними, пряными и терпкими, ароматами дальних стран; оно оставляло на губах привкус грозы, тревожило душу, бередило что-то неосознанное, таящееся в глубинах подсознания; как и сто, и тысячу, и десять тысяч лет назад - море опять звало в дорогу, манило непознанным отважных и пугало неизвестностью осторожных. Море, казалось, готово было дать шанс каждому случайному прохожему, оказавшемуся в этот ранний час на его берегу - забыть все его прежние заботы и хлопоты, отбросить в сторону все свои, ещё мгновение назад казавшиеся крайне важными, но вдруг ставшие никчемными, повседневные дела - и стать Его человеком, человеком моря - моряком, пиратом, торговцем или контрабандистом (или всем вместе, как это обычно и бывало в те давние времена, которые хранила в глубинах своей памяти поседевшая в тысячах бурь серо-стальная колыбель человечества). Солёные брызги и порывы яростного ветра звали смелых и безрассудных с головой окунуться в атмосферу тревожных рассветов и ослепительно ярких закатов, которыми можно насладиться лишь с качающейся палубы утлой галеры посреди зыбкого всевластья Океана. Колеблющихся же и недоверчивых Море едва слышно, негромким шёпотом прибоя, призывало разделить с ним свежесть утреннего бриза и бесконечность пробуждающегося мира, познать тайны мирозданья и рискнуть таким пустяком, как жизнь, - ради счастья проникнуть в его непознанные до сих пор тайны; и решительно невозможно было отвернуться от него в этот рассветный час.
На балюстраде пустынного в это декабрьское утро приморского кафе у гостиницы "Глобус", что в курортном местечке Слынчев Бряг недалеко от Бургаса, сидело двое мужчин - один, невысокого роста, в светло-сером плаще, мелкими глотками прихлёбывал кофе, второй, широкоплечий, в чёрной кожаной куртке - крутил в руках высокий стакан из-под минеральной воды, периодически наполняя его из пластиковой бутыли и выпивая налитую воду в три глотка. Кроме этой парочки, на балюстраде, съежившись в углу, дремала на листе картона, принесенном вчера сердобольным англичанином, уставшая дворняга, да иногда на трубы ограждения садились крикливые вздорные чайки - поэтому именно это место и было выбрано этими людьми для разговора.
Впрочем, их неспешная беседа, прерываемая неторопливыми глотками, вряд ли заинтересовала бы кого-то постороннего - тем более, что в этот ранний час они были единственными людьми на этой террасе. Тем не менее, они прекращали её всякий раз, когда трудолюбивый официант появлялся за их плечами, чтобы принести свежую порцию напитков и унести пустые чашки - что самому официанту казалось более чем странным. Впрочем, клиент всегда прав!
Когда на столике в очередной раз появилась дымящаяся чашка кофе - один из собеседников, оглядевшись вокруг и удовлетворившись увиденным - повернулся вполоборота и, едва заметно улыбнувшись, сказал:
- Что ж, не стану тебя томить. Держи! - И с этими словами, достав из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок, протянул его своему собеседнику.
- Что это?
- А ты разверни, почитай. А главное - посмотри на фотографии. Тогда, может быть, лишние вопросы у тебя и отпадут...
Собеседник невысокого мужчины, развернув листок, несколько минут внимательно его рассматривал - а затем, немного побледнев, покачал головой и протянул:
- Мда-а-а, дела...
- Вот-вот. Теперь понимаешь, Саша, почему мы тебя в пожарном порядке сюда и отправили?
Крепыш молча кивнул, и над столиком на несколько минут повисла тишина.
Отхлебнув кофе и прижмурившись от удовольствия, невысокий прервал затянувшуюся паузу:
- Вот такие пироги, Одиссей. С той стороны дураков нет, это ты должен в первую очередь запомнить, как "Отче наш". С той стороны - чёткие профессионалы, знающие, где нужно рыть, чтобы дорваться до жилы. Я тебе скажу по секрету: когда на прошлой неделе нашему шефу его корешок эту бумагу предъявил - генерал нисколько не удивился. Чего-то в этом роде мы уже давно ждем, ещё с сентября позапрошлого года.
Крепыш удивлённо посмотрел на своего собеседника.
- То есть вы знали?
Невысокий отрицательно покачал головой.
- Не знали. Но предполагали. Видишь ли, сложить два плюс два - задачка, на самом деле, несложная. Посуди сам - в начале мая две тысячи первого года из будапештской тюремной больницы исчезаешь ты - причём бесследно1; а в сентябре из Берлина в Россию уезжает бывшая сотрудница некоей конторы, плотно занимавшаяся твоими негодяйствами на венгерской земле2 - и тоже исчезает без всяких следов. Поднять её досье и обнаружить, что барышня во времена оны училась с вышеуказанным злодеем по фамилии Леваневский - заметь, тебя они ищут под старым ником - в одном ВУЗе - проблем не составляет, как ты понимаешь. Узнать, что девушка навещала тебя в тюремной больнице - тоже не бином Ньютона просчитать. Стало быть - есть вероятность, что беглый каторжник Александр Леваневский и уволившаяся из БНД барышня Герда Шуман, в девичестве Кригер - чем-то могут быть связаны. Следовательно - если поискать в России немецкую гражданку Шуман, то очень возможно обнаружить возле неё разыскиваемого Интерполом международного террориста! Заметь - бумагу эту молодцы генерала Третьякова нашли случайно, у одного очень неаккуратного паренька. Работавшего, между прочим, на наших заокеанских заклятых друзей...
- То есть ищет меня не венгерская полиция и не БНД? - удивлённо спросил Одиссей.
Подполковник отрицательно покачал головой.
- Нет. Венгры ориентировку на тебя сдали в Интерпол - и забыли о тебе думать, а БНД.... Эти всё свои внутренние скандалы продолжают тушить, им не до тебя. Парни с ТОГО берега жаждут твоего скальпа, вот какие дела, Санёк.
Его собеседник вздохнул.
- Да-а-а, чудны дела твои, Господи.... Дмитрий Евгеньевич, вы хоть Герду в известность поставили? Меня ведь три дня назад - с корабля на бал, капитан Гонт всучил в зубы билет и украинский паспорт с визами прямо на вокзале, я даже до дому добраться не успел. Уехал, в чём был! А Ирочке-то всего три месяца...
Подполковник Левченко кивнул.
- Поставили, не боись. Герда твоя ведь деваха ушлая, в наши игры наигравшаяся по самое не балуйся, как генерал говорит. Но ей бояться, в общем-то, почти что нечего. За ней концов никаких нет, мы их обрубили по всем направлениям. Не так, как твои, конечно, но всё же найти её заинтересованным людям в России будет крайне затруднительно. Опять же, даже вдруг, если супостат её каким-нибудь чудом и найдет - ничего такого за ней нет. Ну, уехала фройляйн из фатерланда, решила в Москве судьбу свою девичью устраивать - что ж тут такого? Ребенка родила? Так это сейчас - дело житейское. Либеральный миропорядок, он ведь и нам должен пользу приносить, раз уж мы вляпались в это дерьмо.... Мы твою благоверную, правда, от греха всё же переселили в Красногорск, поближе к работе, и старшего в тамошнюю школу перевели - но это так, профилактика. Пуганая ворона, как ты знаешь, и куста боится.... А что касаемо тебя - без привязки к оной фройляйн искать тебя в России - то же самое, что ту иголку в стогу шукать ночью в январской заснеженной степи, причём - с заведомо известным результатом.... К тому же твои данные, что в этой ихней бумажке, ноне особо не пляшут. Ищут они тебя, судя по ней, по отпечаткам пальцев, что в венгерском деле были? - И подполковник едва заметно улыбнулся.
Одиссей снисходительно пожал плечами.
- А по каким же ещё? Других у них нет...
- Ну вот, стало быть, с этого боку угроза для тебя отсутствует в принципе. По фотографии тебя, опять же, опознать крайне затруднительно, во всяком случае, с лёту - вон какую ряшку наел.
- Дмитрий Евгеньевич! - укоризненно протянул его собеседник.
- Да ладно, Саня, всё правильно сделал, это я так, в порядке дружеского прикола. Иначе следы от пластики были бы видны, а так ты - стопроцентный коммерсант, такому с первого взгляда хочется верить. Килограмм десять набрал, небось?
- Почти пятнадцать. - Одиссей виновато вздохнул.
Левченко улыбнулся.
- Силён, бродяга! Ладно, теперь ты, надеюсь, лишних вопросов задавать мне больше не будешь.
Одиссей хмыкнул.
- Лишних - нет. А вот парочка нужных у меня в запасе припасена.
Подполковник Левченко покачал головой.
- Можешь не озвучивать - эти вопросы у тебя в глазах все полчаса, что мы с тобой общаемся, большими красными буквами написаны. Так что я сам за тебя их озвучу. Мучает тебя, как я понимаю, единственная непонятка - почему мы курьерской скоростью отправили тебя сюда, в Болгарию? Вместо чудного городка Урюпинск, или, где ты там наследницу олигарха обидел - Касимов, кажись? - в каких ты прекрасно мог раствориться в воздухе, ты вдруг оказываешься на другом берегу самого синего в мире Чёрного моря. И тебя эта несуразность дико мучает. Так?
Одиссей кивнул.
- Так точно. Если, как я понял из этой вашей бумаженции, и нужно было мне сховаться - то можно было бы сделать это и дома, без особых расходов; если даже просто на полгодика свалить из своей квартиры куда-нибудь в Бирюлёво, Герде не звонить и никак не обозначаться, да плюс к тому - паспорт поменять, став гражданином, например, свободной Украины, каким я сделался три дня назад - то шансы меня обнаружить у тех, что играют за чёрных, упали бы до сотых процента. Стало быть? - и Одиссей вопросительно посмотрел на подполковника.
Левченко серьезно взглянул в глаза своему собеседнику, и, кивнув, скупо бросил:
- Стало быть.
Они помолчали. Налив себе минералки и одним глотком выпив её - Одиссей спросил хрипловато:
- Какова будет моя задача?
Левченко покачал головой.
- Не спеши поперёк батьки в пекло.... Начинаем мы, Саня, одну очень серьезную игру - и ты нам здесь весьма пригодишься. Очень серьезную.... И от тебя в этой игре будет очень многое зависеть. Поэтому-то ты и здесь; в ближайшие десять - пятнадцать дней мы в Москве решим, каким макаром станем действовать, а ты за это время здесь присмотрись, обживись; ты, кстати, где отаборился?
- В Варне, в жилом комплексе "Владиславово" квартиру снял.
- Ну, вот и хорошо. Шибко тебе мелькать тут не стоит, но и сидеть бирюком в четырех стенах - не резон. Ты у нас по легенде кто? Беглый коммерсант, обанкротившийся делец, со своим поражением, однако, не смирившийся; стало быть, должен интересоваться здешней экономикой, выискивать возможные варианты бизнеса. Компьютер там с выходом в сеть у тебя есть, надеюсь?
Одиссей молча кивнул.
- Гут. Стало быть, обживайся потихоньку. Кроме своей коммерческой работы, пошурши в транспортно-экспедиционной сфере, наведи знакомства в паре-тройке транспортных фирм, узнай, между прочим, что обычно из Европы в Турцию и... ну, в общем, и дальше - возят, особое внимание обращая на груз габаритный, к досмотру малопригодный. Язык турецкий малость подучи, сотни две ключевых фраз тебе знать стоило бы. Вот такая твоя задача на первое время - а дальше получишь дополнительные инструкции.
Одиссей, помолчав с минуту, спросил:
- То бишь, насколько я понимаю - белые начинают и выигрывают?
Подполковник покачал головой.
- Много будешь знать - до пенсии не дотянешь.... А впрочем.... Насчет "начинают" - ты прав. А вот насчет "выигрывают" - тут ещё очень даже бабушка надвое сказала. Не будем загадывать!
- Аллаверды тем, что играют за чёрных?
Левченко улыбнулся.
- Шустёр, как генерал говорит! - И, посерьезнев, кивнул: - Им. Уж больно наши заклятые друзья с того берега в Римскую империю заигрались, решили, что у старого и больного медведя выбиты все зубы, и можно перед ним нахально всякие непотребства вытворять - без опасения за свою шкуру. Пришла пора сделать им укорот, показать ребятишкам, что у медведя не только старые зубы ещё есть - но и новых в достатке наросло.
Одиссей удовлетворенно кивнул.
Подполковник, допив кофе - встал, застегнул плащ, и, указав спрятавшемуся за стеклом огромного, на всю стену, окна кафе официанту на деньги, оставленные на столе и, для надежности, помещенные под чашку - бросил своему собеседнику:
- Ну что, пошли... банкрот. Проводишь меня до автобуса, мне к вечеру нужно уже в Софии быть.
Выйдя на улочку, ведущую от моря, они по кипарисовой алее, идущей вдоль корпусов разных пансионатов и отелей, летом многолюдных и шумных, а теперь притихших и как будто затаившихся в ожидании - направились к автобусной стоянке. В этот ранний час на ней одиноко травил воздух соляровым выхлопом потрёпанный "чавдар" до Бургаса - дожидаясь пассажиров на первый рейс. Не дойдя до автобуса метров двадцать, Левченко, обернувшись к своему спутнику - сказал вполголоса:
- Ну, всё, будем прощаться. Да, чуть не забыл - генерал просил тебя особо не зарываться, напомнить, что наступление далеко не для всех заканчивается флагом над рейхстагом, трофеями и орденами. Кому-то выпадает и фанерная звездочка на самодельном обелиске и со святыми упокой.... Запомнил? - Одиссей кивнул. - Вот и славно. Обелисков у нас за плечами и так уже изрядно, а вот взятых рейхстагов пока - ни одного. А посему - пришло время открыть им счёт!
Глава первая
***
- Значит, не получилось.... - Генерал Калюжный тяжело вздохнул.
Левченко отрицательно покачал головой.
- Не получилось. Да и не могло получиться - мы же изначально были готовы к этому варианту развития событий. Слишком уж силы неравные. У тех, что играют за чёрных, все ключевые фигуры в тамошней элите - ежели, конечно, этих никчемных болтунов можно назвать элитой - давно в кармане. А у нас? Полторы калеки.... Да и Пилот слишком уж понадеялся на народную поддержку, популист хренов. Народ-то его поддержал, да что толку? К тому же старый замполит его слил, для Пилота это был удар в спину.
Калюжный закурил, выпустил клуб сизоватого дыма - и сказал вполголоса:
- Да уж, старый коммунист проявил себя во всей красе, что и говорить. Сукин сын.... Я, Левченко, скажу тебе честно - никогда я этих ... выдвиженцев, из национальных кадров - не любил. Был у нас в академии один такой, латыш, Круминьш по фамилии - так он на собраниях клеймил империализм так, как будто лично Рейган у него лет пять назад сотню занял - и не отдаёт. А в восемьдесят восьмом с секретными документами этот боец идеологического фронта рванул на рыбацкой лодке в Швецию, и, ежели б не его морская безграмотность - имел бы штаб Прибалтийского округа бледный вид.... Вместо Швеции причалил товарищ подполковник Круминьш к польскому берегу и принялся у польских - приняв их за шведских, заметь! - пограничников политического убежища просить, обещая за это выдать главную военную тайну Советского Союза. Мальчиш-плохиш, понимаешь...
- Ну и что... чем закончился его вояж? - чуть улыбнувшись, спросил Левченко.
Калюжный пренебрежительно махнул рукой.
- А, ерундой, десяткой обошлось. Тогда ж у нас бардак начинался, и вместо пули в затылок получил этот Круминьш смешной срок - какой до конца, кстати, и не отсидел. В девяносто первом он из предателя и перебежчика в одночасье стал латвийским героем сопротивления и борцом с тоталитарным режимом. - Генерал вздохнул, покачал головой, и, вернувшись за свой стол, продолжил деловито: - Ладно, что мы из всей этой литовской истории можем вынести? Пилота нам, как я понимаю, уже не спасти?
- Пилота валят наглушняк, партия разыграна, как по нотам. В конце октября тамошний Департамент госбезопасности - литовский ФСБ - довел до спикера и его замов сведения о связях Пилота с некими международными криминальными кругами. Кто готовил эту дезу, мы выяснили, взяли ребяток на карандаш. Пару человек в этой лавке отказались визировать подобную хрень - этих мы тоже выявили, по возможности отработаем. А первого ноября этот документ - который был для служебного пользования, между прочим - вдруг почему-то оказался опубликованным в прессе.
Генерал перебил Левченко:
- Кто причастен - выяснили?
Подполковник кивнул.
- В канцелярии спикера тамошнего Сейма работает несколько засланных казачков - один из них, некто Закарас, через своего дружка Яцкевичуса, зама главреда "Республики", это дело и провернул. Как сообщает Тонус, с молчаливого согласия спикера.
Калюжный кивнул.
- Ясно. Связи отследили?
Подполковник развел руками.
- Максим Владимирович, мы ж не боги.... Есть информация, что Яцкевичус крепко дружен со вторым секретарем американского посольства в Вильнюсе Оливером Кингом - но более подробных сведений у нас нет.
Генерал молча кивнул. Левченко продолжил:
- На следующий день все ключевые советники Пилота подали в отставку, а третьего ноября тамошняя Генпрокуратура затеялась расследовать уголовное дело по факту нарушения президентом своей присяги. Типа, дружит с сомнительными бизнесменами, криминал, то да сё - в общем, шарманка известная. Хреново, что старый замполит, что сейчас там премьером, спустил на Пилота своих шавок - теперь того валят не только те, что играют за чёрных, но и те, что при иных раскладах были бы на нашей стороне.
- То есть, шансов у Пилота нет?
- Нет.
Они помолчали несколько минут, затем генерал, затушив сигарету, приказал:
- Всех фигурантов процесса чётко идентифицировать, по максимуму. Тех, что получают из кассы напротив - отработать по связям, выявить по возможности всю сеть.
- Максим Владимирович!
- Я же сказал - по возможности. И держать в поле зрения плотно, буде к тому появится возможность - малость притопить, жизнь их никчемную чуток испортить - так, в пределах разумного, без смертоубийства. Тех же, кто потенциально интересен нам - отработать в ближайшее же время, но отработать мягко, ненавязчиво. Кто у тебя там сейчас координатором?
- Витовт.
- Вот пусть со своими ребятами всех тех, кто в этой истории обозначился позитивно, найдет и подберет к ним ключики. Нам там сейчас люди нужны! Ведь когда люди в ситуации общей подлости и предательства, возведенного в ранг доблести, продолжают своей честью дорожить - то для таких людей вообще ничего нельзя жалеть! Если нужно кому-нибудь из тех, что за Пилота впрягся, чем-то помочь - квартирку там прикупить, кредит помочь выплатить, детишек в хороший университет пристроить - пусть твой Витовт в доску расшибётся, а сделает. Завтра эти люди нам сторицей отработают! Не всё ж России свои бывшие окраины всяким-разным брюссельским клоунам на откуп отдавать.... Придёт время - и мы их обратно попросим, для начала вежливо, ну а там - как получится.... На самого Пилота люди Витовта не выходили?
Левченко пожал плечами.
- Зачем? Его в Ленинградской академии гражданской авиации, ещё во времена доисторические, тамошние чекисты пытались отработать - бесполезно. Крепок духом оказался Пилот!
- Духом крепок, а должность свою просрал... - проворчал Калюжный.
Левченко развел руками.
- В такой ситуации кто хочешь пасанёт - тем более, Пилот парень странноватый, с принципами. Плюс к тому - честный до неприличия. А с той стороны, сами понимаете, народ прожжённый, ни в какое благородство играть не намеренный. Так что шансов у него изначально не было...
- Ясно. Ладно, с этим пока всё. Что Одиссей?
Левченко едва заметно пожал плечами.
- А что Одиссей? В панику не ударился, чего Загородний опасался. Внешне спокоен - хотя, как я понимаю, за Герду и детей сердчишко-то колотиться. Замысел операции я ему, понятное дело, не раскрывал, но кое-какие намёки сделал. Документы у него в порядке, многоразовые визы, болгарскую и румынскую, мы ему расстарались, так что с этим проблем у него не будет, тем более - паспорт подлинный, мы ему его на всякий случай ещё в позапрошлом году сделали, ежели бы он решил более Бондаренкой не быть. Так что парень наш начеку, ждёт боевую задачу.
Калюжный кивнул.
- Гут. Какие у тебя и у твоих гавриков есть соображения по этой самой боевой задаче?
Подполковник почесал затылок.
- Техническую часть мы с Гончаровым и Загородним вчерне сверстали...
Генерал спросил полуутвердительно:
- Но мучает вас отсутствие связей, налаженной сети, как я понимаю? То направление мы не отрабатывали, и людей надежных у нас там сегодня практически нет - я правильно понимаю твои сомнения, Левченко?
Подполковник кивнул.
- Так точно. Понимаете, Максим Владимирович, какие-то люди у нас там, конечно, есть, как не быть - но полагаться на них в такой ситуации я бы не стал. Информацию скинуть - они в состоянии, по мелочам посодействовать - могут, а вот ответственность за груз на себя взять - трижды подумают. И наши риски начинают зашкаливать...
Генерал кивнул.
- Ясно. Что предлагаешь?
- Гончаров считает, что для проведения операции в Стамбуле надо иметь резидента.
- И этим резидентом, как я понимаю, он видит себя? - Генерал улыбнулся.
Левченко чуть смущённо кивнул.
- Так точно. Он мне за эти три дня уже все уши об этом прожужжал.
Калюжный покачал головой.
- Ну, вот неймётся ему самолично с супостатом поединоборствовать... Аника-воин, понимаешь!
- Максим Владимирович, я полагаю, в этом предложении Гончарова есть резон. Одиссей будет осуществлять техническую сторону проекта, подполковник Гончаров - координировать его действия с болгарской и ... азиатской составляющими операции.
Генерал подумал несколько минут, что-то набросал карандашом на листке бумаги - и ответил:
- Резон есть. Согласен. Как вы с Гончаровым в целом видите операцию - как я понимаю, общий контур вы уже набросали, раз наш Котовский рвётся по стамбульским базарам пошляться?
Левченко улыбнулся.
- Набросали. Думаем разделить всю операцию на три части - по возможности, не связанные друг с другом. Первый этап - доставка груза из Подольска до Варны. Второй - из Варны до Стамбула, третий - из Стамбула до... ну, в общем, до места.
Генерал почесал затылок.
- Не пойдет. Слишком просто - если вдумчиво покопаться, можно будет на первоначального поставщика выйти. А там - и на нас.
Левченко удивлённо вскинул брови.
- Две ж перегрузки!
Калюжный раздражённо махнул рукой.
- Не бузи, подполковник! Если я сказал - слишком просто, это означает - слишком просто. Тем более - есть тут одна коллегиальная идея. Мы тут её нашим генеральским колхозом - небольшим колхозом, не бойся, там всего два человека, я да Третьяков - обмозговали, и, при зрелом размышлении, считаю я её единственно разумным вариантом.
Левченко молча изобразил внимание.
- Значит, так. У Польши, какие из наших железок до сих пор на вооружении?
Левченко, наморщив лоб, начал медленно перечислять:
- Из противотанкового - "конкурсы", "фактории", "фаготы" старые. Из того, что стреляет вверх - "стрела два", "игла". Наверное, есть ещё в арсеналах совсем уж хлам, годов семидесятых, но это уже полный отстой.
Генерал удовлетворенно кивнул.
- Хорошо. Что у тебя в Подольске есть аутентичного, как сейчас модно говорить?
Подполковник почесал затылок.
- Ну, нового ничего нет. Из старых игрушек - "фаготы", штук сорок-пятьдесят... но они уже - каменный век, управляются по проводам, работают только в ясную погоду, дальность всего две тысячи, да и по бронепробиваемости.... В общем, слабоват комплекс для современного боя, особенно - боя противотанкового, хотя в восемьдесят первом в Ливане проявил себя очень даже недурно. Но ведь прошло уже двадцать лет...
- Это я не хуже тебя понимаю. Но ведь лупить из этих "фаготов" будут не по лобовухе "абрамсов", как ты понимаешь, а всё больше по бензовозам да разным "брэдли" да "хаммерам", какие наш "фагот" наскрозь прожжёт, и не закашляется - правильно?
Левченко молча кивнул.
- Вот, стало быть, для тамошнего театра эти трубки ещё очень даже ого-го! А самое главное, что с пусковой этих "фаготов" и "конкурсы" можно запускать, каких у грузополучателя вагон и маленькая тележка.... Стало быть, сотню "фаготов" вместе с пусковыми под польским флагом ты отгрузить в состоянии - правильно я понимаю?
- Так точно, сорок пусковых установок и восемьдесят контейнеров с ракетами к ним в сорока вьюках. На сто двадцать пусков.
Генерал покачал головой.
- Ну вот, стало быть, с этим всё ясно. Сколько всё это железо будет весить?
Подполковник почесал затылок.
- Пусковая с ракетой весит где-то двадцать три килограмма. Две ракеты в отдельном вьюке - ещё примерно двадцать семь. Итого полста килограмм.
- Всего, значит, две тонны?
- Так точно.
Калюжный кивнул.
- Гут. Теперь по ПЗРК. Сколько у тебя псевдопольских вторых "стрел"?
- Да сколько и было, сотня.
- Хорошо. Двадцать труб вместе с пусковыми и двадцать россыпью - сколько завесят?
- Ракета в контейнере весит десять килограмм, комплекс в сборе - четырнадцать с половиной. Будем считать вес брутто в двадцать пять кило. Общий вес партии, стало быть - полтонны где-то.
Генерал хмыкнул, покачал головой.
- Да-а-а, всего две с половиной тонны разных железяк - а какую головную боль могут устроить, окажись в опытных руках! - Затем, сев за стол и что-то подсчитав на листке бумаги, бросил своему собеседнику: - Вариант доставки надо переиграть!
Левченко развёл руками.
- Максим Владимирович, для отработки вариантов нам бы месяца два надо, не меньше! И откуда доставлять?
Генерал улыбнулся.
- Товарищ генерал-лейтенант Третьяков берётся нам подкинуть одну рабочую связь в Закарпатье - тамошние парни гарантируют догрузку нашего железа в польский камьон3. Ребятишки евонные, каких он нам готов подсуетить, контрабандой сигарет и спиртного промышляют уже лет десять, и чем может грозить любая неувязка - знают на собственном опыте. Уловил?
Подполковник подумал и кивнул.
- Ясно. Получится чисто, без концов. Если что какое, случайность на дороге, вскрытие тента - то мы сбоку, так как груз едет из Польши, с польскими же железками, и если вдруг его случайно обнаруживают - все претензии к министерству обороны Речи Посполитой. Ежели же неслучайно - у нас есть с кого спросить по всей строгости, и опять же - доказать ничего не получится. Ловко! - Левченко улыбнулся.
Генерал кивнул.
- Так точно, ловко. Вот только никаких подобных неувязок и случайных вскрытий быть не должно!
Левченко развёл руками.
- Все под Богом ходим.... Но, думаю, до Болгарии как-нибудь груз дотащим.
- Гут. В Сливене или Варне пусть наше железо отлежится недельки две, спешить нам тут особо некуда, а за это время мы отработаем вариант дальнейшей транспортировки. Как я понимаю, теперь на Артаксеркса надежды особой нет?
Подполковник кивнул.
- После освобождения за ним постоянное наблюдение, все случайные связи отслеживаются.... Нет, он сейчас вне игры. Пусть пока побудет на скамейке запасных...
- Стало быть, на Одиссея целиком ложится болгарский кусок маршрута - работа по организации погрузки и доставки до Стамбула, и, если повезёт, то и дальше. Гончаров в Царьграде его страхует и обеспечивает связью, в случае нужды - предоставляет каналы для отхода. Или он самолично жаждет в горах Тавра попартизанить? Ты за ним этого желания не заметил?
Левченко пожал плечами.
- Вы ж Гончарова знаете.... Он, конечно, врукопашную сходить горазд, но нарушить приказ - ни-ни! Если мы достаточно чётко очертим круг его задач - думаю, лезть глубже он не станет.